Пока Аристарх пытался выяснить, кто из монашеской общины встал на путь тёмной силы, а кто раскаивается в содеянном, Лаврентий или нечистый дух, который был выпущен из грешного тела нашёл себе пристанище в стенах монастыря, как раз в той келье, где ночевали братья Пётр и Павел. С наступлением ночи, братьев перенесли в их келью и весь монастырь погрузился во мрак и тишину. Первый начал разговор Пётр:
- Как Лаврентия не стало, так и странные звуки перестали доноситься по ночам.
На что Павел ответил:
- А меня больше интересует, где его нечистый дух сейчас скитается?
И тут братья перекрестились и Пётр ему ответил:
- Не стоит нам упоминать его имя, чтобы не накликать на себя беды. Нам следует подумать, как мы будем нести свой крест.
На что Павел тяжело вздохнул, и предложил поговорить с Аристархом об их дальнейшем пребывании в ордене и монашеской общине.
- Что мы можем прикованные к постели? Хоть мы и остались живы, но наша жизнь - никчёмное существование.
Братья немного погоревали о своей судьбе, и решили, что утро вечера мудренее, и с наступлением нового дня им станет легче. Но как только они закрыли глаза, как услышали завывание ветра, и снова леденящий души холод заставил их ближе прижаться друг к другу.
Пётр и Павел снова перекрестились и вспомнили слова Аристарха: "Всё что пронзает душу смертного холодом - всё идёт от нечестивого. Боритесь со своими страхами, ибо они есть мощнейшее оружие демона против человека". И братья решили разоружить демона чтением молитвы. Павел громким голосом нараспев начал читать Акафист, его тут же подхватил Пётр, и они распевали гимн до самой утреней зари, пока не стало всходить солнце. С восходом солнца, жизнь в монастыре снова пробудилась, и страхи двух монахов покинули. Не найдя в себе силы бороться со сном они погрузились в мир сновидений, но в этом мире не было спокойно. Во сне Петру привиделся Лаврентий, он стоял перед ним и требовал исполнить данное ему обещание. И Пётр позволил ему войти в его тело.
Проснувшись, Пётр пытался вспомнить свой странный сон, но он его не помнил, в голове шумело, а в ногах появилась дрожь. Павел ещё спал, и казалось его сон ничто не может потревожить. Растянувшись во весь рост, Пётр ощутил во всём теле небывалую силу, и странное чувства своего превосходства над своим собратом, который ему казался жалким и беспомощным калекой. Полежав ещё немного Пётр решил, что настало время Павла разбудить, и в этот миг послышался колокольный звон, который собирал обитателей монастыря к утреней молитве. Дверь в келье распахнулась, и на пороге появились два собрата по ордену. Перекрестившись они сделали жест Петру передвинуться на носилки, чтобы его перенести в храм, но Пётр указывая рукой на Павла произнёс:
- Забирайте его, ему сейчас нужнее находиться вместе с вами.
Монахи переглянулись и сделали жест Павлу передвинуться на носилки, и Павел тут же на них переместился. Когда все трое исчезли из кельи, Пётр довольно улыбаясь начал рассматривать своё тело, и вдруг его глаза остановились на груди. Он расстегнул рубаху, и увидел знак, который его озадачил. Этот знак он уже где-то видел, но не мог вспомнить где. Пытаясь разобраться чей этот знак, Пётр напряг свою голову, и ему пришло видение Аристарха, который ему собственноручно выжег печать экзорциста на груди.
И в тот самый момент, как Пётр увидел видение, в двери появился Аристарх. Он пришёл поинтересоваться, почему Пётр отказался от утренней мессы. Его грозный вид немного обескуражил Петра, который пытаясь найти нужные слова заговорил почему то о еде:
- Чую я запах жаренного мяса, неужто монахи не постятся?
На что Аристарх ответил:
- Никогда не замечал, что у тебя такой острый нюх. Может ты ещё и ходить умеешь?
Пётр покачал головой и ответил:
- Я никчёмный калека, который мечтает о хорошей еде и вине, и мне сейчас тяжело слышать Аристарх твои насмешки.
На что Аристарх ничего не ответил, и с задумчивым видом вышел из кельи.