2013. Взгляд в глубину веков
(Продолжение)
Начало. 10. Иерихон. Пещеры, горы и вода http://www.proza.ru/2014/02/16/460
(В сокращении)
Галилея. Спектр красоты
После посещения пустынь и покорения скалистых вершин тюменских путешественников по историческим местам Израиля пригласила в гости цветущая красавица Галилея, кормилица государства. Неутомимый автобус катил вдоль границы Иорданского королевства. Самарийские горы Израильского владения невозмутимо взирали на разграничение территорий. Остановив транспорт, в салон зашли и вышли корректные израильские военные с автоматами, соблюдая пограничный этикет и правила. Проверка на дороге явила в действии контроль рубежа с Израилем, так как там не могут проезжать палестинцы по дороге категории С. Вот такая достопримечательность страны – установлены категории дорог! Для палестинцев – дороги категории А.
***
Пальмы подметали потемневшее вечернее небо и удаляли облака, обнажив тонкий коготок месяца. Мы прошли через коридор с тремя продольными балками над головой, удерживаемыми поперечинами, который с двух сторон был зажат зелёной живой стеной с приветственными словами «Христос Воскресе» над входом. Сверху брызнул каскад листьев знакомой формы – мне не доводилось раньше видеть такой огромный фикус в естественных условиях.
Уложенная плиткой дорожка в сопровождении «кувшинов» пальм и столбов электропередач с двух сторон вела к стройной башенке. Улицу восточного города освещал фонарь, и сжимали припаркованные автомобили. По её центру спокойно шли пешеходы, и проезжал велосипедист. Над ближайшим входом светила красным неоном арабская надпись. Местных дам на улицах не наблюдалось: им должно заниматься домашними делами, а не праздно гулять.
***
Программа поездки привела группу тюменских паломников в Тиверии к уютному кемпингу со стройными рядами домиков. (…) За жилищем в торце улицы, где мне предложили временное проживание, расположилась рощица финиковых пальм владения кибуца – местного «колхоза». Впереди дома возвысились две стройные красавицы, смущая фонарный столб своим ростом: распушились финиками и как актинии ловили в свои щупальца пряный вечер.
Лёгкая прогулка по приветливым улицам гостевого городка нежила усталость дня. Ровный газон возле дорожек пришпиливали обособленные пальмы. На дорожках блестела вода. Полянка с раскидистым деревом создавала идиллию уюта. За этим одиночкой с пышной шевелюрой виднелись холмы противоположного берега, и манила гладь воды. Невысокая белая изгородь из контурных кабинок отделила полянку от галечного, вернее, щебёночного берега, возле которого успокаивала ступни уставших ног покорная безветрию вода. Эту часть озера отделяли два пирса. В дальней дымке таяли высоты, растушёванные грёзами.
Крупные булыжники поддерживали ровную дорожку пирса, врезающегося в тело воды, и ведущего к одинокой пальме, наполовину замурованной в этот озёрный тротуар. Зелень «поджигалась» пеной красных цветов на пышном кустарнике. За пирсом с нерабочей стороны вода заросла дикорастущими кустарниками с торчащим железным шестом, на котором уселась птица, уверенно чувствовавшая себя на этом маячке и своим силуэтом поставившая точку на дальних холмах, покрытых зеленью и россыпью белого селения около берега.
Тюменки, утомлённые событиями тающего дня, вдыхали свежий морской воздух и благодарно созерцали прелесть Галилейского моря: нежной рябью скромная игривость гребешков стремилась к массажной насыпи берега.
Держась за оградку пирса, я коснулась булыжников подошвами, прошедшими дневной путь; ощутила за своей спиной вечернюю мудрость памяти вод моря-озера. На берегу улыбались окнами домики-грибы с причудливыми зелёными шляпками, и покачивались лохматые пальмы, царапая фон дальних высот. Я раскинула руки, чтобы объять воздух, впитавший экзотическую неповторимость, затем спустилась с пирса к берегу и, придержав длинную юбку одной рукой, другой коснулась водички, принёсшей загадки древних лет. Мой бедуинский платок хвастался белизной перед темнеющим морским воздухом. Берег той же структуры продолжался под прозрачным слоистым покрывалом воды, в лоне которого волны лениво напластывались одна на другую, не докучая уставшим от дневного света камням.
