Евгений Странггер спал мало, даже без будильника просыпаясь в пять утра. Полуспящий, добирался до кухни, выпивал чашку зелёного чая и, как только живительная энергия достигала мозга, спешил к компьютеру. Каждая минута драгоценной бодрости должна использоваться с максимальной пользой - для продолжения научного исследования. Он работал, пока спазмы желудка не гнали его на кухню, затем, скромно позавтракав, отправлялся в университет. Свои обязанности научного сотрудника Евгений выполнял добросовестно, но без души – в них было слишком много рутины. По-настоящему он был увлечен лишь собственными научно-теоретическими исследованиями.
Вечером Евгений возвращался домой. Это время суток он не любил. Телевизор он не смотрел, читать книги было утомительно, оставалось грустить. К семи вечера мозг утомлялся так, что уже был не в состоянии продуктивно думать. Ученый просматривал научные журналы, углубляя знания в области теории ядерной физики, или перечитывал свои записи, удивляясь умным мыслям, которые, и ему, простому смертному, приходят в голову. Иногда он так уставал, что даже на эти простые действия у него не оставалось сил. В таком случае Евгений разогревал полуфабрикаты, ужинал и, страдая от скуки, грустил.
Он ощущал, что черствеет в своей самодостаточности и никакое общение с коллегами, никакие открытия не могут избавить его от эмоционального одиночества. Чем больше он углубляется в мир науки, тем дальше удаляется от мира чувств – это плата за его успех. Не слишком ли она высока? И в кого он превратиться, если и далее будет погружаться в сферы чистых абстракций?
Прислонившись лбом к прохладе стекла, Евгений посмотрел в окно своей квартиры. Заходящее солнце коснулось горизонта, его лучи окрасили небо в яркие перламутрово розовые оттенки. «Словно завеса, отделяющая серый будний день от блистательных впечатлений волшебной ночи, - подумал Евгений, - но этот праздник не для меня. Единственное удовольствие – чашка молока с медом в качестве снотворного. Скорее бы заснуть и проснуться с ясной головой, готовой к умственным усилиям. И научная деятельность, порой, порождает психологическое напряжение, но, во всяком случае, она помогает забыть о чувстве одиночества.
Окно, в которое смотрел Евгений, выходило на забор, окружающий зоопарк. А сразу за забором был вольер жирафа. Увенчанная аккуратными рожками голова жирафа, возвышаясь над забором, находилась как раз на уровне квартиры Евгения, так, что животное и ученый могли смотреть друг другу в глаза, но взгляд черных блестящих глаз благородного животного был грустным.
«Выше всех и так несчастен, - размышлял Евгений, - как и я сам, ведь даже в том случае, если за мои исследования будет назначена нобелевская премия, я все равно останусь одиноким». Евгений думал о том, что проводит дни в изучении науки, упуская что-то важное. Не сама ли жизнь ускользает от него, словно песок времени утекает сквозь пальцы?
Молчаливый диалог с жирафом прервал входной звонок. С неохотой, лишь повинуясь необходимости, пошел открывать дверь ученый. Наверное, жаждущий общения сосед. Засыплет мелочной, рутинной, не представляющей интереса информацией. Такого общения с избытком хватает и на работе, уж лучше грустить в одиночестве.
Открыл, на пороге Фрида.
- Привет! - мрачно посмотрела и решительно прошла в комнату.
- Как же я рад, что ты пришла, - воскликнул Евгений, - после того недоразумения с Виолеттой, ты не отвечала на звонки и не хотела меня видеть. Я уже отчаялся заслужить твое прощение.
- Из дома ушла. Отец достал придирками, опять же сестра достает. Ну, это ты знаешь.
- Я так рад, Фрида!
Евгений сделал движение, что бы подойти, но сдержался, опасаясь испугать бурным проявлением чувств.
- Теперь с тобой буду жить, - резко произнесла девушка.
Обратив внимание на растерянный, ошарашенный вид Евгения, она развернулась и, сверкнув фиолетово-черным взглядом, пошла к входной двери.
