Мой друг Ваня Петров, накануне посадки сказал: мне уже нечего бояться, отбоялся я свое. И дал менту, который его унизил и публично оскорбил, в рыло, и сел на четыре года. А когда вышел, определил: с государством воевать (имея в виду мента), большого мужества не надо, ты иди с каким-нибудь конкретным чуреком повоюй. Возьми вон на рынке, вотри в бороду носорогу, они тебя быстро затопчут, ни одна русская ****ь не встрянет. А ты говоришь.
А я не говорю. Я сам все это видел. Тем не менее, взял курс на любовь, плюс повсеместное дружелюбие. Получается плохо, но я стараюсь. На прошлой неделе, удержался и не послал нахер хама, а три дня назад, не дал в морду подлецу. Единственно, все думаю, это я так тюрьмы боюсь или, действительно, встал на путь исправления? Может, и то, и другое. Но тюрьмы больше. И носорогов. И насилия.
А Ваня Петров не встал и не боится. Наоборот, разочаровался во всем. Ни на что не подписывается, ни к чему не склоняется. Не верит, не просит. Знает наперед все последствия любых поступков. Говорит: ну, познакомлюсь, ну полюбим друг друга, и чего? Как же, отвечаю я, семья дети. Ваня хмыкает, пойдем, предлагает, пивка попьем. Мы идем пить пиво, но по дороге Ваня отваливает – ему ничего не интересно, кроме трактата «О сути вещей», да и трактат, если разобраться, не интересен.
А девушка была замечательная, я бы на месте Вани полжизни отдал, чтобы с такой подружиться. Умная и красивая. У каждого человека есть какие-то основные черты, помимо дополнительных, типа вздорности, жадности или не умения держать язык за зубами. Вот у нее такие основные черты – ум и красота. Про дополнительные мы так никогда и не узнали, потому что Ваня замахал руками и закричал: нет-нет-нет, ну его нафиг, дама, вы же потом сбежите, что я себя не знаю? От меня все сбегают.
И девушка ушла, не может же она набиваться беззастенчиво и нахально. А Ваня облегченно выдохнул, и рассказал, что хочет устроиться на работу сторожем на стройку. Единственное препятствие – его судимость, но старый знакомый обещал поговорить со своим приятелем, чтобы Ваню приняли в охранное агентство, невзирая на статью. Он же свой долг обществу отдал, ведь так?
Теперь решаем конфликты миролюбиво. По крайней мере, я. А как Ваня, не знаю, я его теперь редко вижу, он целыми днями пропадает на стройке. Сидит там в будке, днем пьет чай и читает «И-цзин», ночами обходит владения и медитирует в паузах. Среди строителей немало сидевших мужиков и Ване там хорошо, хотя бывших зеков он особо не любит – предсказуемы. Впрочем, как все на этом свете. Даже Ваня. Но я его позицию уважаю – ну, не хочет человек наступать на грабли в сотый раз, вот и бежит отношений. Каких либо. С кем бы то ни было. Имеет право.
А я теперь в фотомастерской работаю, которую наш начальник Денис Сергачев величает – салон. Название – «Полюс плюс». Веду себя корректно. Проявляю, печатаю, я это дело с детства люблю. Запечатлевать мгновения. Хотел стать большим художником, навроде Аведона или Эббота, жить в Нью-Йорке, выставляться… А сижу здесь, на улице Кардиологической, дом четыре, офис два. Но это же не плохо.
Едва не забыл, все те гады, которых я не послал и по морде не дал, пошло ли им это на пользу? И если пошло, то как?