Высоко в горах, скрываясь меж острых шпилей скал, стоял замок. Он был здесь уже очень давно и останется ещё надолго. К неприступным стенам крепости вели две дороги: одна была извилистой и узкой, поэтому торговцы, поставлявшие сюда провизию, были вынуждены двигаться друг за другом, часто выстраиваясь в длинную процессию. Второй же путь был предназначен для иных целей. Он представлял собой узкий лаз в теле горы, который вёл к унылому тёмному лабиринту, полному ловушек, монстров и прочих прелестей, уготованных хозяевами Замка на Горе для незадачливых визитёров. Опасность этого места сложно было переоценить, хотя тех, кто желал проникнуть внутрь именно этим путём, становилось только больше из года в год. Их, что толпились возле устрашающего прохода, влекла сюда не жажда наживы, не слава и не женщины. Это были люди особого склада, они жаждали знания и мощи, которые никогда не будут доступны никому иному. Каждый был отмечен богами, ибо имел дар покорять магические энергии и желание научиться делать это так, чтобы быть достойным высокого звания волшебника. И каждый рассчитывал остаться среди живых этой ночью, что, увы, должно было случиться не со всеми. Закон, установленный первыми магами, был суров и прост, как те времена, в которые был написан: в полнолуние в августе каждого года ищущие знаний и способные к чародейству должны прийти к Вратам Ученичества и начать путь внутрь. Если они окажутся достойными, то сумеют преодолеть трудности лабиринта и войдут в замок не просто как странники, бродяги или торговцы, но как ученики и полноправные жители. О том, что именно содержал в себе лабиринт, ходило много страшных сказаний, одно ужаснее другого, но истины не знал никто, ибо ученики хранили молчание, а те, кто не сумел пройти... что ж, их больше никто и никогда не видел.
В тот вечер у лабиринта собралось около ста пятидесяти человек, в основном это были дети лет десяти — двенадцати, хотя попадались люди и старше; особенно выделялся полноватый парень, которому было явно около двадцати, с правильными чертами лица и окладистой чёрной бородой. Он держался особняком, о чём-то напряжённо размышляя. Хотя считалось, что магии можно начать учиться в любом возрасте, был бы талант, ученики старше шестнадцати лет встречались крайне редко. На то, чтобы познать все тонкости волшебства, могла уйти целая жизнь, которая у чародеев, к счастью, была несколько длиннее, чем у прочих. Мудрые говорили, что даже прожив несколько сотен лет, ни один маг не достигал полного знания и понимания тонких энергий. Век живи и век учись! Небо постепенно темнело, ещё немного – и на нём появится луна, испытание начнётся. Несмотря на юный возраст, все пришедшие хранили суровое молчание, сосредоточившись на каких-то своих делах и мыслях. Ничто не нарушало торжественности и мрачности момента, отчего происходящее казалось чем-то сказочным и нереальным. Складывалось впечатление, что Замок на Горе вот-вот растает в воздухе, не оставив никаких следов, равно как и надежды на обучение собравшимся. Светлоглазый мальчуган в роскошных одеждах с гербом какого-то дворянского рода уселся рядом с парнишкой лет шестнадцати, который, судя по одежде и несколько затравленному взгляду, был никем иным, как бастардом. Однако все эти условности остались там, у подножия гор, где живут люди, считающие удачу родиться в дворянской семье особой заслугой. Словно это зависело от самого родившегося, а не от воли богов или случая. Эти правила считались обитателями замка глупыми и бессмысленными, а значит, тем, кто решился прийти сюда, не оставалось ничего иного, как принять точку зрения хозяев или же убраться восвояси. Большинство предпочло первое.
Из глубины лабиринта послышался какой-то странный звук, напоминавший что-то среднее между стоном и хрипом. От него по спине бежали мурашки, а лоб покрывался испариной, хотя никто из присутствовавших не мог сказать наверняка, что именно в этом звуке так пугало. Просто было в нём что-то потустороннее, пробирающее до глубины души, пробуждающее в каждом человеке потаённые страхи, кошмары, заложенные в самое естество, из тех, что заставляют храбрейших бежать в панике, вопя от ужаса. Непонятно, что за существо могло издавать подобные стоны, однако желающих начать испытание раньше и познакомиться с неизвестным созданием не нашлось. Волшебник и самоубийца — это не одно и то же.
