Семейные хроники. Июнь 1941 г Шахты.
Продолжение.Начало: http://www.proza.ru/avtor/hatro
Прошла зима 1940-41 года, с морозами, снегом, обманными южными оттепелями и гололёдом. Начались обычные весенние дела и заботы во дворе, саду и огороде- перекопка , посадки, мелкий ремонт построек. Как обычно, буйно зацвели сады в начале мая. Наступило долгожданное настоящее летнее тепло. Начало лета - лучшее время года на юге. Палящий зной ещё не наступил, всё благоухает, молодая зелень свежа и буйно распускается на глазах.
Парфентий Захарович, которому 19 декабря 1940 года исполнилось пятьдесят четыре года, девятый год продолжает трудиться на шахте им Артёма. Старшие сыновья Михаил и Пётр заканчивают третий курс институтов и вновь, как это было в прошлом году, вольются в семью на целое лето. Две пары молодых сильных рук будут хорошим подспорьем Парфентию Захаровичу. А он кое-что запланировал на предстоящее лето и готовил материалы и инструмент.
Воскресенье 22 июня началось безмятежно, ничто не предвещало дурных вестей. Парфентий Захарович и Елизавета Семёновна поднялись немного позднее, чем в будние дни. Парфентий Захорович собирался на центральный рынок вместе с Иваном, у которого был выходной день. Надо было прикупить кормов для птицы и ещё разные мелочи по хозяйству. Почти каждое воскресенье он ходил на рынок. Проходил по торговым рядам, заходил в лавки, присматривал и закупал всё необходимое на неделю. Ещё в субботу составлялись планы, что приобрести на рынке в воскресенье. Заявки делала и Елизавета Семёновна, то сода, то соль, то перец у неё заканчивались. Да и предметы домашнего обихода покупались на рынке, глиняные горшки, чугунки, ножи, топоры. Одним заходом в воскресенье Парфентий Захарович старался закупить всё, чтобы на неделе не думать об этом. Районный рынок был немалый и находился километрах в трёх от дома, поэтому вся эта воскресная рыночная процедура продолжалась до полудня. Раньше Парфентий Захарович ходил на рынок вместе с супругой, было это веселей и легче. Он присматривал и приценивался к мужским товарам, Елизавета Семёновна смотрела свои, но всё покупали вместе, с обоюдного согласия и совета. Подрос Иван и стал ходить с отцом, ведь с рынка редко когда возвращались налегке, надо было нести груз, втроём же ходить - значит оставлять хозяйство без присмотра. Но когда дело касалось сугубо женских дел, ткань, шерсть и другое, Елизавета Семёновна шла с мужем.
Летом в воскресные дни рынок начинается рано, чтобы до начала полуденного зноя снова стать пустынным. В то утро Парфентий Захарович и Иван, не мешкая, собрались и быстро пошли верх по Степной. Прошли длинную улицу, перешли железнодорожные пути, ведущие к шахте Артём -1 и здесь в утренней воскресной тишине неожиданно раздался вой сирены. Парфентий Захарович знал этот звук. Это голосила аварийная сирена его родной шахты. Ничего хорошего этот звук не предвещал, фактически так объявлялась аварийная тревога на шахте. Значит, где-то под землёй на большой глубине шахтёры попали в беду. Обычно, заслышав вой сирены, женщины окрестных шахтёрских посёлков, у которых мужья или сыновья находились на смене, бросали дела и в чём были одеты, бежали к шахте и, столпившись у проходной, с тревогой ожидали сообщений.
До шахты было около километра. Немного приостановившись, они продолжили путь, но тревога разрасталась в душе. Иван вопросительно посмотрел на отца.
- Авария, лишних и близко не подпустят …, - хмуро ответил Парфентий Захарович на немой вопрос сына, тем самым прекращая дальнейшие разговоры на эту тему. Они шли по грунтовке, проходящей вдоль окраины шахтёрского посёлка. Из домов начали выбегать люди. Они что-то кричали друг другу, но на шахту, как обычно в таких случаях, никто не бежал. Напротив, какие-то люди бежали по улице от здания управления шахты. Они забегали во дворы, выбегали и спешили в следующие. Парфентий Захарович, почуяв недоброе, приостановился у крайнего дома улицы с тем, чтобы дождаться, когда молодой парень добежит до крайнего дома, и узнать, что же произошло. Но ждать не пришлось, из дома вышел мужчина лет сорока. Заприметив Парфентия Захаровича и Ивана, стоявших в неведении у калитки его забора, подошёл и произнёс с мрачным спокойствием,
- Война, мужики, немец с утра бомбит Украину и Белоруссию. Только сейчас по радио передавали. Приёмник у меня, включил вот… Как обухом по голове…
Спустя несколько дней приехали из Новочеркасска взволнованные Михаил и Пётр. У Михаила на руках была повестка из военкомата - явиться и так далее. Как-то недобро ёкнуло материнское сердечко у Елизаветы Семёновны. Три дня на сборы. Парфентий Захарович, сам прошедший германскую, подумал, что неужели некому воевать, если с самых первых дней войны, мобилизуют пацанов, которые и в глаза не видели даже охотничьего ружья, от учёбы отрывают студентов. Ведь немцу противостоит непобедимая Красная армия. Такой, по меньшей мере, вывод напрашивался из газет, которые так любил читать Парфентий Захарович. Но когда медленно прочитал повестку Михаила, понял, что заваруха быстро не кончится, как он пытался поначалу себя успокоить. За себя он не боялся, ему 55, в вояки уже не годился, так, в обозе…, а в окопе уже долго не усидишь. Но готов был вспомнить боевую молодость, лишь бы не шли его сыновья на пушечное мясо. Однако, все- таки надеялись на лучшее. Месяца через два-три, глядишь, остановят немца и попрут его восвояси. Да и выбора то не было. Михаил нервничал, но вида старался не подавать, храбрился и шутил. С тяжёлым сердцем проводили его со двора.
В Новочеркасск с Михаилом отправился Пётр. Хотел было ехать и отец, но Пётр уговорил остаться. Потом Парфентий Захарович пожалел, что поддался на уговоры, и ругал себя за то, что послушался Петра. Начудили сгоряча его сынки. Через день возвращается…, нет не Пётр - Михаил. Елизавета Семёновна, завидев Михаила, разрыдалась, даже не узнав, в чём же дело: «Ой не к добру , не к добру… Господи помилуй!»
С потерянным видом Михаил рассказал невероятную историю о том, как Пётр, сгоряча, решился идти с братом и тут же записался добровольцем. Но каким-то причинам мобилизацию Михаила перенесли на три дня, а Пётр, к их общему ужасу, остался, и исправить это было уже невозможно. «Дураки..», в сердцах выразился Парфентий Захарович. Через три дня ушёл и Михаил. Ушёл навсегда, через два года и три месяца 3 октября 1943 года он будет сражён осколком снаряда на Букринском правобережном плацдарме Днепра. Что же, недобрая примета, к сожалению, сбылась.
Через неделю пришла весточка от Петра. Писал, что его направили в Сталинградское танковое училище. Училище это находилось в стадии организации и формирования. Только 12 августа 1941 года, постановлением ГКО Сталинградское танковое было введено в строй действующих.
Следом пришло письмо от Михаила. Он в г. Орджоникидзе, курсант местного Военного училища связи. «По моим стопам пошёл. Мечтал стать ветврачом, станет военным связистом…»,- с горечью подумал Парфентий Захарович,
бывший связист русско-германской.