Конкурс Копирайта -К2
1-е место по результатам читательского голосования
2-е место по результатам судейского голосования, официального и альтернативного
Рассказ победил в номинации "Самая романтическая история"
Герой рассказа Хегай победил в номинации ПОЛУКАРПОВНА, за лучший второстепенный персонаж,
Участник 7
Имя – Горностай
Название - Там, где не тает снег
Объем 20 тыс. зн.
Там, где не тает снег,
Скалы стремятся ввысь.
Там, где что миг, что век,
Все времена слились.
День был солнечным и безветренным. Я напряжённо вглядывался в возвышающиеся напротив скалы и ничего не видел. Хегай, видимо почувствовав моё нетерпение, отнял бинокль от глаз и протянул мне.
— Ты, проиграл, Денис, — провозгласил он. — Двое. Тебе эту неделю датчики проверять.
Я, проигнорировав торжествующие нотки в голосе начальника, наблюдал за Луной. Она грациозно вытянулась на камне. А на площадке рядом с логовом, осторожно оглядываясь, стояли два белоснежных с чёрными пятнами малыша. Луна выглядела слегка похудевшей, но чрезвычайно гордой. Готов поклясться, что она знала о нашем присутствии и специально демонстрировала своё потомство с извечной гордостью матери. Я вновь обратил взгляд на детёнышей и вздрогнул: их было уже четверо. Не двое, как уверял Хегай, не трое, как считал я, а четверо! Прекрасные, крупные двухмесячные снежные барсы.
— Ничья, дядя Володя, — я не удержался от смеха, — будем работать, как обычно, по очереди.
Он выхватил бинокль. Через секунду донеслось бормотание:
— Вот молодец, девочка. Настоящая королева.
Мне показалось, что голос его слегка дрогнул. Точно. Вон потихоньку слезу утирает, так рад за свою любимицу. Но я его понимаю. Он обязан Луне жизнью. Пару лет назад, выхаживая раненую браконьерами молодую самку снежного барса, Хегай и предположить не мог, что та отплатит сторицей за доброту. Трудно поверить — ирбис спас человека.
Но, обо всём по порядку.
***
Эта история произошла вскоре после того, как я прибыл на метеорологическую станцию, расположенную в горах Алтая, на границе между владениями снежных барсов Луны и Шайтана. То, что хозяева здесь именно барсы, а мы, люди, лишь квартиранты, с присутствием которых мирятся, я понял значительно позже.
Хотя, нет. Началось всё с того, что после окончания школы я решил отдохнуть от учёбы годик-другой и не стал подавать документы в универ. Скандал дома разразился грандиозный. Все мои родственники имели высшее образование, а некоторые учёные степени, соответственно, и от меня ожидалось подобное. В этом мы не совпали. От постоянных нравоучений захотелось куда-нибудь свалить. Мысль об армии показалась заманчивой, но абсолютно нереальной. Мама — врач военкомата. Не буду же я стучать на неё военкому, что все диагнозы, стоящие в моей карточке, выдуманы.
Неожиданно пришло спасительное решение: уехать работать по контракту куда-нибудь подальше: на Север, в Сибирь, да куда угодно! Объявление о наборе рабочих на метеорологическую станцию в горах Алтая показалось подходящим, и я позвонил по указанному номеру. Теперь я удивляюсь, почему никаких подозрений не закралось в голову после того, как меня, вчерашнего школьника, приняли с распростёртыми объятьями, пообещали очень приличную зарплату и оплату проезда. А тогда всё воспринялось, как должное. Был ещё один скандал дома. Но меня неожиданно поддержал дед, сказав: «Пусть едет. Хватит нянчиться с ним, как с грудным младенцем. Набьёт шишек, быстро вернётся». И я поехал. Сначала поездом с пересадкой, потом автобусом, я такие видел только в фильмах о 60-х годах прошлого века, до посёлка. В посёлке я быстро нашёл контору. После всех оформлений и выдачи денег, потраченных на проезд — смотри-ка, не обманули — меня отправили в соседний дом, что-то типа гостиницы, явно не пятизвёздочный отель, ждать, пока за мной придёт непосредственный начальник Хегай. Там я переночевал в комнате с потёртым ковриком, скрипящей кроватью и громко храпящим соседом.
