Не только в светлый день, но и в ясную лунную ночь в мощный бинокль хорошо обозревался высокий утес. По широкой проторенной дорожке на вершину утеса, нависшего над рекой, поднимались влюбленные. Уединенное место завораживало их чудесным видом и защищало живой изгородью густо переплетенных кустов от знойной жары и холодных ветров, а также от любопытных взоров людей. Этот солнечно-лунный затишек получил в народе название: Утес влюбленных.
За волнуемой ветром рекой, уходящей в необозримую даль, за которой угадывалась близость моря, грустил изумрудный хвойный лес и алым заревом полыхал горизонт. На потоке реки играл багряно-красный отсвет, отбрасываемый алой зарей. Под скалой с шумным грохотом бились о камни волны и выплескивались на песчаный берег. Желтый мягкий песок, плавно поднимаясь в гору, растворялся в густой зелени сочной травы.
Утес представлял собой смесь камня и бурной растительности. Огнем горел горицвет, лиловые колокольчики опустили на прохладные камни нежные колокола, золотыми головками в белой юбочке тянулись к солнцу ромашки, под пушистыми ветками молодой ольхи крохотные незабудки прятали голубые глазки от жарких лучей дневного светила. На холме и вдоль тропинки на вершину тонкие белоствольные березки шелестели узорной листвой.
Но не трогало душу мужчины, просматривающего окрестность, могущественное великолепие природы. Взгляд его вперивался в пространство и мысленным взором он попадал на утес и сталкивал влюбленных в бездну вод. Сосредоточив все свои душевные силы на этом видении, он будто в реальности видел, как о камни разбивались тела. И тогда из груди мужчины вырывался пронзительный резкий хохот. В несчастиях других он врачевал свои душевные раны.
Арнис был младшим сыном крупного нефтепромышленника. Его старший брат был целеустремленным человеком и имел твердую деловую хватку отца. Он не только перспективно вел нефтяной бизнес, но и расширил источники дохода семьи, запустив ряд промышленных заводов, сеть магазинов и даже открыл кондитерскую фабрику. Хорошо предусматривающий будущее развитие города и страны, брат Арниса организовал шикарные базы отдыха для туристов. Его щупальцы бизнесмена охватывали весь мир, что позволяло семье купаться в роскоши.
Всем обеспеченный и балуемый родными поздний ребенок нефтяного магната вырос циничным и расхлябанным. Молодой и беспечный Арнис вел беспутную и сумасбродную жизнь и сорил шальными деньгами…
Комфортабельные отели с дорогими девочками заполняли его существование. Самым захватывающим занятием двадцатипятилетнего шалопая были гонки на автомобиле. Он сиял от восторга и счастья, когда его машина с открытым верхом неслась по асфальту, прорезая воздух: земля уходила из-под ног и в ушах звенело…
Но в миг все оборвалось: внезапно из-за скалы выскочил на дорогу фургон с пьяным водителем и преградил шалому любителю быстрой езды путь…
Автомобильная катастрофа перевернула жизнь повесе. Голова, руки, ноги целы и даже не был задет позвоночник. «Это счастье», - говорили врачи. Но когда молодой человек попробовал встать, вдруг отнялись ноги. Никто из врачей не понимал, что за причина и как долго будет длиться эта внезапная болезнь.
Молодой организм боролся за полноценное здоровье. Специальным приспособлением Арнис вселял в бесчувственные ноги жизнь. Были задействованы лучшие медики мира, но ноги оставались немы. Врачи и народные целители беспомощно разводили руками.
От чего это? Нервное потрясение от перенесенного ужаса? Вспоминая этот миг, Арниса охватывала жуть, и прошибал холодный пот. Или психастеническое оцепенение? Навязчивые мысли о своей неполноценности и слабости вселяли в молодого человека постоянную неуверенность в себя и безрассудный страх за жизнь. Неистребимая тревога сковала важные части тела и в глазах появилась безнадежная обреченность.
Жизнь шла своим ходом, а ноги Арниса оставались безжизненными. И ему отказало мужество бороться за полноценную жизнь.
Здоровый человек в расцвете молодых лет познал глубокое горе. На него обрушилась страшная обреченность на вечную неподвижность. Его грешная душа билась в невыразимых муках. Эти страдания притупили добрые чувства и вывернули наружу его порочное нутро.
Арнис жестоко обозлился на всех бодрых и здоровых людей. С хмурого лица не сходило пренебрежение даже к своим родным. Раздражение плотным кольцом сдавливало мозг. Он не переносил сочувствующие взгляды и искреннюю привязанность друзей, сострадание и горячую любовь близких. И как эгоистичный человек, Арнис всем показывал свой норов: замкнувшись в своей мелкой душонке, уединился в комнате и бесстыдно выказывал всем свое гадливое презрение. Его снедала злоба и с неистовой силой бушевала ненависть в душе.
Его ожесточение непрестанно терзало родным сердце. Мать и отец пробовали пробить глухую стену холодного отчуждения сына, и брат пытался отогреть его остуженную душу, но тщетно. Циничное сердце чуралось заботы близких людей, и Арнис не допускал их до глубины своего горя. «Мне плевать на вашу любовь», - нагло ухмыляясь, сквозь зубы цедил он, бросая свирепый взгляд, в котором читалась настоящая вражда.
По настоянию сына родители купили ему дом в другом городе, где их потомка никто не знал. По индивидуальному проекту Арниса реконструировали ему жилье и выделили ренту на обеспеченное содержание.
Провинциальный городок с величавыми старинными сооружениями, однообразными многоэтажными зданиями и с индивидуальными постройками частного сектора возник на гряде холмов. Частный сектор приютился на окраине города в самом живописном месте возле обильной скалами полноводной реки. Разнообразные дома аккуратно стояли в линеечку вдоль проезжей части для автотранспорта и отличались друг от друга оригинальным строением.
Среди них ни чем не привлекало внимание прохожих двухэтажное здание, но внутри него была своя особенность. На второй этаж и под крышу поднимался просторный лифт. Чердачное помещение имело деревянный половой настил и со всех сторон круглые отверстия для света и воздуха на уровне роста сидячего человека. Эти отверстия давали возможность хозяину дома хорошо просматривать окрестность. В каждую комнату от толчка распахивались широкие двери и сами захлопывались. С крыльца отлогий спуск. И от него на асфальт проезжей части выходила бетонная дорожка, она шла и вокруг дома. Участок огораживал высокий глухой забор. Возле него тянулись к свету небольшие хвойные деревца конусной формы вечнозеленой туи, а между ними и дорожками кое-где пробивалась жухлая трава.
Здесь жил Арнис и основным средством его перемещения было инвалидное кресло. Дом имел планировку для удобного передвижения этого транспорта, заменившего хозяину ноги.
Мужчина повел отшельническую жизнь. Он не знакомился с соседями и не заводил друзей. Окружающие люди принимали его неподвижность как врожденную болезнь и не лезли с расспросами в душу. Ему оказывали как инвалиду почет, уважали его уединение, не навязывая жалостливого отношения. Они не предполагали его личной трагедии и не замечали душевной горечи.
