Дон Алесандро

Дон    Алесандро.
 


                Глава  1


Я  лежал  и  понимал,  моя  тридцатичетырёхлетняя  жизнь  перечёркнута,  перечёркнута  раз  и  навсегда. 

Лежал  прикованный  наручниками,  руками  к  ажурному  изголовью,  а  ногами  к  нижней  спинке  кровати.  Моя  красавица  жена  решила  поиграть  со  мной  в  острые  любовные  игры,  ещё  ни  разу  она  не  выказывала  подобное  желание.  Чем  меня  несказанно  удивила.

Сегодня  была  годовщина  нашей  свадьбы.  Она  играла  и  играла  так,  что  всей  своей  игрой  разом  перечеркнула  семь  лет  нашей  совместной  жизни.  И  мою  жизнь  в  целом.  Я  знал,  когда  встану,  буду  другим,  это  будет  уже  не  тот  прежний  Алексей  Луизович  Эстре. 

Моя  красавица  жена  Оленька,  ласково  меня  называла -  Луизочка,  из-за  моего  отчества.
Мой  дед  испанский  антифашист  боролся  с  Франко.  Последний  оплот  республиканцев  Валенсия,  пала.  Чтобы  отвести  мстительную  руку  галисийца  Франко  от  своей  семьи,  он  симулировал  идейные  разногласия  со  своей  семьёй,  да  так  это  сделал   мастерски,  собственный  отец  поверив  его  игре,  проклял  его,  публично  от  него  отрекшись. 

В  тридцать  девятом  году  был  вынужден  иммигрировать  из  Испании  в  СССР.  Как  многие  тысячи  испанцев,  переехал  в  СССР,  где  на  долгие  годы,  а  для  многих  на  всю  оставшуюся  жизнь,  Союз  стал  их  второй  родиной.  Бросил  свой  известный  родовой  дом  де  Эстре,  спасая  своих  родителей.  Его  отец  отказался  от  своего  сына  коммуниста.

                1               

Осев  в  России,  страдая  по  своей  любимой  Испании,  по  своему  дому  и  родителям,  которых  очень  любил.  Нашёл  утешение,  женившись  на  красавице,  моей  бабушке  Нанули  Автандиловне  Гулиа,  на  половину  русской,  на  половину  грузинке.  Мой  прадед  так  и  не  узнал,  мой  дед  спасал  собой  свою  горячо  любимую  семью.

Бабушка  очень  любила  Испанию.  И  часто  бывала  в  Доме  Дружбы,  хорошо  зная  испанский  язык,  она  познакомилась  близко  с  Долорес  Ибаррури,  которая  возглавляла  компартию  Испании  в  изгнании.  Ведь  не  зря  говорят,  баски,  проживающие  в  Испании - это  потомки  великого  исхода  грузин  после  страшного  природного  катаклизма  на  всём  Кавказе.

Часто  посещая  всевозможные  собрания  и  выставки,  посвящённые  Испании,  она  была  гостьей  Долорес  Ибаррури,  которая  и  познакомила  её  с  моим  будущим  дедом.

Молодой  красавец  Федерико  Гарсия  де  Эстре,  утончённый,  умный  аристократ,  разом  покорил  сердце  моей  бабушки.  От  их  брака  родился  мой  отец,  Луиз  Федерикович  Эстре  который  женился  на  удивительной  красивой  женщине,  моей  матери  Марии  Олеговне  Володиной – уже  тогда  известном  микробиологе.  Боже,  как  я  боготворил  мою  мамочку  и  бабушку.

Перечисляю  свою  родню,  которую  так  опозорил  и  унизил  тем,  как  сейчас  лежу  и  смотрю,  на  моих  глазах  моя  Оленька  отдаётся  в  крике  оргазма  постороннему  мужчине.  Моя  красавица  Оленька  с  затуманенными  глазами  от  сладострастия  бесстыже,  с  невероятным  презрением  смотря  мне  в  глаза  получала  удовольствие,  о  котором  я  раньше  и  не  подозревал.



Я  женился  на  красавице  Оленьке,  закончив  аспирантуру.  Получив  прекрасную  должность  заведующего  лабораторией  общей  морфологии  высших  растений.  Наука  для  меня  была  всем  и  миром  и  домом.  Блестяще  окончив  школу  и  университет,  заканчивая  аспирантуру,  впервые  на  какой-то  университетской  вечеринке,  куда  меня  случайно  затащили,  увидел  Оленьку.  Влюбился  сразу  и  бесповоротно,  боже,  как  она  была  прекрасна. 

Покорила  меня  своим  острым  умом,  нас  интересовали  общие  идеи.
Вырос  я  домашним  ребёнком,  бабушка  и  мама  меня  боготворили,  дав  мне  блестящее  образование,  в  совершенстве  владел  четырьмя  иностранными  языками,  ну  и  конечно  же  и  русским,  и  грузинским.  Бабушка  дала  мне  хорошую  школу  рисования.  И  я  делал  на  этом  поприще  заметные  успехи,  но  на  семейном  совете  решили,  наука  важнее.

Деда  и  отца  потерял  рано  в  восемь  лет,  они  возвращались  домой  на  своей  «волге»  попали  в  жуткую  аварию,  их  так  раздавило,  что  гробы  были  заколочены, - как  потом  мне  рассказывала  мама.

                2

Я  вырос  крепким,  но  стройным  юношей,  чуть  выше  среднего  роста - ста  семидесяти  восьми  сантиметров,  унаследовав  от  деда  чёрные  курчавые  волосы  с  тонкими  породистыми  чертами  лица.
Будучи  старшеклассником,  на  меня  засматривались  не  только  девчонки  школы,  но  и  взрослые  женщины,  вгоняя  меня  в  краску.  Но  юношескими  фантазиями  не  страдал  и  не  мучился  томлением  молодости,  как  мои  сверстники.

Бабушка  и  мама  воспитали  меня  настолько  целомудренным,  свою  девственность  потерял  в  первую  брачную  ночь  с  моей  красавицей  Оленькой,  которая  в  отличие  от  меня  оказалась  более  искушённой.
Она  поведала  мне,  на  выпускном  вечере  ей  подсыпали  снотворного  в  бокал  шампанского.  И  несколько  выпускников  её  класса  над  ней  надругались.  Я  переживал  её  боль,  и  мне  было  наплевать,  что  она  не  девственница,  самое  главное  я  любил,  а  она  меня.

Писал  ей  курсовые  работы,  она  с  отличием  закончила  биофак.  Я  защитил  докторскую,  был  одним  из  молодых  профессоров,  преподавал  студентам.
Отдавая   все  заработанные  деньги  моей  Оленьке.  И  хотя  получал  не  так  уж  и  много,  чуть  больше  двадцати  тысяч  рублей  нам  двоим,  хватало,  да  ещё  вечерами  занимался  переводами.  Я  не  мог  на  неё  надышаться,  доверяя  ей,  как  себе,  да  иначе  и  не  могло  быть,  но  до  сегодняшнего  вечера.
 Оказалось,  я  заблуждался  и  очень  сильно.

                Глава  2

       Сегодня  было  семилетие  нашей  свадьбы,  пришёл  с  большим  букетом  бело-розовых  роз.  Оленька  встретила  меня  ослепительно  красивой  в  белом  шёлковом  платье  до  колена,  которое,  обтягивая,  так  подчёркивало  её  бесподобную  фигурку.  Белые,  высокие,  лакированные  сапожки  изящно  красовались  на  безупречных  ножках.

                3

-Оленька,  откуда  у  тебя  эти  красивые  вещи,  наверное,  стоят  сумасшедших  денег? 
Она  успокоила  меня,  рассказав,  её  подруга  по  знакомству,  нашла  элитный  секенд  хенд,  показывая  мне  подметку  сапожка,  которая  и  в  правду  была  немного  изношена,  мне  стало  так  стыдно,  моя  жена  одевается  в  ношеное. 

Она  поставила  цветы  в  вазу,  целуя  меня.  Мы  поужинали.  А  вечером  ластясь  ко  мне.
-Милый,  я  сегодня  хочу  быть  плохой  девочкой, - произнеся  с  таким  сладострастием  и  капризно  надув  губки,  которого  от  неё  не  ожидал. 

Раздевая  и  лаская  моё  тело,  приковала  меня  наручниками  к  ажурному  изголовью   кровати,  а  ноги  к  нижней  спинке.
Впервые  её  видел  такой,  и  хотя,  затея  мне  не  очень  понравилась,  в  её  газах  стояло  такое  желание,  и  я  уступил.
В  это  время  позвонили  во  входную  дверь,  боже,  ну  кого  в  такое  время  сам  чёрт  принёс.

-Я  сейчас - сказала  Оленька.
Через  минуту  она  вошла,  и  я  с  ужасом  смотрел,  как  она,  сладострастно  целуясь  в  засос,  появилась,  обнимая  огромного  бугая  с  чуть  наметившимся  брюшком,  с  толстенной  в  палец  толщиной  золотой  цепью  на  шее.  Бугай,  по  хозяйски  задрав  платье  Оленьки,  облапил  белоснежные  ягодицы. Ухмыляясь,  с  таким  наглым  презрением  с  самодовольством,  вседозволенностью  смотрел  в  мои  глаза.


                **********************


-Здравствуй  Луизочка!
Кровь  ударила  мне  в  голову,  она  продала  меня  со  всеми  потрохами,  даже  то,  как  она  ласково  меня  называла  - Луизочка.
Дергался,  пытаясь  вырваться  из  наручников,  все  мои  попытки  были  тщетны,  да  и  что  я  мог  бы  сделать.  Я  и  мухи  не  обидел,  ни  разу  за  всю  учёбу  в  школе  не  подрался,  да  и  причин  не  было.

                4

Не  веря  своим  глазам, смотрел  на  мою  Оленьку,  которая  с  таким  сладострастием  прижималась,  мне  стала  так  противно  и  мерзко,  так  плохо  от  увиденного  кошмара,  думал  моё  сердце  не  выдержит  и  разорвётся.  В  висках  грохотало,  живот  сжало  спазмами,  губы  пересохли,  а  кончики  пальцев  онемели  горя  раскалённым  железом.  Отвернулся  и  закрыл  глаза.
Страшный  удар  в  челюсть.

-Смотри  на  нас  книжный  червь,  научная  плесень.  Моя  Оленька  хочет,  чтобы  ты  недоумок,  увидел,  как  я  буду  её  любить.  Ты  недомерок,  разве  понимаешь,  что  такое  любить.  Я  тебе  покажу  мастер  класс,  страсти  и  любви.  Ты  издевался  над  моей  девочкой,  если  бы  не  она,  я  тебя  полу-испанская,  полу-грузинская  гнида  раздавил  бы,  как  сморчка,  которые  ты  изучаешь. 

Своей  жизни  ты  обязан  моей  красавице.  Ты  даже  не  представляешь,  какая  она  умница  и  как  ты  тварь  над  ней  издевался.
Приходил  в  себя  от  его  побоев,  из  носа  текла  кровь,  губы  взбухли.  Мне  было  так  стыдно  за  свою  наготу.

-Как  я  над  ней  издевался,  я  боготворил  её. 
Они  стояли,  обнявшись,  смотрели  на  меня,  как  на  полоумного.
-Да  Оленька,  ты  права,  он  неизлечимо  туп. 

Оленька  снимала  с  него  рубашку  и  брюки,  стянув  трусы,  огромное  его  достоинство  вывалилось,  мне  стало  так  мерзко,  тошно   и   противно,  я  отвернулся.
Жуткий  удар  в  солнечное  сплетение,  захлебываясь  в  своей  рвоте,  пытался  хоть  как-то  убрать  свое  лицо,  по  которому  он  молотил. 
-Нет,  гнида,  смотри,  или  я  тебя  убью.

Меня  снова  вырвало,  когда  увидел  как  Ольга,  опустившись  на  колени,  причмокивала,  а  я  хотел  умереть,  чтобы  не  слышать  этих  звуков.  Меня  рвало  до  зелени,  боже  какая  гадость,  я  и  представить  не  мог,  что  таким  образом  бы  её  унизил,  а  теперь  смотрю  с  каким  наслаждением  она,  причмокивая,  смотрит  похотливыми  глазами  на  меня.  Бугай  застонал. 

                5               

-Давай  моя  девочка,  покажи  этому  идиоту  чего  он  тебя  лишал.
Боже,  какая  она  порочная,  она  оторвалась,  нависла  надо  мной.      
-Как  я  тебя  ненавижу  с  твоими  ханжескими  взглядами.  Ни  разу  за  семь  лет  не  испытала  с  тобой  оргазма.  Теперь  за  мою  загубленную  молодость  отомщу  тебе  по  полной  программе,  как  лелеяла  этот  миг,  чтобы  ты  увидел,  чего  ты  меня  лишил.  Твоя  проклятая  миссионерская  поза  меня  достала.

-Юрочка,  возьми  меня,  я  хочу  боже,  милый,  как  соскучилась  по   твоей  ласке. 
Бугай  содрал  с  неё  платье,  она  согнулась  надо  мной,  её  глаза  затуманились, большая  спелая  грудь  раскачивалась  передо  мной,  соски  задевали  мое  тело,  а  я  ощущал,  как  будто  ими  она  распиливает  меня. 

-Юрочка,  быстрее  родной,  ой  как  хорошо, - она  зашлась  в  крике,  её  сотрясали  волны  оргазма,  а  я  потерял  сознание.
Бугай  лупил  меня,  обливал  водой - смотри  говнюк.
-Кто  вам  дал  право  меня  оскорблять. 
Бугай  заржал.

-Ты  идиот,  своей  никчемной  жизнью,  сморчок  вонючий.
Они  издевались  надо  мной  целую  ночь.  Юрик  делал  с  Ольгой,  что  хотел.  Ничего   запретного.  Я  не  представлял,  что  всё,  это,  можно  сотворить  с  женщиной,  и  ей  это  может  доставлять  такое  удовольствие  и  наслаждение,  которое  на  моих  глазах  испытывала  Оленька. 

Впервые  задумался,  может  во  мне,  что-то  не  так,  но  разве  так,  как  они - этим  занимаются  можно?  Неужели  это  любовь?  Но,  как  заходится   Оленька,  в  крике  от  наслаждения.  Никогда  раньше  не  видел  её  такой  счастливой.  Она  смотрела  на  меня  с  такой  ненавистью.

                6

-Ты  дрянь,  всего  меня  лишил,  твои  жалкие  деньги,  которые  ты  приносил,  как  герой - да  знаешь  ли  ты,  что  одни  эти  сапожки  стоят  в  два  раза  больше  чем  ты  получаешь.  Господи,  какой  ты  кретин,  тебя  даже  обманывать  было  неинтересно,  святоша. 

-Я  переспала  со  всеми  твоими  друзьями,  о  которых  ты  такого  высокого  мнения.  Которые  «трахали»  меня,  смеясь  над  тобой,  как  над  идиотом.  Твой  лучший  друг  Цейтлин  в  первую  же  нашу  свадебную  ночь  пока  ты  вёл  научные  споры,  затащил  меня  на  лестничную  площадку  у  чердака,  имел  меня,  издеваясь  над  твоей  дуростью. 

-Если  бы  ты  знал,  какое  испытывала  наслаждение,  изменяя  тебе.  Когда  ты,  сидя  за  столом,  занудно  дискутировал,  в  твоей  спальне  меня  имели  все  твои  коллеги  по  очереди,  насмехаясь  над  тобой.  А  ты  был  таким  идиотом,  что  ни  разу  не  заподозрил.

-Ты  безнадёжно  глуп - посмотри  на  моего  Юрика.  Как  он  неутомим,  он  показал  мне  жизнь,  о  которой  ты  даже  не  подозреваешь,  купил  мне  квартиру,  машину,  драгоценности  и  меха.
-Оленька,  но  почему  ты  мне  ничего  не  говорила?

-Не  смей  говнюк  меня  называть  Оленькой, - это  не  для  тебя. 
Бугай  смотрел  на  меня  с  удивлением.
-Он  и,  правда,  юродивый,  для  него - это  всё  открытие.
-Он  тебя  бросит  Оленька.
-Боже  мой,  и  я  жила  целых  семь  лет  с  этим  идиотом.

Я  лежал,  смотрел  на  них,  понимая,  вот  сейчас  я   умер,  больше  нет  того  прежнего  Луизочки, - горько  подумал  про  себя.
Страшная  боль  и  пустота  навалилась  на  меня.  Я  больше  не  смогу  здесь  жить,  ходить  на  свою  работу,  где  все  меня  предали,  глумясь  надо  мной,  «трахая» - как  она  сама  изволила  выразиться, -  мою  жену.

                7

Они  присели  рядом  со  мной  уставшие.
-Хотите  мой  совет,  я  говорил  спокойно  и  внятно.  Бугай  удивленно  на  меня  посмотрел.

-Бугай,  у  тебя  есть  шанс,  убей  меня,  я  всё  равно  умер.  Но  если  вы  уйдёте,  найду  тебя  и  её,  и  месть  моя  будет  страшная. 
Юрик  загоготал. 
-Придурок,  взбираясь  на  меня,  он  мочалил  моё  лицо  кулаками,  а  я  смотрел  ему  в  глаза.

-Лучше  убей.
Ольга  испуганно  вскочила. 
-Юрик,  не  марай  об  него  руки. 
Липкий  страх  затаился  в  её  глазах. 

-Моли  бога,  прыщ,  если   хоть  раз  услышу  от  моей  девочки,  что  ты  её  обидел,  тебя  располосуют  на  кусочки,  он  плюнул  мне  в  лицо.
Улыбаясь — бугай,  убей  меня,  или  я  приду  за  тобой.
-Мозгляк - он  со  всей  силы  врезал  мне  в  висок  и  я  отключился.

Очнулся  без  наручников,  голый,  облёванный,  избитый  до  полусмерти,  и  в  дурном  сне  не  могло  такое  присниться.  Впервые,  за  все  свои  тридцать  четыре  года  меня  вымазали  в  дерьме  унижения,  подлости  и  предательства,  меня  трясло  от  беспомощности  и  мерзости.  И  самое  страшное,  они  правы,  я  жил  в  каком-то  другом  мире.  Да  жил  то  я  в  одном  мире,  мире  науки,  которая  у  меня  отняла  всё,  жену,  друзей,  честь  и  самого  меня. Мне  придётся  всему  в  этой  новой  жизни  учиться  заново. 

                8
   
Пошёл  в  ванну  сбрил  свою  нелепую  академическую  бородку,  Господи,  как  я  в  ней  смешон.
Меня  всего  трясло,  что  ты  натворила  Оленька.  Ну,  плох,  жалок,  никчемен.  Но  разве  тобой  выбранный  способ  объяснения,  правилен.  Ты  жила  пользуясь  мной,  а  постперестроечные  годы  спутали  твои  карты,  ты  оказалась  похотливой,  расчётливой,  мелкой,  грязной  шлюхой.

Сбрил  свои  волосы  на  голове,  приложил  примочки  из  бодяги.  Позвонил  на  работу,  не  объясняясь,  сказал,  что  заболел. 
В  магазине  купил  себе  джинсы,  свежую  рубашку  и  пуловер  без  рукавов.  Ходить  в  костюме  и  в  синяках - это  уж  слишком.
На  следующий  день  пришёл  в  агентство  по  недвижимости,  меня  не  хотели  впускать,  настолько  ужасен  был  мой  вид.  Но,  услышав,  что  хочу  продать  шестикомнатную  квартиру  на  Зверинской,  набросились,
  как  коршуны. 

Я  обошёл  несколько  агентств,  мой  вид  сулил  им  лёгкую  добычу,  но  они  глубоко  ошибались,  если  принимали  меня  за  бомжа.  В  одном  предложили  неплохие  деньги - полмиллиона  американских  долларов.  Еле  сдержал  возглас  изумления,  настолько  был  ошеломлён  этой  сумой.  Если  учесть,  что  в  предыдущем  агентстве  мне  предложили,  чуть  ли  не  на  порядок  меньше. 

Но  я  распрощался,  сказал,  что  подумаю,  на  следующий  день  меня  разрывали  на  части  все  агентства,  а  после  обеда  ко  мне  приехали  из  агентства,  которые  предложили  сумасшедшие  деньги.  С  ними  приехал  покупатель,  обойдя  квартиру,  с  ходу  предложил  семьсот  тысяч  долларов  и  автомобиль  Мерседес  в  придачу,  если  я  продам  квартиру  сейчас  же,  и  чтобы  через  неделю,  моего  духа  в  ней  не  было.

Мы  заключили  соглашение. Я  вызвал  оценщиков  антиквариата,  оценивая  все  то,  что  копила  моя  семья.  Посуду,  картины,  чёрного  дерева  старинную  резную  мебель.  Понимая,  меня  обдирают,  получил  ещё  двести  пятьдесят  тысяч  «зелени»,  как  это  сейчас  принято  говорить  про  доллары.

Я  стал  миллионером,  ни  разу  раньше  не  задумываясь,  какие  ценности  мне  достались  по  наследству,  и  какое  жалкое  существование  влачил,  не  зная,  чем  владею.
 
                9 

Мне  было  стыдно  перед  памятью  моих  родных.  И  всё  же  я  знал,  они  бы  меня  поняли  и  простили.
В  том  же  агентстве  приобрёл  прекрасно  отделанн ую  двушку,  в  Озерках,  с  изумительным  видом  на  Суздальские  озера.  Перевёз  бабушкины  картины,  с  которыми  не  мог  расстаться.  Купил  немного  мягкой  мебели.

Я  сжёг  за  собой  мосты,  правда,  не  все.
Оглянулся  и  увидел  мир,  который  жил  вне  меня.  С  наслаждением,  посещая  выставки,  концерты,  просто  шатаясь  по  городу.
Вечерами  смотрел  на  автопортрет  моей  бабушки,  моей  красавицы,  которая  так  была  похожа  на  портрет  работы  художника  Гейнсборо  «Герцогиня  де  Бофор»  и  на  фотографию  мамы  и  сокрушался,  как  их  мне  сейчас  не  хватает. 

Вспоминал,  как  бабушка  с  мамочкой  учили  меня  языкам.  Одна  говорила  на  итальянском  языке  другая,  продолжая  тему  разговора,  переходила  на  испанский  язык,  а  я  отвечал  на  французском,  мне  так  нравилась  подобная  игра.  Это  было  общее  радостное  безумие,  приводящее  нас  в  дикий  восторг.

Боже,  как  я  их  люблю,  и  как  мне  их  не  хватает.
Незанятый  больше  своей  научной  деятельностью,  моё  я  освободившись  от  всех  обязательств,  смотрело  по-новому  на  окружающий  меня  мир.  Ни  разу,  как  умерла  моя  мамуля,  не  был  в  отпуске.  И  сейчас  твёрдо  решил,  съезжу  на  родину  деда.  Он  просил  моих  родителей,  когда  был  жив,  привезти  горсть  земли  из  его  имения  на  его  могилу,  когда  он  умрёт,  вот  я  и  выполню  его  просьбу.

Боже  мой,  работал,  как  вол,  получая  гроши,  жалкие  гроши  и  это-то  профессор.  Придаваемый  самими  близкими  мне  людьми,  которым  я  так  верил.  Завтра  пойду  увольняться,  не  зная,  как  буду  смотреть  в  глаза  своих  коллег,  бывших  товарищей. 

Приехал  в  университет  в  голубых  джинсах,  белоснежной  рубашке  с  закатанными  рукавами,  боже  какое  ощущение  свободы,  в  тонком  бледно-голубом  пуловере  с  тёмно-синей  полоской  по  проймам  и  низу  пуловера.  Кто  бы  мне  сказал  бы  месяц  тому  назад,  я  профессор  Петербургского  университета  буду  идти  перед  своими  студентами  в  расхлябанном  виде. 

                10

По  крайне  мере  тогда  я  бы  себя  так  ощущал.  Раньше,  вечно  застёгнутый  на  все  пуговицы. А  сейчас  шёл  легко  свободно,  распахнутый  живому  миру.

Зашёл  на  кафедру,  никем  не  узнаваемый  подошёл  к  своему  шкафу  собирая  книги,  чтобы  отнести  в  библиотеку.
-Молодой  человек,  что  вы  тут  делаете,  кто  вас  впустил,  не  оборачиваясь.

- Уже  ничего,  (с  сарказмом)  «коллеги». 
Мой  лучший  друг,  доктор  наук,  звезда  генетики  Цейтлин  Игорь  Моисеевич,   удивлённый  -  приподнялся,  обращаясь   ко   мне.
-Алёша, - это  ты? 
Подходя  ко  мне.

-Что  с  тобой?
-А  тебя  что, - это  волнует?
-Как  ты  можешь  в  таком  виде?  Что  скажут?
-А  когда  ты  «трахал»  мою  жену  с  «коллегами»  в  моём  доме,  на  моей  постели,  смеясь  надо  мной,  тебя  занимало,  как  я  буду  выглядеть? 

Он  отшатнулся,  побледнел,  рот  беззвучно  раскрылся,  присутствующие  "коллеги"  пристав  при  последних  моих  словах,  рухнули,  делая  вид,  что  их  это  не  касается.
-А  вообще,  как  она  вам,  понравилась?!
-Я  был  полным  идиотом,  верящий  в  духовное  братство людей  одержимых  наукой,  никакая  вы  не  элита,  вы  сперматозиированные  сморчки.
-Адьос!

-Трудовую  вышлите  мне  по  адресу,  бросил  бумажку  на  стол  декана. 
Стояла  гробовая  тишина.  Вышел,  ощущая  необычный  прилив  свободы.  В  библиотеке  на  меня  смотрели,  как  на  прокажённого,  но  видел  и  заинтересованные  кокетливые  взгляды  сотрудниц.
Я  вылупился,  мой  метаморфоз  закончился,  шёл  окрылённый  и  моё  состояние,  мне  нравилось.

С  моих  глаз  упала  пелена,  нет,  не  было  вины  моей  матери  и  бабушки,  они  не  ограждали  меня  от  мира,  это  я  сам  в  эгоизме  невиденья,  оградил  себя  от  мира  в  котором  жил.  За  свой  эгоистичный  комфорт  получил  сполна.

Если  все  эти  дни  жил  планами  отмщения  поруганной  чести,  то,  теперь  остыв,  идя  по  набережной  Невы,  подойдя  к  сфинксам  Академии  художеств,  прижавшись  спиной  к  нагретому  граниту  впитал  в  себя  древнюю  мудрость  (всё,  суета  сует).  Вспомнились  строчки  из  Корана,  «всё  в  вас  самих,  но  вы  не  ведаете».

                11

В  последний  раз  пошёл  на  Зверинскую  к  своему  дому,  мне  так  захотелось  прикоснуться  к  дверям  своего  дома.  Боже,  что  я  наделал,  продав  квартиру,  с  которой  так  много  связано. 
Старую  резную  дверь  не  заменили,  погладил  ручку,  за  которую  столько  раз  брался,  прижался  к  двери,  взгрустнул.
Лоб  в  лоб  встретился  с  Ольгой,  выходя  из  подъезда.

Ольга  вышла  из  роскошного  «Порше»,  в  модном  дорогом  одеянии,  узнала  меня  по  глазам.
Испугано — Алёша, - это  ты?
-Боже,  что  с  тобой?

Обогнул  её  как  фонарный  столб. 
-А  почему  в  нашем  доме,  поправляясь - в  твоей  квартире  чужие  люди? 
Не  поворачиваясь  -  я  продал  её. 
-А  мои  вещи?
-А  разве  они  у  вас  были? 

Спокойно  отправился  к  Большому  Петроградскому  проспекту, ощущая  спиной  её  растерянный  взгляд,  но  мне  уже  было  всё  равно.  Я  вычеркнул  её  из  моей  жизни. 
               

                Глава  3


Твёрдо  решил  съездить  на  родину  деда,  о  которой  он  так  мечтал  и  страдал  по  любви  к  ней.  На  родину,  которая  его  отторгла,  где  самые  близкие  люди  отказались  от  него.  Моя  мама  с  папой  мечтали  съездить  в  Испанию,  теперь   исполню  волю  моего  деда.

Прошло  два  месяца,  как  продал  свою  квартиру  и  живу  в  новой  квартире  на  Озерках. 
Каждый  день  был  днём  рождения,  любуясь,  впитывал  всё  то,  что  за  эти  годы  проморгал. 
Получил  права  на  вождение  автомобиля,  ночами  тренировался  вождению,  делая  вылазки  за  город.

                12

Сходил  на  могилу  своих  любимых,  всё  им  рассказал,  они,  как  всегда  молча  выслушали,  одобряя  мои  действия.  В  церквушке  при  кладбище,  поставил  четыре  свечи  за  упокой  душ.  Дал  себе  клятву,  на  их  могиле  поставлю  красивый  памятник.

Визу  мне  оформили  в  короткие  сроки,  и  я  улетел  в  Испанию.  Не  знаю  почему:  до  сих  пор  не  могу  понять,  что  заставило  меня  скрыть  знание  испанского  языка.  Общаясь  по  разговорнику,  коверкая  язык,  слышал  насмешливое  в  спину.
-Руссо  туристо.

Остановился  в  Мадриде,  который  меня  покорил  сразу.  Его  не  сравнить  с  Петербургом,  разве  правильно  сравнивать  чёрное  с  белым,  это  разные  миры.  Но  если  Петербург  вобрал  в  себя  лучшее  из  всей  Европы,  то  Мадрид - это  Испания  и  этим  всё  сказано. 

Меня  Мадрид  очаровал  сразу  же.  Сдержанный  говор  в  центре  Мадрида  сменялся  ожесточённой  речью  похожей  на  ругань  в  пригородах  и  окраинах  города.  Но  это  свойственная  манера  испанцев  говорить  с  такой  экспрессией,  скорее  похоже  на  перебранку,  чем  на  нормальное  общение  друг  с  другом.  Тут  бурлило  энергией. 

Ходил  по  музеям,  был  очарован  Прадо.  Когда-то  Прадо  было  специальной  лужайкой  для  гуляний:  и  что  интересно,  в  те  времена  по  этому  лугу  гулял  король  со  своей  свитой  и  горожане  любых  сословий.  А  сейчас  здесь  всемирно  известный  музей  Прадо.  Любовался  великим  Веласкесом  и  искромётным  Сурбараном.  Изучал  жизнь,  обычаи,  привычки,  традиции  и  удивлялся  себе,  как  легко  они  в  меня  входят.

В  своих  вылазках  посещал  глубинку  Испании,  которая  меня  покорила,  свей  необычайной  самобытностью.  Изумительные  напластования  различных  культур.  Насколько  не  похожи  были  разные  области  Испании,  это  разные  миры.  Удивительно:  в  северных  районах  Испании  песни  поют  хором,  то  в  той  же  Андалусии,  даже  есть  поговорка, - «зачем  же  петь  хором,  если  это  может  спеть  и  один».  И  меня  самого  удивило,  делая  вылазки  в  глубинку,  не  чувствовал,  что  здесь  я  чужой,  нет,  наоборот,  мне  было  всё  понятно,  а  самое  поразительное, - это  было  моё.  Как-будто  во  мне  проснулась  вековая  память  моих  предков,  а  может,  так  оно  и  было. 

                13

Но  ещё  более  поразительное,  это  то,  что  горожане  оторвались  от  реалий  своих  самобытных  корней,  когда  я  расспрашивал  горожан - своих  новых  знакомых,  поражало  до  удивления,  некоторые  не  знали  названий  ближайших  городков  от  Мадрида.  Испания  не  Россия - где  огромные  расстояния,  но  складывалось  впечатление,  Испания - это  только  то  место,  где  живёт  тот,  или  иной  индивидуум.  И  очень  заметно  было,  как  обезлюдела  глубинка  Испании,  мне  это  напомнило  Россию. 

Помню  на  Псковщине  за  районным  центром  Пустошки,  заброшенные  деревни  и  брошенные  старики.  И  здесь  то  же  самое.
Расширяя  свои  вылазки,  приближался  к  Валенсии,  к  родине  моего  деда.
Третий  по  величине  и  по  численности  город  Испании,  бывшая  колония  римлян.  Именно  римский  консул  Дейций  Юний  Брут  и  назвал  Валенсию,  Валенсией.  В  переводе - Смелая. 

Кого  только  здесь  не  побывало;  и  вестготы,  и  арабы,  римляне  и  галлы,  берберы  и  вандалы,  внеся  за  века  традиции  и  обычаи,  создав  удивительную  архитектуру.  После  того  как  войну  повёл  Альфонс  первый  Арагонский,  которому  помогал  недавно  при  нём  созданный  в  тысяча  сто  восемнадцатом  году  знаменитый  Орден  Тамплиеров,  началось  возрождение  Валенсии,  достигшего  наибольшего  расцвета  при  Хайме  первом  Арагонском. 

Всё  это  я  знал  из  истории,  которые  мне  рассказывал  дед. 
Валенсия  мне  очень  понравилась.  Дух  Средиземноморья  обволакивал  всё  вокруг,  оставляя  несравнимый  ни  с  чем  запах  побережья,  пропитанный  терпким  запахом  апельсиновых  рощ.  Где  ещё  найдёшь  столь  благодатное  место,  ведь  здесь  собирают  до  четырёх  урожаев  в  год.  И  мне  так  нравились  эти  бескрайние  рисовые  поля,  перемежавшиеся  с  голубовато  сизыми  виноградниками  и  тёмно-зелеными  рощами  цитрусовых  под  несмолкаемую  какофонию  стрекочущих  цикад.  Воздух,  нравы  сам  народ,  тут  было  всё  иначе,  свободнее,  раскованнее,  не  было  того  гонора  исключительности,  которое  так  явно  ощущалось  в  Мадриде. 

Огромные  виноградники,  тянущиеся  до  самого  горизонта  по  живописным  склонам  известковых  гор,  сизые  обработанные  бордоской  жидкостью  создавали  удивительную  палитру,  украшая  эту  взлелеянную  горьким  потом  благодатную  землю,  тут  всё  было  пропитано  духом  крестьянства. 

                14

Тёмно-зелёные  рощи  цитрусовых  плантаций  разбивали  эту  бескрайность  некоей  дисгармонией,  но  они  не  нарушали  красоту  открывающегося  вида,  а  наоборот,  привносили   будоражащее  ощущение  необычного,  и  душа  трепетала  от  дивного  запаха  цветущих  апельсиновых  плантаций. 

Предместья  Валенсии  утопали  в  цветах,  старых  масленичных  деревьях,  высоченных  свечей  кипарисов,  это  был  рай.  Огромные  пальмы  с  роскошными  длинными  перистыми  листьями,  достигающие  чуть  ли  не  пяти  метров  в  длину. 

Сама  Валенсия  поразила  меня  чистотой  и  какой-то  внутренней  сдержанностью.  Нет,  наверное,  в  Испании  другого  города,  которому  столько  досталось;  голод  и  чума,  войны  и  захваты  чужеземцами,  падения  и  взлеты.  Но  Валенсия  выстояла  и  стала  украшением  побережья  Средиземноморья.  И  именно  потому  Валенсия  хлебнув  столько  горя,  справляет  больше  всего  праздников,  чуть  ли  не  шестьсот  праздников  в  году.  И  город  веселится  за  всё  то  горе  и  разруху,  через  которое  он  прошёл.

Потрясающая  архитектура,  как  мне  понравилась  центральная  площадь  с  ратушей  и  удивительно  живая  оживлённая  площадь  Меркадо  с  её  знаменитым  самым  большим  крытым  рынком  в  Европе.  Вот  где  жизнь  бьет  ключом. 

Я  мог  часами  бродить  по  её  улочкам,  прорастая  любовью  к  этому  городу.  И  ещё,  он  не  был  лубочным,  этакой  отреставрированной  красиво  раскрашенной  картинкой. 


Это  был  европейский  город  и  всё  же  он  в  корне  отличался  от  других  городов  Европы,  здесь  всё  было  пропитано  терпким  пряным  Востоком.  И  это  делало  города  Испании,  такими  необычно  привлекательными.

Потихоньку  мои  поиски,  сужаясь,  вывели  меня  на  окраину  города,  к  поместью  моего  деда.  Я  не  представлял,  что  оно  так  огромно.  Шёл  по  вымощенному  брусчаткой  тротуару  вдоль  высокого  кованого  забора.  Между  узеньким  тротуаром  и  автомобильной  дорогой   протекала  асекия  -  подобие  среднеазиатского   арыка.  За  забором  располагался  огромный  старый  очень  ухоженный  парк. 

                15

Но,  к  сожалению,  огромные  разросшиеся  кусты  цветущего  олеандра  и  лаковых  тёмно-зелёных  кустов  падуба  жестколистного,  лавровишни  и  благородного  лавра  скрывали  большую  часть  поместья.
Подошёл  к  красивым  кованым  воротам  с  вензелями  де  Эстре,  остановился  у  калитки,  погладил  кованые  вензеля,  к  которым  прикасался  мой  дед. 

Было  всё  так,  как  описывал  в  своих  рассказах  мой  дед.
Потрясающе  красивая  аллея  вела  к  огромному  дому,  нет  скорее  дворцу  в  мавританском  стиле. 

Высоченные  Канарские  финиковые  пальмы,  как  пажи  стояли  вдоль  аллеи  с  нескончаемыми  розариями  из  штамбовых  роз.  Аллея  подходила  к  парадному  входу,  широкая  лестница  полукружиями  с  каменной  колоннадой  поддерживающая  террасу  второго  этажа,  сплошь  увитую  старой  глицинией.

Как  красиво,  длинные  перистые  пятиметровые  листья  пальм  лениво  шевелились  под  небольшим  ветерком,  запах  цветущей  глицинии,  делал  воздух  настолько  густым,  казалось,  им  можно  было  намазывать  хлеб.
Прижавшись  к  прутьям,  любовался  этой  родовой  красотой  поместья.  Увидел  поворачивающуюся  камеру  наблюдения,  развернулся,  пошёл  обратно. 
Сердце  гулко  билось,  удивляя  меня  самого.


                Глава  4


На  второй  день  с  волнением  подошёл  к  переговорному  устройству,  позвонил. 
Осведомились,  по  какому  я  делу,  заглядывая  в  разговорник,  коверкая  язык,  изложил  свою  просьбу.

-Я  внук  Федерико  Гарсии  де  Эстре,  приехал  на  родину  деда,  чтоб  набрать  горсть  земли,  на  его  могилу  в  далеком  Петербурге.

                16

Простоял  почти  пять  минут,  собираясь  уже  уходить,  когда  калитка  автоматически  открылась,  приглашая  войти.  Мой  расхристанный  вид,  наверное,  не  внушал  доверия:  линялые  джинсы,  хоть  и  белоснежная  рубашка,  и  почти  безволосая  голова  с  короткой  чуть  пробивающейся  шевелюрой,  очень  загорелый,  скорее  делали  меня  проходимцем.  Да,  вдобавок,  я  каждый  день  занимался  с  собой,  делая  пробежки,  и  ходил  в  тренажерные  залы.  Пусть  и  небольшие,  но  у  меня  появились  рельефные  мышцы.  Этакий  бандюган  скрывающийся  под  личиной  интеллигента.  Так  что  мой  вид  наверняка  не  внушал  доверия.

Подошёл  к  лестнице,  поражаясь  толстому  стволу  глицинии  в  основании  чуть  ли  не  в  толщину  взрослого  человека. 

Дед  мне  рассказывал  об  этой  глицинии,  как  он  её  любил  и  мальчишкой  по  ней  поднимался  и  спускался,  сбегая  тайком  из  дома,  подошёл  к  шершавому  стволу,  прижался  и  нежно  погладил,  передавая  ей  привет  от  моего  деда.

Сверху  на  меня  смотрела  красивая  немолодая  женщина,  в  её  глазах  было  изумление  и  какое-то  смятение,  она  махнула  мне  рукой,  предлагая  подняться  к  ней.  В  дверях  стоял  худощавый  старый,  по-видимому,  слуга,  который  жестом  предложил  следовать  за  ним.  Ему  явно  было  за  восемьдесят,  но  ни  одного  седого  волоска. 

Войдя  в  дом,  был  поражён  его  величием  и  размерами:  кругом  картины,  гобелены,  ковры,  резная  из  чёрного  дерева  мебель.
Мы  поднялись  на  второй  этаж,  и  вышли  на  огромную  террасу  под  пологом  цветущей  глицинии.  Боже,  какая  красота.

В  большом  ротанговом  кресле  сидела  моложавая,  хотя  и  в  возрасте  красивая  женщина,  с  гладко  зачёсанными  волосами,  в  светлом  платье  до  середины  колена,  в  тонких  черных  чулках  - в  эту  то  жару -  в  туфельках,  довольно  на  высоких  каблуках.  Огромные  чёрные  пронзительно  проницательные,  красивые  глаза,  очень  ухоженная,  с  гладкой  кожей.  Я  терялся  в  догадках  определения  её  возраста.  Смотрел  на  её  руки,  и  кожа  на  них  была  без  пигментации  и  не  морщинистая.

                17

Указала  мне  место  в  кресле,  напротив  себя. 
        -?Como  se  llama  usted?    Как  вас  зовут?
-Me  llamo  Alesksei.   Меня  зовут  Алексей.
Исковеркав  своё  имя.

-Говорите  ли  вы  на  испанском  языке? 
Обратилась  она  ко  мне.
Продолжая  играть  свою  роль,  путаясь  в  окончаниях,  снова  поведал  свой  рассказ.   

-Хорхе, - она  обратилась  к  старому  слуге, - пошли  за  русским  Пабло,  мне  нужен  переводчик.
Её  проницательные,  умные  глаза  жадно  изучали  меня,  и  она  этого  не  стеснялась,  я  знал,  у  деда  была  сестра  на  два  года  моложе. 

Но,  эта  моложавая  женщина  выглядела  максимум  на  шестьдесят  лет,  да  и  то  с  натяжкой,  скорее  ей  чуть  больше  пятидесяти,  а  ведь  его  сестре  Марии  должно  быть  семьдесят  восемь  лет. 
Огромные  светло-сиреневые  кисти  глицинии  сотнями  свисали,  образуя  призрачную  кисею  полога  над  головой,  окутывая  ошеломляющим  ароматом  и  прохладой. 
Фантастика!

-Чем  вы  докажете,  что  вы  внук  Федерико  Гарсии  де Эстре. 
Вникая  в  её  слова,  сверяясь  с  разговорником,  расстегнул  дорожную  сумку,  вытаскивая  фотоальбом.  Показал  себя  на  коленях  деда,  который,  крепко  обнимая,  целовал  меня.  Красивая  донна  с  дрожащими  руками  вглядывалась  в  лицо  деда,  гладила  пальцами  фотографию,  её  плечи  беззвучно  затряслись.

-Мой   Федерико,  брат  мой.
Потрясённый  смотрел  на  сестру  деда,  как  она  молодо  выглядит,  невероятно.  Растерянный,  налил  ей  стакан  воды,  предлагая  успокоиться.  Её  руки  страшно  тряслись,  по  щекам  текли  горькие  слёзы,  усилием  воли  взяв  себя  в  руки,  она  выпила  воду.  Минут  десять  перелистывала  альбом. 
Позвонила  в  колокольчик.

                18

-Хорхе,  принеси  мальчику  еды:  он  с  дороги. 
Через  минут  семь  пришёл  Хорхе,  принеся  поднос  с  едой,  я  вежливо  отказался,  из  приличия  съел  ломтики  прозрачного  копчёного  мяса.

По-видимому,  это  был  знаменитый  хамон,  который  таял  во  рту.  Донна  Мария  придвинула  ко  мне  вазу  с  фруктами.  Выбрал  спелую  грушу  и  съел  её,  закусывая  хлебом,  как  приучил  меня  дед. 
Донна  Мария  растерянная  смотрела  на  меня,  как  я  уплетаю  грушу,  и  мне  стало  неловко,  давясь,  кое-как  доел  грушу.

На  террасу  вошёл  красивый,  с  блестящими  чёрными  волосами  с  бездонными,  колючими  глазами,  гигант,  под  два  метра  роста,  широкоплечий.  Нагнувшись,  целуя  донну  Марию.
-Кто  этот  странный  посетитель?

-Это  внук  Федерико  Гарсии,  твой  племянник.
Он  подскочил,  как  ужаленный,  его  глаза  закипели  злобой  и  ненавистью.  Смотря  на  меня,  он  прошипел  сквозь  зубы.
-Что  этому  прощелыге  надо,  как  я  понимаю,  он  из  мест  своего  деда,  понимает  ли  он  испанский? 

- Успокойся  Салваторе,  улыбнись,  что  ты  смотришь  зверем,  это  же  мальчик,  он  ни  в  чём  не  виноват. 
Не  церемонясь,  раз  я  не  знаю  языка.
-Посмотри  мама  на  этого  оборванца,  на  его  дешёвые  джинсы. 

Я  возмутился  про  себя,  блаженно  улыбаясь. 
-Приехал  урвать  свою  долю,  я  горбатился,  приумножая  наше  состояние,  а  теперь  должен  буду  делиться. 
Он  рассматривал  альбом,  и  я  видел,  как  всё  более  он  злится.

                18

Донна  Мария  рассматривала  меня.
-Знаешь  Салваторе,  как  меня  потрясло,  войдя,  он  шёл  по  аллее  и  первое,  что  он  сделал,  прижался  к  глицинии  и  погладил  её  рукой.
Нетерпеливо  прерывая  мать.
-Ну,  что  ты  мама.

-Не  перебивай  меня - рыкнула  донна  Мария - а  слушай.
-Федерико  очень  любил  эту  глицинию:  и  точно  так  же  прижимался  к  ней,  гладя  её  руками,  он  просто  боготворил,  разговаривая  с  ней,  как-будто  она   была  живая.  И  второе - моё  сердце  замерло,  когда  он  ел  грушу  с  хлебом,  как  любил  это  делать  Федерико,  неистребима  его  кровь,  это  наша  кровь  в  этом  мальчике.

-Ты  меня  слышишь,  это  наша  кровь!
-Мой  отец  проклял  своего  сына,  но  я  всю  жизнь  тосковала  и  любила  моего  Федерико  Гарсия  де  Эстре.  Моего  старшего  брата.

-Посмотри,  как  он  сидит,  не  развалился,  спина  стрункой,  он  не  заискивает,  не  смотрит  с  подобострастием  бедного  родственника,  а  глаза,  посмотри,  как  они  умны.
-Сейчас  придёт  Пабло,  сын  русского  моряка,  который  остался  жить  в  Испании.

Я  весь  напружинился,  вот  так  приём,  куда  это  меня  занесло. 
Встал,  заглядывая  в  разговорник.
-Мне  пора,  спасибо,  можно  мне  взять  земли,  показал  руками.
Салваторе  изумлённо  на  меня  смотря   с  удивлением  произнёс.

-Он,  что  хочет  уйти,  взяв  зачем-то  землю - он,  что,  больной  мама.
-Сам  ты  дурак,  ну  какого  черта,  неужели  тебе  трудно  сообразить,  ещё  ворочаешь  миллионами.  Он  хочет  увезти  землю  на  могилу  своего  любимого  деда,  ты  понимаешь  это - осёл,  ты  ещё  никогда  так  меня  не  злил.

-Это  наша  кровь,  он  не  забыл  просьбу  своего  деда.  И  мне  это  нравится,  я  горжусь  этим  мальчиком.
Пришёл  Хорхе.
-Донна  Мария,  приехал  Пабло.
-Попроси  его.

                19

Вошёл  улыбчивый  курносый  молодой  парнишка,  вежливо  поздоровавшись.  Он  такой  же  Пабло,  как  я  Мойша.
-Переведи  нам  разговор  с  этим  русским. 
Пабло  ошалело  посмотрел  на  меня.  С  акцентом,  но  на  хорошем  русском  обратился  ко  мне. 
-Вы  из  России? 

-Я - Павел,  но  меня  все  называют  Пабло.
Я  передал  свою  просьбу  Павлу.
-Пабло,  спроси,  где  он  остановился,  надолго  ли  приехал  и,  что  ещё  ему  нужно -  к  нему  обратился  этот  гигант. 
Павел  перевёл,  с  любопытством  на  меня  глядя.

-Передай - мне  от  них  ничего  не  надо,  я  не  нищий,  приехавший  за  подаянием,  моя  фамилия  Гарсия  де  Эстре,  если  это  им  что-нибудь,  говорит.  Приехал  на  родину  деда  выполнить  его  пожелание,  которого  я  очень  любил,  хотел  посмотреть,  откуда  идут  мои  корни,  но,  как  мне  кажется,  их  с  удовольствием  кому-то  хочется  выкорчевать,  с  вызовом  смотря  на  Салваторе. 

-И  ещё, - мой  дед  отрёкся  от  своего  дома,  спасая  вас  от  длинной  руки  Франко,  зная  его  маниакальную  мстительность.
Донна  Мария  потрясённая  вскочила,  по  её  щекам  текли  слёзы,  с  ужасом  вслушиваясь  в  мои  слова.

-Бог  мой,  наш  отец  умер,  не  зная  этого,  так  и  мучился  от  поступка  Федерико,  а  мой  брат  жертвовал  собой  ради  нас, - горькие  слёзы  понимания  текли  по  её  щекам.  Мария,  беззвучно  содрогаясь  плечами,  молчала,  потрясённая  открывшимся  этим  горьким  обстоятельством. 
Я  повёл  рассказ  дальше.

                19 

Они  внимательно  слушали  меня.  Донна  Мария  с  восхищением,  а  Салваторе  пыжась,  пытался  скрыть  свое  смятение.  Потом  донна  Мария  подняла  голову,  обращаясь  к  Салваторе.
-Вот  видишь - это  наша  кровь,  как  тебе  его  отповедь  и  поделом  тебе  сын. 

Салваторе  уже  с  интересом  смотря  на  меня,  обратился  к  Пабло.
-Спроси,  его  ещё  раз,  где  он  остановился,  я  что-то  не  разобрал.  Бурча - он  отказывается  от  прав,  не  зная,  от  чего  отказывается.
Мне  это  уже  порядком  надоело,  прощаясь,  хотел  выйти.  Но  Салваторе  остановил.

-Пабло  переведи  ему. 
-Это  его  дом,  он  останется  у  нас  до  тех  пор,  насколько  сочтёт  это  нужным,  его  вещи  сюда  привезут. 
Пабло  ушёл,  Мария  улыбаясь,  посмотрела  на  сына.

-Молодец  сынок.
-Нет,  мама,  я  ему  не  верю,  да,  что-то  в  нём  есть,  но  больно  он  не  во  время,  а  точнее  наоборот,  появился  в  самое  для  нас  трудное  время,  как  будто  специально.

-А  если  он  потребует  свои  права  на  долю  деда,  ты  понимаешь,  что  это  для  нас  значит,  наши  виноградники  поражены  заразой  и  мои  специалисты  бессильны.  Я  дал  указания  вырубать  больные  лозы,  но  не  можем  же  мы  вырубить  всё,  это  почти  разорение  и  тут  появляется  он.

-Ты  спрашивала,  чем  он  занимается?
-Нет,  сын,  не  успела.
Я  молча  слушал,  заинтересовавшая  меня  проблема  вновь  напомнила  о  моём  прошлом,  наверняка,  виноградники  поражены  грибком,  если  так,  то  очень  странно,  как  быстро  распространяется  зараза. 

                20

Смотрел  на  старинный  парк:  отдельным  деревьям  было  не  менее  трех  сотен  лет.  Меня  заинтересовала  их  проблема  с виноградниками.  И  у  меня  зачесались  руки. 
Наконец  донна  Мария  встала,  встал  и  я,  любуясь  стройностью  фигуры  этой  уже  не  молодой  женщины,  от  неё  веяло  таким  домашним  теплом,  величественная,  ясно  было,  в  этом  доме,  она  стержень,  хребет  дома. 
 
Повела  меня,  показывая  дом.
Восхищение,  анфилады  комнат:  гобелены  на  все  стены,  старинные  ручной  выделки  ковры,  дорогая  посуда,  картины,  картины,  резная  мебель,  неужели  мой  дед  от  всего  этого  отказался.  Я  его  ещё  больше  зауважал,  неважно  во  имя  чего  он  отказался,  но  отказался,  веря  в  свои  убеждения. 

Мария  показала  мою  комнату,  изумлённо  озирался,  я  находился  в  покоях  короля.  Огромная  кровать  с  тёмными  витыми  колонами,  которые  поддерживали  парчовый  балдахин.  Огромная  ванная  комната  с  мягкой  мебелью,  со  шкафами  книг,  огромными  венецианскими  зеркалами,  это  была  невероятная  роскошь.  И  я  буду  здесь  спать?! 

-Обращайся  к  Хорхе,  всё,  что  нужно  он  тебе  покажет  и  даст. 
С  горем  пополам  она  объяснила  мне  по  разговорнику,  и  мне  было  ужасно  стыдно  за  то,  что  я  их  ввёл  в  заблуждение  сокрытием  знания  языка.

Принял  ванну,  мои  вещи  уже  привезли,  просмотрел  книжные  шкафы,  набитые  раритетами,  разложил  свой  нехитрый  скарб.
Вечером  к  столу  на  ужин  меня  пригласил  Хорхе.  Огромный  стол  человек  на  сорок  в  огромной  столовой,  скорее  дворцовый  зал.  Всё  поражало  своим  великолепием,  все  стены  в  картинах,  дорогая  старинная  резная  мебель  из  чёрного  дерева - присев,  рассматривал  титанический  труд  резчиков,  каждый  сантиметр  в  резьбе.  Любовно  поглаживая,  не  заметил,  как  за  стол  уже  сели  Мария  и  Салваторе.

                21

Извинился,  краснея  сел  за  стол  напротив  Салваторе.  Донна  Мария  сидела  во  главе  стола  в  роскошном  резном  высоком  кресле,  махнула  рукой. 
Хорхе  дал  указание,  молодая  служанка  вкатила  тележку  с  едой,  искоса  с  любопытством  рассматривая  меня.  Салваторе  разлил  вина,  я  отказался,  удивлёно  вопросительно  посмотрел  на  меня.

-Я  не  пью. 
-Как  это, - это  же  наше  знаменитое  вино.
Запинаясь,  коряво  объяснял,  только  по  праздникам  выпиваю  бокал  шампанского.  Салваторе  потрясённо  на  меня  смотрел  как  на  чудо  в  перьях.

-Ну  ладно - я  милостиво   согласился, - чуть-чуть.
Мой  любимый  напиток  чай,  хотя  в  Испании  чай  тоже  пьют,  он  всё  же  не  является  домашним  напиткам  таким,  каким  он  является  в  России,  а  в  ресторанах  и  кафе  то  пойло,  которое  называют,  чаем - чаем  назвать  трудно,  воняет  или  бергамотом,  или  жасмином.  Не  люблю  чай  с  отдушками.  Отдушки,  как  правило  кладут  в  чай  второго  сорта.
Приподнял  бокал  бордового  вина,  принюхался,  чуть  пригубил  распробывая,  Мария  шепотом.

-Смотри,  смотри  Салваторе,  если  он  и  вправду  не  пьёт,  посмотри,  как  он  вдыхает  аромат,  не  суя  нос  в  бокал,  как  рассматривает  вино,  его  цвет,  нет  милый  это  наша  кровь. 
Они  не  знали,  во  мне  течёт  и  грузинская  кровь — больших  любителей  вина  и  понимающие  в  нём  толк.  Усмехнулся  в  душе. 

