Чем ближе к Богу, тем меньше комаров.
В горах Алтая их нет совсем, но стоит спуститься вниз и отправиться на север, вниз по Бии или Катуни, а потом по Оби, как несметные полчища с жадно трясущимися хоботками откроют на тебя охоту. Комары живут десять месяцев и питаются нектаром цветов и соком растений. Но пять-шесть раз за это время их самки улетают из дома от ромашек и лютиков на поиск теплой живой крови. Те, кто избежит карающей длани человека или карающего хвоста коровы, напиваются в хлам и возвращаются домой, едва волоча крылья.
Я родился на сибирской равнине и научился бить комаров раньше, чем ползать. В детстве мне всегда было с кем играть в подвижные игры, стоило лишь слегка приоткрыть форточку. Читать меня учили по тюбику крема "Дэта", а слово "реппелент" я произнёс раньше, чем слово "мама". Каждое лето я проходил курс выживания на даче, где к комарам присоединялись слепни, клещи и мошкара. Но я был добрый мальчик и никогда не убивал зря. В те времена в сибирских домах у дверей ставили ведро с крышкой и вешали на стену расчёску, чтобы гости вычесывали комаров из волос. Когда ведро наполнялось, я выносил его на улицу, открывал крышку и отпускал пойманных насекомых на волю.
Мне нравится стареть: молодую кровь пьют охотнее, чем мою. В Сибири пластическим хирургам делать нечего: никакой внешностью не скроешь возраст. Поэтому женщины у нас имитируют не оргазм, а энергичное отмахивание от комаров. Мы похожи на итальянцев, только те размахивают руками наружу, а мы - внутрь. Если человек перед вами постоянно похлопывает ладонями по себе - значит, он родился в Сибири. Это настолько въедается в нашу плоть, что даже покойники лениво отмахиваются во время похорон. Хотя им должно быть всё равно. Ведь рядом с Богом вообще нет комаров.