***
Тёплая ночь накрыла усталость сладким сном, а утро разбудило проснувшимся светом. Под ярким фонтаном фиников на пальме я выглядела несоизмеримо маленькой. Салют из рыжих плодов и зелёных перьев разбудил небо. Колонны пальм за ночь не исчезли в утренней дымке, утвердив свою реальность. Тротуар млел утренней влажностью. В луже отразились не успевшие сомкнуть веки фонари над входными дверями. Ранние обитатели подходили к культурному центру, коим являлось весьма просторное кафе. (…) Наш автобус выглядел умытым выспавшимся молодцом.
После приятного завтрака хорошо воспринимался дорожный пейзаж, проплывающий за окном автобуса. Ряды пальм поддерживали холмы на плодородной возвышенности над дорогой. Прямоугольники посадок великим старанием тружеников кибуцев превратились в оазисы. Кибуцы стали хорошей опорой для экономики страны.
Мелькали со скоростью проезда вдоль дороги вмятины между жёлто-рыжими холмами, редкая зелень и белые постройки. Наклонный столб кланялся проезжим автомобилям. Дорога стремилась вперёд, потеснив холмы, омытые небесной синью. Трассу разделил серединный насыпной тротуар. Блеснуло озеро, кивнув пальмами у дороги.
***
Магдала. Гостей встречали охранники входа в здание монастырского двора - два чёрных кувшина, возле которых «пасся» белокаменный барашек. На плиточной площадке краснели диагональные полоски. За ней виднелась черепичная красная крыша и верхушки деревьев, обещавшие глубину. Аккуратная каменная дорожка под сенью буйной листвы вела вниз. Кроны играли оттенками зелёного цвета и соперничали в пышности. Деревья тянулись к небу, затеняя от солнышка поверхность ухоженной земли. Бордюры у белых ступеней бережно поддерживались с обеих сторон кустарниками и деревьями. В буйную пену зелени вклинивалось розовое цветение неведомых мне представителей флоры. Торжествующий одиночество кипарис отошёл от пышных красавиц в зелёных кринолинах и захватил место на дорожке, которая вела к стене строения с кладкой, похожей на произвольную мозаику бело-жёлтых и красноватых камней.
К верхней площадке обозрения приблизилась вершина с гроздьями спелых фиников. Внизу в тени ветвей с торжественной скромностью возвышался выложенный камнями купол с крестом. Пальцы пальм стремились к листьям фикуса. Белокаменные скамьи у мраморного столика участливо приглашали отдохнуть и неспешно любоваться с верхней площадки на прелестный сад экзотических деревьев.
Между пальмами маленькими крошками бродили рыженькие курочки, гармонирующие цветом с финиковыми плетями. Там же внизу возле аккуратных клумб гулял степенный павлин, находя поживу на земле. Среди перьев папоротника пестрела его маленькая коронованная головка на солидной шее светящегося синего цвета, переходящего в зелень спины и серость аккуратно сложенного хвоста с припрятанным роскошным веером. Упрямые лучи пробивали сквозь ветки себе дорожку и отражались на оперении и цветах. Я померилась стройностью со строем пальм, и они мне польстили. Вершины этих красавиц пушистили небо.
Утренняя Магдала слушала сибиряков: тюменский священнослужитель отец Владимир проводил Литургию в церкви Марии Магдалины подворья Горненского монастыря. Икона в храме поведала историю насыщения пяти тысяч голодных хлебами. Я старалась понять надписи на старославянском языке. Картина успокаивала глаза и сердце мягкими оттенками голубого, жёлтого, салатного и красного цветов. Апостолы были поглощены живым обсуждением происходящего: на ладонях Учителя лежали пять лепёшек и сверху рыбка, которым силой слова предстояло размножиться. Изобразительное творение мастера возвещало о естественности события контурами скал и ожидающими чуда людьми.
В эпизоде неожиданного улова на фреске волны плескались условно, а изумлённые рыбаки в лодке реально вытаскивали сеть. Картина несчастного случая вызывала сострадание: чересчур стройный человек в водах взывал о помощи. Обтянутые кожей рёбра доказывали то, что потенциальный утопленник не заплыл жиром от рыбацкого труда. Руки седого Петра тянулись в надежде, и взор его был устремлён к Спасителю. Чудо соучастия воспринималось как спасение физической жизни и души. Неужели рыбак Пётр был в тот момент сед и стар и не освоил плавание?