Чуть  пригубил,  впервые  ощущая  вкус  настоящего  вина,  принюхался,  взболтнул,  вновь  пригубил  и  тут  понял  их  напряжённые  лица.  Насыщенная  гамма,  густое  по  вкусу,  такое  море  тончайшего  аромата  сложенного  из  тысячи  оттенков,  и  такое  потрясающее  послевкусие,  моё  изумление  отразилось  на  моём  лице,  они  радостно  заулыбались.

                22

Мария  прочла  молитву,  и  мы  принялись  за  ужин.  Поужинав,  они  молча  встали,  встал  и  я.
Спал  глубоко  и  хорошо,  проснулся  рано.  Выскочил  в  одних  джинсах  босиком,  сделал  свою  неизменную  пятикилометровую  пробежку.  Со  мной  почтительно  здоровались,  с  любопытством  рассматривая  меня. 

Видать  весть  о  внуке  Гарсия  распространилась  быстрее  молнии,  и  десятки  глаз  наблюдали  за  мной.  Отжавшись,  сделав  растяжки  и  физические  упражнения,  принял  душ.  Надел  светло-голубые  джинсы,  чёрную  шёлковую  рубашку.

В  столовой  уже  все  сидели,  а  рядом  с  Салваторе  сидела  потрясающей  красоты  черноволосая  девушка.  У  меня  даже  дух  захватило.  С  огромными  чёрными,  как  маслины  глазами,  с  ресницами  опахалами,  широко  распахнутые  на  этот  мир,  тонкое  породистое  лицо  с  чуть  припухлыми  алыми  губками,  длинная  лебединая  шея,  гладко  зачёсанные,  блестящие,  чёрные  волосы,  высокая,  но  не  очень  большая  конусообразная  красивая  грудь,  в  светлом  ситцевом  расклешённом  платье.  Немного  портила  надменная,  гордая  улыбка.

-Alesandro, - так  переделала  на  испанский  лад  моё  имя  Мария.   
-Это  твоя  кузина,  дочь  Салваторе  и  моя  внучка  Анна-Мария. 
Вежливо  поклонился.
-Очень  рад, - произнеся  на  русском.

Анна-Мария  встала,  подошла  ко  мне.  Я  встал  напротив  неё.  Высокая  ста  семидесяти  пяти  сантиметров  роста,  с  осиной  талией,  с  божественно  изумительными  ножками.  С  такими  ножками  только  на  подиум,  в  упор,  рассматривая  меня. 

                23

-И  этот  мужлан,  мой  братец. 
Произнесла  с  такой  издёвкой,  не  требовалось  и  перевода.
Мария  укоризненно  посмотрела  на  внучку.
-Спроси  его,  знает  ли  он  какие  либо  языки. 
Анна-Мария,  заговорив  на  французском  языке,  перешла  на  итальянский  язык.  Решил  их  больше  не  мучить,  ответил  ей  на  итальянском  языке,  в  шпильку  ей,  поправляя  её  в  окончаниях,  она  вспыхнула.

-Бабушка,  да  он  на  итальянском  говорит  так,  что  его  не  отличишь  от  итальянца,  ну  ни  чего  себе,  а  я  его  назвала  мужланом.
Улыбнулся  про  себя.   
-Боже,  какое  у  него  хорошее  произношение,  вот  у  кого  я  буду  учиться. 

Её  надменность  немного  улетучилась.  Ошеломлённый  её  красотой  смотрел  в  её  глаза  и  тонул,  Господи,  как  она  красива,  разве  бывает  такая  красота,  я  весь  напрягся  от  нахлынувших  на  меня  чувств. 
Вот  уж  не  думал,  что  меня  так  проберёт.  Она  спросила,  чем  я  занимаюсь,  сразу  переводя.
-Ничем.

-На  что,  вы  тогда  живёте?
-Расскажите  о  дедушке  и  вашей  семье. 
Они  внимательно,  заинтересованно  меня  слушали,  перекрестились,  когда  рассказал  о  гибели  деда  и  отца.  Рассказал,  как  бабушка  не  смогла  пережить  потерю  деда,  которого  безумно  любила,  а  потом  умерла  моя  мать  от  рака.

-Так  что,  теперь  я  один.
Донна  Мария  встала,  подошла  ко  мне  со  спины,  положила  руки  на  плечи,  поцеловала  в  голову.
-Нет,  Алесандро,  ты  не  один,  у  тебя  есть  семья - это  мы. 

                24

Я  был,  тронут  её  словами  до  слёз,  скрывая  свои  чувства,  ждал  перевода  кузины.
-Бабушка  спрашивает,  какая  у  тебя  профессия.
Нехотя.

-Я  доктор  биологических  наук,  ботаник,  профессор  Петербургского  университета. 
Анна-Мария  растеряно  переспросила.   
-Бакалавр?

-Нет,  доктор,  у  нас  это  учёная  степень.  Я  был  завкафедрой,  но  вот,  как  четыре  месяца  всё  бросил.
Ошеломлённая  Анна-Мария  плюхнулась  на  стул,  изумлённо  на  меня  смотря.  Ничего  непонимающие - Мария  и  Салваторе  смотрели  на  растерянную  Анну-Марию.  Спросили  у  неё. 
-Что   он   сказал?

-Бабушка,  он  профессор  ботаники  Петербургского  университета,  доктор  биологии,  а  я  дура  приняла  его  за  мужлана.  Ничего  себе  братец!
Донна  Мария  победно  улыбнулась,  смотря  на  Салваторе. 
-Ну,  что  сынок,  как  тебе  племянник. 

Он  растерянный,  немного  оттаяв,  обратился  к  Анне-Марии.
-Анна-Мария,  спроси  и  расскажи  о  нашей  напасти  с  виноградниками.  Может  он  сможет  нам,  чем  помочь. 
Анна-Мария  затараторила.
Я  поднял  руку - они  удивлено  на  меня  посмотрели.

-Может,  сначала   поедим,  а? 
Они  рассмеялись.  Плотно  перекусили,  за  столом   уже  не  было  вчерашнего  напряжения.  И  Салваторе  не  был  так  напряжён.
Анна-Мария,  обращаясь  к  бабушке.
-Такой  молодой  и  уже  профессор,  голова  у  него  значит,  варит,  я  его  буду  учить  испанскому  языку.
Слушал,  про  себя  улыбаясь.

                25

-Папа  спрашивает,  смог  ли  бы  ты  помочь  с  виноградниками. 
Рассказав  мне  подробно  о  болезни  виноградников.
-Это  не  совсем  моя  специализация,  но  то,  что  ты  мне  рассказала,  очень  любопытно,  мне  нужна  хорошая  лаборатория,  чтоб  сделать  анализы.  Они  внимательно  меня  слушали.

Салваторе  хлопнул  по  столу. 
-Да,  у  меня  лучшая  лаборатория  во  всей  Валенсии.  Завтра  же  поедем. 
Анна-Мария  улыбаясь.
-Теперь  папа  с  тебя  не  слезет.
-Да,  я  буду  только  рад  помочь,  для  меня  это  удовольствие. 
Анна  перевела.  Салваторе  хмыкнул.
-Ну,  посмотрим,  что  за  он  птица.

-Папа,  я  его  прокачу,  покажу  наши  виноградники:  и  вообще  хочу  им  похвастаться,  за  одно  и  Валенсию  покажу.  Он  ей  улыбнулся.
-Ты  моя  красавица,  как  я  тебя  люблю,  будь  только  осторожна,  а  то  загоняешь  его  на  своем  «Альфа-Ромео».

Анне-Марии  было  двадцать  восемь  лет,  дипломированный  искусствовед,  имеет  свою  художественную  галерею,  но  дела  идут  не  шатко  не  валко.  Не  замужем,  что  меня  очень  удивило,  такая  красавица  не  должна  быть  обделённой  поклонниками.  В  разговоре  с  ней  понял,  передо  мной  не  вертихвостка  знающая  цену  своей  красоте,  а  очень  цельная,  умная  личность,  надевшая  на  себя  циничную  маску  спесивой  гордячки.

В  молодости  я  хорошо  рисовал,  бабушка  мне  дала  великолепную  школу,  потратив  много  усилий,  уча  рисунку  и  живописи,  но  потом  на  семейном  совете  решили,  мои  успехи  в  науке  важнее.  И  сейчас  смотря  на  эту  удивительную  совершенную  красоту,  почувствовал  зуд  в  руках.  Мне  так  захотелось  её  запечатлеть  на  холсте.

Анна-Мария,  как  девчонка  хвасталась  мною  перед  своими  многочисленными  друзьями,  не  скрывая  гордости,  её  брат  из  России  молодой  профессор  и  доктор  наук.  Мне  было  смешно  от  её  хвастовства.  А  сам  тайком  любовался  красотой  моей  нежданно  приобретённой  сестры.  И  была  лестна  её  гордость  за  меня.  Она  показывала  мне  красоты  Валенсии,  гордясь  архитектурными  памятниками,  как  будто,  это  она  их  создавала.  И  ей  было  чем  гордиться.

                26

Любовался  потрясающими  садами,  разбитыми  в  бывшем  русле  реки  Турии  в  северной  части  города,  куда  стекался  народ,  чуть  ли  не  со  всей  Валенсии.  Старые  сады  потрясали  своим  изяществом  и  ухоженностью  и  размахом. 
В  погожие  дни  в  этих  садах  могли  сразу  гулять  сотни  тысяч  граждан  Валенсии. 

Зашли  в  ближайшее  кафе,  заказал  два  пачирана - «сладкий  наваррский  ликёр  из  шиповника»,  две  тортильи - «лепёшки  со  специями».  И  решил  попробовать  маленькие  баранки,  о  которых  мне  рассказывал  дед, - «ростильянс  литоя», - обсыпанные  сахарной  пудрой,  так  называемые  умные  баранки  в  отличие  от  глупых  баранок -  «тонтар»,  без  сахарной  пудры.

Чем-то  похоже  на  наши  пышки. 
Не  спеша,  смаковали  ликёр,  болтая  о  разном.  После  кафе  мы  как-то  прониклись  друг  другом,  куда-то  в  сторону  ушла  напряжённость  чуждости,  стало  как-то  радостно - скорее  всего - от  духовной  близости,  и  мы  пошли  гулять  по  городу.

Зашли  в  музей  Изящных  искусств.  Доминико  Теотокопули  он  же  Эль  Греко,  Мурильо  и  Босх,  Алонсо  Кано  и  де  Рибейра,  Ван-Дейк  и  Гойя.  И,  конечно  же,  гениальный  Веласкес,  потряс  последнего  изумительный  автопортрет,  ну  и  конечно  валенсийский  художник  Франсиско  Рибалота  который  ввёл  в  живопись  новый  приём – «тенебросо», - контраст  между  светом  и  тенью. 

Очень  понравился  Национальный  музей  керамики,  с  потрясающей  коллекцией  старинной  мебели  располагающийся  во  дворце  маркизов  де  дос – Агуас. 
А  современный  центр  науки  и  искусства  ошеломил  смелой  новизной  архитектуры  и  необычайной  красотой  созданный  гением  знаменитого  испанского  архитектора  Саваторе  Калатравы. 

Когда  Анна-Мария  меня  провела  по  прозрачной  двадцати  семиметровой  галерее  океанариума,  я  был  сражён  фантастической  красотой  подводного  мира.

                27

Анна-Мария  привезла  меня  в  свою  довольно  большую  галерею,  почти  в  двести  семьдесят  квадратных  метров,  но  содержимое  удручало.  Работы  под  Сальвадора  Дали  и  вещи  под  стиль  Гауди,  дурацкий  псевдо  примитивизм,  а  некоторые  работы  были  просто  дурдомом.
Увидев  мою  реакцию,  очень  расстроилась.

-Анна-Мария,  ты  же  сама  сказала,  галерея  не  приносит  тебе  прибыли.
-Можно  мне  говорить  правду,  ты  необидчивая?
-Ты  мне  очень  понравилась,  ты  необычайно  красивая,  сказать,  что  ты  красивая,  значит,  ничего  не  сказать,  у  меня  даже  сердце  чуть  не  остановилось,  увидев  тебя.  Вот  и  галерея  у  тебя  должна  сшибать  с  ног,  быть  не  только  красивой,  но  и  необычайной,  как  ты.

Я  видел  в  Бильбао  знаменитый  музей  Гуггенхайма,  да  он  замечательный  по  архитектуре,  но  если  честно,  он  мне  не  очень  близок,  в  нем  нет  души.  Там  искусство  для  искусства,  для  меня  он  мертв.  Когда  в  огромном,  чуть  ли  не  в  пятидесятиметровом  зале,  стоит  странная,  волнообразная  инсталляция,  мягко  говоря,  она  вызывает  удивление.  Это  псевдоискусство.  Понимаю,  зал  просто-напросто  заполнить  нечем.  Может  я  не  прав,  но  это  моя  точка  зрения. 

Меня  так  завела  твоя  галерея,  привезу  тебе  работы  из  России,  тебе  нужна  новизна.  Привезу  тебе  работы  моей  бабушки,  но  с  условием,  что  ты  их  не  продашь  ни  за  какие  деньги.  Они  тебе  очень  понравятся.
Она  покраснела,  потом  улыбнулась.
-Ты  и  в  правду  умный,  так  раскритиковал,  мне  и  придраться  не  к  чему. 
-Это  то  же  самое  чтобы   призналась,   я   некрасивая.

-Ты  брат,  мне  всё  больше  и  больше  нравишься,  ты  обещаешь  мне  помочь?
-Анна-Мария,  я  так  соскучился  по  работе.  Мы  реконструируем  твою  галерею,  наполним  её  новым  содержанием.
Поели  в  Валенсии,  заходили  в  разные  галереи,  но  в  принципе  они  были  все,  как  из-под  одного  станка.  Посидели  с  её  друзьями  в  кафе,  честно  говоря,  хотя  мне  и  интересны  были  эти  тертулья - «времяпровождения  в  беседах  об  искусстве  или  литературе»,  но  тратить  время  на  неизвестных  мне  людей  и  пустопорожние  разговоры  не  хотелось. 

                28

Я  к  этим  испанским  традициям  ещё  не  привык.
-Анна-Мария,  я  так  завёлся,  мы  с  тобой - осёкся - прости,  не  спросил,  нужно  ли  тебе  это.
Она  остановила  машину,  повернулась  ко  мне.
-Ты  мой  - mayor  hermano - старший  брат  и  я  это  признаю.  Запинаясь - ты  мой  брат - вдумываясь  в  сказанное,   с  тобой  буду  делать  всё,  что  ты  скажешь. 

Зардевшись,  чмокнула  меня  в  щеку.  Меня  обдало  таким  жаром,  на  лбу  появилась  испарина.
-Честно  говоря,  сама  себя  не  узнаю,  знаю  тебя  всего-то  полдня,  а  мне  ни  с  кем  так  не  было  хорошо  и  свободно.  Ты  так  располагаешь  к  себе.

-Ты  так  загорелся  в  тебе  столько  искренней  кипучей  энергии.  И  ты  так  убеждённо  говоришь.
Вечером  мы  приехали  в  имение.  Сделал  свою  пробежку,  принял  душ. 
Появился  Хорхе,  приглашая  к  ужину.  Меня  встретили  более  чем  радушно.  Анна-Мария  распустила  волосы,  была  в  шёлковом  серебристом  брючном  костюме.

Боже,  как  она  удивительно  красива,  вспомнил  Ольгу,  которую  считал  красавицей,  но  по  сравнению  с  Анной-Марией  она  была  не  просто  простушкой,  а  скорее  дурнушкой.
-Анна-Мария,  скажи  своему  отцу,  у  него  самая  красивая  дочь  на  свете. 
Анна  вспыхнула,  переводя  отцу. 

Салваторе  грозно  на  меня  смотря,  грохнул  пудовым  кулаком  по  столу. 
-Ты,  что -  вскинулась  Мария, -  очумел. 
Громогласно  расхохотавшись, - вот   ведь  мерзавец,  под  самый  дых  врезал,  знает,  как  я  люблю  свою  красавицу.

Анна-Мария  с  бабушкой  улыбнулись,  и  впервые  почувствовал,  если  я  ещё  не  совсем  точно,  что  дома,  но  стало  как-то  по  родному,  близко  и  трепетно. 
-Папа.

                29

-Алесандро,  обещал  мне  помочь  с  галереей,  он  её  так  раскритиковал,  правда,  заканчивая  фразой,  моя  галерея  должна  быть  такой  же  красивой,  как  я,  я  даже  на  него  не  обиделась. 
Она  говорила  ему  это  на  испанском  языке,  а  я  улыбнулся  про  себя. 
-И  мои  подруги  от  него  без  ума,  а  когда  заговорит  на  испанском  языке,  будет  завидным  женихом. 
Осеклась.

-А  вы  спрашивали  его,  он  женат - они  втроём  переглянулись. 
-Спроси  его  дочка.
-Алесандро,  а  у  тебя  есть  жена?
-Нет.

-Четыре  месяца  назад  развёлся  и  не  жалею.  Детей  у  меня  нет  и  точка,  о  ней  больше  ни  слова,  она  того  не  заслуживает.  Но  благодаря  бывшей  жене,  приобрёл  вас.
-Как  это?
-Я  бросил  всё:  работу,  продал  дом,  в  котором  жил,  переменился  сам,  даже  другая  одежда  и  этот  другой  мне  больше  нравится. 
Мы  просидели  допоздна,  я  им  много  рассказывал  из  своей  прошлой  жизни.

               
                Глава  5


Переволновался  и  никак  не  мог  заснуть.  Где-то  в  четыре  ночи  пошёл  бродить  по  ночному  имению  в  сторону  виноградников. 

Южная  безлунная  ночь  с  россыпью  ярких,  огромных,  мерцающих   звёзд,  искрились  драгоценными  каменьями,  цикады  так  изгалялись,  оглушая  окрестности  своей  какофонией  звуков,  как  вдруг  по  небу  пронеслось  что-то  продолговатое  закрывая  звезды. 

Трусцой  побежал  ближе  к  виноградникам,  чтобы  рассмотреть  странное  явление.  Тёмная  тень  попала  то  ли  в  свет  фар  машины,  то  ли  осветилась  прожектором  -  в  небе  пролетал  продолговатый  баллон  чёрного  цвета.  Сначала  подумал,  это  НЛО,  но  в  новой  вспышке  света  увидел  пропеллер,  который  толкал  этот  воздушную  гондолу,  за  ней  вспыхнуло  призрачное  облачко,  и  этот  странный  объект  исчез.

                30

Одна  деталь  поразила,  баллон  был  матового  чёрного  цвета.  Значит,  кто-то  не  хочет,  чтобы  баллон  был  обнаружен.  И  ещё,  он  летел  очень  странно  вдоль  полосы  виноградника,  но  галсами,  как  бы  охватывая  большую  территорию,  над  которой  пролетал,  будто  он  что-то  искал. 
Заснул,  как  убитый,  меня  разбудил  Хорхе. 

Салваторе  ждал  с  Анной-Марией,  извинился  за  то,  что  проспал,  сказав,  что  поздно  лег. 
Мы  проехали  по  заражённым  виноградникам. Только  сейчас  увидел,  какую  огромную  территорию  занимают  виноградники,  они  тянулись  на  десяток  километров. 

Набрал  образцы,  и  вдруг  меня  поразило,  очаги  поражения  очень  похоже  на  зигзаги  и  у  меня  в  голове  забрезжила  мысль.  Попросил  Салваторе  вернуться  к  имению.
-Но  там  же  здоровые  лозы. 
-Вот  и  хочу  взять  для  контроля  пробы. 

Лаборатория  оказалась  на  самом  деле  классной,  великолепно  оснащённой.  Окунулся  в  работу.  Анна-Мария  села  в  кресло,  уча  меня  испанскому  языку,  улыбаясь,  называя  предметы  которые  я  брал  в  руки.  Сначала  старательно  подыгрывал  ей,  а  потом  так  вошёл  в  ритм  работы,  что  уже  ни  на  что  не  обращал  внимания. 
Носился  по  лаборатории,  сотрудники  уже  уходили  изумлённо  на  меня  поглядывая,  снял  рубашку,  бегая  от  хроматографа  к  центрифуге  и  бинокуляру.

Я  был  близок  к  разгадке,  выделил  новую  мутированную  форму  грибка,  который  размножался,  как  чума.  В  справочниках  нашёл  одного  похожего  на  него,  близкий  родственник  грибка,  который  я  смог  обнаружить,  совсем  безвреден  и  этот  новый  мутированный,  почти  полностью  копировал  его. 

Я  смотрел  отчёты  работ  лабораторных  исследований  на  эту  тему,  но  по  видимому  лаборанты  Салваторе  не  предали  этому  значения.  Пошли  по  неверному  пути,  ища  вирусное  заболевание. 
Передо  мной  было  рукотворное  создание  с  заданными  свойствами.  Да,  то,  что  я  видел  в  виде  светящегося  облачка  за  пролетающим  баллоном,  по  всей  видимости,  было  посевом  спор  грибка.  Те  анализы,  которые  я  провёл  на  сборах  листьев  винограда,  рядом  с  поместьем  подтвердили  мою  догадку.  На  них  были  споры  мутированного  грибка. 

Кто-то  искусственно  заражал  виноградники,  принадлежащие  роду  Эстре,  но  зачем  и  почему  такое  странное  распределение  очагов.  И  ещё  подумал,  этим  занимается  кто-то  из  серьёзных  людей,  изменённый  грибок  и  его  споры  не  слишком  дешёвое  удовольствие. 

Я  тут  же  понял  ускользающую  до  этого  мысль,  мгновенное  озарение  поразило  меня,  всё  встало  на  свои  места.
По  мне  бежал  пот,  как  я  соскучился  по  настоящей  работе,  откинулся  на  спинку  стула,  вытягиваясь  во  всю  улыбаясь,  как  всегда  когда  работа  удаётся.  Глянул  на  часы  и  обмер.  Двенадцать  часов  ночи - ничего  себе   даю.

Салваторе  и  Анна-Мария  растерянные  смотрели  на  меня.   
-Сейчас  приму  душ  и  всё  объясню. 
Улыбаясь,  смотря  на  их  ошеломлённые  лица.
Салваторе  нетерпеливо  бегал  по  лаборатории,  подошёл  к  нему,  показывая  чашечку  Петри.
-Здесь  то,  что  губит  виноградники,  это  мутированный  гриб  и  его  кто-то  искусственно  создал.  Вывод,  кому-то  надо  уничтожить  виноградники. 

Анна-Мария  переводила  за  мной.  Салваторе  заревел  разъяренным  зверем. 
-Кому  это  надо?
-Анна-Мария,  пусть  отец  принесёт  карту  местности,  на  которых  находятся  виноградники. 

Салваторе  разъяренный,  ничего  непонимающий  бурча - зачем  ему  карта, - принёс  её.
-Здесь  строят  мост?! 
Именно  его  я  видел,  когда  Анна  Мария  мне  показывала  виноградники. 
-Ну  и  что?

В  нетерпении  чуть  ли  не  фыркая,  как  породистый  конь  перед  скачками.
Фломастером   провёл  по  территории  с заражёнными  виноградниками,  прямая  линия  привела  почти  к  строящемуся  мосту. Салваторе  непонимающе  на  меня  смотрел,  рядом  стояла  Анна-Мария.

-Спроси  отца,  как  идёт  дорога  к  этому  мосту,  он  показал  на  карте  дорогу  крюком  обходящая  виноградники,  которой  не  было  видно  на  карте  и  линия  крюка  дороги,  пересекла  прямую  поражённого  виноградника  на  другом  конце.

-Боже  мой - Салваторе  понимая,  увидел  картину,  зачем  уничтожались  виноградники,  минимум  на  пятьдесят  километров,  если  не  на  все  шестьдесят  с  гаком,  уменьшалась  новая  дорога,  которую  строили,  если  бы  она  проходила  по  той  линии,  где  были  заражены  виноградники. 

-А  я  то  дурак,  не  придал  значения  тому,  когда  случайно  мне  предложили  продать  эти  земли  за  бесценок.
Он  вскочил  огромный,  красивый.  Лицо,  перекошенное  в  ярости,  всё  поняв,  он  увидел  выход  из  тупика.

Подскочил  ко  мне,  облапив,  сжимая  меня  так,  что  у  меня  затрещали  кости.
-Сам  бог  послал  тебя  к  нам.
-Но,  как  ты  догадался?
Я  рассказал  про  ночное  виденье.  Потрясённый  он  смотрел  на  меня.
-Ты  спас  наш  род  от  разорения,  жалко,  что  ты  не  испанец. 

-Ты  Анна-Мария  ему  это  не  переводи. 
-Скажи  дяде,  надо  устроить  ночные  засады  вдоль  дорог  и  поймать  мерзавцев,  это  они  вынуждали  продать  заражённые  земли  за  бесценок.
Анна-Мария  восторженно  смотрела  на  меня.

-Ты  наш,  ты  наш  профессор,  в  её  голосе  было  столько  гордости  и  любви,  впервые  мне  была  приятна  лесть.  Нет,  она  и  впрямь  гордилась  мною.  Салваторе  обнял  нас  за  плечи,  и  мы  пошли  к  машине.
Донна  Мария  встретила  нас  вся  издёргавшаяся,  Салваторе  так  перенервничал,  что  забыл  ей  позвонить.  Мы  вошли  в  столовую,  Салваторе  принёс  запылённую  бутылку  вина.  Это  было  очень  редкое  коллекционное  вино,  которое  доставалось  только  по  особым  случаям.  Про  это  вино  рассказывал  дед,  говоря  о  нём  с  таким  воодушевлением  описывая  его  замечательный  вкус  и  аромат.

-Что  случилось  сынок? 
-Последний  раз  мы  пили  это  вино  два  года  тому  назад.
-Мама,  он  мне  всё  разложил  по  полочкам,  как  слепому  кутёнку,  определил  штамм  грибка.  Мама,  он  нас  спас,  ты  понимаешь,  мы  спасены. 

Он  рассказал  всё,  что  я  обнаружил.
Мария  с  восхищением  смотрела  на  меня.
-Подойди  ко  мне  Алесандро,  она  обняла  меня,  крепко  расцеловав.  Анна-Мария  переводила.

-Я  тебя  видела,  когда  ты  впервые  подошёл  к  калитке,  а  когда  прижался  к  глицинии  точно  так,  как  это  делал  мой  брат  Федерико,  сразу  признала  в  тебе  нашу  кровь.  И  когда  Салваторе  бушевал,  ты  теперь  понимаешь  почему,  он  думал,  что  ты  приехал  за  деньгами.  А  наши  виноградники  гибли  один  за  другим.
Опустился  перед  Марией  на  колени,  прижался  к  ее  ногам,  целуя  ее  ладошки. 

-La  abuela -  бабушка прости  меня,  и  вы  простите  меня  за  то,  что  скрыл  своё  знание  языка. 
Потрясённые  они  смотрели  раскрыв  рты  на  меня.

-Я  ввёл  вас  всех  в  заблуждение,  знаю  четыре  европейских  языка  в  совершенстве,  ну  ещё  конечно  грузинский  и  русский.  Дед  и  бабушка,  а  затем  и  мать,  выучили  меня  языкам,  я  молчал,  не  хотел,  чтобы  меня  принимали  за  бедного  родственника,  мне  ничего  не  надо.  Сначала  промолчал,  а  потом  было  как-то  неудобно.

-Не  знаю,  чем  займусь,  но  наука  в  моей  стране  не  кормит.  Мне  очень  хочется  помочь  Анне-Марии  с  её  галереей,  хочу  свозить  её  в  Россию,  если  вы  конечно  не  против,  закупить  там  картины  для  её  галереи  и  просто  показать  ей  мой  город.
-Если  вам  не  надоел,  мне  хотелось  бы  изучить  Испанию,  изнутри,  так  сказать  из  глубинки.

-Ну,  вот  я  всё  и  сказал.
-Господи,  какой  же  ты  пройдоха  племянничек,  но,  как  ты  изумительно  говоришь  на  испанском  языке.
-Кровь  много  значит, - улыбаясь  и  гладя  меня  по  голове,  Мария  сказала,  - обращаясь  к  Салваторе.

-И  ты  должен  поймать  мерзавцев  за  руку,  в  суде  заставят  негодяев,  возмести  наши  убытки.
-Боже  мой,  мама,  мы  были  почти  на  краю  катастрофы.   
Донна  Мария,  ласково  смотря  на  меня,  обратилась.

-Теперь  Алесандро, - отец,  умирая,  да  упокой  его  душу  Господи,  очень  любил  своего  Федерико  до  самой  смерти  всё  мечтал  увидеть  своего  сына,  проклиная  республиканцев  и  Франко,  которые  отняли  у   него  его  мальчика,  завещал  ему,  или  его  потомкам  половину  имения. 
-И  ты  нас  прости,  что  мы  не  искали,  да  и  боялись  навредить  Федерико.  Нам  говорили  про  ваше  страшное  КГБ.

-Так  что  ты  не  нищий.
-Бабушка,  мне  ничего  не  надо.
-Не  перебивай,  да  сейчас  у  нас  не  лучшие  времена,  но  с  твоей  помощью  мы  поправим  свои  дела.
-Бабушка,  ещё  раз  повторяю,  мне  ничего  не  надо,  я  один,  у  меня  нет  детей.

-Молчи,  у  нас  так  не  принято,  воля  моего  отца  закон,  а  ты  внук  моего  любимого  брата  я  должна  выполнить  волю  своего  отца. 
Я,  обращаясь  к  Салваторе.

-El  tio  -  дядя,  я  ничего  не  смыслю  в  виноградниках,  ну,  что  мы  их  будем  делить,  как  ребёнка  пополам?  Не  хочу  быть  яблоком  раздора,  как  было,  пусть  так  и  будет.  Если  вы  примите  меня  в  вашу  семью  буду  счастлив.  Смогу  помочь  в  бизнесе  буду  рад.

 Салваторе  поднял  руку,  напряжённо  слушая  меня.
-Вот  что  я  тебе  скажу  Алесандро,  ещё  недавно  думал  о  тебе  плохо,  а  теперь  ты  мне,  как  сын.  Страшно  рад,  у  меня  появился  достойный  помощник  и  думаю  продолжатель  нашего  дела.
-Открою  на  тебя  счёт,  и  прибыль  мы  будем  делить  пополам.
-Дядя,  мне  не  надо  ничего. 

-Нет,  Алесандро,  так  принято  у  нас,  а,  как  ты  распорядишься - это  твоё  дело.
-Теперь,  что  касается  моей  девочки,  я  давно  не  видел  её  такой  счастливой,  у  неё  появился  брат.  И  ты  растопил  её  впрочем,  и  наши  сердца  тоже.  Если  ты  поможешь  ей  в  её  бизнесе,  это  будет  здорово  и  не  потому,  что  нам  не  хватает  денег.  Нет,  я  просто  хочу,  чтобы  моя  дочь  была  счастлива,  а  она  очень  любит  свою  галерею.

-Ты  свежий  человек,  может  это  и  хорошо,  ты  видишь  иначе,  и  ты  уже  это  доказал.
-Я  добился  многого,  имею  вес,  наши  вина  знают  во  всём  мире,  но  ты  меня  потряс,  горжусь  тобой  племянник.

Вот  так  необычно  я  приобрёл  новую  семью.  В  которую  вошёл  при  странных  обстоятельствах,  предварительно  потеряв  всё.
Хорхе  утром  остолбенел,  когда  я  попросил  его,  чтобы  у  меня  в  спальне  всегда  стояли  свежие  цветы.  Моё  знание  испанского  его  убило.
-Хорхе,  вы  знали  моего  деда?! 

-Да,  дон  Алесандро,  вы  очень  на  него  похожи,  но  не  только  внешне,  но  и  привычками,  вот  и  сейчас  вы  попросили  цветы,  а  ваш  дед  тоже  любил,  когда  я  приносил  срезанные   цветы   в  его  комнату. 
За  завтраком  договорился  с  Анной-Марией.  И  мы  поехали  в  Валенсию.  Еще  раз  посмотрел  на  галерею,  при  ней  был  небольшой  дворик  со  старым,  таким  вычурно  корявым  абрикосовым  деревом. 

-У  тебя  есть  планы  земельного  участка  и  здания?  Анна-Мария,  сделай  мне  копии.         
Анна-Мария  ходила  со  мной,  держась  за  руку,  мне  было  немного  смешно — право,  как  малые  дети,  а  с  другой  стороны  тайно  млел  от  счастья,  меня  за  руку  держала  самая  красивая  женщина,  которую  когда-либо  видел.  Поражался  всё  тому,  как  такая  удивительная  красавица  и  не  замужем.

-Ты  не  скажешь  где  здесь  можно  приобрести  листовую  медь  или  латунь? 
Удивлённо  на  меня  смотря. 
-Ты  что-то  задумал  Алесандро?
-Хочу  попробовать  кое-что. 

Свезла  меня  в  район  чеканщиков  восточной  посуды.
В  основном  этим  занимались  мориски, - «арабы  принявшие  христианство,  со  времён  реконкисты,  они  живут  в  Испании,  став  её  неотъемлемой  частью». 

С  трудом,  но  приобрёл  то,  что  мне  нужно  было,  тонкую  листовую  латунь  и  медь  практически  не  применяют,  пришлось  помучиться,  прежде  чем  нашёл  то,  что  мне  нужно.  Прикупил  инструмент  и  химикаты,  заказал  инструменты  по  своим  эскизам.  Все  загрузил  в  машину. 
По  дороге  я  попросил  её  остановиться  у  прекрасного  готического  собора 

Пласа – де – ля – Рейна.  Чем  вызвал  удивление  и  растерянность  у  Анны-Марии. 
-Алесандро,  откуда  ты  знаешь  про  Грааль  и  алебастровую  капеллу? 
-Ты  же  не  верующий.

-Мне  очень  хочется  посмотреть  на  замечательную  Капилья - дель – Санта – Калис,  капеллу  Святого  Грааля,  которая  так  ажурна  и  фантастична,  сделана  из  белого  алебастра.  Её  создал  замечательный  флорентийский  ваятель  Джулиано  Поджибони,  о  которой  мне  рассказывал  дед,  и  в  которой  хранится,  местная  святыня,  агатовая  чаща. 

-Та  самая,  что  была  использована  Христом  на  Тайной  Вечере  и  в  которую  в  последствии  собрали  пролившуюся  кровь  сына  божьего.  Не  смотря  на  то,  что  сам  Папа  из  Ватикана  приезжал  к  этой  реликвии,  давая  этим  понять  её  истинность.  И  тем  не  менее,  этих  Граалей  чуть  ли  не  в  каждой  христианской  стране,  наверное,  во  всех  крупных  храмах.  И  не  смотря  на  это,  поиски  истинного  Грааля  не  прекращаются. 

И  в  наше  время  её  всё  ещё  ищут.  А  кусков  дерева  с  креста,  на  котором  был  распят  Христос,  если  собрать  со  всех  церквей,  где  они  хранятся,  можно  наверно  построить  солидный  дом.

-Анна-Мария,  сейчас  начало  июня,  давай  съездим  в  Петербург,  не  будем  откладывать  ты  отдохнёшь,  мы  походим  с  тобой  по  музеям,  галереям  и  приобретём  картины  для  твоей  новой  галереи.  Ты  займись  билетами,  а  я  займусь  эскизами.

-Алесандро,  а  ты  умеешь  рисовать?
-Увидишь.
Мы  всё  привезли  в  имение.  Анна-Мария  уехала.  А  я  спросил  у  Хорхе,  где  я  могу  найти  для  себя  маленькую  мастерскую. 

Оказывается,  мой  дед  любил  заниматься  столярным  делом  и  с  тех  пор  его  отец  оставил  мастерскую  в  неприкосновенности.  Мне  она  понравилась - неплохой  инструмент,  приготовил  мастику  для  чеканки,  залил  её  в  короб  под  чеканку.

Первый  же  эскиз  портрета  Марии  мне  так  понравился,  не  стал  ничего  переделывать  и  перенёс  его  на  медь.  У  Марии  фактурное  лицо  очень  насыщенное,  не  слащавое,  но  при  этом  породисто  тонкое,  умное.

Я  её  нарисовал  такой,  когда  ей  рассказывал  о  деде,  столько  нежности,  печали  и  боли  было  в  её  изумительных  глазах  и  на  лице.  Спасибо  моей  бабушке  Нанули,  хорошо  усвоил  её  школу  и  её  уроки  рисования.
Вечером  пришла  Анна-Мария  сказала,  что  приобрела  билеты  на  субботу. 
Мы  поужинали. 

Сегодняшней  ночью  будет  первая  засада  люди  расставлены  в  виноградниках,  спрятаны  мощные  прожектора,  чтобы  высветить  аэростат.
Я  попросил,  чтобы  эти  три  дня  меня  не  беспокоили.
-Буду  занят  - предвосхищая  их  вопрос.
-Это  сюрприз. 

Работал,  как  одержимый  на  одном  дыхании,  три  дня  чеканил  портрет  Марии  де  Эстре.  Один  раз  съездил  с  Анной-Марией  за  заказанным  инструментом  и  перламутром.
-Алесандро,  ну,  что  ты  там  делаешь  мне  так  любопытно.

-Знаешь,  как  говорят  в  России. 
-Любопытной  Варваре  нос  оторвали. 
Рассмеялась - нет,  нос  мне  мой  жалко.

Хорхе  приносил  мне  еду  в  мастерскую,  тихо  присаживаясь  в  уголочке,  смотрел,  как  я  работаю.  В  этом  черноволосом  старике,  которому  было  за  девяносто  лет,  светилась  такая  любовь  ко  мне,  иногда  мне  было  неудобно,  заслуживаю  ли  я  такую  любовь.

С  каким  уважением  и  внутренним  достоинством  разговаривал  этот  удивительный  черноволосый  старик.  Это  вообще  характерно  для  Испании  в  отношениях  между  крестьянином  и  богатым  землевладельцем-латифундистом  и  им  подобным,  нет  никакого  подобострастия,  но  и  надменности  преуспевших.
Не  в  этом  ли  гордость  испанцев,  о  которой  знают  во  всём  мире.  И  это  равноправие,  и  уважение  к  любым  слоям  населения  было  тоже  связано  с  реконкистой. 

Когда  все  сословия  встали  на  защиту  и  освобождение  своей  любимой  Испании.  Сделав  их  всех  равными  перед  угрозой  полного  порабощения  арабами. 
Как  тут  не  вспомнить  героев  Сервантеса  хотя  бы  тот  же  «Дон  Кихот».  Или  поэму  о  народном  герое  Сиде.

Да,  Хорхе  стал  неотъемлемой  частью  семьи.  И  к  нему  относились  с  почитанием  и  уважением.  И  мне  его  присутствие  всегда  нравилось.  Его  взгляд  не  протирал  дырку  в  спине,  а  наоборот  окрылял,  постоянно  ощущая  его  одобрение  каждым  моим  действием.  И  это  было  так  комфортно.

Встречался  со  всеми  только  за  ужином.  Засада  пока  не  принесла  никаких  результатов.  Сотрудники  Салваторе  бились  над  химией  для  уничтожения  грибка,  но  положительных  результатов  пока  не  было. 

Я  вслушивался  в  себя  и  удивлялся  с  каждым  днем,  между  нами  завязывались  новые  нити  отношений  и  какое-то  глубинное  родственное  понимание.  И  это  было  удивительно,  чужая  страна,  чужие  люди  и  тем  не  менее,  необычайно  быстро  мы  прорастали  друг  в  друга.  И  поражался  самому  себе,  мне  не  надо  было  привыкать,  изучать  обычаи  и  традиции  этой  страны.  Достаточно  было  увидеть,  услышать,  как  это  становилось  моим,  и  интересно,  иногда  я  видел  гораздо  глубже,  чем  те  же  коренные  испанцы.

В  пятницу  закончил  портрет.  На  меня  самого  он  произвёл  впечатление,  сам  от  себя  не  ожидал  столь  зрелой  работы,  мне  удалось  на  металле  передать  все  переживания  Марии,  и  это  было  здорово.  Латунная  рамка  с  перламутром  очень  украсила  портрет,  делая  чеканку  очень  изысканной  и  дорогой,  чем-то  похожей  немного  на  икону,  ещё  раз  протер  льняным  маслом  и  воском  чеканку.

Установил  треногу  в  столовой,  на  ней  чеканку,  накрыл  серебристым  шёлком.  Под  портретом  установил  глиняный  горшок  с  ярко  алыми  розами,  Хорхе  постарался,  принёс  изумительные  розы. 
Удивительный  старик,  похвалив  мою  работу,  сделал  точные  ремарки  моей  работе,  которые  говорили  о  незаурядном  уме  и  вкусе  и  такте,  предварительно  спросив  у  меня  разрешения  высказать  свое  мнение  по  поводу  этой  работы.

Я  переоделся  в  недавно  купленный  костюм  серебристо  пепельного  цвета,  тёмно-бордовая  рубашка,  такого  же  цвета  мокасины.  Волосы  мои  уже  подросли,  кучерявясь,  и  только  белая  прядь  была  напоминанием  прошедших  событий.

Я  сидел,  думая,  как  резко  немыслимо  изменилась  моя  жизнь,  о  которой  даже  не  мог  и  помыслить.
В  столовую  вошли  все  разом,  Анна-Мария  пришла  со  своей  итальянской  подругой,  с  которой  она  тут  же  меня  познакомила.  На  меня  сразу  же  все  обратили  внимание. 

Мария,  смотря  на  меня.
-Ты,  что  такой  сегодня  торжественный  Алесандро? 
Увидела  треногу. 
-А  это,  что  такое?
-Салваторе, - это  ты?
Я  встал,  подошёл  к  треноге.

-Донна  Мария,  за  вашу  сердечность  и  доброту,  за  вашу  неувядающую  красоту  моё  вам  уважение,  сдёрнул  шёлк. 
Мария  вскочила,  за  ней  все  остальные,  обступили  чеканку.   

-Алесандро, – запинаясь  Мария  с  волнением  в  голосе,  прошептала, - неужели  это  сделал  ты? 
Раскрыв  рот  Мария  с  благоговением  смотрела  на  меня.  Салваторе  переминаясь  с  ноги  на  ногу,  тёр  от  возбуждения  огромные  ладони. 

Мария  гордая,  стояла,  не  шелохнувшись  по  её  щекам,  потекли  слезы.  Повисла  напряжённая  тишина  минут  десять,  я  уже  стал,  было  волноваться.
Все  вчетвером  повернулись  ко  мне.
Мария  подошла  ко  мне.

-У  меня  нет  слов  Алесандро.  У  тебя  золотые  руки  и  ты  это  сделал  всего  за  три  дня,  ты  мой  мальчик - гений.
-Алесандро,  тебя  сам  бог  послал  к  нам.
-Поразительная  работа  впервые  вижу  подобную  технику,  где  ты  этому  учился  Алесандро?

-Это  древнее  искусство  Грузии,  его  возродили  сравнительно  недавно  сорок  пять  лет  тому  назад.
-Как  ты  меня  такой  увидел,  неужели  я  так  хороша,  сколько  эмоций  у  меня  мурашки  по  телу.  Боже,  какая  тут  я  красивая.
-Бабушка  в  жизни  ты  ещё  красивее,  я  просто  преклоняюсь  перед  твоей  красотой.

-Если  ты  не  против,  хочу  твой  портрет  поместить  в  новой  галерее  назвав  галерею  твоим  именем.
Достал  из  папки  эскизы  новой  галереи,  разложив  их  на  столе.  Все  забыли  о  еде,  обступив  стол.  Анна-Мария  потрясённая  бегала  вдоль  стола. 

-И  ты  братец,  не  знаешь  чем  тебе  заняться,  ты  же  прирожденный  дизайнер.
 Салваторе  внимательно  рассматривал  эскизы.
-Ты  посчитал,  сколько  это  будет  стоить.
-Нет,  ведь  это  только  эскизы,  я  не  знал,  понравятся  ли  они  вам. 
Мария  обняла  меня  за  плечи.

-Алесандро,  мальчик  мой,  в  тебе  огромный  талант.  Сделай  эту  галерею  и  если  она  начнёт  приносить  плоды,  мы  с  тобой  подумаем  о  дальнейшем  развитии.

-Я  не  буду  клясться,  как  Католическая  королева, - «так  звали  королеву  Исабель,  жену  Фердинанда  Арагонского.  Это  она  поклялась,  что  не  снимет  с  себя  исподнего,  пока  освободительный  флаг  не  будет  гордо  реять  над  освобождённой  Гранадой.  И  так,  как  это  случилось  довольно  поздно,  её  нижняя  рубашка  почти  истлела,  из  белоснежно  белой  превратилась  в  серо  жёлтую.  Именно  отсюда  пошёл  так  называемый  «цвет  Исабель»,  а  её  клятва  вошла  в  века,  как  незыблемая  верность  долгу»,  вложу  всё  своё  умение  и  душу  в  новую  галерею   Анны-Марии.   

Ошеломлённые  донна  Мария,  Салваторе  и  Анна-Мария,  разинув  рот,  смотрели  на  меня.
-Господи,  племянник,  откуда  ты  так  хорошо  знаешь  историю  Испании. 
-Дед  меня  многому  учил,  он  и  привил  мне  любовь  к  Испании.

-Алесандро,  деньги  на  реконструкцию  выделю  столько,  сколько  надо  и  на  поездку  в  твой  город.  Я  тебе  доверяю  дочь,  береги  её.
-Дядя,  ты  думаешь,  у  нас  в  Петербурге  по  улицам  медведи  ходят  и  сплошные  перестрелки,  это  всё  грязная  политика, - Салваторе  смущённо  отвернулся.

-Дядя,  у  меня  родилась  мысль,  а,  если  в  Петербурге  открыть  винные  магазины - загораясь.  Возьму с  собой  два,  три  десятка  бутылок  твоего  лучшего  вина,  найду  хороших  сомелье,  проведу  дегустацию,  и  чем  чёрт  не  шутит. 

-Я  вспоминаю,  как  лет  пятнадцать,  двадцать  назад,  появились  португальские  вина,  их  сметали  с  прилавка,  как  ураган.  Сейчас,  правда,  не  те  времена,  но  насколько  я  знаю,  у  нас  нет  ни  одного  специализированного  магазина  по  продаже  испанских  вин,  да  ещё  минуя  посредников.

Салваторе  изумлённо  на  меня  смотря.
-Ну,  ты  и  пройдоха  Алесандро, - бурно  жестикулируя. 
-Да,  это  не  плохая  мысль  и  ты,  зная  русский,  да  и  свою  страну,  лучше  поймёшь  все  плюсы  и  минусы.

-Да  племянничек,  тебя  сам  бог  послал.
-Вино  выделю,  нет  проблем.  Начинаю  верить,  мы  по-новому  возродимся  и  ещё  более  окрепнем.
Донна  Мария  смотрела  на  меня.

-Смотрю  на  тебя  Алесандро,  и  вижу  в  тебе  моего  брата  Федерико.  Тот  тоже  загорался  и  просто  летал,  когда  на  него  снисходило  вдохновение.  Как  жаль,  что  его  нет  рядом  с  нами.  Не  только  твоя  жизнь  изменилась  мой  мальчик,  но  и  наша  тоже  с  твоим  появлением.  Виден  божий  промысел.
 

                Глава  6


Мы  впервые  вместе  летели  в  самолете,  Анна-Мария  тараторила  возбуждённая  от  начавшейся  поездки  в  неизвестную  для  неё  Россию,  которая  так  неожиданно  преподнесла  ей  сюрприз  в  виде  меня,  так  резко  ворвавшегося  в  её,  да  и  в  жизнь  ей  близких  людей.  Утомившись  от  переживаний,  заснула  у  меня  на  плече,  удивительная  красавица  и  при  этом  очень  даже  не  глупая.

Юбочка  немного  задралась, сползая  по  гладким  ножкам,  обнажая  изумительно  безупречные  ноги  в  тонких  тёмно-пепельных  колготках.  Моё  сердце  билось  от  волнения  при  виде  этой  совершенной  красоты.  Боже,  что  это  со  мной.  Мне  стало  неловко  за  себя.  Видел  восхищённые  взгляды  мужчин,  да  и  женщин  тоже,  правда,  с  примесью  ревности.

Симпатичные  стюардессы  русского  экипажа  с  интересом  смотрели  на  нас,  судача  о  том,  какая  красивая,  испанская  пара.
-Света,  смотри,  как  они  красивы,  испанцы  гордый  народ,  сколько  достоинства  в  них,  не  то  что  наши  размазни,  а  этот  испанец  просто  настоящий  мачо,  а  его  девица  такая  красавица.  Интересно,  кто  она  ему.  Он  с  ней  очень  предупредителен,  не  похож  на  жениха,  хотя  она  смотрит  на  него  преданной  кошкой.

Мне  надоело  слышать  их  разговоры,  сделал  вызов,  подошла  та,  которую  звали  Светой.  Обращаясь  к  ней  на  русском.
-Девушка,  у  вас  есть  хороший  чай? - остолбенев  краснея. 
-Простите  нас,  пожалуйста. 

-Прощу,  если  принесете  хорошего  чая,  устал  пить  их  так  называемый  чай  и  еще,  оглянитесь  дома,  и  у  нас  есть  достойные  мужчины,  вы  не  там  их,  наверное,  искали.  Она  выскочила  вся  пунцовая,  как  ошпаренная.

Проснулась  Анна-Мария,  минут  через  пять  подошла  стюардесса.
-Ваш  чай - я  заварила  рассыпного  чая. 
-Вот  за  это  спасибо.
-А,  что  вашей  спутнице? 
-Анна, - говоря  ей  на  испанском, - тебе,  что  заказать?
-Апельсинового  сока. 

Стюардесса  уже  поняла,  улыбаясь, - сейчас  принесу. 
Я  ей  вдогонку - и  принесите  моей  сестре  Питерского  шоколада. 
Прилетели  в  середине  дня.  Таксист  попытался  покрутить  нас  по  городу,  но  я  пресёк.

-Город  я  и  без  вас  знаю. 
Тот,  опешив - а  я  думал  иностранцы - не  стесняясь, - думал  капусту  срублю  - нагло  улыбаясь. 
Рассказал  Анне-Марии,  она  улыбаясь.
-Таксисты  во  всём  мире  одинаковые,  в  соседний  квартал  попытаются  привезти  через  соседнюю  страну,  мы  оба  рассмеялись.
Анна  была  удивлена  моей  скромной  квартире,  но  замерла,  увидев  картины  моей  бабушки.

-Боже  мой,  Алесандро,  да,  это  же  шедевры.
-Это  картины  твоей  бабушки?
-Какие  они  потрясающие.  Какая  глубина,  сколько  чувств  и  душевности.  Бог  мой,  я  и  не  могла  представить  себе  подобный  уровень.  Фантастика.

-Алесандро,  я  просто  ошеломлена.  Потом  смущаясь,  смотря  в  сторону.
-Алесандро,  ты  очень  бедно  живёшь.
-Давай  сестричка,  прими  душ,  сбегаю  в  магазин  купить,  нам  поесть.  Приду  и  всё  тебе  про  себя  расскажу.
Накупив  продуктов,  впервые  купил  чёрной  икры,  о  которой  раньше  и  не  помышлял,  уж  больно  дорога. 
-Анна-Мария,  я  пришёл - крикнул  ей. 

Готовил  я  не  плохо,  моя  бабушка  всегда  говорила,  лучшие  кулинары - это  мужчины,  приговаривая,  дома  готовят  всегда  женщины,  а  вот  лучшие  повара  только  мужчины,  смеясь,  это  международный  заговор  мужчин  шовинистов.  Хотя  сама  готовила  бесподобно,  дед  боготворил  её  кухню.

-Ты  Алёшенька,  готовить  не  обязан,  но  хорошо  готовить  должен  уметь, - посвящая  меня  в  таинства  кулинарного  искусства  и  частности  грузинской  кухни.

Испек  половину  блинов,  когда  появилась  Анна-Мария,  боже  мой,  как  она  красива,  мое  сердце  забилось  барабанной  дробью.  Шёлковый  серебристо-голубой  костюм,  персикового  цвета  полупрозрачная  блузка,  телесного  цвета  чулки  и  голубые  лаковые  полусапожки.  У  меня  остановилось  дыхание.

-Анна-Мария,  как  ты  прекрасна,  всё  время  восхищаюсь  твоей  красотой. 
Зарделась,  и  её  это  ещё  больше  украсило.
-Алесандро,  ты  умеешь  готовить?!

Она  произнесла  это  с  таким  изумлением,  как  будто  я  сделал  из  ряда  вон  что-то  необыкновенное.  Села  за  маленький  кухонный  стол,  накрытый  белоснежной  скатертью  с  вышитыми  красными  маками.  Я  любил  эту  скатерть,  её  вечерами  шила  моя  мама,  маки  были  как  живые.

Разложил  рулетики  блинов  с  чёрной  и  красной  икрой.  Налил  своего  свежезаваренного  китайского  коллекционного чая - жёлтого оолонга.  Дивный  тонкий  аромат  чая  заполнил  кухню.  Анна-Мария  отрезала  кусочек  блина  запила  душистым  и  таким  вкусным  чаем.
Молча  распробовав. 

-А,  ты,  оказывается  гурмэн - Алесандро,  ты  всё  больше  и  больше  меня  поражаешь.  Мы  выпили  по  две  кружки  чая,  съев  все  блины,  превратившись  в  заурядных  гурманов.

Впервые  рассказал  ей  о  своей  бывшей  жене,  о  том  унижении,  через  которое  прошёл.  Рассказал  о  моей  прекрасной  квартире,  которую  продал,  потому  что  больше  не  мог  в  ней  находиться.  Она  сидела  напротив  меня,  держа  мои  ладони  в  своих  руках,  в  её  глазах  стояли  слёзы,  потрясённая  слушая  меня. 

-Боже  мой,  пресвятая  Богородица,  как  ты  всё  это  вытерпел,  Алесандро?
-Не  знаю  Анна-Мария,  но  за  то  приобрёл  вас  и  самую  красивую  сестру  в  мире,  которой  горжусь.  Она  привстала,  чмокнула  меня  в  щеку. 
-Я  тобой  тоже  горжусь.

-А  она  дура  и  просто  шлюха.
-Хотел  им  отомстить  страшной  местью,  а  сейчас  они  мне  безразличны,  да  и  не  меня  они  унизили,  а  себя,  уподобившись  скотам.  Я  по  новому  смотрю  на  этот  мир  и  вижу,  какие  они  букашки,  разве  мщу  надоедливой  мухе,  но  если  она  попадёт  мне  под  руку,  я  её  просто  прихлопну.
Анна-Мария,  серьёзно  на  меня  смотря,  сказала.

-В  тебе  течёт  наша  кровь,  это  хорошо,  долги  надо  всегда  отдавать.  Даже  если  это  муха. 
Усмехнулся - я  терпеливый  Анна-Мария,  но  верный  своему  слову,  придёт  время,  свои  долги  отдам  сполна.
 
