Конкурс Копирайта -К2
Герой рассказа, дельфин Омикрон, победил в номинации "За самое мудрое животное"
***
Участник 3
Имя – Сигма
Название – Дельфины не плачут
Объем – 16 тыс.зн.
*
Люди…
Люди часто примеряют корону, совершенно не задумываясь о том, что она им велика.
*
Будучи совсем юной афалиной, я как-то спросила у старшего дельфина нашей стаи по имени Омикрон:
- Почему люди дают нам такие странные имена?
- На то есть две причины, Сигма, - ответил он, - первая – они не могут произнести настоящие из-за несовершенства своего речевого аппарата, а вторая: это их дань богу морей древних греков - Посейдону.
- Они верят в него?
- Они верят в красивую легенду о том, как дельфин помог найти Посейдону жену.
- Поэтому наши имена – это буквы именно греческого алфавита?
- Совершенно верно.
- Но их же не очень много.
- Нам пока хватает. Мы тоже немногочисленны, поскольку являемся не простыми, а боевыми дельфинами.
В молодости я была очень любознательна и постоянно мучила Омикрона вопросами. Он терпеливо отвечал, стараясь ничего от меня не скрывать.
Но даже после полученных ответов люди продолжали оставаться для меня существами немного странными. Изучая нас, они убедились, что средств получения и обработки информации у афалин гораздо больше. Даже по объему головного мозга и количеству извилин в нем мы превзошли людей.
Тем не менее, они продолжали считать, что раньше нас заселили Землю и только к себе применяли латинское словечко sapiens.
При этом они продолжали изображать из себя наших учителей и дрессировщиков.
- Кто кого должен обучать, Омикрон? – возмущалась я.
- Не горячись, Сигма. Всегда помни о нашей основной миссии, заключенной в постулате Великих Учителей, рожденных в Космосе - БЕСПРЕКОСЛОВНО СЛУЖИ ЛЮДЯМ!
- И что в итоге? – любопытство мое не знало границ.
- Населяющим Землю это откроется позже, - величественно отвечал Омикрон.
Взрослея, я никогда не осмеливалась нарушать этот постулат. Именно поэтому я исправно ловила мячики и кольца, прыгала в обруч, танцевала, стоя на хвосте, и крутила в воздухе сальто. При этом, как и все дельфины, делала вид, что играю. Людям удобно воспринимать нас именно так.
Очень быстро я доказала, что не зря родилась в стае избранных и стала осваивать другие премудрости.
Парадокс, но существа, называющие себя sapiens, основную массу сил и средств тратят на выяснение отношений друг с другом.
Война – одно из имен их величественного современного божества.
Совершенно неудивительно, что особо одаренными дельфинами, в первую очередь, интересовались военные.
Я достаточно быстро научилась обнаруживать подводные мины и затонувшие корабли. Сотрудники секретного дельфинария бодро рапортовали о моих достижениях кураторам в погонах.
- Они, как будто, не рады, - заметила я, глядя на реакцию военных.
- Как ни совершенствуйся, им всегда и всего будет мало, - ворчал Омикрон в ответ, - Война – божество прожорливое.
*
Люди…
Кто вам сказал, что наличие погон на плечах делает ваши фигуры привлекательнее? Не говоря уже о мозгах…
*
Сегодняшнее утро я встретила во втором отсеке.
Отсек – понятие условное. Мы не изолированы от моря, просто заигравшись, можем упереться в прочную металлическую сеть, отделяющую обширное прибрежное пространство. Сеть дает людям уверенность в том, что мы не уплывем слишком далеко, а нам позволяет не бояться шальных безмозглых акул.
Время от времени, люди открывают проходы между отсеками и мы перемещаемся совершенно беспрепятственно. На занятия (как они это называют) или на кормежку.
Дельфины не спят в человеческом понимании этого слова. Мы поочередно отключаем полушария мозга, не забывая при этом всплывать и дышать воздухом.
Когда сегодня я ощутила, что оба полушария окончательно проснулись, меня посетило легкое беспокойство.
Ярко светило солнце и на море был полный штиль, но меня не оставляло чувство, что в этот день должно произойти что-то неординарное…
Чтобы окончательно проснуться я сделала несколько прыжков и погружений.
В какой-то момент я почувствовала Тау. Да-да, именно почувствовала, а не услышала. Это наша «дельфинья фишка», если хотите.
Молодой и горячий Тау думал, что он подкрался совершенно незаметно, но именно эта самоуверенность и отличала молодых самцов-афалин.
