Статья 2 (Владимир Голдин) / Проза.ру

      Статья 2

      В начале ХХ столетия на Урале, где наблюдалось интенсивное накопление культурного потенциала, все острее давала о себе знать и нерешенность многих социально-экономических проблем. Их обострение в условиях промышленного кризиса привело к повышению социального напряжения в регионе, как, впрочем, и в стране в целом. Поражение в русско-японской войне еще больше вскрыло остроту этих проблем и подтолкнуло общество к революции. Такие события не могли пройти мимо творческих людей.

Русско-японская война стала новой темой в уральской лирике. Поэты края выражали свое торжество и славили русское оружие по случаю отдельных эпизодических побед наших моряков: стихотворения «Победа» Эльгрико, «Война» А. Кр-кова. Они выражали сочувствие матерям за гибель их сынов на поле брани: Вл. Васильев «К матери». Но в целом русско-японская война как бы «напугала» авторов от поэзии, заставила задуматься, посмотреть на мир новым взглядом. Это отразилось, прежде всего, в сокращении притока новых сил в литературу, что наглядно просматривается на примере Екатеринбурга и Перми.

Русско-японская война и последовавшая за ней революция повлекли за собой политические уступки власти взбунтовавшемуся народу и породили совершенно новую политическую, экономическую и творческую ситуацию.

Манифест от 17 октября 1905 года «Об усовершенствовании государственного порядка» и принятые чуть позднее «Закон о повременных и не повременных изданиях» (24 ноября 1905), «Временные правила для повременной печати» (25 апреля 1906) давали возможность легально существовать в России политическим партиям и периодическим изданиям. Количество газет и журналов на Урале за 1905-1907 годы возросло в несколько раз. Расширилась тематика поэтического поиска.

Как жилось уральской прессе в новых условиях - это не предмет нашего исследования. Но то, что издатели умели приспосабливаться к новым требованиям, это факт. Были тяжелые условия. Но далеко не такие, как после октября 1917 года. В условиях царской власти можно было хотя бы роптать, что подтверждает стихотворение NOVER «Хроника Урала», опубликованное в газете «Пермский край» 1 февраля 1911 года:

   О днях грядущих промышляя,
   Сидит в Перми редактор «края»;
   Чтоб изучить в тюрьме порядки
   Засел редактор «Речи» в Вятке.
   «Уфимский вестник» три названия
   Переменить успел на днях
   И прекратил существование
   С улыбкой гордой на устах…
   Редактор «Степи» для отчизны
   Невольно отдал сто рублей,
   Издатель же «Уральской жизни»
   Сто – пятьдесят (из барышей).
   Суров январский был мороз…
   Что ждет еще нас дальше, Боги?
      Так уберечь хотя бы ноги.


Возможность легального существования политических партий и газет естественно отразилась на творческой судьбе поэтов. Интерес к свободе слова резко возрос в отдельных городах Урала. Это выразилось в том, что в 1906 году в екатеринбургской прессе сразу появилось 63 новых поэтических имени. Такого взлета творческой активности в городе больше не наблюдалось. Всплеск поэтических эмоций, пусть немного скромней, отмечался в Оренбурге. В Перми и Тобольске наблюдался, скорее, рост интереса, но рост спокойный и размеренный.

Если власть дала свободу слова, то ею нужно было воспользоваться и как можно быстрей, а то власть могла и передумать. По всей гигантской России прокатилась волна создания юмористических журналов. Так в Красноярске наш земляк Ф. Филимонов, он же Гейне из Ирбита, выпускал сатирический еженедельник «Фонарь».

Екатеринбург шел в ногу со временем. Здесь выходило два сатирических журнала «Рубин» (1906) и «Гном» (1906-1907).

Редакция журнала «Рубин» сумела выпустить несколько номеров, после чего журнал почил в бозе. О нем подробней смотри статью А. Шарца. Но «Гном» продержался почти два года. Журнал имел свою программу, которая заключалась в следующем: 1). Сатира на местные и общие темы в прозе, стихах и рисунках; 2). Особый отдел «По Уралу», посвященный жизни и героям Уральского края. 3). Смех сквозь слезы; 4). Галерея портретов героев общественной жизни; 5). Мелочи.