***
Путь из Магдалы был нацелен на гору Фавор, на вершине которой вырисовывалась буклированная белокаменной кладкой башня храма Преображения с арочными продолговатыми глазницами. К ней вела асфальтированная дорожка с высокими бордюрами. У храма с одной стороны изогнулось дерево пышной причёской перед чередой густой изгороди из его соплеменников, с другой - скромно щетинилась невысокая пальма. За пределами ограды виднелись ровные посадки фруктовых деревьев. Главу строения стремились догнать руки дерева в порыве к безоблачному небу.
По мере приближения к вершине можно было созерцать нижние волны холмов, покрытых зелёной ряской разных оттенков и интенсивности захвата поверхности. Я ощущала себя летящей птицей при обозрении белеющей мозаичной выпуклости города Назарета, над которым синим теплом дышало небо. У подножия горы раскинулось селение, встречающее гостей пёстрым рядом сувенирных магазинов и суетливыми микроавтобусами на стоянке, непрерывно забирающих путешественников и отправляющих их к заветной вершине горы, покрытой лесом. Винтовая асфальтированная дорога, не стесняясь обрыва, опоясывала склон в сопровождении хвойников.
Микроавтобус остановился на площадке вершины горы у храма, который привлекал внимание при подъёме. Пока народ ожидал разрешения входа, дерево поклоном под углом в сорок пять градусов тянулось открыть ворота, а разноцветные кустарники демонстрировали яркость границы площадки. Стена ограды прикрывала стволы кипарисов, кроны которых зелёными свечами тянулись к небу. Вилка из двух кипарисов стремилась проткнуть воздух. Многопалой кистью через навес царапал пространство остов побеленного древнего древа, ограждённого круглым бордюром вокруг клумбы, обнявшей низ ствола.
Ветви деревьев изогнулись в танце времени. Приземистую пальму окружила двухступенчатая клумба в виде зелёного фонтана с повисшими струями, не долетевшими до земли. Выстроились в ряд побеленные кипарисы, словно обутые в белый сапожок. Обнажённый толстый ствол обособленного дерева верхним трезубцем разветвлений занял немалую площадь территории земли и неба, а вершину его увенчала победившая наготу пышность кроны. Невысокое дерево в стороне пестрело оранжевыми апельсинами, как рождественская ёлка шарами.
В греческом православном монастыре на горе Фавор принимали паломников. Не пряталась за деревья устойчивая контурная рама колокольни с терпеливо молчавшим массивным колоколом. Изящная строгость архитектуры храма неслышно звучала классической сонатой: прямоугольная величавость была присуща строениям Святой Земли. Вход в храм во всю ширину фасада украсили мозаика с эпизодом события Преображения и большие часы над ней. Венчал храм контурный крест.
***
Стены внутри церкви Преображения завораживали торжественными росписями. Правый придел посвящен пророкам Моисею и Илии - героям легенды об уникальности произошедшего здесь события. Интерьер храма выявил разность восприятия внешней строгости и внутренней праздничности. Стены, колонны и купол не отпускали мой взгляд великолепными изображениями библейских сказаний среди обилия позолоты. Искусно выписанные по законам русской иконографии сюжеты создавали иллюзию бесконечного повествования и непрерывного библейского сериала.
Узнаваемые и неведомые мне образы безмолвно вопрошали – ясно ли я осознаю истинную важность минут, проведённых в этом храме? Многочисленные нимбы освещали мою дорогу к познанию истории и вели по пути понимания того, что надо найти время изучить информацию, которую несли эти стены. Каждый из образов излучал энергию, сконцентрированную праведной жизнью или поступком величайшего подвига.
…Чудотворная икона «Неувядаемый цвет» явила скромное изображение Богородицы с цветущей веточкой в левой руке. Эта бумажная картинка была обнаружена арабскими детьми в бутылке на берегу Галилейского моря. Смышлёные отроки догадались принести святыню в храм, где энергия, заложенная молитвами отправителей бутылки и усиленная древними водами моря, стала приносить выздоровление тем, кто в неё поверил.
