Конкурс Копирайта -К2
Рассказ победил в номинации «За самое крупное животное»
Участник 6
Имя – Ягорец
Название - Дом
Объем 10,5 тыс. зн.
Солнечный свет пробивался сквозь веки, мешал спать. Приоткрыл один глаз, глянул на солнышко – светло, хорошо. Смотреть на солнце не получается, а хочется. А если другим глазом? Прищурился, тот глаз закрыл, а другой осторожно приоткрыл – солнце сразу же в него прыгнуло, не хочет, чтобы на него смотрели. Заурчал живот – громко. Даже Толстяк покосился – небось опять из моей миски всё сожрал. Толстяк – медведь, как и я, но он старше и больше. И ещё он наглый. Ухо чешется, но шевелиться лень. Сильно чешется. Задняя лапа ближе – ой, как приятно почесаться. Живот забурлил – долго и протяжно. Есть очень хочется и ещё от солнца стало жарко. Вот сейчас поем и прыгну в воду – она холодная. Приятно.
Потягиваюсь и встаю. Подхожу к мискам. Ничего нет, пахнет очень вкусно, но совсем ничего нет. Толстый лежит на бугорке, глаза закрыты, пузом кверху, но он не спит.
– О, вы на него посмотрите – проснулся! – Толстый разлепил глаза и уставился на меня. – Спи дальше – как раз обед принесут, я за тебя и пообедать могу, мне не тяжело.
– Скоро ходить не сможешь, всё жрёшь и жрёшь...
– Это кто там вякнул? Чего-то я не расслышал – ты, мелкий, ну ка подойди ближе, скажи, чего хотел.
Ну уж нет, к Толстому лучше не подходить, что я, дурачок что ли, он не упустит случая укусить или врезать лапищей.
Рваное ухо сидит и смотрит вдаль. Он самый старый в нашем вольере, интересно обо всём рассказывает и много знает. Говорит, что мы – медведи. Живем в общем доме, который называется зоопарк. Он в нашей стае самый крупный. Когда я вырасту, буду как он – большой и сильный, и тогда я расцарапаю морду Толстому, чтобы не брал мою еду. Я уже не детёныш, но ещё и не взрослый. Недавно я почувствовал такой необычный запах, его принёс ветер с той стороны, где живут такие же как мы медведи, только шерстка у них не белая, а коричневая. Потом я увидел самку, она так красиво шла и так чудесно пахла, даже лучше чем рыба – ходила вдоль загородки и смотрела на меня…
Рваное ухо говорит, что странные существа, которые приходят каждый день и глазеют на нас, называются крикуны. Потому что они очень шумят. Мне они не нравятся – они всегда одинаково громко кричат и ходят только на задних лапах. Наверно потому, что передние не достают до земли. Из-за такого странного строения крикуны двигаются смешно и неуклюже. Забавно наблюдать за их суетой. Но смотреть на них быстро надоедает – уж очень они шумные, спать мешают. Иногда у них в лапах вспыхивают маленькие солнышки.
Вот опять пришли – там и детёныши есть. Подул ветер – детёныши вообще вкусно-вкусно пахнут…
Совсем другое дело – человеки. Так Рваное Ухо называет тех, которые приносят еду и чистят наш дом. Человеки очень похожи на крикунов, но они хорошие, хотя запах от них такой же вкусный. А иногда даже вкуснее – бывает они пахнут рыбой. Они такие слабые, и я не понимаю, почему Толстый ни разу не попытался кого-нибудь из них съесть? Особенно вкусно пахнет самка – перекусить ей шею – это легко, даже я смог бы. Но Рваное ухо треснул меня лапой по голове, когда я собрался поохотиться. Сказал, что человеки убьют меня. Я не верю и не боюсь их, но если ослушаюсь, Рваное ухо опять расцарапает мне нос или даже укусит, а это очень больно.
Так хочется есть. Хоть миску лизнуть – тут была рыбка…
Человеки, которые сейчас скребут траву какими-то палками – это самец и самка. Они ковыряются в земле совсем недалеко от меня, отвернулись, разговаривают.
