Стены в моей «хрущевке» отлично принимают и пропускают звуки, исходящие из прилегающих помещений.
Стена в зале любезно предоставляет приглушенные писки младенца, который живет совершенно один. Или с глухонемыми родителями. Малыш пищит редко и недолго. А взрослые разговоры неслышно совсем.
Стенам в коридоре и в ванной комнате живется интереснее. Они граничат с квартирой, где проживает молодая пара с ребенком.
Раза три в неделю пара скандалит. Слышно в основном только мужа. Голос сильный, молодой, упрямо громкий. Жена верещит где-то далеко и непонятно. Ее голос неприятный, монотонный, быстроговорливый. Он нападает стихийным ливнем, она отбрехивается тонким ручейком.
Он кричит истошно, грубо, изрыгая все возможные и невозможные ругательства. Иногда он орет в телефон, откуда наверняка течет тот же тонкий ручеек.
Я часто замираю в прихожке и (прости господи) вслушиваюсь в разворачивающиеся события и пытаюсь уловить сюжет драмы.
Жена гуляет. И пилит. И тянет деньги. И ест мозг супруга чайной ложечкой. Она маленькая хитрая блондинка.
- ЭТО ЧТО ЗА Х…. ТЕБЕ ЗВОНИТ, А???? Ё….РЬ ТВОЙ?? Я ТЕБЯ УБЬЮ, ССУКА!!!!
- тыдибиляпошутиламожешьномерстеретьявобщенезнаюктоэто…
-Я УЙДУ!! ТЫ ЗАЕ…ЛА МЕНЯ УЖЕ!!!! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!!
- даидикудахочешьсамзае..алпридурокгребаныйвали..
Потом хлопают двери, бьются дверные косяки. Потом всё стихает.
Постепенно, мой интерес к стенам в коридоре и ванной комнате стал пропадать. Голоса те же, сюжет избитый. Сериал затянулся.
Но однажды я попала на заключительную серию. Начало было похожим на все предыдущие. Я стояла в ванной, вытирая лицо полотенцем, и секунду спустя застыла от воя, ворвавшегося ко мне из-за стены.
Муж вопил истошнее прежнего. Его голос стал каким-то тонким, надрывным. Он не то выл, не то ревел. Я представляла его, как он стоит у зеркала, держась одной рукой за холодный змеевик, другой вцепившись в раковину. Его тело дрожит, ломается, лицо искажается отчаянием и болью. Он – дерево, которое опытные лесорубы подрубили в нужном месте и ждут, когда оно повалится на землю.
- Я НЕ МОГУУУУ!!! Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУУУ!! КАК ЖЕ ТЫ… КАК ТЫ.. Я-НЕ-МО-ГУУУУ…
Я прижала полотенце к груди. Я готова была разрыдаться вместе с ним. Я прислонила ладонь к стене и зашевелила губами. «Ну успокойтесь пожалуйста.. Не надо вам так.. Успокойтесь, успокойтесь, я прошу…»
Вскоре всё закончилось. Муж ушел. Потом вернулся. Но больше я его не слышала. ТАКИМ.
Он разговаривал с сыном или откликался из ванной. Обувался в коридоре, что-то говоря перед уходом.
Теперь, звенела тишина, и его голос, какой-то дряблый и слабый, доносился еле слышно. Он стал медленным, скорее, умирающим. Подающим знаки жизни, только если того требует чей-то другой голос.
Его теперешний голос - шнурок, который молниеносно и с треском порвался, когда в очередной раз пытались туго, через силу, завязать/затянуть давнишние любимые ботинки.
Его голос – перегоревшая спираль в лампе накаливания. Калила током, излучала привычный свет и лопнула.
Так перегорел человек.