Почти все претенденты уже были знакомы с азами магии, кое-что было доступно благодаря интуиции, кое-что было почерпнуто у чародеев-странников, которые путешествовали по всем царствам, не признавая границ. Их задачей был поиск юных дарований, а также распределение их между магическими университетами этого края, коих было три. Замок на Горе был самым древним и считался лучшим, однако из-за того, что преподаватели и ректор не признавали неравенства между людьми разных сословий, а также не были падки на золото и поддержку знатных родов, благородное сословие не слишком жаловало это место. Простолюдины же, для которых иметь мага в семье считалось невероятной удачей и честью, напротив, охотно отдавали своих детей в ученики, закрывая глаза на смертельную опасность вступительных испытаний. Здесь готовили лучших целителей, мастеров магии элементов, божественной магии, чар природы и многого другого, о чём не всегда было известно за пределами крепостных стен. Были времена, когда различные князья, вожди, рыцари и прочие, кто имел власть и мог повелевать хотя бы горсткой вооружённых людей, регулярно осаждали университет, надеясь искоренить вольнодумство, которое, словно волной, накрывало крестьян и ремесленников, чьи отпрыски сумели пробиться в настоящие чародеи. Говорят, что тела и души особенно ретивых воителей до сих пор служат хозяевам крепости, что является предостережением другим смельчакам благородных кровей, напоминая о вещах, которые не сокрушить силой стали. Этой силой можно уничтожить любого мудреца, разрушить многие препятствия, одолеть подобных себе, но никогда и никому не удастся справиться с идеей, если она овладела более чем одним умом. После того, как все попытки гонений на цитадель волшебных знаний прекратились, многие вздохнули спокойно, особенно простой люд, что жил в городках и деревеньках недалеко от Замка на Горе. Здесь процветали торговля и искусства, науки и ремесло. Маги оказывали покровительство каждому, кто селился в этих местах, но внимательно следили за законностью, дабы не давать волю лиходеям, что также массово бежали из-под стальной пяты знати.
Свет луны пришёл внезапно, словно она выскочила из укрытия, тщась напугать людей, ждущих внизу. Бородатый парень поднял голову вверх, глядя на ночное светило со смесью надежды и ненависти. Испытания начинались. Будущие ученики потянулись ко входу в лабиринт. Ни приветственных речей, ни напутствий они не услышат до тех пор, пока не окажутся внутри замка. Обычай требовал неукоснительного соблюдения. Первым у лаза оказался тот самый испуганный юноша, похожий на бастарда, что последние несколько часов забавлял окружающих своим растерянным видом. Однако теперь не по себе стало всем. На ум сразу же приходили те зловещие звуки, что доносились изнутри, а услужливая память извлекала из своих глубин сюжеты самых страшных сказок.
- Интересно, насколько он огромен, этот лабиринт, если одновременно туда лезут добрых две сотни народу? - словно совещаясь сам с собой, произнёс бородатый.
- Должно быть, очень обширный. Или не очень, и мы будем двигаться друга за другом...
Бастард нахмурился и грустно поглядел на разговорчивого спутника. Слушать болтовню в кишащем монстрами подземелье ему как-то не хотелось.
- А тебе не всё равно, в компании тебя сожрут или одного? - весело отозвался ещё один сравнительно взрослый участник предстоящего действа. Это был худой юноша, одетый в чёрную мантию и с чудной «стоячей» причёской. Он жизнерадостно подмигнул любознательному бородачу и молчаливому бастарду:
- Одно скажу вам точно, я выпью браги за упокой ваших душонок, когда сотру в пыль всех тамошних зверей и прорвусь наконец внутрь! Потому что я могуч!
- И кто же тебе сказал такую глупость? Пни его при встрече нещадно, тебя обманули! - парировал бастард и, выдохнув, нырнул в тёмный проход.
- Тут и говорить нечего, все знают, насколько я великий владыка тьмы! - хмыкнул худощавый и последовал примеру собеседника. Остальные вяло потянулись за ними. Энтузиазм будущих чародеев сильно уменьшился после часов ожидания и нагнетания настоящей паники всяческими разговорами и кривотолками.
Внутри было светлее, чем многие ожидали. Вдоль покрытых письменами и узорами стен летали маленькие светящиеся шарики, их хватало, чтобы создать пугающий полумрак, но это было лучше, чем полная темнота.
- Надеюсь, тут не будет эльфов. Терпеть не могу эльфов. Ну, не то чтобы я был сильно против, хотя пусть, но их что-то многовато стало в последнее время в наших землях, - продолжал по инерции что-то говорить бородатый, внимательно оглядываясь по сторонам.
- При чём тут эльфы, скажи мне? - не выдержал идущий впереди парень, от которого больше не исходил почти осязаемый страх. Он собрался и казался спокойным и сосредоточенным.
- Очень сомнительно, что такие дружественные человеку создания, как эльфы, будут сидеть в гадких подземных норах и пытаться нас убить!
- Просто они мне не очень нравятся.
- Логично.
- Мне кажется, или в тебе есть эльфийская кровь? - прищурился бородатый.
- Нету. Отстань!
- А может, всё же?
- Нет!
- Девочки! Не ссорьтесь! - подал голос юноша в чёрном. Бастард обернулся, чтобы найти глазами остальных участников испытания, но за спиной двоих своих спутников не увидел больше никого. На секунду им стало жутко. С уже знакомым леденящим стоном по коридору пролетел ветер, разгоняя светящиеся шарики в разные стороны. Это было похоже на выдох гиганта, трое претендентов поёжились, пытаясь противостоять вновь подступившему липкому страху и отчаянному волнению, от которого плохо слушалось тело и путались мысли.