- Улыбочку, Сигма, снимаю! – произнес он, имея беззаботный вид, сверкая почти сотней острых зубов и вертикально подняв над водой свое юное мускулистое тело.
На его правом грудном плавнике я заметила прикрепленную камеру.
- Тау, когда ты повзрослеешь? – посетовала я.
- Никогда, Сигма! – ответил он, бухнувшись в воду.
- Почему?
- Потому что именно таким я тебе и нравлюсь!
«А ведь он прав!» - подумала я про себя.
- Тебя не было видно несколько дней. Где ты пропадал? – заявила я, собираясь всерьез включить людскую ревность.
- Меня держали в больничном блоке. Что там происходило, я совершенно не помню. Может, я болел и меня лечили?
- Ты совсем ничего не помнишь?
- Абсолютно, - с непонятной радостью констатировал Тау.
- Как себя чувствуешь?
- Прекрасно!
- А камера откуда?
- Там и вживили. Сказали, что теперь я штатный оператор и у меня важное задание. Сегодня буду снимать металлического кита!
- О боги, Тау! Пора уже правильно переводить человеческую речь. Они называют это подводной лодкой!
- Ага, - улыбнулся он и опять сделал стойку на хвосте.
Физических задатков у юнца всегда было больше, чем умственных. Я бы продолжила рассуждать на эту тему, но что-то во внешности Тау показалось мне необычным. Что-то мешало сосредоточиться…
В этот момент от основного пирса в нашу сторону направился катер. На его носу я разглядела группу сотрудников дельфинария и врача. Присутствие доктора показалось мне странным.
- Будешь ждать меня, Сигма? – продолжал веселиться Тау.
- Куда ж я денусь, малыш? – ответила я, наблюдая за лодкой.
- Задание-то пустяковое!
- Конечно, милый!
- И снова порезвимся? – спросил неугомонный юноша, перепрыгивая через меня, - камера этому не помешает.
- Если ты захочешь, - кокетливо ответила я.
- До встречи! - произнес он и направился к катеру.
Люди приветствовали Тау. Он ответил умопомрачительным сальто над морской поверхностью.
Один из сотрудников произнес в рацию:
- Откройте второй отсек! Торпеда уходит!
Одна из сеток опустилась и Тау умчался в открытое море.
- Смотрите, Сигма тоже здесь, - заметил врач.
- Провожает, - ответил рулевой, криво улыбаясь.
Я почти не двигалась, замерев у поверхности воды.
Торпеда?
Я не ослышалась? Торпеда?
Так они назвали Тау?
Сотрудник оставил рацию и взял трубку спутникового телефона:
- Полковник? Приветствую! Тау будет у вас минут через сорок-сорок пять. Ждите в квадрате 32-15. Команды вам известны. Как только подлодка засветится в его видеокамере, подпустите поближе и жмите кнопку активации. У него в пузе такой заряд, что хватит на целый город! Осечки быть не должно. До связи!
*
Люди…
Как часто вы говорите о предательстве, как о самом мерзком поступке.
Как часто заявляете речевую и эмоциональную функции исключительно собственной прерогативой.
И как часто предаете тех, кто, по-вашему, данными функциями не обладает.
*
Торпеда…
Это слово одновременно и пугало, и объясняло увиденное мною. Я поняла, что было необычным во внешности Тау.
На его брюхе я заметила огромный продольный шов.
Катер с людьми развернулся и направился к причалу. Я замерла у самой поверхности воды, обдумывая увиденное.
Омикрон, несмотря на возраст, сохранил способность передвигаться почти незаметно. Я чувствовала его, когда он был уже рядом, и многие годы ничего не могла с этим поделать.
Старый дельфин незамеченным переплыл почти весь третий отсек и приблизился к сетке, разделяющей нас.
- Здравствуй, Сигма!
- Здравствуй, Омикрон!
- Тау провожала?
- Можно сказать и так.
Омикрон помолчал, глядя в глубину моря, и заметил:
- Мне кажется, я знаю, чего ты хочешь. Заметила?
- Заметила, Омикрон, и считаю, что тебя мне послали боги. У тебя еще есть силы слегка опустить ограждение?
- Для тебя, девочка, готов потратить остатки.
Он крепко вцепился зубами в металлические ячейки и, работая хвостом и плавниками, потянул всем телом вниз. Металлическая сетка, отделявшая второй и третий отсеки от открытого моря, опустилась примерно на полтора метра. Теперь, учитывая ее высоту над морской поверхностью, я легко могла перепрыгнуть ограждение. Что я и сделала.
