Враг, узнавший силу советского оружия под Москвой, надеялся сломить соотношения сил неслыханным по мощи и жестокости натиском.
А в директивном письме Ставки Верховного Главнокомандования Военным советам фронтов ставилась задача обеспечить «полный разгром гитлеровских войск в 1942 году».
Страна к этому времени уже превосходила экономику Германии.
В 1942 году было выпущено 25 тысяч самолетов, 24 тысячи танков.
Германия- только 14 тысяч самолетов и 6 тысяч танков. Новые машины надо было укомплектовать подготовленными экипажами .
Решено стянуть все имеющиеся резервы, особенно тех бойцов и офицеров, которые закалены в боях.
Ивана Дронова в июле 1942 года отзывают из Тбилиси. Сорокалетний полковник Бондаренко-командир танкового соединения,довольно полный ,но энергичный, с крупным волнистым чубом, склонившись над картой диспозиций соединения на Ржевском направлении, на доклад Дронова о прибытии, мельком взглянул на орденскую планку, энергично произнес: « Вы назначаетесь командиром танковой бригады. Вот здесь нам предстоит вступить в сражение с агрессором, который сосредоточил значительные силы». Он подал ему приказ о назначении.
Полчаса ушло на обсуждение генерального плана сражения и сосредоточения войск.
-Идите, капитан, знакомьтесь с личным составом.
Через три дня завязалось редкое по напряженности и совершенно выходившее из ряда вон по потерям танковое сражение, продолжавшееся более двадцати дней. Одна атака волнами накатывалась на другую. За нею в бой шла пехота. Иван Сергеевич умело руководил боевыми расчетами. Лесные массивы под Ржевом скрывали танковые колонны. По железной дороге с заводов Западной Сибири доставлялись новые ИС-3-тяжелый танк, маневренные Т-34 -средний танк ,а также самоходные артиллерийские установки САУ (ИСУ-152).
Из сырых лесов русские солдаты выкуривали хорошо окопавшихся немцев. У Ржева советским войскам удалось вплотную прорваться к городу. 9-я немецкая армия ,чтобы предотвратить широкий прорыв, бросила в бой танковые и пехотные дивизии, предназначенные к отправке на юг.
Бойцы танковой бригады под командованием капитана Дронова, маневрируя, отражали атаки врага и переходили в наступление. Немецкие танкисты хорошо знали некоторых советских офицеров. Имя капитана Дронова у них было на слуху, они узнавали по потерянным машинам на этом направлении. Однажды по громкоговорителю с немецкой стороны раздается русско-немецкая речь:
-Капитан Дронов! Я, обер-лейтенант Кромвель, приглашаю вас на огневое рандеву. Слышал, что не боитесь нашего «Тигра». Так сразимся?
Немец указал место и время на нейтральной полосе.
Командование выступило категорически против дуэли – не рыцарские времена. Да и воюют они со смертельным врагом.
Наглость фашиста объяснялась тем, что русские позиции оснащены «тридцатьчетверками», уступающими «Тиграм» по толщине брони и калибру пушки. Тем более пушка Т-34 не пробивала броню «Тигра», но Дронов настоял на своем.
-Я этого мерзавца вобью в землю! -заявил он.
Полковник Бондаренко рискнул, и без широкой огласки дал разрешение.
Перед рассветом капитан Дронов со своим экипажем укрылся в кустарнике. На дульный срез ствола пушки привязал обыкновенное ведро. Видит, ползет «Тигр», пушкой так водит, так водит. Дронов осторожно и неожиданно выдвинул пушку из кустов. Немец, увидев ведро, принял его за дульный тормоз 122-мм пушки советского тяжелого танка ИС-2. Испугался. Развернул свой танк и помчал в обратном направлении.
Вот сюда-то, в бок и направил Дронов 10 снарядов в минуту, в два раза быстрее, чем положено. «Тигр» взорвался, его башня отлетела сторону.
Дело сделано: целым и невредимым явился экипаж на диспозицию, как ни в чем не бывало. Бондаренко похлопал по плечу капитана и негромко произнес:
-Молодец, Иван Сергеевич! Разделал этого выскочку под орех!
Спустя неделю немцы отошли.
Солдаты, прочесывая поле боя, под башней вражеского танка обнаружили труп немецкого офицера.
