Женщины плачут, чтоб их глаза стали еще прекрасней, значит женщина -- слеза.
Слова-синонимы друг в друга влюблены, и в женщину, капризы -- тоже.
У торговцев все товар, а у женщин -- все сердце, в особенности, голова.
Хорошая жена, в доме мужа своего -- слуга, в сердце же его -- царица.
Чем занимается женщина? -- Ждет почитания своей женственности.
Женись без сожалений, женившись обязательно кем-нибудь станешь, может быть философом, алкоголиком или даже авиатором.
Пока не женился, смотри в оба, а после свадьбы -- смотри сквозь пальцы.
Кройку и шитье преподают, основы половой культуры -- нет. Что же остается половым гигантам? -- Эксперимент.
Ложась в постель с мужчиной, стыдливость вместе с платьем снимаешь. А платье одеваешь, -- и вновь стыдлива.
Некоторые совершенно не стыдятся своей наготы, и не понять: говорит ли в них это бесстыдство, или же это -- высокая степень нравственной чистоты.
Мораль супружеской измены, как огнестрельное оружие: жена ружье зарядит и даст понять -- ну же! И хватит смелости у мужа, чтобы курок нажать.
После сношения, очень грустны животные. Женщины же и петухи - не грустят.
Эротика и порнография спорны, но Вознесенский клянется: "В любви нет порно".
Мужчине мешает быть трезвым вожделение, а женщине -- инстинкт деторождения.
Ты так желал ее, и млел, а стала лишь доступна, как все поблекло, и несвежим все кажется на утро.
Забывчивость -- страшнейший из пороков, названья городов мы забываем, имена, любовники забывчивостью преданы любовниц.
Мужчина любит для себя, а женщина, хоть любит, хоть не любит -- все для глаз любопытных.
Можно скрыть ненависть. Даже любовь! Но равнодушие -- вопиет.
Мужские чувства комичны, а женские -- грандиозны.
О возрасте говорят с болью, проходят года мимо. Мужчине же лет столько, сколько его любимой.
Что проку прятаться от чувств, ведь воля им подвластна... Прими их радостно, согласно.
А более всего любовью облекись, в которой совокупность совершенства. Любовь не крест, не совесть, -- смысл.
Безответно влюбленные чаще обычного болеют и умирают, как будто бы это рок мечтает о любовном и сакраментальном.
Влюбленные нам кажутся безумны, когда мы сами не любили.
Если Бог действительно любовь, то даже атеист влюбленный становится вместилищем для Бога.
Как капли влаги драгоценной несут в ладонях, -- влюбленный чувства в себе носит.
Как много о любви известно красоте, так много о жестокости известно лишь уродству.
Прочнее клятв любовь связует, обеты ее -- сладки.
Любую связь и блеклой, и несвежей, легкодоступность встреч нам сделает, и связи станут реже.
Когда начинаешь знакомиться с сутью, душа может стать ветром, а Эльбрус -- девичьей грудью.
Люди встречаются, и хотя каждая встреча влечет разлуку - люди встречаются.
Люди сходятся на короткое время, чтобы узнав друг друга расходиться, и в после, в одиночестве, перечитывать Лемма.
О, как страшны любви неразделенной муки, любви же неиспытанной страшней в два раза.
О, первая, о нежная любовь, пышнее ты цветами щеголяешь, но все ж любовь испытанная жизнью, сладчайший сок вам будет источать.
Примерно треть людей в существование любви не верит, и в генеральскую тетрадь записок по ночам не пишет.
Что нравится тебе, не обязательно кому-нибудь еще так нравится. В чужих глазах, возможно, твоя возлюбленная -- каракатица.
Сколь здравы не казались бы деяния твои, -- все глупость. В любви одной лишь глупости не будет.
Только любя и страдая, ты до конца осознаешь лунный маршрут бессмертья, смутный туман мечтаний.
Человек боится влюбиться, а ежеминутно умирать без любви он не боится?
Ощущение своей слитности с кем-то -- фантастическое, психоделическое, космическое.
Не отвечай глупцу по глупости его, чтоб мудрецом не стал он в глазах своих.
Глупцы становятся от страсти подобны гениям, и гении -- не лучше дураков.
Если природа рождает глупца, значит природа иначе не может.
Умный, судясь с глупцом, сердится ли, смеется -- покоя не знает.
Всегда находит умный, ключи для двери дурака.
Где глупость образец, -- безумие там разум.
Как меч карающий, лжецов и лжесвидетелей она застигнет, немая и священная, правда.