- Я пойду первым, пусти, - вдруг встрепенулся бородатый. Он насупился и решительно двинулся вперёд по коридору.
- Он глупый или смелый?
- Всего понемногу.
Коридор шёл под ощутимым наклоном вниз, что совершенно не радовало претендентов. Всем известно: чем глубже в подземелье спустишься, тем более страшных тварей встретишь. Нельзя сказать, что их ни разу не посетила мысль о том, что не стоило ввязываться во всё это, однако путь назад был закрыт. Потолок лабиринта стал ниже, а магические светляки исчезли,
оставалось лишь тусклое свечение узоров на стенах. Воздух становился всё более затхлым, возможно, никто не дышал им уже тысячу лет, и это не добавляло оптимизма. Хотя во всём есть что-то хорошее: ведь за долгие годы все ловушки, если они не были магическими, могли прийти в негодность.
- Меня зовут Оливер, это на всякий случай. Чтобы хоть кто-то знал моё имя, если погибну, - нарушил молчание бастард.
- Я Агмунд, - отозвался бородатый. Воцарилась напряженная тишина, прерываемая только дыханием будущих чародеев да звуком шагов.
- Ну а ты? Так и не… - начавший было говорить Оливер осекся на середине фразы и, широко раскрыв глаза, глядел назад, туда, где должен был идти их третий товарищ. Юноша в черном исчез, притом по-настоящему внезапно и тихо, словно никогда и не существовал. Оливер прошел чуть назад, сохраняя слабую надежду, на то, что это лишь дурацкий и неуместный розыгрыш. Он осторожно заглянул за поворот, недавно пройденный группой, но там было тихо и пусто. Никаких боковых ответвлений им не попадалось, а значит, пропавшему просто некуда было деться. Объяснить происходящее нападением было нельзя, претенденты двигались почти след в след, что делало немыслимой любую возможность незаметной атаки. Да и с чего бы чудовищам действовать тихо? Три паренька с зачатками магических способностей и почти полным отсутствием навыков были легкой добычей для доброй половины существ, которые могли обитать в подземелье. Оливер поежился и сделал еще несколько шагов за поворот, теперь Агмунд, шедший следом, не мог его видеть. Если кто-то или что-то собиралось напасть, это должно было произойти прямо сейчас. Будь у юношей время остановиться и посмотреть на себя со стороны, они были бы поражены собственному умению работать в команде. Даже успевший показаться словоохотливым Агмунд вместо попыток задать как можно больше вопросов молча следовал за своим спутником, сохраняя на лице решительное выражение. Неизвестно, насколько положительное впечатление соответствовало действительности, но Оливер предпочел верить в лучшее. Он сделал медленный глубокий вдох и продвинулся еще на шаг, затылком ощущая, как за углом напряженно застыл его товарищ по несчастью. На лбу бастарда выступил пот, а сердце с удвоенным усилием колотилось в груди, заставляя кровь пульсировать в висках. Предчувствие чего-то дурного накатило внезапной волной. Оливер испытывал такое и раньше, как правило, никогда не ошибаясь. Собственно говоря, именно способность предвидеть беду заставила чародея-странника обратить на него своё внимание, и теперь это чувство отчаянно било тревогу. Юноша, который и так был наготове, превратился в концентрированную осторожность, казалось, воздух вокруг него готов вот-вот заискрится от напряжения. Время вело свой отсчёт подозрительно медленно, словно даруя возможность прочувствовать каждый, даже самый краткий миг. По спине Оливера медленно стекала капелька пота, щекотавшая кожу, и это сильно раздражало. Агмунд заёрзал, стоя в своём укрытии. Ожидание опасности бывает хуже самой опасности. Наконец бастард перевёл дух, похоже, что его волшебное предчувствие в этот раз дало сбой. Пареньку показалось, что с момента его шага за угол прошло не менее пяти минут – достаточный срок для того, чтобы выяснить, в чём дело, если, конечно, что-то происходит. Он опёрся рукой о стену, задумчиво вглядываясь в уходящий назад коридор, и услышал тихий щелчок. Будущему чародею потребовалась всего секунда, чтобы понять, в чём дело, но древняя ловушка была слишком хороша, чтобы её можно было избежать. Пол под ногами Оливера разверзся, и он с криком провалился вниз, больно ударившись о створки искусно замаскированного люка. Падение было стремительным и долгим, а приземление крайне жёстким. Юноша упал на вытянутые ноги, острая и сильная боль заставила его сжать зубы и заскулить. Утратив равновесие, он повалился на пол, нелепо размахивая руками. На глазах выступили обильные слёзы, которые было невозможно сдержать. Следующие три вдоха и выдоха были очень тяжёлыми, приходилось бороться с нарастающей болью в повреждённых ногах и стараться как можно меньше шуметь, ведь теперь, когда Оливер провалился невесть куда, рассчитывать приходилось только на себя, а доброта местных обитателей была красочно описана во многих страшных сказках. Он несколько раз всхлипнул, будучи не в силах оставаться абсолютно спокойным, и медленно открыл глаза. Перед ним был точно такой же коридор, как тот, по которому недавно проходила их небольшая группа. Претендент поднял голову вверх, надеясь различить контуры люка, из которого он вывалился, но свет был слишком тусклым, а