А душа изнывала до изнурения сил. Злое и доброе начало боролось друг с другом. Противоречие клокотало и рвало ее. Арнис страстно любил жизнь и все ее прелести, но непостижимо ненавидел все живое, умеющее передвигаться. Даже от вида тонюсеньких ножек-ниточек маленького паучка у него закипала ярость в груди. Безумный блеск появлялся в глазах, плоские губы складывались в злорадную усмешку и от злости сжимались мускулы лица. Месть грызла сердце и он облегчая боль сердца пальцами алчно раздавливал крохотное членистоногое животное, испытывая наслаждение от его расплющенного вида.
С детства очарованный роскошью Арнис и в затворнической жизни не расставался с ней. Но его страсть к изысканным вещам была скрыта от назойливых глаз. Чтобы не привлекать к себе внимание воровской мир, он открыто для всех вел неприметное скромное существование и самым тщательным образом соблюдал меры предосторожности.
Неуютно и печально было в огромной комнате первого этажа. Она была обклеена дешевыми обоями и обставлена простенькой мебелью, в глубокой нише стояла кровать. Здесь хозяин принимал случайных посетителей, и у всех создавалось впечатление, что это единственная комната, пригодная для жилья. Просто было и в кухне, но холодильник ломился от изобилия продуктов, хотя готовую еду поставляли из ресторана. Неприглядно оформлено место, где находились душевая и туалет.
Но второй этаж представлял собой королевский дворец. И попасть в этот дворец можно было только лифтом. В нишах королевских покоев восхищали взор статуи из мрамора и слоновой кости, свободные пространства украшали изящные вазы из Японии и Китая.
Стены и потолок холла отделаны панелями из красного дерева и обвешаны подлинными картинами знаменитых художников мира. Панелями из ореха оформлена библиотека. Из такого же дерева – шкафы, заваленные редкими книгами, старинными рукописями и произведениями великих писателей. Но Арнис мало читал, он просто любил все ценное.
В столовой комнате, обитой алым щелком – тяжелая мебель из красного дерева. Буфеты заставлены фарфоровой, фаянсовой и хрустальной посудой, созданной выдающимися мастерами планеты исключительно в единственном экземпляре. Из чистого золота и серебра солонки, перечницы и другие столовые приборы, являющиеся великолепными поделками лучших умельцев мира.
Дорогая мебель и в спальне, обитой зеленым бархатом. Воздушные подушки и одеяла из лебединого пуха, из мягкого щелка постельное белье. Из гранита – душевая и туалет.
В своих тайных королевских покоях Арнис преображался. Обводя восторженным взглядом свои сокровища, он торжествовал над судьбой. Здесь мужчина не ощущал себя убогим, жалким и слабым, а чувствовал себя сильным властителем мира. Осматривая свои богатства, черствый человек отогревался душой и оттаивал сердцем. Он с умилением поглаживал и целовал редчайшие произведения искусства. Его глаза сияли от восторга, и душа ликовала при виде бесценных реликвий.Но печать глубочайшего бессмыслия лежала на всем этом великолепии. В библиотеке изразцовый камин, украшенный мраморной лепниной, никогда не полыхал огнем, согревая своим теплом не только тело человека, но и его душу. Без яркого электрического света не играли самоцветами люстры из горного хрусталя и не радовали глаз дивным сиянием алмазные подвески. Не сверкало золото и серебро в мрачной столовой, куда тусклый свет проникал сквозь тяжелые портьеры. В сокровищнице Арниса никогда не блестел солнечный луч.
За двадцать лет инвалидной жизни мужчина научился самостоятельно себя обслуживать и ловко передвигаться на коляске. Мужская сила и натренированные руки позволяли ему легко справляться с трудностями перемещения с инвалидного кресла на постель или приспособления для оправления естественных нужд организма и принятия душа.
При возникшей необходимости инвалид связывался по телефону с родительским домом, вызывая специалистов для устранения неполадок в технике и электричестве. Оттуда раз в неделю приезжал работник. Он привозил новое белье, ценную вещь в сокровищницу Арниса, заполнял свежими продуктами холодильник, делал генеральную уборку дома и устраивал хозяину банный день.
Встречаться же с родными Арнис не имел желания. До мучительной головной боли он испытывал неприязнь к преуспевающим родителям, пышущему здоровьем брату и его детям. Неистовый гнев клокотал в его груди при мысли, что они живут полноценной жизнью, пользуясь всеми ее благами для него недоступными. С большим ожесточением он куражился над любовью к нему близких людей.
Глубоко опечаленные несчастьем сына, мать и отец смирились с его отшельнической жизнью. Их сердце утешало то, что он остался жив. И брат радовался тому, что Арнис не погиб при страшной аварии. Они понимали, что невыносимые страдания из-за вынужденной обреченности ожесточили сердце и душу дорогого им человека и поэтому он затаил на них злобу. Постигнув его душевное состояние, родные не навязывали ему свою любовь.
Мужчина редко покидал и территорию своего участка. С внешним миром он общался со своего наблюдательного пункта на чердаке в бинокль, просматривая окрестность. Он подглядывал за соседями в окна, в душе желая им всяческих бед. Ярость кипела в сердце, ноздри раздувались от гнева, дышал шумно, как разъяренный зверь, все мускулы на лице дрожали до головной боли, и как бы сдерживая эту боль, Арнис сжимал руками лоб. В глубине души бурлила ненависть, и требовался выход пару. Злоба, как червь, разъедала исковерканную душу человеку, не чувствующему силы в ногах, не знающая предела ненависть дурманила измученный мозг, уродуя сознание жаждой мести. Возбужденный мозг Арниса был сосредоточен на желании утолить жажду мести. Все его силы были направлены на осуществления этого желания.
Но вот по соседству поселилась жизнерадостная женщина. Маленькое пухленькое существо в постоянном подвижном состоянии и в приподнятом настроении. Она была очень коммуникабельна, и свое общение, бывало, даже назойливо навязывала соседям. Но от нее исходило завораживающее всех обаяние, поэтому с ней с удовольствием общались. И даже ее несмолкающая трескотня была им приятна. Женщина не отличалась красотой, но всех очаровывала нисходившей с лица естественной веселости.
На круглом личике слегка заостренный носик торчал задорно вверх, на щеках и носу забавно улыбались бронзовые веснушки, радостно поднимались закругленные бровки-ниточки, счастьем сверкала небесная лазурь в огромных глазах, огненные жидковатые волосы по-мальчишески коротко пострижены. Весь ее облик излучал теплую радость, а пылкое сердце было открыто для нежной красоты.
Соседка любила цветы, особенно розы. В ее саду благоухали сладостным ароматом белые, красные, желтые, кремовые и даже голубые розы. И сама она была пышной и цветущей как роза. И звали ее Роза.
Страсть к цветам Роза распространяла и на окружающих. Все умилялись, видя ее возню в саду и слыша ее звонкий голосок. Среди душистой красоты молодой женщине легко работалось, и легко лились из груди чарующие звуки. Они свободно поднимались над домами и улетали в облачную даль.