Нежна так истина, что чуть отступишь, и уже -- в трясине заблужденья.
Вся тысяча путей -- дорога к заблужденью. А к истине -- один.
Безумцы, как и дети, -- знают истину.
Наверно легче умереть, чем усомниться в том, что друг тебе не предан и не верен.
В общении с людьми терпи, с людьми душа соединиться хочет, и ищет единения с людьми.
Общение, как вода, -- плоха она иль хороша, -- пить все же хочется едино.
С разумным человеком дружба, дороже дружбы с сотней неразумных.
Из двух участвующих в споре, виновен тот, кто более умнее.
Лишь выпьешь лишнего вина, ни тайн хранить, ни обещаний своих исполнить ты не сможешь.
Хрен редьки не слаще: у алкоголиков пьяные шаши, а у трезвенников -- истерические припадки.
В домах живут генералы, и дома новы, и дрова сухи -- предрассудки стары.
В сумасбродстве хоть есть надежда, в заурядности -- ни малейшей.
Все то, к чему мы не способны, безжалостно нам свойственно хулить.
Жадные толкуют о бережливости, мелочные о точности, нет совершенства в мире -- мера не положена.
И самые изысканные радости, утрачивая меру, источниками горьких слез послужат.
Такого нет предмета, излишество в котором не стало бы бедой.
Когда кругом негодный люд, увещевания -- пустое. Пощечина! И внемлют ей.
Как будто негодяю пощечину давая, основу нравственности в душу его кладешь ты.
Как репутация заботит, так многих, а совесть -- некоторых лишь.
Лукавый человек рукою пишет по воде. Строки его -- сомнения. Перо -- неведенье.
За всякой близостью таится чья-то нежность, а всякий спор -- прибежище невежеству.
Как ложь изощрена! Как будто бы и лгать никто не думал, а вот: лежат уже губительные сети.
В один совершеннейший миг, как мал человек. И как он велик.
Людишек -- масса. Людей -- мало.
Божественных явлений я занят описаньем, последнее явление когда найдет бумагу, я Богом буду взят.
Бог Вишну трижды запечатлел свой след, и вся суетливая круговерть планет в трех широких шагах Вишну.
В святые места не иду -- сует много. Я и здесь Христа полевого лобызаю, и кресты зацелованные здесь целую.
Бороду не бреешь, хусточку не шьешь, но посеяв о благословении, о благословении и пожнешь.
Достаточно лишь верить и любить, и Бог обогатит тебя всем тем, что знать ты должен и уметь, и чувствовать.
Есть молящийся человек, и все можно, нет его -- и ничего нельзя. Невозможно о религии рассуждать, пока над головою чувственная заря.
Жизнь во плоти безрадостна изначально, радование -- это сам ты, печально твое радование.
К небу взор свой возводя, тамошнему порядку и достоинству удивляюсь, трепещу.
Мудрец не черпает услад нисколько вне себя, мудрец - маленькая вселенная неподалеку от Райских врат.
Руки распластав, на пляже лежу я, и сверху на лежачего гляжу на себя. Ну и чем не бог в трусах?
Надеемся на будущее мы, и более того -- надеемся на вечность.
Не есть ли Бог -- настроение?
О Боге размышляют многие, живут по Богу -- единицы.
Поверие расстлалось по земле: как будто Бог -- Вселенная, а человечество -- душа у Бога.
Спешите работать Господу: уже позже, чем вы думаете.
Что в мире я люблю? -- Дыханье Божества, которое во всем, хочу впитать его. Жду -- смерти.
Я Бога понять хочу, у меня пядей во лбу семь, три дырки в душе, рыльце -- в пушку.
Реальность чувствую плохо, в Бога верю слабо и здоровья, как награды, -- нету.
Как жаль, что дух томимый не позволит прожить хоть сколько-нибудь долго.
Вода ищет слияния с водой, молодое -- с молодым, и со смертью ищет слияния старость.
Когда все получается, то кажется -- живешь, а стоит приуныть - и смерть милее жизни.
Возможно, стимул жизни знать, что все мы смертны?
На людях и на животных -- рок. Цыпленок, лишенный спокойствия, прыгает в кипяток.
Подходит жизнь к концу, и серебро мне в волосы. Разбойнику ночь на душе.
Сменяются секунды, минуты и часы, но это не время проходит, -- это проходим мы.
Толкуют о продленьи жизни, в действительности же -- они продляют старость.
Старость (если у тебя крепкое сердце) -- это напоминание, а не от пороков индульгенция.
Чем больше выплачешь при жизни, тем меньше смерть увидит слез.