выход из лаза слишком хорошо спрятан. Он тихо, но с искренним чувством пробормотал пару крепких ругательств и попытался подняться, однако вновь усилившаяся боль в ногах заставила его скорчиться на полу. Воздух с шумом вырвался из его лёгких, а с губ сорвался стон. Преодолевая себя, Оливер взглянул на участки, доставлявшие особенные страдания, и чуть было не расплакался по-настоящему. Правая нога, похоже, была сломана, а на левой, отчасти скрываемая разодранными штанами, красовалась глубокая рваная рана. Должно быть, при падении из проклятого лаза он зацепился за не успевшую вовремя раскрыться створку. Положение было тяжёлым. Входя в лабиринт, каждый был готов к опасностям, но очутиться в ситуации, когда даже старый хромой воробей сумеет тебя одолеть — нет! Это слишком несправедливо! У него же не было возможности сражаться, не было шанса доказать, что он имеет право на диплом чародея! Его уничтожила старая и достаточно простая ловушка. Утром выходы из лабиринта будут перекрыты, а утратив способность быстро перемещаться, претендент терял возможность очутиться в замке вовремя. Участью его становилось неизбежное свидание со всеми прелестями подземелья и, вероятнее всего, достаточно мерзкая смерть. Лучше не придумаешь! В голове паренька мелькнула мысль, что именно сейчас наступил очень подходящий момент для появления какого-нибудь монстра, а то дела идут, пожалуй, слишком хорошо. В ответ на его мысли впереди послышался громкий шорох и звук, словно что-то скребёт когтями по полу. Оливер похолодел. Происходящее начинало казаться ему чем-то вроде очень мерзкого сна, от которого, увы, он был не в силах очнуться. Проклиная свою склонность думать о худшем, жестоко страдая от боли и содрогаясь от страха, несостоявшийся чародей постарался сосредоточиться. Если не предпринимать совсем ничего, то можно считать себя уже мертвым, шанс остаться в живых, пусть и небольшой, всегда есть, если бороться. Однако понимать эти слова - одно, а выпутываться из настоящей беды - совсем другое. Оливер сделал над собой усилие и, продвинувшись чуть назад и вправо, сел, используя стену для опоры. Теперь у него появился шанс взглянуть вперед, насколько это было возможно. Коридор действительно был точно таким же, как виденный им прежде, даже поворот, на который теперь завороженно смотрел юноша, казалось, ничем не отличается от предыдущего. Ничем, кроме того, что пугающий шорох доносился прямо из-за угла. Нужно было срочно что-то предпринимать. Оливер попытался вспомнить те немногие заклятья, которым его обучил чародей-странник. Способности молодого человека были достаточно редкого свойства среди волшебников, потому и доступные чары отличались от огненных шаров и ледяных сфер, которые обычно были подвластны претендентам. В арсенале бастарда не было ничего разящего, только защита от огня, малое барьерное заклятье и ненадежная невидимость, которая ни разу не выходила полноценной. Он начинал сильно жалеть о том, что не послушал своего первого учителя, и вместо исцеления овладел защитой от огня. Юный маг вытянул руку перед собой и, очертив в воздухе полукруг, внутри которого находился сам, принялся что-то бормотать, изо всех сил пытаясь игнорировать боль. Малый барьер - единственное, на что он мог рассчитывать, а также единственное, что у него хорошо получалось. Хотелось верить, что тварь, чье приближение уже нельзя было принять за игру воображения, не додумается или не сумеет проломить стену, которая служила Оливеру опорой. В тот самый момент, когда последние слова заклинания были произнесены, чудовище показалось из-за поворота. Оно было невообразимо омерзительно, вселяя скорее отвращение, чем страх. Нижняя часть его туловища, лишенная конечностей, напоминала толстого белесого червя, верхняя же представляла собой какую-то неестественную пародию на человеческий торс. Непропорционально длинные руки заканчивались трехпалыми кистями, снабженными загнутыми когтями. Голова существа была маленькой, однако нижняя челюсть, которая была слишком массивной, предавала всему облику создания внушительный вид. Глаза монстра были закрыты куском черной ткани, потому тварь время от времени останавливалась, безуспешно пытаясь устранить помеху. Судя по всему, здесь имело место волшебство, и это значило, что существо уже сталкивалось с кем-то из претендентов. Оливер догадывался, с кем именно. Резкий запах слизи, которая покрывала почти все тело чудища, а также постоянно капающая слюна завершали его тошнотворный облик. Тварь ползла в сторону бастарда, совершая ломаные, отрывистые движения телом и руками, ориентируясь, похоже, исключительно на слух.. Чародей машинально пошарил рукой рядом, надеясь найти что-нибудь, что могло бы послужить оружием. Чувство беспомощности, которое он испытывал последние несколько минут, терзало его почти так же, как боль в ногах. Две черты человеческой натуры он ненавидел всей душой: трусость и беспомощность. И каждую из них он непременно обнаруживал в себе, когда сталкивался с трудностями. Любой из нас мечтает быть бесстрашным и сильным, хочет казаться лучше, но очутившись в беде, увы, чаще всего упускает свой шанс.