Икона в арочном киоте выделялась квадратом серого цвета на газетной полосе среди блеска золота и спектра росписей. Над иконой и по обе её стороны плотными гроздями висели посеребрённые именные пластины с требами о помощи при болезни. По периметру стекла иконы было вставлены фотографии людей, о коих молились их родные и тех больных, которые получили исцеление. Медальоны травмируемых частей тела несли страждущим людям надежду на исцеление.
В резной нише стоял продолговатый короб, где под стеклом находился заветный камень. Над ним был изображён Христос в ослепительно белой одежде и сиянии на условной белой скале, с пророками по обе стороны от Него, а на коричневых скалах и у подножия белой скалы испуганные апостолы застыли в разных позах от страха и изумления. В отличие от своих соратников, Пётр не прятал лица.
В верхнем помещении храма под низким побелённым продолговатым куполом потолка были установлены длинным рядом столы с графинами воды; на стенах висели портреты митрополитов. На кресле у торцевой стены между двух арочных длинных окон восседал отец Владимир, а тюменские паломники расположились на сидениях вдоль стен. Непродолжительный отдых дал возможность утвердить благодать священного места в отзывчивых сибирских душах.
Во дворе храма на каменной стеночке соперничала внутренним духовным светом с яркостью солнца икона Преображения. Обозревая обширную панораму местности с горы, я увидела закрытым взором, как две тысячи лет произошло неизъяснимое событие, свидетелями которому были всего три человека. Учитель пообещал им показать Его царство и через неделю подготовки к чуду выполнил обещание. На самой высокой горе, которую впоследствии стали считать Фавор, мафорий Учителя мгновенно засиял белизной, без малейшего использования лазерных приспособлений образца века двадцать первого, и Он завёл беседу с чудесно прибывшими пророками, давно ушедшими в мир иной. Что при этом испытали трое его учеников? Необъяснимое явление вызвало естественный страх, который в данном случае имел неведомую сладостную окраску. Пережив душевное блаженство, Пётр пожелал закрепить это ощущение навечно и предложил всем пророкам обосноваться в земных кущах на вершине. Вероятно, он пытался уберечь Учителя от неминуемой гибели.
Вещавшее облако неземного происхождения покрыло гору и поглотило видение: неведомое поле космического происхождения материализовалось туманом и деструктировало зыбкие плоти пророков. Учитель с тремя соратниками спустился с горы и повелел держать за зубами сию тайну, пока не произойдёт высшее чудо за пределами воображения и реальности при Его Воскресении.
Я поверила в то, что именно вершину Фавора выбрал Иисус для демонстрации своих неземных возможностей, так как благодать горы, реальная и неизъяснимая, разливалась по местности и впечатлила игумена Даниила ещё в давние времена. (…)
С горы Фавор виднелась долина Изреель в окружении гор, на которых с правой стороны кубиками домов белел Назарет. Во времена Ветхого Завета гора находилась на пересечении торговых путей, привлекая внимание коварных завоевателей. В новозаветную историю она вписалась в связи с Преображением Иисуса. Долину в древние времена сотрясали кровопролитные битвы, и не удивительно, что это место было облюбовано для последней битвы Добра со Злом: при раскопках находящегося здесь ветхозаветного городища Армагеддон было найдено более двух десятков культурных слоев, первый из которых появился в четвёртом тысячелетии до н.э.
Трудно было представить такую толщу лет, но археологи мыслили другими масштабами измерения времени.
Обратный путь с горы мы одолевали пешим ходом. Дорога из Храма Преображения шла через территорию, занятую прочно стоявшими на ней оливами. Куст терновника ажуром немыслимого узора цвета морской волны угрожал моим любопытным пальцам колючками. Узкая мостовая среди дикой растительности привела к невысокому строению – гробнице Мелхиседека, в которой зияли маленькие отверстия, а современная дверь была плотно закрыта.
Та же дорожка привела нас вверх к небольшой арке. Открылась площадь за оградой, где с одной стороны стоял ряд высоких пышных деревьев, с другой белело прямоугольное строение, с клумбами вдоль стены. Впереди возвышался Храм, похожий на трёх прижатых друг другу белых великанов. Этот храм посетить не удалось и наступило время покидать заветную вершину. Участливо прощалась с нами аллея молодых кипарисов, пробивавших упрямый путь к небу и бросавших полосатые тени на дорожку.