Журнал имел свой девиз «Шутники и остряки всего Урала, соединяйтесь!».

Такой девиз и программа говорили сами за себя. Доставалось многим: местному начальству, конкурирующим партиям, чиновникам. Критиковали иногда открыто, иногда эзоповским языком, как, например, Бурелом (он же Н. И. Тарновский) в стихотворении «Говорят»:

      Говорят, что решили народу
      Продавать лишь за деньги свободу,
      Что составлена будто бы смета?
      Правда ли это?

      Или некто Милый, который в стихотворении «Красный звон» утверждал:

      Реки слез, потоки крови…
      Павших братьев тяжкий стон…
      Но поет о чудной нови
      Красный звон.


И тут же в прозе «По слухам правительство окончательно решило истребить красный цвет». В виду этого… далее следуют «запреты» из 11 пунктов, среди них: «Так как изба красна не углами, а пирогами, то повелевается вывести пироги из употребления. Запрещается употреблять красное словцо и окончательно упраздняется красноречие. Повелено не краснеть от стыда, не дозволяется быть красными девицами и т.д.».

Естественно, после таких выпадов отдельные номера изымались из обращения, а редактор В. С. Мутных подвергался штрафу и судебному преследованию. Много авторов на страницах этих журналов выступали под псевдонимами, ряд из них до сих пор остается не разгаданным: Блоха, Грустный, Дух Банго, Жулик, Зелень, Клубмен, Курьер, Комар, Озон, Подковка, Шмель, Штык и другие. Но многие открыто ставили свои настоящие фамилии под произведениями, среди них знакомые уже для нас: П. Блиновский, Е. Гадмер, А. Надинский, П. Эльгрико (Кавадеров). В этих журналах начинают заявлять о себе новые поэты, которые будут определять авторитет екатеринбургской поэзии в ближайшие годы: Николай Федорович Новиков (Черешнев), Николай Иванович Станиславов, более известный под псевдонимом «Садко», Вячеслав Петрович Чекин и другие.

В период первой русской революции особенно стало заметно имя Павла Блиновского, как поэта-сатирика. Он становится ведущим автором всех юмористических и сатирических журналов, выходивших в Екатеринбурге («Гном», «Рубин», «Магнит», который был закрыт в 1907 году, не успев дойти до читателя). Пытался в эти годы Павел Яковлевич стать редактором «Рубина», но журнал закрыли после выхода в свет третьего номера.

Николай Федорович Новиков родил в 1884 году в Архангело-Пашийском заводе пермского уезда в купеческой семье. Начальную школу окончил в Бисерском заводе, а затем учился в пермской мужской гимназии, где удачно дебютировал как поэт. Поступил в Казанский ветеринарный институт, но за участие в студенческих выступлениях был отчислен и сослан в Пермскую губернию. С 1905 года его творческая судьба была связана с Екатеринбургом. О жизни и творчестве Н. Новикова смотри статью «Певец любви и весны».

Николай Иванович Станиславов публиковался в уральской прессе только под псевдонимом «Садко». Это был, по свидетельству
современников, «тихий, застенчивый человек, не умеющий брать жизнь с бою». «Мечтал и верил в мечту новой светлой жизни и работал ради нее…». По-видимому, на его характер оказало влияние происхождение, отец поэта был приходским священником, а может быть, его основная работа – железнодорожный бухгалтер. Когда Николай Иванович уехал в Петербург, то поначалу публиковался в газетах «Новая Русь», «Биржевые ведомости», но не выдержал конкуренции и интриг братьев по перу. Покинул столицу и уехал лечиться в Кисловодск. Но было поздно, болезнь прогрессировала, и он скончался 26 июля 1912 года.

Поэзия Николая Садко лирична и чиста, иногда серьезна, иногда шутлива, но всегда выверена, чеканна и искренна:

      Я и спел бы, да не смею… И хочу да не могу.
      Что желал бы, что умею, что на сердце берегу.
      А и спел бы я немного,- спел бы только про одно,
      Что от сердца, что от Бога, что от разума дано.