Начальник, невысокий коренастый то ли китаец, то ли японец, пришёл рано утром. О том, как мы добирались до метеостанции, даже вспоминать не хочется. Я натёр ногу, несколько раз падал, набивая синяки, и к концу пути еле плёлся. «Станция» в моём представлении не вязалась с большим просторным домом, оснащённым автономным генератором. Раньше тут работало пять человек, а вот теперь двое — мы с Хегаем. Он оказался корейцем, рождённым в России. А Хегай — фамилия, звали же моего начальника Владимир Евгеньевич, или, как он разрешил себя называть: дядя Володя. Натёртая нога оказалась самой маленькой из всех моих неприятностей. Связь с внешним миром осуществлялась по рации. Пользоваться имеющимися на станции компьютерами в личных целях было нельзя, чтобы не сбить программу. А захваченный из дома ноутбук, я при одном из падений разбил. Продукты и питьевая вода забрасывались вертолётом один раз в месяц. Ведь на горбу много не дотащишь, да и отлучаться со станции в посёлок полагалось не чаще одного раза в 2-3 недели. Добил же меня, как это ни странно, туалет. Сколоченная из досок будка, расположенная на краю утёса, внушала опасение, что одного порыва ветра будет достаточно, чтобы её вместе с тобой скинуло в обрыв. Когда я сказал об этом дяде Володе, он неожиданно заявил:
— Скучный ты парень, Денис. Посмотри, красота-то какая кругом! Первозданная природа!
Мой начальник повернулся лицом к ветру и раскинул руки. Он, вообще был странным, этот Хегай. Я мельком глянул на покрытые снегом вершины скал и пошёл в здание станции, прикидывая про себя, а сколько лет должно пройти, чтобы меня перестали мучить кошмары при воспоминаниях об этой «первозданности». Мысль бежать отсюда была нестерпимой до дрожи, но я вспомнил о домашних и представил, как они с утроенным рвением возьмутся за меня, если вернусь. И я остался.
***
Первую неделю я таскался по горам за Хегаем. Ходили на лыжах — это в конце лета! Я обалдел, когда мне начальник лыжи вручил, думал, прикалывается. Проверяли мы датчики на западных отрогах гор, потом на восточных.
— Вот, Дениска, будешь друзьям рассказывать, что практически на горнолыжном курорте побывал! — воодушевлённо восклицал Хегай.
— Ага, в Куршевеле, — ворчал я потихоньку, но начальник слышал и смеялся.
Еду готовил Хегай. Он пробовал приобщить меня, заявив, что уж яичницу каждый дурак сготовит. Оказалось — не каждый. Решили, что я буду ответственным за уборку. С едой тоже происходили всякие странности. На станции имелся ларь морозильник, забитый мясом, курами и полуфабрикатами. Я съехидничал, не удержался. Спросил, почему такой любитель первобытных условий ледник на улице не сделает.
— Раз есть электричество — почему бы им не пользоваться, — пожал плечами Хегай и добавил: — Да и соседей не стоит в искушение вводить.
У нас есть соседи?! Да я за всё это время ни одного человека не видел. Оказалось, что это и не люди, а всякая живность. Нескольких шустрил, бегающих около станции, размером меньше кошки, коричневых с белыми лапками и грудкой, я видел. Кстати, Хегай их подкармливал рыбой. Нет, чтобы нам рыбки поджарить! А потом стали твориться необъяснимые вещи. Как-то днём я увидел вынутую размораживаться курицу, настроился отведать на ужин курятины. И что? А ничего, ели пельмени, а курица исчезла. Через неделю повторилось тоже самое. Я за ужином намекнул начальнику, что хочу курицу. На следующий день размораживалось две курицы. Но к ужину была приготовлена одна, вторая словно испарилась. Конечно, кур куда-то относил Хегай, просто я за работой этого не замечал. Другого объяснения и быть не могло, но я на всякий случай спросил. Начальник увёл разговор в сторону. Я уже стал забывать об этом, когда Хегай сказал:
— Хочешь посмотреть, куда куры деваются? Тогда пошли.
Мы двинулись на восток, прошли минут тридцать. Дядя Володя устроил курицу на валуне, мы отступили на несколько шагов, он громко сказал:
— Луна, Луна!
Я на всякий случай отодвинулся. Мало ли. Говорят у людей на почве одиночества крыша едет. Какая луна, если вовсю светит солнце? Живо представился Хегай в одежде шамана, приносящий жертву духам. Наверное, я здорово задумался, потому что вздрогнул от голоса начальника.
— Здравствуй, девочка моя, — ласково произнёс он.
«Ну всё, приплыли, точно свихнулся дядя Володя », — подумал я и вдруг увидел ту, к кому обращался Хегай.