                ***************

Вывел  из  гаража   «Мерседес»  машину  Анна-Мария  одобрила. 
Потрясение  от  красоты  города  привело  Анну-Марию  в  неописуемый  восторг.  Конечно,  на  её  восприятие  сыграли  штампы  холодной  войны,  находясь,  такое  короткое  время  в  Испании,  я  всё  же  не  смог  найти  ни  одной  положительной  статьи  о  современной  России,  и  вот  этот  контраст  от  ожидаемого  и  того,  что  она  увидела  её,  конечно  же,  поверг  в  шок.Она  так  была  поражена  такому  количеству  красивых  женщин,  мужчины  её  в  восторг  не  привели.

Мы  ходили  по  Эрмитажу.  Как  маленькая  девочка  она  ухватилась  за  мою  ладонь,  с  восторгом,  граничившим  с  изумлением,  не  верила  своим  глазам,  а  когда  привёл  в  испанский  зал,  она  была  поражена.

-Господи,  как  много  у  вас  наших  испанских  художников  и  Эль  Греко,  Веласкес,  Мурильо,  даже  Сурбаран,  этот  пройдоха.  Вот  не  думала,  даже  в  Испании  было  время,  когда  о  Веласкесе  забыли,  а  вы  в  это  время  приобретали  его  картины,  поразительный  вы  народ. 
Она  не  хотела  уходить.

-Никогда  бы  ни  подумала,  в  России  есть,  такой  невероятно  красивый  музей,  мне  так  не  хочется  отсюда  уходить. 
-Да  мы  сюда  приедем  столько,  сколько  тебе  захочется,  надо  потратить  годы,  чтобы  изучить  Эрмитаж.  Возил  по  каналам  на  водном  трамвайчике,  восторг  неописуемый.

-Алесандро,  чмокая  меня  в  щеку,  как  я  тебе  благодарна  за  эту  поездку,  как  нам  врут  о  вас.  Потрясающий  город,  много  поездила  по  Европе,  но  это  из  ряда  вон,  ведь  всего-то  триста  лет  вашему  городу,  невероятно.  Знаешь  меня,  так  трогает  его  какая-то  строгая  печаль.

-Анна-Мария,  можно  я  буду  тебя,  как  это  у  нас  принято  ласково  называть  Аннушка.  Она  перекатывала  звуки,  как  камешки  в  морском  прибое. 
-Мне  очень  нравится - проговаривая  вслух - Аннушка. 
Как  трогательно  у  неё  это  получилось.  Погладил  по  её  изумительным  волосам. 

-Аннушка,  как  я   счастлив,  что  смог  тебе  показать  мой  город.
-Аннушка,  если  тебя  стесняют  мои  апартаменты,  мы  снимем  гостиницу.

-Нет  Алесандро,  мне  тут  уже  нравится,  тут  красивый  вид  на  озёра  и  потрясающий  закат,  так  удивлена  тому,  как  долго  солнце  заходит.  Я  ещё  ни  разу  не  видела  белых  ночей.  И  тут  твой  дух,  хоть  и  прожил  ты  тут  немного  и  как-то  по-домашнему.  Ты  не  обижайся,  для  меня - это  даже  какая-то  экзотика,  в  таких  условиях  я  ещё  не  жила.

На  следующий  день  мы  поехали  по  галереям,  антикварным  магазинам, свозил  на  выставку  ребят  Мухинки,  потом  съездили  в  Академию  художеств.
Уставшие  приехали  домой,  Анна-Мария  приняла  душ,  а  я  приготовил  ужин.  За  столом  она  сидела  притихшая  в  легком  тонком  шёлковом  сарафанчике. 

-Алесандро,  мне  так  стало  грустно,  сколько  таланта  у  вас  погибает  не  найдя  себе  места,  так  много  увидела  замечательного,  только  теперь  понимаю  тебя,  твоё  недовольство  моей  галереей,  она  и  вправду  убога.       

-Аннушка,  ты  не  расстраивайся  и  у  нас  много  халтурщиков.
Проснувшись,  позавтракав,  повёз  в  мастерские  к  художникам,  которые  учились  у  моей  бабушки.  Мы  отобрали  понравившиеся  нам  работы,  прекрасные  акварели  в  Мухинке,  в  галереях. 

Попросил  ученика  моей  бабушки  моего  хорошего  знакомого  прекрасного  скульптора  Колю  Бугаева,  чтобы  он  помог  мне  оформить  документы  на  вывоз  приобретённого  и  поспособствовал  приобретению  других  хороших  работ.  Анна-Мария  была  в  диком  восторге.  Она  уже  была  в  своей  Валенсии,  мечтала  о  новой  галерее.

-Аннушка,  я  подумал  вот  о  чём,  мы  можем  пригласить  художников  к  нам  на  пансион,  и  они  будут  рисовать  Испанию  так,  как  её  увидят,  а  потом  понравившиеся  нам  работы  приобретём.  Нам  не  придётся  тратиться  на  огромные  таможенные  сборы,  да  и  их  работы  будут  выгодно  отличаться  от  работ  испанских  художников  своей  новизной. 

-Алесандро,  какая  у  тебя  светлая  голова,  как  чудно  ты  придумал,  места  у  нас  много  и  с  едой  не  будет  проблем  да,  очевидно  мы  так  и  поступим.

На  следующий  день,  мы  приехали  в  ресторан  «Англетер»,  где  я  слышал  прекрасный  винный  погреб  благодаря  хорошему  сомелье.  Мы  пригласили  его  к  столу,  и  я  изложил  нашу  просьбу. 
-Этот  вопрос  я  не  могу  решать  самостоятельно  сейчас  приглашу  нашего  ресторатора  Игоря  Юрьевича. 

Я  вновь  изложил  наше  предложение  после  вежливого  знакомства  и  обмена  любезностями.  Аннушка  с  любопытством  наблюдала  за  нами.
В  Испании  при  деловых  переговорах  вежливость  не  играет,  такую  существенную  роль,  как  у  нас,  там  сразу  режут  правду  матку,  при  этом,  выражая  себя  так  эмоционально,  что  не  поймёшь  со  стороны,  ругаются  ли  они  или  это  такой  стиль. 
И  при  этом  будут  тянуть  волынку  месяцами  с  принятием  решения.  Поэтому  когда  говорят  о  бюрократической  волоките  в  нашей  стране,  то  многие  просто  не  знают,  что  такое  волокита  в  Испании.

Игоря  Юрьевича  наше  предложение  заинтересовало,  он  созвонился  при  мне  с  несколькими  абонентами.

-Алексей  Луизович,  давайте  так,  я  вам  вечером  перезвоню,  и  мы  договоримся  о  встрече. 
Тепло,  распрощавшись,  мы  ещё  немного  погуляли  по  городу. 
Вечером  нам  позвонили.  И  предложили,  завтра  встретится  в  ресторане  при  гостинице  «Европейская».

Анна-Мария  оделась  в  строгий  чёрный  атласный  костюм  с  фиолетовой  шёлковой  блузкой,  светло-лиловый  галстук  в  виде  кашне  и  в  светло-лиловых туфлях  на  высоченных  шпильках.  Гладко  зачёсанные  волосы,  никаких  украшений,  она  таковым  являлась  сама. 

-Аннушка,  как  ты  божественна.
-Алесандро,  как  мне  нравится,  когда  ты  так  необычно  меня  называешь.
Нас  ждали  в  вестибюле  гостиницы,  проводили  в  ресторан,  неся  за  нами  три  ящика  вина.  В  светлом  небольшом  помещении  нас  ожидало  человек  двенадцать.  Представил  свою  сестру  и  себя,  нас  познакомили  с  присутствующими.

Дегустация  прошла  на  ура,  по  дилетантски  разбил  вина  для  себя  на  белые,  розовые  и  красные.
Анна  очень  профессионально,  представляла  ту  или  иную  марку  вина,  я  переводил,  после  трёх  часов  нудной,  но  такой  важной  работы  практически  все  вина  получили  очень  высокие  оценки.

Ресторатор  «Европейской»  сам  неплохой  ценитель  вин  подвёл  черту. 
-Мы  согласны,  с  вами  сотрудничать,  давайте  так,  приглашаю  всех,  кто  хочет  заключить  договор  на  поставку,  подойти  завтра  к  десяти  и  уже  конкретно,  будем  заключать  сделки,  лично  я  согласен  с  вами,  подписать  контракт. 

Окрылённые  мы  позвонили  Салваторе  о  наших  успехах.  Анна-Мария  взахлёб  делилась  своими  впечатлениями.
По  дороге  мы  заехали  в  мэрию  узнать  о  возможности  открыть  пару  магазинов  по  продаже  вин  из  Испании,  нами  заинтересовались  и  отправили  в  КУГИ.  Там  нам  предложили  участвовать  через  некоторое  время  в  торгах  двух  помещений  на  Петроградском  и  Василевском  островах.

Утром  в  Европейской  мы  заключили  сделки  на  поставку  первой  пробной  партии  на  пятьдесят  тысяч  бутылок  вина.  Анна-Мария  сжала  мою  руку,  радуясь  удачной  первой  сделке.  Вечером  созвонились  с  Салваторе,  рассказав  о  нашей  сделке  и  возможности  участвовать  в  торгах  помещений  под  магазин.  Салваторе  одобрил  наши  действия,  не  ожидая  такого  прекрасного  начала.

Ресторатор  «Англетер»  лично  пригласил  нас  на  ужин  в  ресторан.  Анна-Мария  оделась  в  потрясающее  вечернее  платье  из  шёлка  тёмно-вишнёвого  цвета  с  разрезом  до  середины  бедра,  в  тёмно-пепельных  чулках  с  кружевным  верхом,  который  чуть  проглядывал  в  разрезе. Тёмно-вишнёвые  лакированные  туфельки  на  высоких  каблучках.  Свои  восхитительные  волосы  зачесала  на  одну  сторону.  Причёска  так  утончённо  украшала  её  гордое  лицо.  Широкий  серебряный  браслет  старинной  ручной  работы  с  огромной  розовой  жемчужиной.

Я  купил  себе  новый  костюм  чёрного  цвета,  на  изломах  ткань  переливалась  серебристым  отблеском.  Надел  тёмно-бордовую  рубашку  сделал  новую  причёску,  в  чёрных  волосах  белела  прядь  седых  волос. 

Лакированные  чёрные  туфли  органично  смотрелись  с  моим  костюмом.  Мы  посмотрели  друг  на  друга.  Не  сговариваясь,  мы  так  гармонично  оделись,  представляя   замечательную  пару. 

По  дороге  уговорил  съездить  к  моему  другу  фотографу,  он  провозился  с  постановкой  света  и  поиском  выгодного  ракурса,  но  я  знал,  ни  капельки  не  пожалею  затраченного  времени.  Да  и  тщеславие  взыграло,  хотелось  мне  запечатлеть  такую  необыкновенную  красавицу  рядом  с  собой.
В  ресторане  нас  встретил  Игорь  Юрьевич,  поцеловав  руку  Аннушке.

-Вы  самая  красивая  посетительница  моего  ресторана,  Анна-Мария  благосклонно  улыбнулась. 
Проходя  по  залу,  мы  ловили  восхищённые  взгляды  присутствующих,  и  слышал  шепот - смотри  какие  красивые  иностранцы.

Мы  сели  за  красиво  сервированный  стол,  ужиная,  мы  затронули  тему  дальнейшего  сотрудничества.  Игорь  Юрьевич  предложил  нам,  чтобы  мы  занялись  элитными  поставками  продуктов  и  фруктов. 
Это  было  интересное  предложение,  пообещал  по  приезде  в  Испанию,  решить  этот  вопрос  со  своим  дядей.  Он  распрощался  с  нами. 

-Вы  можете  не  торопиться, - но  я  ответил,  что  завтра  нам  уезжать  и  мне  ещё  надо  подготовиться  с  отъездом.  Хоть  и  доверял  Бугаеву,  но  лучше  перепроверить  таможенные  декларации.  Мы  встали.
На  прощание  он,  поцеловав  руку  Аннушке - сказал. 
-У  вас  необычайно  красивая  сестра.

На  середине  зала  меня  окликнули,  из-за  соседнего  столика  встала  моя  бывшая  жена  Ольга.
-Алёша,  это  ты? 

Она  была  в  окружении  богато  одетых  женщин  и  с  ними  молодой  плейбой.
На  миг  остановился,  Анна-Мария,  чуя  своим  женским  сердцем,  спокойно  прижимаясь  ко  мне,  надменно  смотрела  на  подходящую  Ольгу.   
-Алёша,  тебя  не  узнать,  подожди, - кокетливо  обращаясь  ко  мне,  пожирая  глазами  Аннушку.

Разозлился,  отвечая  ей  по-испански.
-Я  вас  не  знаю  сеньора. 
-Алёша,  ну  подожди  же.
-Я  очень  долго  ждал  прикованный  в  наручниках,  пока  тебя  «трахали»  в  задницу.
-Пошла  вон.

У  Анны-Марии  на  лице  была  брезгливая  улыбка,  повернувшись,  мы  пошли  к  выходу.  В  «Мерседесе»  спросила. 
-Это  твоя  бывшая  жена,  что  ты  ей  сказал? 
Я  ей  ответил.

-Молодец  Алесандро,  в  тебе  испанская  кровь,  твое  спокойствие  её  раздавило.
-А  твоя  улыбка  сестричка  её  добила.  Она  подумала,  ты  моя  девушка.  Анна-Мария  странно  на  меня  посмотрела  и  густо  покраснела.

Днём,  мы  с  Колей  Бугаевым  отвезли  багаж.  Поблагодарил  его  за  помощь.  Заплатил,  он  отнекивался,  но  я  всё  же  вручил  ему  конверт.
-Коля,  у  меня  к  тебе  предложение,  приглашаю  тебя  в  Испанию  на  полный  пансион  с  друзьями  художниками,  человек  пять,  шесть - поработать. 

-И  понравившиеся  мне  работы   я  у  вас  бы  приобрёл.
Восторженно  на  меня  смотря.
-Это  мне  очень  нравится. 
-Ну,  тогда  жди  вызова.  Тепло  попрощались.



                *********************            



В  аэропорту  нас  встретил  Салваторе  так,  как  будто  мы  прилетели  с  Марса.  Крепко  меня,  обняв,  похлопывая  по  плечам,  в  Испании  мужчины  не  целуются  это  не  принято,  он  закружил  свою  девочку,  расцеловав  её.  В  сопровождающий  нас  пикап  погрузили  солидный  багаж.  По  дороге  Аннушка  тараторила  захлёбываясь  от  восторга,  Салваторе  смотрел  на  неё  с  гордостью  и  любовью.

Какая  ты  счастливая,  с  самой  смерти  твоей  матери,  да  упокой  её  душу  Господи,  я  не  видел  тебя  такой  счастливой.
-Алесандро,  что  ты  такое  сделал  с  моей  доченькой,  как  она  светится.
-Да  ничего  дядя, - смущаясь. 
Мария  встретила  со  слезами,  объятиями,  причитаниями,  Салваторе  бегал  вокруг,  махая  руками  и  радостно  крича.

Мы  были  дома,  как  мне  понравилось  это  внутреннее  ощущение,  я  у  себя  дома.  Мария  посмотрела  на  меня,  говоря.
-Как  ты  изменился  мой  мальчик,  стал  такой  уверенный. 

-Я  бабушка  обрёл  корни,  у  меня  потрясающий  тыл,  это  вы,  я  так  вас  люблю,  мне  вас  уже  не  хватает.  Ждал,  не  дождался  когда  мы  уедем.
-Дядя,  как  дела  с  виноградниками. 
Салваторе  нахмурился.

-Пока  никак,  кто-то  их  предупреждает,  но  уже  хорошо  то,  нет  новых  очагов  заболевания,  но  со  старыми  очагами  пока  сладить  не  можем,  ничего  не  помогает.  Придётся  все  же  вырубать.
-Подожди  с  этим, - у  меня  есть  сумасшедшая  идея  её  надо  апробировать. -Но  сначала  дядя  давай  решим  с  поставками.

-Алесандро,  договора  надёжные?
-Дядя,  завтра  уже  на  твой  счёт  поступят  первые  деньги.  Рассказал  о  предложении  поставок  элитных  продуктов  и  фрукт  с  овощами.
-Ну,  у  нас  лучшие  апельсиновые,  лимонные,  да  и  фруктовые  сады  во  всей  Валенсии,  а  персики  и  абрикосы  просто  тают  во  рту.  Этот  вопрос  мы  решим.  Он  внимательно  выслушал  меня  про  возможность  открытия  магазинов.

-Алесандро,  подробно  составь  отчет,  я  все  обмозгую.  Что  касается  договоров,  партия  конечно  небольшая,  но  начало  даже  очень  и  очень  неплохое.  Для  нас  это  неплохое  подспорье.  Об  обороте  пока  трудно  говорить,  но  поживём,  увидим.

-В  тебе  есть  коммерческая  жилка,  а  это  очень  важно  и  мне  это  очень  импонирует,  обращайся  ко  мне  со  всеми  вопросами,  не  стесняйся,  да  и  мне  надо  натаскивать  тебя  в  нашем  деле.  Я  тебя  введу  во  все  дела  нашего  бизнеса.
Мы  поужинали,  Мария  с  внучкой  оживлённо  беседовали. 

-Салваторе,  давай  поедем  в  лабораторию,  всё  равно  спать  не  буду,  так  мне  хочется  попробовать  мой  способ. 
Салваторе  восторженно  на  меня  посмотрел  и,  хотя  у  испанцев  в  крови  дела  откладывать  на  потом,  но  и  он  загорелся  моим  энтузиазмом.
-Куда  вы  неугомонные  ведь  ночь  на  дворе - встряла  Мария.

-Не  мешай  мама.
Ходил  по  лаборатории,  ища  химикаты. 
-Что  ты  ищешь  Алесандро?
-Мне  нужен  керосин  или  спирт,  нафталин  и  любой  стиральный  порошок.  Дядя  всё  принёс,  хоть  и  с  трудом  найдя  нафталин.  Взбил  суспензию,  в  разных  процентных  отношениях  закапал  в  культуры  выведенного  грибка  в  чашечках  Петри.

Салваторе  потрясённый  смотрел  на  меня.
-И  ты  хочешь  сказать,  эта  алхимическая  белиберда  поможет,  тогда,  как  лучшие  европейские  разработки  не  помогают.  Если  бы  не  ты,  взашей  выгнал  бы  проходимца.

-А,  что  ты  потерял  дядя,  два  часа  и  немного,  как  ты  сказал,  белиберды.
-Всё,  поехали,  утро  вечера  мудренее,  как  говорят  у  нас  в  России. 
Салваторе  невесело  усмехнулся,  ну-ну.
-Ладно,  дядя,  у  меня  на  родине  говорят, - цыплят  по  осени  считают.

Еле  дождался  утра,  спал  беспокойно  часто  просыпаясь,  вскочил  рано,  сделал  свою  пробежку.  Хорхе  встретил  меня.
-Дон  Алесандро,  донна  Мария  распорядилась,  и  вам  оборудовали  тренажерный  зал. 

Я  был  приятно  удивлён,  и  тронут  заботой  Марии.  Поработал  на  станках,  приятно  ощущая  ломоту  в  мышцах.  Как  я  изменился,  моё  тело  было  упругим  и  крепким,  тугие  мышцы  катались  под  кожей,  как  мне  это  нравилось.

Мы  сели  завтракать,  не  дождавшись  Салваторе,  Анна-Мария  чмокнула  меня  в  щеку.  Мария  внимательно  посмотрела  на  нас.
Ворвался  Салваторе,  плюхнулся  в  кресло,  безумно  оглядев  нас,  грохнул  своим  пудовым  кулаком  по  столу,  мы  все  от  неожиданности  подскочили,  а  молодая  служанка,  крестясь,  побледнев,  прижалась  к  стене,  выглядывая  из-за  Хорхе,  только,  пожалуй,  Хорхе,  был  невозмутим.

-Ты,  что  Салваторе,  рехнулся  на  старости  лет.
Салваторе  вскочил,  подскочил  ко  мне,  облапил  меня,  приподняв  в  воздух,  как  щенка,  кружась  по  кухне.

-Получилось  Алесандро,  получилось. 
Я  всё  понял  и  завопил  на  русском, - мы  их  сделали,  йес!
-Да  вы  что,  оба  ополоумели.

-Мама,  мама  ты  понимаешь,  мы  спасены.  Алесандро  спас  виноградники  от  уничтожения,  вчера  придумал  просто  идиотскую  смесь  и  она  во  всех  чашечках  Петри  уничтожила  грибок.

Я,  крича,  прыгал  как  ненормальный,  целуя  Марию,  Хорхе,  подскочил  к  Анне-Марии,  поцеловал  её,  она  страшно  покраснела.
Салваторе  неистово - да  вы  что,  не  понимаете? 
И  только  тут  до  всех  дошло,  все  повскакали,  крича,  смеясь  и  плача  одновременно,  одним  словом  бедлам.

-Этот  ненормальный  русский  испанец  придумал  такое  дешёвое  и  эффективное  средство,  дороже  его  распылять,  чем  производить.  Уже  сегодня  дал  указания,  мы  обеззаразим  все  виноградники.  Пусть  мы  и  не  соберём  один  два  урожая,  но  зато  лозы  останутся  целыми.

-Да  угомонись  Салваторе. 
-Да  ты,  что  мама  не  понимаешь,  тысячи  крестьян,  винные  погреба,  заводы  будут  не  разорены.  Он  нам  всем  спас  жизнь.
-Ты  мой  бог  Алесандро,  заплакал,  как  ребенок  и  повалился  мне  в  ноги. 

-Прости  меня  идиота,  что  так  зло  тебя  встретил. 
Вскочил,  поднимая  Салваторе. 
-Ты,  что  дядя,  как  я  подниму  такую  тушу. 
Салваторе  плакал  навзрыд. 

-Ты  не  понимаешь  сынок,  что  значат  для  сотен  людей  эти  лозы,  они  взлелеяны  потом  и  кровью,  в  них  тысячелетия  уклада  нашей  жизни. 
Плача  к  нам  подбежала  Мария  и  Аннушка,  мы  обнялись,  прижимаясь,  друг  к  другу.

-Опять  этот  пройдоха,  заставил  меня  идти  за  нашей  коллекционной  бутылкой,  мы  все  улыбнулись,  как  нам  было  хорошо.
-Алесандро,  откуда  у  тебя  этот  рецепт.
-Моя  бабушка  грузинка,  а  в  Грузии   вино  почитается,  как  и  у  вас. 

Она  мне  рассказывала  про  зависть  соседей,  которые,  завидуя  их  урожаю,  в  который  вложен  адский  труд,  занимались  подлостью,  заражая  виноградники  деда,  моей  бабушки.  Дед  и  придумал  этот  невероятный  способ,  случайно.  Я  и  вспомнил  рассказ  моей  бабушки,  решил  попробовать  и  хотя  наукой  здесь  не  пахнет,  а  больше  похоже  на  колдовство,  но  помогло  же,  надо  это  тщательно  изучить.
Уже  был   вечер,  а  самолёты  все  утюжили  небо  над  виноградниками. 
 

                Глава  7


Ушёл  в  мастерскую  и  начал  работу  над  портретом  Аннушки.  Долго  работал,  добиваясь  того  эффекта,  который  хотел  видеть,  я  его  делал  тех  же  размеров,  что  и  портрет  Марии.  Наконец  удовлетворённый  перенёс  эскиз  на  металл.

Утром  встретился  с  Анной-Марией,  мы  дружно  поработали  над  реконструкцией  галереи,  составил  смету  по  испанским  строительным  расценкам,  встретившись  за  полуденной  сиестой.

-Дядя,  я  составил  смету, -  Салваторе  остановил.
-Алесандро,  всё  равно  я  в  этом  деле  ничего  не  понимаю,  деньги  не  ахти  какие.  Сегодня  тебя  отвезу  в  банк,  у  тебя  два  счёта,  один  личный  твой - другой  для  дела,  я  тебе  полностью  доверяю,  делай  то,  что  считаешь  нужным.

И  ещё,  это  мой  тебе  подарок,  выгляни  в  окно,  у  лестницы  дома  стоял  новенький  изумительно  красивый  чёрно-зелёный  «Лексус»,  протягивая  мне  ключи.
-Спасибо  тебе  Алесандро,  за  мою  дочь  и  виноградники. 
Я  обнял  дядю.

-Это  тебе  спасибо  дядя,  не  ожидал  такого  роскошного  подарка.
-Негоже  Алесандро  Гарсии  де  Эстре,  быть  без  машины.
Ехал  на  новеньком  «Лексусе»  пахло  кожей,  Анна-Мария  помогала  мне  с  дорожными  знаками,  всё  же  у  меня  небольшой  стаж  вождения. 

Время  понеслось,  как  ошалелое,  нашёл  подрядчиков,  оговорил  все  вопросы,  через  три  месяца  мне  должны  были  сдать  новое  помещение. 

Первые  рефрижераторы  ушли  в  Петербург,  мы  ожидали  вестей  из  Петербурга.
Два  месяца  пролетели,  как  один  день,  объездил  всю  глубинку  Испании,  закупал  керамику  в  Бильбао.  Что  касается  керамики,  то  я  нашёл  просто  редчайшие  по  красоте  вещи  и  неподалеку  от  самой  Валенсии,  удивительная  новая  техника  обработки  глины,  делающая  её  поверхность  бархатистой  на  вид.  Где-то  взыграло  честолюбие,  такой  керамики  не  видел  и  в  музее  маркизов  де  дос-Агуас.

А  какие  необычайные  формы  горшков  в  полихромном  исполнении  в  предместьях  Барселоны,  кружева  в  Астурии,  да  и  в  предместьях  Валенсии,  всевозможные  поделки  у  цыган  Галисии. 

Купил  шикарные  работы  маслом  в  Кастилии  и  Андалусии  с  такой  пронзительной  интонацией,  что  щемило  сердце  от  самобытной  красоты. 
У  Марокканской  диаспоры  в  Мурсии  накупил  всевозможной  медной  утвари,  которые  за  столетия  впитали  в  себя  дух  Испании,  а  какие  нашел  домотканые  коврики.  Почти  все  с  кем   встречался  и  у  кого  приобретал  произведения  искусства,  согласились  на  дальнейшее  сотрудничество. 

Боже  мой,  какие  я  нашёл  изумительные  мантильи,  я  таких  не  видел  во  всей  Валенсии,  это  будет  моим  сюрпризом,  всем  сердцем  чувствовал,  какой  будет  культурный  шок  для  валенсийцев,  шёлковые  расшитые  шали  ручной  выделки  так  называемые  -Manton  de  Manila,  которые  купил,  отъехав  всего-то  километров  тридцать,  сорок.  Да  еще  в  придачу  знаменитые  веера  и  гребни  для  волос.

Перед  открытием  съездил  в  Петербург,  перезаключил  договора  на  сто  пятьдесят  тысяч  бутылок  на  каждые  пол  года,  это  уже  был  несомненный  успех.  Выяснил  в  КУГИ  о  торгах,  Салваторе  поздравил  меня  с  успехом. 

Дополнительно  привёз  батиков  из  Петербурга.  Подарки  бабушке  и  Салваторе.  Анне-Марии  привез  в  подарок  шубу  из  голубого  песца,  так  называемого  «Самсона»  с  очень  тёмной  остью.  Аннушка  прыгнула  мне  на  шею,  расцеловав  меня,  так  ей  понравилась  шуба.
-Какая  она  мягкая  и  лёгкая.

В  сентябре  мы  открывали  галерею.  У  меня  закралось,  было,  сомнение,  не  антикварный  ли  я  магазин  создал,  но  когда  всё  приобретённое  встало  на  свои  места,  я  понял,  что  был  прав.  Это  была  всё  же  галерея,  тут  было  её  величество  искусство,  подлинно  народное,  уходящее  корнями  в  глубокое  прошлое.

Анна-Мария  сделала  огромную  рекламную  компанию.
Перед  открытием  оставался  ночевать  в  галерее,  не  допуская  Аннушку,  она  сердилась  на  меня. 
-Ты  же  сам  говорил,  что  будем  делать  всё  вместе.
-Не  сердись  родная,  это  сюрприз.  Теперь  в  галерею  было  два  входа  со  двора  и  с  улицы.  Дворик  теперь  было  не  узнать.
 

                ****************

Настал  день  открытия,  народу  приехало  много,  банкиры  и  бизнесмены,  художественная  местная  богема,  журналисты  и  местное  телевидение  и  даже  журналист  из  гламурного  журнала  Мадрида.

Анна-Мария  оделась,  как  маха  -  в  старинный  костюм - чулапас.  Тонкое  атласное  чёрное  платье,  облегающее  её  изумительную  фигурку,  от  колен  очень  расклешённое  с  ярко  красными  кружевами,  выглядывающие  из-под  края  подола  платья.  С  пышными  рукавами,  на  голове  белая  изумительная  шаль.  Я  её  видел  такой  впервые,  передо  мной  была  истинная  испанка.

Анна-Мария  сказала  коротенькое  вступительное  слово,  я  широко  распахнул  ворота,  глухо  заросшие  глицинией.  Мы  вошли  во  двор  и  все  ахнули.
Двор  преобразился  до  неузнаваемости,  вымощенный  белесой  морской  плоской  галькой  очень  красиво  уложенной  на  ребро,  оригинально  подобранные  по  цвету  образуя  мозаичное  полотно  контрастируя  с  более  тёмной  галькой,  от  ворот  шла  выложенная  дорожка,  которая,  петляя,  шла  к  горбатому  деревянному  мостику  живописно  перекинутого,  через  ручей.

И  это  была  главная  идея,  ручей  вытекал  из  галереи  журча,  под  прозрачными  стеклянными  ступеньками,  вечером  они  подсвечивались,  создавая  невероятный  эффект.  Ручей  извиваясь,  протекал  мимо  изысканного  альпинария,  который  я  создал  собственноручно,  высадив  потрясающие  альпийские  цветущие  растения.   

Я  собрал  большую  часть  этих  альпийских  растений  в  горах  практически  всей  Испании.  Расставив  таблички  с  названием  растений  и  местности,  откуда  они  родом.  Мне  очень  хотелось,  чтобы  испанцы  не  забывали,  где  они  живут,  какая  удивительная  природа  рядом  с  ними.

Протекая  под  мостком  сделанного  из  старого  дерева,  ручей  втекал  в  небольшой  водоём  выложенный  изнутри  чёрным  камнем,  который  создавал  эффект  загадочной  глубины.

Большой,  весь  покрытый  лишайниками  просто  невероятно  красивый  валун  размером  в  полтора  метра  наклонившись,  частью  находился  в  водоеме.  На  валуне  лежала  в  натуральную  величину  бронзовая  статуя  обнажённого  мальчика,  который  одной  рукой  упираясь  в  валун,  пытался  пальцами  другой  руки,  дотянутся  до  красивой  нежной  нимфеи  росшей  в  водоёме.

Это  была  пронзительная  сценка,  затрагивающая  самое  глубинное - память  о  детстве.
Сбоку  от  камня  в  дубовой  кадке  стелился  вычурный  ярко  красный  перистый  китайский  клен.  Его   мелкая,  ажурная,  перистая  листва  усиливала  воспоминания  детства,  каждого,  кто  находился  с  этой  трогательной  скульптурой. 

Переходя  мостик,  дорожка  извивалась  в  сторону  галереи,  проходя  мимо  мною  созданного  альпинария.

Миниатюрность  альпийский  растений  их  жизнестойкость  в  пышном,  но  скромном  цветении  в  изысканной  простоте  листвы,  создавало  тот  эмоциональный  дополнительный  настрой,  который  настраивал  посетителя  на  творческий  лад.

Дорожка  подходила  к  стеклянному  перекрытию  над  ручьём,  речей  журча  под  прозрачными  ступеньками,  проходил  под  стеклом,  заменяющее  площадку  перед  входом,  по  которому  можно  было  войти  в  галерею.  Ручей,  звонко  перекатываясь  по  камням,  вытекал  из-под  стекла,  направляясь  к  водоему.  На  самом  краю  стекла,  вместо  ограждения,  стояли  невероятно  красивые,  удлинённые  вазы,  высотой  в  метр  и  выше,  выполненные  в  необычной  манере. 

Поверхность  ваз  была  так  обработана,  казалась,  они  покрыты  бархатом  и  в  каждой  вазе  росли  невероятные  по  красоте  очитки  и  камнеломки.
В  конце  двора  под  старым  раскидистым  абрикосом  стояла  кольцевая  садовая  скамейка  с  круговым  столиком  вокруг  ствола  абрикоса.  Красивое  оранжевое  дерево  кипариса  облагородило  столешницы  матово  сверкающие  первозданной  чистотой. Я  срезал  все  усохшие  некрасивые  ветви  абрикоса,  и  дерево  заиграло  своей  вычурной  формой,  став  само  произведением  искусства.

Прозрачные  запотевшие  стеклянные  кувшины  с  соками  заманчиво  приглашали  в  уютную  тень  под  абрикосом,  глухая  стена  вся  увитая  глицинией  за  абрикосом,  отбрасывала  тень  на  коллекцию  поливной  керамики  из  Бильбао,  и  горных  деревушек  Западной  Кантабрии  и  Каталонии.  Её  ещё  не  видела 

Анна-Мария,  и  она  зачаровано  рассматривала  издали.
Грациозная  Мария,  в  красивом  шёлковом  костюме  держась  за  огромного  Салваторе,  первая  вошла  в  галерею.  А  за  ней  приглашённые  гости.  Когда  гости  входили  в  галерею.  Ощущение  того,  что  идёшь  по  воде,  было  настолько  сильным,  многие  вставали  на  цыпочки,  чтобы  не  замочить  ноги. 

Общий  вздох  восхищения  пробежал  над  головами,  ручей,  извиваясь,  вытекал  из  следующего  зала  накрытый  полированным  прозрачным  стеклом,  который  был  на  одну  ступеньку  выше  того,  в  котором  мы  находились.
Большое  помещение,  полностью  посвящённое  испанскому  искусству.  Зал  находился  в  полумраке,  ручей  подсвечивался  спрятанными  лампами,  и  казалось,  светится  сама  вода.

В  шести  метрах  от  входа  в  воздухе  висели  два  чеканных  портрета,  донны  Марии  и  Анны-Марии,  молодость  и  зрелость,  они,  как  бы  перетекали  друг  в  друга.

Яркий,  точечный  свет  с  потолка  освещал  чеканку,  которая  и  вызвала  вздох  восхищения.  Перламутровые  рамки  нарядные  очень  богато  выглядевшие,  нежно  переливаясь,  оттеняя  два  таких  непохожих  портрета  и  в  тоже  время,  они  были  неотделимы.  Портрет  Анны-Марии  еще  никто  не  видел.  Я  их  повесил  ночью.  На  сверхтонкие  и  прочные  прозрачные  лески. 

Анна-Мария  замерла,  смотря  распахнутыми  глазами  на  свой  портрет. 
На  портрете  её  глаза  излучали  любовь  и  счастье,  тонкая  чуть  насмешливо  гордая  улыбка,  которая  её  не  портила,  контрастировала  с  печальной  улыбкой  замершей  на  устах,  душевной  болью  моей  красавицы  бабушки,  донны  Марии.

Все,  как  споткнувшись,  замерли  перед  этими  двумя  портретами  красивой  молодости  и  не  менее  красивой  зрелости.  Я  не  ожидал  такого  успеха,  хотя  понимал,  создал  два  неплохих  портрета,  но  реакция  гостей  была  ошеломительной.

Под  портретами  в  глиняном  простом  горшке  стояли  небесно  голубые  незабудки,  они  так  нежно  одухотворяли  тяжёлую  медь.
Гром  оваций,  вспышки  фотоаппаратов.  Анна-Мария  подошла  ко  мне,  прижалась. 
-Где  ты  был  раньше  Алесандро,  как  я  тебя  люблю, - в  её  глазах  стояли  слёзы. 
Телекамера  жужжала,  запечатлев  реакцию  посетителей.

Испания,  подлинная,  глубинная  Испания  заполняла  зал;  акварели  и  живопись,  керамика  и  чеканная  посуда,  коврики  и  гобелены,  платки  и  веера,  бюсты  и  статуэтки. 

Я  не  покупал  вещи  на  блошиных  рынках  типа  мадридского  Растро,  где  можно  было  приобрести  вещи  под  старину  сделанные  в  рядом  стоящих  лавках  и  искусственно  состаренные.  Нет,  я  не  искушался  псевдостариной.  Но,  если  я  и  покупал  современные  вещи,  в  них  всё  же  были  подлинная  Испания  со  своей  самобытной  культурой. 

Как  я  и  ожидал  шали - мантильи,  произвели  фурор  на  валенсийцев,  Анна-Мария  зачаровано  смотрела  на  эту  красоту,  шепча  про  себя.
-Не  может  этого  быть,  боже  мой,  где  он  их  только  раскопал.
Множество  скамеек  располагали  посидеть  и  полюбоваться  произведениями  искусства. 

Меня  всегда  поражали  огромные  пустые  залы  без  единой  скамьи,  иногда  хочется  сесть  и  любоваться  понравившейся  вещью.  Нет,  надо  стоять,  как  истукану,  всегда  это  раздражало  и  злило.  Ещё  по  Эрмитажу  помню,  народа  всегда  много  в  тех  залах,  где  можно  посидеть.  Поэтому  я  не  пожалел  площади  и  где  возможно  расставил  плоские  устойчивые  скамьи.  Покупатель  должен  посидеть,  не  спеша  всё  рассмотреть,  проникнуться  тем,  что  выбирает.

Красивые  вазы  из  Толедо,  Сарагосы.  Андалусские  кружева,  ну,  а  кружева  конечно  никого  не  оставили  равнодушными,  и  конечно  же  в  первую  очередь  женщин,  тут  было  много  восхитительных  вещей  которых  еще  не  видела  Анна-Мария.  И  это  было  впервые,  чтобы  кружева  были  выставлены  в  галерее,  как  произведение  искусства,  но  я  понимал,  это  настоящее  произведение  прикладного  искусства.  Она  держалась  за  мою  ладошку,  изумленно  шепча - где  ты  все  это  приобрёл,  как  это  неожиданно.

Женщины  восхищённо  рассматривали  потрясающие  кружева  Астурии  и  Андалусии,  да  и  самой  Валенсии,  посматривали  на  Анну-Марию  наверняка  с  вопросом,  где  она  приобрела  такие  замечательные  кружева.  Я  усмехнулся  в  душе,  предчувствуя  трепку  от  Анны-Марии.
Точечный  свет  ярко  и  выигрышно  освещал  предметы  искусства.

Здесь  и  сейчас  было  новое  открытие,  подлинно  народного  искусства  Испании,  и  я,  как  никто  другой,  понимал  это.
Вдруг  все  застыли,  в  проеме  второго  зала  появился  хрупкий  юноша  с  длинными  ниспадающими  волнистыми  волосами,  закрыв  глаза,  он  задумчиво  перебирал  струны,  как  бы  размышляя.  Мелодия  выстраивалась,  ритм  нарастал,  его  пальцы  заметались  по  грифу.  Невероятно  сильный  с  легкой  хрипотцой  голос  так  не  связывающийся  с  хрупкостью  юноши  разорвал  напряженную  тишину.

Его  я  встретил  в  Андалусии  в  пригороде  Кордовы  в  деревушке  Санта  Круз.  Его  голос  меня  поразил  искренностью  и  силой,  пригласил  его  на  открытие  галереи,  а  когда  он  узнал,  что  я  из  России  и  он,  видя,  как  я  приобретаю  народное  творчество  глубинки  Испании  для  галереи,  наотрез  отказался  брать  с  меня  деньги.

-Дон  Алесандро,  то,  что  вы  делаете,  прославляет  мою  Испанию, - когда  ему  показал  уже  готовую  галерею. 
-Я  много  езжу  по  Испании,  но  то,  что  вы  собрали,  вижу  впервые,  вы  необычайный  человек - это  большая  для  меня  честь  выступить  на  открытии.

И  сейчас  его  мощный  голос  с  такой  душевной  теплотой  и  страстью,  заставил  замереть  всех  присутствующих.  Салваторе  стоял,  украдкой  смахивая  слёзы,  я  смотрел  в  глаза  людей,  их  всех  пробрало  потрясающее  пение  самородка  из  глубинки  - Алберто  из  Санта  Круз.

Глаза  засверкали  гордостью  и  радостью,  они  были  невольными  соучастниками  восхваления  своей  многострадальной  Испании. 
Гитарист,  тихо  перебирая  струны,  исчез,  как  и  появился.  Это  было  новое  явление  глубинного  пения,  ставившего  его  наряду  с  выдающимися  гитаристами,  как  Пако  Пенья,  Пако  де  Лусия  или  Томатито.  По  крайне  мере,  я  так  думал  и  верил  в  это.

Анна-Мария,  держась  за  мою  ладонь,  прошла  во  второй  зал.  Её  ладонь  дрожала,  она  не  знала  о  гитаристе.  И  его  проникновенное  пение  просто  выбило  из  колеи  хозяйки  салона,  превратив  её  гостьей  открытия.  Открытия  необычайной  звезды  исполняющего  песни  подлинно  глубинно  испанские.

Свет  еле  угадывался,  и  когда  за  нами  недоумённо  прошли  приглашённые,  включился  свет,  все  разом  изумлённо  ахнули,  светом  засветился  пол  абсолютно  прозрачный  из  полированного  стекла – пол  водоёма.  Ручей  вытекал  из  водоёма  под  стеклом,  красиво  выложенный  мелким  разноцветным  бутом,  и  к  потрясению  присутствующих  в  нем  лениво  шевелясь,  плавали  разноцветные  японские  карпы  кои.

С  потолка  ударил  точечный  свет,  освещая  прикладное  искусство  Испании,  стекло  и  керамика,  кружева  и  коврики,  шкатулки  и  резные  подставки,  и  многое  другое.  Тут  было  его  величество  ремесло,  но  какое,  подлинно  народное  дышащее  тысячелетними  традициями. 
Я  постарался  собрать  прикладные  вещи  из  разных  провинций  Испании,  показать  то  многообразие,  которое  так  поразило  меня.

Чего  стоили  резные ажурные  столики,  этажерки  и  подставки  из  ценных  пород  дерева  испанских  арабов – морисков.  А  замечательные  поделки  рыбаков  западной  Галисии.  Это  не  были  кустарные  вещи - это  было  подлинное  искусство.

Третий  зал  был  тоже  на  одну  ступеньку  выше  второго  и  из  него  вытекал  ручей  под  прозрачной  ступенькой,  вливаясь  в  необычный  пруд  с  карпами.  Третий  зал  был  апофеозом  галереи,  очень  высокое,  ярко  освещённое,  необычайно  светлое,  её  своды  чем-то  напоминали  православную  церковь,  и  большая  красивая  икона  Богородицы  начала  девятнадцатого  века  новгородского  письма,  как  бы  освящала  всю  галерею.

Зал  сразу  привлекал  к  себе  вниманием  небольшим  бассейном  из  рваного  ракушечника,  из  которого  и  брал  начало  ручей.
Яркий  столб  солнечного  света  падал  на  бассейн,  освещая  бронзовую  статую  обнажённой  женщины.  Она  стояла  в  бассейне,  чуть  согнувшись,  выливая  воду  из  кувшина,  вода,  журча  на  самом  деле,  вытекала  из  кувшина.  Красивые  пышные  волосы  кудрями  ниспадали  на  плечи,  прекрасная  головка  с  нежной  любящей  улыбкой  на  устах  была  приподнята  и  смотрела  в  лица  входящих.  Она  смотрела  с  такой  любовью  и  нежностью,  моё  сердце  в  очередной  раз  замерло  от  восторга,  она  выглядела,  как  живая.

Коля  Бугаев  создал  эти  скульптуры  в  кратчайшие  сроки,  по  моим  эскизам  и  они  отвечали  моим  запросам,  получилось  то,  что  я  хотел.

Вглядывался  в  глаза  моей  любимой  мамы.  Она  любяще  на  меня  смотрела.  Это  было  просто  и  волнующе,  столб  света,  как-бы  заставлял  парить  бронзовую  фигуру  моей  матери.  И  это  было  так  трогательно.  Зал  был  посвящён  русскому  искусству,  на  видном  месте  висели  работы  моей  бабушки  с  её  автопортретом.

Кругом  было  море  цветов,  это  были  незабудки  любимые  цветы  бабушки  и  мамы,  которые  создавали  праздничный  настрой.

Появился  гитарист  Алберто  он  сел  на  край  бассейна,  перебирая  струны  гитары,  разом  оборвал  все  голоса,  резко  взвинченным  ритмом  запел  своим  неподражаемым  голосом  печальную  песню  об  одиночестве  и  как  рано  мы  теряем  тех,  кого  так  любим. 

Я  написал  эти  стихи  в  ритме  цыганских  напевов  Испании,  а  Алберто,  как  настоящий  романсеро  написал  потрясающую  в  духе  канте  хондо - «глубинное  пение»  - музыку.  Я  был  не  одинок  в  этой  оценке,  видя  ошеломление  на  лицах,  даже  растерянность,  люди  не  скрывали  свои  эмоции,  глаза  полные  слёз  внимали  песнь  о  любви  к  близким.

Я  отдал  дань  любви   моим   деду  и  бабушке,  отцу  и  матери.  Подошёл  к  Алберто  положил  руку  на  его  плечо,  смотря  в  зал,  вглядываясь  в  потрясённые  лица  гостей.  Алберто  с  текущими  слезами  на  щеках  закончил  песню  под  рвущий  душу  перебор  струн.  Печаль  и  любовь,  повисла  в  воздухе,  Алберто  встал  и  гордо  поклонился  мне.

-Дон  Алесандро,  спасибо  вам  за  этот  созданный  вами  мир  моей   любимой  Испании - и  вышел  на  улицу.
Изумлённые  гости  смотрели  на  меня,  подошла  Аннушка.

-Имею  честь  представить  вам  моего  кузена  создателя  этой  галереи - дона  Алесандро  Гарсия  де  Эстре,  внука  дона  Федерико  Гарсия  де  Эстре.  Приехавшего  недавно  из  России,  создавшего  эту  потрясающую  галерею.
Я  горжусь  моим  братом  и  счастлива,  в  моей  жизни  появился  этот  замечательный  человек,  профессор  Петербургского  университета,  доктор  ботаники. 

Гром  аплодисментов,  мне  жали  руки,  хлопали  по  плечам,  целовали,  брали  интервью.  Наконец  все  разбрелись  по  залам,  спокойно  рассматривая  экспонаты.  Анна-Мария  осталась  в  галерее,  ей  помогали  две  девушки,  а  мы  с  Марией  и  Салваторе  поехали  домой.
       
Ехали  молча,  приехав,  извинился.
-Пойду,  высплюсь,  не  спал  ночь,  просто  валюсь  с  ног.               


Проснулся  в  восемь  вечера,  принял  холодный  душ.  Надел  свой  чёрный  костюм  с  тёмно-бордовой  рубашкой.
В  столовой,  изумлённо  смотрел  на  огромное  количество  гостей,  не  мене  трёх  десятков  сидело  вокруг  нашего  огромного  стола. 

Салваторе  при  виде  меня  встал.
-Хочу  ещё  раз  представить  вам  своего  племянника  Алесандро  Гарсия  де  Эстре,  виновника  сегодняшнего  торжества.

Оказывается,  пока  я  спал,  молва  о  необычной  галерее  быстрее  молнии  пронеслась  по  городу,  тем  более,  приехало местное  телевидение  вело  прямую  передачу  открытия  галереи.  Приехали  представители  мэрии,  банкиры,  бизнесмены  и  просто  любители  искусства.  Галерея  произвела  невероятный  фурор,  ажиотаж  сногсшибательный.  В  галерею  было  не  попасть  столько  желающих.  Практически  на  восемьдесят  процентов  были  раскуплены  выставленные  образцы. 

Анну-Марию  упрашивали  продать  картины  моей  бабушки  и  две  скульптуры  мальчика  на  камне  и  моей  матери  в  бассейне.  Куратор  музея  изящных  искусств  достал  Анну-Марию  с  чеканкой  и  веерами.

А  чеканка  вызвала  просто  восхищение,  подобные  работы  не  свойственны  европейскому  искусству  разве  только  в  религиозной  тематике.
Молва  о  необычайно  талантливом  молодом  неизвестном  певце,  подтверждалась  прокручиванием  записи  на  телевидении  и  радио.  А  его  последняя  песня  стала  сенсацией.

И   сейчас,   стоя   перед  гостями,  принимал  поздравления  с  невероятным  успехом  открытия  галереи  «Мария».  Салваторе  во  всю  раскручивал  мой  успех,  знакомя  с  воротилами  бизнеса  и  финансов. 
Что  же,  новая  моя  жизнь  начиналась  не  так  уж  и  плохо  и  она  чертовски  мне  нравилась.
Когда  разошлись  гости,  и  мы  остались  одни  на  меня  набросились  мои  родные,  особенно  буйствовала  Анна-Мария.
 
Как  я  и  предчувствовал,  мне  досталось  по  полной  программе.
-Как  ты  мог  скрыть  от  меня  эту  потрясающую  чеканку.  Всё  то,  что  ты  приобрёл,  этого  гениального  гитариста  и  певца  Алберто. 
-Ты  поставил  меня  в  дурацкое  положение,  ко  мне  обращаются,  откуда  все  эти  вещи,  а  я  не  знаю,  что  и  сказать. 
От  возмущения  она  лупила  меня  кулачками  по  груди.  Я,  разинув  рот,  смотрел  на  неё.  Потом  обняла  меня  и  плача.

-Где  ты  был  раньше  Алесандро?  Ты  выполнил  то,  что  мне  обещал,  ты  сделал  такую  галерею,  о  которой  я  и  не  мечтала,  даже  представить  себе  не  могла,  что  такое  можно  сотворить  за  такой  короткий  срок  и  о  которой  долго  будут  ещё  говорить.
-Хотел  тебе  сделать  сюрприз - Аннушка. 

Салваторе  и  Мария  недоумённо  посмотрели  на  меня,  Аннушка,  перехватив  их  взгляд. 
-Он  так  ласково  называет  меня,  как  это  принято  у  них  в  России  и  мне  это  очень  нравится.

 -Твоя  чеканка  произвела  настоящую  сенсацию,  мне  предлагали  за  неё  сумасшедшие  деньги  от  названной  цены  Салваторе  присвистывая,  вскочил - ничего  себе  чеканочка.
Мария  тихо  сидевшая,  нежно  и  любяще  на  меня  глядя,  с  печалью  в  глазах  обратилась  ко  мне. 

-Алесандро,  а,  кто  эта  женщина  в  бассейне? 
Я  запнулся,  Салваторе  и  Анна-Мария   удивлённо  на  меня  смотрели,  а  я  молча  видел  глаза  моей  мамули,  которой  мне  так  не  хватало,  как  бы  она  сейчас  за  меня  радовалась  бы.
-Это  моя  мама.

Анна-Мария  ахнула,  а  Мария  с  нежной  печалью.
-Я  так  и  подумала  мой  мальчик. 
-А  мальчик  на  камне?
-Ты  проницательна,  как  всегда  Мария.
-Это  я.

Салваторе  с  Аннушкой  изумлённо  на  меня  смотрели.
-Какой  ты  пройдоха  племянник,  но,  как  я  тебя  люблю.
Салваторе  сходил  в  погреб  за  своим  знаменитым  вином, тысяча  восемьсот  девяносто-девятого  года.

-Опять  этот  пройдоха  разорил  меня  ещё  на  одну  бутылку,  если  так  дело  пойдёт  от  нашей  коллекции  ничего  не  останется - заразительно  смеясь.  Салваторе  разлил  своё  замечательное  вино. 
Мария  сидя - простите  меня,  что  сидя  произношу  тост,  я  сегодня  утомилась.

-За  тебя,  мой  мальчик. 
-Ты  упал,  как  редкий  снег  в  наших  краях,  но  не  холодом,  а  необыкновенно  светлым  счастьем.  Анна-Мария  мне  рассказала  твою  трагедию,  и  я  потрясена  до  глубины  души  человеческим  вероломством,  подлостью,  но  счастлива,  ты  не  сломался,  не  озлобился,  нашёл  в  себе  самого  себя  и  какого,  сегодняшний  день  тому  подтверждение.

-Я  счастлива,  приобрела  так  нежданно-негаданно  замечательного  внука,  продолжение  моего  горячо  любимого  брата.
-До  глубины  души  ты  поразил  меня,  да  и  всех  нас  тем  тем,  что  сотворил.  Плачу  от  горя  и  нежности,  от  печали  и  радости,  ты  даже  старое  абрикосовое  дерево  превратил  в  произведение  искусства.  Я  так  была  очарована  твоим  мальчиком  на  камне - по  её  щекам  потекли  слёзы. 

Ты  в  каждом  из  нас  разбудил  детство,  обнажив  душу,  это  невероятно,  так  трогательно  и  нежно. 

-Как  сильно  ты  любишь  жизнь,  сколько  любви  в  этих  пальцах  тянущихся  к  лилии.  Думаю,  ты  прославишься  на  всю  Испанию,  я  в  этом  уверена.  Твое  необычайное  решение  с  ручьём,  вытекающим  из  галереи,  оно  просто  ошеломило  всех.  Ты  разбудил  во  всех  самое  потаённое,  глубинные  чувства  добра  и  детства,   давно  не  испытывала  такого  восторга.

-Завтра  приезжает  телевидение  Мадрида  ТYЕ-1  там,  заинтересовались  тобой.
-Но,  это  будет  завтра.
-Ты  потряс  всю  Валенсию  своими  этнографическим  находками,  утёр  нос  нашим  музеям,  не  прожив  и  года,  ты  сделал  такие  открытия,  музейщики  просто  ошеломлены,  я  слышала  их  отзывы.

-А  завтрашний  репортаж  думаю,  затронет  всю  Испанию. Ты  показал  Испанию  лучше  и  глубже  любого  испанца  и  это  огромная,  просто  невероятная  твоя  заслуга.  Где  ты  нашёл  всех  этих  художников,  ткачих,  гончаров,  какой  у  тебя  острый  и  добрый  глаз.
-Невероятно.

-А  твой  русский  зал,  это  гимн  русской  душе,  всех  поразили  работы  твоей  бабушки.  Ты  сделал  для  неё  лучший  подарок,  да  упокой  её  душу  Господи.  А  статуя  твоей  матери,  она  просто  разорвала  души,  если  так  можно  выразиться,  практически  всем  находящимся  в  зале,  я  слышала  отзывы,  и  как  многие  перекрестились  от  той  огромной  любви,  которая  нисходила  из  неё.  Что  может  быть  выше  любви  матери.  И  ты  смог  это  передать. 

-Кто  автор  этих  работ - Алесандро?
-Вы  его  скоро  увидите,  это  ученик  моей  бабушки  Николай  Бугаев,  он  их  сделал  по  моим  эскизам. 

-Как  ты  нашёл  этого  замечательного  юношу  гитариста  и  певца,  правда  ли  говорят,  что  последнюю  песнею,  которую  он  спел,  написал  ты,  точнее  её  слова.
-Да  бабушка.
-Я  так  понимаю,  это  твоя  память  о  твоей  семье. 
-Ты,  как  всегда  проницательна  бабуля,  я  очень  любил  свою  семью,  а  они  меня.

-Алесандро,  но  откуда  ты  знаешь  о  глубинном  пении. 
-Бабушка,  я  много  читал  и  интересовался,  да  и  всегда  с  интересом  слушал  деда,   его  рассказы  об  Испании.
-Я  не  зря  прожила  жизнь,  ждала,  так  ждала  брата,  а  дождалась  тебя,  теперь  могу  спокойно  умереть,  наш  род  не  умрёт,  а  будет  ещё  более  известен  и  прославлен.