Как-то раз Роза возвращалась с работы домой. Голубые сумерки опустились на землю. Вечерняя прохлада животворного воздуха весны приятно снимала усталость рабочего дня. Дуновение слабого ветерка доносило восхитительный аромат цветущих растений. Роза дышала полной грудью, и счастливая улыбка озаряла ее лицо. Стройные деревья покрылись ажурной листвой. Их сочная зелень восторгом наполнила ей душу…
Неожиданно Роза увидела как из въезжающей в ворота соседнего дома инвалидной коляски выпал какой-то сверток. Она подняла его и, подойдя к калитке, нажала кнопку, калитка сама распахнулась. Роза вошла во двор и окинула его быстрым взглядом. Убогий вид вокруг дома привел ее в уныние. Увидя Арниса, она непринужденно обратилась к нему:
- Я ваша новая соседка. Меня зовут Роза. Я работаю в аптеке. Что надо заказывайте, я принесу. Вот вы сверток обронили. Возьмите, пожалуйста. Как у вас мрачно во дворе. Хотите, я вам цветы посажу? – И не дожидаясь ответа, Роза повернулась и пошла к выходу, но на ходу обронила: - Завтра приду.
Ошарашенный инвалид тупо смотрел ей вслед.
На следующий день Роза с лопатой появилась у него во дворе. Напевая себе под нос, радостно кивнула хозяину головой, бросив на него светлый взор лучистых глаз, и не спрашивая у него разрешения, разбила клумбу, засадив ее любимыми розами.
Теплая поступь весны тронула свежестью не только землю, но и гнилую душу мужчины. От ласкового тепла, исходящего от жизнедеятельной соседки незримо растворялся непробиваемый холод обозленного на свою судьбу немощного человека, и весенняя любовь потихонечку стала вкрадываться в черствую душу. Помраченное сознание Арниса посветлело, и он запрятал месть глубоко внутри и позволил выйти наружу добрым чувствам.
Роза ухаживала за его розарием, увлеченно порхая по двору, и из ее неумолкающих уст лились задушевные песни. С ее легкой руки и доброго сердца колючие растения скоро прижились, буйно разрослись и украсили двор изящными розанчиками, а воздух заполнили изумительным запахом. И Арнис очутился в райском уголке.
Мужчина стал часто поглядывать в зеркало и внимательно рассматривал себя. Несмотря на жизненную трагедию, в свои сорок пять он выглядел молодо. Волосы были черны как ворона крыло и густой волной падали на плавный изгиб бровей. Глубокая складка на высоком лбу и орлиный нос придавали правильным чертам лица мужественную красоту. Но холодом веяло от этой красоты: злорадная усмешка не сходила с тонких губ, и колючий лед держался в огромных глазах. По мере нарастания его дурного настроения обрастало лицо жесткой щетиной, и он ходил обросший до тех пор, пока недоброжелательное сердце не начинало от чего-нибудь теплеть. С появлением поющей соседки Арнис стал тщательно брить лицо. Он привел в порядок свой гардероб. Каждый день стал надевать свежую рубашку и часто менять джемпер, неподвижные ноги прикрывал шотландской юбкой или шерстяным пледом.
В его душе происходило что-то значительное. Она трепетала от неизведанного чувства. Обычная черствость смягчилась, лед в серых глазах стал таять, а губы затаенно улыбаться. Месть впала в дрему…
Перемены в облике соседа не ускользнули от Розы. В ее глазах появилась печаль, душу сковала растерянность, а с лица сошел ее естественный румянец, и выражение грусти омрачило его.
Арнис сверлил соседку глазами. И в его присутствии Роза чувствовала себя стесненно. А мужчина возжелал женщину и готовился к ее ногам положить свое богатство. Он томился в ожидании этого мига…
Однажды Роза работала в его розарии. Ее руки проворно сновали по колючим стеблям, но в груди затаилась неуловимая тревога и она, как кошечка, тихо мурлыкала. К ней беззвучно подъехал Арнис и воодушевленно заговорил:
- Розочка, моя душа расцвела, как эти колючие кусты.
От неожиданности Роза вздрогнула и затрепыхалась всем телом. Бледная и трепещущая она отстригла завядший бутон и, скрывая волнение, как можно спокойно ответила:
- Я вижу, благоухающие цветы поднимают вам настроение.
Пытаясь ее заинтриговать, Арнис сказал:
- Мне хочется петь вместе с тобой и идти по жизни рядом. Я ведь богат. – И провел ладонью по ее волосам.
Роза сдержала дрожь, но все равно поежилась и как-то сразу сникла. Ощущая себя потерянной и усталой, она попрощалась с соседом и быстро ушла.
У Арниса стало кисло на душе, а сердце кольнула обида на свою беспомощность. Он впал в глубокое уныние.
Нахлынувшая жалость к обреченному на неподвижность мужчине переполняло сострадательное сердце Розы, но оно было глухо для любви. Ее пламенное сердце заполнил моряк дальнего плавания. Год как они были обручены. И она ждала своего суженого из последнего рейса.
Женщина не умела лукавить, и, понимая, что Арнис живет ожиданием ее любви, чтобы не вселять в его душу уверенность, она перестала с ним общаться. Но розы не покидала. Летящей походкой, как ветер влетала во двор соседа, с удивительной быстротой поливала растения и стремительно убегала к себе домой.
Любовь к Розе оказала благотворное действие на инвалида, она стала целителем его страданий. В безнадежном настоящем у него появилась надежда на полноценную жизнь, наполненную счастьем. Но это было призрачное счастье…
Возникшая между ними напряженность вызвала у Арниса тревожное состояние: острая досада пронзила сердце, а в душе опять поселились слабость, отчаяние, неуверенность и чувство неполноценности.
Вскоре в доме Розы поселился ее муж: невысокий моряк крепкого сложения. С лысеющей шевелюрой, с непривлекательным, но добродушным лицом. Неприметный внешне, он притягивал к себе людей широко распахнутой душой и отзывчивым сердцем. Эволд оставил морскую службу и в тридцать лет устроился простым рабочим в порт...
Арниса охватила глубочайшая скорбь о потерянной любви. Его неистовое сердце нестерпимо рвалось на части, и боль еще больше ожесточила ненависть, и она зловонным ядом влилась в мозг и гнилью разъедала сознание. Снедаемый жаждой мести он неистово пылал гневом.
Глубокой ночью Арнис поднимался на чердак и рассматривал в бинокль соседский дом. Новое ожесточение проникло в самую глубину его озлобленного сердца. Иногда он наблюдал, смачно выбрасывая плевок, как молодожены занимались любовью. При тусклом мерцающем свете сквозь узорчатую ткань занавески слабо белели их тела. Адским пламенем полыхал гнев в душе человека, прикованного к инвалидному креслу. До боли мускулов корежило лицо, саднило в горле и из глубины его вырывалось змеиное шипение.
В отчаянии от своего безвыходного положения мужчина обрушивал мощные кулаки на бесчувственные ноги и колошматил их, издавая сквозь стиснутые зубы шипящие звуки. А в мозгу сверлила мысль: «Убить». Она будоражила и воспламеняла мозг. Неотступная мысль пожирала его сознание и днем и ночью до боли стучала в висках. Мысль о мщении сводила его с ума.