Биографические данные Вячеслава Петровича Чекина очень скупы. Он появился в Екатеринбурге, судя по публикациям, в 1907 году и осел в уральском городе до конца своих дней. До этого Чекин публиковался в Поволжских газетах. Это был разносторонне одаренный журналист, поэт, драматург. Его творческого потенциала хватало не только на екатеринбургские газеты - его стихами, фельетонами заполнялись страницы многих газет уральских городов. К сожалению, его творчество не собрано в отдельную книгу, так же как и у Николая Садко.

В стихах и фельетонах В. Чекин очень точен в мелочах, его наблюдательность поражает. Чтобы писать стихи о большевиках и меньшевиках, надо было знать их программы, их непримиримую борьбу, и В. Чекин знал это и умно выразил в рифме. Творчество В. Чекина - энциклопедия уральской жизни от 1907 до 1919 года, после чего голос поэта умолк.

Владимир Викторович Шархов выступал в прессе под псевдонимом «Вл. Ш». Печатался мало, но издал книжку стихов в Екатеринбурге «Мечты и жизнь». Его любовная лирика более склонна к философии, чем к элегии.

Василий Князев родился в 1887 г. в Тюмени, но раннее детство и его первые гимназические годы прошли в Екатеринбурге. В творческом плане он известен, прежде всего, как поэт-сатирик, но писал и такие, например, строки:

   Леса и леса – без конца и без края,
   Смесь белой березы с сосной.
   Шуршание листьев, ногой, попирая,
   Иду я тропинкой лесной.


В период 1906-1910 гг. в екатеринбургской литературной жизни необходимо отметить два очень интересных факта.

Первый - это выход ежемесячных бесплатных литературных альманахов, приложений к газете «Уральская жизнь». За 1910 г. сохранилось 12 выпусков. В этих альманахах печатались как чисто коренные уральцы (П. Блиновский, А. Надинский, П. Эльгрико, В. Шархов, П. Заякин-Уральский), так и поэты из центральной России (Д. Цензор, А. Рославлев, они же печатались и в других уральских изданиях). И это положительный факт. Наши поэты публиковались в столичной прессе, столичные - в уральской и это можно понимать как единство русской литературы, а не двоякое, троякое деление на союзы, как это наблюдается в современных условиях.

Второй момент. Духовная журналистика на Урале существовала в виде газеты «Епархиальные ведомости» с конца Х1Х века в Екатеринбурге (1886-1917), Оренбурге (1873-1917), Перми (1867-1917), Тобольске (1882-1919). Как и губернские ведомости, епархиальные выходили в двух частях: официальные и неофициальные.

В неофициальной части отражались события около-церковные, связанные в основном с образованием и воспитанием паствы. Все материалы излагались в прозе. Но, начиная с 1906 года, в Перми в «Епархиальных ведомостях» стали публиковаться стихи. Конечно, стихи определенной направленности. Но это - поэзия, и ее надо принимать как еще одно направление для изучения русской культуры. Здесь начинает формироваться особая группа поэтов. В Екатеринбурге это: священники Евгений Луканин, Михаил Троицкий, Аристарх Фомичев, инокиня Августина, инородческий миссионер Екатеринбургской епархии, священник походной церкви Верхотурского уезда - Аркадий Гараев.

Последний сотрудничал в «Екатеринбургских епархиальных ведомостях» с 1908 по1911. Он выступал не только со стихами, но и с отчетами о своих миссионерских экспедициях от Ивделя и до отдаленных северных мест нынешней Тюменской области и Коми республики. Отчеты насыщены тонкими наблюдениями из жизни местных народов, описаны сложности пути, которые приходилось преодолевать миссионеру. Стихи А. Гараева были посвящены Пасхе, Семиону Верхотурскому, памяти поэта-самоучки А. В. Кольцова. К сожалению А. Гараев погиб в годы гражданской войны от рук большевиков.

Инокиня Августина раскрыла свой поэтический талант в годы
первой мировой войны. Публиковалась в «Епархиальных ведомостях» Екатеринбурга (1912-1916), Перми (1914), Тобольска (1916), ее стихи полны печали и сочувствия русской женщине, которую постигло горе. Но это не поэзия пессимизма, это поэзия веры в светлые идеалы.