Ой, вопящий крикун перебросил что-то через загородку. Наверное, что-то вкусное! Иногда нам кидают какое-нибудь лакомство, но человеки обычно успевают нашу еду забрать себе, но это не всегда у них получается, иногда мы оказываемся быстрее. Сейчас опять успели. Человек бросил палку и подобрал с земли еду. Я потянул ноздрями воздух – это конечно не рыбка, но запах просто чудесный. Живот заурчал так громко, что Толстый опять открыл глаза и уставился на меня сытым наглым взглядом. Гад.
Человек-самец спрятал мою еду где-то на себе, у него как у кенгуру есть потайные места. Я однажды видел, как у кенгуру-мамы детёныш вылез прямо из мешка на животе, а потом опять туда залез.
Надо только подкрасться к человеку и забрать мою еду. Самец злится, запах злости я хорошо знаю. Он стоит ко мне спиной, размахивает верхними лапами и что-то громко говорит крикунам, которые стоят за загородкой. Вот хороший момент, чтобы напасть. Я совершенно точно видел, что еду бросили мне, крикун смотрел на меня и махал лапой мне, а не ему. Наверное, человек ошибся, решив что это его добыча.
Он так шумит, что совсем меня не слышит – нужно пройти по краю водоёма – быстро и тихо, такая холодная вода, хочу купаться, но это потом, сейчас – еда. Подкрадываюсь к самцу сзади, самка меня тоже не видит – оба стоят ко мне спиной. Вкусным пахнет всё сильнее и сильнее – подхожу и хватаю зубами хлеб, он торчит у него из кармана. Самец вздрагивает, шлёпает мне по носу лапой, а потом оглядывается и даже подскакивает на месте. Я не выпускаю добычи, а он начинает отступать, его самка прячется у него за спиной, потом они разворачиваются и бегут к загородке.
– Не убегайте! – кричу я вдогонку, а они почему-то бегут ещё быстрее. – Давайте поиграем.
Наверное, человеки плохо слышат, но я громко кричал, так громко, как только мог. На мостике самец поскальзывается и падает в ров с водой. Наверное он решил искупаться – хорошо ему, а мне всё жарче и жарче, солнце совсем замучило.
Ложусь и быстро съедаю вкусный мягкий белый хлеб, пока не отобрали. Рваное ухо рассказал мне, что эта мягкая белая еда называется хлеб, иногда крикуны нам его кидают.
Живот перестал бурчать, вот теперь можно и в воду. Вода холодная, она щекочет нос, я закрываю глаза и ныряю. Отталкиваюсь лапами от дна и выныриваю на поверхность. Шлёпаю лапами по воде – брызги летят во все стороны. Опять ныряю и опять наверх – хорошо!
Выхожу из воды, отряхиваюсь. Брызги летят с моей длинной блестящей шерстки в разные стороны. Надо улечься подальше от этих шумных крикунов – пойду в тень, под дерево.
За оградой прохаживается дикобраз. Рваное ухо сказал, что так называется этот странный зверь. Дикобраз очень смешной, у него не шерсть, а иголки – они то опускаются, то поднимаются. Он никогда не хочет со мной говорить, потому что их там целая семья, им очень весело вместе, зачем ему болтать с медведем. Когда он видит меня, то поворачивается задом и все его иглы встают дыбом. А интересно, шерсть у него правда такая острая, что можно уколоться? Я когда пугаюсь, у меня на загривке тоже шерсть дыбом встаёт, но это совсем не смешно, никто не смеётся. Дикобразы играют все вместе. Обычно самцы борются друг с другом, но делают это осторожно, наверное, боятся поранить друг друга. А бывает, что и самки борются с самцами. Это не брачные игры, я знаю, потому что нет никакого особенного запаха, они просто играют. А ещё однажды ночью я не спал и видел, как самка играла в одиночестве. Вначале она схватила палку, сразу всеми четырьмя лапами – грызла, подбрасывала, наносила ей удары, как будто это враг. Наигравшись палкой, она подбежала к дереву и ударила его хвостом – все её иглы растопорщились. Потом отпрыгнула, опять подбежала и опять ударила. Раздался дикий треск. Самка осталась очень довольна этой победой и удалилась, даже не взглянула на меня.