Снежный барс — в голове всплыли картинки из Инета. «Девочка» со светло-серым мехом в крупных чёрных овалами пятнах, с мощными короткими лапами и толстым, набитым мехом хвостом. Аккуратные небольшие уши были, как локаторы, настроены на Хегая. Зверюга его понимала. Во всяком случае, взгляд светло-зелёных глаз был вполне осмысленным. Она немного послушала, как её хвалят и… замурлыкала, как обычная домашняя кошка. Потом взяла в зубы угощение и, развернувшись, скользнула между камнями. Меня это создание проигнорировало. Могла бы хоть из любопытства взглянуть. Когда мы возвращались, Хегай рассказал историю Луны, именно такое странное имя и носила его подопечная. Год назад здесь обитало семейство снежных барсов: самка и три подросших детёныша, одним из которых и была Луна. По словам Хегая, браконьеры подло воспользовались тем, что снежные барсы никогда не нападают на людей, и выловили всех, только Луна сумела убежать. И тогда браконьеры выстрелили ей вслед, просто из злобы, с досады, что добыча ушла. Дядя Володя подобрал её, истекавшую кровью, вылечил и выходил. Пуля прошла насквозь, но кости лапы были раздроблены. Луне пришлось долго ходить в шине. Хегай, смущаясь, признался, что ему очень хотелось оставить Луну на станции, ведь она привыкла к своему спасителю, ласкалась, позволяла себя гладить и мурлыкала.
— Луна должна жить в своём мире и своей жизнью, и я отпустил её. Первое время подкармливал. Трудно охотиться с больной лапой. Сейчас хромота прошла, а я иногда балую девочку курятиной, к которой она пристрастилась. Это не совсем правильно, — Хегай виновато глянул на меня, — но Луна не разленилась, сама охотится и не рассчитывает на дармовщину.
***
Я привыкал к жизни на станции. Сам подкармливал рыбой горностаев, тех самых коричнево-белых зверьков, они, оказывается, только зимой белые. Один из них отличался особой наглостью и жадностью, прямо из рук рыбу выхватывал. Он был крупный, с обгрызенным ухом. Видимо, и у животных таких не любят. А однажды я захотел угостить Луну. Дядя Володя разрешил, самому ему некогда было отвлекаться — следил за приборами, надвигался циклон. Я сделал всё, как он: опустил угощение на камень, и позвав: «Луна», отступил на несколько шагов. Спустя немного времени она появилась. Кинула на меня беглый взгляд и, не обнаружив Хегая, развернулась и ушла. И даже не посмотрела на курицу. Я разозлился. Надо же какие мы важные. Можно подумать, я не видел, как она с горки катается. Съедет на спине, в конце перевернётся, приземлится на лапы и бежит вверх, чтобы снова скатиться. И морда у неё, как у расшалившегося котёнка. А тут носом вертит. Оставив угощение там, куда положил, я отправился прочь. Когда отошёл достаточно далеко, обернулся. Горностай с обгрызенным ухом пытался стащить курицу с камня. И тут из-за угла выскочила Луна. «Копец нахалу», — подумал я, зверька стало даже жалко. Но Луна не напала на него. Она остановилась в шаге и, намахнувшись лапой, зашипела. Горностай молниеносно шмыгнул за камень. А Луна, ухватив в зубы угощение, гордо удалилась.
Вскоре Хегай показал мне ещё одного нашего соседа: снежного барса по кличке Шайтан. Мы были на западном отроге, и увидели, как барс прыгнул, нападая на какую-то зверушку, издали было не видно на какую именно. Он промахнулся, но не побежал за зверьком, а остался на месте. Шайтан был крупнее Луны, отличался и рыжеватым мехом. Он насторожённо посмотрел в нашу сторону и скрылся за камнями.
— Барсы никогда не преследуют добычу, если промахнулись. Их лапы короткие для погонь, — пояснил дядя Володя и добавил: — Думаю, весной Луна навестит этого разбойника. Пришло её время обзаводиться потомством.
— Дядя Володя, — я кое-что вспомнил, — ты говорил, что барсы никогда не нападают на людей. А почему?
Пока мы шли к станции, Хегай объяснил почему. Я рассчитывал услышать научное объяснение, а услышал легенду.