-Ты,  что - Мария,  о  какой  смерти  идет  речь,  а,  кто  будет  нянчить  правнуков.  Тебе  жить  и  жить.
Мария  заулыбалась.

-Да,  я,  как  никогда  захотела  жить,  смотрю  на  своего  сына,  как  он  изменился  после  твоего  появления.  Всегда  им  гордилась,  состоявшийся  любящий  сын  и  отец.  Но  сейчас  он  стал  таким  заботливым,  трепетным,  любящим  каждое  мгновение  жизни,  душевный  и  стал  каким-то  незыблемым,  как-будто  получил  некую  подпитку  от  тебя,  будто  в  нём,  что-то  прорвалось. 

-Он  незыблемый  стержень  Дома  Эстре.
Смотрю  на  мою  красавицу  внучку.  До  тебя  надменная  гордячка,  иногда  меня  это  даже  раздражало.  А  сейчас  ласковая,  нежная,  вся  светится  от  счастья,  её  красота  приобрела  такую  жизненную  прелесть. 

-Да,  она  осталась  гордой,  но  не  спесивой,  она  по  человечески  любит  этот  окружающий  мир,  который  ты  ей  открыл  и  любит  тебя,  как  человека  и  брата,  ты  снял  с  её  глаз  пелену  её  исключительности.  Как-будто  ты  её  огранил,  и  она  засверкала  чистым  бриллиантом. 

-И  этой  галереей  ты  открыл  ей,  нет  и  нам  тоже  неповторимый  дух  народа.  Нашего  народа,  нашей  Испании.  Где-то  ты  задел  всех  нас,  тем,  как  ты  увидел  и  нашёл  всё  это  богатство  испанского  народа.
Аннушка  сидела  пунцовая,  но  глаза,  её  потрясающие  глаза  смотрели  на  нас,  и  в  них  было  столько  любви.

-Смотрю  на  мою  внучку,  как  она  гордится  тобой,  и  это  невероятно,  с  неё  упала  её  гордыня  исключительности  и  я  тебе  Алесандро,  за  это  так  благодарна.  Ты  открыл  мне  иную  и  так  мне  нравящуюся  Анну-Марию.
  -Я  пью  за  тебя  Алесандро.  Бог,  услышал  мои  молитвы  и  прислал  тебя  к  нам.   

-Ждала  брата,  но  появился  ты,  мне  очень  жалко,  что  моего  Федерико  Гарсии  нет  рядом  и  все  же,  я  необыкновенно  счастлива,  ты  рядом,  будь  счастлив  мой  мальчик.
-И  не  забудь  свое  обещание  про  внуков,  я  ещё  хочу  их  понянчить.  Твоя  семья  воспитала  замечательного  сына  и  внука.  Крепко  обняла  меня  и  расцеловала.

Я  был,  до  глубины  души  тронут  словами  Марии.
Мы  выпили.  Анна-Мария,  раскрасневшаяся  с  огромными  глазами,  вся  возбуждённая,  встала. 

-Я  хочу  выпить  за  тебя  мой  брат,  жила  и  не  знала  о  твоём  существовании,  а  теперь  смотрю  на  тебя  и  не  могу  понять,  как  раньше  я  жила  без  тебя.  И  не,  потому  что  создал  эту  галерею.  Нет,  всё  дело  в  самом  тебе:  ты  перевернул,  изменил  наш   мир  и  в  частности  мой  мир,  моё  восприятие.  Я,  как  бы  заново  родилась.

-Ты  сдержал  своё  слово,  когда  говорил,  галерея  должна  быть  такой   красивой,  как  я,  думала  ты  шутишь  просто  метафора.  Но  нет,  ты  создал  потрясающую  галерею  от  входа  и  выхода,  всё  продумано  до  мелочей.  И  с  какой  любовью.

-Ты  сегодня  меня  сделал  самой  счастливой,  никогда  не  думала,  что  так  просто  и  гениально  можно  сделать  то,  что  создал  ты.  Ты  изумительный  дизайнер. 
-То,  что  я  читала  и  знала,  о  так  называемой  русской  душе,  которая  была  мне  так  непонятна,  и  я  думала,  это  что-то  надуманное,  а  ты  доказал  обратное. 

-Всё,  что  ты  сделал,  дышит  душой  и  это  невероятно.  Сравниваю  твою  работу  со  многими  другими  галереями  и  теперь  вижу,  как  никогда,  насколько  бездушны  те  галереи.

-Да,  что  там  говорить,  я  побывала  во  многих  музеях  и  галереях  Европы.  Да,  роскошные,  пустынные,  вообще  без  всяких  чувств.  Их  объединяет  одно,  любыми  средствами  выскочить  из  собственных  штанов,  чтоб  поразить  окружающих.

Теперь  после  твоей  галереи,  мне  кажется,  все  эти  навороченные  галереи  кичатся,  если  так  можно  сказать  отсутствием  духовности.  Это  то  же  самое,  что  сравнить  бумажный  цветок  с  живым. 
-А  вот,  как  ты  добился  такого  эффекта,   до  сих  пор  не  понимаю.
-Я  дипломированный  искусствовед  снимаю  шляпу  перед  тобой.
-Никогда  раньше  не  видела  чеканку  подобного  рода,  да  и  не  знала,  что  это  может  быть  так  художественно,  для  меня  это  открытие.

-И  меня  так  поразила  твоя  задумка,  когда  ты  объединил  два  портрета,  мы,  как  песочные  часы,  втекаем  и  вытекаем  друг  в  друга.  Красота  молодости  и  красота  зрелости,  как  вечная  смена  друг  друга  и  как  дополнение  друг  другу,  это  очень  сильно.  Невероятный  философский  подтекст,  я  ошеломлена  до  слёз.

-Ты  удивительно  тонкий  человек,  это  подтверждает  твоя  ваза  с  незабудками  под  чеканкой.  Они  смягчили,  даже  очеловечили  тяжёлую  медь,  и  в  этих  цветах  я  увидела  тебя  иного.  Насколько  ты  глубок  и  душевен.

-Ты  прекрасный  режиссёр,  так  умело  создаёшь  чувственность,  которая  затрагивает  всех  посетителей. 
А  эта  необычайная  находка,  повесить  их  в  воздухе  на  невидимой  леске,  ты  этим  разорвал  притяжение  земли,  оторвав  красоту  от  приземлённости,  ты  мой  гений  Алесандро,  обязательно  напишу  статью  о  твоей  работе,  о  твоих  нетривиальных  дизайнерских  находках.

-Твоё  решение  с  ручьём - это  настоящий  прорыв,  настоящая  революция,  такой  глубокий  философский  смысл.  Ты,  как  бы  подтверждаешь - в  одну  и  туже  воду,  два  раза  не  войдёшь,  и  всё  течёт  -  всё  изменяется,  и  тут  же  опровергаешь  это. 

-Заставив  людей  идти  по  прозрачному  стеклу,  ты  их  поднял  над  всем  этим,  красота,  искусство  вечно  и  к  её  истокам  можно  ходить  и  ходить  многажды.  Это  гениальный  ход.

-И  удивительно,  журчащая  вода  среди  картин,  оживляет  их,  не  делая  их  анатомическими  срезами  красоты.  Смотрела  на  картины  под  тихое  журчание  воды  и  душа  пела  и  печалилась.  Сама  себя  не  узнавая. 
-Казалось,  ну,  что  тут  такого,  журчащая  вода,  казалось  бы,  она  будет  отвлекать,  если  даже  не  раздражать.  Но  в  картинной  галерее  она  оживляла  картины,  да  и  наши  души  освобождались  от  плена  повседневности,  которая  закрывала  наши  глаза  на  эту  красоту,  делая  её  чем-то  обычным.  Ты  так  легко  разбил  эти  узы  своим  ручьём.

-Да,  тут  всё  для  продажи,  но  вот  чувства.  Смотрела  на  людей  и  поражалась,  как  у  всех  преобразились  лица,  как  они  засветились  чистотой  и  искренностью.  Всех  в  этом  зале  обдало  ласковым  ветерком  душевности.  И  это  твоя  заслуга.

-Мои  друзья,  художники,  в  шоке  от  твоей  работы,  все  хотят  с  тобой  познакомится,  настолько  ты  их  потряс.  Ты  для  всех  нас  открыл  неизвестную  Испанию.  Твоя  потрясающая  находка  певца  канте  хондо - Алберто.  Ты  не  открыл  Америки,  использовав  музыку  и  песни  при  вернисажах.  Но  то,  что  ты  сделал  не  камерная  классическая  музыка,  как  это  обычно  бывает. 

А  выбрал  саму  кровь,  самую  суть  народа,  его  неповторимую  канте  хондо,  невероятно  усилив  восприятие,  переплетаясь  с  тем,  что  с  такой  любовью  ты  собрал  за  такой  ничтожный  по  времени  срок. 

-Я  до  сих  пор  плачу  от  печали  и  счастья,  которое  ты  разбудил  во  мне,  да  и  думаю  в  других  тоже.  Как  тонко  ты  настроил  сознание  пришедших,  пропуская  их  мимо  твоего  мальчика,  я  так  была  тронута  его  чистотой  и  детством.  Удивительный  ты  человек  и  потрясающий  брат.

Подойдя  ко  мне,  она  меня  расцеловала,  стыдливо  краснея.  А  у  меня  бешено  забилось  сердце  от  её  жаркого  поцелуя.
-А  теперь  серьёзно,  в  следующий  раз,  когда  ты  начнёшь  делать  вылазки  по  Испании,  ты  должен  меня  брать  с  собой - заискивающе - я  тебя  очень  прошу  Алесандро.
-Обещаю.

-Я  люблю  тебя  брат,  ты  мой  гений.
Салваторе  встал,  подойдя  ко  мне.
-Знаешь,  сынок,  я  тоже  так  ошеломлён,  выслушал  маму,  дочку.  Мне  нечего  добавить,  кроме,  пожалуй,  одного.  Никто  не  сказал  о  созданном  тобой  альпинарии.  А  я  потрясен.  Может  потому  что  во  мне  много  от  крестьянина,  да  на  фоне  высокого  искусства,  он  не  так  заметен,  а  я  чуть  не  расплакался,  так  глубоко  тронула  эта  живая  картинка,  да,  ты  очень  глубоко  и  тонко  чувствующий  человек. 

-Ты  вложил  в  эти  камни,  цветы,  декоративные  растения  глубокий  замысел,  красота  присутствует  во  всём,  её  только  надо  уметь  видеть,  понимаю,  говорю  прописные  истины,  но  этим  альпинарием  ты  наглядно  напоминаешь  всем  эти  истины.  Обратил  внимание  на  твои  таблички  у  каждого  растения.  Изумлён,  оказалось,  подавляющая  часть  растений  из  самой  Испании,  я  и  не  мог  представить,  эта  красота  растёт  здесь,  рядом.  Ведь  ты  не  родился  здесь.  Вырос  и  воспитался,  вобрав  в  себя  дух  России,  но  этот  альпинарий  дышит  Испанией. 

-Меня  это  так  до  глубины  души  задело,  почему  мы  так  все  окостенели,  не  видя  красоты,  которая  вокруг  нас. 
Мария  с  Аннушкой  изумлённо  смотрели  на  Салваторе,  впервые  видя  его  таким  взволнованным.

-Дядя,  очень  рад  за  тебя,  ты  сейчас  сам  разрушил  миф  о  своей  крестьянской  грубости. 
-Которой  ты  старательно  скрывал  свою  чуткую,  ранимую  душу,  ты  боишься  показать  свою  ранимость,  но  тебе  это  очень  идет.  Я  и  раньше  не  сомневался  в  твоей  тонкой  и  глубокой  душе,  а  сейчас  ты  это  так  наглядно  подтвердил.
-Я  люблю  тебя  Салваторе  де  Эстре.
Он  изумлённо  на  меня  посмотрел.

-Всё  же  Алесандро,  ты  большой,  но  замечательный  пройдоха.
Мария  встала, - устала,  пойду  спать,  с  ней  ушел  и  Салваторе.
-А  я  пойду  подышать  свежим  воздухом,  я  выспался.
-Можно  я  с  тобой  тоже  погуляю  -  ко  мне  обратилась  Анна-Мария.

-Конечно  Аннушка - боже  как  мне  нравится,  когда  ты  меня так называешь.
-А  как тебя  ласково  называла  мама?
-Алёшенька.
Она  произнесла  имя,  перекатывая  звуки,  наслаждаясь  новым  сочетанием  так  не  свойственным  европейским  языкам.

-Мне  нравится,  я  теперь  тебя  тоже  буду  называть  «Альёшенька» - как  у  неё  это  красиво  получилось.  Она  произнесла  букву  эль,  как  двойную  эль  в  испанском  языке,  так  нежно  смягчив.

Мы  гуляли,  она  держалась  за  мою  ладонь  и  возбуждённые  прошедшим  открытием  галереи,  ещё  долго  обсуждали,  строили  планы  нашего  будущего. 
Надо  было  срочно  завозить  новые  коллекции.  Честно  говоря,  такого,  подобного  этому  ажиотажу,  не  ожидал.  Финансовый  успех  был  ошеломительный,  Анна-Мария  сказала,  продано  столько,  сколько  она  зарабатывала,  чуть  ли  не  за  два  года.

А  тут  всего  за  один  день,  даже  Салваторе  впечатлило,  но  я  понимал,  это  эффект  новизны - потом  будет  спад,  переходящий  в  устойчивую  конъюнктуру.
-Алесандро,  я  просто  ошеломлена  и  не  знаю,  что  делать  дальше.   
-Ничего  сестричка,  обняв  ее  за  плечо,  тут  и  знать  нечего,  вызовем 

Колю  Бугаева  с  художниками.  Он  привезёт  нам  картины,  как  я  с  ним  и  договаривался.  Объездим  Испанию,  наберём  новых  работ,  я  ведь  покупал  тоже  с  опаской,  а  сейчас,  когда  такой  ошеломительный  успех,  закупим  больше,  заключим  договора.  Так  что  не  бойся,  это  только  начало.
-Ладно,  пойдём  спать.

На  следующий  день  мы  поехали  открывать  галерею.  Был  выходной  день – воскресенье  и  хотя,  как  правило,  в  Испании  по  выходным  не  работают,  мы  всё  же  открыли  галерею.  И  как  сюрприз,  у  входа  уже  стояла  большая  толпа,  Анна-Мария  ошеломлённая  протискивалась  следом  за  мной.  Открыл  ворота  заросшие  глицинией  в  дворик  галереи.
Народ  не  убывал,  горожане  приходили  семьями.  Пришли  из  других  галерей,  работники  музеев.  Приехали  с  радио,  хотели  заключить  контракт  с  певцом  Алберто.
Мне  пришлось  ехать  за  ним.

-Дон  Алесандро,  благодаря  вам  у  меня  начнется  новая  жизнь,  я  никак  не  мог  пробиться,  а  тут  вот  раз,  и  приехали  заключать  контракт.

-Дон  Алесандро,  напишите  для  меня  ещё  такие  же  замечательные  стихи,  а  я  к  ним  музыку.
Мы  приехали  в  галерею  вовремя.  Приехало  телевидение  из  Мадрида. 

Анна-Мария  растерянная  увидев  меня,  сразу  же  ухватилась  за  руку,  как  за  спасительную  соломинку.  Телевизионщики  нудно  расставляли  аппаратуру,  пришлось  временно  закрыть  галерею  для  посетителей. 
У  нас  брали  интервью.  Выставил  вперед  Аннушку.

-Давай  родная - это  твоя  галерея,  говори  то,  что  ты  вчера  говорила  мне,  и  всё  будет  в  порядке.  Побольше  искусствоведения  и  философии - они  это  любят.
Я  стоял  поодаль,  оператор  начал  съёмку  с  входа  камера  подошла  к  водоёму. 

Анна-Мария  рассказывала,  и  у  неё  получалось  так  убедительно  и  умно,  я  сам  заслушался  её  речью.
Вошёл  в  галерею  в  русский  зал,  чтобы  им  не  мешать,  сел  на  парапет  бассейна,  поставил  большую  вазу  с  незабудками  у  ног  матери.  Незабудки,  немного  выступая  из  воды,  пронзительно  оттеняли  улыбку  моей  бронзовой  красавицы.  Вода,  вытекая  из  кувшина  мелкими  брызгами,  как  искрящимися  бриллиантами,  легла  на  цветки  незабудок.

Алберто  молча  стоя  у  входа,  наблюдал  за  мной,  я  погладил  волосы  матери,  прошептав -  ма,  я  люблю  тебя.
Алберто  подошёл  ко  мне. 
-Кто  эта  женщина,  вы  с  ней  разговаривали,  это  не  просто  бронзовая  фигура?

-Это  моя  мать. 
Алберто  растеряно  на  меня  посмотрел,  его  пальцы  дотронулись  до  струн  гитары. 
-Вы  эти  стихи  посвятили  ей?!   
-Да  Алберто,  ей  и  всей  моей  родне,  которых  так  рано  потерял.  Тот  портрет,  на  стене  указывая  на  него,  это  автопортрет  моей  бабушки. 

-Вы  удивительный  человек,  дон  Алесандро, - его  руки  стремительно  понеслись  по  грифу,  тревожный  перебор  и  такой  сильный  прекрасный  голос  заполнил  пустой  зал,  моя  душа  плакала,  он  поставил  ногу  на  парапет. 

-Эту  песню  всегда  буду  посвящать  вам - дон  Алесандро.
Его  голос  с  такой  приятной  хрипотцой  зазвенел,  боже,  как  он  пел,  сколько  чувств  и  эмоций.  Откуда  они  у  этого  мальчишки,  не  солоно  пришлось  ему  в  этой  жизни. 

Не  заметили,  как  вошла  операторская  группа.  Анна-Мария  смотрела  на  нас,  в  её  глаза  тенью  легла  печаль  и  боль. 

Оператор  на  цыпочках  шёл  к  нам,  снимая  крупным  планом.  Остальная  группа,  застыв,  слушала  песнь  о  любви  к  близким.  Боясь  пошевелиться,  чтобы  не  спугнуть  миг  так  сильно  раскрывшейся  души  Алберто.

Его  глаза  были  закрыты,  а  по  щекам  текли  слёзы.  Песня  была  не  менее  ему  близка,  чем  и  мне,  свою  семью  он  потерял  в  одночасье, - её  вырезали.  Вырезали  жалкие  наркоманы  за  деньги,  которые  им  были  так  нужны  на  очередную  дозу.  Алберто  повезло,  он  был  у  цыган,  слушая  их  песни  и  музыку.

Алберто  закончив  петь,  всё  ещё  перебирал  струны,  разговаривая  с  самим  собой,  он  весь  ушел  в  себя.
К  нам  подошёл  взволнованный  журналист,  Аннушка  смотрела  на  меня  с  такой  любовью  и  состраданием.  Журналист  начал  брать  у  меня  интервью,  но  мне  было  сейчас  не  до  него. 

Анна  пришла  ко  мне  на  помощь,  рассказывая  замысел  всей  галереи,  журналист  никак  не  хотел  верить,  что  всё  испанское  я  нашёл  сам,  объездив  глубинку  Испании.
На  прощание,  он  пожал  мне  руку. 

-Дон  Алесандро,  давно  я  не  получал  такого  удовольствия  и  гордости  за  свою  страну:  и  наверное  это  будет  одна  из  моих  лучших  светлых  передач,  которые  когда  либо  я  делал,  и  хотя  вы  из  России,  в  вас  течет  испанская  кровь,  большое  вам  спасибо  за  то,  что  вы  сделали.
-Скромная  по  размерам  галерея  и  такая  огромная  по  своей  духовности. 

-После  этой  передачи,  вы  наверняка  прогремите  на  всю  страну  и  вы,  как  никто  другой  этого  заслужили.  Они  убрали  аппаратуру,  народ  хлынул  в  галерею,  и  телевизионщики  растеряно  смотрели  на  этот  успех.
Я  собрался  домой,  Аннушка  осталась,  Алберто  окружили  журналисты  и  продюсеры. 

-Дон  Алесандро,  не  забудьте  про  стихи,  я  кивнул  ему  головой.
Позвонил  Коле  Бугаеву,  вкратце  обрисовал  ситуацию. 
-Мне  нужны  картины  и  вы:  жить  и  питаться  будете  за  мой  счёт,  приглашения   вам  уже  выслал. 
-Коля,  только  выбери  хорошие  работы  с  душой,  я  тебе  доверяю.

Поехал  не  домой,  а  в  глубинку,  закупил  полный  «Лексус»,  приехал  поздно.  Меня  ждали,  Анна-Мария  нервничала.
-Ты,  где  был,  мы  все  перенервничали,  сказал,  что  домой,  а  тебя  нет  и  телефон  не  взял  с  собой.

-Не  сердитесь,  закупал  коллекцию  для  галереи.
-Но  ты  же  мне  обещал?! 
-Мобильник  забыл  в  галерее  в  твоём  кабинете. 
-Аннушка,  завтра  мы  возьмём  фургон  и  поедем,  но  ведь  надо,  что-то  оставить  на  это  время,  вот  я  и  накупил  немного.  Сейчас  дорог  каждый  миг,  надо  им  пользоваться,  тебе  придётся  увеличивать  свой  штат,  чтобы  освободить  себя.

Утром  за  нами  поехал  фургон,  знакомил  Аннушку  с  художниками  и  гончарами,  резчиками  и  ткачихами,  мы  заключили  ряд  договоров  и  везде  нам  были  рады. 
У  марокканцев  мы  заказали  несколько  гарнитуров  чеканной,  декоративной  посуды,  по  моим  эскизам.  Накупили  керамики  и  гобеленов,  стекла  и  картин,  домой  ехали  под  завязку  полные. 

На  следующий  день  нам  позвонили  из  Мадрида.  Сказали,  покажут  получасовой  ролик  о  нашей  галерее.
Мы  сидели  перед  телевизором,  пошла  передача.  Взволнованный  и  восхищённый  закадровый  голос  журналиста,  описывал  и  показывал,  начиная  от  входа  в  галерею,  и  закончил  эпизодом  у  бассейна.  Потрясающее  пение  Алберто  его  глаза  полные  слёз,  смотрящие  на  меня  и  на  фигуру  моей  матери.

Ураган  звонков  Анне-Марии,  но  я  вышел  в  парк  и  долго  бродил,  любуясь  цветниками.
Меня  нашла  Анна-Мария.

-Куда  ты  сбежал  «Альёшенька», - она  так  ласково  и  трогательно  произнесла  моё  имя,  у  меня  на  душе  стало  так  хорошо  и  светло.
В  нашу  галерею  стали  приезжать,  как  в  Мекку,  из  разных  уголков  Испании,  мы  с  Аннушкой  трудились,  как  пчёлки,  закупая  коллекции.
Мне  пришла  идея,  и  я  предложил  Аннушке  прикупить,  если  это  возможно  прилегающие  участки  для  расширения  галереи  и  постройки  ресторанчика  и  кофейни.  Анна  сразу  поняла  мою  идею  и  ухватилась  за  неё. 

На  семейном  совете  она  озвучила,  и  все  одобрили  это  решение,  а  Мария  сказала,  возьмёт  на  себя  приобретение  участков. 
-Это  очень  хорошая  идея  Алесандро,  и  она   принесёт  дополнительные  деньги  и  клиентов  в  галерею.

Меня  уже  узнавали,  вежливо  здороваясь,  как  с  близким  знакомым,  это  вообще  так  характерно  для  испанцев,  они  разговаривают  даже  с  незнакомцем  так,  как  будто  сто  лет  с  ним  знакомы.  В  отличие  от  России,  тут  на  улице  к  вам  могут  подойти,  вас  не  зная,  поздороваться  и  о  чём-то,  что  волнует  подошедшего,  поговорить.  Это  очень  трогательно.

Приехал  Коля  Бугаев  с  ребятами  привёз  большую  замечательную  коллекцию  питерских  художников,  с  моей  лёгкой  руки  на  них  в  нашей  галерее  стала  устойчивая  мода.  Разместил  ребят  в  одном  из  зданий  поместья,  бабушка  полностью  меня  поддержала.
-Зачем  тратиться  на  гостиницу  и  еду,  у  нас  всё  это  есть.

Привёз  ребят  в  галерею,  и  они  были  ею  восхищены.
-Все  же  в  Европе  классные  дизайнеры.  Я  усмехнулся,  переводя  Анне-Марии,  она  возмутилась.
-Нет  сеньоры,  это  он, - указывая  на  меня  рукой.
-Алексей  Луизович,  она,  хочет  сказать,  это  ваших  рук  дело?!
Кивнул  головой.

-Бог  ты  мой,  невероятно. 
Коля  хитро  улыбался.
-Так  у  него  какая  школа - он  назвал  мою  бабушку,  и  они  присвистнули.
-Ладно,  ребята,  мне  порядком  надоели  дифирамбы,  мне  нужны  для  галереи  классные  работы,  буду  у  вас,  их  покупать  и  выставлять  в  галерее,  согласны,  ну  тогда  с  богом,  а  мне  надо  в  град  Петербург  на  неделю. 

Переговорив  с  Салваторе,  мы  отправили  первую  партию  продуктов,  от  знаменитого  хамона  трех  видов,  до  всевозможных  колбасок  чарисо,  сальчичон  и  фуэт.  Большую  партию  фрукт, забили  рефрижератор  по  самое  некуда.

Анна-Мария  хотела  поехать  со  мной,  но  я  настоял,  чтобы  она  осталась  галерею  без  присмотра  нельзя  оставлять,  но  она  настырная  нашла  себе  замену,  поставив  управляющей  свою  подругу  тоже  искусствоведа.

                **********               

Мы  снова  летели  вместе  и  самое  смешное  на  этом  рейсе  летели  те  же  стюардессы.
Я  поздоровался.
-Здравствуйте  Света. 
-Ой,  это  опять  вы  с  красавицей  сестрой. 
-Да  семейный  бизнес. 

-Да,  и  если  можно  хорошего  чая  отвести  душу.
Я  чётко  для  себя  решил  закупить  побольше  коллекционного  хорошего,  китайского  и  индийского  чая,  удивительно,  но,  оказалось,  в  России  больше  разнообразнее  и  качественнее   китайского  чая,  чем  в  Испании.   
-Аннушка,  остановимся  в  гостинице?

-Нет,  мне  хочется  в  твою   квартиру,  в  ней  как-то  по-особенному.
Утром  мы  были  на  торгах  и  выкупили  в  долгосрочную  аренду  два  помещения,  одно  у  метро  Васильевское,  другое  на  улице  Восстания,  ближе  к  метро  Чернышевского.  Сумма  по  Питерским  масштабам  большая,  но  я  рассчитывал  на  гораздо  большую  сумму.  Так  что  нам  несказанно  повезло,  за  такие  деньги  мы  в  Валенсии  не  купили  бы  и  одного  магазина. 

Мы  съездили  посмотреть  помещения,  нам  они  понравились,  решили  перекусить,  зашли  в  недавно  открывшийся  японский  ресторанчик  «Рис»  на  улице  Восстания.
Мы  устроились  за  столом  в  ожидании  заказа,  когда  меня  окликнули.
-Лёха,  это  ты?
-Господи,  Толька, - мы  обнялись  с  моим  однокашником  звездой  математики.

-Толя,  присаживайся  к  нам,  познакомил  его  с  моей  сестрой.
-Так  у  тебя,  её  не  было. 
Ввёл  его  в  курс  дела. 
-Чем  занимаешься  Толя,  написал  диссертацию?
-А  кому  в  нашей  стране  на  хрен  нужна  моя  диссертация.

Я  смотрел  на  моего  друга  детства,  мы  учились  в  одном  классе,  он  был  одарённый  математик,  о  таких  говорят - от  бога.
-Занимаюсь  строительным  бизнесом  у  меня  своя  фирма. 
-Ничего  себе,  вот  повезло.
-А,  что  такое? 
-Да,  я  вот  только  что  купил  два  помещения  под  магазины  и  думал  о  подрядчиках. 

-Нет  проблем  Алёша.  Давай  чертежи,  проекты,  составим  смету,  и  всё  будет  в  ажуре.  Я  перевёл  Аннушке.
-Какой  ты  везучий - Алесандро.
Толя  оставил  мне  свои  координаты,  а  я  ему  свои.  За  эти  дни  составил  эскизы,  по  ним  Толя,  сказал,  составят  чертежи.  Составили  сроки,  перевёл  на  его  счёт  первые  деньги.

Мы  с  Анной-Марией  закупили  акварели,  батики  и  «масло»,  оформили  документы  на  их  вывоз.
Приехал  рефрижератор  с  продуктами,  мы  его  встретили  с  Игорем  Юрьевичем.  Вскрыли  на  пробу  несколько  ящиков,  он  остался  ими,  очень  доволен.  Мы  перезаключили  договор  на  постоянные  поставки,  и  хотя  партии  заказов  были  не  очень  большими,  он  пообещал  переговорить  с  другими  рестораторами  о  дополнительных  поставках.

Уставшие,  приехали  домой,  отрубились,  когда  глубокой  ночью  нас  разбудил  звонок.
Мария,  рыдая  в  трубку,  сообщила,  тяжело  ранили  Салваторе  и  он  при  смерти,  Аннушка  разрыдалась.  Утром  срочно  переоформил  документы  и  билеты  на  самолёт  и  в  тот  же  день,  мы  выехали  в  Испанию.
               
                *********

Марию  мы  нашли  резко  сдавшей  почерневшей  от  горя  и  слёз.  Она  бедная  даже  не  смогла  встать  с  кресла  в  холле  госпиталя,  мы  её  обняли,  она  разрыдалась.  И  ей,  вторя,  запричитала  Анна-Мария.  Я  разозлился.
-Что  вы  воете,  он  что - умер,  вам  тут  делать  нечего,  только  хуже  будет,  Аннушка  на  твоей  совести  бабушка,  и  ни  каких  соплей,  все  будет  хорошо.

Отправил  их  домой.
Пришёл  глав  врач  лучшей  клиники  Валенсии - Ла  Фе. 
Представился - доктор  Педро  Кавадас. 
Передо  мной  стоял  известный  хирург,  который  первый  сделал  пересадку  донорских  рук  сорокасемилетней  женщине.  Я  вспомнил  о  нём  по  тем  передачам,  которые  прошли   по  всем  телеканалам  Европы.

-Дон  Алесандро,  не  буду  скрывать  дело  очень  тяжёлое.  Одна  пуля  задела  сердце,  другая  застряла  в  позвоночнике,  он  в  крайне  тяжелом  состоянии.  Боюсь,  мы  своими  силами  не  справимся,  есть  хороший  врач  по  этой  специализации  в  Лос-Анджелесе  в  Америке,  но  вряд  ли  ваш  дядя  выдержит  перелёт.  Позвоните  в  Америку,  может  он  сможет  прилететь.  Он  дал  мне  телефон  американского  врача,  но  я  решил  иначе.

Тут  же  набрал  телефон  моего  друга  детства,  который  стал  полевым  хирургом,  побывав  уже  во  многих  горячих  точках,  обрисовал  ситуацию. 
-Алёша,  тебе  поможет  только  Лео  Бакерия,  я  ему  перезвоню,  попрошу  его,  чтобы  он  тебе  перезвонил,  но  сам  понимаешь  это  большие  деньги,  и  если  у  него  найдётся  время.
-Нет  вопроса. 

Через  полчаса   позвонил  Лео  Бакерия.
-Алексей  Луизович,  я  согласен,  но  мне  хотелось  бы  со  своей  командой. 
-Берите  всех  кого  вам  надо,  первым  же  рейсом,  только  позвоните  заранее,  я  вас  буду  встречать  у  самолёта.

Повернулся  к  главврачу.
-Вы предоставите  возможность  поработать  группе  хирургов  из  России,  он  замялся.
-Если  вопрос  в  деньгах,  то  он  уже  улажен.
-Дон  Алесандро,  мы  всё  для  вас  сделаем. 

-Тогда,  пусть  ваша  госпитальная  машина  встретит  их  у  самолёта.
Через  четыре  часа  я  встречал  Лео  Бакерия.  Через  два  часа  началась  операция,  сидел  весь  в  напряжении,  уповая  на  мощный  организм  Салваторе.
В  пять  утра,  операция  была  проведена.  Лео  уставший  после  проведённой  операции - вышел.   
-Алексей  Луизович,  мы  сделали  больше,  чем  могли,  жить  он  будет,  только  могут  быть  последствия,  правда  не  очень  страшные,  но  это  зависит  от  пациента,  это  частичная  потеря  движения  и  тремор  рук.

-Я  вам  очень  благодарен,  вручил  ему  деньги,  пересчитав - тут  много  Алексей  Луизович. 
-Вы  того  стоите  и  у  меня  к  вам  предложение,  подготовьте  список  необходимого  оборудования  и  вышлите  мне,  постараюсь  вам  помочь.
-А  вот  за  это  огромное  спасибо.
-Это  вы  мне  скажите,  когда  получите  то,  что  закажите.
Тепло,  с  ним  распрощавшись,  посадив  их  на  самолет,  помчался  домой.

                **********

Марии  было  плохо,  с  глубоко  провалившимися  глазами  осунувшаяся,  Анна-Мария  бросилась  ко  мне. 
-Где  ты  был  Алесандро,  тебе  звонила,  твой  телефон  отключён.
-Прости  родная,  был  занят,  да  и  телефон  был  отключен - так  положено  во  время  операции,  обнял  её  за  плечо. 

-И  что  тут  с  нашей  донной  Марией,  что  вот  больше  делать  нечего  валяться  в  постели. 
-Алесандро,  что  с  Салваторе?
-А,  что  с  ним,  ничего,  дрыхнет  после  операции.

-Какой  операции - Мария  вскочила, - все  ведь  отказались  делать  операцию,  боже  мой,  Алесандро  не  томи.
Расцеловал  бабушку - всё  мои  дорогие,  операция  проведена  успешно,  он  сейчас  в  реанимации,  я  вызвал  лучшего  хирурга  России,  он  приехал  со  своей  бригадой,  операция  шла  шесть  часов,  хирурги  уже  улетели  домой,  так  что  наш  Салваторе  будет  жить. 

Они  разревелись,  старый   Хорхе  рыдал,  прижавшись  к  стене.
-Ну,  хватит  ныть.  Сестричка,  тебе  надо  в  госпиталь  к  отцу.  Ну  и  очнётся  он,  что  увидит - страх  божий  и  впадет  в  кому.  Приведи  себя  в  порядок  и  поезжай.
-Господи,  спасибо  тебе,  что  ты  прислал  нам  этого  ненормального  русского  испанца,  Мария  обняла  меня,  бормоча, - чтоб  мы  без  тебя  делали.

-Мой  мальчик  ты  вернул  мне  жизнь. 
-Бабуля  хватит,  я  сделал  то,  что  должен  был  сделать,  не  забывай  моя  фамилия  Гарсия  де  Эстре.
-Бабушка  теперь  внятно  мне  объясни,  что  произошло  с  Салваторе. 

-Алесандро,  его  нашли  у  моста  расстрелянного  поздно  вечером.  На  его  счастье,  проезжал  наш  садовник  и  подобрал  его.
Я  задумался,  началась  война  за  земли,  значит,  он  кого-то  там  застал.

Пошёл  к  Коле  Бугаеву  и  ребятам  обрисовал  ситуацию.  Мне  нужна  ваша  помощь,  кто-то  из  своих  предупреждает,  а  вас  никто  не  знает. 
Взял  охотничье  ружьё,  мощный  переносной  прожектор.  Мы  засели  в  винограднике  у  моста.  Коле  я  дал  ружье  и  фонарь,  его  задача  подстрелить  аэростат.

Ждали  мы  не  долго,  в  два  часа  ночи  подъехал  открытый  джип,  их  было  трое,  мы  увидели,  как  накачали  баллон  аэростата,  приладили  к  нему  пропеллер  с  двигателем,  подвесили  бункер  со  спорами  гриба  и  запустили  в  воздух. 

Когда  он  отлетел  метров  на  пятьдесят,  мы  подобрались  к  машине,  один  из  них  был  с  автоматом  УЗИ,  шофёр,  развалившись,  не  таясь,  курил,  а  оператор  управлял  аэростатом,  смотря  в  инфракрасный  монитор. Техника  у  них  была  самая  навороченная. Я  взял  на  себя  охранника,  ребята  шофера  и  оператора. 

В  диком  прыжке  пяткой  попал  в  кадык  охранника,  он  повалился  мешком,  ребята  скрутили,  намяв  бока,  разукрасив  лица,  двоим  другим.  Они  были  так  ошеломлены  стремительной  атакой,  что  не  оказали  никакого  сопротивления.

Раздался  выстрел,  Коля  подбил  аэростат,  я  всё  сфотографировал  на  цифровик,  позвонил  Хорхе,  чтобы  он  вызвал  полицию.  Я  остался  один,  не  вмешивая  в  это  дело  ребят.
Через  минут  сорок,  мигая  и  воя  сиренами,  подъехало  машин  пять,  я  дал  показания,  предоставил  цифровик.  Улики  были  настолько  неопровержимы,  что  капитан  сказал. 

-Думаю,  дело  долго  не  протянется,  и  суд  будет  скорым.  Полицейские  уехали  забрав  с  собой  задержанных  преступников.
Я  поехал  домой  прихватив  ребят  по  дороге.  Ребята  были  возбуждены  вылазкой,  Хорхе  нас  ждал,  я  его  попросил,  чтобы  ребятам  прикатили  бочонок  вина  и  принесли  побольше  тапас,  (мелкие  разнообразные  закуски).  Хорхе  ходил  за  мной  следом.   

-Дон  Алесандро -  Господь,  послал  вас  к  нам.
-Ладно,  верный  Хорхе,  иди  спать  и  спи  до  обеда,  я  всё  сделаю  сам.
-Как  это  сами. 
-Иди,  иди,  отдыхай,  тебе  тоже  досталось,  а  ты  не  так  уж  и  молод,  всё  сделаю  сам.  Изумлённый  он,  пятясь  и  крестясь, - да  храни  вас  Господи.

Разбудил  Марию  и  Аннушку.
-Что  случилось,  они  испуганно  прибежали  в  столовую.
-Что-то  с  Салваторе?
-Типун  вам  на  язык.
Поймал  тех,  кто  заражал  виноградники  и  скорее  всего,  они  и  стреляли  в  Салваторе. 

-Суд  это  установит. 
-Бабушка  возьми  себя  в  руки,  я  всё  же  незнаком  с  вашей  судебной  машиной,  так  что  нужно  держать  руку  на  пульсе,  и  тебе  польза.  В  деле  ты  не  будешь  себя  терзать,  да  и  Салваторе  это  будет  в  радость,  и  отомстишь  за  сына. 
Мария  опять  запричитала.

-Да  хватит  тебе  бабушка,  сама  говорила,  я  член  семьи,  вот  и  исполняю  свой  долг  и  перед  тобой  и  перед  Салваторе.
-Хватит  хныкать,  пора  спать,  всё  складывается  хорошо.

Утром  съездил  с  Марией  в  полицейский  участок,  предоставил  доказательства  планомерного  уничтожения  виноградников,  показал  диаграммы,  схемы  заражения  участков  сопоставил  их  со  строительством  дороги. 
Факты  были  настолько  неоспоримы,  преступники  быстро  сознались,  тем  более,  экспертиза  установила  идентичность  пуль  выпущенных  из  автомата  УЗИ  в  Салваторе,  который  мы  передали  полиции  при  задержании  преступников.  Кроме  того,  споры  в  контейнере  аэростата  и  споры  в  машине  были  идентичны.  Они  сознались  в  том,  что  их  привлекла  строительная  дорожная  фирма,  дело  приобрело  нешуточную  огласку. 

Мария  вцепилась  бульдожьей  хваткой,  наняв  лучших  адвокатов.  Огромный  скандал  прогремел,  чуть  ли  не  на  всю  страну.  Моё  имя  вновь  появилось  в  печати,  усмехаясь,  да,  я  становлюсь  публичным  человеком  не  только  в  Валенсии,   но  и  по  всей  Испании.

Для  Испании  следствие  было  произведено  в  кратчайшие  сроки,  не  последнюю  роль  в  этом  сыграло  моё  участие  в  раскрытие  этого  преступления.
Через  месяц  на  суде  был  полный  аншлаг,  концертный  зал  столько  не  собирал  желающих,  как  этот  процесс.  Мария  надавила  на  все  каналы,  нам  помогла  ассоциация  виноделов  Испании  и  хотя  строительная  фирма  имела  высоких  покровителей  в  правительстве,  дело  было  настолько  очевидно,  что  суд  вынес  справедливый  приговор,  обязав  фирму  выплатить  все  наши  убытки  и  моральный  ущерб. 

Моё  участие  в  раскрытии  преступления  приобрело  широкую  огласку,  и  я  стал,  чуть  ли  не  героем,  меня  это  смешило  и  раздражало.
После  суда  мы  поехали  в  больницу,  Анна-Мария  бросилась  к  нам.


-Папа  пришёл  в  себя  настолько,  что  уже  немного  может  говорить.  Весь  опутанный  проводами  и  трубками  Салваторе  при  виде  нас  улыбнулся,  мы  его  расцеловали,  глазами  поманил  меня  к  себе - поймай  мерзавцев, - тихо  просипел  мне  в  ухо.   

-Пока  ты  тут  устроился  как  на  курорте  и  очень  надо  сказать  неплохо,  кое-кто,  корячась,  поймал  уже  преступников  мы  с  Марией  только  что  из  суда.
-Мы  выиграли  суд.

-Ты  меня  понял  дядя,  мы  поймали  ту  падаль,  которая  в  тебя  стреляла,  и  вывели  на  чистую  воду  фирму,  которая  их  наняла. 
Салваторе  радостно  заулыбался,  прошептав, - спасибо.
-Спасибом  не  отделаешься,  коллекционная  бутылка  за  тобой,  его  глаза  сверкали  радостью  и  любовью. 

                Глава  8

 Мы  с  Анной  занялись  текущими  вопросами  виноделия.  Анна  была,  как  ни  странно,  хорошим  специалистом  в  этом  деле.  Везде  меня  встречали  с  большой  теплотой.  После  суда,  для  крестьян  обрабатывающих  наши  виноградники  я  стал  героем,  и  ко  мне  относились  с  таким  почтением  и  отеческой  заботой,  временами  мне  становилось  не  по  себе.

Меня  задела  одна  несуразность,  рядом  с  винными  погребами  было  достаточно  места,  чтобы  построить  цеха  по  переработке  и  разливу  их  по  бутылкам,  но  почему-то  вино  на  машинах  перевозили  за  тридцать  два  километра,  где  стоял  винзавод - в  Испании  такое  предприятие  называется  -  бодега.

Я  обратил  на  это  внимание  Анны-Марии,  она  на  меня  так  странно  посмотрела.
-Так  было  всегда,  и  мы  как-то  на  это  не  обращали  внимания. 
Вечером  посчитал,  какие  выгоды  принесёт  перенос  завода  и  новая  линия  по  разливу  вина.  И  с  этими  выкладками  пришёл  к  Марии.  Изумлённо  на  меня  смотря. 

-И  ты  предлагаешь  построить  новый  завод?
-Да  Мария,  смотри  на  диаграммы,  я  всё  просчитал  выгода  огромная.
-И  вот,  что  подумал,  старый  завод  не  стоит  ломать,  разговаривал  с  технологами,  с  небольшими  переделками  он  не  будет  хуже  нового.  Мария  и  Аннушка  недоумённо  на  меня  смотря  ожидали  разъяснений.

-И  что  ты  тогда  предлагаешь.
-Расширить  винное  производство,  построить  новые  винные  погреба  прямо  рядом  со  старым  заводом.  Я  переговорил  с  технологами,  и  они  согласились  с  моим  предложением   производства  - кавы. 

-С  тех  пор  как  Мануэль  Равентос  впервые  создал  это  игристое  вино,  девяносто  пять  процентов  производит  Каталония,  а  чем  мы  хуже. 
Нашу  каву  мы  протолкнем  на  рынок  России,  каталонцам  это  и  не  снилось.  В  изумлении  Мария  с  Аннушкой,  разинув  рот,  ошеломлённые  открывшейся  перспективой  смотрели  на  меня. 

-А,  это  ты  откуда  знаешь,  ты  же  раньше  не  пил.  Мария  растеряно  на  меня  смотрела. 
-Бабушка,  в  конце  концов  кто  я,  как  не  внук  виноделов.
-Вокруг  много  нашей  земли,  во  всей  Европе  не  найти  боле  щедрых  земель.  Как  их  тут  называют  уэрта -  «внутренние  земли», самые  плодородные  во  всей  Испании.  На  этих  наших  заброшенных  землях  раньше  были  апельсиновые  плантации,  их  вырубили  после  страшной  опустошительной  заразы  ещё  давно,  мне  рассказали  крестьяне. 

По  моей  просьбе  уже  сделали  анализ  почв,  они  все  пригодны  для  дальнейшего  использования.
-Заложим  новые  виноградники,  фруктовые  сады,  заложим  земли  под  овощи,  скоро  мы  откроем  пару  магазинов  в  России,  хочу  съездить  в  Москву,  там  огромный  рынок  сбыта.  Построим  заводы  с  последующей  переработкой  выращенной  продукции  и  отправкой  их  в  Россию.

-Господи,  ну  и  у  тебя  охват  братец.
Мне  дали  добро  и  я,  не  мешкая,  занялся  этой  проблемой.
От  ресторатора  Англетер,  поступило  по  факсу  предложение  организовать  с  ним  на  паях  несколько  магазинов  в  разных  частях  города  по  продаже  элитных  продуктов,  фрукт  и  овощей.  Как  будто  я  в  воду  глядел.  Я  ответил  согласием.

В  тот  же  день,  а  точнее  ночью,  написал  стихи  для  Алберто,  о  том,  что  человек  без  корней,  как  перекати  поле,  а  корни  его  в  родных  и  Родине.  Позвонил  ему,  продиктовав  стихи,  он  очень  обрадовался. 
-Дон  Алесандро,  я  стал  знаменит,  и  ваша  песня  принесла  мне  небывалый  успех,  на   ваш  счёт  переслал  часть  гонорара,  я  теперь  богат. 

-Алберто,  не  пересылай  мне  никаких  денег,  лучше  эти  деньги  обрати  в  помощь,  таким  как  ты,  которые  безызвестны,  открой  фонд  в  поддержку  молодых  талантов  и  я  сам  внесу  свою  лепту  в  это  дело. 
Алберто  умолк.  Потом  я  услышал.

-Как  вы  правы  дон  Алесандро,  я,  так  и  сделаю,  какая  у  вас  светлая  голова  и  доброе  сердце.

Питерские  ребята  представили  мне  первые  работы  мы  пришли  с Анной-Марией,  работы  были  просто  класс,  свежий  взгляд  на  красоту  Испании.  Аннушка  оторопело  ходила,  рассматривая  картины.
-Надо  же,  как  они  иначе,   интереснее   видят  Испанию. 
-Алесандро,  ты  очень  прозорливый  человек.


                ***************


У  меня  событие  я  досрочно  получил  гражданство  Испании.  Минуя  все  сроки.  За  заслуги  перед  Испанией,  такова  формулировка.  Этому  поспособствовала  мэрия  Валенсии  и  конечно  определённая  известность  в  деле  того  преступления,  которое  я  раскрыл  и  моя  бурная  экономическая  деятельность.

Анна-Мария  написала  большую  статью  в  центральном  журнале  Испании,  которая  наделала  шуму,  имея  широкий  общественный  резонанс,  где  она  остановилась  не  только  на  нашей  галерее,  а  пойдя  дальше  анализируя  истоки  народного  искусства.

Её  резкий  полемический  тон  задел  всю  творческую  интеллигенцию,  которую  она  обличала  в  забвении  народных  истоков,  о  той  творческой  и  духовной  силе,  которая  всё  ещё  живёт  в  глубинке  Испании,  и  делает  народ  нацией.  О  перекосах  в  пользу  псевдоформ.  Карикатурное  подражание  великим  Гауди,  Пикассо  и  Дали,  повело  искусство  по  ложному  пути.  По  пути - стагнации.  Искусство  не  может  быть  подражательным,  оно  тогда  вымирает.

Статья  всколыхнула  всю  творческую  интеллигенцию,  да  и  не  только  её,  а  всех  тех,  кто  любит  Испанию,  вызвав  споры  и  дискуссии.  Был  целый  шквал  статей  и  выступлений  на  радио  и  телевидении. 
Анна-Мария  стала,  чуть  ли  не  идеологическим  носителем  нового  направления  в  культуре  Испании.  Её  пригласили  на  телевидение  с  открытой  дискуссией  со  многими  известными  деятелями  культуры  Испании. 

Полемический  тон  и  накал  страстей,  которые  бушевали  в  студии,  имел  столь  невероятный  успех,  что  эту  передачу  повторяли  несколько  раз. 
Мы  с  Марией  и  смотрели  на  нашу  Анну-Марию  и  были  горды  за  неё.  Сколько  страсти,  как  точно  и  умно  она  говорила.

Мария  выкупила  участки,  примыкающие  к  галереи.  И  я  обдумывал  вечерами  ресторан  и  кофейню  их  интерьер,  не  зная,  какое  предпочтение  отдать  той  или  иной  идее  в  оформлении  кофейни  и  ресторана. 
Не  перегнул  ли  я  палку,  хватаясь  за  дела  в  которых  ничего  ранее  не  мыслил.

Мы  попеременно  навещали  Салваторе,  он  трудно,  но  хотя  и  медленно,  всё  же  шёл  на  поправку.  С  трудом,  но  всё  лучше  и  лучше  говорил,  его  могучий  организм  вытаскивал  себя  из  пропасти  небытия.  Его  сердце  полностью  восстановилось,  труднее  было  с  позвоночником,  и  всё  же  он  пошёл  на  поправку.  Донна  Мария  осунулась,  но  видя  положительные  изменения  в  здоровье  сына, поправлялась  сама,  всё  чаще  улыбаясь  и  подшучивая  над  нами.

Я  рассказывал  Салваторе,  что  хочу  открыть  ресторан  и  кофейню,  ему  нравилось  когда  я  с  ним  советовался, - это  помогало  ему  не  чувствовать  себя  больным.  Все  мои  преобразования  в  винном  деле  принял  на  ура,  хотя  по  началу  ошеломлённый  призадумался. 
Обсуждал  тему  ресторана  и  кофейни   и  с  Аннушкой,  хотя  путного  пока  из  этого  ничего  не  получалось. 

Анна  предлагала  их  сделать  в  испанском  народном  стиле  вдохновленная  поездками  в  глубь  страны  и  моей  предыдущей  работой.  А  мне  хотелось  более  необычного.  Из  ряда  вон.  Всё  то,  что  я  видел,  а  я  обошёл,  все  рестораны  Валенсии,  Мадрида,  придорожные  кафешки  и  ресторанчики,  мне  были  все  не  по  душе.  Точнее  мне  хотелось  чего-то  другого,  чего  раньше  никто  не  делал. 

В  августе  почти  в  конце,  поехав  с  Аннушкой  за  очередными  покупками,  проезжая  городок  Буньоль,  попали  в  праздничную  фиесту,  нашу  машину  так  закидали  помидорами,  что  дворники  еле  справлялись.  Весь  городок  был  красным  от  раздавленных  помидоров,  помидоры  были  перезрелыми,  поэтому  увечий  не  приносили,  вот  так  тешится  Испания.

История  этого  праздника  уходит  в  века.  Когда-то  на  улице  встретились  два  конкурирующих  клана.  Слово  за  слово,  как  назло,  а,  скорее  всего  к  счастью,  в  руках  не  оказалось  никакого  оружия,  и  это  же  конечно  было  большой  удачей.  Но  зато  под  рукой  оказались  переспелые  помидоры  торговцев.  Людям   «кровавое»  побоище  так  понравилось,  что  со  временем  превратилось  в  такой  необычный  праздник - Томатино. 

По  дороге  я  рассматривал  все  ресторанчики,  рестораны.
Нет,  мне  хочется  чего-то  другого,  в  голове  что-то  созревало  на  уровне  подсознания. 

Занимаясь  в  тренажерном  зале,  понял,  что  мне  надо  и  моя  идея  все  более  вырисовывалась  в  моем  сознании.  Первое - это  абсолютно  новая  кухня,  вспомнил  свою  бабушку  Нанули,  как  вкусно  она  готовила  и  как  дед  восторгался  её  едой.  Наверное,  грузинская  кухня  будет  здесь  уместна  и  в  тоже  время  необычна.  Надо  над  этим  подумать.  Рисовал  эскизы  горя  от  нетерпения.

Успевая  следить  за  семейным  бизнесом.
Построили  новый  вин  завод  в  кратчайшие  сроки,  мы  наняли  новых  людей.  Заложили  линию  по  производству  кавы,  о  нас  заговорили.  Нас  олицетворяли  с  возрождением,  с  ренессансом  винного  дела.  Экономическая  выгода  была  на  лицо,  транспортные  расходы  и  потери  связанные  с  транспортировкой  сведены  к  нулю. 

Заложили  новые  плантации  виноградников,  фруктового  сада  специально  для  реализации  в  Питере,  часть  старого  винзавода  мы  переделали  для  переработки  и  изготовления  соков  и  джемов,  варенья  и  солений.  Притом  рецепты  варенья  и  солений  внедрил  совершенно  иные,  чем  приняты  в  Европе. 

И  хотя  технологи  чуть  ли  не  воевали  со  мной,  сопротивляясь  моим  новшествам,  но  первые  же  партии  произвели  неподдельный  интерес  и  спрос.
Анна-Мария  вошла  во  вкус  свей  галереи,  которая  приобрела  большую  популярность.  Разъезжала,  закупая  и  заключая  договора,  иногда  сопровождал  её  по  этим  вылазкам.  Мне  нравилась  ездить  в  глубинку  Испании,  где  самобытный  дух  искусства  не  девальвировал  в  Европейскую  усреднённость.

                **********

В  Петербурге  должны  были  открыться  магазины,  я  уже  нашёл  двух  директоров - моих  друзей  детства  по  школе,  с  которыми  мне  помог  встретиться  Анатолий.
В  последней  поездке  обсуждал  с  ним  изменения  в  интерьере,  посетовал  о  проблеме  с  кадрами,  он  мне  и  предложил  встретиться  со  своими  однокашниками.  Они,  как  и  Анатолий  не  смогли  реализовать  себя  в  науке,  предложил  им  работу,  понимая,  что  обратно  в  науку  они  уже  вряд  ли  вернутся. 

Но  финансовое  благополучие  сыграло  своё  дело.  Они  стажировались  в  Испании  в  погребах  и  винзаводах.  И  теперь  подобрав  продавцов,  сами  учили  их  винным  премудростям.  В  той  поездке  случайно  встретил  почитателя  таланта  моей  бабушки  Нанули,  и  какого-то  дальнего  родственника.

Мы  разговорились,  пригласил  его  в  кафе,  он  поинтересовался  моей  жизнью.  Истинный  грузин,  он  с  восторгом  встретил  все  мои  жизненные  перипетии.  В  его  преклонные  годы  в  глазах  жизнь  била  ключом,  он  не  стеснялся  своих  эмоций.  Посетовал,  рассказав  ему  о  своей  задумке  с  рестораном  в  Валенсии.