У подножия горы туристы осаждали микроавтобусы для подъёма, торговый павильон завлекал сувенирами, скромно хранил устойчивость маленький дольмен у стоянки. Я окинула прощальным взглядом купол горы и во время пути осмысливала полученные впечатления и познания по истории. Гора Фавор в древних сказаниях не зафиксирована, как свидетельница чудесного Преображения, в них лишь упоминалась высокая гора. Царица Елена утвердила место Преображения и руками подданных построила базилику и Храм. В V веке упоминалось о трех церквах на горе Фавор, которые были на местах, где Пётр предлагал построить кущи. В 1177 году греческий паломник Иоанн Фока описал строения на горе и ощущение пребывания на ней: (…)
…На праздник Преображения на Фавор съехались паломники со всего мира. По рассказам очевидцев в эту августовскую ночь вершину горы покрывало облако, сошедшее после Литургии на православный монастырь, ознаменовав собой древнее чудо. У меня проскользнула шальная мысль: в наши дни стали возможны и рукотворные чудеса создания и разгона туч.
***
По дороге в Назарет колорит белых строений и зелёных пальм с бирюзой неба сформировали в моём воображении трёхцветный флаг времени древней земли. Этажи пробегающих домов за окнами автобуса лепились кубиками, плоскость крыш уже не удивляла. Белизну скрасили промелькнувшая красная вывеска, знак ладони на красном фоне, перекрёсток со знакомыми зебрами, непривычные формы построек. Дорога возвысилась над холмами с белеющими коттеджами и зелёными мусорными баками.
***
Город Благовещения - единственный в стране, где воскресенье является выходным днём, поэтому все магазины были закрыты. Предсказание древнего пророка о рождении Мессии в Назарете сбылось: в нём Иисус жил до тридцати лет, после чего стал проповедовать своё учение. В то время назаретян не уважали жители других областей Галилеи и поэтому не поверили в то, что из презираемого общества появился человек на порядки выше нравоучителей по осмыслению сущности мироздания. Межнациональные распри и неприязнь имели крепкие и практически неистребимые корни. (…)
Ныне в Назарете проживает самая большая община арабов-христиан, имеющая своего митрополита. Там я увидела немногие, но значительные святыни. Католический Храм заключил в себя Грот Благовещения на месте дома Иосифа.
Ворота базилики Благовещения в виде двухстворчатого флажка прервали высокую ограду, которая была сплошь затянута зеленью. Ажурный заборчик завершил треугольник белого фронтона с пирамидами витражных проёмов, между которыми были выгравированы на камне библейские персонажи. Сливаясь цветом со стенами кремового цвета, они казались невесомо-воздушными. В нише на вершине фронтона темнела скульптура.
На территории возле базилики рассеивалось множество разностранного народа. Чернокожесть и пестрота одежд диссонировала с белизной строений, хотя и скрашивала однотонность.
Двумя сторонами угла расположилась Галерея Богородицы - колоннада с навесом, в глубине которой на длинной стене был установлен ряд мозаичных картин с изображением Девы Марии в представлении разных народов - с национальным колоритом внешности и одежд. Стражами у входа в галерею встали две коренастые пальмы. Колонны прямоугольного сечения опирались на часть просторной площади, выложенной каменной плиткой. Стену решетили небольшие проёмы, пропускающие небо. Каждый турист или паломник находил среди картин галереи ту Марию, которая была близка его представлению о легендарной Деве.
Мне по душе пришлась икона с надписью «Греция» Владимирской Богоматери: малыш крепко держал за шею маму, доверчиво глядя в родные глаза, с неизъяснимой печалью и упрёком смотревшие в чело зрителей, взывая к разуму. Утончённые руки Марии нежно держали ребёнка, создавая видимость его весомости и лёгкости одновременно; малыш потянулся к матери, и его стопа повернулась к людям, оттолкнувшись от их сознания. Эту картину с двух сторон окружили два больших проёма, возводя иллюзию света, летевшего не от неба, а от ликов. Среди всех икон мне было трудно выделить более явное выражение любви, печали и надежды.