***
— Давно, в начале времён, на Алтае водилось очень много разных зверей. Люди промышляли охотой. Заветной мечтой каждого была: добыть шкуру священного ирбиса. Но существовала всего одна пара этих прекрасных животных. К тому же они были любимцами Алатау, сурового духа гор. Однажды один Охотник полюбил Охотницу, женщины тоже добывали зверя. Он позвал девушку охотиться вместе и греться у одного очага. Она согласилась. Но сказала:
— Я буду твоей верной подругой, а для крепости нашего жилища мы должны обменяться шкурами добытых на охоте священных ирбисов.
Охотнику стало не по себе, но разве может мужчина показать страх перед своей женщиной? Они вышли на охоту и вернулись со шкурами. Весть о неслыханном злодействе быстро облетела горы. Достигла она и дальних уголков, куда Алатау отправлялся для раздумий. Когда Охотник и Охотница обменялись шкурами, перед ними возникла мрачная фигура духа гор.
— Что вы натворили, ничтожные людишки? Вы уничтожили единственную пару ирбисов, загубив весь будущий род. И вы поплатитесь за это.
Людям стало страшно, они попытались скинуть шкуры, но те начали врастать в кожу, скрючивая и ломая тела охотников. Птица не успела бы взмахнуть крылом, как перед Алатау стояли два снежных барса. Дух гор произнёс:
— Вы исправите свою ошибку, став теми, кого убили. От вас поведут начало все ирбисы.
Много времени прошло. Но в крови барсов осталось воспоминание, от кого они ведут свой род. Вот поэтому никогда ирбис не нападёт на человека. Иногда, очень-очень редко, случается, что снежный барс смотрит человеческим взглядом. Я об этом слышал, но не видел.
Дядя Володя закончил рассказ к тому моменту, когда мы подошли к станции. В эту ночь мне снилось, как суровый дух гор Алатау медленно шёл между скал, опираясь на посох. Его сопровождали два священных ирбиса: серый и рыжий. У Алатау было лицо Хегая.
***
Зима была ранней и с обильными снегопадами. Нас частенько заносило под крышу. Именно для таких случаев все двери на станции открывались вовнутрь. Пару раз вертолёт не смог вовремя доставить продовольствие. Вот тут-то я понял, почему Хегай всегда заказывал всё с большим запасом. Благодаря этому мы и продержались. Начало весны отличилось частым сходом лавин. Дядя Володя сказал, что здесь — это обычное дело, и вскоре я тоже прекратил обращать внимание на раздающиеся то с одной стороны, то с другой шум и гул. Оказалось, что и станция, и датчики были расположены в местах, где сход лавин маловероятен. Учёные просчитали.
Хегай ходил проверять датчики один, загружая меня работой на станции. Тогда я воспринял это, как его нежелание выстраивать графики и заниматься расчётами. Он вообще не любил писанину.
Луна стала часто появляться около станции. Она стояла на холме и пристально вглядывалась в сторону владений Шайтана и в самого хозяина, чьё сильное тело мелькало между камней.
Дядя Володя торжествующе сказал:
— Видишь, я оказался прав! Наша девочка решает, достоин ли рыжий разбойник стать отцом её детёнышей. Скоро настанет день, когда Луна не сможет устоять перед зовом крови и навестит Шайтана.
Через неделю Луна решилась. В этот день Хегай отправился на западные отроги. Я же, подумав, что сильно засиделся и стоит размяться, решил проверить датчики на востоке. Заранее предвкушая, как удивится Хегай и как обрадуется и моей самостоятельности, и что не тащиться самому. По пути мне встретилась Луна, она проскользнула мимо, вновь не обращая на меня внимания. Но на этот раз я не обиделся. Ведь девчонки, спешащие на свидание, ничего вокруг не замечают. Сзади раздался гул. «Лавина сошла», — машинально отметил я. Какое-то время спокойно работал и вдруг за спиной услышал шумное дыхание и звук, похожий на «Мрр». Резко обернувшись, увидел Луну и остолбенел, она смотрела на меня взглядом человека. Взглядом, в котором была просьба о помощи и тревога. Шерсть на морде, лапах, груди была в снегу. Моё сердце лихорадочно забилось: «Хегай!» Луна отбежала, остановилась и вновь посмотрела на меня. Я кинулся за ней. Хотя за последнее время я научился быстро ходить на лыжах, казалось, этого недостаточно. Время словно остановило свой бег. Медленно, как медленно. Пришлось подавить непонятно откуда взявшееся желание скинуть лыжи и кинуться бегом. Хотелось последовать примеру Луны, преодолевать расстояние мощными прыжками. Когда добрались до места, я понял, что там, где дело касается природы, не может быть сто процентных предсказаний. Лавина накрыла наши датчики и… Хегая. Если бы не Луна, мне ни за что было бы не найти моего начальника. Она уже начала его откапывать, но, увидев, что тот не шевелится, побежала за помощью ко мне. Конечно, все эти мысли и соображения пришли потом, а тогда я кинулся откапывать дядю Володю. Он пошевелился и застонал. Жив. Наверное, это был самый счастливый момент в моей жизни. Хегай пришёл в себя. Он даже сумел встать. Мы с трудом выбрались из сугробов на каменистую поверхность. Мой взгляд случайно выхватил стоящую на холме Луну. Она смотрела нам вслед. Словно убедившись, что с Хегаем всё в порядке, она развернулась и решительными прыжками двинулась во владенья Шайтана. Когда мы добрались до станции, я хотел сообщить по рации о происшествии и попросить, чтобы к нам вылетел вертолёт с врачом, но Хегай решительно воспротивился. Он тщательно себя ощупал, ничего сломано не было.