Бои продолжались. В одном из них Дронов проявил несгибаемое мужество и отвагу.Танковая атака накатывалась на другую, словно волны, гонимые ветром. Капитан руководил боевыми действиями своих подчиненных:
-Ай, Набоков,ай,хлопец! Так их!
Дронов сопереживал, готовый сам ринуться , чтобы облегчить участь своего подразделения.
-Ну, как ты, Самойлов, мог попасть под огонь «Пантеры»?
Не заметил его сбоку! Прямое попадание!
-Сгорели…Ээх! -сокрушался он.
Видя плачевное положение близкого к нему танка, «танцующего» по какой-то причине на месте, понял: командир неопытный или оглушен. Он скинул шинель, передал управление боевыми действиями замполиту, изловчившись, прыгнул на панель с задней стороны. Ужом вполз в открытый люк, откуда тонкой струйкой вытекал дымок. Захлопнул крышку, отстранил раненого наводчика, принял управление на себя, попросив заряжающему доставлять в ствол снаряды. Прицельным огнем начал разить вражеские машины.
Вот одна задымилась, другая.. С каждой минутой он все более ожесточался, уводил машину от прямых попаданий… Вечер начал скрывать цели. В это
время раздался взрыв где-то в нижней части. Танк подпрыгнул и остановился.
-Как нелепо! -подумал он. –Да и ты, сынок, уже не в силах мне помочь, снаряды-то кончаются,- с сожалением посмотрел на бледного изможденного бойца. Рядом -дроугого раненого, отрешенного и стонущего, который умирал у него на глазах. Неуправляемый танк редко, но заявлял о своей жизни .
Иван Сергеевич сам заряжал, сам наводил на смутные силуэты и стрелял.
Молодой паренек-наводчик совсем ослаб, и Дронов очень сожалел, что не мог ничем помочь. Крышка люка деформирована, и они оказались замурованными в стальном мешке. Поворотный механизм пушки работал безотказно.Знкачит, есть возможность еще отбиваться. И все же Иван Дронов понимал:их обоих судьба предрешена.
–У меня есть дети, а ты ты любви-то не познал, -думал капитан, выискивая силуэт врага. Стрелял прицельно и точно , продолжая поражать цель. В темноте ночи его местоположение трудно определить.
Лишь осветительные ракеты иногда выхватывали поле боя.
Снаряды редко рвались поблизости. Один из них все-таки угодил спереди. Солдата-наводчика взрывной волной припечатало к задней стенке так, что он и охнуть не успел, превратившись в сплошное месиво. Капитан получил осколочные ранения в грудь и в левую руку, но усилием воли подтягивал снаряд, посылал в ствол:
-Нет!- шептал он.-Ты меня живым не возьмешь!
Правой рукой забинтовал левую. Силы оставляли его, он терял сознание, приходил в себя и снова принимался за дело. Теперь подтянуть тяжелый снаряд, суметь дослать в ствол, выискать цель,навести на нее, казалось неимоверно трудным и длительным по времени.
На наблюдательном пункте всю ночь слышали стрельбу на нейтральной полосе. На рассвете в бинокль увидели застывший на месте танк.
Помочь ему ничем не могли -слишком открытая местность и потери могли быть велики.
Башня танка еще продолжала вращаться, и орудие время от времени выплевывало горячий сгусток металла. Никто не мог определить, кто управлял данной машиной: на поле боя оставалось немало советских и немецких танков.
С рассветом немцы поставили на позицию мощное зенитное орудие, которое тремя попаданиями расстреляло одинокий танк.
Башню снесло, и огромная железная махина легла набок, обнажив гусеничный эллипс. Другая змеевидной лентой распласталась поодаль. Ее разорвало еще вечером. По номеру на машине определили, что на ней находился командир танковой бригады капитан Дронов. Полковник Бондаренко приказал во что бы то ни стало доставить тело героя в свое распрлржение.
Замполит взял с собой четырех бойцов и выдвинулся вперед. Неподалеку от танка они обнаружили четырех убитых немцев со связками хвороста и соломы. Вытащив капитана из танка, они обнаружили, что у него оторвана рука вместе с плечом. Положили на плащ-палатку и, скрытно, перебежками понесли.
В пути попали под минометный обстрел. Два бойца погибли, один был ранен, но тем не менее тело доставили.
Отдав почести, пулеметными очередями, через два часа похоронили в братской могиле.
Читать далее...