Арнис купил пистолет и регулярно посещал тир. Озлобленный до предела, он представлял в каждой мишени Розу и ее супруга. Лицо горело от предвкушения возмездия за поруганную свою любовь.
Ночью под крышей, зло, ухмыляясь, он навел на них пистолет. Ярость бурлила в груди. Его ярость была подобна льву, и горло издавало глухое рыканье зверя, чувствующего запах крови…
ХХХ
Эволд полулежит на кровати, а обнаженная Роза сидит на нем. Они предаются любовным утехам. Моряк сжал мраморные плечи жены…
Грохнул выстрел. Сквозь оконное стекло пуля вонзилась под лопатку Розе. Из рваной дыры брызнула горячая кровь и алой струей потекла по голой спине и расползлась по ногам Эволда. Роза повисла в его руках. Несчастная с усилием приподняла голову и тут же уронила ее. С расширенными от ужаса глазами муж вылез из-под истекающей кровью жены и вскочил с кровати.
Прогремел еще выстрел. На груди Эволда появилась зияющая рана и из нее пунцовым фонтаном хлынула кровь, и тело мужчины ударилось о пол. Два нагих тела, залитые своей кровью, бьются в агонии. Тела корчатся в предсмертных судорогах, судорога сменилась едва заметной дрожью, наконец, тела выпрямились и совсем замерли...
Смутные образы Розы и ее мужа будили у Арниса гнусные чувства и в мозгу плескались страшные фантазии. Мысленно представляя результат своего мщения, он не желал конца предсмертной агонии, каждая конвульсия которой приносила ему наслаждение. Жажда мести заполнила существование, стала смыслом жизни. Но он понимал истинное положение вещей. Мужчина трепетал от ужаса, представляя, чем это ему грозит. Панический страх оказаться до конца своих дней за тюремной решеткой побуждал его подбирать удобный момент и способы убийства.
С появлением мужа к Розе вернулось ее естественное бодрое настроение. Постепенно ее покинула напряженность, возникшая между ней и влюбленным соседом. И она стала опять ухаживать за розами инвалида. Эволд с энтузиазмом поддерживал пристрастие жены к цветам.
Как-то раз молодожены увлеченно работали на клумбе соседа, не ощущая тревоги. Воодушевившись, Роза затянула лирическую песню и ее высокому, тонкому чуть-чуть резковатому голосу стал подпевать приятный тенор. Для дуэта супруги не очень подходили, но взаимная любовь помогла приложиться друг другу.
От согласия двух любящих сердец затряслись у Арниса от гнева губы, и ненависть желчью разлилась по телу. Горечь невыносимо терзала грудь и саднила сердце. Он с ненавистью стал замечать, как округляется у женщины живот. Арнис нестерпимо жаждал мести. «Одним ударом две жизни». – У него шевелились губы, беззвучно проговаривая засевшую в мозгу мысль. И он почувствовал от этого почти что умиротворение…
ХХХ
Арнис вынул нож из ножен. С крыльца, глядя прищурено, мерзко ухмыляясь, он метнул длинный нож. Роза, изогнувшись, удивленно взглянула на проткнувший ее предмет. В ее небесных глазах вспыхнуло недоумение, и застыл немой вопрос: «Что это? За что?» Затем взгляд помутнел, и в полубессознательном состоянии она стала падать. Эволд с глазами, наполненными ужасом, подхватил падающее тело жены и вытянул из него стальное лезвие ножа. По светлой блузке Розы расползались алые пятна, она от приступа кашля скорчилась и, выплюнув сгусток темной крови, издала предсмертный вздох и испустила дух. В правой руке Арниса блеснуло из превосходнейшей стали лезвие охотничьего ножа с рукояткой из слоновой кости, с маленьким слоником на конце и мгновенно вонзилось по самую рукоятку в сердце Эволда. Два тела рухнули на землю. Раздался звук тяжелого удара…
Воображая такую жуткую картину, Арнис почувствовал отрешенность от действительного положения. У него учащенными ритмами забилось сердце, на лбу выступили капельки холодного пота. Глаза безумно засверкали. Злая улыбка расползлась по лицу. Рисуемый вид крови усугубил его неукротимое желание мщения. В сильном возбуждении он готов был метнуть нож в круглую мишень, наполненную зародившейся жизнью. Губы задрожали, плечи затряслись и охваченный азартом, мужчина не в силах был унять дрожь.
Вот-вот метнется нож…
Осознанный страх за свою жизнь из-за надуманного убийства удержал его от этого шага. Арнис впал в глубокое уныние и ощутил страшную усталость. В удрученном состоянии он до боли зажмурил глаза. Ему ничего не оставалось, как ждать удобного случая.
Арнис находился в постоянном раздражении. Невозможность осуществить желанное приводило его в бешенство. Он метался в своей коляске по дому, до крови кусая губы, а из груди рвались вопли и руки неистово колотили беспомощные ноги. В отчаянии он с силой сжимал голову, стараясь облегчить ее боль. Страдания не только изнуряли душу, но до мучительной боли сжимали сердце, раскаленным железом сдавливали мозг и с нестерпимыми муками рвали все клеточки организма. Измученный жаждой мести мужчина чувствовал себя совершенно больным. Болезнь уродовала его внешний вид. Каждый прожитый час превращался для него в годы. Он посерел лицом, у него поседели виски, и появилась на макушке небольшая плешь. Вокруг глаз и рта собрались мелкие морщины, а две глубокие трагические складки разбежались по лбу.
Жизнерадостное настроение никогда не покидало бывшего моряка. И, как общительный человек, он принимал соседа за друга семьи и относился к нему по-приятельски.
- Арнис, скоротаем вечерок? Ты не прочь в карты переброситься? – с широким жестом, смотря добрыми глазами, обращался он к соседу.
- С удовольствием. Буду ждать тебя, - отвечал инвалид, напуская на себя радушие и признательность, но с искаженным от усилия лицом и с жестким выражением глаз.
Скрепя сердце Арнис принимал у себя мужа Розы, и обычная злорадная усмешка не сходила с плоских губ. А простодушный Эволд, будучи хорошим человеком с чистой душой и открытым сердцем не улавливал его недовольства и жгучую неприязнь. Он до позднего вечера увлеченно раскладывал карты или, расставляя шахматы, объявлял соседу шах. Жажда мести давала тому силы подавить свою ненависть и быть учтивым с ненавистными людьми.
У Розы родилась дочь – прелестный розовый бутончик. И Арнис задумал ее погубить. На своем наблюдательном пункте он, охваченный мерзким желанием, в бинокль следил за ребенком, сжимая в руке пистолет. Мужчина скрежетал зубами, слыша детский плач, а от детского смеха из его груди вырывался глухой звериный рык. Рисуя в мыслях кровавое тельце девочки, он испытывал сладостное томление. Страшный гнев клокотал в душе. Он жаждал мести.
Супруги уважали человека, обделенного в жизни семейным счастьем и отцовской радостью.
- Арнис, мы хотим в кино сходить. Говорят сенсация, а не фильм. Посмотришь Ани? – как-то раз обратилась к нему Роза.