Дикобразы долго играли и веселились, а потом ушли. Я встал и пошёл к другой сетке, к обезьянам. Они такие шумные, прыгают по веткам, спорят, делят еду, визжат и ссорятся. Копаются друг у друга в шерсти. Похоже им это приятно. Если бы у меня в шерсти Толстый своими длинными когтями искал блох, я бы от страха кусался и царапался. И как можно вздремнуть днём, когда вокруг всё время орут? Вот один молодой самец отделился от этой кутерьмы и теперь смотрит на меня. Нас разделяет сразу две загородки, а между загородками пустое место, то, где ходят крикуны, чтобы на нас посмотреть.
– Привет, ты сегодня ел? – спрашиваю у него.
– Ел! – радостно вопит он и перебирается на другую ветку, которая у самой загородки.
– А я вроде как нет.
– Хочешь? – спрашивает он и протягивает длинный жёлтый фрукт. – Я тебе его перекину! Хочешь? Хочешь? – он уже замахивается, чтобы метнуть его через сетку.
– Нет, друг, спасибо, я такое не ем. Мне бы рыбки… - мечтательно закатываю глаза.
Он очищает фрукт и запихивает его целиком себе в рот. Быстро жуёт и проглатывает, потом что-то говорит мне, но я уже ничего не слышу, потому что целая толпа крикунов заполняет промежуток между нами. Они облепляют загородку, таращатся на меня, их детёныши просовывают через загородку свои маленькие лапки, что-то радостно верещат писклявыми голосами. Только один детёныш говорит понятно – его держит самка, а он смотрит прямо мне в глаза и лепечет:
– Ты такой красивый. Давай поиграем, – пытается вырваться от самки, но та крепко его держит, не пускает ко мне.
Подхожу ближе к загородке, чтобы он меня услышал:
– Я люблю играть, но тебя не отпустят, ты ещё маленький. А когда подрастёшь, перестанешь меня понимать, как вон те другие детёныши.
Малыш смотрит на меня обижено, а потом начинает рыдать. Он вопит и у него из глаз льётся вода. Самка прижимает его к себе и, пробиваясь через сородичей, отходит от загородки. Детёныш кричит ещё громче – он кричит, что вернётся, когда вырастет и не разучится говорить.
И тут я вижу, как по ветке ко мне идёт друг, он цепляется за ветку хвостом и одной лапой, в другой он держи что-то вкусное – запах очень даже съедобный. Ветка лежит на загородке и нависает прямо надо мной. Он спрыгивает на землю и подходит ко мне.
– А такое ты ешь? – кладёт на траву то, что принёс.
Крикуны слепят меня маленькими солнышками, но я поворачиваюсь к ним задом. Надоели! Я нюхаю, а потом пробую. Да, это вкусно!
– Спасибо, друг. Мне понравилось.
– Хочешь, я ещё принесу? – он подскочил и уже бросился к ветке, но я его остановил.
– Не уходи, давай лучше поболтаем, – сказал я. Он так же быстро вернулся и уселся напротив.
– У тебя есть братья или сёстры? – спросил обезьян.
– Нет, я у мамы один, и когда был совсем маленький, мама рассказывала мне сказку про свободу. Это когда вокруг тебя вообще нет загородки, когда можно бежать куда хочешь, на свободе нет крикунов, нет человеков, только мы и снег. Правда еду надо добывать самим, но свобода этого стоит. Я мечтаю, что когда-нибудь перепрыгну загородку и убегу. Пока я не могу этого сделать, загородка слишком высокая, но я боюсь, что когда вырасту – забуду про эту мечту, как детёныши крикунов забывают язык.
__________________________
На следующее утро во всех местных газетах появилась фотография – белый медведь сидит, наклонив голову набок, а напротив него сидит обезьяна и они как будто разговаривают.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214031500269
обсуждение
http://www.proza.ru/comments.html?2014/03/15/269