Тем временем монстр подобрался к намеченной жертве настолько близко, что мог дотянуться до парня своими жуткими руками. Его нос, казавшийся лишь уродливой дырой на и без того безобразной морде, с жадностью втягивал затхлый воздух подземелья. Тварь почуяла кровь. Оливер облизнул пересохшие губы и отёр со лба липкий холодный пот. Во всём теле он ощущал слабость, которая нарастала с каждой минутой. Ему хотелось кричать и звать на помощь, а ещё больше — оказаться где-то очень далеко. Юноша вдруг осознал, что никогда по-настоящему не хотел быть магом, а лишь поддался влиянию чародея-странника. Ему было глубоко безразлично, насколько способным он мог оказаться, наплевать на то, кем он мог бы стать, главным теперь было желание выжить. Монстр издал глухое рычание и нанёс удар. Мгновения растянулись, и Оливер беспомощно смотрел, как длинная, когтистая лапа поднялась вверх, как подалось вперёд гротескное тело чудища, а затем его неумело созданный барьер застонал, приняв на себя всю мощь удара. Юноша ужаснулся. Монстр пытался не просто разорвать чародея на куски, но использовал магию для того, чтобы дотянуться до жертвы. Тем временем когти существа вновь скользнули по щиту, выбив сноп синих искр. Затем ещё и ещё. Скорость атаки твари всё возрастала, а силы раненого, страдающего человека таяли. Зверь замотал своей уродливой головой, переходя с рычания на оглушительный визг. Его обильная тягучая слюна летела на стены и пол. Будущий маг выставил перед собой трясущиеся руки в защитном жесте и вжался в стену, ощущая, как его барьер истончается, угрожая вот-вот исчезнуть. Ещё немного, и всё будет кончено. Спасения не было. Тварь вдруг остановилась и, продолжая пронзительно кричать, быстро проползла чуть вперёд, стремясь испытать щит на прочность в другой его части. Воспользовавшись краткой передышкой, но не сводя внимательного взгляда с врага, Оливер попытался укрепить свои чары, отдавая этому последние силы. Он действовал по наитию, болезненно ощущая нехватку знаний и опыта, однако иного выхода, кроме как продолжать, не видел. Возможно, все это было бесполезно, и в скором времени щит все равно падет, но парень крепко цеплялся за собственную мысль: борись до конца.
Коридор вновь озарился синей вспышкой: еще не полностью развернув свое тело в пространстве, монстр опять принялся за старое, все так же визжа и разбрасывая слюну. Зловоние, источаемое слизью, значительно усилилось. Хвост существа наконец достиг своего запланированного положения, и в этот момент раздался уже знакомый чародею щелчок. Пол под тварью исчез, и она полетела вниз, тщетно хватаясь лапами за воздух. Левая половина тела волшебника опасно нависла над открывшейся в полу большой дырой, заставив его вскрикнуть. Он судорожно дернулся в сторону спасительной тверди, помогая себе руками и, насколько это было возможно, сломанной ногой. Однако этих усилий было недостаточно. Оливер чувствовал, как постепенно сползает вниз. В отчаянном усилии он схватился рукой за выступающие части стены, и, ломая ногти и обдирая пальцы, с воплем рухнул в черную пасть ловушки. Он упал словно тряпичная кукла, нелепо раскидав члены и уже не в силах пошевелиться. Сознание оставило юного чародея, спасая от понимания предстоящей гнусной участи. Ловушка же медленно захлопывалась, отрезая истерзанное человеческое существо от скудного света подземелья и даже самого малого шанса на спасение.