- О, спасибо, - ответил сосед без голоса, с каким-то скрипом, насильственно изображая на лице трогательное волнение и выдавливая из глаз слезы умиления. А за спиной Розы губы сложились в ехидную ухмылку, и неистребимое желание утолить жажду мести полыхало в глазах. За все время ни одного удобного случая для мщения ему не представилось.
«Наконец-то я избавлюсь от мук, - в голосе слышалась надежда. – В моих руках будет ее дите. Это моя возможность ранить мать в самое сердце. О, как я жажду мести! Они наслаждаются жизнью, а я прикован цепями. – И он нанес руками два удара по неподвижным ногам, его удары были подобны ударам молота по наковальне. – О, как это сладко будет видеть залившееся слезами лицо Розы».
Арнис тщательно проверил боеспособность пистолета. От волнения дрожали пальцы. Но внезапно его проняла мысль, что ему придется отвечать за убийство. Он представил себя в тюремной камере и явственно ощутил ее зловоние и духоту, и его рука непроизвольно потянулась к горлу, как будто его схватил приступ удушья. Панический страх притормозил ликование души. На лице появилась горькая ухмылка.
Впав в уныние, мужчина сидел в кресле, склонив низко голову и обхватив ее руками, а локти, уперев о колени, и размышлял: «А если задушить? Нет, не годится. Это тоже грозит опасностью мне». Погруженный в думы как совершить безнаказанное убийство, он даже почувствовал себя изнеможенным. Обуявший его страх сковал сознание. Он сжимал руками виски, словно болела голова. Но постепенно боязнь стала пропадать и на лице расползлась самодовольная улыбка, глаза заблестели восторгом…
ХХХ
Арнис чистил охотничьим ножом яблоко, чтобы угостить годовалую Ани. Малютка сидела у него на коленях и теребила пуговки на байковой рубашке. Необходимость справить естественную нужду заставила его оставить занятие и он, положив яблоко и нож на край стола, опустил девочку на пол.
Месяц назад Ани сделала первые в своей жизни шажки. Мать и отец наперебой рассказывали об этой радости соседу. С трудом, но уже самостоятельно, пухленькие ножки девочки топали по ровным дорожкам. И непосредственный ребенок поднялся с пола и дотопал до стола. Раскрыв широко глазенки, Ани маленькими пальчиками взялась за изысканную рукоятку ножа, пососала во рту крохотного слоника и с интересом потянула ко рту сверкающее лезвие. Его блеск ослепил Арнису глаза и резким движением руки, он повалил девочку на пол. Стальное лезвие пронзило малютке горло, хлынула алая кровь. Ани лежала, уткнувшись лицом в пол, а в шее торчало холодное оружие…
Пришли Роза и Эволд и увидели страшную картину: в оцепенении сидел инвалид, а на полу бездыханное тело ребенка, еще теплое и сочащееся кровью. Родители истошно закричали. Роза упала на колени возле дочери и завыла от горя как волчица. Эволд кинулся к соседу и стал его трясти. Арнис пришел в себя и дрожащим голосом запричитал: «Я ведь инвалид. Возникла необходимость справить нужду. А она взяла. Я не успел схватить Я инвалид…. Ах, Розочка, какая беда…». Мужчина выглядел подавленным. Его тело трепыхало и он не мог унять дрожь, словно нагим был выставлен на мороз…
Но когда к Арнису принесли годовалого ребенка, и Ани взглянула на него кроткими глазами младенца, что-то дрогнуло, и тонкая ниточка оборвалась в глубине озлобленной души. С ним творилось что-то непонятное, нечто необъяснимое чувство. В сердце затеплился огонек любви, и он забыл о мести. Мужчина держал малютку на коленях, испытывая несказанное волнение в крови, и восторженная улыбка разлилась по лицу…
Арнис возил несмышленую девочку по королевским покоям второго этажа. Показывая ей свои сокровища, приговаривал: «Это все будет твое! Только подрасти!» Он шершавой ладонью гладил золотые кудряшки, на круглом личике целовал вздернутый носик; щекотал кончиком горячего языка солнечную пыльцу на пухлых щечках; прикладывался пылающими губами к ее розовым мягким губкам. Переодевая девочку, горящими глазами смотрел на крохотное естество будущей женщины. До глубины сердца трогал его неумолкающий щебет Ани.
Ничего не подозревающие родители и в дальнейшем доверяли соседу свою маленькую дочь.
Девочка стала чудодейственным для инвалида лекарством. У Арниса тупела боль, постепенно зарубцовывались кровоточащие раны, нанесенные безответной любовью женщины. Затихшие страдания принесли душевный покой. Ненависть ослабла, и месть залегла на потаенное дно его гнилой души. Любовь к подрастающей девочке заполнила его существование. Она дала росток надежды на безоблачную жизнь. Омраченная неподвижностью тела душа посветлела.
Ани быстро росла и распускалась как прекрасный цветок. Она была точной копией матери. Такая же пышная и цветущая, как Роза. Девочка относилась к соседу, как к родному дедушке: играла у него во дворе; забиралась к нему на колени и просила прочитать книжку или покатать на коляске.
У Арниса бешеным ритмом колыхало сердце, когда он ощущал ее маленькое тело. Ее ласковый взгляд прогонял морщины с его холодного лица, а ее нежное слово утешало измученную душу. На глазах мужчины у девочки наливались соком грудки. И у него кружилась голова, когда Ани своими упругими яблочками прижималась к нему.
- Дедушка, здравствуй. Я по тебе соскучилась, - приветливо здоровалась девочка, приходя из школы.
- Давненько, Ани, я тебя не видел. Я очень скучал, - с искренней радостью отвечал Арнис, трепетно улыбаясь. – Ну, обними старика.
- Много уроков было. – И Ани крепко обнимала дедушку и чмокала в щеку. А у того замирало дыхание от прикосновения атласной кожи девичьих губ. Мужчина жил ожиданием этих мгновений. Этот миг был для него самым прекрасным в жизни. Без нее ему было тоскливо.
У Арниса неустанно билось противоречие: нестерпимое желание удивить Ани волшебной сказкой второго этажа одолевал страх быть из-за этого убитым. Он мучительно боялся смерти и убеждал себя: «Дети по своей природе не могут скрывать то, что увидели, они не умеют хранить тайны. Девочка в своей непосредственности поделится моим сокровенным с родителями и еще с кем-нибудь, и так дойдет до преступного мира. Придет время, и я открою ей пещеру Алладина и положу к ее ногам сокровища. Она будет моей!»
Это была не любовь дедушки к внучке, а страстная любовь мужчины к будущей женщине. Ненависть, покоившаяся в глубине души, была неистовой, но и любовь походила на неистовство.
Любовь незрима и внезапна. Она ранит сердце без предупреждения. Летящие стрелы златокудрого Амура пронзают его без размышления. Если бы спрашивали желание человека, то не было бы мук от неразделенной любви.