- Раз ты не рад…
- Постой! - Подскочив, Евгений остановил ее, развернув к себе.
- Я лишь о том задумался, что в организации быта исхожу из своих представлений. Понравится ли тебе? Я мало сплю, не привередлив к еде, на уборку, порой, остается совсем мало времени. Но я тебе рад, - мужчина говорил торопливо, опасаясь, что девушка уйдет, не дослушав.
- Не говори лишних слов, лучше налей водки.
Евгений достал рюмки.
- С диссертацией полная труба. Интеллектуальный вакуум. Поможешь? - спросила Фрида, усаживаясь на диване. Ноги она расположила на журнальном столике.
- Охотно!
- Чего смотришь, - по-своему трактуя устремленный на нее пристальный взгляд, спросила она, - не сломаем вдвоем твой диван.
- Я буду спать на полу, Фрида, - поспешил успокоить ее Евгений.
- Диван легко разместит двух человек – возразила девушка.
Евгения поразило, что Фрида чувствовала себя совершенно непринужденно и в такой нестандартной ситуации говорила обычным, грубовато-уверенным тоном.
- Как скажешь, - произнес он смущенно.
- И мы будем заниматься тем, чем занимаются мужчина и женщина, когда спят вместе. У тебя уже был секс?
-Ннне знаю, - заикаясь, ответил Евгений, вспомнив о поцелуях с Виолеттой.
- Не было. Впрочем, в этом я была уверена, - Фрида достала из рюкзачка тоненькую книжку с непритязательным названием «наука любви».
- Читай, не повредит для формирования начальной базы, а мне дай свои последние статьи: сгораю от любопытства, чем ты дышал пока мы не общались.
Евгений полистал брошюру.
- Усвоил? Тогда раздевайся и в постель. Будем обсуждать мою диссертацию.
- В книгах про диссертацию ничего не сказано, а рекомендуют сначала принять душ, - осмелился заметить молодой человек.
- Это само собой, тем более, я только после тренировки.
Фрида направилась в душевую кабину.
- Тут написано, сначала мужчина, - остановил ее Евгений.
- Хорошо, хорошо, теоретик. Уж не рада, что принесла пособие. Иди мойся, а я пока дочитаю твою новую статью. Я ведь не просто так пришла, всю предыдущую неделю конспектировала твои труды в научных журналах, что бы было о чем поговорить. А вот этой, самой свежей твоей работы, не видела.
- Как все это было прекрасно, Фрида, - счастливо бормотал Евгений, когда они, спустя три часа, уставшие, лежали, обнявшись, - это было, словно столкновение двух ядерных частиц, словно спиральный вихрь. Знаешь, в итоге этой ночи у меня новые, оригинальные идеи появились, и, что удивительно, они возникли непосредственно в процессе секса.
- Не думаю, что это сложно объяснить, - Фрида закурила, - твое интеллектуальное находилось в резонансе с моим сексуальным, и наоборот. Возникли корреляции между биоритмами головного мозга, что повысило его активность. Кроме того, в данном случае, понятие резонанс имеет буквальный смысл: речь идет о резонансных корреляциях между биоритмами головного мозга в условиях замкнутого пространства твоей квартирки.
- Если бы измерить электрическую активность мозга в эти моменты, - мечтательно произнес Евгений.
- Все счетчики ты сжег в папиной лаборатории,- рассмеялась девушка, - без энцефалограммы знаю, просто на основе эмпирических ощущений - участки мозга, ответственные за творческую активность и сексуальное влечение переплетены множеством нейронных связей, активизируют друг друга, а в такие моменты, как сегодня ночью, действуют как одно целое.
А Евгений думал о том, что казалось ему более важным: интеллектуально-сексуальная близость с Фридой позволила ему ощутить себя частью разумной, осмысленной Вселенной, наполнив сферу его чувств беспрецедентно глубоким содержанием, а главное - в расслоенном времени, сформированном всеми событиями, произошедшими в громадной Вселенной, появился временной слой, принадлежащий только им двоим - ему и Фриде.