Агмунд двигался вперед уже, казалось, целую вечность. Правая нога, которая и так беспокоила его в течение месяца, разболелась всерьез, заставляя мечтать об отдыхе и проклинать унылый лабиринт. Пропажа двух новых знакомых удручала, однако он не позволял себе лишних сантиментов. Эти двое не были его друзьями и знали, на что идут. Как и он. Агмунд остановился и прислушался. Уже несколько минут по лабиринту разносились странные звуки, которые воскрешали в его памяти счастливые минуты детства, проведенные на большом празднике в честь рождения наследника короля. Особенно ему запомнились заклинатели огня, что демонстрировали свое искусство на потеху людям. Пламя, вырывавшееся из их глоток, издавало точно такой же звук. Только тогда он сопровождался радостными криками и аплодисментами, сейчас же - противным визгом и шипением. Парень поморщился и продолжил свой путь, внимательно глядя вперед. В этом месте, определенно, можно было ждать любой пакости. Непонятные звуки становились все громче, а в воздухе появился неприятный запах паленого мяса. Внезапно, прямо из-за поворота впереди появилось два гротескных ползучих монстра, покрытых обильной слизью. Первый из них громко завизжал и с неожиданной для его внешнего облика прытью пополз вперед, ловко перебирая тонкими когтистыми лапами. Теперь кое-что прояснилось. Очевидно, впереди шел бой и, скорее всего, с применением огненной магии. Агмунд принял оборонительную стойку, вспоминая немногие краткие уроки, которые получил от чародея - странника. Он уже начал произносить дарующее физическую мощь заклятье, когда услышал громкий скрип впереди. Первая из нападавших тварей активировала ловушку. В стене открылся большой люк, из которого с ускорением вылетел объемный и тяжелый сегмент древесного ствола, усеянный длинными шипами. С гулом рассекая воздух, опасный снаряд ударил прямо в мягкий бок чудища, нанизав его на шипы. Уже бездыханное тело с силой ударилось о каменную стену, пропуская следующего монстра вперед. Того, казалось, ничуть не смутила неожиданная смерть сородича. Он стремительно двигался, быстро сокращая расстояние между собой и Агмундом. Чародей отвел правую ногу назад, собираясь встретить врага мощным ударом, однако ему снова пришлось лишь созерцать. На пути твари образовалась обширная площадь магического огня. Монстр, истошно вопящий и клацающий зубами, не успел затормозить и проскользил прямо в пламя, упираясь лапами в пол. Слизь, ускорявшая движение в обычных условиях, сыграла с ним дурную шутку. В считаные секунды все было кончено. Тварь сгорела дотла, наполнив лабиринт густым, дурно пахнущим дымом. Агмунд забавно прищурился, одновременно чуть приоткрыв рот и приподняв верхнюю губу, в попытке разглядеть что-то перед собой. Он был немного близорук, а видимость сильно ухудшилась. Складывалось впечатление, что два напавших монстра спасли его от серьезных неприятностей, заставив сработать ловушки. Не было причин думать, что пространство впереди может быть опасным. Там, где прошли неудачливые чудовища, все должно быть чисто от любых неприятных сюрпризов. Брезгливо морщась, будущий маг двинулся вперед, спеша покинуть место, где царили столь неприятные ароматы. Сначала он ступал осторожно, помня о том, чего успел насмотреться за последние несколько часов, однако с каждым новым шагом обретал уверенность и вскоре уже двигался настолько быстро, насколько позволяла ноющая нога. Коридор явно направлялся вверх, а воздух, хоть и пропитанный неприятными запахами, стал ощутимо свежее. Стена по правую руку Агмунда была покрыта трещинами, которые переходили в широкие щели, а дальше - в огромную дыру. Фактически, на достаточно большом протяжении стена просто отсутствовала, открывая замечательный вид на обширную пещеру, из которой до сих пор доносились звуки битвы. Парень аккуратно подошел к зияющему провалу, в надежде разглядеть хоть что-нибудь, способное прояснить ситуацию, однако плохое освещение и слабые глаза помешали ему. Все, что удавалось рассмотреть, так это снующие туда-сюда силуэты, похожие на человеческие, да распластанные на каменном полу бесформенные тела. Уже знакомый едкий запах, который так щедро источала сгоревшая тварь, был здесь очень сильным. Агмунд зажал нос и отошел ближе к противоположной стороне коридора. От такой вони может закружиться голова, а падать на дно пещеры было глубоко, а главное, небезопасно. Снизу послышались голоса, кто-то громко возмущался, упоминая о провале и неожиданностях на экзамене, и Агмунд счел за благо удалиться. Оказаться в числе тех, кто не будет принят, ему вовсе не хотелось. Он спешил, теперь уже полностью игнорируя строптивую ногу. Выход, очевидно, был близко, а тяготы ночи заставляли забыть о покое до тех пор, пока лабиринт не останется позади.
- Ууууааа!- завопил кто-то, неожиданно выскакивая из маленького бокового лаза. Недолго думая, Агмунд нанёс противнику сильнейший удар кулаком. Всё произошло очень быстро, настолько быстро, что будущий чародей даже не успел хорошенько осознать, кого бьёт. Незваный гость ловко уклонился от удара и предстал перед своей жертвой во всей красе, оказавшись никем иным, как пареньком в чёрном, с которым они так и не успели свести знакомство.
- Испугался, бородатый? - насмешливо поинтересовался он, отряхивая изрядно запылённую одежду:
- Славно повеселились этой ночью, а?