Бессонные ночи Арнис проводил на своем наблюдательном пункте и пылающими глазами смотрел в окно девочки. Бурная страсть разжигала кровь и томила плоть. Это были ночи блаженства и адских мучений. Больное воображение порождало сладостные мгновения любовных утех с взрослой Ани. Призрачные фантазии будоражили мозг, и плоть горела нестерпимым огнем, как будто его интимный орган попал на раскаленные угли. Он ощущал эту боль всеми клеточками организма. Арнису в эти моменты необходимо было реально погасить огонь в крови и унять боль плоти.
Однажды Роза увлеклась чтением остросюжетного романа, удобно устроившись в мягком кресле. Ани в своей комнате усердно учила уроки. Телевизор выдавал пустую болтовню, и Эволд не знал чем себя занять. В томлении без дела он ходил по дому, выискивая себе работу.
Их семья была со средним достатком, поэтому жили скромно, но не бедно. В комнатах имели добротную обстановку, под домом гараж с хорошей машиной. Все, что необходимо для удобства в жизни, у них было.
В уютной светлой кухне, облицованной веселой плиткой, Эволд заглянул в холодильник. Сообразил себе гамбургер, выпил кофе, пожевал яблоко. В спальне проверил крепость пружины на широкой кровати, зачем-то взбил пуховые подушки и поправил шелковое покрывало. В гостиной несколько раз кувырнулся на мягком ковре, стараясь привлечь внимание жены. Но та уткнулась глазами в книгу и не замечала изнывающего от скуки мужа. Тогда он, стоя возле нее, стал смотреть в окно.
Серый жалкий вечер. Кислая зима: ни снега, ни мороза, ни солнца. Грязная слякоть и ветер ходит. Нагие деревья уныло колышут ветвями. Вой ветра наводил на душу впечатлительного мужчины еще большую тоску. Мглистый воздух. Мрачное небо: ни тусклой звездочки, ни блеклого пятна луны. Отвратительно смотрелись в саду деревянные колпаки, укрывавшие нежные розы от холодов. Неприятный вид угнетал глаза.
Вдруг взор его упал на окна соседнего дома, там горел свет. Мгновенной вспышкой загорелась радостным огнем мысль в мозгу Эволда: «Пойду-ка я к нему». – И он направился к соседу. Подойдя к калитке, нажал кнопку звонка, и она быстро распахнулась. Когда ему открыли входную дверь, он с острой радостью объявил:
- Арнис, я пришел тебе поставить мат.
- В следующий раз, - буркнул недовольный инвалид.
Гримаса разочарования появилась на его лице: он, видимо, кого-то ждал. Его тело было небрежно прикрыто бархатным халатом, в вырезе которого виднелась волосатая грудь, а распахнутые полы открывали голые ноги.
- Старичок, ты где? – донесся из ванной комнаты писклявый женский голосок.
- О, молодец! – воскликнул Эволд, делая большим пальцем правой руки восторженный жест. – Желаю незабываемых мгновений. – И взглянул взглядом, полным доброжелательности.
В оживленном настроении муж Розы пошел к выходу. За калиткой он столкнулся с посыльным из ресторана, который нес перед собой большой пакет и две бутылки шампанского.
Как-то сразу утих ветер. Из-за туч выкатилась луна, и ее блеклый луч упал на сад. Ненавистные колпаки привели Эволда в умиление. И он заботливо спрятал под них торчащие стебли. На черном небе звездная россыпь заиграла алмазным блеском. Завороженно Эволд глядел на сияющую бездну. Молниеносно самая яркая серебряная точка стрелой скатилась вниз.
В воодушевленном настроении Эволд вернулся домой. Он искренне радовался за соседа и этой радостью поделился с женой.
- Я сочувствую людям, которые лишены тех неописуемых ощущений, что дают естественные наслаждения, - печально произнесла Роза, закрывая книгу.
- Это хорошо, что у него есть средства и он может себе позволить пригласить девушку для оказания интимных услуг, - поддержал ее муж, с чувством взглянув на жену.
Их глаза встретились и мгновенно вспыхнули огнем любви. Оба пожелали друг друга. Эволд обнял жену и, обжигая ей поцелуями шею, пылко шепнул:
- А не испытать ли и нам сексуального счастья?
Роза улыбнулась и ответила ему чувственным поцелуем: она губами обхватила рот мужа и движением языка стала возбуждать страсть…
Время шло своим чередом, а по законам жизни все живое подвергается тлению. И годы полностью побелили Арнису волосы и изуродовали макушку огромной плешью; неприглядными морщинами избороздили лицо и напоминали о себе болью суставов. Засияла лысиной голова у Эволда. И Розе седина посеребрила волосы.
Постепенно годы отдалили Ани от дедушки-инвалида. Беззаботное детское время закончилось, и началась у нее студенческая жизнь, заполненная увлекательными событиями и интересными друзьями. А мужчину снедала неизбывная тоска. Он часто сидел в печали, склонив голову на грудь.
Высокая девушка со стройными ногами цокает каблучками по асфальту. Пышные волосы развеваются на ветру и горят на солнце рыжим огнем; золотистая россыпь веснушек веселится на круглом лице; синим морем разливаются огромные глаза, а пухлые губы пылают алым пламенем, возбуждая недозволенные чувства у старого соседа. Проходя мимо него, Ани приветливо здоровается, но уже не чмокает в щеку и возле него не задерживается.
Арнис тоскливо кивает головой и с вожделением смотрит ей вслед, смачно облизывая губы. При виде девушки до нестерпимой боли внутренних органов возгорается его плоть. Неистребимая любовь полыхает в груди старика. Ани царит в его розовых мечтах, мысленно он видит ее королевой своего королевства. «Женщины слабы: они любят деньги больше, чем саму любовь. Она не устоит перед таким богатством»,- думал Арнис. Но на все его попытки заманить девушку в дом Ани отвечала: «В следующий раз. Мне некогда. Я тороплюсь».
И старик самым нежным взором полным надежды, смотрел на нее. Во власти своих грез, он не осознавал, насколько его мечты призрачны.
В доме Розы часто стала собираться молодежь. И чтобы им не мешать, родители девушки приходили коротать вечерок к соседу. Он с напускной радостью их принимал, сдерживая колющую боль в груди, но в его тоне прослеживало раздражение. Арниса мучило предчувствие непоправимой беды, и тяжелое дыхание выдавало волнение. В его голове витала только одна мысль: «Что там происходит?» Мужчина познал ревность. Кусая от досады губы, с нахмуренным лбом, он бесшумно исчезал за дверью и поднимался на чердак, где стонал, закрывая в горе лицо руками.
Охваченные просмотром телепередач, простодушные гости не замечали холодной учтивости хозяина, его угнетенного вида и внезапных исчезновений.
На молодежных тусовках всегда присутствовал белобрысый студент со спортивной фигурой. У него, как и у Ани, было веселыми веснушками утыкано лицо. Он позже всех от нее уходил. И Арнис заметил, что студент часто провожает Ани после занятий домой. Иногда их пальцы тесно переплетались, и в глазах девушки светился счастливый огонек.
Арниса охватывало беспокойство. Он от ревности скрежетал зубами и до боли сжимал кулаки. Ревность вскрыла гнойник ненависти, а ненависть воспалила жажду мести и она гнойным нарывом въелась в сознание. Он опять достал пистолет. По его заказу ему сделали очки-бинокль.
