Часть 11 - http://proza.ru/2014/04/29/1908
https://www.youtube.com/watch?v=zxhPhntFMQ0
12. Бессонная ночь
Женя всю ночь не спала. Она давно не была в таком смятении, в таком всеобъемлющем одиночестве. Женя находилась не то в душевной прострации, не то в полном отчаянии. Её маленькое тельце, еще не знавшее мужской ласки, но какую уже ночь сгоравшее от страсти, сейчас тряслось от негодования и от злости!
Ей предложили стать доносчиком, шпионом, соглядатаем. И если бы на другую чашу весов не положили бы жизнь Мелитона, то конечно она бы просто залепила звонкую пощечину за подобную наглость! Но Мелитон менял все! Мелитон, с которым она в грезах давно делит свое одиночество в этой постели, где она заставляет его капитулировать перед своей красотой, грациозностью, ажурным бельем, красивым телом и пылким темпераментом – меняет все! Сейчас, она, даже не задумываясь, согласится продать свою душу дьяволу, так как жизнь Мелитона для неё не просто жизнь больного её отделения, а много больше поэтому Женя может быть, отдала бы еще больше чем-то, на что её толкают, лишь бы, она стала для него желанной.
Но Женю где-то все же мучило какое-то раздвоение в вопросе о сделке с совестью и о цене подлости. Женю волновал вопрос, можно ли оправдать подлость, есть ли у подлости или предательства градации, где та граница, где тот Рубикон, после которого совесть теряет смысл, когда подлость благополучно обретает любое благородное оправдание, начиная от патриотизма, героизма, и заканчивая лирикой о невозможности поступить иначе, потому, что…! И кто должен двигать эту границы, туда-сюда по шкале совести?
Женя, глядя на образа в углу спальни, искала для себя какую-то твердь, какое-то оправдание, она обращалась к Богу, понимая, что в эту минуту для себя она и есть Бог.
Для меня, думала, Женя жизнь Мелитона может перевесить многое. А для другого – Мелитон никто и все что для меня в данную минуту важно и существенно для другого и ломаного гроша не стоит. Женя понимала, что еще немного и у неё поедет крыша, но мысли её не отпускали. Вот если после моего раппорта кого-то посадят не на 10 лет, а на 5 лет, то в этом случае моя подлость будет меньше, а если расстреляют, то больше? Но ведь раппорт был один и тот же! Все очень сложно и относительно. Порой совершенно не зависит ни от желания, ни от воли того, кто пишет. Не напишет он – напишет другой, а исчезновения жизни никто не только, возможно, не заметит, но что никто не оценит, — это точно! Зло многолико только
для того, кто смотрит со стороны, а когда на лесоповале или в лагерном борделе, то срок 5 или 10 лет, почти одно и то же, так как два года – в тех условиях – «вышка».
Женя мучилась не только от того что приходится делать безальтернативный выбор.
Её мучило и то, что Мелитон и не догадывается, как она его любит. Что он переживает о своей жене, которая его предала и в аварии должны били они погибнуть оба из-за ее глупости, дурости, ревности или измены. Женя и знать то не хотела, почему эта женщина предала мужа, забывая о жерновах с одинаковым успехом перемалывающих как врагов, так и тех, кто их разоблачает. Но неужели и ей уготована такая же судьба. Женю стало подташнивать, ей захотелось спрятаться за спину того, кого она, спрятав письмо «тов. Сталину», невольно спасла от пыток, от смерти. Неужели это все - рука Божья, неужели Бог его спасает для меня, Женя перекрестилась. За окном начало светать.
По коридору госпиталя, Женя шла уже другим человеком, сегодня она точно знала, что и как скажет майору. Бессонная ночь многое, что определила в её жизни, в её новой жизни.
Было еще рано и в коридоре было пусто. У стола сидела, уткнувшись в освещенную настольной лампой книгу, дежурная сестра, она не то читала, не то спала.
Женя подошла к двери, поправила прическу, проверила, застегнуты ли пуговицы халата и решительно открыла дверь. Мелитон спал. Евгения, закрыла дверь на щеколду и подошла к кровати.
Осунувшееся, обросшее щетиной лицо майора выдавало его душевную боль и не желание жить. То, что он сделал аварию, и что выжил он, а не Мери, лежало на нем такой виной, которая полностью лишала его жизненной мотивации. Последний удар нанесла теща, демонстративно отказавшись приводить дочь.
– Все, дорогой хватит, жизнь не остановилась! Твоя Мери получила то, что готовила тебе, дочку ты не потерял, тут все зависит от тебя. А вот что тебе несказанно повезло – сегодня ты узнаешь уже от меня!
Женя подошла к окну. Собиралась с мыслями, поправила занавеску, машинально провела пальцем по подоконнику, стараясь успокоить выпрыгивающее из груди сердце.
– Как же тяжело сказать человеку, что ты его любишь, что он тебе нужен, нужен постоянно, даже когда спускает штаны для укола, на автомате, как врачу и сверкает голым задом, а ты этот зад колешь, как уже что-то родное, уже свое. Господи, я же его уже знаю лучше, чем многие жены своих мужей. – Женя улыбнулась своим мыслям, – Я понимаю, когда женщины изменяют, ища что-то «большее». Тут, другой случай, трудно, видимо, придется именно мне.
Тут Женя почувствовала, что краснеет, мельком обернулась на мирно спящего Мелитона и как всегда когда нервничала, машинально проверила все ли пуговицы застегнуты на халате.
– Да чего уж там, выбирать не из чего, да и поздно.
Мелитон зашевелился.
Часть 13 - http://proza.ru/2014/04/09/1754