-Алёша,  а  что  ты  мучаешься,  возьми  хорошего  повара  грузина,  это  то,  что  тебе  нужно,  близкая  кухня  и  в  тоже  время  абсолютно  для  Испании  новая. 

Да  он  прав,  это  то,  что  мне  нужно. 
-Я  уже  задумывался  над  этим - одна  загвоздка,  где  найти  хорошего  грузина  повара.
-С  поваром  я  тебе  помогу.
-Ты  сможешь  его  принять  и  обустроить?
-Нет  проблем. 

Мы  обменялись  координатами. 
Приобрёл  большую  партию  акварелей,  живописи,  батиков  и  скульптур.  Коля  Бугаев  подготовил  большую  партию.
В  аэропорту  меня  встречала  Анна-Мария,  бросилась  мне  на  шею. 
-Как  я  скучала  без  тебя  Алесандро.
-Здравствуй  «Альёшенька».

Боже,  как  меня  волнует  её  голос,  какая  она  невероятная  красавица. 
-Ты  уехал,  и  стало  так  пусто,  и  это  ощущают  все.  Ты  разрушил  нашу  патриархальную  устоявшуюся  жизнь,  привнеся  море  кипучей  энергии.  Придав  жизни  такой  неповторимый  вкус   бытия. 
-Ты  удивительный  Алесандро,  бабушка  очень  скучает  без  тебя,  я  даже  ревную. 

Смотрел  в  её  прекрасные  глаза,  как  кардинально  изменилась  моя  жизнь,  я  уже  не  мог  себя  представить  без  семейства  де  Эстре.
Мы  приехали  к  Салваторе,  он  на  радостях  так  меня  облапил,  я  чуть  не  задохнулся. 

-Дядя  ты,  по-моему,  симулируешь  и  не  хочешь  работать.  Устроился  как  на  курорте,  все  кости  трещат,  он  громко  смеясь,  -  ах  ты  мой  пройдоха.
Позвонил  Лео  Бакерия,  справляясь  о  здоровье  больного. 
-Да,  вот  сижу  рядом  с  ним,  так  обнял,  что  отдышаться  не  могу - Салваторе  прислушивался  к  нашей  русской  речи. 

-Алексей  Луизович,  мне  не  совсем  удобно, - я  его  понял. 
-Вы  подготовили  список! 
-Да.
-Ну,  так  и  высылайте,  я  обещаний  не  меняю.  Вам,  огромное  спасибо  за  дядю.  И  от  него  лично.
Салваторе  расспросил  меня,  о  чём  речь,  я  ему  рассказал.
-Молодец  Алесандро,  как  получишь  список,  у  меня  есть  человек,  который  займётся  этим  делом.
 

                **********         


Вплотную  занялся  рестораном  и  кофейней  позвонил  Зурабу  Давиташвили,  напомнил  ему  о  нашем  разговоре. 
-Алёша,  я  уже  сам  собирался  тебе  позвонить,  повара   тебе  нашёл  как  приедешь,  тебя  познакомлю.  Его  зовут  Гурами  Шакаришвили -  (про  себя  подумал  хорошая  фамилия  аналог  русской  Сахаров) - и  у  него  профессиональное  образование.
В  купленных  помещениях  уже  шёл  ремонт,  через  три  месяца  мне  обещали  сдать  под  ключ.  Я  так  завертелся,  что  потерял  счет  времени.  Наступал  Новый  Год.

Мы  привезли  Салваторе  домой.  Он  уже  понемногу  начал  ходить,  когда  он  в  первый  раз  пошёл  я  принёс  нашу  заветную  бутылку  вина,  и  мы  её  распили  за  ужином,  от  радости  лицезреть  сидящего  за  столом  Салваторе.
Я  пошёл  на  кухню  святая  святых.  Где  моему  появлению  были  просто  поражены,  а  когда  узнали,  что  хочу  самолично  приготовить,  их  изумлению  не  было  предела.  Начался  переполох,  все  вокруг  забегали.

Пришла  запыхавшаяся  старшая  повариха  Лусия. 
-Дон  Алесандро,  я  плохо  готовлю?
 Её  голос  звенел  от  обиды,  руки  дрожали,  глаза  расширились.
Рассмеялся - и  из-за  этого  переполох, - обнял  её.

-Хочу  приготовить  блюдо,  которое  ты  вряд  ли  сможешь  приготовить,  это  мой  сюрприз  дону  Салваторе. 
Закатал  рукава,  надел  передник  и  быстро  приготовил  сациви,  нажарил  блинов,  заворачивая  в  них  чёрную  и  красную  икру,  срезая  с  блинов  край  по  диагонали  так,  чтобы  была  видна  икра,  разложил  блины, как  трубы  у  органа.  Набежала  вся  челядь:  с  восторгом  и  испугом  и  одновременно  с  пристрастием  комментировали  каждое  моё  действие. 

Улыбнулся - я  не  отберу  у  вас  кусок  хлеба. 
-Лусия,  приготовь  слоёное  тесто,  будем  делать  пирожки  по  моему  рецепту. 

Нашинковал  яблоки,  взбрызнул  коньяком,  положил  раздробленный  стручок  настоящей  ванили.
Прибежала  Анна-Мария.
-Алесандро,  что  ты  тут  делаешь? 

-Господи,  и  ты  туда  же - готовлю  праздничный  обед  для  своего  дяди,  иди  девочка,  не  мешай  мне. 
-Боже  мой,  сам  профессор  готовит  ужин,  это  что-то.
Принёс  мегрельскую  капусту, - которую  засолил  со  свеклой  и  зеленью  и  острым  перцем  -  из  своей  мастерской,  сыра  сулугуни  пару  головок,  бурдюк  вина  Ахашени.  Мне  его  подарил  Зураб  Давиташвили. 

Разложил  нарезанную  бордовую  капусту,  нарезал  сулугуни.  Натёр  сулугуни  для  хачапури,  Лусия  раскатывала  тесто  под  хачапури,  а  я  их  приготовил. 
Лусия  приготовила  уже  тесто  для  пирожков,  я  ей  показал,  как  надо  делать  пирожки.  Разложили  приготовленные  яблоки,  на  полотенце  просушить.  Затем  на  раскатанное  тесто  под  пирожок  горкой  положил  нарезанные  яблоки,  насыпав  сверху,  чайную  ложечку  сахарного  песка  и  так  на  каждый  пирожок.

-Лусия.  Через  полчаса  в  духовку  поставь  хачапури. 
-Поджарь  дольками  вдоль  баклажаны,  до  золотистого  цвета,  в  ступке  натолки  грецкие  орехи,  кориандр  с  базиликом,  укропом,  петрушкой  и  чесноком,  обязательно  со  свежим  перцем  чили. 

На  большое  блюдо  разложил  жареные  баклажаны,  молотую  массу  орехов  с  зеленью  слегка  разбавленных  куриным  бульоном  и  винным  уксусом  разложил  равномерно  на  них,  сверху  немного  майонеза,  и  посыпал  нашинкованной  зеленью,  свернув  рулетиками.

-А  сейчас - помоги  принести  все  это  на  стол.
Только  накрыли  стол  как  появилась  Мария  с  Салваторе,  за  ними  Анна-Мария  со  своей  итальянской  подругой  и  очень  красивым  молодым  человеком  тридцати  лет.  Анна  при  виде  меня  покраснела,  представила  своего  спутника.

-Хорхе  Федерико  де  Фалья,  правнук  известного  во  всей  Испании  композитора,  приехал  из  Америки,  где  стажируется  юриспруденции.
Она  говорила,  не  смотря  мне  в  глаза.
Старый  Хорхе  распорядился - принесли  бурдюк  вина  и  сациви.  Мария  удивленно  посмотрела  на  то,  что  я  приготовил,  особенно  на  красную  капусту.

Не  мучая  их,  поднялся,  налил  в  кувшин  вина  из  бурдюка,  потом  разлил  его  по  бокалам.
-Сегодня  торжественный  день,  наш  дон  Салваторе  встал  на  ноги  и  это  долгожданное  и  волнующее  событие  я  хотел  отметить  по  особенному. 
-Всё,  на  этом  столе  я  приготовлено  мною. 

-Дядя,  моя  замечательная  Мария,  у  меня  не  поворачивается  язык  назвать  тебя  бабушкой,  ты  так  красива  и  молода,  я  вас  очень  люблю.
-Салваторе   не  знаю,  как  выразить  моё  восхищение  перед  тобой.  Ты  замечательный  человек,  любящий  сын  и  не  менее  любящий  отец,  впрочем,  твоей  любви  к  дочери  я  не  удивляюсь,  столь  совершенное  создание  красоты  трудно  не  любить.
Аннушка  вспыхнула  до  самых  кончиков  волос.  Салваторе  с  Марией  восхищённо  смотрели  на  меня. 

-Ты  дядя,  дал  мне  свою  любовь  и  уважение,  которое  я  ценю.  Ты  с  Марией  дали  мне  Дом  и  Семью.  От  души  рад  за  тебя,  ты  почти  выздоровел,  твоё  полное  выздоровление - это  только  вопрос  времени,  этот  стол  мой  тебе  подарок.  Вино  из  Грузии,  называется  Ахашени,  мне  его  подарили.

-Я  пью  за  тебя,  за  твоё  здоровье.
Все  смотрели  на  меня  и  дядю. 
-Боже,  прости  меня  за  то,  что  я  старый  дурак,  чуть  не  выгнал  моего  мальчика.

-Алесандро,  если  бы  ты  знал,  как  я  рад  видеть  и  слышать  тебя.  Моя  мать  сразу  увидела  в  тебе  нашу  кровь.  Да  она  в  тебе  есть,  но  в  тебе  и  другая  кровь,  и  она  тебя  делает  тебя  таким  замечательным.  Спасибо  тебе  Алесандро,  за  мою  жизнь  и  жизнь  моей  матери,  да  и  дочери  тоже. 

-Брось  дядя,  ты  бы  поступил  бы  также,  иначе  Эстре  не  умеют.
-Давай  выпьем.
Подошёл  к  нему  и  крепко  его  обнял,  мы  чокнулись.  Салваторе  пробуя.
-О,  не  плохо,  даже  очень  не  плохо.
Все  заулыбались,  налегли  на  сациви. 
-Что  это  такое - спросила  Мария?

-Это  сациви,  курица  с  орехами. 
С  опаской  распробовали  мегрельскую  капусту  с  перцем,  киндзой  и  луком  пореем,  её  приняли  на  ура. 
-А  есть  ещё  сациви? 
-Нет,  родные,  сейчас  будет  другое  блюдо.

Пошёл  на  кухню,  хачапури  были  почти  готовы,  вбил  в  них  по  яйцу. 
-Лусия,  как  только  затуманится  белок,  неси  к  столу  и  побольше  сливочного  масла. 
Смели  все  блинчики  с  чёрной  и  красной  икрой.  Жареные  баклажаны  вызвали  восторг,  сетовали,  что  их  мало.

Принесли  вкусно  пахнущие  хачапури,  я  положил  в  своё  хачапури  приличный  кусок  масла,  размешал  сыр,  яйцо  и  масло  и  отрывая  кусочки  хрустящего  теста,  макая,  показал,  как  надо  есть  хачапури.
-Господи,  как  вкусно.
-А,  это,  что?

-Это  будущий  гвоздь  нашей  программы,  ещё  не  построенной  кофейни. 
-Это  хачапури - дословный  перевод  сырный  хлеб. 
Сначала  робко,  а  потом  все  налегли,  нахваливая  хачапури.  Только  Анна-Мария  была  напряжена  и  чуть  печальна  сидя  рядом  с  красавцем  де  Фалья  и  не  знаю  почему,  его  присутствие  меня  понемножку  начало  злить. Я  заметил  скрытую  тревогу  в  глазах  Марии,  она  внимательно  поглядывала  на  Анну-Марию.

Когда  все  наелись,  попросил  их  не  расходиться,  хочу  вас  угостить  кофе  и  чаем. 
Лусия  уже  приготовила  маленькие  пирожочки  с  яблочной  начинкой,  взбрызнутые  коньяком.  Лусия  обращаясь  ко  мне.
-Дон  Алесандро,  где  вы  всему  этому  научились,  научите  меня  потом,  мне  очень  понравилась  ваша  кура  и  хачапури,  а  пирожочки  просто  объедение.

-Хорошо  Лусия,  конечно  научу,  хочу  тебе  сказать,  сама  ты  готовишь,  как  у  нас  в  России  говорят  про  очень  вкусную  еду, - пальчики  оближешь.  У  тебя  замечательные  руки. 
Лусия,  взрослая  женщина  зарделась,  как  девчонка.
-Помоги  мне  с  чаем  и  кофе.

Лусия  принесла  жаровню  с  песком  и  с  десятью  джезве.  Я  привёз  их  вместе  с  чаем  из  последней  поездки.  Заварил  чай,  разливая  по  кружкам  тончайшего  красивого  фарфора.
-Угощайтесь, такого  чая  вы  не  пили,  Аннушка  вам  подтвердит.  Итальянская  подруга  вскинула  голову.
-Анна-Мария,  почему  он  так  странно  тебя  называет? 

Анна-Мария,  покраснела,  как  рак. 
-В  России  так  ласково  произносится  имя  Анна. 
Я  встал,  сейчас  сварю  турецкий  кофе,  которое  любила  моя  бабушка.
Подошёл  к  жаровне,  ко  мне  подошла  Анна-Мария. 
-Альёшенька,  можно  тебе  помогу? 

Моё  сердце  захлестнула  такая  нежность  к  этой  необычайно  красивой  и  чуткой  девушке,  моей  сестре.  Она  смотрела  на  меня  жалобно  и  печально,  её  ладони  касались  меня,  и  я  вздрагивал  от  жара  её  рук.
-Ты  что  такая  печальная,  ты  не  рада  этому  Хорхе? 
Анна  вспыхнула,  но  промолчала.
И  чай  и  кофе  прошли  на  ура,  а  от  пирожочков  и  следа  не  осталось.

Они  впервые  попробовали  турецкого  кофе,  какой заваривала  моя  бабушка. 
Господи,  как  она  его  обожала.  За  день  могла  выпить  до  пятнадцати  чашечек  крепчайшего  свежемолотого  кофе.  Я  умирал  со  смеху,  когда  мама  наливала  ей  чая,  а  бабуля,  причитая - я  же  спать  не  буду,  от  такого  крепкого  чая.

Вспомнил,  и  на  душе  стало  светло  и  печально.  Господи,  как  мне  их  не  хватает. 
Кофе  всем  очень  понравилось  и  это  необычное  запивание  каждого  обжигающего  глоточка  кофе  холодной  чистой  водой,  которое  так  усиливало  послевкусие  замечательного  кофе. 
-Алесандро,  как  ты  меня  сегодня  побаловал - а  тебе  сын  понравилось? 
Салваторе  встал. 

-Я  просто  восхищён  тобой  Алесандро,  в  очередной  раз  ты  меня  поразил  своим  талантом. 
Все  благодарили  меня  за  прекрасный  ужин.

Мы  все  переместились  в  гостиную,  Салваторе  уложили  на  диван,  как  он  не  сопротивлялся. 
Я  рассказал  ему  о  наших  делах  в  Питере,  что  через  месяц  поеду  на  открытие  магазинов  и  думаю,  прямые  поставки  без  посредников  и  их  накруток  принесут  финансовый  успех  и  если  прогнозы  оправдаются,  откроем  такие  же  в  Москве.

Анна-Мария  вклинилась - поеду  на  открытие  с  тобой, - она  говорила  с  вызовом. 
-Конечно  Аннушка,  ты  будешь  открытием  магазинов. 
-Правда  папа  говорит,  что  ты  пройдоха, - она  улыбнулась  впервые  за  весь  вечер.

-Анна-Мария  мне  показала  галерею,  которую  вы  создали,  я  очарован.  Это  волшебство,  я  видел  огромные  шикарные  галереи  в  Америке,  но  они  меркнут  своей  безликостью  и  выпирающим  финансовым  благополучием. 
-Спасибо  дон  де  Фалья. 
Он  сел  рядом  с  Анной-Марией  влюблёно  на  неё  смотря,  а  Анна  страдала.

Анна-Мария  ещё  не  была  в  своей  комнате,  где  я  для  неё  приготовил  сюрприз.  Я  привёз  две  фотографии  в  полный  человеческий  рост,  заказав  роскошные  богатые  рамы  из  тёмно-золотистого  багета.  Повесил  в  её  комнате  и  в  своей  спальне.  Под  её  фотографией  поставил  красивый  низкий,  широкий  глиняный  горшок  с  большой  охапкой  алых  маков,  а  в  своей  комнате  поставил  незабудки. 

Выглядело  это  ошеломляюще,  сам  заворожёно  смотрел  на  это  высокое  искусство.  Потрясающие  фотографии.
После  ужина   ушёл  работать  в  свою  мастерскую,  мне  тут  очень  хорошо  работалось,  создавал  серию  чеканных  портретов,  когда  ко  мне  ворвалась  Анна-Мария,  она  била  меня  кулачками.

-Ты,  что  Аннушка? 
Она  разрыдалась  и  убежала.
Я  ничего  не  понял,  ошеломлённый  прибрал  в  мастерской,  пошёл  искать  Аннушку.  Так  нигде  её  не  найдя  поднялся  к  террасе  второго  этажа  когда  услышал  голоса  под  сенью  глицинии. 
Анна-Мария,  стоя  на  коленях  прижимаясь  к  Марии,  всхлипывала,  Мария  перебирала  волосы  внучки,  печально  смотрела  на  неё,  нежно  её  гладила,  успокаивая.

-Я  его  люблю,  а  он  ничего  не  видит,  что  мне  делать  бабуля,  не  могу  без  этого  сумасшедшего.  Ты  видела,  что  он  сотворил,  боже  какая  красота,  пойдём,  посмотришь.   

Остолбенел  оттого, что  услышал.  Она  меня  любит.  Она  сказала  про  меня  el  novio – мой  любимый,  а  не  mi  novio -  мой  парень.  Меня  это  поразило,  как  молния.  Бог  ты  мой,  она  меня  любит,  у  меня  тряслись  ноги  от  навалившегося  на  меня  открытия.
Еле  успел  отступить  в  тень,  они  прошли  мимо  меня.

-Что  скажу  Хорхе  - он  хороший,  замечательный  человек,  но  я  люблю,  безумно  люблю  Алесандро. 
Они  прошли  так  близко  от  меня.
Тихо  вышел  из  дома,  весь,  дрожа  от  свалившейся  на  меня  информации,  теперь  все  стало  на  место  и  печаль  Аннушки,  и  тревожные  глаза  Марии,  боже,  какой  я  идиот.  Бродил  по  ночному  парку.  Я  видел  счастливые  глаза  Аннушки,  как  она  смотрела  на  меня. 

Боже  мой,  она  меня  любит,  но  она  моя  сестра,  хотя  и  троюродная.  Из-за  такой,  как  она  красавицы  начинались  войны,  что  она  нашла  во  мне,  я  прислушивался  к  себе.  И  мне  пришло  понимание,  я  сам,  давно  и  безнадёжно  в  неё  влюблен,  только  отодвигал  от  себя  эту  крамолу,  зная,  она  моя  сестра. 

Вспомнил  свою  ревность  при  появлении  этого  Хорхе  де  Фалья.  Растерянный  и  смятенный  бродил  и  бродил.
И  вдруг  отчётливо  увидел,  как   оформлю  сад  с  кофейней  и  ресторан.  Это  было  озарение,  мгновенное.

Побежал  в  мастерскую  и  рисовал,  остервенело,  набрасывая  наброски  идей  рвущиеся  из  меня.  Я  сделаю  для  тебя - моя  Аннушка.  Смотрел  на  то,  что  нарисовал,  и  моё  сердце  бешено  билось.  Как  я  люблю  тебя   Анна-Мария.  Именно  так   всё  и  сделаю.
На  следующий  день  работал  как  одержимый,  запершись  в  мастерской,  никого  не  впуская. 

К  вечеру  освободился.  Приняв  душ,  вышел  в  столовую,  Анна-Мария  сидела,  как  ни  в  чём  не  бывало,  улыбаясь  мне.
-Где  ты  был  Алесандро,  я  тебя  искала  целый  день.
-Работал  в  мастерской. 

-Я  знаю,  как  буду  делать  ресторан  и  кофейню,  но  эскизы  вам  не  покажу,  не  обижайтесь,  хочу  сделать  вам  приятное. 
Мария  внимательно  смотрела  на  меня. 
-Алесандро,  неужели  у  вас  в  России  есть  такие  замечательные  фотографы.  Анна-Мария  показала  мне  вашу  фотографию,  и  я  изумлена  её  высокой  художественностью,  и  твоё  решение  поместить  в  столь  богатую  раму  оказалось  очень  уместным.  Улыбнувшись - как  и  маки  под  картиной.

Аннушка  горела  пунцовым  огнём,  я  смотрел  в  её  прекрасные  глаза,  и  думал  про  себя,  что  всё  сделаю,  чтобы  Анна-Мария  была  бы  счастлива. 
-Вы  потрясающе  смотритесь  на  этой  фотографии,  и  некая  недосказанность  привносит  романтический  ореол.

Я  посмотрел,  открыто  в  глаза  Анны-Марии.
-Ты  самая  красивая  женщина  из  тех,  которых  я  видел,  кроме  бабушки.
-Боже,  какой  ты  пройдоха  внучёк.
-А  маки,  моя  любовь  к  тебе, - продолжил  я. 
-У  меня  лучшая  сестра  в  мире. 

Анна  чуть  сникла.  Пришёл  Салваторе,  опираясь  на  палку.
-Смотрел  на  фотографию  в  комнате  Анны-Марии,  замечательная  работа  и  вы  на  ней  замечательно  выглядите  такие  счастливые. 
Я  перевел  разговор  на  другую  тему.
-Надо  собираться  в  Петербург. 

-Жаль,  что  не  могу  поехать  с  вами. 
-Ничего  дядя  поправишься,  и  съездим.
Начались  работы  по  моим  эскизам  и  чертежам.  Немного  расширим  галерею,  обговорил  все  вопросы  по  остальным  работам.
 

                Глава  9


Самое  смешное,  мы  вновь  летели  на  самолёте  с  теми  же  стюардессами.  Света  приветливо  поздоровалась. 
-Как  всегда  вам  чая? 
-Да,  конечно. 

Петербург  встретил  занудливым  дождём,  со  снегом,  который  я  так  обожал  с  детства.  Шуба,  которую  подарил  Анне,  оказалась  для  неё  спасением,  она  укуталась  в  неё  так,  что  торчал  только  её  точёный  носик. 
Ещё  в  прошлую  поездку  заказал  гарнитур  из  серебра  с  чароитом,  по  своим  эскизам,  для  Анны-Марии  и  бабушки,  у  меня  произошли  некоторые  изменения,  по  дороге  забрал  изготовленное,  попросил  дополнительно  изготовить  ещё  один  гарнитур  до  моего  отъезда  аналогичный  Аннушкиному  гарнитуру.

Анна  держала  себя  сдержано  даже  суховато.  Но  приехав  в  наши  винные  магазины,  оттаяла,  так  ей  все  понравилось.  На  открытии  было  много  народа.  Были  все  известные  сомелье  города,  красивая  необычная  дегустация.  Всё  прошло  празднично.
Вечером  нас  пригласил  ресторатор  Англетер. 

Анна-Мария  надела  тёмно-свекольное  атласное  платье,  обтягивающее  до  середины  икр,  к  низу  расширяясь  пышными  клиньями, очень  похожее  по  фасону,  на  платье  махи.  Я  такие  платья  видел  только  в  кинофильмах.  Гладко  зачёсанные  волосы  переливались  здоровым  блеском,  гордая  головка  смотрела  на  меня  с  вызовом.  Ошеломлённо  на  неё  глядя.

-Боже  мой,  как  ты  красива  моя  девочка. 
Не  заметил  как  произнёс  это  на  русском,  но  она  всё  поняла,  и  так  лучезарно  улыбнулась.
Я  переоделся  в  светло  серебристый  с  металлическим  отливом  костюм,  с  тёмно-вишнёвой  рубашкой,  вышел  к  ней.

Подошёл,  опускаясь  на  колено,  протягивая  красивую  ярко  алую  бархатную  коробку  с  гарнитуром.
-Это  тебе  красавица. 
Изумлённая,  раскрыв  коробку,  она  вскрикнула. 

-Господи,  Алесандро,  какая  красота,  что  это  такое?
Прикидываясь  дурачком.
-Это  мой  тебе  подарок. 
-Не  серди  меня  Алесандро.
-Это  чароит,  в  нём  заключены  чары  и  ты,  нося  этот  гарнитур,  будешь  моей  чаровницей.  Это  полудрагоценный  камень  исключительной  красоты,  добывается  только  в  России.

Она  обняла  меня  и  обожгла  страстным  долгим  поцелуем.  У  меня  так  забилось  сердце,  думал  сейчас  умру.
-Аннушка,  ты,  что  делаешь?
-Благодарю – издеваясь,  буркнула,  с  вызовом  смотря  на  меня.

Ах  ты,  шкода!
Протянул  ещё  одну  маленькую  потрёпанную  коробочку,  протягивая  её,  в  ней  лежали  две  золотые  булавки  с  жемчугом,  мой  дед  подарил  моей  бабушке  перед  свадьбой.  Странно,  но  я  их  почему-то,  не  подарил  Ольге.  Только  сейчас  я  это  осознал - ну  надо  же.

В  Испании  существует  поверье,  если  девушка  получает  две  булавки  с  платья  невесты,  то  она  удачно  выйдет  замуж  и  будет  очень  счастлива.  Эти  булавки  были  на  свадебном  платье  моей  бабушки  Нанули. 
Анна-Мария  раскрыла  коробочку,  вздрогнула,  побледнев,  вскрикивая.

-Боже  мой,  пресвятая  Богородица,  Дева  Мария,  крестясь. 
-Откуда  ты  знаешь  наш  обычай  Алесандро. 
Её  руки  тряслись. 
-Ты  хочешь  от  меня  избавиться?
-Ну,  что  ты  Аннушка.

-Я  хочу,  чтобы  ты  была  самой  счастливой  на  свете,  как  моя  бабушка,  выйдя  замуж  за  твоего  двоюродного  дедушку.  И  я  тебе  клянусь,  всё  сделаю,  чтобы  так  оно  и  было. 
С  печалью  на  меня  смотря.
-Не  клянись,  вряд  ли  у  тебя  это  получится.

-Я  тебя  очень  люблю  Алесандро,  ты  собой  заполнил  всю  мою  жизнь.  Я  проснулась  от  спячки,  от  испанской  полуденной  сиесты.  Так  хочу  жить  и  ты  своим  появлением,  заставляешь  радоваться  каждому  дню  жизни,  который  провожу  рядом  с  тобой. 
Она  ласково  потрепала  мою  шевелюру,  - ты  очень  хороший  брат.

Отворачиваясь,  прошептала - но   этого  так   мало. 
Мне  так  хотелось  её  обнять  и  расцеловать.  Но  я  не  мог.  Ещё  не  время.
Вошли  в  ресторан,  нас  уже  ожидал  Игорь  Юрьевич.  Восхищёно  сказав.
-Какая  вы  замечательная  пара. 

Провёл  нас  к  красиво  сервированному  столику.  Пока  мы  шли  десятки  глаз  прожигали  нам  спины,  мужчины  онемев,  смотрели  на  мою  красавицу.  Мария  вызвала  шок  своей  красотой.
Игорь  Юрьевич,  предложил  конкретно  создать  сеть  магазинов  по  продаже  элитных  продуктов  Испании,  он  брал  на  себя  покупку  и  ремонт  помещений,  а  мы  поставку  продукции,  это  было  заманчивое  предложение,  которое,  я  уже  ранее  обдумывал.  Анна-Мария  полностью  одобрила  эту  идею.  Мы  обговорили  сроки,  подписав  заранее  приготовленные  договора,  выпили  за  удачу.

Ещё  и  года  не  прошло,  как   уехал  в  Испанию  и  вот  сейчас  сижу  в  ресторане,  о  котором  раньше  и  помыслить  не  мог,  ловлю  на  себе  кокетливые  взгляды  молодых  женщин.  Заключаю  договора  на  немыслимые  деньги,  неужели  это  я.

Да,  я  здорово  изменился,  моё  тело  от  ежедневных  тренировок  изменилось,  я  не  был  качком.  Но  моё  тело  стало  тугим,  мышцы  окрепли,  перекатываясь  под  кожей,  и  мне  это  нравилось.  Я  изменился  внутренне,  стал  уверенным,  нахрапистым,  знающий  себе  цену,  это  уже  был  не  тот  профессор  скромный,  не  от  мира  сего  весь  в  своей  науке.
Мы  тепло  попрощались,  Игорь  Юрьевич  нас  проводил,  у  входа  целуя  руку  Анны-Марии.

-Вы  самая  красивая  женщина,  которая  побывала  в  моем  заведении.
В  это  время  в  ресторан  вошла  моя  бывшая  жена  Ольга,  со  своим  бугаем  Юриком  который  пожирал  глазами  Анну-Марию,  не  замечая  меня,  а  Ольга  злобно  и  ошарашено  смотрела  то  на  меня,  то  на  Анну,  которая  сразу  признала  Ольгу.  Её  бровь  приподнялась.  Презрительно  брезгливая  улыбка  упала  на  красивые  уста  Аннушки.  Я  сделал  вид,  что  в  упор  не  вижу  Ольгу,  в  принципе  так  оно  и  было.  Ольга  покрылась  пятнами,  услышав  слова  Игоря  Юрьевича.  Анна-Мария,  прижавшись  ко  мне,  держа  под  руку,  гордо  вышла  со  мной.

С  Анной-Марией  съездил  в  университет.  Зашёл  с  ней  на  кафедру.  Мне  так  и  не  прислали  трудовую  книжку,  и  я  пришёл  за  ней,  хотя  на  какой  чёрт  она  мне  нужна. 
Меня  не  узнали,  и  пришлось  показывать  паспорт,  на  кафедре  был  шок. 

А  когда  Анна-Мария,  прижавшись  ко  мне,  спросила  на  испанском.  Тут  ли  я  работал - потрясение  на  их  лицах,  было,  как  ни  странно,  для  меня,  сладкой  местью. 
Без  слов  забрал  свои  документы  и  навсегда  распрощался  с  родными  пенатами.  Удивительно,  но  студенты  и  особенно  студентки  меня  узнавали  и,  подходя,  спрашивали,  куда  я  делся.
Уже  на  улице  подходя  к  своему  «Мерседесу»  меня  окликнул  мой  бывший  друг  Цейтлин. 
-Алёша,  это  ты? 

Я  обернулся,  посмотрев  равнодушно  на  него,  не  сказав  ни  слова,  усадил  Аннушку  и  сел  сам,  захлопнув  дверь.  И  этот  последний  звук  окунул  меня  в  воспоминания,  я  задумался.
-Это  был  твой друг?

Я  очнулся - ты  хорошо  сказала, - был!
-Вся  кафедра  «трахала»  мою  жену,  как  она  сама  выражала  этот  процесс. 
Анна-Мария  прижалась  ко  мне - забудь. 
-Вычеркни,  ты  теперь  с  нами.

-Да,  Анна - это  в  прошлом,  только  боль  предательства  сразу  не  вычеркнешь,  она  пройдет  со  временем. 
Коля  Бугаев  подготовил  большую  партию  картин,  и  даже  те  статуи,  которые  ему  недавно  заказал.  Чем  привёл  меня  в  неописуемый  восторг.  Я  пригласил  его  вновь  посетить  наше  имение,  передав  ему  деньги  за  работу,  он  с  радостью  согласился.

Встретился  с  Зурабом  Давиташвили.  Он  на  встречу  пришёл,  с  Гурамом  Шакаришвили,  познакомил  их  со  своей  сестрой.  Аннушка  впервые  узнала  про  мою  идею  с  грузинской  кухней.

-Господи, - прошептав - какой  все  же  ты  пройдоха,  всё  то  ты  успеваешь.
Переговорив  с  Гурамом,  он  мне  очень  понравился  рослый  с  бычьей  шеей,  робкий  интеллигентный  кахетинец,  без  фанфаронства  и  это  так  не  вязалось  с  его  могучей  силой,  которая  исходила  от  него.  Выяснилось,  у  него  два  взрослых  сына  и  жена  тоже  работают  в  кулинарии.

У  меня  сразу  возникла  идея  пригласить  всю  семью  на  работу,  я  сразу  прикинул  все  плюсы  этой  идеи.  Предложил  ему  переехать  со  всей  семьей,  он  опешил.
-И  где  мы  там  будем  жить?

-Это  не  проблема.  Куплю  вам  дом  рядом  с  работой.  Потом  рассчитаемся. 
Он  не  верил  привалившему  счастью,  вся  семья  будет  с  ним.  Я  не  был  альтруистом,  видел  их  будущее  прилежание,  и  в  деньгах  мне  это  вышло  бы  дороже,  пригласи  я  местных.
Зураб  восхищённо  на  меня  смотря - ну  и  размах  у  вас  Алексей  Луизович,  вы  стали  совершенно  другим  человеком,  поражён  вашей  деловой  хватке.

Через  месяц   ждал  Гурама  с  семьёй,  оставив  ему  подъёмные. 
Анна-Мария  смотрела  на  меня  с  удивлением,  по  дороге  домой  я  ей  все  объяснил.
-Альёшенька - «боже  какая  музыка» - но  ты  ведь  их  не  знаешь. 
-Нет,  Аннушка,  это  ты  не  знаешь  этих  людей,  в  лепёшку  разобьются,  но  сделают  невозможное.  Кто  лучше,  чем  они  будут  держаться  за  эту  работу.  Для  них  это  огромный  финансовый  и  карьерный  скачок,  которым  они  будут  дорожить,  а  мне  нужны  преданные  и  надёжные  люди.
Летя  в  самолете  уже  засыпая  на  моём  плече.

-Я  думаю  Алесандро,  тебе  надо  купить  хорошую  квартиру  в  Питере,  папа  тебя  не  поймёт. 
Я  как-то  не  задумывался  об  этом,  но  в  душе  с  ней  согласился.
Чувствуя  её  горячее  тело  и  такой  душистый  аромат,  исходящий  от  неё,  впервые  посмотрел  и  ощутил  её  как  женщину.  И  волна  желания  захлестнула  меня,  мне  так  стало  стыдно.

Она  как  почувствовала  мое  состояние,  спросонья  поцеловав  меня  в  щеку,  произнесла  странные  слова.
-Не  отдавай  меня  де  Фалья.  Не  отдавай. 
И  снова  заснула. 

Мне  надо  посоветоваться  с  бабушкой,  какой-то  должен  быть  выход.  Вспоминая,  как  она  била  меня  кулачками  в  мастерской,  её  страстный  обжигающий  поцелуй,  боже,  как  она  меня  любит.  И  я  её  полюбил  с  первого  дня,  как  только,  увидел.  С  каждым  днем,  видя  её,  слушая  её  глубокий  грудной  голос,  который  пробирал  меня  до  костей.  Как  мне  жить  без  неё.  Моё  сердце  билось  от  радости  и  печали.
Нас  встречал  Салваторе,  но  машину  вёл  шофёр,  погрузили  свой  багаж  в  сопровождающую  нас  машину.  Анна  взахлёб - обняв  отца - рассказывала  о  наших  успехах  и  новых  предложениях.  Салваторе  такой  счастливый  смотрел  в  её  горящие  глаза.

-Как  ты  изменилась  Анна-Мария,  ты  стала  ещё  краше,  вся  кипишь  энергией,  этот  прохиндей  и  тебя  заразил  кипучей  деятельностью.  Бабушку  тоже  не  узнать,  вся  в  делах,  живая,  кипучая,  и  я  так  рад  за  неё.
Мария  встретила  нас,  светясь  от  счастья,  сделала  себе  новую  причёску,  которая  ей  очень  шла.  Расцеловав  нас.

-Как  я  не  хочу,  чтоб  вы  уезжали,  дом  пустеет  и  так  становится  грустно.  И  как  я  хочу  правнуков,  так  не  хватает  детских  голосов. 
-Кто  мне  обещал, - смотря  на  меня - тебе  надо  жениться  Алесандро,  да  и  тебе  тоже  моя  красавица,  Аннушка  вспыхнула.
Мы  собрались  за  ужином,  разливая  вино,  закусывая  многочисленным  тапосом,  Лусия  к  моему  приезду  приготовила  сациви,  которое  вот-вот  вынесут,  я  ощущал  себя  дома.

-Бабушка,  если  бы  ты  знала,  как  хорошо  дома.  Мучился  всё  ждал,  когда  мы  с  Аннушкой  поедем  обратно,  а  эта  маленькая  злыдня  не  хотела  уезжать. 

Мы  рассмеялись,  в  это  время  вошла  Анна-Мария  в  своём  сногсшибательном  платье,  которое  произвело  такое  неизгладимое  впечатление  на  Петербургскую  публику,  с  серебряным  гарнитуром,  который  ей  подарил  и  мы  втроем,  зачаровано,  смотрели  на  нашу  красавицу.
-Дочка,  как  ты  восхитительна,  я  просто  тебя  не  узнаю,  ты  так  расцвела,  что  за  необычайно  красивое  украшение  у  тебя.

-Это  Алесандро,  мне  подарил,  по  его  эскизу  сделали  этот  гарнитур,  а  камень  называется  чароитом.  Как  сказал  Алесандро,  я  теперь  с  ним  буду  чаровницей. 
Переведя  на  испанский  язык,  значение  чароита.  Ей  и  вправду  шло  колье  и  огромные  серьги,  где  чароит  играл  во  все  своей  красе,  широкий  необычный  браслет  и  кольцо  с  длинным  большим  кабошоном  так  подходили  к  её  платью.

Мария  ахнула,  её  голос  задрожал. 
-Откуда  у  тебя  эти  булавки? 
-Алесандро,  мне  подарил,  их  подарил  мой  дед  своей  жене  Нанули,  а  теперь  они  достались  мне.

Взволнованные,  Мария  и  Салваторе  переглянулись. 
-Алесандро,  откуда  ты  знаешь  наши  обычаи? 
Вспомнил  слова  Аннушки - не  отдавай  меня  Хорхе  де  Фалья.  Мне  стало  так  тоскливо,  вслух  произнеся,               

Так  плачет  закат  о  рассвете,               
Так  плачет  стрела  без  цели,
Так  песок  раскалённый  плачет.
О,  прохладной  красе  камелий.

Анна-Мария  изумленно  на  меня  посмотрела.
-Алесандро,  ты  знаешь  знаменитого  Гарсию  Лорка?! 
-Каждый  раз  ты  меня  поражаешь  своими  разнообразными  познаниями,  но  услышать  от  тебя  стихи  Гарсии  Лорка,  сверх  моего  разумения.  Неисповедимы  пути  Господни.

-Мой  дед,  был  лично  знаком  с  ним,  хотя  и  был  молод  по  сравнению  с  Лоркой.  И  в  России  это  знаменитый  и  читаемый  поэт.
Мне  стало  тоскливо  и  печально,  я  потерял  все  связующие  нити  с  прошлым.  И  любовь  Анны-Марии  поставила  меня  в  смятенное,  отчаянное  положение.

Не  отдавай  меня  де  Фалья, - как  я  мог  её  не  отдать,  но  без  её  любви,  потрясающих  глаз,  как  я  буду  жить. 
Тонкая,  чувственная  за  внешней  маской  гордячки  ранимое  и  преданное  сердце,  нежная  и  одухотворенная.  Талантливый  искусствовед  с  очень  острым  умом.  Понимая,  что  своим  присутствием  всколыхнул  всю  налаженную  устоявшуюся  десятилетиями  жизнь,  с  них  сошла  патина  времени.  Они  по-новому,  ярко  увидели  жизнь.

У  меня  вдруг  неожиданно  возникла  идея,  где   поставлю  маленький  сад  для  Аннушки.  Я  пошёл  в  сад  посмотреть  на  место,  в  котором  я  воплощу  свою  идею.
Вернувшись,  домой,  пошёл  к  бабушке. 
-Мария,  ты  ещё  не  спишь,  к  тебе  можно? 
Она  сидела  перед  зеркалом,  расчёсывая  свои  пышные  волосы.
-Тебя  что-то  гложет  Алесандро?
-Бабушка,  ты  мудрая  женщина  и  я  знаю,  что  понимаешь,  зачем  я  пожаловал.

-Садись  Алесандро,  ты  умён  и  очень  чуток,  этого  у  тебя  не  отнять.  Я  люблю  Анну-Марию,  нянча  её  с  малых  лет,  когда  умерла  её  мать,  да  упокой  её  душу  Господи, - перекрестилась  Мария.  Очень  страдала  бедняжка,  умирая  от  рака.  Моя  девочка,  вся  моя  жизнь  и  её  счастье - это  моё  счастье.  Де  Фалья  известная  фамилия,  очень  известная,  его  прадед  известный  композитор  Мануэль  де  Фалья,  друг  Гарсии  Лорка. 

Хорхе  де  Фалья  не  глуп  и  хорош  собой  и  очень  любит  Анну-Марию.  Породниться  с  ним  большая  честь,  к  тому  же  он  очень  достойный  человек.  Запнулась,  смотря  мне  в  глаза,  но,  любит  моя  девочка  тебя.  Да  я  как  понимаю,  и  ты  это  тоже  знаешь.

-Ты  пришел  ко  мне  за  советом,  как  тебе  быть.  Я  смотрю  на  мою  девочку  и  не  нарадуюсь,  когда  открылась  галерея,  и  она  увидела  впервые  свой  чеканный  портрет,  в  которой  светилась  её  любовь  к  тебе,  ты,  сам  того  не  ведая,  открыл  ей  глаза  на  себя.  С  того  самого  дня,  она  влюбилась  в  тебя  без  оглядки.  И  Салваторе  тоже  видит  её  любовь  к  тебе.
-А  ты  её  любишь?

-Мария,  я  боюсь,  я  вырос  в  России,  где  троюродная  сестра,  это  сестра.
-Ты  не  ответил.
-Мне  кажется  да,  но  на  меня  очень  сильно  давит  табу.  Мне  нужно  время,  я  так  боюсь  её  потерять,  умру,  если  она  выйдет  за  Хорхе. 
Мария  прижала  меня  к  себе.

-Как  я  хочу,  чтоб  вы  были  счастливы,  чтобы  у  вас  всё  получилось.  У  тебя  срок  полгода,  Хорхе  уехал  стажироваться.  Я  облегченно  вздохнул,  от  неё  это  не  укрылось.
-Алесандро  полюби  её  так,  как  она  полюбила  тебя.
-Я  так  не  смогу  бабушка.
Она,  опешив — почему?

-Я  её  буду  любить - больше  жизни.
Усмехнулась - правильно  говорит  Салваторе - мы  закончили  в  унисон.
-Ты  настоящий  пройдоха - и  рассмеялись. 
-Если  это  произойдёт,  буду  самая  счастливая,  и  ты  знай,  никто  на  тебя  не  давит,  это  твой  выбор  и  как  ты  решишь,  так  и  будет. 

Моя  любовь  к  тебе  не  изменится  и  то,  что  ты  пришёл  ко  мне,  говорит  о  том,  какой  ты  замечательный  человек. 
Я  крепко  её  расцеловал.
-Ты  у  меня  самая  лучшая  на  свете.

Ко  мне  в  гости  приехал  Алберто,  его  звезда  взошла  над  Испанией,  а  он  оставался  всё  тем  же  скромным  парнем  из  Санта  Круз,  где  я  его  встретил  в  глубинке  Андалусии.
Я  пригласил  его  на  открытие  ресторана,  написал  новую  песню. 

-Алберто,  если  можно  напиши  музыку,  если  тебе  понравятся  стихи  в  духе  канте  хондо.  «В  канте хондо,  песню  исполняют  двое,  певец  и  гитарист,  при  этом  гитарист  между  куплетами  исполняет  интерлюдии  так  называемую  фальсету,  и  как  правило,  песня  никогда  не  бывает  веселой.  Фальсета  эта  та  же  песня,  только  не  голосом,  а  игрой  на  гитаре».

-Но  Алберто,  исполнять  будешь  ты  один,  и  мне  хотелось  бы,  чтобы  фальсету  ты  сделал  бы,  как  можно  пронзительней.  Чтобы  интерлюдии  брали  бы  за  живое,  чтоб  сердце  от  восхищения  горести  и  печали,  вырвалось  бы  из  груди.
-Стихи  я  написал  в  форме  сигирийи  (одна  из  форм  канте  хондо,  четырёх  строчные  стихи). 

-Построй  песню  на  сильном  контрасте,  так,  чтобы  по  телу  бежали  мурашки.  А  душа  замерла  от  восторга.  Чтобы  каждый,  слушая  её,  умирал  и  воскресал  заново. 

-Я  хочу,  чтобы  твоё  дуэнде - «дуэнде  это  больше  чем  вдохновение,  это  состояние  проникновения  в  саму  суть  слова  и  музыки,  что  заставляет  слушателя  переживать  и  плакать»   потрясло.   Взяв  всех  за  самое  сокровенное  - душу.  Сам  понимаешь,  без  этого  песня  будет  мертва. 

-Наполни  песню  такой  мощью,  такой  силой,  чтобы всех  пробрало  до  самых  пяток.  А  в  тебе  мой  амиго  дуэнде  есть.
Алберто  раскрыв  рот  смотрел  на  меня. 
-Дон  Алесандро, - его  голос  дрожал  и  срывался - откуда  вы  знаете,  всё  это,  в  Испании  не  каждый  испанец  это  понимает,  какой  вы  необъятный  человек  в  своих  интересах  и  познаниях. 
-Я  обязательно  сделаю  то,  что  вы  меня  попросили,  я  только  мог  мечтать  об  этом. 

-Вы  испанец  до  корней  волос,  как  мне  повезло,  что  вы  меня  встретили.
-А  как  песнь  будет  называться? 
- «Аннушка!» 
 Удивлённо  на  меня  смотря.
-Это  так  ласково  на  русском  произносится  имя - Анна.
-Алберто,  мне  хотелось  бы,  чтобы  ты  её  исполнил  на  открытии  ресторана,  для  меня  это  очень  важно. 
-Дон  Алесандро,  вы  для  меня  как  крестный,  я  обязательно  её  исполню.
 

                *******************               



Время  неслось  как  угорелое,  приехал  Бугаев  со  своей  командой. 
Через  неделю  я  встречал  Гурама  со  всей  семьей.
Гурами  познакомил  меня  со  своими  сыновьями,  такие  же  кряжистые,  красивые,  рослые  и  удивительно  застенчивые  ребята.  Хрупкая,  большеглазая  с  распахнутым  взором  на  этот  мир,  его  жена  Нателла  открыто  улыбнулась  мне.

Да,  мне  очень  повезло,  их  колорит  очень  будет  кстати.  Я  им  купил  небольшой  двухэтажный  дом  прямо  напротив  ресторана,  мы  вошли  в  уютное  патио,  показал  их  дом,  который  уже  обставил  мебелью. 
Мария  меня  поддержала  в  этом  вопросе,  хваля  за  дальновидность.
-Алесандро,  мебель  не  покупай,  у  нас  в  ангаре  ты  сможешь  выбрать  всё,  что  тебе  нужно,  зачем  тратиться.
Гурами  не  верил  своим  глазам,  его  глаза  увлажнились.

-Батоно  Сандро,  за  уважение  ко  мне  и  моей  семье -  спасибо.  Я  всё  сделаю,  чтобы  о  вашем  ресторане  слагались  легенды. 
Пока  они  приходили  в  себя,  посмотрел,  как  идут  дела  с  рестораном  и  кофейней.  В  принципе  почти  всё  было  закончено  и  осталось  довести  до  ума,  но  это  уже  была  моя  работа. 

Провёл  Гурама  по  ресторану  и  кофейне,  он  восхищёно  цокал  языком. 
-Гурами,  вы  должны  подготовить  смету,  что  вам  нужно,  и  в  кратчайшие  сроки  подготовиться  к  открытию,  меню  я  вам  полностью  доверяю,  но  предварительно  всё  же  мне  его  покажите.

-Ну,  вот  и  всё,  приступайте,  даю  вам  карт-бланш. 
Когда  его  провёл  по  галере,  он  восхищённый  обращаясь  ко  мне.
-Снимаю  шляпу  перед  вами  Батоно  Сандро,  неужели  это  ваших  рук  дело.

-Языка,  вы  пока  не  знаете,  да  и  города  тоже.  Я  вам  приставлю  Пабло,  он  вам  поможет  с  переводом  и  городом.  И  присмотритесь  к  нему,  может,  возьмёте  его  к  себе  на  работу.  Но  это  я  вам  просто  советую,  решаете  вы.  Возникнут  вопросы,  не  стесняйтесь,  звоните  мне,  вручая  ему  мобильник.

-Анна-Мария,  поехали  со  мной  в  Альбасете.
-Ты,  где  родился  Алесандро?  Живёшь,  и  года  нет,  и  всё  знаешь,  что  ты  там  потерял? 
-Поедешь,  узнаешь.

-Да  с  тобой  поеду  хоть  на  край  света. 
-Нет,  родная  туда  далеко,  а  у  меня  времени  в  обрез.  И  потом,  я  по  тебе  соскучился.
-Ах  ты,  проныра  Алесандро. 

По  дороге  мы,  не  доезжая  километров  тридцати  до  Аликанте,  заехали  посмотреть  знаменитую  рощу  из  финиковых  пальм.  Трудно  представить,  в  одном  месте  растут  сто  двадцать  тысяч  двадцати  четырех  метровых  пальм.  Это  просто  фантастика,  говорят,  их  много  веков  назад  посадили  арабы,  захватившие  Испанию. Это  единственное  место  в  Европе,  где  собирают  финики.

Мы  ходили  по  Альбасете,  побывав  во  всех  оружейных  магазинчиках,  правду  говорят,  в  Альбасете  лучшее  холодное  оружие  Испании.  И  я  не  заходил  в  фирменные  магазины,  меня  интересовали  кустари  и  их  работы.
Я  закупил  невероятно  красивые  кинжалы,  шпаги  и  палаши,  с  трудом  уговорив  оружейников,  чтобы  они  продали  мне  не  ширпотреб,  а  эксклюзивные  образцы.

И  узнав  для  чего,  я  приобретаю  оружие,  пошли  на  встречу. 
Расстаться  с  раритетами  помогло  и  присутствие  моей  красавицы  Аннушки,  это  благотворно  возымело  на  них  действие.
Кроме  этого,  я  набрал  неплохую  коллекцию  ножей  наваха.  У  оружейников  лица  выражали  удивление,  когда  я  отбирал  потрясающие  ножи  наваха,  на  которые,  мало  кто  обращал  внимание.  В  основном  покупалось  серьёзное  оружие;  сабли,  шпаги,  кинжалы,  а  ножи  наваха  были  как  бы  бытовой  вещью. 

Когда  увидел  такие  поразительные  неординарные  образцы,  мне  тут  же  захотелось  собрать  коллекцию  этих  замечательных  ножей.  Одни  рукояти  чего  стоили.
-Куда  так  много  Алесандро? 
-Большую  часть  коллекции  в  твою  галерею,  посмотришь,  каким  спросом  она  будет  пользоваться,  а  часть  мне  для  оформления.

Наконец  наступил  день  открытия  ресторана  и  кофейни,  а  в  принципе  всего  комплекса  с  галереей  вместе. 
Приехало  много  народа.  Рекламная  компания  сделала  своё  дело  и  то,  что  это  сделано  мною  и  конечно  же  участие  Алберто,  собрало  всю  элиту  Валенсии,  приехало  телевидение  TYE-1  из  Мадрида,  событие  невероятное  из  ряда  вон.  Это  постаралась  Мария.

Телевидение  приехало  освещать  рядовое  открытие  кафе  и  ресторана  и  это,  конечно,  было  исключительным  событием.  Наша  галерея  сыграла  роль  лакмусовой  бумажки,  на  неординарность  и  необычность. 
Да  и  полемическая  статья  и  выступление  на  телевидении  Анны-Марии,  наделавшие  много  шума,  тоже  сделало  свое  дело.  Понаехали журналисты  из  столичных  гламурных  журналов.   

Анна-Мария,  одевшись  в  своё  тёмно-свекольное  платье  с  серебряным  гарнитуром  с  чароитом,  была  просто  ослепительна.  Я  как-бы  невзначай  попросил  её  об  этом,  у  меня  было  на  то  основание,  но  я  не  хотел,  чтобы  она,  о  чём-нибудь,  догадалась.
Ресторан  украшала  огромными  буквами  вывеска  из  поливной  керамики  с  нижней  подсветкой -  «Аннушка».  Мои,  не  знали,  что  я  так  назову  ресторан. 

Увидев  вывеску,  она  ехала  в  моей  машине,  ахнула. 
-Алесандро! - её  глаза  наполнились  слезами.
Я  ей  шепнул  на  ухо - это  мой  свадебный  тебе  подарок, - она  ошарашено  посмотрела  на  меня.
-Какой  такой,  свадебный  подарок?
-Ну,  будет  же  у  тебя  свадьба  когда-нибудь. 

Она  не  знала,  что  я  задумал,  тебя  сегодня  ждет  не  одно  потрясение.  Я  люблю  тебя  Анна-Мария,  каждой  клеточкой  своего  тела.  Ты  моя  жизнь.
Она  замолотила  по  мне  кулачками,  хорошо,  в  машине,  и  никто  не  видел.  Еле  успел  выскочить,  счастливо  улыбаясь.
 

                Глава  10


Небольшой  спич  перед  собравшимися  гостями,  широкий  жест,  я  приглашал  гостей  в  ресторан. 
Войдя  в  ресторан,  все  ахнули,  стены  из  рваного  светлого  известняка  с  нишами  ярко  освещенные.  В  них  на  обугленных  из  твёрдых  пород  широких  досках,  висела  моя  портретная  чеканка,  её  сгруппировал  тематически.  Андалусские  женщины,   виноделы,   рыбаки  и  крестьяне.

Впервые  в  мировой  практике,  соединил  несочетаемое,  медь  и  тончайшие  кружева  Андалусии  и  какими  кружевами,  самая  настоящая  роскошь. 
Женские  портреты  ткачих  и  крестьянок  на  затемнённой  меди  с  ослепительно  белыми  кружевами,  потрясали  воображение.  Местами,  я  не  до-обжигал  медь  до  черноты,  предварительно  обработав  концентрированной  азотной  кислотой,  и чеканка  приобрела  зеленоватый  оттенок,  который  создавал  патину  времени.  Я  сам  был  очарован,  когда  вчера  их  развешивал  и   все  вместе  они  выглядели,  как  одно  целое.

Следующая  коллекция  посвящалась  виноделам  Испании,  крестьянам  и  рыбакам.  Я  создал  огромную  галерею  лиц  тружеников  Испании,  приглушённый  общий  свет  и  точечное  освещение  чеканных  лиц  выбрасывало  их  из  темноты  прямо  в  пространство  ресторана.  Я  не  делал  утрирование,  а  наоборот  старался  максимально  быть  точен  в  портретах  и  мне  это  кажется,  удалось.

