-Вам не приходило в голову, что каждый переживает потери по своему?- спросила она, делая вызов собеседнику. - Почему так трудно просто обнять, дать понять, что ты не одна или не один, а не говорить эти притворные слова, как тяжело, наверно, но они-то знают, конечно, куда мне, они всё знают. К чему это притворство? Когда каждому третьему, если не второму, нет дела до того, что происходит вокруг, если это не касается их...
Она выпалила это так отчаянно и быстро, что прервала себя на полуслове, для того чтобы избежать дальнейших споров. Что-то в этой девушке было не то, то ли внешность, то ли то, что она сказала, точнее её мысли, а может быть вообще глаза. Да, скорее всего глаза, они-то никогда не врут, они просто не умеют этого делать. Глаза, когда то яркие и лучистые, теперь были тусклыми, лишёнными жизни, в них была тока, боль, которая подчиняла себе всё, эта боль была испепеляющей, поглощающей, неугасающей. Но что-то ещё скрывалось за этой болью, что-то, подобное тигрёнку, которого беспощадно терзает охотник, но тигрёнок не понимает, что он может дать отпор, что он может сбежать, избавиться от парализующих оков смерти, он как маленький комочек, спрятался и ждёт. НО охотник не уходит, и тогда тигрёнок просто привыкает к той боли и страху, который нагоняет на него эта бездушная машина.
Незнакомец долго смотрел ей в глаза, пытаясь понять и найти ответы на свои вопросы.
- Вы так считаете? - спросил он, после продолжительной паузы, становившаяся пугающей.
- Да. - Утверждение прозвучало уверенно, но сомнительно. Казалось, что она боялась сказать что-нибудь не то, так как уже выдала много слов.
Тайный друг не показал вида, но умилился той твердости, промелькнувшей в её глазах. Кстати, о глазах. Эти два глазных яблока, которые так недоверчиво наблюдали за ним, на самом деле всё также светились, но свет их нужно было разглядеть. Тёмные, большие, загадочные и манящие, они как бы вопрошали: ну, а ты сможешь? Увидишь? Поймёшь? И с каждым последующим собеседником надежда постепенно терялась.
- И кого же ты потеряла?
- Я? - Она моментально поменялась в лице, взгляд стал потерянный, рассеянный, она словно подбирала слова, чтобы сказать, что нет, никого она не теряла, и вдруг, резко подняла голову, и слова стали вылетать из её рта на кипяток. - Да, я потеряла, потеряла родного и любимого человека, и что? И что с того? Будете жалеть? Жалейте, мне плевать! Вам никогда не понять той боли, которую испытываю я, слышите, никогда! Всем только и нужно, что принять участие в сочувствии, мол, бедняжка, да как же так, но ничего жизнь наладится, все через это проходят или вообще, будут ходить и спрашивать, а чего она так убивается, не конец света. Да мне всё равно, что там будут думать, всё равно, пусть терзают, разрывают, пусть думают, что им понятна моя боль, моя скорбь, пусть думают, что помогли, пусть! Да я лучше останусь одна навсегда, чем буду выслушивать их бред, ловить сострадающие взгляды в спину, причитания и кучу всего не нужного. Для них мне не больно, я ничего не чувствую, я буду чёрствой!
Вылив очередную нахлынувшую волну, она села в кресло, тяжело дыша, и уткнулась в него лбом, пытаясь спрятаться.
А Он смотрел на неё, и думал о чём-то, о чём? Увы, это было известно только ему. Только глаза выдавали о чём он думает. Возможно, она напоминала ему старую знакомую или дочь, если она была, а может он просто понимал её и не хотел ничего говорить, чтобы не тревожить раны...