ДВЕ КОШКИ
Утром, открыв входную дверь, я увидел кошку, которая стояла на ступеньке и смотрела на меня. Цветом серая, лапки грязно белые, глаза зеленые. Позвал ее в комнату. Она фыркнула: «Выр» и не пошла. «Ну что же пусть будет Выр», — подумал я. Так мы и познакомились.
Вынес кошке кусочек хлеба, но есть она не стала. Решил понаблюдать: «Что будет дальше?». Выр смело, подошла к собаке, она ее обнюхала и приняла как свою.
Затем, кошка напилась воды из миски, потерлась об собачью будку и направилась к курам. После обхода двора, кошка подошла и легла у моих ног, показав этим, что ей все понравилось.
Коты и кошки у меня были и раньше, но они не уживались, как говорят: «Не ко двору». Кот пропал, кошку сбила машина, вторая отравилась мышами. Поэтому я решил, оставить прибившуюся ко двору кошку.
Каждый день, когда я утром выходил из дома, Выр ждала меня. Я угощал кошку едой; рыбой или кусочком мяса, а потом мы обходили двор, при этом она шла рядом, как настоящий сторожевой пес.
Если я возился в саду или огороде, Выр сидела в стороне и наблюдала за моей работой. Затем подходила ко мне и терлась об мои ноги, приглашая поиграть. Я брал привязанный за нитку бумажный шарик и тащил его по земле. Выр бегала за ним, подбрасывала вверх, ложилась на спину и перекидывала его лапами из стороны в сторону. Наигравшись, кошка, выгнув спину, хвост торчком, пятясь боком, сверкая глазами, отходила от игрушки.
Моих родных и знакомых Выр не признавала. Если кому-то хотелось ее погладить, она шипела и уходила. Более настойчивого гостя кошка предупреждала поднятием лапы. А очень наглого, царапала и убегала. После чего, долго не подходила даже ко мне, обижаясь, что я ее не защищаю от посторонних.
Зимой ко двору прибилась еще одна кошка. Вид у нее был ужасный; шерсть торчала во все стороны, худая, замученная, глаза затравленные и отчужденные. Я налил в миску молока, накрошил хлеба и дал приблудной кошке поесть. Она ела с жадностью, урчала, и решил погладить ее. Но не тут-то было, кошка отпрыгнула в сторону, выгнула спину, и шерсть ее поднялась дыбом. Фыркнув, она начала злобными глазами следить за моими действиями. «Да, видимо много плохого перепало на ее долю», — с горечью подумал я, и, назвав кошку Валерия, решил оставить ее у себя.
Кошки жили дружно; за пищу не дрались, вместе охотились на мышей в саду и огороде, вдвоем прогоняли чужих котов и кошек со своей территории. Теперь, при утреннем осмотре двора, я уже ходил с двумя помощницами.
Весной Выр окотилась на чердаке сарая, а через некоторое время, среди сложенных в штабель бревен, котята появились и у другой кошки.
Однажды я заметил, что Валерия с котенком в зубах, по лестнице забралась на чердак. Вскоре она спустилась, но без ноши. «Переселяться надумали»,— усмехнулся я, наблюдая за манипуляциями кошки. Таким образом, все ее детеныши оказались наверху.
Время прошло незаметно. В одно прекрасное утро я увидел всех котят, их было семеро. Четверо по возрасту были старше трех других. Две кошки разлеглись на траве, греясь на солнце, а вокруг их резвились котята. Проголодавшись, все начали сосать молоко у кошки Выр. Я задумался: «По возрасту, они отличаются, значит у них разные матери, но почему одна кошка кормит котят, а другая нет? Они, как и положено матерям, ухаживают; вылизывают им шерсть, играют с ними, носят мышей и другую добычу, но сосут молоко котята только у Выр».
Я сделал вывод, что кошка Валерия перенесла своих котят на чердак, потому что у нее пропало молоко, а ее подруга Выр их выкормила, как своих. В природе если кто послабей, за ним ухаживать не будут, он или погибнет или его съедят, но не в этом случае.