Corona Boreаlis Часть 2 Глава 8

   

               

    Поступивший  после  обеда пациент с  болями  в  животе     был  инженером-технологом  с  Заамара. Там  добывали  золото. Тоже  совместная  компания  «Шижир  Алт».  Как  рассказывали, это  был  захудалый  поселок,  работали  там  вахтовым  методом, и  случись  что,   добираться  до  Эрдэнэта  надо  было  около  пяти  часов  по  бездорожью. Своей  МСЧ  там  не  было  - только  фельдшер. Больного  сопровождала  жена,  работавшая    на  прииске  главным  бухгалтером.  Осмотрев  пациента, Лозовой  доложил,  что  по  его  мнению  у  больного  аппендикулярный  инфильтрат.
- Нечетко,  но  все же  пальпируется  в правой  подвздошной  области.
- Оперировать  надо?
- По-моему  нет.
«Ну,  как  же  «нет»..  -  думал  Серов, через  двадцать  минут  ощупывая  живот  больного. – Симптомы  местного  перитонита  налицо. Да  и  инфильтрата  я  не  нахожу. Так    деструктивный  аппендицит  пропустить  можно,  нафантазировав себе  инфильтрат.»
На  топчане  лежал  пятидесятилетний  мужчина, среднего  роста, в  меру  упитанный, с  серыми  кожными  покровами  и  беспокойным  взглядом,  который   нет-нет,  но    пробивался  сквозь  маску  напускной  бодрости. Без  долгих  раздумий  пациент согласился  на  операцию. Значит, внутри себя  понимал,  что  с  ним  что-то  неладное.  Жене  объяснили, что  у   мужа  нельзя  исключить  острый  аппендицит  и  показана  экстренная  операция.
- Вызывайте  Энхтайвань. – распорядился  Серов  на  «скорой»,  чтоб  ехали  за  монгольским  анестезиологом.  Предупредил  гинеколога,  чтоб  никуда  не  уходил, что  возможно и  ему  придется    принять  участие  в  операции.  Серов  не  был  уверен  в  топическом  диагнозе,  но  это  было  не  так  уж  важно,  главное  -   у  больного  есть  перитонит  в  правых  отделах  живота,  и  оперировать  надо  независимо ни от  чего,  а  там  уж будем  смотреть.   Сомнений  добавила  Халбиби,  она  тоже  определяла  инфильтрат,  осматривая  больного,  как  терапевт,  перед  операцией.  А…  все  равно   -тактика  есть  тактика, а  тактически  он  прав. 
    Больного  заинтубировали. Он  обработал  операционное  поле,  но  прежде,  чем  «обложиться» , решил пропальпировать  живот  под  релаксантами,  когда  напряжение  брюшных  мышц  снято наркозом. В  правой  подвздошной  области  четко  определялся  плотный  инфильтрат  округлой  формы.
- А  Вы  были  правы,  Андрей  Федорович, - легко  признался  он  Лозовому,  который    в  роли первого   ассистента  стоял  напротив, в халате,  бахилах  до  колена  и  глухой  маске,  составлявшей  единое  целое  с  шапочкой – Меняем  доступ. Нижнее-срединная  лапаротомия.
Стерильными  простынями  накрыли  обнаженное  тело,  оставив  свободным  прямоугольник, идущий  вертикально  ниже  пупка  до  лона. Разрез. Вошли  в  живот. Так  и  есть – в  области  слепой  кишки  опухоль  с  гиперемией  и серозно-гнойным выпотом  в подвздошной   ямке.  Рак,  с  микроперфорацией  опухоли. Печень  ,  на  глаз,   без  метастазов А  вот  брыжейка  вся  в  узлах,  но  не  только  это  плохо. Такого он  никогда  не  встречал  -  артерия  на  ощупь,  как  резиновый  шланг  для  полива  огорода, инфильтрирована  на  всем  протяжении. Сможет  ли  он  отойти,  там у  корня  брыжейки?  Но  надо  рисковать.   Не  удалить  опухоль  - значит  оставить  неубранным  источник  перитонита,  верная  смерть  в  ближайшие  дни. Радикальность, конечно, здесь  сомнительная, но  в  этой  ситуации  не  до  соблюдения   онкологичексих  принципов.
- Правосторонняя  гемиколэктомия. -  объявил  он  план  операции. – Мойтесь, Евгений  Николаевич., второй  ассистент  здесь  не  лишний.
Стоящий  наготове  возле  операционного  стола,  гинеколог  пошел  переодеваться.