Агмунд бросил на знакомого незнакомца презрительный взгляд и, обойдя того сбоку, молча продолжил путь. Кто и где повеселился, его не заботило. Он слышал, как парень за спиной выдал очередную колкость, но оборачиваться не стал, предоставляя несостоявшегося остряка самому себе. С него хватит приключений на сегодня, пора уже добраться до выхода. Вскоре бородач погрузился в собственные мысли, размеренно шагая по гулкому каменному полу. Как бы там ни было, он должен успеть к выходу до рассвета, а значит, надо поторопиться. Судя по шарканью сзади, его неугомонный попутчик придерживался того же мнения. Ну что же, любая компания, даже дурная, в свете последних событий становилась хорошим выбором. Агмунд завернул за угол и споткнулся о высокого худого человека со смутно знакомым лицом, который сидел на полу и держал на коленях голову раненого, в котором без труда можно было узнать Оливера. Он был бледен, под глазами залегли тени, а черты лица заострились, но грудь ритмично вздымалась, что говорило о том, что пока его жизнь была вне опасности. - Помоги, мне велели позаботиться о нём. Выход за следующим поворотом,- спокойно произнёс худой, обращаясь к Агмунду. Тот кивнул и присел рядом, примеряясь поудобнее.
- Кто велел?
- Не знаю, какая-то женщина. Но явно не из тех, кому можно возразить. Поверь на слово.
Бородач пожал плечами и крякнул, поднимая обмякшее тело Оливера. Испытание подходило к концу. Похоже, что трудная ночь оказалась гораздо сложнее, чем должна была быть. Но об этом стоило подумать позже.
Замок шумел и волновался. Торговцы сновали по обширному двору, перемещая товары, подгоняя нерадивых работников, зазывая покупателей в свои лавки. Внутри обитель магов казалась скорее небольшим городом, чем крепостью. Вдоль внутренней части стены выстроились многочисленные уютные домики в два-три этажа. Это объяснялось тем, что многие купцы называли это место своим истинным домом, выбираясь за стену лишь для того, чтобы пополнить запасы товаров. Их лавки располагались на первых этажах, а жилые комнаты и хозяйственные помещения – выше. Сильный недостаток жилого пространства в пределах стены компенсировался извилистостью узких, но уютных улочек, берущих своё начало у центрального входа в цитадель - самую древнюю и хорошо защищённую часть крепости. В Северо-Восточной части замка находилась знаменитая библиотека, крупнейшая среди известных в этой части мира. Она вызывала особый интерес пытливых умов, так как свитки и книги, собранные здесь, содержали в себе не только магические знания. На Западе, соединяясь с цитаделью длинным подземным коридором, стояло ещё одно достойное упоминания здание. Оно выглядело неказисто и даже уродливо, напоминая своей формой каменный пень с торчащими из него грибами-башенками разной высоты и формы. Это было, по словам обитателей, самое важное место Замка на Горе – здесь жили ученики. Западная часть сего примечательного творения зодческого гения находилась под постоянным, не прекращающимся в течение последних пятидесяти лет, дождём, регулярно перераставшим в серьёзную грозу. Ходили слухи, что такая неожиданная на высокогорье и подозрительно затянувшаяся погодная аномалия была сотворена нерадивым учеником-погодником, чьё деяние решено было оставить в назидание. Ко входу в обитель искателей знаний примыкала одна из улочек, наиболее богатая питейными и прочими увеселительными заведениями. Нельзя сказать, что их было много, однако и ученики, и преподавательский состав делились на несколько примерно равных групп согласно предпочитаемым кабачкам.
Особого внимания заслуживало внутреннее устройство пристанища будущих магов. Здание не раз перестраивалось, снабжалось дополнительными помещениями, коридорами и проходами. Верхние этажи башенок были заняты, как правило, младшей группой – детьми, прошедшими вступительные испытания в возрасте до четырнадцати лет. Нижние этажи, в том числе и пара подземных уровней, были заселены старшей группой. Убранство и комфорт в двух этих маленьких царствах сильно разнились. Как и безопасность, ведь к комнатам нижних уровней прилегало несколько тайных выходов из катакомб, в которых проходил вступительный экзамен. О том, как ночами из-за прочных зачарованных дверей доносились пугающие звуки, стоны и леденящий душу зов, ходило немало легенд. Однако стоит сказать, что, несмотря на зловещий ореол, в этом месте ни разу не случалось ничего дурного. Мало кто задумывался о том, почему в столь таинственном замке жило так много, казалось бы, болтливого торгового люда, и только некоторые замечали среди них не прошедших испытания. В катакомбах редко кто-то погибал, однако ужасные истории активно поддерживались и множились вне замка самими чародеями. Экзаменационный лабиринт был почти безопасен во время испытаний и полностью – всё остальное время. Так было на протяжении последних ста пятидесяти лет вплоть до прошедшей ночи. В этот раз что-то пошло не так. Гоблины, добытые для экзаменов, были заражены какими-то странными паразитами, которые превратили уродливых, но почти не представляющих угрозы без своего оружия зелёных карликов в опасных агрессивных тварей, быстро размножившихся и заполонивших весь лабиринт. Учителям Замка на Горе пришлось реагировать очень быстро, но спасти удалось не всех. Много одарённых детей умерло страшной смертью, прежде чем подоспела помощь. Старшекурсников, традиционно готовивших испытания для поступающих, тоже постигла незавидная участь. Они приняли на себя первый удар, успев послать призыв о помощи, и отчаянно сопротивлялись, лишив жизни не одну тварь. Однако силы были слишком неравными.