На  всех  столах,  на  нежно  голубых  скатертях  стояли  пузатые,  стеклянные  вазы  с  большими  букетами  огненных  маков.  Но  это  всё  они  увидят  вскоре,  а  сейчас  внимание  присутствующих  было  обращено  на  середину  огромного  зала.

На  середине  зала,  размером  шесть  на  шесть  метров,  стоял  прозрачный  стеклянный  короб  до  самого  потолка.  Без  единого  металлического  крепления,  только  стеклянная  дверь  держалась  на  металлических  петлях.  Толстые  полированные  листы  стекла  были  склеены,  и  всё  сооружение  было  очень  легким.  Все  пространство  П.  образно  заставлено  огромными  кустами  орхидей,  они  стояли  на  полу,  этажерках,  висели  на  потолках  и  стеклянных  стенах  короба,  на  витиеватых  корягах, тысячи  оттенков  цвета  и  форм.  Каких  только  тут  не  было  орхидей.

По  середине  этой  оранжереи  стояла  скульптурная  группа.  Бронзовая  Анна-Мария  в  полный  рост,  в  своём   потрясающем  платье  с  серебряным  гарнитуром  из  чароита,  который  я  привёз  из  Питера.  Перед  ней  на  коленях  стоял  мужчина  с  опущенной  головой  -  его  лица  не  было  видно - протягивающий  двумя  руками  бронзовую  цветущую  апельсиновую  ветвь. 

На  лице  Анны-Марии  играла  чуть  заметная  улыбка  и  безмерная  любовь  к  мужчине  стоящему  на  колене.
По  испанскому  народному  обычаю  жених  в  канун  свадьбы  дарит  восковую  цветущую  ветвь  апельсинового  деревца.  Этим  жестом  он  подтверждал  свою  любовь  и  желание  жениться. 

Толпа  гостей  потрясённые  увиденным,  столпились,  смотря  то  на  Анну-Марию,  то  на  скульптуру  ничего  не  понимая.  И  со  стороны - это  было  поразительно.  Бронзовая  Анна,  как  зеркальное  отражение  живой  Анны-Марии.
Мария  со  слезами  на  глазах  держалась  за  Салваторе,  который  растеряно,  смотрел  на  скульптуру. 

Мария  шептала. 
-Мой  мальчик,  мой  Алесандро,  что  ты  наделал.
Анна-Мария  стояла  как  вкопанная,  побледневшая  вытянувшаяся  как  струнка. Она  просто  звенела  от  напряжения.

Бугаев  постарался,  это  была  замечательная  работа,  которой  можно  заслужено  гордиться.  Все  гости  стояли,  остолбенев,  смотря,  сотни  разноцветных  живых  бабочек  летали  по  всему  пространству  короба,  садясь  на  плечи  бронзовой  Анны.

Выключился  свет  по  всему  залу,  сверкал  драгоценностью  фантастический  короб  оранжереи,  пространство  оранжереи  переливалось  фантастическими  всполохами  бабочек  и  брызгами  рукотворного  водопада.
Раздался  задумчивый  перебор  струн,  сверху,  столбом  упал  свет,  освещая  Алберто  одной  ногой  опирающегося  на  стул.  Перебор  струн  нарастал,  интерлюдия,  взвинчиваясь,  разрывала  воздух  нарастающим  темпом. 

Поразительная  музыка  обрушилась  на  всех  нас,  и  мы  понеслись  в  бурной  стремнине  фальсеты.
Музыка  резко  оборвалась  и  прекрасный, мощный  горловой  голос  Алберто  запел  о  печальной  любви,  об  одиночестве  души,  которая  ищет  свою  половину,  его  чуть  хриплый  голос  обволакивал  каждого,  затрагивая  души  стоящих  гостей,  оператор  снимал  задумчивые  лица  мужчин,  полные  слёз  глаза  у  женщин.  Его  мощный  голос  звенел,  влезая  в  души  стоящих  в  оцепенении  гостей.  Казалось  ещё  немного,  и  мы  утонем  в  бурлящем  потоке  чувств.

То,  что  создал  гений  Алберто,  прославит  его  на  всю  Испанию.  Уже  казалось,  куда  ещё  выше,  горловое  пение,  с  поразительной  интерлюдией,  неповторимой  вязью  оплетало  всё  пространство,  но  Алберто  взвинтив  темп,  обнажая  нервы  каждого  до  предела,  оборвал  последними  словами.

«Я  люблю  тебя  Аннушка».

Все  стояли,  оцепенев,  настолько  сильное  воздействие  оказало  пение  и  музыка   Алберто.  По  щекам  Марии  текли  слёзы,  она  смотрела  на  меня  с  такой  нежностью.  Все  стояли,  потрясённые  от  пережитого.
Включился  свет,  я  подошел  к  Алберто  и  расцеловал  его,  хотя  это  и  не  принято. 

-Ты  сделал  амиго  невозможное,  ты  гений  и  я  рад  и  счастлив,  что  знаком  с  тобой. 
Зал  ворвался  овацией  и  криками  восторга.  Алберто  поднял  руку,  успокаивая  зал.

-Нет,  дон  Алесандро, - Алберто  обратился  к  присутствующим - это  я  рад,  судьба  подарила  мне  встречу  с  вами,  рад,  что  вы  увидели  во  мне  то,  что  не  видели  другие,  рад  тому,  вашими  стараниями,  и  я  прославляю  мою  Испанию  и  пою  песню  на  ваши  стихи.

Ресторан  вновь  взорвался  бурей  оваций.
Оператор  словно  ненормальный  бегал  вокруг  нас,  снимая,  и  на  его  лице  был  благоговейный  восторг,  перед  чудом  которое  ему  удалось  услышать. 
Салваторе  усадил  Марию,  которая  плача,  прижалась  к  нему  с  каким-то  мистическим  ужасом  и  восторгом  смотрела,  неотрывно  на  меня.

Вышел  Гурами  в  черкеске  с  кинжалом  на  поясе  в  белой  папахе,  за  ним  вышли  два  его  сына  также  одетые  только  в  чёрных  папахах. Свет  выключился,  и  только  точечный  свет  направленно  освещал  их  фигуры,  и  они  запели  на  три  голоса,  старинную  грузинскую  церковную  песню.

Невероятное  зрелище.  Крепкие  поджарые  ноги  в  тонких  чёрных  кожаных  сапожках  чувяках  без  каблуков.  Широченные  плечи  с  бычьими  шеями,  это  было  так  невероятно  завораживающе,  испанцы  от  удивления  и  восторга  открыли  рты  как  малые  дети,  перед  вожделенной  игрушкой.  Они  пели  так  слажено  и  красиво.  Их  горловое  пение  перекликалось  с  пением  Алберто. 

Который  сам  с  удивлением  и  восторгом   смотрел  на  них.
Ошеломление  было  невероятное,  присутствующие  гости  были  просто  потрясены  их  пением  без  аккомпанемента, - а  капелла  в  три  голоса. 
Они  закончили  петь,  стояла  гробовая  тишина  и  только  потом,  раздался  общий  вздох  и  шквал  рукоплесканий. 

Представил  гостям  Гурами,  шеф  повара  ресторана  «Аннушка».  Пригласив  всех  к  столам,  журналисты  набросились  на  меня,  беря  интервью,  я  боялся  смотреть  в  сторону  Аннушки.  Только  видел  восхищённые  и  счастливые  глаза  Салваторе  смотрящие  на  меня.

Только  сейчас,  все  обратили  внимание  на  чеканку,  а  когда  увидели  коллекцию   оружия  из  Альбасете,  на  арабских  ковриках,  восторгу  и  удивлению  не  было  предела.
Гурами  с  сыновьями,  и  им  помогал  русский  Пабло  со  своей  женой,  расставляли  на  столы  грузинскую  кухню.

Чего  тут  только  не  было.  Чанахи  и  сациви,  купаты  и  бастурма.  Поросята  и  форель  под  ореховым  соусом,  пхали  из  сарсапарели  и  баклажанов,  зелень  и  сулугуни,  жареные  перепела  и  цесарки,  ткемали  и  аджика.  Когда  это  все  было  распробовано,  раздались  аплодисменты,  вызвали  Гурама,  восхваляя  его  талант. 

Из  ресторана  был  выход  в  кофейню,  и  я  пригласил  всех  за  собой. 
Двор  кофейни  объединял  галерею  и  ресторан  в  одно  целое.  Двадцать  столов  во  дворе  были  окружены  пышными  кустами  штамбовых  роз,  представляя  огромные  живые  букеты  цветущих  роз.  Плетистые  розы  арками  нависали  над  столами,  с  сотнями  ароматных  разнообразных  цветков.  Это  был  фейерверк  цвета  и  аромата.

Над  глиняной  черепицей  кофейни  возвышалась  вывеска  на  испанском  и  грузинском  языках - «Нанули».  Весь  вход  в  кофейню  был  увит  редкой  по  цвету  китайской  глицинией,  её  гроздья  ярко  жёлтого  цвета  висели  по  шестьдесят  сантиметров,  источая  тончайший  изысканный  аромат.

Я  отдал  честь  моей  несравненной  бабушке.  Каждая  буква  была  набрана  из  тысяч  незабудок,  в  каждой  незабудке  светилось  стекловолокно.  Уже  вечерело,  и  надпись  сверкала  голубым  огнем.
 
По  середине  сада  в  бронзовом  кресле  сидел  мой  дед  Федерико,  который  смотрел  на  открытый  вход  кофейни,  куда  я  перенёс  часть  коллекции  художественных  работ  моей  бабушки  и  в  самом  центре  повесил  её  автопортрет,  на  который  смотрел  с  нежностью  и  любовью  мой  любимый  дед.  Кресло  деда  стояло  в  прямоугольнике  камнеломок  Арендса,  которые  были  покрыты  тысячами  мелких  красных  цветков.

Мария,  увидев  моего  деда,  разрыдалась,  подойдя  к  нему,  обняла  его,  погладив  по  его  бронзовой  голове,  поцеловала.
Оператор   взволнованный,  снимал  это  печальный  момент.
Тележурналист  поинтересовался,  кто  сидит  в  кресле,  я  сказал, - это  брат  доны  Марии  и  мой  родной  дед. 
Опустив  руку  с  микрофоном,  с  грустью  и  печалью  смотря  на  меня,  ошеломлённо  застыл.

Мы  вошли  в  кофейню,  которая  отделялась  от  сада  сплошной  стеной  стеклянной  перегородки.  Весь  пол  стены  и  потолок  были  набраны  в  мавританском  стиле  знаменитыми  голубыми  изразцами,  в  переплетающейся  вязи  восточного  узора.  Тёмно-чёрные  столы  из  тика,  как  и  барная  стойка  и  везде  в  стеклянных  вазах  стояли  незабудки,  любимые  цветы  моей  бабушки.  И  только  под  портретом  стояла  ваза  из  простой  обожжённой  глины  с  роскошными   чайными  бледно  розовыми  розами.

У  барной  стойки  стояла  огромная  жаровня,  чуть  ли  не  с  двумя  десятками  джезве.  В  угу  кофейни  стояли  две  каменные  печи  из  базальта,  одна  круглая  торни,  для  выпечки  лаваша,  другая  с  двумя  пышущим  жаром  проёмами  для  приготовления  хачапури.  По  всей  кофейне  разносился  такой  аппетитный  запах  свежеиспечённого  лаваша  и  хачапури,  который  смешивался  с  запахом  свежемолотого  кофе,  корицы,  ванили  и  гвоздики. 

Братья  вытаскивали  первые  хачапури  и  крюком  готовые  лаваши,  а  Гурами  разливал  первое  турецкое  кофе.  Пабло  с  женой  разносили  по  столикам  кофе  и  хачапури.  Уже  почти  стемнело,  и  тысячи  миниатюрных  лампочек  зажглись  во  всех  кустах  роз,  невероятное  фантастическое  освещение  накрыло  уютом  сад  с  кофейней.

Появился  Алберто,  и  вновь  все  замерли,  он  пел  ту  песню,  после  которой  стал  знаменит. 
Я  был  ошеломлён,  когда  к  ресторану  со  всего  города  стали  съезжаться  машины. Оказалось,  местный  телеоператор  вёл  прямой  репортаж,  лучшей  рекламы  и  не  придумать.

Подозвал  Гурама, - ну  что  генацвали,  с  почином  тебя,  бери  правление  в  свои  руки  и  вперед.  Пабло  с  языком  сейчас  тебе,  конечно,  поможет,  но  вам  срочно  надо  его  учить.
Нашёл  Марию  с  Салваторе,  Анны-Марии  нигде  не  было.  Пригласил  с  собой  Алберто,  но  он,  стесняясь,  отказался,  да  и  к  нему  подошла  группа  привлекательных  поклонниц.

-А  где  наша  Анна-Мария?
-Она  уехала  домой. 
Домой  мы  ехали  молча. 

Мария  сказала - соберёмся  через  час  в  столовой.  Принял  душ,  побрился,  переоделся  в  чёрный  костюм,  надел  тёмно-бордовую  рубашку,  такого  же  цвета  мокасины,  надел  галстук  того  же  цвета,  на  два  тона  светлее,  что  и  рубашка  только  шёлковый.

В  столовой  меня  уже  ждали,  Анна-Мария  с  заплаканными  глазами,  всё  в  том  же  платье  и  украшении.  Её  огромные  глаза  печально смотрели  на  меня.  Ты  так  ничего  ещё  не  поняла,  моя  девочка.
Подошёл  к  ней,  опустился  на  одно  колено,  протягивая  чёрную  бархатную  удлинённую  коробку,  она  раскрыла  ее.  На  золотистом  шёлке  лежала  живая  апельсиновая  ветвь  с  пряными  белоснежными  цветками.  Она  вскочила,  вскрикнув.

-Прости  Аннушка,  но  восковую  ветвь  я  не  нашёл.  И  не  думаю,  что  нарушил  древний  обычай.  Это  моя  вторая  ветвь  тебе.
-Дон  Салваторе  - прошу  руки  вашей  дочери.
Ошеломлённый  Салваторе  вскочил.

-Алесандро,  ты  всех  нас  вгонишь  в  гроб.  Я  так  больше  не  могу. 
И  неожиданно  разрыдался.
Анна-Мария  стояла,  гордо  выпрямившись,  её  руки  дрожали,  потрясённая,  с  распахнутыми  глазам  смотря  на  меня.  Ошеломлённая  всматриваясь  в  самую  глубину  моей  души.  Прозрев.

-Какой  ты  негодяй  Алесандро,  ты  ведь  тогда,  когда  дарил  мне  булавки,  заранее  знал  и  всё  спланировал.
-Какая  ты  проницательная.
-И  ты  меня  любишь?

Встал,  отряхиваясь,  посмотрел  ей  в  глаза. 
-С  первого  дня,  как  тебя  увидел.  Вся  моя  душа  горит,  при  одном  только  твоём  имени.  Когда  рядом  с  тобой  сидел  де  Фалья,  думал,  разорву  его  на  части.  А  ты  ему  ещё  глазки  строила. 
-Нет,  я  не  строила. 

-А  я  говорю,  строила, - улыбаясь  краешками  глаз.
-Ты  пройдоха,  правильно  тебя  папа  называет.
-Боже  как  я  тебя  люблю  Алесандро. 

-Ни  одна  женщина  в  мире  не  получила  такого  предложения  руки  и  сердца,  как  я.  Ты  и  тут  всех  переплюнул.  Любая  королева  мне  позавидовала  бы.  Я  настолько  потрясена  этой  скульптурой  и  тем,  что  она  обозначает,  у  меня  до  сих  пор  бешено  бьётся  сердце.  У  меня  всё  замерло  от  отчаяния  и  восторга,  когда  увидела  себя  в  окружении  бабочек  и  орхидей  и  твоё  преклонённое  колено  передо  мной  с  апельсиновой  веткой. 

А  когда  Алберто,  спел  эту  потрясающую  песню,  поняла,  что  ты  в  этих  стихах,  признался  мне  в  любви.
-С  чего  ты  это  взяла.
-Кто  же  ещё  в  Испании  Анну  назовёт  Аннушкой. 

-Ну,  надо  же,  какая  ты  прозорливая,  чего  же  ты  в  машине  меня  лупила  кулачками,  я  ведь  честно  тебе  признался,  это  мой  свадебный  подарок,  а  ты  меня  лупить,  ну  как  тебе  не  стыдно.
Она  бросилась  ко  мне  на  шею.

-Дева  Мария,  я  благодарю  тебя  за  моего  Алесандро. 
Не  стесняясь,  она  страстно  меня  поцеловала.  Мария  с  Салваторе  смахивали  слёзы,  ошеломлённые  смотрели  на  нас.
-Нет,  я  так  не  могу,  Салваторе  грохнул  кулаком  по  столу.  Ничего  не  останется  от  нашей  коллекции  вина.  Опять  мне  идти  за  бутылкой,  Господи. 

Мы  все  дружно  расхохотались.
-А  если  бы  Хорхе  попросил  моей  руки,  не  унималась  Анна - я  бы  вызвал  его  на  дуэль.
-Что  же  ты  медлил  и  мучил  меня.

-Не  решался  Аннушка,  ты  такая  красавица,  а  я  бывший  жалкий  профессоришка,  а  ты  такая  гордая  и  неприступная. 
Анна-Мария  серьёзно  смотрела  на  меня  и  увидев  смешинки  в  моих  глазах - забила  меня  своими  маленькими  кулачками.
-Всё  издеваешься.

-Нет  родная,  безмерно  тебя  люблю. 
-Тебе  понравился  мой  свадебный  подарок.
Мария  с  Салваторе  в  унисон, - какой  такой  свадебный  подарок.
-Там  в  машине,  когда  мы  подъехали,  он  сказал  ресторан,  это  мой  свадебный  подарок,  но  он  же  мне  не  сказал,  что  любит  меня,  я  его  тогда  и  отдубасила  кулаками  и  ревела  как  дура,  думая,  он  мне  дарит с  намёком  на  де  Фалья.  Поэтому  я  и  убежала.

-Только  потом   поняла,  на  коленях  стоял  мой  Алесандро.
Только  сейчас  Мария  и  Салваторе  обратили  внимание  на  слова,  что  это  я  стою  на  колене.
-Как  ты  догадалась  дочка? 
-У  него  на  лбу  седая  прядь,  разве  вы  не  видите. 
-Ну  и  что! 

-Боже,  какие  вы  бестолковые,  так  на  его  бронзовой  голове  прядь  отполирована  до  блеска.  Правда  я  сама  это  поняла  только  что.
-Он  ведь  так  лихо  скрывал  свои  чувства.
-Ну,  это  ты  погорячилась  внучка,  он  тебе  кричал  о  своей  любви,  только  ты  не  слышала,  чересчур  была  занята  собой,  разве  ты  не  помнишь  свой  чеканный  портрет,  мы  тогда  с  Салваторе  сразу  всё  поняли.

Аннушка  долго  смотрела  на  меня. 
-Какой  ты  необыкновенный  Алесандро.  Я  так  ошеломлена  тем,  что  ты  создал,  это  просто  невероятно.  Ты  очень  тонкий  и  чувствующий  человек  и  самое  главное  любящий.  Твоя  любовь  во  всём,  вот  уже  почти  год,  как  ты  объявился,  и  как  многое  изменилось  у  всех  нас,  в  нашей  жизни. 

Я  сама  себя  не  узнаю,  из  самовлюблённой  избалованной  вниманием  гордячки,  превратилась  по  настоящему  любящую  дочь  и  внучку,  увидела  свою  Родину  твоими  глазами,  которая  так  прекрасна  и  самобытна.  Да  не  только  я,  о  тебе  заговорят  все,  как  о  явлении  испанского  масштаба.
-Один  Алберто  чего  стоит.  Его  последняя  песня  затронет  каждого  испанца,  всю  Испанию,  да  и  испаноязычные  страны.  И  это  ты  его  открыл  и  окрылил,  написав  такие  замечательные  стихи.

-Понимаю,  не  все  поймут  подоплёку  твоих  скульптур  в  ресторане  и  кофейне.  Но  то,  что  это  так  красиво,  необычайно  сильно  ты  говоришь  о  любви,  не  пройдёт  незамеченным  для  тысяч  людей. 
Фигура  твоей  матери  вызывает  такую  бурю  чувств,  это  непередаваемо.  Её  ласковые  материнские  глаза,  полные  любви,  смотрят  не  только  на  тебя  и  все  понимают,  это  любовь  всех  матерей  к  своим  детям.  Она  как-бы  изливает  свою  любовь  водой,  где  плещутся  твои  пальцы,  лежащего  на  этом  потрясающем  валуне.

-Ты  глубокий  философ,  сам  того  не  осознавая.  Твоя  фигурка  на  камне,  сколько  в  ней  трепетного  детского  чувства,  любви  к  окружающему  миру,  когда  пальцами  ты  ласкаешь  лепестки  лилии.  Я  только  недавно  сделала  для  себя  открытие,  если  выключить  свет  во  всех  залах  и  оставить  свет  только  над  статуей  твоей  матери,  то  стоя  у  камня  с  мальчиком  во  дворике,  её  так  отчётливо  видно  и  только  теперь  я  поняла,  ты  срываешь  лилию  для  своей  матери,  и  смотришь  в  её  любящие  тебя  глаза.

-Каждый  раз,  проходя  мимо  твоего  мальчика,  у  меня  замирает  сердце,  этот  невероятный  ручей  через  все  залы,  протекающий  мимо  альпинария,  как  глубоко  ты  всё  это  продумал.

-Папа  прав,  мало  кто  сначала  обращает  внимание  на  альпинарий,  но  я  сама  не  раз  видела,  как  люди  вдруг  выходили  из  галереи,  подходили  к  альпинарию  долго  в  него  вглядывались,  читая  таблички,  многие  впервые  видели  растения  своей  Испании  и  обратно  шли  в  галерею.  Как-будто  они  находили  какое-то  подтверждение  своим  мыслям.  Да,  всё  течет - всё  изменяется  и  только  красота  вечна,  даже  в  своей  изменчивости. 

-Объединяя  всё  в  один  комплекс,  ты  расширяешь  границы  красоты,  от  статики  к  живому  и  впервые  соединив  несоединимое  ресторан,  кафе  и  художественную  галерею.  Я  не  оговорилась  ресторан  и  кафе  не  при  галерее,  а  как  самодостаточные  произведения  искусства.

-Поражена  мастерством  твоей  чеканки,  соединив  несоединимое,  кружева  и  метал.  Бог  мой  я  раньше  растерялась  бы,  только  от  одной  мысли,  а  сейчас  смотрю  с  вожделением. 

-Где  ты  нашёл  такие  характерные,  фактурные  лица  андалусских  женщин,  какая  у  тебя  отточенная  память,  ты  всё  замечаешь,  ты  так  умело,  передал  характерные  особенности,  именно  женщин  Андалусии.

-Меня  вообще,  поражает,  твоё  глубокое  знание  культуры  Испании.  Ведь  ты  тут  не  родился  и  не  впитал  культуру  Испании  с  молоком  матери. 
Но  при  этом  проявляешь  такое  понимание  и  знание,  я  развожу  руками  перед  этим  феноменом.  И  как  точно  ты  передаешь  характерные  особенности  тех  или  иных  людей,  из  разных  областей.

-За  всю  историю  Испании  я  не  припомню,  чтобы кто-то,  признание  в  любви  отобразил  в  скульптуре,  древний  обычай,  который  воспевался  в  стихах  и  песнях,  ни  разу  не  был  овеществлён  в  бронзе. 
-Когда  я  увидела  эту  скульптурную  композицию,  я  была  просто  ошеломлена  красотой  и  мастерством  этой  скульптуры,  невероятно,  как  тонко  на  полутонах  переданы  чувства  и  как  удивительно,  находясь  среди  океана  потрясающе  красивых  орхидей,  эти  скульптуры  не  потерялись,  а  наоборот  дополнили  друг  друга. 

-Так  просто,  но  так  ошеломительно.  И  вдобавок  всё  это  усилив,  поразив  всех  этими  живыми  бабочками.  Я  была  так  потрясена,  у  меня  перехватило  дыхание,  да  и  у  окружающих  меня  людей  тоже.  Наверное,  поэтому  тогда  я  не  придала  значению  отполированной  пряди  волос  на  твоей  скульптуре.

-Я  обязательно  напишу  целую  статью  этому  феномену.  Это  ещё  одна  твоя  особенность,  увидеть  новое,  точнее  по-новому  то,  что  стало  таким  обыденным.  Наверное,  в  этом  твоя  сила.
-Ты  вошёл  в  Испанию  не  как  турист,  а  как-бы  вышел  из  самой  её  глубинки,  восхваляя  простого  человека.  Являясь  по  истине  частью  этой  самобытной  культуры.

-Ты  очень  талантлив  и  как  мастер,  и  как  человек,  я  не  дам  загубить  тебе  твоё  дарование,  ты  должен  его  посвятить  людям.
-Честно  говоря,  не  верила  в  твоё  начинание  с  грузинской  кухней  и  с  этой  замечательной  грузинской  семьёй  и  вновь  ошиблась  и  этому  рада.   
-Ты  проницательный,  при  этом  каким-то  чутьём  подбираешь  безошибочно  вокруг  себя  талантливых  людей. 

-Тот  же  Коля,  какие  он  сотворил  статуи,  сколько  в  нём  мастерства. 
-А,  как  пели  твои  грузины,  это  же  высокое  искусство,  впервые  услышала  что-то  подобное,  пению  испанским  песням  в  духе  канте  хондо. 

Но  если  в  подлинно  глубинном  пении  много  от  цыган,  их  разудалости,  мятежности  и  печали,  вечных  перекати  поле,  то  -  то,  что  я  услышала,  поразило  меня,  да  и  думаю  все  присутствующих,  той  глубокой  печалью  и  величавостью,  которая  даётся  избранным,  особым  пониманием  Бога. 

Удивительная  а  капелла,  любая  инструментальная  музыка  убила  бы  эту  невероятную  музыку  души.  Да  и  у  нас  есть  песни,  а  капелла,  одна  из  форм  канте  хондо  - саэте.  Но  это,  не  идёт  ни  в  какое  сравнение  с  тем,  что  мы  услышали  и  это  потрясающе.

-Я  не  могла  тебя  понять  в  твоём  поиске  создания  ресторана  и  кофейни.  Казалось  очевидным  пойти  по  пути  к  истокам  народного  искусства  Испании.  Тем  более  это  именно  ты  и  предложил,  создавая  галерею. Но  нет,  ты  пошел  другим  путем.  Ты  создал  свой  невероятный  Мир.  Бог  мой,  разве  я  могла  такое  себе  представить.

-Как  необычайно  ёмко  ты  раскрыл  Испанию  из  самой  её  глубины  в  своих  чеканных  портретах,  даже  в  использовании  материалов.  Как  это  удивительно  тонко  и  так  просто.  Но  какое  море  непередаваемых  чувств.  Это  симбиоз  народного  и  современного  и  ты  это  воплотил  так  прекрасно,  что  я  до  сих  пор  под  впечатлением.
-Да,  мы  уехали  рано,  а  те,  кто  остался,  вынесут  огромное  впечатление  от  увиденного,  услышанного  и  распробованного.

-Ты  образованный  человек  и  я  все  равно  удивляюсь,  как  тонко  ты  чувствуешь  суть  Испании,  твоя  коллекция  кинжалов  и  ножей  наваха,  особенно  их.  Из  Новой  Кастилии  из  Альбасете,  она  станет  фурором. 
-А  ведь  я,  тогда,  тебя  не  поняла,  твоё  стремление  собрать  коллекцию  именно  ножей  наваха  и  тут  ты  оказался  точен. 

-Да,  я  уже  мельком  видела,  как  глаза  бизнесменов  загорелись  при  виде  холодного  оружия,  это  станет  хорошим  вкусом,  собирать  оружие  из  Альбасете  и  именно  как  произведение  искусства.
-Но  и  твоя  кофейня,  это  что-то  особенное.  Тут  будут  очереди,  найдутся  подражатели,  но  не  думаю,  что  создадут  они  атмосферу  любви. 

Смогут  ли  они  передать  любовь  к  своим  близким,  как  это  сделал  ты  со  своими  бабушкой  и  дедом.  Как  прекрасен  дед  держащий  чашечку,  с  кофе,  и  его  глаза  лучась  любовью,  смотрят  на  портрет  своей  жены.
-Над  всем  садиком  кофейни  витает  необычайно  сильная  аура  любви.  Больше  чем  уверена,  кафе  станет  местом  встречи  всех  влюблённых,  такая  в  нём  сильная  атмосфера  любви.

-Как  замечательно  ты  расположил  столики,  окутав  их  волшебной  завесой  невероятно  красивых  роз,  как  тебе  только  пришла  такая  идея  в  голову.  Что  романтичнее  можно  было  бы  придумать,  расположив  столики  среди  такого  роскошного  розария.

-До  глубины  души  тронута,  как  ты,  по  сути,  в  примитивном  кафе,  имея  в  виду  бытовое  значение,  создал  гимн  любви  Деда  и  Бабушки  и  своей  к  ним.  Они  вырастили  замечательного  внука,  который  их  не  забыл.  Наверное,  Федерико  и  не  мечтал  возвышаться  сидя  в  кресле,  на  своей  Родине,  любяще  глядя  в  глаза  своей  жены  среди  такого  цветника  из  безумства  роз. 

Мария  восхищёно  слушала  свою  внучку - как  хорошо  ты  все  объясняешь.
Анна  продолжила.
-И  что  удивительно,  он  не  создал  надгробия,  они  живые. 

-Посмотрите,  мальчик  тянется  к  живому  цветку,  мать  выливает  живую  воду,  в  которой  плещутся  пальцы  её  сына.  А  моя  статуя  стоит  среди  орхидей  и  живых  бабочек.  А  дед  смотрит  на  древние  печи,  из  которых  исходит  божественный  запах  приготовленного  хлеба,  который  связывает  с  любимой  женой  Нанули.

-Я  напишу  новую  статью,  ещё  раз  всё  переосмыслю,  больно  меня  забрали  твои  работы.
-Так - я  встал - хватит  дифирамбов,  вы  меня  уморите  голодом,  я  так  проголодался.

-Сейчас  съезжу  в  ресторан,  наберу  еды,  и  мы  поужинаем  и  отметим  наше  открытие,  а  то  вы  даже  не  распробовали  того,  что  приготовил  Гурами. 
-Я  с  тобой  Алесандро,  теперь  тебя  никуда  от  себя  не  отпущу.

-Без  тебя  родная - обнимая  её,  и  шагу  не   сделаю,  следующей  работой  будет  памятник  мне,  где  я  буду  в  колодках  и  цепях. 
Мы  рассмеялись.  Мария  крикнула  вдогонку.
-Не  задерживайтесь.

У  ресторана  было  светопреставление,  народу  было  прорва.  Стояла  машина  телеоператоров  TVE-1,  Алберто  давал  интервью,  увидев  нас,  с  вздохом  облегчения  подошёл  к  нам. 
-Алберто  забирайся  в  мой  «Лексус», сейчас  наберу  продуктов  и  мы  поедем  ко  мне.

Зал  был  полон,  ни  одного  свободного  места,  кофейня  гудела,  за  хачапури  стояла  очередь.  Сыновья  Гурама  бегали,  как  очумелые,  только  их  богатырские  спины  смогли  выдержать  такой  натиск.  Он,  конечно,  спадёт,  как  пена,  но  то,  что  заведения  не  будут  пустовать,  уже  было  ясно.

Я  зашёл  к  Нателле. 
-Нателла,  собери,  пожалуйста,  в  корзину  всякой  снеди,  и  своих  замечательных  пирожков,  она  была  вся  в  запарке,  ей  помогала  жена  Пабло. 
Гурам,  гордый  ворвался.
- Батоно  Алесандро.
-Да  ладно  Гурами,  я  тебе  почти  в  сыновья  гожусь.

-Нет,  из  уважения  к  вам,  к  вашему  таланту,  Алексей  Луизович  вы  создали  шедевр,  я  и  поверить  не  мог,  что  буду  работать  в  таком  чуде. 
-Завтра  у  тебя — Гурами,  будет  свой  микроавтобус.
-Вот  это  здорово  и  надо  ещё  большую  морозильную  камеру. 

-Ну  ладно  Гурами,  я  побежал,  работайте  до  упора,  понимаю  вам  тяжело,  если  надо  увеличить  штат,  подумай  над  этим.  Мы  обнялись, - с  почином  тебя  Гурами,  мы  потом  вместе  отметим.

Шёл  через  сад,  все  столики  были  заняты.  Тысячи  лампочек  в  кустах  роз  светлячками  освещали  столики  и  лица  посетителей,  создавая  сказочный  мир.  Аромат  кофе  и  свежеиспечённого  лаваша  будоражил  обоняние. 

Ко  мне  наперерез  бежал  телережиссёр,  но  я  отрезал.
-Простите,  я  очень  устал,  давайте  завтра  в  двенадцать  часов  дня.
Ворвался  в  машину,  передовая  корзину  Аннушке.
-Дон  Алесандро,  мне  неудобно,  я  как  бы  напросился. 
-Ты  мой  амиго  Алберто,  о  чём  ты,  тебе  все  будут  рады,  правда,  Аннушка. 

Мы  пили  чай  с  пирожками,  всем  понравилось  пхали  из  сарсапарели.  Мне  не  верили,  что  это  сарсапарель,  в  Испании  эту  травянистую  лиану  употребляют  как  сухую  перетертую  приправу,  а  в  Грузии  молодые  побеги  лианы  срывают,  обдают  кипятком,  смешивая  с  промолотыми  грецкими  орехами  с  зеленью,  чесноком  луком  и  жгучим  перцем,  добавляя  винного  уксуса,  и  получается  такая  вкуснятина. 

И  обязательно  пропустить  зелень  и  орехи  через  ступку,  только  так  нарушаются  клеточные  оболочки  специй  и  ореха,  делая  пищу  такой  насыщенной  ароматом  и  вкусом.
Анна-Мария  пристала  к  Алберто.
-А  это,  правда,  стихи  к  этой  песни  написал  Алесандро,  а  то  он  отнекивается. 

-Что  вы,  донна  Анна-Мария,  конечно,  его,  но,  как  он  так  глубоко  познал  канте  хондо,  да  ещё  в  форме  сигирийи,  для  меня  полная  загадка.  Не  каждый,  кто  родился  в  Андалусии,  способен  на  это.  Не  в  обиду  будет  сказано,  а  русский  дон  Алесандро,  проникся  этим  феноменом,  духом  канте  хондо,  я  в  растерянности. 

Такое  глубинное  понимание  канте  хондо  и  какие  стихи.  Они  так  легки  и  стремительны  и  в  тоже  время  удивительно  душевные  и  печальные,  этим  они  несколько  отличаются  от  истинно  испанских  стихов,  которые,  несколько  балладные.  Но,  в  этом  их  удивительная  прелесть,  это  дало  новую  окраску  смыслу  переживания.  Они  более  человечны,  что  ли.  И  мне  передаётся  эта  душа  его  строк,  и  я  пишу  музыку  на  одном  дыхании,  так  легко  чувствую  его  переживания,  как  свои  собственные. 

Алберто  взял  в  руки  гитару  и  тихо  запел,  он  пел  для  Аннушки.
Она,  зачаровано  его  слушала.  В  столовую  набилась  вся  челядь,  испугано  и  восхищённо  слушая,  потрясающий  голос  и  потрясающую  музыку,  и  не  менее  виртуозную  игру  на  гитаре.  Он  закончил  петь  с  печалью  и  тоской  в  глазах. 

-Донна  Анна-Мария,  я  вам  завидую.  Но  такую,  как  вы,  иначе  любить  невозможно,  Аннушка  покраснела  и  прижалась  ко  мне.  Пожалуй,  он  был  первый,  кто  увидел  нашу  любовь. 
-Дон  Алесандро,  можно  мне  исполнять  вашу  песню, - о  чем  ты  говоришь  Алберто,  ты  просил  меня  написать  стихи,  я  их  написал. 

Утром  он  уехал  в  Мадрид,  я  здорово  устал,  и  Анна-Мария  не  дала  меня  будить,  и  я  проспал.
Вскочил,  вспоминая,  сегодня  день  рождения  Марии.  Срезал  ровно  семьдесят  девять  бело-розовых  роз,  поставил  их  в  вазу  у  входа  в  комнату  Марии  и  бархатную  коробочку  с  браслетом,  брошью  и  кольцом  с  чароитом.

Мы  все  собрались  в  столовой,  последняя  пришла  Мария  с  распущенными  волосами  забранные  на  лбу  фиолетовой  шелковой  лентой,  в  роскошном  тёмно-фиолетовом  костюме  с  юбкой  до  колена,  в  туфлях  на  высоком  каблуке,  в  её  то  годы.  Пастельно-сиреневая  шёлковая  блузка  с  большой  брошью,  с  красивым  чароитом  так  молодила  нашу  красавицу  бабушку.
Салваторе  вскочил - боже  мой,  и  тут  этот  пройдоха  нас  обошёл, - увидев  брошь  и  браслет  на  Марии.

-Ну,  никакого  уважения  к  старшим,  расцеловав  мать,  даря  ей  красивую  шубу.  Аннушка,  обняв  бабушку.
-Как  я  люблю  тебя  Мария,  подарила  настоящий  оренбургский  пуховой  платок,  протаскивая  его  через  кольцо,  как  я  её  научил,  Мария  восхищённо  смотрела  на  проделанный  трюк.

-Я  вас  всех  очень  люблю,  не  думала,  что  так  буду  счастлива. 
Мы  все  веселились,  выпив  заветную  бутылку.
-Мария,  ещё  совсем  недавно  я  не  знал  о  твоем  существовании,  нет,  я  знал  со  слов  деда,  что  у  меня  есть  красавица  бабушка  в  далёкой,  именно  далёкой  Испании.  Жизнь  таким  резким  зигзагом  обернулась.  Неожиданно  воочию,  я  увидел  тебя. 

-Ты  удивительная  женщина,  умная,  красивая,  так  тонко  понимающая  человеческую  душу.  Я  взрослый  человек  с  устоявшимися  привычками  всей  душой  принял  тебя.  Твоё  уважение  и  любовь.  Любовь  не  показушную  или  вымученную,  а  истинную  любовь  к  своему  внуку. 

-Благодаря  тебе,  приобрёл,  такую  замечательную  семью.  И,  нежданно-негаданно,  необыкновенную  любовь. 
-Моя  душа  поёт  и  плачет,  жаль,  сейчас  нет  рядом  со  мной,  моей  горячо  любимой  семьи.

-Очень  тебя  люблю  Мария. 
Я  неожиданно  заплакал. 
Мария  подошла  ко  мне,  обняла  и  крепко  расцеловала. 
-Моя  жизнь  и  жизнь  моих  родных,  наполнилась  таким  счастьем  оттого,  что  ты  появился  мой  Алесандро. 

Мы  чокнулись  и  выпили  за  всех  нас. 
Собрался  поехать  в  ресторан,  надо  было  помочь  Гурами.  Аннушка  поехала  со  мной,  об  этом  только  мечтал,  когда  мы  недалеко  уехали,  остановил  машину. 
-Можно  я  тебя  поцелую? 
-Умный,  умный,  а  дурак.  Не  можно,  а  нужно. 
Набросилась  на  меня,  страстно  целуя,  мы  поехали  с  распухшими  губами. 
-Как  я  тебя  люблю  Аннушка. 

-Говори  мне  это  всегда  по  утрам,  обедам  и  вечерам,  неужели  ты  не  сон  Алесандро,  мне  так  трудно  в  это  поверить,  что  ты  мой,  только  мой.
Подъехав  к  ресторану,  увидел  машину  телевизионщиков,  боже,  я  забыл,  что  обещал  приехать  в  двенадцать. 

Попросил  извинения,  за  опоздание.
Нас  мурыжили  часа  два,  мы  заново  начали  с  галереи,  Анна-Мария  дала  исчерпывающую,  как  она  понимала  обобщённую  философскую  концепцию  моих  задумок,  плавно  передвигаясь  к  выходу  в  сад  кофейни. 
Оператор  с  журналистом  оказались  дотошными.  Анна-Мария  вкратце  объясняла,  кто  сидит  в  саду,  почему  такое  странное  название  кофейни,  рассказала  им  о  моей  бабушке  показывая  её  автопортрет,  и  тут  ошеломленный  журналист  понял  мою  идею.

-Дон  Алесандро,  это  чудо,  то,  что  вы  сделали,  вы  создали  овеществлённую  любовь  своего  деда  и  бабушки,  Господи,  я  поражён  вашей  работой,  только  сейчас  понял  всю  глубину  вашей  задумки.
Мы  вошли  в  ресторан,  в  оцепенении  они  смотрели  на  поразительную  оранжерею.

-А, что  значит  эта  скульптурная  композиция,  ведь  это  вы  донна  Анна-Мария?
Чуть  покраснев - да  это  я.
-И  вы  принимаете  ветвь  апельсина?!
-Как  это  понять  и  кто  это  перед  вами  на  колене?
-Вы  видите,  светлую  прядь  на  бронзовой  голове?
-Да,  ну  и  что  же?

-Оглянитесь  вокруг  себя. 
-Матерь  божья,  дева  Мария. 
-Он  перекрестился,  глядя  на  мою  седую  прядь.
-Это  вы  дон  Алесандро, - запинаясь.

-Да  не  мучайтесь  вы - да,  это  я,  делаю  предложение  моей  Аннушке,  разве  это  не  понятно,  вы  же  испанец.
-Господи,  но,  как  же  это  так,  мне  трудно  в  это  поверить.
Анна-Мария  гордо  подняла  голову - в  это  так  трудно  поверить,  что  меня  можно  любить,  что  я  могу  быть  любима?!   
Я  с  восхищением  смотрел  на  мою  девочку.  Её  глаза  горели  такой  страстной  гордой  любовью.

-Теперь  вы  понимаете,  почему  я  опустил  голову?
-Нет.
-Боюсь  сгореть  дотла  в  глазах  самой  красивой  женщины  Испании. 
Журналист,  опешив,  внимательно  смотрел  на  меня,  потом  прыснул. 
-Теперь  понимаю,  почему  вас  за  глаза  называют  Андалусским  пройдохой  хотя  и  живёте  в  Валенсии.  Вы  очень  весёлый  и  жизнелюбивый  человек  и  очень  добрый.  Это  большая  редкость  в  наше  время  и  всё  это  вместе  в  одном  человеке.

Он  с  глубоким  вниманием  слушал  комментарии  к  чеканным  работам - Анны-Марии,  когда  она  ему  показывала  чеканку  и  коллекцию  холодного  оружия. 
-Боже  мой,  как  вам  так  удалось  органично  соединить  чеканку  и  тончайшие  кружева,  вы  очень  необычный  художник  у  вас  огромное  будущее.

-Насколько  знаю,  ещё  нет  и  года,  как  вы  в  Испании,  когда  же  вы  собрали  столь  замечательную  коллекцию  холодного  оружия  из  Альбасете. 
Анна-Мария - а  ему  хватило  недели  и  я  тому  свидетель.
Я  остановился,  читая  стихи.               
 
  Деревья,
  на  землю  из  сини  небес,
  пали  вы  стрелами  грозными.
  Кем  же  были  пославшие  исполины?
  Может  быть  звёздами.
  Ваша  музыка – музыка  птичьей  души,
  божьего  взора  и  страсти  горней.
  Деревья,  сердце  моё  в  земле,
  узнают  ли  ваши  суровые  корни?
 
-Помните  Гарсию  Лорка.  Надеюсь  вам  понятно,  о  чём  я.  Во  мне  кровь  рода  де  Эстре  и  этим  всё  сказано,  вся  вековая  память  Испании  во  мне  проснулась.
Журналист  притихший,  странно  на  меня  глядя. 

-Вы  только  что  прочли  стихи  Гарсии  Лорки,  думаю,  не  каждый  испанец  знает  их.
-А  я  не  каждый. 
-Я - дон  Алесандро  Гарсия  де  Эстре,  как  это  ни   напыщенно  звучит.
Анна-Мария  раскрыв  рот  с  восхищением  смотрела  на  меня. 
Журналист  смутился.

-Вы  всё  это,  создали  за  какой-то,  хотя  и  неполный  год,  что  же  нас  ждёт  впереди.
-О,  я  так  далеко  не  заглядывал.
-Знаете, сеньор  журналист – первое,  (галерея) - это  был  мой  экспромт,  а  второе  (ресторан  и  кофейня) - это  моё  признание  в  любви,  я  робкий  человек. 

Анна-Мария  расхохоталась - я  всем  теперь  расскажу,  как  теперь  тебя  называют - Андалусский  пройдоха. 
-Не  верьте  ему,  у  него  огромное  будущее  и  я  вам  клянусь,  не  дам  ему  погубить  свой  талант.  Он  ещё  горы  свернёт.
 
На  следующий  день  вся  Испания  смотрела  передачу  о  нашем  комплексе.  Все  только  и  говорили  о  необычайном  признании  в  любви.  Анна-Мария  стала  знаменитостью,  ей  завидовали,  но  больше  восхищались. 
А  новая  песнь  Алберто  стала  народным  шлягером,  которая  вознесла  его  на  самую  вершину  народного  признания.  И  каждый  раз,  как  и  обещал  Алберто,  перед  тем,  как  спеть  мою  первую  песню - посвящал  её  мне. 

                **************************
               

Двадцать  пятого  мая  у  меня  был  день  рождения,  я  решил  его  отметить  в  ресторане  «Аннушка».  Переговорил  с  Гурамом,  он  обещал  постараться.
-Только  Гурами  никаких  подарков,  то,  что  ты  сделаешь,  будет  для  меня  лучшим  подарком.
-Хорошо  Батоно  Алесандро,  как  скажешь,  а  в  глазах  запрыгали  бесенята.

Съездил  в  известную  кондитерскую,  показал  им  эскиз  торта. 
-Сможете  ли  сделать  к  данному  числу. 
Сначала  на  меня  смотрели  как  на  сумасшедшего,  но  когда  увидели  эскизы,  согласились  и  даже  сделали  большие  скидки,  если  я  разрешу  использовать  свои  эскизы.
-Да  ради  бога.   

На  мой  день  рождения  собрались,  конечно,  мои   родные,  родственники,  пригласил  Колю  Бугаева  с  его  художниками. 
Приехал  Алберто,  финансовая  элита,  которую  пригласил  Салваторе.  Моя  реорганизация  винного  производства  их  очень  заинтересовала,  а  запуск  первой  линии - кавы,  произвело  бурную  сенсацию.  В  Барселоне  даже  от  зависти  выступили  с  протестом,  а  для  нас  было  хорошей  рекламой.  Собралось  человек  сто,  многих  я  уже  знал,  но  были  и  незнакомые  лица.

Началось  торжество.  Гурами  так  расстарался,  видавшие  виды  толстосумы,  были  ошарашены  грузинским  хлебосольством.
Первый  тост  произнесла  Мария. 

-Почти  год,  как  у  ворот  нашего  имения  появился  гладко  выбритый  худощавый  молодой  человек, «смешно,  я  для  неё  был  молодым  человеком»  он  робко  подошёл  к  нашим  воротом  гладя  кованые  прутья  с  любовью  смотрел  на  наш  дом.  Он  не  был  похож  на  бродягу  или  мелкого  воришку, - она  мне  улыбнулась.  Постоял  и  ушёл,  на  второй  день  он  позвонил  и  на  плохом  испанском  сказал,  он  внук  Гарсии  де  Эстре - моего  брата.

Я  ему  сразу  поверила,  вы  почти  все  знаете,  у  меня  был  брат  антифашист,  который  эмигрировал  в  Россию.  И  вот  теперь  стоит  его  внук,  моё  сердце  разрывалось  от  боли  и  счастья.  Пригласила  его  войти,  войдя,  он  обнял  старый  ствол  глицинии  и  погладил  его  рукой,  так  делал  мальчишкой  его  дед,  меня  бил  озноб.  Всё  во  мне  кричало  это  мой  внук,  плоть  от  плоти  моего  брата  Федерико,  которого  я  так  любила.

Он  приехал  набрать  земли  на  могилу  деда.
А,  в  итоге  остался  и  как  я  понимаю  навсегда.  Вы  все  помните  историю  с  виноградниками.  Мой  сын  не  надышится  на  своего  племянника,  который  стал  ему  сыном.  В  трудную  минуту  нашей  семьи,  когда   думала,  потеряю  своего  сына,  мой  внук  не  дрогнул.  Бешено,  другого  слова  нет,  закрутился,  развив  такую  кипучую  деятельность,  вызвал  лучшего  хирурга  России,  который  произвёл  молниеносную  операцию,  благодаря  этому  я  сейчас  произношу  тост,  а  не  умерла  вместе  со  своим  сыном. 

-Мотался  и  здесь,  и  в  России,  где  создал  два  винных  магазина:  и  наладил  поставки  вина  десяткам  ресторанов  в  своем  городе.  Взял  в  руки  бразды  правления  нашим  винным  производством,  до  этого  даже  не  представляя,  что  это  такое.

-Спас  моего  сына  и  меня,  я  бы  не  пережила  бы  смерть  Салваторе,  спас  виноградники  от  уничтожения,  поймал  мерзавцев,  вы  все  помните  суд  над  ними.

-Провёл  ошеломительную  реорганизацию  винного  дела,  никогда  ранее  не  занимаясь  подобными  вещами.  Создал  новое  направление  игристых  вин - кавы,  стукнув  по  носу  наших  соседей  каталонцев,  создал  на  ровном  месте  переработку  фрукт  и  овощей,  экспортируя  их  за  границу.  Моей  внучке  реорганизовал  новую  галерею,  и  какую,  многие  из  вас  уже  видели,  а  сейчас  сидим  в  его  ресторане,  который  он  создал  по  своему  проекту.

И  этот  прекрасный  ресторан,  он  подарил  своей  будущей  жене  в  качестве  свадебного  подарка  моей  любимой  внучке  Анне-Марии.  Раздались  возгласы  удивления.  Ещё  никто  не  знал  об  этом.
И  это  был  гром  среди  ясного  неба. 
-Да  вы,  что,  все  слепы,  ведь  это  он  стоит  на  колене  перед  Анной-Марией,  преподнося  ей  апельсиновую  ветвь.

-Вы,  что  телевидение  не  смотрите.
Только  сейчас  до  многих  дошло,  значение  скульптуры,  стоящей  среди  орхидей. 
Изумление  и  восторг  от  этого  понимания.
-Скажите  мне,  кто  из  вас  видел  подобное  предложение  руки  и  сердца. 

Я  была  потрясена  силой  его  любви.  Прожила  большую  жизнь,  были  и  горькие  дни,  но  сейчас,  как  никогда  хочу  жить  и  благодаря  Алесандро  живу,  как  на  празднике.
-Мой  золотой,  любимый  Алесандро,  долгие  годы  тебе,  счастливой  жизни. 
В общем,  купался  во  славе  почитания,  конечно,  это  было  приятно,  но  не  более.  Смотрел  на  свою  Анну,  и  сердце  моё  трепетало  от  любви  к  ней.

Вышел  Гурам  и  на  вполне  сносном  испанском  языке, - «какой  молодец»  обратился  к  гостям. 
-Минуточку  внимания.
Он  сразу  привлек  к  себе  внимание,  в  белой  бурке.  Подошли  два  сына  в  черных  бурках,  вышли  еще  два  грузина  в  таких  же  одеяниях. 

Они  запели  многоголосьем  древнюю  здравницу «Мравалжамие»,  боже,  как  они  пели,  какие  пронзительные  интонации  чувств,  какое  удивительное  проникновение  в  слово,  в  музыку  песни. 
Многоголосие  не  характерно  для  Испании  разве,  что  только  в  религиозном  пении,  да  и  то,  это  не  такое  потрясающее  пение  на  несколько  голосов,  как  это  принято  у  грузин,  в  исполнении  а  капелла. 

Я  видел,  люди  не  верили  в  происходящее,  здесь  не  нужны  были  музыкальные  инструменты,  они  бы  убили  то  очарование  музыки  слаженных  голосов,  в  которых  звучала  вечность,  это  был  самый  дорогой  подарок.
Сразу  подумал,  мне  надо  обдумать,  не  дать  погибнуть  такой  красоте,  для  ресторана  это  слишком,  им  нужны  большие  подмостки.  Все  сидели  заворожённые  и  хотя  не  понимали  ни  одного  слова,  но  разве  это  главное  когда  душа  поёт  и  плачет.  Изумление  и  восхищение  взорвалось  бурной  овацией.

Гурами  скинул  бурку,  оставаясь  в  черкеске,  широкоплечий  красивый,  преподнёс  мне  огромный  рог  в  серебряном  украшении  полный  вина  себе  взял  другой  такой  же  огромный.

-За  замечательного  человека  долгие  лета  Батоно  Алесандро,  и  мы  осушили  рога  до  дна,  вызвав  шквал  аплодисментов.
Те,  двое  грузин,  появившееся  позже,  взяли  в  руки  ручной  барабан - «доли»  и  деревянную  флейту - дудуки  и  под  бешеный  ритм  Гурами  с  сыновьями  станцевали  лезгинку,  боже,  что  творилось.  Я,  приводя  пример,  захлопал  в  ладошки  в  такт  барабана  и  мне,  вторя,  захлопал  зал. 

Гурами  с  сыновьями  буйствовали,  это  было  так  зажигательно.  Испанцы  повскакали  с  мест,  бурно  выражая  восторг.
Народ  ликовал,  и  уже  не  было  той  скованности,  которая  бывает,  когда  так  много,  разных,  людей  собираются  вместе. 
Подходил  к  каждому  столу  здоровался  и  благодарил.  Выкатили  целиком  зажаренного  бычка.   

Ай  да  Гурами - генацвали!
День  рождения  был  в  самом  разгаре,  когда  выключили  свет.  Сверкала  оранжерея  с  порхающими  бабочками.  И  первые  переборы  струн  гитары  заставил  умолкнуть  зал,  Алберто  запел  без  слов - горловым  пением,  как  бы  дополняя  бешеный  перебор  струн.  Он  взвинтил  темп  так,  что  уже  казалось  невозможно  даже  жить.

Резко  оборвав  фальсету,  под  звук  кастаньет  вышли  две  очаровательные  танцовщицы  фламенко,  они,  медленно  кружа  вокруг  Алберто  который,  взрываясь  в  бешеном  переборе  струн  гитары,  взвинтил  танец  танцовщиц  фламенко  до  невероятного.  Это  было  настоящее  фламенко,  в  корне  отличающееся  от  того  фламенко,  которое  показывают  иностранцам.

В  монотонном  ритме  танца - вся  боль  и  гордость  выливалась  в  резком  диссонансе  перестука  каблучков  танцовщиц  и  кастаньет - это  так  завораживало  до  внутреннего  трепета  души,  на  глазах  наворачивались  слёзы.

Алберто  запел  песнь  «Аннушка»,  вкладывая  всю  свою  исстрадавшуюся  душу,  это  был  шок,  ещё  никогда  так  не  пел  Алберто,  он  сам  стоял  в  смятении.
Все  повскакали  с  мест,  я  видел  потрясение,  восторг,  гордость.  Музыка  оборвалась,  танцовщицы   исчезли. 
Алберто  подошёл  ко  мне  с  Аннушкой,  его  голос  с  шёпота,  переходя  все  заполняющий  крик  раненой  души,  оборвался  словами  -  «Я  люблю  тебя  Аннушка».