Ночами мужчина поднимался на чердак и, надев очки, наблюдал за девушкой, пожирая ее глазами, в руке сжимая пистолет. Ее тонкий силуэт хорошо вырисовывался за легкой занавеской и причинял ему горькие страдания. В его груди бушевали неистовые страсти…
Вот Ани снимает блузку и расстегивает бюстгальтер…
У Арниса пересохли губы, и перехватило дыхание: оба легких как бы закупорились. Закружилась голова от желания сжать руками ее упругие груди и лизнуть воспаленным языком розовые сосочки. Он смачно облизал губы.
Ани снимает юбку…
И обреченного на неподвижность мужчину начинает колотить озноб. Плоть возгорается. Он чувствует, как горячая кровь хлынула в его интимный орган и тот начинает расти и подниматься, как из недр земли поднимается огонь к кратеру потухшего вулкана.
Черным пятном выделяется на белом фоне сокровенное лоно девушки…
У Арниса потемнело в глазах от боли плоти. Его пальцы выпускают пистолет и сбрасывают с ног плед, открывая пылающий вулкан. Двумя руками мужчина обхватил свой орган и себя удовлетворяет…
Ани уже под одеялом в постели, а Арнис мысленно видит ее естество. И его кратер извергает горящую лаву, а из груди вырывается неистовый стон. Белая пена расползается по голому телу и пеплом застыла на коляске. Потерявшие чувствительность мокрые пальцы отпускают плоть и ослабевшие руки повисают.
Закатив глаза, с блаженной улыбкой в сладостном изнеможении Арнис откидывается на спинку инвалидной коляски. В обессиленном состоянии он до утра сидел в кресле под крышей.
Мужчина безумно любил и безумно ненавидел. В глубине души бурлила ненависть, но горячая волна обжигала и его сердце. Иногда он видел у Ани белобрысова студента. В полумраке слабо белели их лица. И Арнис впадал в ярость. Он кусал до крови губы и обрушивал мощные удары стальных кулаков на безжизненные ноги. Но вслед за яростным возбуждением впадал в глубокое отчаяние: трясся и рыдал в голос, затем его одолевала горькая слабость, и он начинал тихо стонать, обхватив печально руками лоб, словно пытаясь подавить невыносимую боль, овладевшую головой. Нравственно подавленный Арнис находился на чердаке до утра.Обреченный на неподвижность мужчина глубоко любил и тяжко страдал от безысходности своего положения. Эти муки грызли его изнутри и были ему невыносимы.
Страдания, как и любовь, обладают созидательной или разрушающей силой. Оно дает нам жизнь или может у нас ее отнять. Невыносимые муки то сводят с ума, то возрождают из пепла. Человек появляется на свет в святых муках любящей матери. Великий шедевр рождается в творческих муках благословенного мастера. Болезнь в тяжких муках отнимает у человека жизнь. Измученный страданиями мученик ищет покой в смерти и иногда уходит из жизни сам.
Страдания вершат судьбы людей. Они делают умного глупцом, а великого ничтожным. Эти муки толкают подлого человека на преступления, а благородного - на подвиги, слабого – на суицид. А слабость ли это? В состоянии крайней безнадежности человек идет на этот отчаянный шаг. Но чтобы порвать с жизнью, тоже нужна сила! Отважный и смелый человек с прекрасной душой найдет в себе силы и пожертвует своим счастьем во имя счастья любимого. Низменный и трусливый человек с гнусной душонкой для своего спокойствия и благополучия принесет в жертву спокойствие любимого.
Страдания Арниса из-за своего немощного положения усугублялись невозможностью любить и быть любимым и заглушили его поверхностное тепло души, вывернув наружу мерзкое нутро мрази. Его сердце вопияло о мщении…
- Арнис, наша девочка – невеста, выходит замуж. Мы так счастливы, - люди широкой натуры не скрывали своей радости от соседа.
- Уж очень нам нравится этот парень. Тихий, скромный, работящий. Учится и сам зарабатывает себе на учебу. И родители у него такие добрые, приветливые. А уж как они нас принимали! – восторженно тараторила Роза, не замечая изменений в лице соседа, - Не знали куда посадить, чем угостить! Когда они приходили к нам, мы хотели тебя пригласить, но тебя не было дома.
Лицо Арниса резко почернело, губы затряслись, взгляд набычился. Неожиданное известие страшно пришибло его.
- Ты будешь самым почетным гостем на свадьбе. Ты ведь как родной дедушка Ани, - страстно объявил Эволд, чувственным жестом выражая признательность.
- Спасибо, - со стесненным дыханием угрюмо процедил сквозь зубы сосед, с искаженным от боли лицом.
Но добродушные родители девушки, люди редкой доброты, в своем чистом сердце своей добродетелью подавляли малейшее проявление человеконенавистничество отдельных личностей. Им претила мысль, что их великий порыв любви к человеку может порождать у того обратные, низменные чувства. Они испытывали горячую привязанность и искреннее сочувствие к Арнису, обделенному судьбой здоровьем и личным счастьем, и не сомневались в нежности его ответных чувств. Поэтому в своем простодушии никто из них не обратил внимание на явно удрученный вид соседа и его открытую враждебность.
Бурно шли приготовления к шумной свадьбе. В основном хлопотали родители жениха и невесты. И счастливая Роза, охваченная свадебными заботами, забыла о цветах. Любовь матери к прекрасному передалась дочери. И с детства Ани приобщилась работать в цветнике.
Стоял тяжелый пригрозовой день, но к вечеру духота ослабла. Ани отстригала засохшие бутоны роз на клумбе дедушки. Ей помогал студент…
Воинствующий розарий стрелял яркими красками. На ровном стебле пылающий красный цвет высокомерно смотрел на соседствующий желтый, а тот в гневе горел золотым огнем и готов был испепелить надменного соседа. Чайная роза кичливо распушила изумрудную листву, а над ней пурпурное диво сбросило ароматные темные лепестки и враждебно наострила колючки. Только два пушистых растения дружно переплетались и приветливо друг другу улыбались, кивая белыми и розовыми розанчиками, густо усыпанными на маленьких отростках длинных стеблей.
Война красок трогала душу влюбленным, а чарующий аромат пьянил голову. В молчании жених и невеста не отрывали очарованных глаз друг от друга, их пальцы часто переплетались. Студент срезал бордовую розу и воткнул в золото волос Ани. Они обменялись взглядом, полным невысказанной любви, и их уста сомкнулись в трепетном поцелуе…
Арнис украдкой наблюдал за влюбленными из окна второго этажа. Из-под черных бровей его тревожные глаза суетливо зыркали по влюбленным. Каждое движение их тел было под его наблюдением. В своем царстве роскоши он черпал силы для мести и здесь строил планы отмщения.
