"Сыр и черви". Стремительно приближаюсь. Майстер Экхарт и мельник, что у них общего? Плаха, дорогой и любимый друг. Я не знаю, как сказать. «Я не знаю, как выразить…» Вот. Ну, что… Да. "Сыр и черви". Белые полки вокруг, а мы трактуем Евангелие. Нуждается ли оно в трактовке? Пусть решают другие, я не знаю. Большую часть текста и всех, кто знал об этом… Клатц-клатц… Белые полки и книжные полки. "До скорой встречи на костре"… Я прочту тебе напоследок что-нибудь из «Романа о розе», пока не наступил рассвет золотого цвета.
У них это у них, а у нас это у нас. Алые розы на белом снегу. "Кто убил рыцаря?" Его убил ты. Привет из Ла Риохи. Там, кстати, помимо вина, еще монастырь есть. Ты это помни. Будешь там – заходи. Кстати, я назвался Roh из-за Риохи. А трактовок было так много! Такая ерунда. Впрочем, и то сказать, если прочесть имя наоборот, то сразу много вопросов. Это страшное слово "свобода". Как бы сказать? Да, кто-то убил двух рыцарей. Но их убил ты. "На площади полки". Осторожно, ходи дворами. Ла Риоха, свет небесный. Так что там? Новая эра? Roh. Hor (us). Я не это имел в виду, когда выбирал себе имя. Но игры в слова всегда так занимательны. А Зверь, что Зверь? Запад на Западе. А мы… "На площади полки". Что делать? Вот. Я знаю о двоих. Но кто? Я. Ты. Мы все. Потому что играли в слова, когда к ним пришли. Придут ли за нами? Я не знаю, мне все равно. Вообще, не думаю, нас слишком много. За тобой – вряд ли, всегда ведь найдутся как те двое. Экхарт им был нужен, а ты навряд. Впрочем, мельник понадобился.
Снежка, белая девочка. Снежна ее звали. Наверно, румянец на белых щечках, как розы на снегу.
Крест защищают, а что защитят?..
Я раньше тоже Ему молился. Но после всего молюсь только Арадии. А мой друг – Астароту. Вот и все.
Прочти все же «Роман о розе». Красиво. Не думай о крови. Вообще не думай.
Читай.