Чем жизнь трудней была, тем смерть и легче, и приятней.
Чем в мертвых веровать богов -- в божественное веруй в человеке.
Чем были, и чем являемся -- завтра уже не будем.
Умереть всегда можно тому, кому не нравится жить.
Мысленно -- удаляемся от смерти, ногами же бежим навстречу.
Когда мы живы, соседи -- люди, и надо ими дорожить, пока земля не выбилась в соседи.
Когда есть дело, и в нем душа вся растворилась, и Крах постиг то дело... -- жизнь отвратительна, как тысяча смертей.
Все пути одинаковы -- они никуда не ведут. Даже если ты слабый, путями неровными приближаешься к области знаков.
Ребенок родился -- плачет. Старик умирает -- стонет.
Жизнь неверна, зато горбатая с косой на удивленье достоверна.
Из жизни мы уходим, как будто только что родились.
Когда б не стало смерти, поэзии лишилась бы и жизнь.
Монах, от мира отделяясь, со всеми в единеньи состоит.
Прощай, мой образ мира явленный, и в творчестве, и в чудотворстве.
Люди не видят величавости в собственных именах, как будто не Христовы были слова: "Имена ваши написаны на небесах".
Cравнивая стихи с прозой, вижу, что стихи понимать сложнее, и актуальны они менее. Чем-то напоминают розовое варение и розу.
Время заложено в свойстве вещей, вещи исполнят законы времени, с началом времени проснулись вещи, с концом времени уснут.
Когда ты вдалеке от дома, то он тебя влечет, а внутрь попал, -- и снова удушает.
Когда хочется заорать, сделай это, ты сможешь выжить, не позволяй этикету накрыть себя смертельною волною.
Ударить хочешь? -- бей чувствительно. А если хочешь подарить, то делай это ощутимо.
Свойства всему присущи. Свойства тишины -- визга сирены пуще, а свойство темноты -- гангрена -- гуще.
Для тех, кто пал на низшую ступень, открыт подъем, и некуда уж падать.
Начинается в самом низу, что на верх вознесется на самый.
В других не можем видеть мы, самим не свойственных нам качеств.
В походке, в танце ног, я вижу темперамент и настроения твои.
В угоду настоящему мы делаем и то, в чем будущего нету.
Восстановленью плоти, -- отдых, а чувства сон нам восстановит.
Всякий, пред всеми, о всех, и всегда -- неправеден и виноват.
К тому, что нельзя,-- тянемся. И слаще запрета,-- нету.
Обладатели больших тайн, как счастливчики -- сходят с ума.
Коль лаской взять не можешь, -- и строгость не на пользу.
Кто не смеется сам, тот слушать смех других, завидуя, принужден.
Кто умеет летать в своих мыслях, у того вырастают крылья, у того впереди выси.
Лучше меньше, да лучше. Но нет ничего неподвижного в мире, потому что все в мире текуче.
Меж правдою и солнцем немало общего, туманятся, а после - ярко светят.
Не все то золото, которое блестит, и нам плоды известны просвещенья, когда с безумием граничит разуменье.
Некрасивые люди нужны, чтобы цену красивые знали для бесплатной своей красоты.
Пока не знаешь буквы "Б", -- в покое букву "А" немедленно оставь.
Плохой учитель доброта, а лапы обстоятельств -- божественный наставник.
Послушать хочешь, как совесть говорит? Снаружи тишину создай, внутри -- молчанье.
Потребностями мир приводится в движенье, направленность сего движенья -- чувства.
Приверженность чему-нибудь, все прочее тебя заставит отрицать.
Пристойней быть дельцом хорошим, чем живописцем второсортным.
У капитала вместо друзей партнеры, вместо врагов -- клиенты.
Расцвет: когда собаке три, коню все девять, а человеку -- тридцать три.
Скорбит лишь тот, и подлинна та скорбь, что без свидетелей проходит исподволь.
К чужим ошибкам снисходя к себе самим снисходим.
Соблазна в знании запретном намного более, чем пользы.
Сосед хороший лучше, чем родственник далекий.
Способствует неисполнению желаний наших привычка медлить.
У большинства из просьб одно лишь намеренье: проверить, будет каково их вами исполненье.
Улыбка жизни в том сокрыта, что лучше будешь жить, когда другому сможешь лучший доставить способ жить.
Ум смотрит с равнодушием, а сердце -- с трепетаньем.
Лицом своим мы со смеющимся смеемся, а с плачущим - мы плачем.
Умеренное страдание совершенствует, безмерное -- деформирует.