Манифест от 17 октября активизировал печатное дело в Оренбурге. Но сложность издания газет и преследование редакторов со стороны властных органов было таким же, как по всему Уралу. Тем не менее, свобода слова раскрепостила умы оренбуржцев, и мы наблюдаем резкий скачок активности поэтических публикаций.

Однако, выходившие здесь сатирические журналы «Кобылка», «Саранча», «Скворец» не имели такого успеха как в Екатеринбурге и через короткое время были запрещены властями.

В тихом, уютном двухэтажном Оренбурге творческая жизнь не замирала никогда. Но вряд ли сейчас кто-то вспомнит имя поэта Леонида Порошина, который в соавторстве А. Ширяевцем и П. Поршаковым выпустил в 1911 году книгу «Стихи 1907-1911 годов».

Он много печатался в «Оренбургской газете». Л. Порошин - лирик, влюбленный в природу и в себя. Кажется, грохочущее время первой русской революции прошло. Но он весь в раздумьях, он весь в поисках:

      Истерзано сердце тревогой,
      Наполнены ужасом дни, -
      Какою идти нам дорогой?..
      Какие зажечь нам огни?..

Такие раздумья посещали в то время многие умы.
Для другого поэта, скрывшегося под емким псевдонимом «Пролетарий», все ясно: «Из тюрьмы и злой неволи /Рвемся мы все к лучшей доле, / Рвемся все в неравный бой!».

Все определенно и все ясно поэтам, представлявшим правые силы и группировавшимся вокруг газеты «Правый путь». Леонид Ловцов, автор книги стихотворений «Русское слово», писал:

      Как сильно вы русское все разлюбили,
      Себе в идеал вы жида возвели,
      Покорно главу иноземцам склонили
      И все по жидовской указке пошли.


Его поддерживает неизвестный «А. С.» в своем обращении к царю - самодержцу:

      Спаси Россию от крамолы
      Самодержавие укрепи
      И взбунтовавшихся евреев
      Ты из России изгони.


Стихи П. Ашкадирского, Леонида Хмурого, И. Каляева, Марандо, Н. Циолковского, пронизаны мыслями о революции, мечтами о лучшем времени и готовностью отдать себя и свою жизнь ради этого.

Горестные раздумья: «Что же происходит? Ради чего?» - сквозят в стихотворении Даниэля «Роковые дни».
Для В. Касселя-Загоряжского ясно, что есть два пути движения, но куда же идти:

      Что лучше мир или тревога?
      Что больше: нечто, иль ничто?..
      И что разумней, верить в Бога,
      Или не верить ни во что?..


М. Сасин в 1908 году в Оренбурге издал два сборника стихов и драматическую пьесу «На заре» в стихах. Судя по его стихотворению «Ужасы», он человек, много повидавший в своей жизни, но и он не может разобраться, в том, что «кто-то темный зло смеется. /Над мукой их и надо мной».

Революция расколола русское общество, развела многих по разным сторонам баррикад, других заставила думать о смысле жизни и ее дальнейших путях, у третьих просто парализовала сознание. Неизвестный «В. З.» признавался:

      В нашей жизни, мертвяще холодной,
      Хороши лишь страданья одни,
      Только слезы тоски безнадежной,
      Только грусть и печаль хороши.


Поэты Оренбурга в своем творчестве ярко осветили то состояние общества, которое они переживали в насыщенные событиями 1906-1910 годы.

В революционный период творческая жизнь в Перми проходила
в каком-то успокоительном ритме. Здесь не издавали сатирических журналов, и интерес к поэзии вообще угас. В 1910 году в периодике Перми не обнаружилось ни одного нового поэтического имени. Только в газете «Камский край» отдельные анонимы, некий « Николай Ан – н», «Д. Бр.», «Н. О.» писали о палачах, поражении, о будущей борьбе будущих борцов.

В эти годы в Перми стихотворениями диакон Афанасия Кокорина «Мир отшельниц», «Насильственный конец» зарождается духовная поэзия. Его имя на страницах «Пермских епархиальных ведомостей» встречается на протяжении нескольких лет. Начинания А. Кокорина поддержал сын губернатора – К. Кошко (поэтическое посвящение Владыке Палладия). Первая империалистическая война была темой творчества священника Евгения Рушманова, псаломщика П. Кокорина, В. П. Рябова-Бельского.