— И что людей тревожить? — сказал он. — За день-другой отлежусь. А датчики сами восстановим, у нас есть запас здесь, на станции.
Однако отлёживаться дяде Володе пришлось около недели, он хорошенько приложился головой о скалу. Вопреки его протестам я всё-таки вызвал вертолёт. Хорошо, площадка для посадки уже очистилась от снега. Прибыл не только врач. Но и специалисты, восстановившие датчики. Врач разрешил дяде Володе остаться на станции, приписав покой. Я заверил спецов, что справлюсь, и они все благополучно улетели.
Мы с Хегаем словно поменялись местами. Теперь я взял на себя большую часть работы и домашних дел. Иногда я встречался с Луной. Она вопросительно смотрела, а я рассказывал, как дела у Хегая. Если бы раньше кто-то сказал, что я буду разговаривать со снежным барсом, как с равным, ни за что бы не поверил. Луна выслушивала и отправлялась по своим делам.
Спустя неделю я застал дядю Володю у морозильника, он выбирал угощение для любимицы. На этот раз он достал внушительный кусок отборного мяса.
— Как думаешь, Дениска, обойдёмся мы без отбивных?
— Обойдёмся, — охотно согласился я.
Мы подошли к знакомому валуну, из-за камней выскочила Луна, подбежала к Хегаю, ткнувшись носом в его руку. Дядя Володя выронил мясо, опустился на колени и обнял за шею свою спасительницу. Он что-то шептал ей на ухо. Я тихонько стоял, боясь помешать этой встрече. Справа увидел какое-то движение. Горностай с обгрызенным ухом пытался утащить кусок мяса вдвое больше его самого. Но на этот раз Луна не обращала на наглого вора никакого внимания. Опустив голову на плечо Хегая, и прикрыв глаза, она самозабвенно мурлыкала.
***
Скоро стало заметно, что визит Луны к Шайтану прошёл не зря. Бока нашей красавицы заметно округлились.
— Думаю, будет два детёныша, — сказал как-то Хегай.
— Не меньше трёх, — возражал я,
Мы теперь не подходили близко, чтобы не мешать Луне готовиться к материнству. Как-то Луна не показывалась долго, мы поняли, что маленькие барсы появились на свет. Угощение мы стали подкладывать чаще и ближе к логову. Сами же спешили уйти, чтобы не потревожить покой семейства.
С нетерпением выжидали время, когда Луна выведет детей на первую прогулку. И дождались! Оказалось, что мы оба были неправы. Детёнышей было четверо. Но это доставило только радость. Когда возвращались к станции, я вспомнил, что скоро заканчивается мой контракт, и сказал:
— Дядя Володя! Я решил остаться ещё на год.
Я думал, Хегай обрадуется. Но он остановился и строго посмотрел на меня:
— Денис, ты прошёл испытание первозданной природой. Пришло время вернуться домой. Ты должен учиться, встречаться с ровесниками, ухаживать за девушками. Я дал заявку, замену уже готовят. Ты должен уехать, Денис.
Голос моего начальника дрогнул. Я понял, что он отправляет меня в мой мир, как когда-то отпустил в её мир Луну, несмотря на свою привязанность к нам. У каждого своя жизнь и свой путь. И ещё я понял, что сделаю так, как он сказал, ведь мудрый Алатау никогда не даст плохой совет.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214031600353
обсуждение
http://www.proza.ru/comments.html?2014/03/16/353