Участки тела, как впрочем и предметы, в них нет уродства, в них все рационально, а что действительно уродливо -- условности.
Хромающий по ровному пути опередит бегущего неровно.
Ощущения не открывают сущности ощущаемого.
Чем больше мыслей в голове, тем меньше в сердце ощущений.
Чем меньше знает человек, тем кажутся обширнее познания его.
Чем тоньше лед, тем больше хочется лукавству проверить выдержит ли он.
Чтоб важность в чем-нибудь понять, нам нужно что-нибудь утратить.
Что ветер нам приносит, -- вода уносит то.
Что пониманью нашему не властно, принадлежать не может нам.
Что с бега ты начнешь, то шагом обязательно закончишь.
Из всех желаний нет смешнее желанья быть в ладу со всеми.
Какая польза от того, что дерево в своем саду ты посадил и загубил в соседнем сотню?
Хозяин добрый в угодиях своих здоровый лес хранит, гнилые древа вырубая.
Когда искусного наставника не будет, мы десять неискусных позовем, чтоб неискусность те свою нам преподали.
Как много замыслов на свете которым сбыться не дано: в фантазиях своих он прыгает до неба, а в жизни переступит лишь порог, и -- мучает одышка.
Никто не станет спорить, что ты и добр, и щедр, но всем быть невозможно -- для всех.
О, пусть меня научат видеть, взамен умения смотреть.
Потребность сладка, необходимость горька, а все остальное как река -- лишь бы текла.
Пускай одет ты с лоском, но тесные ботинки без ложки насунешь ли?
Себя похвалишь -- как будто скажешь невежливо другому: я лучше.
Я был свидетелем тому, как безобразные слова прекраснейший дают эффект и результат.
В природе многих умно рассуждать, но поступать нелепо.
Из безвестности мысли приходят, и уходят в безвестность.
Глухой имеет что сказать, слепой находит что глотать.
Пройдя свой путь, не смог он вспомнить: что целью было у пути?
Вознесшееся сердце -- начало долгого паденья.
Воображение лишает героев недостатков.
И спуск крутой в сравненье не идет с крутым подъемом.
На что бы не смотрел ты, увидишь то лишь, что хотел.
Судьба ведет желающего, и не желающего -- тащит.
Легко совет больному дать, когда ты сам здоров.
Толкнуть придется десять, как минимум, колес, чтобы хотя б одно движение имело.
Сидящему -- все больше дел, а путь идущему -- короче.
Ты в чем-то неминуемо теряешь, выигрывая в чем-то.
Нас ставит ниже ненависть, чем тех, кого мы ненавидим.
Чем ум короче твой, тем твой длинней язык.
Корми свинью с серебряного блюда, а кроме отраженья своего она в нем не увидит больше смысла.
Хлестнешь коня -- прибавит ход; осла хлестнешь -- не сделает ни шагу.
У коршуна подбитое крыло едва лишь вылечишь, -- и ты уже ответственен за когти острые его.
У лошади голова большая, пускай она и думает, и плач ягнят жуткий ей не приснится.
Собаки лают на того, кто им не нравится, и на того, кого не знают.
Хватает пса за уши, кто мимо проходя, в чужую ссору вмешаться норовит.
Чем лучше людей узнаешь, тем больше собак уважаешь.
Меняет шкуру волк, но душу, хоть стреляй, во веки он не сменит.
Изыщет старая лисица средство белое сделать черным, а черному -- обелиться.
Извечное горе: корове бодливой придется ходить без рогов.
Когда паршивая коза бежала за рогами -- у ней отгрызли уши.
Ношенье собственной шерсти в большую тягость для овцы.
Щелкни кобылу по носу, -- она махнет хвостом.
Лишь дай сороке глаза, -- она попросит и брови.
Кто прошлого не знает, тот наши дни не ценит. На празднике Первого Мая шары взлетали, было красиво. На прошлое наступило время.
Больные высыпали на лавочки из больниц. Не то чтобы бояться качки. Влюблены в солнце.
От неудовлетворенной красоты ломятся психбольницы. Ну что же вы? Удовлетворите красоту! На родину, в небеса, птицу.
Веществ влиянье колдовское ты хочешь испытать? Когда реальностью живой разочарован, реальность искаженная тебя устроит.
Вокруг гам, вокруг шум. Остановись -- любострастными стремлениями погубил ума своего красоту.
Даже маленькой доли секунды не умеешь вернуть ты. Мгновения слизывай языком, чтоб капли росы утешили воспаленный язык.
