От автора
Деревня с красивым названием Горностаево, род мой корнями выходит отсюда. Возникшая более трех веков назад, заселенная крестьянами из отдаленных мест среднероссии, она стала свидетелем крутых перемен и иных новаций, которые так любили правители и вожди.
Очередная волна перемен накатилась на деревню в 30-е годы двадцатого столетия в период правления большевиков, когда крестьян силком затолкали в колхозы и для устрашения устроили гонения на неугодных. Для этого хватало доноса завистливого односельчанина или мнения местного начальника. Им достаточно было назвать крепкого хозяина кулаком (хотя он не держал наемных рабочих — батраков, а лишь пользовался их помощью , когда сил в семье не хватало) — и репрессии для этой семьи были неизбежны.
Сейчас идет 2013 год, деревня Горностаево только что пережила очередное потрясение. На закате колхозного строительства обескровленную, обветшалую ее признали неперспективной, а жителей обрекли на переселение, построив для земледельцев многоэтажные дома в соседнем поселке, еще более отдалив их от земли. Развалились колхозы, как итог неудавшегося эксперимента над крестьянами. И нынче вновь возрождается деревня силами городских потомков — дачников, получивших по наследству земельные паи своих предков — колхозников. А что с землей делать городскому жителю — большой вопрос? А как быть с домиком в деревне внукам и правнукам, получившим наследство? Корни -то деревенские утеряны....
Вот и рыщут по окрестным полям московские нувориши — перекупщики земельных паев, строят вокруг огромные свиноводческие фермы и поливают эти поля свиным дерьмом денно и нощно без выходных и праздников. Выдержит ли земля, выдержит ли деревня ?
Светлой Памяти простых русских землепашцев, сумевших сохранить в годы великих потрясений свою честь, достоинство и благополучие семей...посвящаю:
автор Вячеслав(Слава) Королев
Дед мой, Александр Иванович Макаров (Макар — в народе), слыл в деревне крепким хозяином. К его пятистенному бревенчатому дому был пристроен большущий двор, под крышей которого находила приют всяческая мелкая и крупная живность. Основным мерилом крестьянского благополучия тогда служила лошадь. Чем больше было лошадей, тем крепче считалось хозяйство. Так вот, у деда всегда во дворе стояли несколько лошадей. Было несколько комплектов сбруй, подвод, саней, плугов и всякого другого сельского инвентаря.
С весны 1929 года жизнь деревенская, столетиями отлаженная, вдруг начала ломаться. Вздыбилась... В деревне на сходе жителей решили обрабатывать окрестные земли коллективно. Создали по указке из города коллективное хозяйство — колхоз и название ему придумали - «Красный муравейник». Со смыслом - вроде трудиться будем , как муравьи. И все у нас будет ладно, жить будем богато и хлеба будет всем вдоволь... Для начала производственные средства колхоза — плуги, бороны, косилки, подводы, тягловую силу — лошадей, тоже решили создать в складчину, собрать со всех деревенских подворий. И пошло — поехало....
Раннее утро... Весеннее солнышко только - только коснулось макушек большущих ветел на реке Северка. Неделю назад половодье едва угомонилось, а на берегу уже травка начала пробиваться сквозь прошлогоднюю пожухлость. Перезимовали, скоро скотину выгонять...
Макар, задав лошадям корма, прислушался... За перегородкой двора кто-то звонко и размеренно тинькал по ведру. Тинь...тинь...тинь. Заглянул. Это старшая из дочерей Катерина, присев на краешек скамеечки, ловко и уверенно выдаивала корову. Запах парного молока защекотал Макару ноздри, напомнил о себе урчанием живот.
- Катюш, че рань-то такую? Поди только что с гулянки вернулась что ли?
- Не, папань, не спится, все встанут, а на столе уже завтрак будет... Маманьке полегче.
Макар удовлетворенно кивнул «Вся в нас пошла...».
А досыпали утренний сон еще четыре дочери и два сына. Семеро детей в семье Макара — хорошо сделанное вместе с женой Ольгой дело. Все красивые, как ангелочки на церковных образах и с кудрявыми волосами тоже. Имена дали красивые, русские: Катерина, Арина , Иван , Мария , Сергей, Клавдия , Надежда, но привыкли они с детства откликаться на имена простые, сельские: Катюшка. Аришка, Ванюшка, Маруська, Сережка, Кланька, Надька.