Сердце громыхало от ярости, а душа сотрясалась от неистового желания отомстить, и готов был прорваться воспаленный нарыв. Арнис ждал подходящего момента, чтобы выплеснуть зловонную вязкую грязь. Алчущий крови он навел на молодых пистолет и держал палец на курке…
Ани срезала великолепный пурпурный розанчик и укрепила его на груди у любимого. Ее глаза выражали несказанную радость. Парень привлек девушку к себе. Их тела замерли, охваченные чувственным поцелуем…
У Арниса глаза пылали гневом и скрипели от злости зубы. Влюбленные разомкнулись и принялись за работу…
ХХХ
Раздался звук выстрела. На груди у Ани появилось алое пятно, и она села на землю. По голубой блузке расплывалась кровь. В ее взгляде, устремленном на возлюбленного, читалось удивление. Тот бросился к любимой, но прогремел еще выстрел, и пунцовая кровь брызнула из страшной дыры и расползлась по белой рубашке студента, он грохнулся на колени. Теряя силы, оба упали лицом на колючие стебли, и острые шипы вонзились в солнечную россыпь веснушек и в расширенные от боли глаза, из зрачков прыснула темная жижа…
«Нет, не годится», - решительно отверг Арнис мыслительный процесс убийства. Сознание, что ему придется отвечать за содеянное, внушало ужас. Он помрачнел лицом, сосредоточенно обдумывая, как осуществить свое гнусное намерение…
Внезапно его пронзила мысль, и он обратился к влюбленным:
- Молодые! Так хочется посмотреть на зарю. – Морщинистое лицо старика выражало смущение. – Побалуйте инвалида: отвезите на утес.
- С удовольствием, дедушка, - почтительно ответил отзывчивый студент.
Счастливая молодежь покатила коляску с немощным человеком на берег реки. Жених и невеста шли, молча, взявшись за руки, глазами говоря друг другу о любви. Пытаясь собраться с черными мыслями, безмолвствовал и Арнис. Его брови нахмурились, а с губ не сходила трагическая улыбка.
Солнце закатилось за темный лес и вспыхнуло багровое зарево, но через миг горизонт запылал алым огнем. У Ани перехватило дыхание от восхитительного вида.
- Какой дивный пейзаж! – воскликнула она.
Уже перламутром сверкал закат и в розовом цвете струился водный поток огромной реки.
Очарованные красотой, жених и невеста стояли на краю утеса, не замечая наведенного на них пистолета. Их тела выступали из сумерек…
Синии сумерки окутывали синевой реку, и медленно растворялись в тумане очертания дальнего хвойного леса и блек перламутр зари. Узорные листья кустарников робко колыхались от легкого дуновения ветерка, и влажный воздух приятно освежал молодым лица.
Ани посмотрела вниз. Волны толкали воды реки к скале, и под ней бурлила вода. От страха у девушки закружилась голова. Студент крепко прижал любимую к груди…
На землю опускалась ночь. Мрак сгущался с каждой минутой. Туман совсем стер с горизонта розовую ленту, оставшуюся от заходящего солнца. В небе вспыхнула звезда любви Венера. За ней появились маленькие серебряные точки, и вскоре небосвод заискрился самоцветами. Крупная алмазная звездочка затанцевала над утесом, подмигивая влюбленным то красным, то желтым глазом. Серебряным блеском засверкала река. Над ней Большая медведица раскинула свой ковш, и он ярко заиграл бриллиантами. Засияла луна и осветила фигуры жениха и невесты.
На фоне сверкающего неба их уста слились воедино, блаженная нега застлала им глаза и, охваченные прелестью интимного поцелуя, замерли их тела…
Затаив дыхание, бесшумно Арнис подъехал вплотную к ним, и хладнокровно резким коротким ударом столкнул их вниз. Раздался шумный плеск, и глухой удар тел о камни.
По берегу пронесся порывистый ветер. И тонкие березки скорбно склонили зеленые вершины.
Мужчина прислушался. Тишина: голосов не слышно, только привычно громыхали волны. Он испытал облегчение и глубоко задышал. Дышал долго, набирая с силой в грудь воздух, отрешенный от действительности.
В воздухе веяло что-то страшное: вот-вот разразится гроза и хлынет на землю холодный дождь.
Придя в себя, Арнис отъехал от края пропасти. У него в мозгу сверкнула мысль: «Я одержал безоговорочную победу!» - И гнусно захохотал, издавая дикие звериные звуки. Душа заликовала, страх отступил и он почувствовал в себе уверенность.
Пахнуло свежим ветром. Прохладная струя вызвала на лице инвалида самодовольную улыбку и ноздри победно втянули свежий воздух. Вдруг его пронзила острая боль в пояснице, и прошиб озноб. Арнис явственно ощутил, как холодные мурашки от пальцев ног поднимались вверх по телу, мускулы нижних конечностей свела судорога. Эта боль человеку, обреченному на неподвижность, была сладостна. Она давала понять, что в безжизненные ноги вернулась жизнь. По его лицу растеклась блаженная улыбка. Титаническим усилием воли инвалид поднялся на ноги и, превозмогая боль, опустил одну ногу на землю, затем другую. Он сделал один шаг, потом второй и, ликуя, выпрямился, расправив гордо плечи. Арнис торжествовал над судьбой, и на его лице просияла торжествующая улыбка.
Воцарилась гробовая тишина, несмотря на плеск шумных волн. Было слышно, как трепещут листья в живой изгороди тесно переплетенного ольшаника.
Раздался взрыв оглушительного хохота. Лошадиным ржанием звучал человеческий голос в безмолвии звездной ночи…
Мощный удар внезапного грома заглушил хохот мужчины. Он содрогнулся всем телом и посмотрел на небо. Сверкнула молния, и снова прогремели раскаты грома. Гневно спорили над головой Арниса тяжелые низкие тучи, и, толкая друг друга, заволокли мглой сияющую бездну. Наступила полная темнота. Во мраке ночи жутко громыхала о камни река. На одно мгновение сердце мужчины обуял страх. Вдруг на лицо хлынул сильный дождь. Он решил вернуться в коляску.
Бурный порыв ветра сбил его с ног. И Арнис рухнул наземь, уткнувшись лицом в мокрую траву. При падении он ударился лбом о камень, и из раны брызнула кровь и залила глаза. Мужчина пытался подняться, но не хватило сил. Арнис явственно ощутил, как какая-то тяжесть придавила ноги, спину, словно на него навалилась каменная глыба.
Дождь ливмя лил. Сквозь ливень прорвался град. Ледяной дождь больно хлестал по телу и холод сжимал его. Боль саднила в кровавой ране. От мук Арнис сомкнул глаза. Гроза бушевала всю ночь. Мужчина лежал в дождевой луже, а из раны сочилась кровь и растворялась в дождевом потоке. Он мог только беспомощно стонать…
Вот по его телу пробежали судороги. Оно отвратительно дергалось: корчилась агония. Она конвульсивно извивалась, потом остановилась в неподвижности…
Утром на вершине утеса возле коляски обнаружили бездыханное тело инвалида. Его лицо с рваной дырой на лбу было искажено ужасом. Застывшие глаза выражали отчаяние, волосы стояли дыбом, а рот искривила горькая усмешка. Рядом валялся пистолет.
Безудержный поток лился из глаз родителей жениха и невесты, но это были не слезы радости на веселой свадьбе, а слезы скорби на горестных похоронах.