Он  начал  мобилизацию  кишки  вместе  с  опухолью. Все  привычно. Длинными  ножницами  рассекается  брюшина   по  боковому  каналу, тупым  путем  отслаивается  кишка  от  забрюшинной  клетчатки,  крупного  кровотечения  здесь  не  бывает, печеночный  угол – вот  тут   осторожней,  не  повредить  дуоденум.. Сколько  он  сделал  таких  операций?   Не  меньше  пятидесяти. Пожалуй,  больше.  Студентом,  читая  монографию Ганичкина «Рак  толстой  кишки», ему  казалось,  что  никогда  в  жизни  сам  не  сможет  делать  такие  сложные  операции. Да -  глаза боятся,  руки  делают.  А  помнишь  того молодого  парня,  который   мастерил  надгробья  на  Смоленском  кладбище? Твоя вторая  или  третья  гемиколэктомия.  Вторая  тысяча, как в  шутку говорят  хирурги  про вторую  выполненную  операцию.  У  того  была  саркома  восходящего  отдела  - редкая  и страшная  штука,  опухоль  прорастала  в  тонкую  кишку,    пришлось  удалять  и  тонкую  в  двух  местах. А  ведь  выжил,  приходил  через  год… Фамилия  у  него  на «ша»… Шамаев. Да –Шамаев. Высокий,  курчавый  парень… Так… еще  ничего  не  ясно. Сейчас  главное  отойти  от  сосудов  в  корне. А  вот,  что  он  будет  делать, если  не  удасться  отойти? ?  Да,  вот  что  Вы  ,Сергей  Васильевич.  будете делать  тогда?  Об  этом  лучше  не  думать…
    Но  он  напрасно  волновался. Все  оказалось  не  таким  уж  сложным. Инфильтрация  артерии  заканчивалась до  корня,  и  они  без  проблем  ее  пересекли. Наложить илео-трансверзоанастомоз  было  делом  техники.  Он  выбрал  вариант  «конец  в  конец»,  о  котором  услыхал  впервые  во  время  стажировки  в  Москве, в НИИ проктологии. Несколько  раз применив  его  потом,  он  убедился,  что  действительно  этот  вариант  самый  удобный  и  надежный.
    Удаленный  препарат  - половина  толстой  и  около  метра  тонкой  кишки  с  опухолью _едва  поместился в красный   пластмассовый  таз,  который  поднесла  санитарка,  работавшая  в  операционной  - Татьяна  Павловна. В  ее  санитарской  практике  за время  работы  в  Эрдэнэте  таких  препаратов  ранее  не  случалось  видеть.
    Оставалось  ушить  брюшину  и разместить  дренажи.
      Выходя  из операционной,  он спиной  чувствовал  уважительные  взгляды  коллег. Возле  кабинета  его  ждали  жена  и  Каплан  - главный  механик ГОКа,  оказывается  оперированный  пациент  был  его  старым  сослуживцем,  когда-то  вместе  работали  в  Казахстане. Серов   пригласил  их  зайти. Сев  за  стол,  первым  делом  закурил  и  выпил  стакан  воды.
- Как  я  понимаю, я  могу  говорить  в  присутствии  Каплан  Сайдулаевича? -  спросил  он  у  жены  на  всякий  случай.
-Конечно, он  наш  старый  друг.
- Порадовать  вас  не  могу -  у  Вашего  мужа  рак  толстой  кишки. В  запущенной  форме. Рак,  осложненный  воспалением  и  хронической  непроходимостью. К  сожалению  уже  есть  метастазы  по  ходу  брыжейки  кишки.  Мы  опухоль  удалили,  но  гарантировать  радикальность  операции  я  не  могу. Скажу  Вам  больше:  девять  из  десяти  профессоров,  обнаружив  такую  картину  в  животе,   не  стали  бы  удалять  опухоль, зашили  бы  живот  и  все. И  ни  один  специалист  не  бросил  бы  в  них  камень. Я  так  говорю  не  из-за  бравады,  но  просто  потому,  что  у  меня  была  дополнительная  причина  попытаться  прооперировать  радикально,  то  есть  убрать  опухоль. Ведь, если  бы  я  вышел  сейчас  к  Вам  и  развел  руками,  мол -  ничего  нельзя было  сделать, Вы  бы  наверняка  подумали:  «Конечно… вот  если  бы  мужа  в  Москве  оперировали…а  здесь  в Эрдэнэте,  конечно,  ничего  нельзя  сделать», и  всю  дальнейшую  жизнь Вас  бы  не  покидала  эта  мысль.  Я не  прав?
- Ну,  что  Вы … О  Вас  так  высоко  отзываются  все…Спасибо  Вам…Я  могу  с  ним  остаться  сегодня?
-Нет.   Он  будет  лежать  в  послеоперационной  палате, туда  мы  никого  не  пускаем. Это  общепринятое  правило,  из  которого   не  делаем  исключения. .Да  и  нет  сейчас  в  этом  никакой  необходимости.
   Говоря  это,  Серов  шел  против  себя. Он  -то  давно  уверился  в  том,  что  люди чаще всего  умирают   тогда,  когда  в  этот  момент  рядом  с  ними  нет  никого  из  близких.
-Может,  нужны  какие-то  лекарства?
- На  данном  этапе  нет,  но,  если  понадобятся,  мы  скажем.
Каплан  ни  о  чем  дополнительно   не  спрашивал, тоже  поблагодарил…
    Когда  он  вернулся  домой,  был  уже  час  ночи. Н… сообщила,  что   у  Верки  температура,  тридцать  девять. « Я  уложила  ее с  собой,  а  тебе  постелила  диван  в  большой  комнате».
- Простыла?
- Не  знаю,  соплей  нет,  горло  не  болит…
Он  зашел в  спальню  посмотреть. Верка  спала. В  углу  на  тумбочке  горел  экран телевизора.
-  Она  просила  не  выключать,  пока  не  заснет.