Два магистра, изучавших место происшествия, задумчиво молчали, внимательно осматривая каждый мельчайший отрезок пространства. Их дуэт был очень занимателен, как предпочтениями в магии, так и внешним видом. Высокий, широкоплечий чародей Лейсин с крупным шрамом на мужественном лице походил скорее на воина, чем на мага. Его суровый взгляд приводил в трепет многих учеников, постигавших азы магии на кафедре некрологии и некромантии. Однако всё это было ничем иным, как маской, призванной придать должную серьёзность учебному процессу. Старшекурсники часто наведывались в гости к Лейсину, с улыбкой вспоминая былое и посмеиваясь над тем страхом, который ранее внушал им добродушный преподаватель. Второй магистр был почти во всём противоположен первому. Он не уступал в росте Лейсину, однако был очень худым, напоминая всем своим видом крупного кузнечика. Его маленькие глазки внимательно смотрели на мир из-за толстых стёкол очков, а профиль с заострённым носом и тощей шеей делал его похожим на болезненного птенца. Нужно ли говорить, что при столь неприятной внешности магистр Ходыб был одним из лучших магов Замка на Горе и большим знатоком структур высшего чародейского взаимодействия, трудясь в поте лица на соответствующей кафедре. Вообще мало кто мог сказать наверняка, чем именно занималась эта кафедра, даже её магистры, но успехи были выдающимися.
- Скажи, у тебя нет ощущения, что что-то происходит? - нарушил молчание Ходыб.
- Конечно, есть. Мы в катакомбах и пытаемся разобраться в весьма странном случае, а если ветер будет без камней, то даже разберёмся, - в своей обычной спокойной манере ответил Лейсин. Ходыб опёрся руками о выступ в стене, подался вперёд всем туловищем и медленно наклонил голову влево, затем вправо, сохраняя на лице сосредоточенное выражение. По всей видимости, идея ветра с камнями его сильно заинтриговала. Лейсин, тем временем, занялся консервацией наиболее сохранных тел чудовищ. Теперь кафедре некрологии и некромантии было над чем поработать. Магистры вновь окунулись в молчание и собственные мысли. Ходыб, вне всяких сомнений, был прав. В мире что-то происходило, и это началось не прошлой ночью. Трудно сказать, когда именно впервые появились странности, однако отрицать их наличие было бы ещё труднее. Многие из тех, кто имел возможность оценить происходящее, были убеждены, что это есть не что иное, как закономерное развитие бытия, однако существовала и другая точка зрения. И хотя даже в открытом для новых идей Замке на Горе не было принято обсуждать эту тему, мысли не только мечтательных и пылких учеников, но и самих магистров часто обращались к ней. Первый вопрос, будораживший умы, заключался в причинах появления на свет всё большего количества магически одарённых людей. Ещё пятьдесят лет назад в чародейские университеты приходило по два-три десятка новичков ежегодно. Сто лет назад - около дюжины, тогда как сейчас чародеи-странники озабоченно сообщали, что попросту не успевают выявлять и обучать азам всех желающих и способных. В глазах Лейсина мир был не менее живым, чем любой его обитатель. А в живом организме в моменты неблагополучия просыпаются защитные силы. На каком-то интуитивном, необъяснимом с точки зрения логики уровне, магистр ощущал, что именно эта мысль близка к истине. Однако от чего пытается защититься целый мир? Страшно даже представить. Хотя, быть может, это всего лишь шалости тех могущественных и до конца не понятых сущностей, именуемых простым людом богами. В их доброту ни один маг, кроме выпускников факультета жрецов, не верил. Как и в их злонамеренность. Судя по всему, им вообще не было дела до человечества, ибо обитание в недоступных смертным планах мироздания накладывает свой отпечаток. Всё время своих размышлений Лейсин внимательно осматривал очередные останки. Перед ним было два изрядно обгоревших трупа. Один, разумеется, принадлежал изменённому гоблину, второй - одному из погибших старшекурсников. И именно второе тело вызывало у магистра ощущение какой-то неправильности. Чародей тряхнул головой, и его взгляд, скользнув по уже не раз осмотренной руке погибшего юноши, вдруг остановился. На чудом сохранившемся участке кожи магистр увидел толстый слой слизи, похожей на ту, что покрывала тела чудовищ. Однако эта гниль не имела отношения к несчастным гоблинам, она сочилась и продолжала сочиться из укуса на руке мертвеца. Казалось, что мерзкой жиже даже смерть неудачливой жертвы не является помехой. Некромант уже видел такое в старом учебнике, ещё сидя на ученической скамье. Ужас заключался в том, что появление этого феномена здесь было, мягко говоря, крайне дурным событием. Очень и очень дурным.
- Ходыб, кажется, ветер принёс целую тучу булыжников. Я почти уверен, что это вырвалось из Авинна, - Лейсин поднял глаза от заражённой плоти и взглянул в бледнеющее лицо коллеги. Ещё никогда двум опытным магам не было так страшно.