В далекий, холодный, северный Тобольск бурные события, охватившие центр страны, Урал и прилегающие к железной дороге сибирские города, дошли в виде ссыльных этапов да отголоском в стихотворениях С. Иванова-Райкова.

Инкогнито «Ив. К.» и «Н. Х.» публиковали невзрачные стихи.
В эти годы начал свои творческий путь Владимир Фаворский в «Сибирской торговой газете» (1906) традиционной лирикой о любви, грезах и звуках.

В уездном тогда городе Челябинске печатное слово зародилось только в 1904 году в виде невзрачного «Челябинского листка объявлений», как вспоминал о нем современник. (См.: К. Н. Теплоухов. Челябинские хроники: 1899-1924 гг. – Челябинск, 2001). Его невзрачность подтверждается тем, что ни одного номера этого «листка» не сохранилось. Но и то, что сохранилось до наших дней, вызывает сожаление. Коллекция газет и журналов в Челябинске периода начала ХХ столетия и гражданской войны - далеко не полная, разрозненная и в ветхом состоянии.

Отставание Челябинска в создании печатного органа сказалось и на развитии литературного процесса. Становлению челябинской периодики во многом способствовали политические ссыльные поэты Павел Николаевич Второв, Аркадий Сергеевич Бухов, известный на Урале газетный редактор В. Весновский. В челябинской прессе в те годы было много поэтических перепечаток из центральных газет: Д. Бедного, И, Бунина, С. Городецкого и многих других. Такая политика редакции способствовала формированию художественного вкуса в городе, что уже стало заметно, как мы увидим чуть поздней, к началу
первой мировой войны.

П. Второв был сослан на Урал за революционную деятельность. Одно время жил и много печатался в Екатеринбурге, но затем переехал в Челябинск. Как отмечает в своих воспоминаниях, В. Весновский это был скромный человек, который мог поделиться своим гонораром с кем угодно, но мог оставить где-нибудь в общественном месте все свои заработанные деньги. Из Челябинска он был отправлен в ссылку дальше – в Сибирь.

В творчестве П. Второва, во время пребывания его на Урале чувствуется тоска по родным краям. «Челябинские мотивы» это наблюдение реального мира города человеком приезжим. Его стихи о Челябинской грязи, написанные в подражание «Камаринскому мужику», многие челябинцы знали наизусть и распевали с удовольствием.

Д. Гаров, сибирский поэт, публиковался во многих газетах и журналах Урала, особую популярность он получил во время власти Колчака в Омске. В своем творчестве Д. Гаров более склонен к элегии, грусти - во все времена года, хотя не лишен юмора, что засвидетельствовано в стихотворение «Палочка поэта».

Аркадий Сергеевич Бухов сотрудничал в екатеринбургских и челябинских газетах четыре года (1909-1912).

Поэзия А. Бухова полна раздумий о настоящем, но еще больше о будущем: «Сбоку вьется пыльная дорога:/ Сколько мне идти еще по ней?..». «Нет, буду ждать, что день идущий/ Больному сердцу принесет». Он сравнивает себя с Кайном и мучается за совершенное преступление.

Если подытожить короткий по времени, но насыщенный событиями период (1906-1910), то можно сказать о поэзии уральского региона следующее.

Первое. Первая революция в России и последовавший за ней Манифест 17 октября способствовали развитию газетного дела на Урале, что в свою очередь всколыхнуло творческое поэтическое начало. Наряду с традиционными темами в поэзии появились социальные, гражданские, политические. Сатира и юмор приобрели политическую окраску.

Второе. Появилась и стала развиваться духовная поэзия.

Третье. Уральская периодика пополнилась стихами иногородних авторов, как столичных, так и из других российских губерний. В свою очередь уральские поэты публикуются в столичной прессе и прессе других городов: П. Блиновский, Н. Садко, Н. Новиков-Черешнев, А. Надинский, П. Эльгрико, Л. Исаков. Это говорит о признании профессионализма и авторитета уральских поэтов в других регионах страны.

Четвертое. В Екатеринбурге, кратковременно, но выходят литературные альманахи. Продолжается издание сборников стихов местных авторов в Екатеринбурге и Оренбурге.