Вышел на улицу через боковую воротину, открылась она без скрипа, густой колесный деготь обильно смазывал петли. Щурясь от наступающего весеннего дня, достал сатиновый в цветочек кисет с табаком — самосадом. Достал вчетверо сложенный листок бумаги, развернул. Взгляд задержался на картинке, с которой на него смотрел тощий мужик с тазом на ремне через плечо, густо разбрасывающий семена по вспаханному полю. Он призывал таких, как Макар, вступить в колхоз со своим инвентарем и семенами. Вручили вчера эту листовку на сельском сходе после речи агитатора.
Агитировать деревню приехал на бричке молодой паренек из Коломны. Сразу видно — не сельский. Русые волосы выбивались из под кепки, говорил горячо, непрерывно жестикулируя руками. Макар спокойно слушал, кумекая своим крестьянским умом... Что-то подсказывало ему, что городской агитатор заблуждается, нахватавшись чуждых ему, деревенскому земледельцу, идей.
Все перемешалось в голове Макара:
- Кто будет хозяином земли, как будут делить урожай, хватит ли его для прокорма большой семьи? А почему я должен отдать своих лошадей, плуги и подводы в общий «котел», а вот Петруха ничего не отдаст. Ему просто нечего отдать, он пропьянствовал всю жизнь, летом на хлеб зарабатывая кое-как, а зимой жил на подачки и в долг, обещая летом отработать его. Задавал он себе эти вопросы, но ответа не находил...
За спиной агитатора стоял еще один приезжий из города. Он молчал и внимательно вглядывался в лица крестьян, ожидая их реакции. Часть деревенского схода бурно выражала радость и свое согласие вступить в колхоз, Макар и его сосед — Бориска Целин молчали. Они и стали объектом пристального внимания незнакомца...
Макар аккуратно оторвал от агитки клок бумаги, скрутил из него « козью ножку», набил ее крупно нарезанными листьями табака - самосада. Достал из кармана полосатых, подпоясанных ремешком от конской сбруи, штанов, хитрую самодельную штуковину с фитильком. Чиркнул камешком о камень и фитилек начал слабо тлеть ...Раздул понемногу, прикурил. Затянулся самосадом и чертыхнулся:
- Кхе-кхе, крепкий табачок.
Сзади скрипнула дверь, оглянулся. На крыльце соседнего дома показался Бориска:
- Здорово живешь...
- Здорово, откликнулся Бориска.
Сошлись вместе...
Сосед Бориска тоже был крепкий хозяин и хозяйство его было сравнимо с Макаровым по числу лошадей и подвод, Только пчелиных семей у него было очень много, порой он и сам со счету сбивался. А вот детей было поменьше- всего трое: дочери Нина и Наталья, сын Борис. Такой же пятистенный дом. Такие же большие дворовые постройки.
Соревновались они друг с другом негласно. Подглядывали, что нового появилось у соседа и старались быстро наверстать отставание. Так и развивались оба хозяйства, заботясь о благополучии и сытом столе своих семей.
- Че скажешь, Макар?,
- Да вот табачок хорош, ответил Макар.
- На, кури... и протянул кисет Бориске.
Оба затянулись и закашлялись. Видно до кишок пробрал самосад...
- В коммуну идешь? — спросил Бориска
- А че там. Медом мазано?
- Ну медом не медом, а отдать свое придется — Бориска перешел на шепот, как будто кто-то их мог услышать такую рань.
Деревня отсыпалась после вчерашнего хмельного застолья на полянке возле дома Тягуновых. Так отметили создание колхоза.
И начали обсуждать, что отдать, а что нужно себе оставить на всякий случай.
-Вдруг коммуна развалится и не будет урожая. Чем тогда семью кормить будем? - задал вопрос Макар. И сам же ответил:
- Не...., Буяна (так звали молодого жеребца) себе оставлю. А кобылу Мольку отведу в коммуну, — рассуждал Макар. Потом как бы споткнулся:
- Стой, а куда вести-то, ни двора, ни кола в коммуне-то?
- Погоди,- поддержал Бориска, пусть построят конюшню. Или двор какой-то. А то и Молька твоя падет в скорый час...
Бориска замолк, соображая, что делать самому-то. Макар ведь уже решил — нужно поделиться с колхозом... Докурили самокрутки и разошлись...
Прошла неделя. Соловьи появились в ветлах. Передразнивая друг друга, они на все лады старались выдавать песняка весеннего призыва, зазывая к себе подруг для продолжения рода птичьего. Особенно старались птахи в деревьях напротив деревенской церкви, возвышающейся на противоположном берегу Северки. Церковь была освящена в честь Владимирской иконы Божией матери. Макар прислуживал там в церковном хоре, тонким, чуть дрожащим голосом украшая церковное пение. А отец его, Макаров Иван Федорович, стало быть прадед мой, был приходским старостой и пользовался большим уважением сельчан за свои мудрые решения и разумные отношения с властями. Деревенские мужики исправно убывали на службу государеву, а вернувшись домой, продолжали труд крестьянский. Не разбойничали, не сидели по тюрьмам и каторгам, держали марку, выполняя наказ старосты приходского Ивана Макарова. «Не воруй, не богохульствуй, чти родителей своих, трудись..».