Демонстрация истинных чувств перестала быть свойственной людям. Напускным равнодушием маскируются -- зевотой.
Зачем вы лапали непрекасаемое и высокое селедочными пальцами? А платье свадебное своей возлюбленной напялили тривиальности.
И труд ему стал ложем, и совесть чистая -- мягчайшей из подушек.
Из сотен добрых дел в одном лишь я искусен, и необъятное объять я не пытаюсь.
К чему приводит страдание? -- Немеют губы у уголков рта. Красива страдания теплота.
Как листья в ветреную осень меж нами вьются и витают, простых мастей и чудных, листы и листья обещаний.
Как передать словами колкость морозного утра, тишину васильковых полей? Словами передать как аромат отцветающих трав?
Ко мне подошла девочка, маленькая, с большим сердцем, готовым объять Америку, и даже Россию с Ельциным.
На улице ненастье, а я в кресле, и мне удобно. Но, к сожалению, удобства не создают счастья.
Напои, накорми, в баньке помой, а потом уж расспрашивай, что за птица, каков.
Не угощай меня столом, лицом приветливым своим угости.
Ни денег у меня нет, ни власти, при мне одна только радость, только чистая при мне совесть.
Оседлаю коня, коня быстрого, полечу, понесусь легким соколом, от тоски, от змеи в поле чистое.
Средь поля стань: вливаются извне цветные чувства. А в темной комнате запрись -- сквозь дверь воображенья те чувства хлынут.
От беды от напастей знай, что на море-окияне, за горами, за долами растет береза вверх корнями.
Ты ждал всю жизнь похвал, и не дождавшись, смешною похвалой ты сам себя хвалил.
Среди тростниковой рощи сидят задумчиво гейши: одной морщинкою больше -- одной иллюзией меньше.
Ох ты, матушка река! Есть ли по тебе броды мелкие, есть ли по тебе перевозчики, и мосты по тебе крепки ли?
Розовый горизонт утром -- семь дождливых дней; семь погожих дней -- розовый горизонт вечером.
Все как мир старо, все как Бог -- воплощение простоты. Поступи в гусары, если хочешь быть красивым, если не хватает тебе красоты.
Если у тебя роз миллион, ты богиня юная, а если у тебя укос, и укос плох, -- то ты косец.
Под игом веяний и чувств металась мысль моя по кругу. Не нужно друга -- я изнемог.
Почему пути мои так мучительны? Выбираю я пути со всем тщанием, а лучше бы не выбирать -- идти.
Раньше было вино, -- не стало. Раньше были бокалы. И что теперь прикажешь нам, маргиналам?
Скоро опять войдет в моду, то что было притчею во языцех. Но камергеры редко природой наслаждаются. -- Принцип.
Свободная мысль, приятность твоя свободная... Но нету в тебе постоянства.
Эгоизм живет исключительно для себя. А если поковеркали его "я" -- он начинает бредить катастрофой, вымаливает у тебя пулю, и яд подсовывает.
Жить нужно, даже если за это придется умереть. Жить трудно, мой мальчик. Помни приказ: жить, не бояться, и верить, остаться свободным и сильным, а после удастся и полюбить.
Ты силен, ты подобен пирату, у которого нет запретов: берешь и пользуешься, чем хочешь. Но когда-то берут и тебя. Что же ты? -- Плачешь безутешным плачем.
Через семь врат пойдешь. Ключ к каждым вратам -- душа. Первые врата откроешь любовью и милосердием, ключ ко вторым вратам -- доброта.
Какой прок в жизни? -- Грешу, и каюсь, увлекаюсь теннисом и наскальной живописью.
В метеньи спящих улиц поэзии не меньше, чем в множестве стихов.
Полезно улицы подметать -- ностальгическое занятие, располагает к философии и математике.
Я писал наслаждениям оды, да и дальше писать бы я мог. Но момент наслаждений истек -- без него мне не пишется что-то.
Шелк из листьев, и мед из розовых лепестков, имеющие терпение создадут.
В поисках духовного приходишь в церковь. И что же? Становись на колени и смейся как астматик или в пол лбищем бейся.
Кури, коль хочется курить, и каждой радуясь затяжке, черпай мгновенья жизни.
Красота не виновата в том, что она красота, и в том, что она глупа.
Сохраняют ли предметы, помещенные в темноту, цвет с оттенками?
Стекло -- соблазн. Хоть видеть, вижу, -- трогать не могу.
Голова моя качается под облаками. Но как слабы ноги.
Европе нужен вождь. А ветру? -- Дождь.