Баба Маня развесила половые тряпки, поставила в угол бытовки швабру и пустое ведро с надписью "пол", ополоснула руки, поправила косынку на голове и присела на табурет, стоящий у окна. В окно хорошо был виден дом Кораблёвых, срубленный ещё полвека назад прародителем некогда большого семейства. Раньше этот дом, а равно и его обитатели, вызывали уважение сельчан, чего не скажешь о дне сегодняшнем. Сегодня, глядя на раздор в нем, люди плюют себе под ноги и стараются обойти его стороной.
Всё началось после смерти Петра.
Было у Петра три сына. Выросли они, семьями обзавелись. Старшие в город подались, а младший Никита с родителями остался. Жили дружно. Мать-хлопотунья за домом да за внучками присматривала, Петр с Никитой в сельхозкооперативе механизаторами трудились, невестка Вика продавцом работала. Росла в этом доме вместе с родными дочерьми и сиротка Ксюша, дочь умершей при родах дальней родственницы Вики. Разницы между девочками никто не делал, все три были любимыми и обласканными.
Крепкое хозяйство было на том подворье: две коровы, свиноматки с поросятами, птица разная. Даже конь имелся.
Была и техника: трактор с плугом, косилкой и граблями.
Потом не стало матери-хлопотуньи, а вслед за ней ушёл и сам Пётр. Вот тут-то всё и началось.
Никита с Викой всё хозяйство под нож пустили, продали мясо и трактор со всеми его насадками, на вырученные деньги купили подержанную японскую иномарку, которая через месяц не поделила дороги с телеграфным столбом и превратилась в металлолом. Супруги, считавшиеся ранее трезвенниками, начали частенько выпивать, из-за чего Вика лишилась работы, а через год и Никита за ней последовал. Ссоры между ними стали переходить в сражения, да порой такие, что нередко во избежание кровопролития вмешательство соседей было просто необходимо.
Длится это уже не первый год.
Добротный дом захирел и теперь тоскливо глядит на мир давно не мытыми стёклами окон. Зарос травой огород. Палисад, когда-то радовавший взгляд прохожих многоцветьем астр, георгинов и прочих ярких шапок, сегодня радует разве что соседских коз сочной травой за переломанным штакетным забором.
Но в том, что дошли до такой нищеты и безобразия, Кораблёвы винят Президента, местную администрацию и соседей: не помогает, мол, никто им, никто ничего не даёт. А вот то, что соседи раньше делились и картошкой, и молоком с творогом и сметаной, да и деньги давали без всякой надежды на возврат, кануло в реку забвения. Так сколько давать-то можно, тем более, если не в коня корм?
Винят ли Никита и Вика хоть в чём-то себя? Нет, конечно. Друг друга — да, взаимных претензий не перечесть, в этом они погрязли по самое некуда.
Чтобы как-то выжить, сдают они свой дом приезжающим на заработки гастарбайтерам, а сами поселились в пристройке к нему, которая раньше служила кухней для приготовления корма скоту. Квартиранты на огороде ставят свою технику, уничтожая посаженные покойными хозяевами ягодные кусты и щедро поливая хорошо унавоженную землю отработанными техническими маслами и соляркой.
Татьяна и Фёдор Погодины, живущие с ними "крыльцо-в-крыльцо", с грустью вспоминают о том времени, когда в повседневной работе, будь то заготовка сена или уборка картошки, они помогали друг другу, а в праздники по-соседски собирались за одним столом. Теперь же для Никиты и Вики добрые соседи превратились в заклятых врагов, потому что не только перестали им помогать, но и приютили Ксюшу.
Почему приютили? Потому и приютили, что стала она после смерти бабушки и дедули никому не нужной. Потому и забрали к себе, когда Никита с Викой вдруг вспомнили, что Ксюша никакого отношения к их семейству не имеет, и начали не только попрекать девочку куском хлеба, но нередко даже поколачивать. Родителям вторили их повзрослевшие дочери. Пришлось бедной сироте искать защиты у соседей.
Баба Маня тяжело вздохнула и подумала:
"Молодцы Татьяна с Фёдором, дай им Бог здоровья. Вот этим летом девочка окончит девять классов и пойдёт учиться или в медучилище, или в ПТУ какое-нибудь. А на выходные и каникулы ей есть куда приехать..."
Ещё раз бросив взгляд на дом Кораблёвых, на помойку рядом с калиткой, болтающейся на одном шарнире, баба Маня вышла из бытовки.
В кабинете Нины Ивановны у компьютера сидел весь персонал детского сада "Солнышко". Исключение составляли воспитатели — они укладывали ребятишек на послеобеденный отдых.
— Маня, иди смотреть новости, — позвал её Егорыч, — глянь, как украинцы нас, своих соседей, грязью поливают...
Женщина отмахнулась:
— Я таку Украину и в окно подсобки, почитай, кажинный день вижу. Обрыдло. Пошли лучше домой. Сегодня на обед твой любимый борщ ... перепрел уже, однако.
Никто из присутствующих не спросил, почему у бабы Мани Украина ассоциируется с домом Кораблёвых.
02. 04. 2014 г.