Омикрон разжал челюсти и грустно посмотрел на меня.
Я подплыла к нему почти вплотную и произнесла:
- Я могу опустить ее со своей стороны и ты тоже сможешь прыгнуть.
- Спасибо, Сигма, но я не буду этого делать.
- Почему?
Омикрон задумался, а потом ответил:
- Я стар. Я боюсь открытого моря.
- Но в открытом море остается хоть какой-то шанс! Кто знает, что у людей на уме? Вдруг мы все, рано или поздно, станем торпедами?
- Я не могу ослушаться Великих Учителей, рожденных в Космосе. Это выше меня. У тебя другая мотивация и ты молода…, хотя…, я не верю, что у тебя что-нибудь получится.
«Какая еще другая мотивация?» - подумала я, но задала совершенно иной вопрос:
- Ты видел, что они сделали с Тау?
- Да. Он уплыл не снимать подводную лодку. Он будет ее взрывать.
- А взрывчатку, зашитую в него, активируют военные?
- Да, как только при помощи камеры увидят, что он подплыл достаточно близко и к нужному месту. Детонатор, скорее всего, в самой камере.
- Тем более, я должна его остановить!
Омикрон взглянул на меня с еще большей грустью:
- Если люди увидят, что Тау не достиг цели, или пытается избавиться от видеоаппаратуры, они будут считать эксперимент неудавшимся и просто его ликвидируют. Взрыв неизбежен, Сигма.
- Ничего. Главное догнать его, а там я что-нибудь придумаю.
Я повернулась в сторону открытого моря.
- Постой, - попросил Омикрон.
Я замерла на месте.
- Ты неглупая девочка и знаешь - люди до сих пор считают, что обучают нас, помимо прочего, своему языку.
- Знаю. Мы давно уже все понимаем, только виду не подаем.
- Тебе также известно, что я понимаю этот язык лучше всех.
Я кивнула.
- Когда Тау переводили в больничный блок, я услышал разговор двух человек. Первый спросил: «Почему не Сигму? Она сообразительнее» Второй ответил: «Нельзя. Она беременна»
Я была ошарашена.
- Омикрон, но почему…, почему я ничего не чувствую?
- Еще рано, дочка. Скажи, ты носишь детеныша Тау?
- Да, - ответила я и почувствовала, как меня наполняет решимость, - тем более, я должна его догнать.
- Буду надеяться на лучшее. Но, каким бы ни был исход, помни, что говорили рожденные в Космосе – дельфины не плачут!
- Спасибо тебе, Омикрон! Я не забуду!
- Вряд ли Тау уплыл далеко. А ты в состоянии выдать больше двадцати узлов! Покажи класс, дочка…
*
Люди…
Вы готовы сохранить зародыш в моем чреве и уничтожить его отца.
Вы готовы рыдать, перевязывая сломанное крыло чайки, и спокойно уничтожать миллионы себе подобных!
*
- Плыви медленнее и не поворачивайся ко мне правой стороной, - сказала я Тау.
- Почему?
- Меня не должны видеть те, кто наблюдает через твою камеру.
- Сигма, объясни.
Мне не составило труда его догнать. Не зная, сколько еще плыть до цели, я быстро пересказала ему все, что узнала сегодня утром.
Тау почти остановился, узнав о главном.
- Не тормози, - предупредила я, держась с левой стороны параллельным курсом.
Главным для Тау оказалось совсем другое.
- Это мой малыш? – улыбнулся он, - мое потомство? Ты не шутишь?
- Мне сейчас не до шуток, - ответила я.
Какое-то время мы плыли молча, одновременно забирая воздух с морской поверхности. Тау продолжал улыбаться.
- Первенец, - периодически произносил он.
Потрясающее легкомыслие!
- Что будем делать? – спросила я.
- Не знаю. У тебя есть идеи?
- Военные, наверняка, плохо ориентируются по изображению, которое получают от тебя, и думают, что ты плывешь к ним. Можно попробовать отплыть подальше другим курсом и попытаться избавиться от камеры. У дистанционного взрывателя должен быть определенный радиус действия. Главное – выплыть за его пределы.
- Я думаю, что в камере маяк и военные ориентируются не только по видеокартинке. Они сразу поймут, что я плыву не туда. Но это не главное. Как ты собираешься снять камеру?
- Надкушу тебе плавник, умник. Ничего, потерпишь!