Анна-Мария,  прижавшись  ко  мне,  тихо  плакала.
Песня,  умолкнув,  продолжала  звенеть  в  душах  печалью  и  страстью  чувств,  Алберто  задрав  гитару  за  спину,  поднял  бокал,  обращаясь  к  присутствующим. 
-Я  прожил  не  так  много,  но  успел  повидать  разное.

-Помните,  как  сказал  Лорка. 
«Я  испанец  до   мозга  костей  и  не  мог  бы  жить  в  другом  месте  земного  шара,  но,  мне  ненавистен  всякий,  кто  себя  считает  выше  других,  по  одному  тому,  что  он  испанец». 

-Я  склоняю  голову  перед  русским  испанцем - доном  Алесандро,  который  более  испанец,  чем  кто-либо  другой.  Эти  стихи  к  песне  написал  он,  это  его  глубинное  понимание  души,  канте  хондо.  Я  благодарю  судьбу  за  то,  что  она  подарила  мне  встречу  с  доном  Алесандро.
Я  встал  крепко  обнял  Алберто  до  глубины  души  тронутый  его  искренними  словами.
Вечер  заканчивался.

Попросил  выключить  свет,  сыновья  Гурами  выкатили  на  тележке  огромный, звёздный  пятиконечный  торт  который  светился  изнутри.  Прозрачные  лучи  из  стекла  были  аквариумом,  в  котором  плавали  живые  морские  коралловые  рыбки.  Высота  звезды  была  один  метр,  а  между  лучами  лежали  огромные  раковины  искусно  сделанные  из  шоколада  и  карамели,  бисквита  и  суфле,  из  которых  высыпались,  словно  из  рога  изобилия  маленькие  раковины  всевозможных  форм  и  расцветок. 

Разноцветные  креветки  и  омары  с  тёмными  клешнями  из  чистого  шоколада,  кораллы  из  горького  чёрного  шоколада  и  из  разноцветного  марципана,  это  было  настоящее  произведение  искусства  только  кондитерского.
Торт  не  спеша,  везли  вдоль  столиков,  все  были  ошеломлены,  честно  говоря,  и  я  тоже.  Это  было  так  красиво,  не  верилось,  что  это  из  марципанов,  крема,  шоколада  и  бисквита.

Когда  мы  сели  за  столик  вчетвером,  Мария  обратила  внимание,  над  нашим  столом  на  стене  прикреплена  полированная  сухая  ветвь,  я  обронил,  для  красоты.
Братья  подвезли  торт  к  нам,  я  встал,  незаметно  убрал  крышку  верха  торта  и  под  восхищённые  возгласы,  из  торта  вылетели  два  попугая  неразлучника.  Они  пролетели  над  столами  и  вернувшись,  сели  на  ветвь,  чирикая  и  целуясь,  на  которую  обратила  внимание  Мария.  Восторгу  не  было  предела.

Мария  плачущая.
-Господи,  так  я  тебе  завидую  Анна-Мария,  как  он  тебя  любит,  всё  предусмотрел  и  с  каким  значением.
Анна-Мария  встала  раскрасневшаяся  вытянулась  тростинкой,  она  была  красива. 
-Я  тост  произнесу  коротко. 
-За  моего  любимого - и  не  стесняясь  страстно  под  общий  вздох,  поцеловала  меня.
 

                **********************             


Вся  Валенсия  гудела  слухами  о  моём   дне  рождения.  Я  стал  «героем»  города.  Хор  грузин  произвёл  такое  неизгладимое  впечатление,  меня  просили,  чтобы  я  организовал  песнопения  не  только  в  ресторане,  но  и  с  вызовом  на  приватные  и  корпоративные  мероприятия.
Переговорил  с  Гурамом,  и  он  обещал  помочь.  Ресторан  приобрёл  заслуженную  репутацию,  как  среди  влюблённых,  так  и  среди  элиты  и  богемы. 

Кофейня  была  набита  с  утра  до  поздней  ночи.  В  путеводителях  по  Валенсии  наш  комплекс  внесён,  как  достопримечательное  место.  И  хотя  ресторан  с  кофейней  пока  не  принёс  миллионы,  но  его  финансовое  благополучие  вызывало  у  многих  уважение.   И,  конечно  же,  посещаемость  и  соответственно  прибыль  галереи  упрочилась.

В  среде  финансистов  и  бизнесменов  я  приобрёл  заслуженный  авторитет,  мэрия  города  отметила  мой  вклад  в  процветание  города  памятной  медалью  и  неограниченный  кредит  доверия  в  последующих  начинаниях.
У  нас  с  Анной-Марией  была  торжественная  помолвка,  я  был  бы  рад  жениться  сразу,  но  увы,  я  в  Испании,  всё  своим  чередом.

Наш  Питерский  бизнес  окреп  и  был  очень  неплох.  Учил  русскому  языку  мою  Аннушку,  и  у  неё  были  заметные  успехи.  Мы  уже  окупали  наши  затраты  вложенные  и  в  магазины  и  в  реорганизацию  винного  производства  и  успехи  были  так  значительны,  Салваторе  не  мог  не  нарадоваться,  потирая  руки,  не  уставая  хвалил  меня.

-В  тебе  Алесандро,  есть  жилка  бизнесмена.
В  сентябре  у  нас  должна  быть  свадьба,  попросил  разрешения  у  Марии  на  большом  пустыре  разбить  небольшой  сад,  где  планировал  организовать  торжества  связанные  со  свадьбой,  ну,  а  потом  этот  сад  стал  местом  прогулок  моей  девочки  и  будущих  детей.
-Алесандро, - это  твои  земли  как  и  наши. 
-Нет,  бабушка,  ты  главная,  ты  наша  голова  и  твоё  одобрение  мне  в  помощь. 
-Да!  Кличка  твоя  не  в  бровь,  а  в  глаз,  ты  мой  Андалусский  пройдоха.
 
                **********

В  конце  парка  вдоль  дороги,  по  которой  я  когда-то  пришёл  в  это  имение,  и  которое  стало  мне  родным  домом.  Прямо  напротив  дома  в  двухстах  метрах  от  него  разбил  прямоугольник  шестьдесят  на  шестьдесят  метров,  бульдозер  срезал  не  нужную  землю,  выравнивая  участок.  Со  всех  сторон  по  периметру  засадил  цейлонским  бамбуком  полосу  в  десять  метров,  к  свадьбе  бамбук  поднимется  метров  на  пятнадцать  двадцать.  Будет  необычная  бамбуковая  роща.

От  самого  дома  пойдёт  аллея,  с  навесом  над  головой,  из  жёлтой  и  голубой  глицинии,  к  этому  времени  она  зацветёт  повторно.  С  двух  сторон  аллеи  пойдут  живописные  ручьи - асекии  в  каменных  ложах,  которые  потекут  в  возводимый  сад.

По  середине  сада  вырыли  котлован  для  бассейна,  который  будет  облицован  красным  полированным  гранитом.  Сам  бассейн  десять  на  десять  метров  будет  опущен  на  полтора  метра  ниже  уровня  сада.  Вдоль  бассейна  пройдёт  пешеходная  дорожка  в  полтора  метра  шириной,  покрытая  газоном,  на  которой  расставлю  ротанговую  мебель.

От  дорожки  полого  вверх  к  уровню  сада,  будут  разбиты  сплошные  цветники.  С  трёх  сторон  к  бассейну  будут  опускаться  широкие  гранитные  лестницы  с  мраморной  балюстрадой.  А  наверху  с  двух  сторон  лестницы  на  гранитных  пьедесталах  будут  стоять  мраморные  вазы  с  живыми  цветами.  С  четвертой  стороны  со  стороны  этой  чувственной  аллеи  будут  изливаться  асекии,  а  между  ними  будет  альпинарий.

За  городом  нашёл  огромный  замшелый  валун  тонн  на  двадцать  пять,  который  будет  возвышаться  асимметрично  центру  бассейна  на  четыре  метра, а  на  валуне  будет  композиция  из  трех  фигур,  которые   уже  заказал  Бугаеву.  Обговорил  все  работы  с  садовниками,  и  они   приступили  к  работе.

Строго  настрого,  запретил  своим,  смотреть,  на  производимые  работы.  Особенно  усердствовала  Аннушка  такая  приставучая,  но  я  предупредил,  если  её  увижу  рядом,  то  прекращу  все  работы.
-Потерпи  родная,  в  конце  концов,  я  это  делаю  для  тебя,  мне  хочется  тебя  радовать  и  удивлять.

-Алесандро,  как  я  тебя  люблю,  но  если  бы  ты  знал,  любопытство  так  меня  изводит.
Когда  сделали  бассейн,  на  трейлере  мы  привезли  этот  огромный  валун  и  с  трудом,  но  всё  же,  его  установили  на  бетонное  основание,  чтобы  он  под  своим  весом  не  ушёл  вниз.  А  мне  хотелось,  чтобы  валун,  максимально  возвышался  над  водой. 

Когда  мы  везли  этот  валун,  сотни  людей  останавливались,  удивлённо  смотря  на  странную  процессию,  нас  сопровождала  полиция  в  целях  дорожной  безопасности. Уже  наполнили  бассейн  водой,  посадили  разнообразные  нимфеи,  когда  вода  устоялась,  запустили  двух  лебедей.

Бамбук  поднимался  прямо  на  глазах,  шумя  молодой  листвой,  плотной  стеной  закрывая  сад,  оставляя  только  проход.  Глицинии,  разрастаясь  сплошным  навесом,  украшали  аллею,  вдоль  ручьёв  за  ними  я  посадил  разнообразные  папоротники,  их  красивые  вайи,  нависали  над  журчащими   ручьями,  очень  украшая  двухсотметровую  аллею.

Верхнюю  часть  сада  застелили  матами  готового  газона,  он  уже  хорошо  прижился  и  его  уже,  не  один  раз  косили.  Изумрудная  зелень  травы  ярко  сверкала,  радуя  взор.  Вдоль  всей  стены  бамбука,  высаженные  взрослые  кусты  самшита  сплошной  тёмно  зелёной  стеной  отгораживали  газон,  от  бамбука.  Его  уже  постригли,  как  я  хотел - не  ровными  шпалерами,  а  волнообразно,  от  самой  земли  и  вдоль  всей  линии,  стрижка  была  очень  сложной  и  садовники,  сердясь,  сопротивлялись,  но  когда  я  добился  нужного  эффекта,  они  ахнули. Так  это  было  необычно  и  красиво,  с  большими  интервалами  внутри  самшита  были  высажены  мои  любимые  штамбовые  метельчатые  гортензии,  у  каждого  стволика  гортензии  самшит  был  пострижен  воронкой  вниз. 

Огромные  гроздья  гортензий  уже  набухали  и  к  сентябрю  они  будут  в  самом  цвету.  После  этой  работы,  садовники  беспрекословно  выполняли  все  мои  требования.

Мы  перекинули  каменные  мостки  с  парапетом  через  два  асекия,  сами  ручьи  каскадом  спадали  по  красивым  сланцевым  плитам, маленькими  водопадами  в  бассейн  и  я  собственноручно  высаживал  всевозможные  камнеломки,  очитки,  шиловидные  флоксы  и  армерии  и  прочие  альпийские  растения,  вокруг  рукотворных  водопадов.

Осталось  высадить  цветники,  но  я  передумал.  Решил  во  время  свадебной  церемонии,  высажу  ярко  красные  махровые  маки,  это  будет  сплошной  ковёр  цветущих  маков.
Уже  заказали  столы. 

Салваторе  составил  список  гостей,  обсуждая  с  Марией,  когда  они  мне  его  показали,  сказал,  проще  провести  церемонию  на  центральной  площади  Валенсии,  там,  как  раз  поместится  весь  город,  они  долго  хохотали,  а  Салваторе  так  хлопал  меня  по  плечу,  чуть  не  вытряхнув  мою  душу.
-Ладно,  зятёк  тебе  бурчать,  у  меня  одна  дочь  и  такой  пройдоха,  как  ты. 

Кухню  мы  уже  обговорили,  это  будет  смесь  грузинской  и  испанской  кулинарии.  Осталось  десять  дней  до  свадьбы.  За  бамбуком  установили  праздничный  салют.

Коля  Бугаев  привез  долгожданную  скульптурную  композицию.  И  мы  намучились,  пока  её  установили.  Но,  как  только  она  стала  на  крепежные  болты,  всё  встало  на  свои  места.  Когда  мы  убрали  все  подмостки,  тянущиеся  к  валуну,  все  рабочие,  садовники  застыли,  смотря  на  созданную  красоту.
Мне  показалось,  чуть-чуть  не  хватает  жизни. 

На  следующий  день  привезли  перистый  стелющийся  китайский  золотисто  бордовый  клён,  поместил  его  в  водонепроницаемый  горшок,  и  я  его  установил  у  подножья  валуна.  Клён  возвышался  над  водой,  сантиметров  на  двадцать  распластав  свои  ажурные  ветви,  прижимаясь  к  камню  очеловечив  всю  мою  задумку. 
Коля  ахнул.

-Да  Алексей  Луизович,  в  вас  погибает,  хотя  вру,  наоборот  рождается  большой  дизайнер.
Бутоны  маков  уже  набухли,  глициния  зацвела,  огромные  кисти  свисали,  заполняя  дивным  ароматом  всё  пространство. 
Верный  Хорхе  приносил  нам  еду,  и  мы  все  садились  на  траву  перекусить.  Боже,  как  я  счастлив,  что  могу  это  творить.
 
                ****************
                Вечерами  меня  терроризировали,  что  я  там  такое  делаю,  но  я  молчал  как  стоик.  С  этой  работой  совсем  не  видел  мою  девочку.  Анна  пригласила  кучу  своих  подруг  и  невесть  откуда-то  взявшихся  тетушек:  имя  им  был  легион,  которые  её  опекали,  не  допуская  меня  до  неё,  я  сердился,  а  она,  насмехаясь. 

-Это  тебе  за  то,  что  ты  меня  не  пускаешь  в  сад.
Приехал  Алберто. Я  написал  новые  стихи,  переслав  их  по  факсу,  и  он  написал  новую  песню.  Показал  ему  парк,  он  был  им  просто  восхищен. 
-Неужели  дон  Алесандро,  вы  это  создали  всего  за  пол  года.  Показал  ему,  где  он  появится  во  время  церемонии,  его  восхитила  моя  задумка. 

-Как  вы  необычайны,  каждый  раз  не  перестаю  вам  удивляться  дон  Алесандро. 
-Ты  ещё  не  всё  знаешь,  что  я  срежиссировал.

Приехал  ресторатор  Игорь  Юрьевич,  которого  пригласил,  за  одно,  потом,  решить  наши  деловые  интересы,  Зураба  Давиташвили,  который  был  тронут  моим  приглашением,  а  также  Лео  Бакерия.  Их  всех  встретил,  разместив  в  гостевом  домике  имения. 

Конечно,  будет  вся  семья  Гурама,  ему  очень  не  хватало  общения  и  я  часто,  насколько  это  позволяло  мне  время,  захаживал  к  ним  домой,  рубясь  в  нарды.  Всегда  спокойные,  за  нардами  они  преображались,  я  раз  за  разом  у  них  у  всех  выигрывал,  они  кричали,  злились,  обвиняя  меня,  что  я  шулер.  Одним  словом  взрослые  дети,  надутые  они  ждали  моего  прихода  взять  надо  мной  реванш,  снова  проигрывая. 

Но  я  видел,  как  они  ждали  моего  прихода,  и  их  это  так  радовало,  они  готовы  были  носить  меня  на  руках,  выполнить  любую  мою  прихоть,  лишь  бы  я  от  них  не  уходил.
Так  закрутился,  потерял  счёт  времени.  Салваторе  надо  мной  подтрунивал,  зато  Мария  вся  светилась  от  счастья  и  философски  спокойно  смотрела  на  нашу  суету.  Но  я  видел,  её  тоже  мучает  любопытство,  что  я  там  такое  натворил,  и  это  любопытство  светилось  в  её  добрых  глазах. 

Наступило  двадцать  пятое  число,  сбегал  в  сад  к  моей  радости  все  маки  одновременно  расцвели.  И  это  было  потрясающе,  я  так  был  очарован  этой  красотой.  И  мне  так  хотелось  поделиться  своими  чувствами  с  Аннушкой.  Ничего  осталось  совсем  немного.

Двадцать  пятое  число  для  меня  магическое,  родился  я.  В  это  число  погибли  мой  дед  и  отец,  в  этот  день  моя  жизнь  круто  изменилась  после  того,  что  со  мной  сотворила  моя  бывшая  жена.  В  этот  день   переступил  порог  этого  имения,  а  сейчас  свадьба.
Надел  строгий  чёрный  костюм  с  шёлковым  галстуком  в  тон  незабудок,  которые  небольшим  букетиком  прикрепил  в  петлице.

А  у  Анны-Марии  необычный  свадебный  букет,  на  этом  настоял  я,  как  ни  сопротивлялись  все  дуэньи,  опекающие  мою  девочку  от  меня,  это  нарушение  традиций,  основа  основ  и  тому  подобное.  Я  им  сказал.
-Я  сам  создаю  традиции.   

Смеялся  про  себя,  когда  говорил  это  с  таким  пафосом.  Но,  как  ни  странно,  их  это  проняло.  И  вместо  белых  роз  в  свадебном  букете,  я  сам  сделал  букет  из  только  что  сорванных  алых  махровых  маков  по  окружности,  отороченные  голубыми  незабудками  и  прозрачной  белесой  кисеёй  гипсофилы,  обтянутые  по  стеблям  алой  атласной  лентой.

Когда  все  они  увидели  этот  букетик,  замолкли,  понимая,  что   этими  цветами  хочу  сказать,  даже  когда  на  их  молчание  вышла  моя  Красавица,  увидев  мой  букет,  ахнула,  они  промолчали,  когда  я,  приблизившись,  обнял  свою  Аннушку. 

-Пресвятая  Богородица,  как  я  тебя  ненормального  люблю,  её  не  отогнали  от  меня  и  мы,  прижавшись,  с  любовью  смотрели  в  глаза  друг  друга.
-Безумно  рада  судьбе,  она  ниспослала  тебя  мне,  а  то  думала  так  и  умру  старой  девой.

Мы  прыснули,  хотел  поцеловать  мое  солнышко,  но  тут  старые  карги  налетели,  вытолкав  меня  взашей,  я  их  целовал,  передайте  мои  поцелуи  моей  девочке  они,  смеясь, - уйди  пройдоха.
Шлейф  Анны-Марии,  усыпанный  белыми  атласными  розами,  тянулся  метров  на  четыре,  она  шла  как  королева.  Маленькие  девочки  с  двух  сторон  несли  в  руках  её  шлейф. 

Гордая  стройная  пронзительной  красоты,  её  лицо  сверкало  от  величия  и  любви.  Изумительное  по  красоте  лицо  поражало  своей  породистостью  и  аристократизмом.  И  в  тоже  время,  оно  было  удивительно  душевным,  каким-то  светлым,  ни  капли  превосходства  и  надменности.  Что  так  характерно  для  красавиц.  Всё  же  ум  человека  делает  его  удивительно  красивым  и  доступным.

Когда  она  появилась  в  кафедральном  соборе  Девы  Марии,  все  ахнули.  Потрясённый  не  менее  чем  присутствующие  с  замиранием  сердца  смотрел  на  мою  Аннушку. 
Неземная  ошеломительная  красота  так  одухотворенная  полыхающими  маками  с  нежными  незабудками  длинными  фалдами  атласных  лент.  Все  с  восторгом  смотрели  на  неё  и  шептались  о  необычном  букете. 

Стоял,  как  околдованный,  не  слыша  ничего  вокруг,  что-то  мычал,  когда  меня  спрашивали.  И  только  когда  Аннушка  приподняла  фату,  протягивая  свои  сладкие  губки  для  поцелуя,  мир  взорвался  какофонией  звуков.
-Ты  моя  жена,  это  не  сон - я  ей  шептал  на  ушко, - неужели  это  правда,  Господи. 

Анна-Мария,  глубоко  заглядывая  в  мою  душу. 
-Ты  счастлив  Алесандро? 
-Ты - это  скоро  узнаешь - моя  любимая.
Поднял  её  на  руки,  пронося  через  весь  кафедральный  собор,  она  прижалась  ко  мне,  обвив  шею  руками  смотря  своими  чёрными  провалами  в  самую  глубину  души.  Опускаясь  по  широкой  лестнице,  усадил  её  в  машину.

Огромные  ворота  имения  были  распахнуты,  мы  вышли  из  машины.  Отцепили  огромный  шлейф,  и  мы  под  руку  прошли  мимо  дома,  сопровождаемые  невероятным  количеством  гостей. 
Начало  изумительной  аллеи  было  перекрыто  гирляндой  из  атласных  белых  орхидей.  Анна-Мария  зачаровано  смотрела  в  глубину  двухсот  метровой  аллеи,  подали  ножницы.

-Аннушка - вручая  ей  ножницы - это  мой  тебе  подарок.
Её  грудь  вздымалась  в  волнении,  она  разрезала  дрожащей  рукой  гирлянду  из  белых  атласных  орхидей.  И  мы,  войдя,  окунулись  под  прохладную  благоухающую  сень  моей  аллеи, огромные  грозди  глицинии  заполняли  все  пространство,  это  было  так  сказочно. 
Анна-Мария  с  распахнутыми  глазами  смотрела  на  эту  фантастическую  аллею. 

-Как  невероятно  красиво  Алесандро,  какая  необыкновенная  аллея. 
-Что  тебя  ждёт  впереди  моя  девочка. 
Мы  вышли  в  парк,  и  она  на  мгновение  замерла,  бормоча.
-Боже  мой,  пресвятая  Богородица,  я  не  верю  своим  глазам,  по  её  щекам  текли  слёзы.   

Мы  вышли  из  аллеи  прямо  перед  нами  во  всей  красе  под  нашими  ногами,  лежал  маленький  Эдем.  Обогнув  бассейн,  провел  к  нашему  столу,  усаживая  её.
Сам  пошел  встречать  гостей,  которые  восхищённые  смотрели  на  великолепие  сада.

Маки  полыхали  по  всему  периметру  моей  любовью.  Это  был  полыхающий  великолепный  костёр  из  тысяч  и  тысяч,  одновременно  зацветших  маков.  Два  белых  лебедя  уравновешивали  полыхающий  огонь  маков,  это  было  немного  перебором,  но  мне  простительно,  у  меня  свадьба. 

В  высоких  мраморных  античных  вазах  стояли  огромные  букеты  белых  роз.  Белоснежные  скатерти  с  расставленными  приборами,  у  каждого  стула - именная  табличка. 

Хорхе  разводил  гостей,  которые  с  восхищением  оглядывались  вокруг,  огромные  палевые  гроздья  метельчатых  гортензий,  величаво  качались  на  легком  ветру.  Бамбук  шелестел  пастельной  зеленью  листьев сплошной  стеной,  и  я  любовался  проделанной  работой. 

Подошёл  к  моей  Анне-Марии,  рядом  сидели  Мария  и  Салваторе,  который  крутил  головой,  словно  пропеллером.
Мой  маленький  парк  на  всех  произвёл  ошеломляющее  впечатление. 
Анна-Мария  со  слезами  на  глазах  смотрела  на  скульптуру  на  камне.  На  самом  краю  огромного  валуна  стоял  мальчуган  лет  семи,  в  руках  держа  удочку,  весь  напружинившийся  изогнувшись  спинкой,  он  вытаскивал  рыбу  из  бассейна,  в  нем  было  столько  динамики.  Другой  карапузик,  просунув  кудрявую  головку  между  ног  старшего  брата,  извернувшись,  смеясь,  смотрел  ему  в  лицо,  рядом  сидела  девочка  с  косичками,  ручками  обнимая  братьев  за  ноги,  с  такой  любовью  смотрящая  на  своих  братьев. 

Бугаев  создал  шедевр,  пусть  и  по  моим  эскизам,  но  это  была  великая  работа,  ею  можно  было  гордиться.
-Господи,  Алесандро,  у  меня  трясутся  руки  и  ноги,  ты  гениален,  я  и  представить  себе  не  могла,  что  такое  можно  создать,  да  ещё  за  такой  срок. 

Я  усмехнулся,  подумав  про  себя, ты  ещё  не  знаешь,  что  тебя  ожидает  впереди.  Было  много  подарков,  тост  за  тостом.
Уже  стало  темнеть,  как  это  бывает  на  юге,  только  что  было  голубое  небо  и  уже  падает  краем  ночь,  наползая  на  город.

Хлопнул  в  ладошки,  десятки  тысяч  светодиодов  вспыхнули  на  каждой  веточке,  стволе  бамбука  феерическим  светом,  раздался  одновременный  вздох  восхищения.  Все  озирались  на  светящуюся  стену  бамбука.  Это  была  моя  уловка,  отвлечь  внимание  гостей  полыхающей  стеной  света,  который  пронизал  всю  бамбуковую  рощу.

Раздался  гитарный  перебор  струн,  все  разом  повернулись  в  сторону  звука  и  снова  изумлённый  вздох  присутствующих  гостей,  кое-кто  повскакал  с  мест. 

Яркий  зажёгшийся  свет  ослепил  на  миг  гостей,  и  они  не  увидели  появление  Алберто.  А  теперь  ошеломлённые, смотрели,  на  невесть  откуда-то  появившегося  певца,  который  стоял,  именно  стоял  на  середине  водоема. 
Испанцы  наверно  единственная  нация,  не  утратившая  детского  чувства  веру  в  чудеса.  И  сейчас  повскакав  со  своих  мест,  смятенные  и  растерянные  смотрели  на  это  чудо.

На  воде  стоял  Алберто,  он  освещался  зеленоватым  светом  бьющего  из-под  воды,  его  стройную,  худощавую,  гордую  фигуру. 
Стоял  и  играл  на  гитаре  новую  песнь  об  одиночестве  души  о  том,  как  она  любит  и  мучается,  но  любовь  свернет  горы,  потому  что  любовь  незыблема.  Он  пел  и  играл  с  такой  душевной  проникновенностью,  которая  накрыла  всех  гостей,  увлекая  своей  светлой  печалью  и  страстью.  Мои  стихи  в  его  исполнении,  на  его  написанную  музыку,  меня  самого  затронули  до  самой  глубины  души.

Изумлению  не  было  предела,  когда,  продолжая  играть  и  петь,  он  шёл  по  воде  и  с  каждым  шагом,  под  ним  зажигался  яркий  свет. Уже  все  стояли,  не  понимая,  что  происходит,  а  Алберто,  уже  подходил  к  парапету  бассейна,  поднялся  по  лестнице  к  нашему  столу,  его  пальцы  летали  по  струнам  и  грифу,  боже  какой  у  него  потрясающий  голос,  как  он  вырос  в  своем  мастерстве.

Ещё  не  смолкли  последние  аккорды  песни,  как  всё  пространство  взорвалось  аплодисментами  и  криками  браво,  его  проход  по  воде  был  сродни  проходу  Мессии.  Все  галдели,  кричали.  Это  было  ликование  перед  мастерством  несравненного  Алберто,  из  маленькой  деревушки  Санта  Круз,  что  рядом  с  Аликанте.

-Кто  написал  эту  песню?
-Такие  стихи  пишет  только  один  человек,  дон  Алесандро! 
Алберто  поклонился  в  мою  сторону.
Со  всех  четырёх  сторон  ударил  яркий  свет,  освещая  бронзовые  фигурки  детей,  они  сверкали,  и  улыбались  детством.

Из-под  воды  в  ярком  свете  появился  искрящийся  куб,  вот  он  приподнялся  над  водой,  распахнулся  и  два  десятка  белоснежных  голубей  устремились  в  небо.  Голуби  крутились  в  столбе  яркого  света,  вызывая  бурю  эмоций,  Аннушка  прижалась  ко  мне,  её  всю  трясло,  зачаровано  смотря  на  голубей.
Они  ещё  не  знали,  что  их  ждёт  впереди.

Свет  оборвался  везде.
Стало  так  резко  темно,  но  не  надолго.  С  противоположной  стороны  валуна  ударил  яркий  свет.  И  в  тот  же  момент,  из  воды  появился  прозрачный  ярко  освещённый  стеклянный  купол.  Под  стеклом  в  полный  человеческий  рост  стояла  богиня  красоты  Афродита.  В  руках  она  держала  огромный  рог  изобилия,  из  которого  высыпались  всевозможные  сладости,  это  был  торт,  который  мне  изготавливали  под  большим  секретом.

Крики  изумления  и  восторга,  Анна-Мария  встала,  не  веря  своим  глазам,  платформа  с  тортом  подплыла  к  лестнице,  сыновья  Гурама  водрузили  её  на  тележку.  Снимая  с  неё  стеклянный  колпак,  который  распахнулся  на  две  половины.  Они  катили  торт,  вдоль  всех  столов,  изумлённые  гости  кричали — браво.

В  это  время,  свет  вновь  потух,  и  одновременно  небо  разорвалось  тысячами  салютов,  небо  полыхало  от  фантасмагории,  все  кричали,  радовались  как  дети. 
Салют  закончился,  небо  над  головами  затянуло  дымом  от  салюта,  и  на  небе  вспыхнула  надпись. 

«Аннушка,  я  тебя  люблю»,  она  долго  висела  над  головами,  пока  ветер  не  раздул  дым.
Салваторе  обнимая  мать,  плакал  вместе  с  ней,  не  стыдясь  своих  слёз,  и  они  с  нежностью  смотрели  на  нас. 

Анна-Мария  стояла,  её  бил  озноб,  и  она  читала  молитву.  Включился  свет,  я  стоял  у  торта,  подкатив  его  к  Анне-Марии,  она,  вытянувшись,  растерянная,  изумлённая  с  распахнутыми  детскими  глазами,  которые  увидели  чудо.
Взял  микрофон. 

-Дорогие  гости,  очень  рад  вашему  присутствию  на  нашей  свадьбе.  Думал,  знаю,  что  такое  жизнь,  но  я,  как  тот  мальчик  на  камне  с  удочкой,  распахнул  глаза  на  этот  мир,  боже,  как  он  прекрасен.  Я  смотрю  и  не  верю,  неужели  самая  прекрасная  женщина  на  земле,  которая  затмила  своей  красотой  саму  Афродиту.  Сами  убедитесь,  они  обе  перед  вами, - раздался  дружный  смех.

-И  вот  эта  красавица - моя  жена.
-Я  так  люблю  тебя  Аннушка,  целуя  ее  ладонь.
-Ты  спросила  меня,  счастлив  ли  я,  что  ты  моя  жена,  всё,  что   сделал  для  тебя,  ни  на  йоту  показывает  того,  как  я  счастлив.  Дарю  тебе  этот  парк  с  детьми,  как  намек  на  будущее,  моя  несравненная  Анна-Мария. 

Лицо  Анны-Марии  полыхало,  она  стояла,  замерев,  тысячи  чувств  проносились  по  её  лицу,  попросила  у  меня  микрофон.
-Я  жила  красивой  насыщенной  жизнью,  меня  баловали,  холили,  лелеяли,  получила  неплохое  образование.
Остановилась, оглядев  всех  присутствующих.

-Но,  до  того  момента,  пока  не  появился  этот  Андалусский  пройдоха,  - все  рассмеялись.  С  первого  же  дня,  чем  я  гордилась,  рухнуло  как  шелуха.  Одним  своим  существованием,  как  дышал,  говорил,  смотрел,  он  обнажил  мою  душу,  содрав,  разорвав  в  клочья  чепуху,  в  которую  я  рядилась. 

Смотрю  на  себя,  на  свою  бабушку  и  отца,  на  тех  людей  с  кем  он  близок.  От  Алберто,  до  поварихи  Лусии,  от  старого  преданного  дворецкого  Хорхе,  вот  он  сидит  и  плачет  от  счастья,  до  всех  его  близких  друзей. 
Мы  все  изменились,  возродились:  он  всем  нам  дал  понимание,  что  такое  жизнь  и  как  её  надо  любить  и  проживать  каждый  миг,  как  надо  дорожить  каждой  человеческой  жизнью,  каждой  минутой  бытия.

-Скромный,  даже  застенчивый,  он,  ворочает  миллионами  и  для  него  они  всего  лишь  бумажки.  Он  радуется,  как  мальчишка,  приготовив  пирожки  для  своей  бабушки.
-Вот  его  ценность - Любовь,  не  деньги - это  инструмент  в  его  руках  и  не  более.  Он  любит  жизнь  и  любит  жить.

Мария,  затаив  дыхание,  смотрела  на  свою  девочку  с  таким  обожанием.  Салваторе  чуть  ли  не  испугано  смотрел  на  свою  дочь.
-Он  не  кичится  своим  образованием,  а  ведь  он  профессор,  строгает  и  строит,  чеканит  и  сажает  растения  своими  руками,  открывает  магазины  и  перестраивает  заводы. 

-Вы  знаете,  в  какой  передряге  побывал  мой  отец  и  мой  папа  рядом,  благодаря  этому  неуёмному  русскому  испанцу,  знаю,  он  сейчас  на  меня  сердится,  но  не  каждый  поступил  бы  так,  он  спас  нас  всех  троих. 
-Ни  на  минуту  не  теряя  разума,  не  растерялся.  В  кратчайшее  время  нашел  лучших  врачей  из  России.  Она  повернулась  к  Лео  Бакерия, - моё  вам  Лео,  глубокое  уважение,  за  ваше  профессиональное  мастерство,  за  ваши  золотые  руки, - низко  поклонилась. 

-Но,  я,  не  об  этом,  ничего  не  зная  о  виноделии,  он  провернул  в  кратчайшие  сроки  реорганизацию  винного  производства,  да  с  какой  эффективностью.  Легко,  просто,  а  мы  все  шокированы,  а  ему  хоть  бы  хны,  так  и  надо  по-другому  он  не  умеет.

-Да,  у  него  много  денег,  чтоб  создать  то,  что  он  творит,  но  они  есть  и  у  других.  Посмотрите  на  этот  парк,  а  ведь  он  его  создал  всего  за  полгода.  Какая  любовь  и  не  только  ко  мне,  но  и  ко  всем,  и  в  том,  что  он  творит. 
-Мой  Алесандро,  всегда  мечтала  найти  себе  такого  суженого, - принца  на  белом  коне,  наверное,  как  все  девушки. 

Но  то,  что  я  нашла,  не  входит  ни  в  одни  ворота, - дружный  смех, - ты  настолько  велик  и  огромен.
-И,  если  без  шуток.  По  большому счету,  я  и  не  знала,  что  такое  счастье  и  понимаю  сейчас  ещё  меньше  и  все  потому,  что  купаюсь  в  этом  счастье,  в  котором  чуть  ли  не  утопил  этот  Андалусский  пройдоха. 

-Я  летела  в  самолете,  заснув  у  него  на  плече,  он  ни  разу  не  шевельнулся,  боясь  потревожить  мой  сон. 
-Счастье  ли  это?  Но,  ведь  это  помню. 
-У  него  в  простенькой  квартире,  приготовил  такой  душистый,  необыкновенно  вкусный  чай  и  блинчики,  которые,  только  что  испёк,  его  лицо  светилось.  Вы  бы  видели,  с  какой  любовью  он  их  делал  для  меня.

-Счастье  ли  это?
-Всё  это  простое,  но  такое  дорогое,  потому  что  истинное.
В  этом  его  сила,  он  истинный,  такой,  какой  есть.
-Но,  вот  он  создал  галерею,  для  меня  и  какую  галерею.  Знаете  ли  вы,  мальчик  лежащий  на  камне  это  он,  опустив  пальцы  в  воду,  вытекающую  из  кувшина  его  матери. 

-Многие  ли  матери,  похвастаются  такой  сыновней  любовью,  в  саду  кофейни  он  бережно  усадил  деда,  своего  любимого  деда  Федерико,  который  любуется  своей  красавицей  грузинкой,  своей  женой  Нанули,  многие  ли  деды  и  бабушки  похвастаются  любовью  внуков. 
-Много  ли  вы  видели  таких  галерей,  таких  ресторанов  и  кафе,  которые  создал  этот  талантливый  русский  испанец. 

-Вы  посмотрите,  сколько  любви  и  души  во  всём  том,  что  он  создал.  Какая  необузданная  фантазия  и  талант,  в  его  творениях  и  в  тоже  время,  как  всё  это  просто,  без  всяких  наворотов  и  роскошеств.  И  удивительное  дело,  при  всей  простоте  его  замыслов,  сколько  духовности  и  душевности   во  всём  этом. 

-Вспомните  его  знаменитую  чеканку  с  кружевами,  невероятно  просто  и  казалось,  несочетаемо,  а  создал,  и  все  ахнули,  как  такое  возможно. 
С  замиранием  сердца  смотрю  на  эти  полыхающие  маки.  Море  его  любви.  Когда  мы  обменялись  обручальными  кольцами.  Спросила  у  моего  Алесандро.
-Счастлив  ли  ты,  став  моим  мужем. 
Он  мне  ответил. 

-Ты  это  скоро  увидишь. 
-И  я  тону  и  тону  в  этом  безмерном  море  его  счастья  и  любви.  Вот  оно  счастье,  о  котором  я  не  мечтала,  потому  что  не  могла  себе  такого  представить.

-А  моя  статуя  в  обрамлении  орхидей  и  живых  бабочек,  ведь  мужчина  на  колене  с  признанием  любви  это  он.  Разве  я  могла  себе  представить  столь  невероятное  признание  в  любви.
-Вот  так,  необычно,  как  никто  в  мире,  сделал  мне  предложение,  мой  муж.

-Вы  думаете,  вот  на  этом  красивом  валуне  просто  композиция,  нет,  это  наши  будущие  дети,  которые  смотрят  в  зеркало  бытия,  ища  свою  любовь.  И  моё  сердце  плачет  от  восторга  и  счастья. 
-Вот  он  перед  вами,  мой  любимый  Андалусский  пройдоха.  И  вся  моя  жизнь  в  нём.  Он  постоянно  меня  поражает,  поражает  тем,  как  в  самое  простое,  мимо  чего  проходишь  и  не  замечаешь,  вдруг  под  его  руками  приобретает  невероятный  смысл  и  красоту,  ощущения  чуда  - чуда  всепоглощающего  счастья. 
-Я  пью  за  моего  любимого,  за  моего  мужа,  моё  уважение  тебе - мой  дон  Алесандро  Гарсия  де  Эстре.

Не  знаю,  каким  образом  появилось  телевидение  Валенсии,  я  их  не  приглашал,  но  выступление  Алберто,  подъём  Афродиты,  из  вод  бассейна  и  выступление  Анны-Марии  показали  в  прямом  репортаже. 
Афродита  произвела  фурор,  чуть  ли  не  каждый  день  нам  из  кондитерской  присылали  сладкие  подарки,  такой  престиж  и  соответственно  спрос  на  их  продукцию  вызвал  этот  показ  их  мастерства.  К  ним  стали  поступать  заказы  даже  из  Мадрида.

На  следующий  день,  только  и  было  разговоров  о  свадьбе.  Мы,  как  всегда  собрались  семьёй.  Меня  мучили,  как  я  всё  это  придумал  и  больше  всего  их  волновал  вопрос,  как  по  воде  шёл   Алберто.

Всё  же  испанцы  большие  дети,  верящие  в  чудеса,  наверное,  в  этом  их  прелесть.  Я  им  объяснил,  и  они  потрясённые  смотрели  на  меня,  как-будто  я  им  открыл  величайшую  тайну. 
В  половине  сантиметра  от  поверхности  воды  была  проложена  дорожка,  из  калёного  толстого  прозрачного  стекла  по  которой  он  и  шел.  Как  маленькие  дети  они  зачарованно  смотрели  на  меня.

Мы  вчетвером  пошли  в  мой  сад,  там  уже  всё  прибрали  и  расставили  ротанговую  мебель.  Я  вытащил  пакет  с  хлебными  корочками,  бросил  их  в  воду,  подзывая  белого  лебедя,  которого  приучил  к  имени  Боря. 
Он  тут  же  подплыл  со  своей  самочкой.  Грациозно  изгибая  шею  подбирая  из  воды  хлеб.
Мои,  изумленно  на  меня  смотря.

-Господи,  когда  же  ты  его  приручил.
Анна-Мария  прижалась  ко  мне. 
-Как  я  потрясена  твоим  садом,  наверно  ты  никогда  не  будешь  жить  спокойно,  и  я  буду  молить  бога,  чтобы  ты  об  этом  и  не  мечтал.  Хочу,  чтобы  всю  жизнь  ты  меня  поражал  и  восхищал  своей  неуёмной  и  любящей  душой.

-Эти  маки  я  запомню  на  всю  жизнь,  просто  трудно  представить,  как  можно  таким  простыми  средствами  передать  свою  огромную  любовь.  А  глициниевая  аллея  верх  чувственности  и  изящества.  Я  шла  по  ней  и  душа  пела  и  ликовала,  от  твоей  любви  ко  мне.  Вот  сейчас  смотрю  на  твой  созданный  парк  спокойно,  а  душа  горит  от  изумления. 

-Это  удивительное  решение,  закрыть  его  со  всех  сторон  бамбуковой  стеной,  вход,  в  который  возможен  через  эту  невероятно  чувственную  живую  галерею. 
–Ты  создал  живое  художественное  полотно.

-Когда  мы  только  вошли  в  галерею,  в  самом  конце  виднелась  сплошная  стена  из  бамбука,  кусочек  голубого  неба  и  красная  полоса,  я  ещё  не  знала,  что  это  маки,  это  была  дорога  в  Эдем. 
-Это  было,  так  изумительно  красиво. 

-А  когда  вышла  в  этот  потрясающий  парк,  моё  сердце  затрепетало  от  этой  живой  картины,  изумрудный  газон,  пронзительно  голубая  вода,  как  отражение  неба,  в  обрамлении  твоей  полыхающей  любви  из  маков.  Какой  невероятный  символ  бытия,  его  вечности,  этот  огромный  волнующий  душу  замшелый  камень.   

-Где  ты  его  только  нашёл.  И  это,  искрящееся  детское  счастье  в  этих  трёх  фигурках,  что  может  быть  проще  и  значимее  в  этом  изменчивом  мире.  Но  как  пронзителен  и  печален,  до  скрежета  зубов  китайский  перистый  тёмно-пурпурный  с  золотистыми  пятнами  клён.  Как  точен  ты  в  расстановке  акцентов,  это  уверенные  мазки  твоей  широчайшей  палитры.
-Ты  не  Гауди  и  не  Дали,  но  и  не  приземлённый  реалист. 
-Ты  реалист-романтик.

-Как  это  необычно  и  философски  ёмко.  Преклоняюсь  перед  твоим  мастерством,  мой  муж,  мой  учитель.
Мария  вклинилась - а  у  меня  перед  глазами  полыхающая  надпись  на  небе - «Я  люблю  тебя  Аннушка»,  впервые  я  позавидовала  и  взгрустнула  такой  поразительной  свадьбе.

-Знаешь  Алесандро,  скульптура  Бугаева  это  просто  шедевр,  я  думаю  его  надо  пригласить  и  создать  тут  ему  мастерскую,  это  будет  большой,  очень  большой  скульптор. 
-Я  бабушка,  уже  думал  на  эту  тему  и  у  меня  далеко  идущие  планы.

-Ещё  во  время  свадьбы  обратила  внимание  на  удивительно  красивую  стрижку  самшита,  вот  сейчас  спокойно  смотрю,  как  это  необычно,  ново  и  поразительно  красиво. 
Салваторе  обращаясь  ко  мне.

-Алесандро  ты  разрешишь  мне  сюда  приводить  друзей  и  коллег  на  переговоры? 
-Да  ты,  что  дядя,  мне,  что,  письменное  разрешение  тебе  давать,  не  обижай  меня,  это  всё  ваше.
 

                Глава  11


Анна-Мария  предложила  поехать  в  свадебное  путешествие  по  Европе,  но  мне,  честно  говоря,  никуда  не  хотелось  ехать.  Она  всё  же  уговорила  съездить  на  Ибицу.  Приехав  туда,  я  оторопел  от  такого  количества  туристов  со  всего  мира.  Я  не  затворник,  но  моя  голова  одурела  от  этого  вавилонского  бедлама.

В  первый  же  вечер,  мы  пошли  с  Аннушкой  подальше  от  людей  от  этого  бедлама,  обнявшись,  мы  шли  вдоль  берега  моря.  За  грядой  камней  в  кромешной  темноте,  услышал  возню  и  крики  о  помощи,  на  русском  языке.  Девушка  плача  просила  оставить  её  в  покое,  она  умоляла,  но  в  ответ. 

-Заткнись  шлюха,  все  вы  целочки - гогоча - а  сейчас  станешь  женщиной, - двое  соотечественников  срывали  с  неё  одежду. 
В  прыжке  ногой   вырубил  одного,  тот  свалился,  ударившись  о  камни,  отключился,  второй  здоровяк,  набычился,  поворачиваясь  ко  мне.

-Ну,  что,  испанский  сучонок,  захотел  русского  кулака,  недобро  усмехаясь,  направился  ко  мне,  успел  ногой  швырнуть  песок  в  его  глаза,  врезал  ему  в  пах  от  всей  души. 
-Это  тебе,  за  испанского  сучонка,  он  согнулся,  вопя  от  боли,  я  больно  выворачивал  его  ухо. 

-А  это  тебе  от  меня  русского,  врезал  ему  в  зубы,  хороший  джеб  и  услышал  их  хруст,  мои  пальцы  сразу  взбухли.  Анна-Мария,  изумлённо  на  меня  глядя. 
-Ну,  ты  даёшь  Алесандро,  таким  я  тебя  ещё  не  видела.
Почти  голая  в  разорванном  сарафанчике   с  обнажённой  грудью  к  нам  подбежала  красивая  девушка  двадцати  лет. 

-Спасибо  большое,  ладонями  прикрывая  грудь  вы  меня  спасли,  Анна-Мария  накинула  на  неё  свою  кофту.  Обращаясь  к  ней  на  испанском,  чем  мы  вам  можем  помочь. 
-Сеньор,  вы  говорите  по-русски?! 
-Ещё  как  моя  девочка. 

Представился.  Тут  же  переводя  наш  разговор  Анне-Марии.
-Бывший  профессор  Петербургского  университета  Алексей  Луизович  Эстре. 
-А  вас,  как  молодая  сеньорита? 
-Ой,  простите,  Наталья  Большая. 
-Вот  так  вот  и  Большая.
Она  улыбнулась, - это  моя  фамилия.
Я  рассмеялся.

-Кто  вы  и  что  тут  делаете.  Один  из  упавших  зашевелился,  я  ему  хорошо  врезал  под  дых.
-Ладно,  по  дороге  расскажите. 
-Приехала  сюда  в  самостоятельную  творческую  командировку,  я  художница,  вслед  за  её  словами   переводил  Аннушке,  мы  с  Аннушкой  переглянулись.

-О,  это  интересно. 
-Услышала  русскую  речь,  подошла  к  ним,  как  к  людям,  а  они  поддонки  затащили  меня  сюда,  разрыдалась.
Анна-Мария  её  обняла. 

-Алесандро,  проводим  её  до  гостиницы. 
-Мы  вас  проводим  до  гостиницы. 
Натали  покачала  головой  сказав,  она  не  смогла  устроиться,  мест  нет  до  утра. 

-Тут  такой  кавардак. 
Анна,  смотря  на  меня.
-Но  мы  же  не  можем  её  тут  бросить,  да  ещё  в  таком  виде,  у  нас  большой  номер  пусть  отдохнёт  в  одной  из  комнат.  Посмотрела  на  меня,  смущаясь - она  нас  не  стеснит.

-Как  я  тебя  люблю  Аннушка,  погладил  её  по  щеке. 
Наташа  оторопело  посмотрела  на  нас.
Я  ей  всё  объяснил,  она  отнекивалась,  это  неудобно.
-А  в  таком  виде  удобно,  всё,  больше  не  перечьте,  где  вы  оставили  свои  вещи.

Утром,  проснувшись,  вышел  на  балкон  с  видом  на  море,  боже,  как  люблю  море.  Но  мне  так  захотелось  домой,  увидеть  Марию  и  Салваторе.  От  кого  мы  убежали,  чем  они  нам  бы  помешали.
Тихо  на  цыпочках  прошёл  в  комнату,  где  спала  Наташа.  У  стены  увидел  её  планшет,  не  удержался,  раскрыл  планшет  с  акварелями. 
Какое  удивительное  ощущение  цвета  и  замечательная  техника.  Вытащил  все  её  работы,  расставив  вдоль  стены.  И  любовался  ими,  позвал  Анну-Марию,  та  вышла  в  шёлковом  полупрозрачном  пеньюаре. 

Раннее  солнце  высвечивало  фигуру  Анны.  Тончайшая  ткань  призрачной  кисеёй  абсолютно  не  скрывала  обнажённую  фигуру  Анны-Марии,  боже,  как  она  соблазнительна,  как  взволновала  меня  эта  картина,  подошла  ко  мне.  Увидев  акварели.

-Какая  красота,  пресвятая  Богородица,  какая  сила  в  этой  девушке. 
-Да,  у  этой  девочки,  рука  мастера. 
Я  улыбнулся.
-Ты  сама  ещё  девочка,  моё  солнышко.

Мы,  обнявшись, смотрели  на  её  работы. 
-Вам  понравилось - мы  услышали  голос  проснувшейся  Наташи. 
-Вот  что,  Наташенька,  вам  тут  не  место  и  как  я  понял  и  не  безопасно.  Мне  тут  чертовски  не  нравится.  Я  очень  хочу  домой,  переводя  Анне-Марии,  предлагаю  вам  посетить  наш  дом.  У  меня  как  раз  сейчас  работают  наши  соотечественники,  художники. 

-Если  вам  понравится,  поживёте,  сколько  вам  захочется.  Мало  того,  предлагаю  вам  хорошо  поработать.  Моя  жена  купит  ваши  работы,  которые  ей  понравятся  для  своей  галереи.
-Вы  тоже  художник?

-Наташа,  я  профессор  хоть  и  бывший.
-Мне  неудобно. 
-А  вчера  вам  было  удобно.
Аннушка,  понимая,  о  чём  идёт  речь,  поцеловала  меня, - вот  и  за  это,  тоже  тебя  люблю.
В  тот  же  день  мы  уехали.
 
               
                *****************               
               
 
Мария  всполошилась  при  нашем  приезде.
-Что  случилось  Алесандро?
-Да,  ничего  хорошего,  умираю  без  тебя  и  подковырок  Салваторе.  Мой  медовый  месяц  будет  здесь,  мне  не  от  кого  убегать.  Тут  я  в  окружении  вашей  любви.  Мария  засветилась.

-Мой  Алесандро,  я  и  сама  затосковала  без  вас.  Вот  умру  тогда,  и  мотайтесь  по  Миру. 
-Нет  уж,  ты  видела  мою  программу  минимум. 
-Какую  ещё  программу? 
Аннушка  рассмеялась.

-Да  не  слушай  ты,  этого  пройдоху,  он  говорит  тебе  о  тех  детях  на  камне.
Я  обнял  Марию - у  меня  больше  бабушек  нет,  так  что  не  торопись  туда,  ткнул  пальцем   вверх.
-А  кто  эта  девочка? 
Анна-Мария  рассказала.

-Молодец  Алесандро,  я  горда  за  тебя  -  похвалила  Мария.
Познакомил  Колю  Бугаева  с  Наташей,  оказалось  они  заочно  знакомы  по  выставкам,  попросил  Колю  взять  над  ней  шефство.  Поселил  Наташу  в  отдельном  флигеле,  она  робко  на  меня  посмотрела.
-Кто  вы  такой  Алексей  Луизович.  К  вам  так  все  с  почтением  относятся. 

-Я  внук  доны  Марии  и  это  имение,  частью  принадлежит  мне,  рассмеялся - считайте  меня  помещиком. 
Переводя  Анне-Марии. 
-Всё  родная,  тебе  надо  учить  серьёзно  русский  язык,  ты  не  пожалеешь.

Месяц  любви  и  страсти  пролетел,  как  один  миг,  какое  мне  привалило  счастье.  Наконец-то  я  узнал,  что  такое  страсть  и  необузданность  плоти.  Годами  накопившаяся  во  мне  чувства  и  желание,  я  выплеснул  их  на  мою  Аннушку,  она  ошеломлённая  и  счастливая  говорила. 
-А  говорят,  испанцы  самые  жгучие. 

-А  я  кто,  по-твоему?!  Только  не  забывай  во  мне  еще  и  грузинская  кровь,  а  они  точно  испанцев  заткнут  за  пояс. 
-Алесандро,  ты  меня  растерзал,  но  Господи,  как  я  счастлива,  не  ужели  бывает  так  хорошо. 
-Такую,  как  ты,  разве  можно  любить  иначе,  потрясён  твоим  телом,  оно  совершенно.  Я  обязательно  сделаю  эскизы  для  твоей  обнажённой  статуи.

-Алесандро,  думаю, тебя  сам  Бог  послал  мне  с  моим  неуёмным  характером  и  моей  страстью.  Мне  нужен  был  ещё  более  неуёмный,  это  же  надо  через  всю  Европу  приехал  оборванец  - звонко  смеясь,  кидаясь  подушками - чтобы  так  завладеть  моей  душой  и  телом.
-Вот  за  оборванца  ответишь,  родишь  мне  троих.
-Да  от  тебя  хоть  десяток,  напугал. 

Она  обняла  меня,  крепко  прижавшись, - как  я  счастлива  Алесандро.
Я  её  ласкал  и  думал,  как  резко  изменилась  моя  жизнь.  Меня  обнимает  и  так  любит,  прекраснейшая  из  женщин.  Из-за  таких,  раньше  шли  войны,  кидали  под  ноги  целые  состояния.  Какое  счастье  любить  и  быть  любимым,  впервые  подумал  об  Ольге  с  благодарностью,  из-за  ее  подлости  моя  жизнь  так  кардинально  изменилась,  так  живу  полноценно.

Неужели  надо  вляпаться  так  в  дерьмо,  чтобы  сорвать  яблоко  счастья.  Природа  всё  уравновешивает,  не  бывает  чистого  добра,  или  чистого  зла.  С  чем  сравнить,  тогда  несравнимое.  Только  познавая  и  сравнивая,  мы  понимаем,  какая  пропасть  между  добром  и  злом.
Вечером  мы  собрались  за  столом,  Салваторе  расщедрился,  пошёл  за  бутылкой  он  не  знал  главной  новости,  впрочем,  как  и  Мария,  разливая  вино. 

-Вот  и  прошёл  ваш  медовый  месяц,  нет,  чтобы поездить,  посмотреть  мир. 
-Я  не  могу  без  твоего  бурчания  дядя. 
Громко  рассмеявшись - как  я  люблю  тебя  мой  пройдоха.
-За  молодоженов,  за  моих  будущих  внуков. 
-Уже  не  будущих. 

Он  пил  вино,  когда  до  него  дошло,  что  я  сказал  и  до  Марии  тоже,  они  вскочили.  Посмотрел  на  Аннушку,  мы  с  ней  прыснули. 
-Тест  показал,  я  беременна.
Боже  мой,  что  тут  было,  он  бегал,  лупцуя  меня  по  спине,  орал,  как  ненормальный,  прибежал  Хорхе,  Лусия,  а  он  всё  бегал. 
-Я  дед,  я  буду  дедом. 