В понедельник, с утра пораньше по деревне пропылил старенький фордик. Громко хлопнув дверцей, из него спрыгнули незнакомые люди, отправились по домам. Двое шныряли по дворам, базам, амбарам, а третий, пристроившись на завалинке, записывал в тетрадку всю живность и инвентарь. Стало быть готовились к изъятию в колхоз.
Макар тоже основательно подготовился, решив не воевать с коммунарами, а разделить имущество по - надобности, по- разумному. Позвал не прошенных гостей, показал им двор, скотину, амбар с семенами. Сказал, как отрезал:
- Отдаю в коммуну кобылу Мольку, полок, сбрую, плуг, борону, 15 мешков семенного зерна. Подумав, уточнил:
- Это ровно половина моего состояния.
Гости напряглись, глядя на Макара...
- Остальную половину отдам потом, когда увижу, что в колхозе вашем не воруют и не портят инвентарь и землю, а хозяйствуют...,- успокоил их Макар.
- Вторую половину инвентаря пока буду содержать сам, работать на нем в деревенской коммуне. Так будет надежнее..., добавил он.
Шмыгнули гости к соседу Бориске. Долго считали, торговались. Что в коммуну, а что себе Бориска оставляет. Вдруг Бориске пришла идея:
- Давайте встретимся в другой раз.
Гости быстро согласились и,сев в фордик, умчались в город. Бориска ходил довольным, вроде бы на время отлегло... Но встреча их «в другой раз» наступила неожиданно быстро....
На следующий день, как всегда, ранним утром Макар собрался на берег, покурить хочется после ночи. Вышел на улицу, но что это?
Фордик уже стоял возле дома Бориски, а сам Бориска пытался запрячь лошадь в большую подводу, загоняя ее задом между двумя оглоблями. Двое служивых людей с револьверами на боку вынесли из дома пожитки, уложили их на подводу. Следом вывели жену Борискину, Анну, всю в слезах, с тремя детьми . Усадив их на подводу вместе с Бориской, служивый, словно спохватившись, спросил:
- А пилу и топор че с собой не берешь?
Бориска, набычившись, сделал вид, что не понял. Второй служивый распахнул воротину и заглянул в большую бревенчатую пристройку к дому. На противоположной стене между двух больших железных костылей, забитых в бревна, висела двуручная пила. Тут же рядом в деревянном ящике виднелось несколько справных топоров. Служивый сорвал со стены пилу, подхватил ящик с топорами и швырнул все в подводу. Злобно прошипел:
- В Сибири будешь теперь лес валить. А деньги взяли? Анна схватилась обоими руками за деревянный сундучок, затем села на него, словно защищая. Служивый замахнулся на нее кнутом. Анна съежилась, закрыв голову руками.
- Спрыгивай живо, - рявкнул служивый. Сам достал из сундучка аккуратно сложенные в пачку деньги, отсчитал 500 рублей и швырнул их Анне в лицо:
- Хватя вам, больше товарищ Сталин не велел.
Остальные деньги аккуратно спрятал в большую кожаную сумку, болтавшуюся на поясном ремне. Стегнул кнутом лошадь, та с трудом и нехотя тронулась в путь.
Макар шмыгнул назад в дом, разбудил жену Ольгу, прошептал ей новость:
- Бориску с семьей забрали. Следующие, чай мы, будем.... Собирайся...
Ольга затряслась в беззвучном плаче, а Макар, обняв хрупкие ее плечики, завыл от бессилия:
За что?, за что?, за что?
В деревне начиналась кампания по коллективизации крестьянства и ссылке наиболее крепких хозяев с их семьями в далекую Сибирь.. по велению партии большевиков и ее вождя Иосифа Виссарионовича Сталина.
PS: Несколько лет семья Макара жила в страхе — вдруг заберут. Сам он пошел в колхоз работать конюхом на кое-как собранный из кривого местного леса конный двор. Уцелела семья....
Вскоре в деревню вернулась Анна с детьми. А Бориска не выдержал обиды, тяжело заболел в пути за Урал. Похоронила его Анна и начала долгое вдовье существование в деревенском колхозе, с исковерканной жизнью...
За что???
июль 2013 года. Коломна