- И я буду жить с зашитой в брюхе взрывчаткой? Даже не зная, что это? И надеяться, что она выйдет естественным путем?
- У тебя есть предложение получше? – съязвила я.
- Как ни странно, да, - заявил он, став абсолютно спокойным.
О, боги! Что он задумал?
- Я стану отцом, Сигма. А это значит, что теперь я обязан думать не только о себе. Я обязан думать о вас обоих.
Я молчала, ожидая продолжения.
- Знаю, ты всегда считала меня тугодумом. Это не совсем так. Я стараюсь мыслить проще. Иногда это действительно помогает. Вот и сейчас мне в голову пришла совершенно простая мысль – тебе ни в коем случае нельзя находиться рядом со мной. ВАМ нельзя находиться рядом.
- И где я должна быть, по-твоему? – разозлилась я.
Мне еще сложно было думать о себе и дельфиненке, как о едином целом.
- Где угодно, только подальше от меня, - произнес Тау совершенно серьезно, - Сигма, пойми, что бы мы ни придумали, как бы мы ни стали действовать, взрыв может произойти в любой момент. Рядом со мной вы подвергаетесь смертельной опасности. Не надо обнадеживать себя – выжить не удастся.
- К чему ты клонишь? – спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.
- Уплывай, Сигма! Уплывай как можно дальше. Туда, где сможешь спокойно произвести на свет нашего малыша. Других задач у тебя сейчас быть не может.
- А ты?
Тау помолчал немного и продолжил:
- А я закончу выполнение Великого постулата – беспрекословно служить людям. Закончу вместе со своим земным существованием. Когда мыслишь просто, это не пугает. Так я быстрее окажусь среди звезд – там, откуда мы вышли. Там, где мы с тобой когда-нибудь встретимся. Ты только не торопись пока, - улыбнулся он.
- Ты собираешься взорвать себя?
- Я собираюсь выполнить миссию.
- Эту миссию придумали люди.
- Мы не вправе лезть в людские конфликты. Мы можем всего лишь корректировать их поступки. Но не в данном случае, к сожалению…
- Тау…
- Да-да, ты единственная, кто может сейчас отступить от правил. Ты должна произвести на свет маленького Тау. И эта миссия важнее других.
Я не в силах была ему возражать.
- Сигма, у тебя остается мало времени. Меняй курс. До нужного мне объекта меньше полумили.
Я не стала ничего говорить. Я понимала, что он прав. И от этого было еще тяжелее.
Не сбавляя хода, я ткнулась носом в бок Тау, провела плавником по его спине и изменила направление.
Прощаться я никогда не умела.
Минуту спустя, я услышала:
- И помни, Сигма, дельфины не плачут!
*
Люди…
Сейчас мне хочется быть подальше от вас. Вдруг для разрешения очередного конфликта кому-нибудь придет в голову идея нафаршировать взрывчаткой моего детеныша?
*
Я плыла долго, быстро и неведомо куда. Больше семидесяти процентов земли занимает водное пространство. На суше тесно, а в море места и рыбы хватает всем.
Взрыва я не почувствовала. Видимо, успела переместиться на безопасное расстояние.
Когда стемнело, я всплыла, перевернулась на спину и посмотрела на звездное небо. Найдя созвездие Дельфина, стала пристально его изучать.
- Ты уже там, Тау? – тихо спросила я.
Через мгновение одна из маленьких желтых звездочек засветила чуть ярче.
- Мы обязательно снова встретимся, - вздохнула я и продолжила путь, - только попозже…
Спокойно, Сигма, дельфины не плачут!
Это потому, что никто никогда не видел наших слез.
Люди до конца дней будут видеть только улыбки дельфинов, вызывающие ответный смех человеческих детенышей.
Мы будем показывать акробатические этюды, развлекать зрителей, лечить детей от болезней опорно-двигательного аппарата и позволять себя изучать до тех пор, пока Великие Учителя, рожденные в Космосе, не решат открыть людям тайные знания, призванные сблизить нас и приподнять человечество еще на одну ступеньку выше.
Но знаниям этим не суждено открыться, если жители планеты будут продолжать ставить основной целью уничтожение самих себя, а нас – средством достижения этой цели. В этом случае у людей и дельфинов останется только один путь – неизбежное исчезновение.
Дельфины не плачут…
Мы просто не привыкли делать это на виду и смешиваем свои слезы с соленой водой морей и океанов планеты Земля, ставшей нашим вторым домом.
Надолго ли?
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214031200439
обсуждение
http://www.proza.ru/comments.html?2014/03/12/439