Все  плакали  и  смеялись.  Наконец  он  успокоился.
-Салваторе,  как  наши  дела?
-А  ты  не  знаешь?!
-Ты  же  дядя,  у  нас  главный  капиталист, -  мы  заулыбались. 
-Но  в  связи  с  твоим  заданием. 

-Каким  таким  заданием,  все  удивлённо  на  меня  посмотрели. 
-Нет,  дядя,  ты  плохо  подлечился,  у  тебя  склероз,  он  ошеломлённо  смотрел  на  меня.
-Ты  же  только  что,  сказал  про  внуков. 
Аннушка  прыснула.

-Ну,  пройдоха - Салваторе  гоготал,  ты  меня  достал. 
-У  тебя  учусь  дядя.
-Нам  надо  обеспечить  будущее  моих  детей, - уже  серьёзно, - в  Питере  откроются  пока  четыре  продуктовых,  элитных  магазина.  Нам  надо  пересмотреть,  своё  отношение  к  этому  вопросу,  думаю  надо  всё  производить  самим.  И  я  думаю  надо  создавать  не  только  элитные  магазины,  но  и  магазины  более  доступные  по  цене.  Пусть  мы  проиграем  в  цене,  зато  приобретём  в  обороте,  и  это  будет  гораздо  весомее.  Салваторе  заинтересованно  на  меня  посмотрел.

-Но,  я  не  об  этом,  у  меня  появилась  задумка,  хочу  посоветоваться  с  вами.
-Хочу  скупить  весь  квартал  вокруг  галереи  и  ресторана,  Салваторе  присвистнул,  даже  привстал  от  удивления. 
-Ничего  у  тебя  аппетиты. 

-Хочу  построить  гостиницы,  концертные  залы,  небольшой,  но  настоящий  ботанический  сад  с  упором  на  экзотические  растения,  каких  нет  в  Валенсийском  ботаническом  саду,  сад  экзотических  птиц,  аквапарк,  ремесленные  мастерские,  пригласить  кустарей  оружейников  из  Альбасете,  гончаров,  кружевниц.  Рестораны  и  кофейни.  Вот  такой  вот  воедино  связанный  комплекс.  Это,  как  бы  вчерне. 

-Хочу  утереть  нос  каталонцам, с  их  Коста-Дорадо,  где  находится  Порт-Авентура. (  Более  тридцати  аттракционов,  бары  рестораны)  Но  у  них  тематический  парк,  народов  мира,  а  мне  хочется,  чтобы  он  был  сугубо  испанский,  с  её  непередаваемой  богатейшей  историей.

-Что  скажите,  они  молчали,  ошеломлённые  смотрели  на  меня. 
-И  ты  всему  этому  учился  в  своём  университете,  -  как  всегда  съязвил  Салваторе. 
-Да  племянничек,  раздвинул  ты  свои  лапища,  аж  дух  захватило,  не  удержавшись,  а  может  нам  новый  город  построить, - подыгрывая  ему - Сан-Салваторе.  Он,  гогоча,  хлопал  меня  по  плечам - согласен.

Мария  подняла  руку.
-Поражена  твоим  замахом,  но,  черт  побери,  мне  это  начинает  нравиться. 
-Давай  Алесандро,  проработай  идею  основательно,  надо  всё  продумать,  сделать  предварительную  экспертизу,  во  что  это  обойдется,  какая  выгода.

-Бабушка,  только  никто  не  должен  знать,  иначе  цены  на  участки  взвинтятся  до  астрономических  высот. Я  внимательно  изучил  застройку,  в  ней  много  не  застроенных  мест  на  них  возвышаются  холмы,  нам  это  очень  выгодно.  Хорошие  подъездные  пути,  близко  до  моря  и  прекрасный  вид  на  него,  рядом  метро.  И  в  тоже  время  на  другом  конце  города  от  потрясающего  центра  науки  и  искусства.  Когда  я  впервые  его  увидел,  был  потрясён  его  архитектурой. 
Анна-Мария,  восторженно  смотря.   

-Когда  же  ты  всё  это  успел  разведать.
-Салваторе,  я  думаю,  конечно,  можно  привлечь  инвесторов,  но  это  значит,  мы  будем  делиться  прибылью.  Мне  кажется,  мы  должны  быть  единоличными  хозяевами  этого  комплекса,  как  ты  считаешь,  кредиты  да,  но  ни  каких  дольщиков  с  их  дрязгами.

-Мария  изумленная - и  когда  же  тебе  пришла  эта  идея,  когда  делал  парк  для  Анны-Марии.
-Это  мой  личный  парк? -  вскинулась  Аннушка.
-Господи,  Анна-Мария,  какая  ты  бестолковая,  ну,  а  кому  же  ещё  он  его  делал,  он  же  его  тебе  подарил,  чтобы  тебе  было,  где  гулять  и  отдыхать  с  детьми.

-Бабуля  он  сумасшедший,  разве  бывает  столько  в  одном  человеке,  боже  какой  охват  и  сколько  идей,  мне  так  это  нравится.

Салваторе  уже  серьёзный,  задумавшись,  посмотрел  на  меня.
-Мне  это  тоже  по  душе,  грандиозно,  это  уже  конечно  другой  масштаб,  потянем  ли,  но  твои  рассуждения  мне  по  душе. 
Мария  взяла  в  руки  бразды  правления,  её  глаза  загорелись.

-Я  возьму  на  себя  приобретение  земель - ты  Салваторе  всё  финансовое  обеспечение,  обмозгуй  со  своими  юристами.  Земли  надо  будет  покупать  под  разными  именами.  Да,  это  огромные  деньги,  но  туризм  прибыльное  дело  и  быстро  окупаемое.

-Алесандро,  за  тобой  полное  обеспечение  материалами  по  проекту,  спешить  нам  некуда,  дай  простор  своим  идеям,  ну  да,  не  мне  тебе  советовать,  ты  внучка  помогай  Алесандро.
-Боже,  как  я  вошла  во  вкус,  смотря  на  меня  проницательно - ты  ведь  думал  об  этом,  когда  делал  галерею.

-Ты,  как  всегда  проницательна  бабушка,  от  тебя  ничего  не  скроешь,  ты  самая  умная.
-Хватит  пройдоха,  я  очень  горжусь  тобой,  в  тебе  огромная  созидательная  сила  и  не  против  людей,  а  для  них.
-Анна-Мария  ресторан  и  кофейня  за  тобой. 

-Нет,  бабушка,  это  возьму  на  себя - пусть  на  ней  только  галерея,  ей  будет  тяжело  - погладил  мою  девочку  по  животику.  И  потом,  Гурами  ещё  испанский  не  совсем  выучил  и  ему  трудно,  а  так  он  поговорит  со  мной  и,  ему  полегче,  не  один. 

-Хороший  ты  человек  Алесандро,  до  всех  тебе  дело.
-Но  с  начало  надо  съездить  на  открытие  магазинов  в  Питер,  это  неплохие  деньги  и  в  нашем  проекте  они  будут  нелишние. 
Через  месяц  мы  втроём  должны  были  улететь  в  Петербург,  Мария  причитала,  что  мы  её  бросаем.

-Бабушка,  тебе  будет  тяжело  и  там  сейчас  холодно.  Я  тебе  обещаю,  летом  тебя  свезу  в  Петербург,  ты  сможешь  увидеть  могилу  своего  брата.
-Ладно,  бросайте  меня  на  произвол  судьбы,  богом  забытую  женщину,  мы  расцеловали  наш  оплот,  стержень  нашего  дома  донну  Марию,  когда  она  меня  обнимала. 

Шепнула - будь  осторожен  мой  мальчик,  мне  снился  плохой  сон.
На  следующий  день  мы  встретились  с  Бугаевым,  и  его  командой,  в  месте  с  ними  была  и  Наташа,  мы  поехали  в  галерею.  Наташа  ахнула,  впервые  переступив  порог  галереи - какая  красота.  Коля  ухмылялся.  Наташа  долго  смотрела  на  чеканку,  на  мальчика  на  камне,  прошла  по  всем  залам  остановилась  у  водоёма,  мы  ей  не  мешали,  ребята  расставляли  свои  работы.  Её  глаза  смотрели  с  восторгом  на  скульптуру  моей  матери,  и  в  тоже  время  она  даже  всплакнула.

-Что  загрустили  Наташа. 
-Вспомнила  свою  маму,  она  у  меня  умерла  рано,  отец  привел  молодую  красивую  жену,  но  она  мне  не  нравится,  как  в  прочем  и  я  ей.
-А,  что  обозначает  эта  скульптура? 
-Это  моя  мама,  как  и  вы,  потерял  рано  всех  своих  близких.  Теперь  она  вот  рядом  со  мной. 

-Алексей  Луизович,  а  мальчик  на  камне  который  смотрит  через  всё  помещение  на  эту  скульптуру   вы?  - да  ты  права,  это  я.  По  моим  эскизам  все  скульптурные  работы  сделал  Коля.
-Боже,  как  здорово,  руки  сына  плещутся  в  любви  матери.
-Вы  меня  удивили  Алексей  Луизович.
-Вы  меня  тоже  Наташенька,  поняв  мой  замысел,  ну  что  же  пойдём  дальше. 

Вошли  в  сад  кофейни,  она  ахнула - боже  это  же  Эдем,  увидела  деда  в  кресле. 
-А  куда  так  он  любяще  смотрит,  какое  необычное  название  для  Испании,  оно  ведь  грузинское. 
-Это  имя  моей  бабушки,  а  в  кресле  сидит  мой  дед.  Мы  зашли  в  кофейню. 

Вдруг  она  замерла - я  знаю  эту  женщину,  мы  изучали  её  творчество. 
-Это  и  есть  моя  бабушка.  Наташа  остановилась,  внимательно  на  меня  посмотрев.
Мы  вошли  в  ресторан,  она  восторженно  остановилась  перед  оранжереей,  подошла  Аннушка. 

-Алексей  Луизович,  а  что  обозначает  апельсиновая  ветвь.
-Это  древний  обычай  Испании,  перед  свадьбой  жених  дарит  восковую  ветвь  цветущего  апельсинового  деревца,  как  признание  и  подтверждение  своей  любви. 
-Но,  ведь  это - ваша  жена. 
-Да,  а  у  ног  её  я.

Резко  повернувшись,  жадно  смотря  на  меня.
-Разве  такая  любовь  бывает, - её  вопрос  поняла  даже  Анна-Мария.
-Переведи  ей,  я  до  сих  пор  сама  в  это  не  верю,  но  если  вы  с  ним  больше  пообщаетесь,  то  поймёте,   в  этом  мире  всё  бывает,  только  в  это  надо  верить. 

Впервые  я  покраснел,  переводя  слова  моей  девочки.  Аннушка  увидела  моё  смущение,  нежно  поцеловала  меня  в  щеку.
-Это  мой - Андалусский  пройдоха. 
-Что  она  сказала? 
Я  ей  перевёл - это  у  меня  тут  такое  прозвище.
Она  увидела  чеканку  с  кружевами  и  обомлела,  зачаровано  рассматривала  каждую  чеканку,  проявив  неплохое  понимание  технологии  изготовления  чеканки.

-Разве  в  Испании  занимаются  чеканкой?
-Теперь  да.
-А,  кто  её  автор, - подошедший  Бугаев  рассмеялся. 
-Он  Наташенька  с  тобой  и  разговаривает.
Наташа  вздрогнула,  с  испугом  глядя  на  меня.
-Простите  меня, -  мы  все  рассмеялись.
-Да,  за  что. 

-Впервые  встречаю  такого  необычного  человека,  я  запомню  вас  на  всю  жизнь.
Мы  пошли  смотреть  расставленные  работы,  Анна-Мария  выбрала  очень  многие  работы,  с  некоторыми  работами  ребята  не  захотели  расставаться,  и  я  их  понял.  Но  то,  что  выбрала  Анна-Мария,  было  поразительно  чисто,  душевно  и  очень  искренне.  Все  же  незамыленный  глаз  видит  многое,  к  чему  уже  глаз  местных  жителей  привык.

Тут  не  было  пасторальных  лубочных  картин,  глубинка,  труд  простого  человека  и  сам  человек,  это  было  очень  сильно.  И  потрясающие  виды  Испании.
-Ну,  а  вы  Наташенька,  где  ваши  работы. 
Она  засмущалась, 

-Давайте,  не  стесняйтесь. 
Она  выставила  свои  работы  и  мы,  потрясённые  все  замерли,  да  у  неё  огромное  будущее,  какая  мощная  сила  чем-то  сродни  с  Алберто.  Это  взрослый  зрелый  мастер,  она  стояла  пунцовая  от  нашего  молчания. 
-Наташа,  это  гениально,  вы  просто  молодчина - её  глаза  загорелись  счастьем. 

-Вам  правда  нравится. 
Анна-Мария  её  обняла  и  поцеловала  в  щеку - брависсимо! 
Даже  Бугаев  с  ребятами  опешили.
-Ай  да  тихоня,  молодчина,  она  от  радости  вся  светилась.

-Наташенька,  мы  хотели  бы  приобрести  все  ваши  работы.  Моей  жене  они  очень  понравились,  а  она  неплохой  искусствовед. 
Она  замялась. 
-Ребята,  пожалуйста,   оставьте  нас  наедине.
-Вас  что-то  смущает   Наташа?
Она  покраснела.
-Вы  были  так  добры  ко  мне,  но  мне….,  мой  отец…., - она  замялась. 
-Мне  стыдно  у  вас  брать  деньги  я  вам  дарю  все  работы.  Посмотрел  на  неё  внимательно. 

-Вот  что  Натали,  возьму  любые  ваши  три  работы,  как  ваш  подарок,  выберите  сами,  а  остальные  у  вас  куплю.
Она  благодарно  на  меня  посмотрела,  выпалив  торопливо.
-Спасибо  большое,  а  то  у  меня  нет  денег  на  дорогу,  те  поддонки  украли  у  меня  все  деньги,  а  у  отца  я  не  прошу. 

-Что  же  вы  молчали  глупенькая. 
-Мне  было  стыдно. 
-Стыдно  воровать. 
-Сколько  вы  сможете  продать  своих  работ,  она  замялась - вам  правда,  понравились  мои  работы. 

-Очень,  вы  очень  талантливая,  куплю  всё,  если  можно,  называйте  цену.
-Наташенька,  я  не  знаю,  пробьётесь  ли  вы  в  Питере,  вот  вы  видели  гениальные  работы  Коли,  какие  скульптуры,  а  дома  его никто  не  знает.  А  тут  его  работы  уже  включены  в  каталоги.  И  я  хочу   здесь  организовать  для   него  мастерскую.

-Я  ваши  работы  выставлю  в  галерее  и  уверен,  они  все  будут  востребованы.
Она  мялась,  боясь  поднять  глаза - может  тысячу  долларов, - я  рассмеялся,  она  жутко  покраснела. 

-Не  мучайтесь  Наташа,  я  вам  даю  двадцать  тысяч  долларов,  достал  деньги  пересчитал  ей.  Ошеломлённая  испуганно,  чуть  не  плача.
-Но  это  так  много. 
-А  вы  того  стоите,  и  потом  я  не  альтруист  на  вас  тоже  заработаю.

 -Нет,  вы,  наверное,  надо  мной  смеётесь.   
-Наташенька,  таким  вещами  не  шутят,  попросите  Колю,  он  вам  объяснит,  как  лучше  перевести  их  на  карту. 
-Ну,  что,  по  рукам?
-Вы  потрясающий  человек,  она  бросилась  мне  на  шею - вошла  Аннушка. 

-Ну,  вот  - улыбаясь - нельзя  оставить  на  минуту.
 Наташа  стояла  и  плакала,  Анна  её  успокаивала.
-Ты  великолепная  художница,  Алесандро  везёт  на  таланты,  сам  талантлив  и  к  нему  они  тоже  тянутся. 
Я  переводил  Наташе.
-Наташа,  мы  тебя  ждём  на  следующий  год  в  любое  время. 

-Боже,  какие  вы  замечательные  люди. 
-Я  скоро  приеду  в  Питер  по  делам - позвоните  мне  Наташенька.  Давая  ей  свой  номер  телефона.
На  следующий  день  я  их  отправил  домой,  подарив  подарочные  наборы  вина. 

Анна-Мария  любовалась  работами  Наташи.
-Мне  их  жалко  продавать. 
-Ну  и  не  продавай,  выбери  самые  лучшие,  а  несколько  продай,  чтоб  мы  знали  конъюнктуру.  У  неё  большое  будущее,  я  пригласил  её  на  следующий  год.  Устроим  выставку,  ей  нельзя  погубить  свой  талант,  да  и  дома  ей,  по-моему,  плохо. 

-В  тебе  Алесандро  неплохой  бизнесмен  и  это  уживается  с  порядочным  отношением  к  людям.  Наверное,  и  за  это  тоже  я  люблю  тебя.
Позвонил  Игорь  Юрьевич,  сказал,  магазины  уже  готовы,  и  он  нас  ждёт. 
-Алексей  Луизович,  тут  вами  интересуются  люди  известного  криминального  бизнесмена  так  называемого  Юры  Большого,  будьте  осторожны,  очень  неприятный  человек. 

Сразу  вспомнил  Наташеньку.  Скорее  это  кличка,  но  в  голове  что-то  засветилось,  возникло  какое-то  понимание. 
-Спасибо  за  предупреждение,  ждите  в  четверг. 
Мария  кинула  пробный  шар,  власти  обещали  полное  содействие  в  наших  начинаниях.  Это  было  хорошо,  нам  обещали  большие  льготы,   не  ожидал.
 

                Глава  12


В  среду  вечером  мы  вылетели.  Первое  что  сказал  Салваторе - больше  ты  в  этой  квартире  жить  не  будешь,  надо  приобрести  что-то  более  солидное. 
-Да  на  какой  чёрт  она  нужна,  мы  приезжаем  сюда  на  короткий  срок.   
-Нет,  будут  внуки,  что  они  будут  в  этой  живопырке  делать,  Анна-Мария  засмеялась.

-А  ты  чего  смеёшься  дочка. 
-Я  ему  сказала  в  прошлый  раз,  что  как  только  приедет  папа  он  сразу  же  скажет,  что  нужна  другая  квартира.
-Ну,  что  на  меня  насели  какая  разница,  где  спать. 
-Ты  Эстре  не  забывай,  сынок.

-Нет,  дядя  и  в  дерьме  остаюсь  Эстре,  тут  ты  не  прав.  С  квартирой  не  спорю,  просто  ты  завтра  встанешь  и  увидишь  какой  тут  замечательный  вид,  всё  было  как-то  не  с  руки,  да  и  в  Москву   собирался  переехать,  там  для  нас  огромный  рынок.  Хотя  недвижимость  тут  бешено  растёт,  и  вложенные  деньги  сторицей  окупятся. 

-Я  думаю  Алесандро,  к  моим  годам  ты  будешь  кит,  огромный  у  тебя  потенциал,  широко  мыслишь. 
Утром  он,  стоя  у  окна,  покряхтел.
-Да,  вид  здесь  замечательный,  купи  весь  этаж  и  объедини - сколько  комнат  на  этаже. 
-Двенадцать. 

Вот  и  будут  полноценных  шесть  комнат.
В  Англетере  нас  ждал  Игорь  Юрьевич,  тепло  поздоровались,  подошёл  трейлер  с  партией  продуктов.  Игорь  Юрьевич  дал  указание  помощнику,  чтобы  он  развёз  товары  и  принял  следующие  машины.  Решили  открытие  организовать  в  воскресенье.

Вечером  мы  опять  встретились  в  Англетере  отметить  наш  приезд,  Салваторе  впервые  приехавший  в  Россию  с  интересом  всё  разглядывал.  Было  много  иностранцев,  как  всегда  роскошные  девицы  по  вызову,  местные  финансовые  воротилы.
 
Он  нагнулся  ко  мне,  тобой  интересуется  симпатичная  женщина,  очень  пристально  тебя  рассматривает,  невзначай  посмотрел  и  увидел  Ольгу,  которая  сидела  с  каким-то  мужчиной  лет  сорока.  И, что  меня  поразило,  он  гладил  её  коленку,  и  ей  это  было  небезразлично,  и  тут  вспомнил  Наташу  Большую,  почему-то  увязал  их  всех  вместе.

Смотрел  на  неё,  Господи,  какая  все  же  она  шлюха,  мне  стало  противно. 
-Салваторе,  она  не  стоит  твоего  внимания - это  моя  бывшая  жена.  Анна-Мария  её  то  же  заметила,  её  лицо  неуловимо  изменилось,  я  любовался  моей  любимой,  моей  гордой  испанкой.  Пожал  её  руку,  улыбаясь.
-Хватит  Аннушка,  её  сейчас  хватит  инфаркт. 

Анна-Мария  рассмеялась.
Вечер  прошел  замечательно.   
Возил  Салваторе  по  ночному  городу,  обещал,  свожу  завтра  в  Эрмитаж  и  в  Университет,  а  потом  на  могилу  своих  родных. 
Я  не  забыл  о  своём  обещании  поставить  памятник  своей  семье,  Бугаев  выполнил  мою  просьбу  и  без  меня,  установил  памятник  к  моему  приезду.  И  теперь  я  сам  увижу  памятник  впервые,  хотя  и  по  моему  эскизу. 

Хотел  договориться  со  служками  при  церкви,  чтобы  они  следили  бы  за  могилой. 
Салваторе  был  восхищён  Питером.
-Не  думал,  что  он  такой  красивый,  это  настоящий  европейский  город. 
-А,  ты  думал,  тут  в  лаптях  ходят  и  на  окраинах  медведи  бегают.

Утром   их  накормил  хачапурами  и  блинами  с  икрой,  и  мы  поехали  в  Университет. 
На  Анне-Марии  был  тёмно-вишнёвый  брючный  костюм.  Брюки  заправлены  в  короткие  сапожки,  отороченные  мехом  шиншиллы  и  такая  же  короткая  шиншилловая  куртка.  Гладко  зачёсанные  волосы.   

-Господи,  родная,  как  ты  прекрасна,  она  счастливая  чмокнула  меня  в  губы. 
Показал  кафедру  биологи.  Салваторе  восторженный.
-А  где  ты  работал? 
Мы  прошли  к  моему  бывшему  кабинету,  открыл  дверь,  пропуская  Салваторе  и  Анну-Марию.

-Вы  к  кому  Господа? 
Цейтлин  не  узнавая  меня,  приподнялся  из-за  стола.
-Хочу  показать  своему  тестю  и  жене,  где  мне  раньше  наставляли  рога  когда-то  лучшие  друзья.
-Алёша,  это  ты?

-Для  вас,  я  Алесандро  де  Эстре. 
Растерянные  лица  смотрели,  пожирали  глазами  нашу  троицу.  Анна-Мария  одарила  всех  надменным  взглядом  королевы.  Мне  стало  противно  и  на  испанском  обращаясь  к  своим.
-Пошли  из  этого  гадюшника. 
На  выходе  Салваторе  спросил. 

-Что  он  тебе  сказал? - я  перевёл  и  свой  ответ  тоже. 
Похлопал  меня  по  плечу.
-Даже  падение  надо  уметь  признавать,  но  главное  поражение  превращать  в  победу.  Ты  наша  кровь - дал  ты  им  взбучку,  стояли  красные  как  раки.
По  Эрмитажу  Салваторе  ходил,  маленьким  мальчиком,  беспрерывно  восхищаясь. 

-Боже  мой,  как  много  у  вас  испанцев,  Веласкес,  Гойя,  Сурбаран,  Мурильо,  он  не  верил  своим  глазам,  не  хотел  уходить,  но  Аннушка,  уже  устала.
-Всё,  поехали  в  Европейскую,  пообедаем. 

Ресторатор,  увидев  нас,  подошёл  к  нам,  неплохо  знавший  испанский,  вежливо  поздоровался  с  нами.  Представил  ему  дона  Салваторе. 
-Рад  вас  видеть  господа  в  своем  заведении,  подозвал  метрдотеля,  угощение  за  счёт  ресторана  и  не  обижайте  меня  отказом. 

-Завтра  у  вас  открытие  магазинов,  слышал  от  Игоря  Юрьевича,  обязательно  приду,  у  меня  к  вам  будет  тоже  предложение.  Ну  ладно  до  встречи,  мне  очень  приятно  вас  видеть  господин  Салваторе  де  Эстре - вежливо  поклонился,  прощаясь  с  нами.
Салваторе  было  приятно.  И  он  с  одобрением  смотрел  на  меня.

-Молодец  мой  мальчик.  Тебя  должны  уважать,  уважение  иногда  лучше  золотой  карты  «виза».  Так  держать.
Отдохнув,   повёз  их  на  кладбище,  на  могилу  моих  любимых.  Уже  издали  обомлел,  расчищенная  дорожка  выметенный  снег  обнажал  гранитное  основание  памятника.  Потрясающая  скульптура  заставила  меня  всего  затрепетать,  глаза  застили  слёзы.

На  скамейке  сидел  дед,  что-то  рассказывая,  одной  рукой  он  обнимал  свою  жену,  которая  склонила  голову  ему  на  плечо,  её  лицо  светилось  счастьем.  Мой  отец  сидел  в  их  ногах,  запрокинув  голову,  на  колени  матери  и  моя  бабушка  гладила  его  волосы,  а  моя  мама  стояла,  сзади  обнимая  деда  и  бабушку,  с  любовью  смотря  на  моего  отца.  Сбоку  стояла  каменная  глыба  с  надписью,  «С  любовью  от  внука  и  сына»,  за  валуном  стояла  высокая  изумрудная  туя.

Мне  так  стало  больно  и  горько,  расплакался,  как  мальчишка.  Я  прижался  к  ним,  целуя  их  лица, ошеломлённый  Салваторе  обнимая  Анну-Марию,  которая  тоже  плакала.
Принёс  с  собой  два  пакета,  развернул  маленький,  поцеловал  деда. 

-Дед,  я  выполнил  твою  просьбу, -  высыпал  землю  его  горячо  любимой  Испании  на  могилу.  Смахнул  снег  с  бронзовой  скамейки  стоящей  напротив  памятника,  вытащил  на  маленький  кованый  столик  бутылку  коллекционного  вина,  три  пластмассовых  стаканчика,  достал  низкую  вазу  с  живыми  незабудками  и  поставил  её  у  их  ног.  Анна-Мария  с  огромными глазами  печально  смотрела  на  меня,  по  её  щекам  текли  горькие  слёзы.
Разлил  вина.

-Ты  прости  меня  Салваторе,  что  взял  бутылку,  дед  всегда  мечтал  выпить  это  вино.
-Молчи  сынок,  ты  всё  сделал  правильно,  его  голос  был  сиплый  и  тоскливый.  В  стеклянный  четвёртый  стакан  налил  вина  и  поставил  его  у  ног  деда.

-Дедуля,  я  привёз  тебе  землю,  о  которой  ты  горевал,  но  я  сделал  больше,  привёз  тебе  племянника,  красавицу  внучку,  и  не  увядающую  любовь  твоей  сестры,  которая  всё  время  вспоминает  тебя  с  любовью. 
Слёзы  душили  меня. 

-Я  вас  очень  люблю, - окропил  вином  землю  и  выпил  залпом.  По  щекам  Салваторе  текли  слёзы. 
-Прости  меня  дядя,  за  дурные  мысли,  ты  вырастил  замечательного  внука, -  и  выпил  вина,  а  за  ним  Аннушка.
Мы  зашли  в  церковь,  поставил  четыре  свечки  за  их  упокой,  заплатил  священнику  за  молитву  по  моим  любимым.  Потом  нашёл  служку,  высказал  ему  свою  просьбу.

-Так  мне  уже  заплатили  за  целый  год  вперёд  Николай  Бугаев,  он  устанавливал  этот  замечательный  памятник  самый  красивый  на  кладбище. 
Мы  молча  ехали  до  дома. 
Уже  подъезжая  к  дому,  обратил  внимание  на  машину.  Тёмно-синее  «ауди»  сопровождала  нас,  по-моему,  с  самого  кладбища.

Дома  позвонил  Бугаеву.  Поблагодарил  его  за  замечательный  памятник  и  за  заботу  о  нём. 
-Коля,  хотел  бы  тебя  увидеть,  передать  тебе  деньги  и  у  меня  к  тебе  необычный  разговор,  но  это  между  нами.

 Выглянул  в  окно  и  увидел  тёмно-синее  «ауди»  значит,  мне  не  показалось  и  разговор  Игоря  Юрьевича,  был  не  беспочвенен.
И  тут  вспомнил  Наташу  Большую  и  её  молодую  мачеху,  не  знаю  почему,  но  вспомнил  Ольгу  с  Юриком.  Не  он  ли  Большой?  Хорошего  тут  ждать  было  нечего,  не  хотел  пугать  своих,  тем  более,  что  мы  скоро  уедем.
Мы  сели  поужинать,  Салваторе  и  Анна-Мария  сидели  печальные. 

-Ну,  что  носы  повесили.   
-Никогда  в  жизни  не  видела  столь  замечательного,  реалистичного  памятника,  ты  очень  жизнелюбивый  Алесандро. 

-Ты  глубоко  задел  этой  работой  мою  душу,  Анна-Мария  положила  свои  ладони  на  мои  руки - жизнь  горька  и  не  все  из  жизненных  передряг  выходят  достойно.  Я  понимаю,  этот  памятник  не  всем  по  зубам,  но  ты  их  не  забыл,  не  предал   и  продолжаешь  их  любить.  Лучшее  тому  подтверждение,  как  ты  вёл  себя  сегодня  на  кладбище.  И  твои  слёзы  многого  стоят.

-Они  там,  на  небе - перекрестилась  вместе  с  Салваторе,  увидели  нас  и  они  безумно  благодарны   за  твою  огромную  к  ним  любовь. 
-Моё  тебе  уважение,  мой  муж,  мой  дон - Алесандро.

                **********
               

Позвонил  Коля,  я  его  встретил,  он  сердечно  поздоровался  с  Анной-Марией  и  Салваторе. 
Мы  уединились  на  кухне,  передал  ему  деньги  за  скульптуру  и  её  установку.  Добавил  ему  ещё  за  заботу. 
-Не  надо  Алексей  Луизович - нет  Коля,  тебе  они  не  лишние,  а  мне  очень  приятно,  очень  тронула  твоя  забота. 
-У  меня  к  тебе  просьба. 

-Вокруг  меня  что-то  затевается.  По-моему  к  этому  имеет  отношение  моя  бывшая  жена.  Ты  её  помнишь.  Думаю,  она  затеяла  какую-то  гадость  через  своего  хахаля,  зовут  Юра  и  мне  кажется,  что  его  дочь - Наташа  Большая. 
-Ничего  себе! 

-Это  догадка  не  более. 
-Мне  показалось,  Ольга  вешает  рога  своему  Юрику.  Нет  ли  у  тебя  знакомого,  кто  смог  бы  за  ней  проследить  и  за  её  «Юрочкой»  и  ещё  за  нами  слежка  тёмно-синее  «ауди». 

-Алексей  Луизович,  у  меня  есть  приятель  из  частной  сыскной  службы,  он,  как  раз  занимается  такими  щекотливыми  вопросами.  Он  может  сделать  ауди  и  видео  запись. 
-Вот  и  хорошо,  с  оплатой  вопроса  нет.
Мы  попрощались.

-Что  так  долго  Алесандро? 
-Дела  родная.
Следующие  два  дня  мы  посвятили  поездке  в  Павловск  и  Петергоф.  Салваторе  и  Анна-Мария  были  в  неописуемом  восторге.  Да  холодная  война  в  пагубную  сторону  отразилась  для  имиджа   России.

Я  хотел  со  своими  съездить  в  Москву,  прозондировать  почву  для  нашего  выхода  на  Московский  рынок.  Игорь  Юрьевич  дал  мне  телефоны  заинтересованных  людей. 
Три  дня  мы отдыхали,  были  на  балете,  ходили  в  Русский  музей  и  Исаакиевский  собор,  который  их  просто  потряс.

Днем  у  Собора  встретил  Колю  Бугаева,  который  мне  передал  кассету,  предварительно  связавшись  со  мной  по  мобильному  телефону.  Поздним  вечером  мы  приехали  домой,  и  уже  поднявшись,  вспомнил,  что  не  купил  продукты,  чертыхнувшись,  сказал,  пойду  за  продуктами.
Вышел,  накупил  продуктов,  неся  в  обеих  руках  подходя  к  дому  ногой  открывая  дверь  подъезда,  почувствовал  страшный  удар  по  голове  и  я  отрубился.
 

                13  Глава   


Очнулся   связанный,  лежащим  на  полу.  Было  жарко,  а  по  самому  полу  тянулся  холодный  воздух,  пахло  дымом.  Понял,  нахожусь  за  городом.  Голова  моя  страшно  болела,  глаза  завязаны,  огромную  гематому  на  затылке  я  ощущал,  поворачиваясь  на  спину.  Строил  догадки,  хотели  бы  убить — убили.

Жив - тогда  что,  бизнес,  деньги  или  уязвлённое  самолюбие?  Может  всё  вместе,  вспомнил  злобные  завистливые  глаза  Ольги,  от  неё  всё  можно  ожидать.  Меня  больше  всего  беспокоило,  как  там  Анна-Мария  и  Салваторе,  одни  в  чужом  городе,  у  меня  сердце  разрывалось  от  безысходности,  оттого,  что  мне  им  ничем  не  помочь.

В  комнату  вошли  двое,  сняли  с  губ  скотч,  нисколько  не  церемонясь,  сдирая  с  силой,  сняли  повязку  с  глаз.  Так  и  есть,  один  из  двоих  оказался  бугаем  «Юрочкой».  Теперь  он  мне  не  казался  таким  бугаем,  как  прошлый  раз.  Страшный  удар  по  ребрам,  теряя  сознание,  услышал  его  голос. 

-Я  тебя  предупреждал  тварь  профессорская,  чтобы  ты  не  портил  жизнь  моей  Оленьке.
 Задыхаясь  от  жуткой  боли.
-Чем  же  помешал  этой  шлюхе. 

Новый  удар  не  замедлил,  но  я  успел  сгруппироваться,  смягчая  удар,  боль  была  непередаваема.
-Ты  стал  очень  храбрым  засранный  испанишка.  Я  тебя  гнида  растопчу.
-Юрок,  не  забывай,  я  поданный  Испании,  ты  ищешь  на  свою  голову  приключение.

-Ты  мне  угрожаешь  рогоносец.
-Ты  Юрик,  дурак,  твои  люди  засветились  их  заметили,  и  я  принял  кое  какие  меры  и  потом,  не  я   рогоносец,  а  ты. 
-О  чем  ты - плесень  книжная. 
-Твои  люди  разнюхивали  про  меня,  через  них  выйдут  на  тебя. 
-Ну  и  что? 

-Скажу,  хотел  предложить  совместный  бизнес.
-Я  смотрю,  ты  шустрый  стал,  два  винных  магазина,  четыре  продуктовых  магазина,  слышал,  в  Москву  хочешь  податься. 
-Нет,  тварь,  мне  это  очень  не  нравится,  мне  твоя  морда  омерзительна,  он  нагнулся  и  с  остервенением  замолотил  кулаками  по  лицу.  Еле  видел,  глаза  заплыли,  из  разбитой  брови  текла  кровь,  губы  надулись  гематомой. 

А  я  лежал  и  с  тревогой  думал  об  Аннушке  в  каком  она  сейчас  ужасе.  Хорошо,  что  у  неё  есть  телефон  Бугаева,  догадается  ему  позвонить.  Салваторе  наверняка  свяжется  с  консульством.

Меня  еще  избили  два  раза.
А  вечером  появилась  Ольга.
-Ну,  что,  дон  Алесандро,  так  тебя  теперь  величают,  лежишь  говном. 
-Задрал  свою  голову,  из  князи  в  грязи, - она  нагнулась  надо  мной  я  плюнул  в  неё  сгустком  крови. 

-Шлюха,  ты  шлюха  не  достойна  даже  Юрика.  Она  с  визгом  подскочила.
-Это  твоя  испанская  лахудра  шлюха. 
Она  била  сапогами  по  голове,  ребрам,  животу. 
-Я  тебя  тварь  уничтожу  гадина,  гадина.  Её  оттащили  от  меня,  и  я  потерял  сознание.


                ********** 


Очнулся  оттого,  что  в  глаза  било  солнце,  отвернулся  к  стене,  тени  берёз  отражались  на  стене.
Появился  Юрок.
-Ты  гнида,  откажешься  от  всех,  своих  магазинов,  вот  мой  юрист,  он  всё  оформит.  И  ты  отсюда  выйдешь  живым - нахрапом  без  всяких  предисловий  начал  психологическое  давление  на  меня.

-Ты  и  вправду  дурак  Юрок,  как  только  подпишу,  ты  закопаешь  под  берёзами  своей  дачи  и  потом,  без  подписи  моего  дяди,  моя  подпись  ни  имеет  юридической  силы.  Это  принадлежит  Дому  Эстре.  Вам  надо  ехать  в  Испанию  придурки,  страшный  удар  вырубил  меня.

Очнулся  оттого,  кто-то  нежно  обтирал  влажной  тряпкой  моё  лицо.  Открыл  глаза  и  увидел  Наташеньку.
-Наташенька  это  ты, - она  в  испуге  отскочила. 
-Не  бойся,  это  я  Алексей  Луизович. 

В  её  глазах  стоял  ужас  и  не  вырвавшийся  крик. 
-Господи,  Алексей  Луизович,  это  вы?
-За  что  вас  так? 
-Твоя  мачеха,  моя  бывшая  жена,  так  она  мне  мстит  за  мои  успехи  и  Анну-Марию.
Наташа  разрыдалась.

-Приехала  на  дачу  за  красками  и  холстом  и  увидела  вас  связанным.
-Развяжи  меня  девочка,  но  на  крыльце  раздались  звуки  шагов.
-Ладно,  не  успеешь,  лучше  свяжись  с  Колей  Бугаевым  передай  ему  мои  координаты,  пусть  он  свяжется  с  Анной-Марией  и  Салваторе,  они  здесь  в  Питере. 

-Вы  меня  спасли  Алексей  Луизович,  а  я  добро  никогда  не  забываю,   расскажу  отцу,  что  это  вы  меня  спасли,  он  вас  отпустит. 
Вошёл  Юрик - ты,  что  тут  делаешь -  рявкнул  он  на  Наташу.
-Папа,  помнишь,  я  тебе  рассказывала  про  Испанию,  это  он  меня  спас. 

-Ну  и  что,  ты  такая  же  никчемная  дура,  как  и  он,  иди,  ковыряйся  в  своём  говне.  Чтобы  я  тебя  на  пушечный  выстрел  не  видел  и  попробуй,  кому-нибудь,  пикни,  прибью.
-Слушай  сюда - говнюк,  я  возьму  твою  жену.  И  тогда  ты  проклянёшь  тот  день,  когда  родился.  Сидел  бы  в  своей  долбаной  Испании.

-Чем  же  я  вам  так  не  угодил,  ты  «трахаешь»  мою  бывшую  жену,  не  я  тебе  мщу,  а  ты,  что  и  тебе  рога  навешала. 
При  последних  словах  вошла  Ольга  с  тем  хахалем,  который  лапал  её  коленки,  с  визгом  она  подскочила  ко  мне.  Била  ногами  по  голове  с  остервенением. 

-Ты,  что  с  цепи  сорвалась  Олюня, - оттащил  её  Юрик.
-Это  твоя  жена  шлюха,  её  на  твоих  глазах  будут  драть  во  все  дырки.
-Тебя  уже  тоже  все  перепробовали,  во  все  дырки. 

Меня  били  все.  Уже  ничего,  не  соображая,  лежал  опухший,  пару  раз  меня  развязывали,  конвоируя  в  туалет,  давали,  есть,  но  я  только  пил  молоко,  ничего  так  и  не  съев,  с  разбитым  ртом  это  было  нереально.

Слышал,  хмырь,  гладивший  коленки  Ольги  уговаривал  Юрика  кончать  меня,  всё  равно  толку  от  меня,  никакого:  и  без  подписи  моего  дяди  заверенного  испанским  юристом,  моя  подпись  будет  недействительна.  Руками  Юрика  он  хотел  устранить  угрозу  разоблачения. 
-Да,  в-вязала  ты  меня  Оленька  в  грязную  историю. 
Ольга  капризно  надув  губки.

-Ну,  я,  что  виновата,  только,  он  поганит  мне  своим  видом  жизнь,  да  ещё  прилюдно  обозвал  шлюхой,  убей  эту  сволочь. 
Весь  избитый  валялся  на  полу.  В  нижнем  кармане  куртки  мне  мешала  кассета,  которую  мне  передал  Коля.  Они  вышли,  как  тут  же  проскользнула  ко  мне  Наташенька. 

-Алексей  Луизович,  меня  не  выпускали,  еле  удалось  сбежать,  чудом  наткнулась  на  Бугаева.  Всё  ему  успела  рассказать,  он  мне  передал,  меня  уже  ищут,  задействована  милиция,  а  сам  побежал  к  вам  домой,  сказал,  вас  теперь  освободят.
Она  еле  успела  выскользнуть  из  комнаты,  появился  Юрок.

-Ну,  что  Большой  Юрик,  большой  ты  дурак, - он  замахнулся.
-Сядь  придурок,  ещё  успеешь  намахаться - от  моего  резкого  голоса  он  опешил. 
-Слушай  меня  внимательно,  ты  пригрел  большую  змею  у  себя  на  груди.  Ну,  сам  посуди  порядочная  женщина,  сделала  бы  то,  что  она  сделала.
-Она  наставляет  тебе  рога,  и  я  сам  это  видел.
-Заткнись  ублюдок.   

Отодвинулся - возьми  кассету,  убедись,  он  опешил - откуда  она  у  тебя, - тем  не  менее,  нагнулся,  взял  кассету,  вышел  в  соседнюю  комнату. 
Дикий  яростный  рёв. 
-Всех  закопаю, - сука,  ну  сука,  смерти  моей  захотела,  прибрать  моё  дело, - он  орал  как  умалишённый,  ворвался  в  комнату,  где  я  лежал  связанный  на  полу. 

-Какая  тварь  тебе  принесла  кассету, - а,  это  сволочь  Наташка,  больше  некому. 
Приложил  к  уху  мобильник  спокойным  голосом  произнёс.
-Оленька,  срочно  приезжай  с  Нахамкинсоном,  да,  он  согласен  подписать  все  бумаги,  он  нам  врал,  магазины  принадлежат  ему.  Его  глаза  горели  такой  злобой.

-Всех  вас  троих  урою,  он  с  остервенением  бил  меня,  пока  я  не  отключился.
Очнулся  от  дикого  воя.
-Юрик,  я  не  виновата,  он  добивался  меня. 
-Заткнись  шлюха,  он  даже  затопал  ногами.

-Кто  хотел  меня  устранить,  ты  со  своим  Нахамкинсоном.  Ишь,  как  ловко  придумала  натравить  на  этого  испанского  засранца,  чтобы  я  его  шлёпнул,  а  потом  сдать  меня  ментам,  сука.
Страшный  удар,  Ольга,  спиной  вышибая  дверь,  окровавленная  упала  на  меня. 

Нахамкинс  бросился  на  Юрика,  раздался  выстрел  и  я  увидел,  как  подкошенный  с  окровавленным  черепом  упал  Нахамкинс. 
С  перекошенным  лицом  Юрик  сделал  шаг  в  сторону  уползающей  Ольги,  целясь  ей  в  голову. 
-Я  тебе  всё  дал - шлюха,  ты  думаешь,  я  не  знал,  что  ты  трахаешься,  мне  плевать,  сам  не  без  греха,  всех  твоих  подруг  перетрахал,  но  ты  меня  решила  устранить. 

Раздались  два  выстрела,  Ольга  откинулась  с  дыркой  в  голове.  Юрик,  схватился  за  прострелянную  руку,  пистолет  с  грохотом  упал  на  пол,  от  удара  он  выстрелил,  и  пуля  попала  в  живот  Юрика,  он  рухнул,  и  одновременно  выламывая  окна,  и  двери  ворвалась  группа  захвата.
Я  потерял  сознание.
 
               
                Глава  14


Рядом  сидела  зарёванная,  такая  прекрасная  Анна-Мария.  Осунувшаяся,  увидев,  что  я   очухался,  упала  мне  на  грудь,  осыпая  поцелуями. 
-Боже,  как  ты  меня  напугал,  в  жизни  не  испытывала  такого  страха,  постаревший  Салваторе  держал  меня  за  руку.
-Как  боялся  за  вас  мои  дорогие, - прошептал  я.

-Салваторе,  ты  меня  совратил,  сделал  горьким  пропойцем,  ты  мне  должен  заветную  бутылку.
-Ах,  ты  мой  пройдоха,  да  я  тебя  выкупаю  в  том  вине,  только  бы  ты  был  жив. 
Он  рассмеялся.
-Не  плач  дочка,  острит,  значит  живой,  дома  его  отпоим,  приведём  в  чувство.

-Ну,  её  к  черту,  эту  бандитскую  Россию.
-Дядя,  а  в  тебя,  где  стреляли - нет  дядя,  это  всё  зависть  и  жадность  людская,  а  у  неё  границ  нет.
В  Москву  мы,  конечно,  не  поехали,  нас  ждала  измученная  от  переживаний  Мария,  её  одну  нельзя  было  оставлять. Пришёл  Коля,  я  его  попросил,  чтобы  он  нашёл  Наташу  и  привёл  её  ко  мне.

На  следующий  день  потерявшаяся  осунувшаяся  Наташа,  боясь  на  меня  смотреть,  сидела  рядом  со  мной. 

-Посмотри  мне  в  глаза  Наташенька,  ты  спасла  мою  жизнь,  понимаю,  он  твой  отец,  ты  потеряла  здесь  всё.  Да,  его  вылечат.  И  он  получит  срок,  два  убийства  на  его  руках  и  минимум  он  просидит  лет  пятнадцать. 

-Перед  тобой  я  в  долгу,  хочу  забрать  тебя  в  Испанию,  у  тебя  огромный  талант  он  здесь  пропадёт.  Тебе  будет  где  жить,  устрою  тебя  на  работу,  дам  возможность  тебе  творить,  организую  тебе  выставки  по  всей  Испании,  Европе,  только  не  губи  себя. 

-Ты  не  спеши,  всё  обдумай,  хотя  я  всё  за  тебя  обдумал,  улыбаясь  ей.
-Он  мой  отец.  Вы  должны  меня  презирать - по  её  щекам  текли  слезы - ведь  я  его  дочь.

-Нет  родная - отец - это  тот,  кто  вложил  душу  в  своего  ребёнка,  который  окружил  его  заботой  и  любовью,  а  не  унижением  и  презрением,  желающий  убить  собственное  дитя. 

-Не  отказывайся,  у  меня  грандиозные  творческие  планы  строительства,  мне  нужна  надёжная  талантливая  помощница.  Я  не  говорю  тебе,  бросай  Родину,  приобрети  имя,  положение,  потом  сама  и  решишь,  как  тебе  дальше  жить.

-Она  упала  мне  на  грудь,  разрыдавшись.
-Мне  так  стыдно  смотреть  вам  в  глаза. 
Анна  с  Салваторе  ничего  не  понимали,  я  им  всё  перевёл. 
Аннушка  пристально  посмотрела  мне  в  глаза. 
-Пресвятая  Богородица,  Дева  Мария,  перекрестившись - спасибо  тебе  за  моего  мужа,  как  ты  мне  дорог  Алесандро. 
Она  обняла  Наташу. 

-Конечно,  ты  поедешь  с  нами,  -  я  перевёл  Наташе.
Вскоре  мы  уехали  вчетвером  в  Испанию.  Дома,  увидев  меня,  Мария  бросилась  ко  мне,  заголосив. 
-Мой  мальчик,  что  с  тобой  сделали,  прибежала  вся  челядь,  испуганно  смотря  на  меня. 

Хорхе,  старый  Хорхе,  гладил  меня  по  голове  и  плакал.
-Ну,  что  вы  все  раскудахтались,  я,  что  помер,  знаете,  как  на  Руси  говорили  в  старину,  правда,  это  говорили  о  женщинах,  почему  в  России  красивые  женщины?  И  у  них  такая  замечательная  кожа - часто  лупили,  кровь  от  этого  приливала  к  коже  и  та  омолаживалась. 
-У  меня  молодая  жена,  мне  надо  быть  в  форме - все  рассмеялись. 

-Кто  мне  обещал  вина. 
-Хорхе,  расставь  в  нашей  спальне  свежие  розы,  а  ты  Аннушка,  распорядись,  чтобы  в  твоём  парке  установили  лежак,  я  там  буду  отдыхать  и  думать. 
Анна-Мария  прижалась  ко  мне,  целуя  - хватит,  раскомандовался.

-Моя  родная,  посели  Наташу  и  не  давай  ей  киснуть,  пусть  сразу  учит  испанский.
Через  неделю,  уже  ходил  самостоятельно,  ко  мне  всей  семьёй  пришли  Шакаришвили,  принесли  мне  любимого  пхали  и  лобио. 
-Батоно  Алесандро,  всё,  что  надо,  мы  сделаем,  только  выздоравливайте. 
Напоследок  оставили  связку  толстых  настоящих  чурчхела  из  Кахетии. 

-Слушай  Гурами,  а  мы,  что,  сами  не  сможем  наладить  выпуск  чурчхела. 
-Вай  ме,  как  я  сам  об  этом  не  подумал,  попробуем. 
-А,  что,  завалим  всю  Испанию,  а  потом  Европу  чурчхелами. 
Гурами  улыбнулся - ну  с  вами  всё  в  порядке,  светлая  у  вас  голова.
Через  месяц  я  был,  как  огурчик,  и  только  разорванная  бровь  осталась  памятью  о  том  событии.

Наташа  как-то  сникла,  ушла  в  себя,  я  её  стал  брать  в  творческие  командировки,  по  Испании,  уча  языку.  Наташа  тихонечко  втянулась.  Работа  притупила  боль.  Гонял  её  в  хвост  и  гриву.  И  через  два  месяца  она  уже  довольно  пристойно  говорила  на  испанском  языке. 

Уже  самостоятельно,  она  стала  делать  закупки  произведений  искусства,  втянувшись  и  увидев  Испанию  в  глубинке,  полюбила  её.  Глаза  приобрели  живой  блеск  и  интерес  к  жизни.  И  впервые  взялась  за  кисти.
В  нашу  галерею  приезжали  со  всей  Испании,  и  помощь  Наташи  оказалась  вовремя.  Аннушка  была  на  четвертом  месяце,  мы  очень  ждали  первенца,  Мария  оберегала  Анну-Марию,  не  разрешая  ей  работать. 
 
               
*********************      


Вечерами  с  Наташей  мы  сидели,  обмозговывая  идеи  застройки.  Нанял  молодого  архитектора  испанца,  случайно  увидев  его  работы  в  эскизах,  которые  меня  подкупили  своей  неординарностью  и  в  тоже  время  глубокой  продуманностью  и  чувствами.

Сделал  макет  застройки  квартала,  подключив  дополнительно  архитекторов,  дендрологов,  получалось  очень  прилично.  Наташа  помогала  мне  и  в  этом  проекте,  а  её  решение  интерьеров  вестибюлей  гостиниц  оказалось  настолько  удачным,  мы  даже  не  рассматривали  больше  другие  варианты.

Вскоре  она  создала  потрясающую  коллекцию  акварелей,  и  её  персональная  выставка  в  Валенсии,  а  потом  в  Мадриде  принесла  ей  заслуженную  славу.  Она  была  очень  счастлива,  за  ней  ухаживал  один  из  сыновей  Гурама  и  по-моему,  Наташа  им  тоже  увлеклась.

Алберто  прославился  на  всю  Испанию,  о  нём  говорили,  как  о  новой  волне  истинного  канте  хондо.  В  своих  многочисленных  интервью,  он  всегда  говорил,  что  своим  творчеством  обязан  русскому  испанцу  дону  Алесандро.  Мои  стихи  стали  народными,  а  песня  «Аннушка»  стала  шлягером  на  всех  свадьбах. 

Ко  мне  обращались  известные  певцы  за  стихами,  но  я  отказывался,  у  меня  на  это  не  было  времени,  да  и  желания.  И,  потом  даже  если  бы  и  написал,  то  только  для   Алберто.
Ресторан  и  кофейня  приобрели  широкую  всеиспанскую  известность,  и  сюда  приезжали,  посмотреть  на  статуи  Бугаева. 

Коля  стал  настолько  популярен  своим  творчеством,  и  на  него  был  ошеломляющий  спрос.
Я  пригласил  Колю  к  себе,  предложил  создать  мастерскую,  помог  ему  деньгами  и  мастерской.  Заказов  он  получил,  чуть  ли  ни  на  три  года  вперёд,  помог  ему  приобрести  дом,  о  его  работах  заговорили,  включали  во  все  каталоги,  да  и  я  имел  далеко  идущие  планы  на  его  счёт. 
Когда   показал  ему  некоторые  задумки,  он  даже  застонал  от  удовольствия. 

Мы  даже  построили  маленький  литейный  цех  для  его  работ,  и  я  имел  планы  и  на  свой  проект.
Вокруг  меня  сплотилась  некая  диаспора  россиян,  моих  единомышленников,  я  был  счастлив.  Помог  этим  людям  раскрыть  свой  талант  и  не  дать  ему  погибнуть. 

Я  не  был  набожен,  но  последнее  время  всё  чаще  задумывался  построить  небольшую  церквушку  или  часовенку  в  память  моего  деда  и  бабушки.  Только  не  знал,  как  объединить  православие  и  католицизм.
Моя  девочка  родила  первенца,  и  мы  его  назвали  Федерико,  в  честь  его  прадеда.

Мария  умудрилась  скупить  весь  квартал.  И  уже  не  боясь,  мы  повезли  в  мэрию  наш  проект  с  макетом. 
Там  были  в  шоке,  от  грандиозности  плана,  проект  признали  лучшим  за  последние  десять  лет.  Город  был  крайне  заинтересован  в  подобном  проекте,  это  рабочие  места  и  огромный  приток  туристов.

Им  заинтересовалось  правительство  Испании,  и  мы  с  Салваторе  привезли  весь  доработанный  проект  с  макетом  в  Мадрид. 
Многие  финансовые  воротила  предложили  свои  услуги. 
Правительство  поддержало  наш  проект,  обещая  как  финансовую  помощь,  так  и  юридическую.  Это  был  несомненный  успех.

Мы  приехали  домой,  Мария  обняла  нас,  расцеловала. 
-Боже,  как  я  счастлива,  ты  мой  пройдоха,  человек  слова,  обещал  внука  и  выполнил,  как  люблю  моего  маленького  Федерико. 

Пришла  запыхавшаяся  Анна-Мария,  катя  коляску  с  ребёнком.
Взял  на  руки  своего  мальчика,  приподнял  его  высоко  над  собой. 
-Здравствуй  сынуля,  он  загугукал  и  тонкая  струя  мочи  обдала  меня  по  лицу.

-Ах,  ты  мой  маленький  пройдоха,  окропил  своего  отца.
Мы  все  покатывались  от  смеха.               


                2006 – 05 - 17