Мой взгляд, проскальзывая по иконам, выхватил вниманием картину из Сан-Марино – чересчур загорелые мама и сынишка пристально смотрели на окружающий мир. Малыш стоял устойчиво крепенькими ножками, а Мария нежно его поддерживала. Головной убор Девы напоминал повязанный назад большой платок. Мать и дитя возвышались над зелёным горизонтом, похожим на скалу. Ребёнок протянул одну руку к людям, а другой держался за мамину шею. Сын был неразрывен с матерью в своём стремлении к людям.
С двух граней угла смотрели на гостей две матери. Мадонна из Таиланда с браслетами на руках и ногах, с нежной улыбкой и в ярком сари изогнулась, словно в танце, изящно держа малыша на правой согнутой руке, а левой касаясь его коленки.
Испанская Матерь была облачена в длинное царское одеяние с короной - весьма торжественное облачение для жены плотника. Левой рукой Мария держала жезл, а на правой у неё - сидел разодетый сынок в короне. Я не сразу заметила Малыша на этой роскоши. Он почти сливался с мамой: видно, в этом было их единство по замыслу художника.
Среди относительно маленьких проёмов расположились ещё две интересные мадонны. На белом фоне скального пейзажа, похожего на ледниковые возвышенности, Мадонна из Чили в белом одеянии держала на коленях такого же белого малыша. Под белым покрывалом чернели гладко уложенные на пробор волосы женщины с индейским лицом.
Условно изображённая германская мадонна обнимала двух стоящих на земле детей. Графичность без излишеств подчёркивала строгость женщины без яркости и многоцветия. Лики матери и ребёнка были затушёваны. При всей статичности и экономности изобразительных средств от картины исходила сила власти, вызванная волей воображения.
Просмотрев изображения Марии с младенцем, я получила информацию по истории национальной одежды всех стран. Все картины несли идею величия материнства и спасения мира в любви. (…)
Внутри базилики с верхнего обзора раскрылась панорама обширного нижнего этажа: около стола на углубленной ограждённой площадке почтительно стояли ваза с цветами и большие подсвечники. Нависший потолок, несмотря на возвышение, в полумраке сдавливал пространство под собой. Ясные витражи с изображением эпизодов легенд источали преобразованный солнечный свет в синие, голубые, красные и жёлтые оттенки цветомузыки волн. Восьмиугольное отверстие, от которого исходили балки в виде лучей, указывало наличие второго этажа.
Людская очередь обходила овал с центральным столом, спускалась по лестнице, ведущей к ажурной ограде, за которой стоял престол, и было указано место ангела мраморным кругом с крестом. Место Марии сопровождала надпись «Verbum caro hic factum est» («здесь слово стало плотью»).
В арочной нише на мраморной подставке не прекращало свою внутреннюю жизнь изображение Благовещения: Мария скромно потупила голову, слушая странные слова крылатого юноши Гавриила, протянувшего к ней руку. Верхним лучом на неё сходила благодать, материализуя слова.
На скромном престоле под каменным куполом горели четыре свечи и у ножек стола были установлены две вазы с цветами. На потолке распустились серебряными цветами лампады. На простой кладке не наблюдалось следов отделки – так и жили люди в голых стенах. А может быть, они как-то украшали свои жилища? А время и нашествия древних бандитов всё уничтожили. Справа виднелись раскопки дома из камня.
Жители планеты двадцать первого века шли вереницей вдоль ажурной ограды святынь, сквозь которую можно было видеть то, что осталось от дома тех, кого в веках прославили древние летописи. Вдоль прохода торжественными часовыми стояли колонны в виде больших свечей с красными лампадами сверху.
В моей памяти закрепилось ощущение невольной тревоги и умиления от картины с изображением юного Йешуа в доме родителей. Отрок в белой тунике старательно выполнял указания отца по работе – держал на верстаке доску, внимательно распределяя её по размеру. Иосиф, держа в руке инструмент, с гордостью взирал на смышленого мальчика – хороший помощник растёт! Рядом на лавочку присела мать, с печальной любовью наблюдая работу детских рук. Её прекрасное юное лицо воплощало предчувствие непростой судьбы сына.
При этом мне вспомнилась картина Миллеса «Христос в родительском доме» - произведение глубочайшего смысла и выразительности.
На втором этаже проходила католическая служба на польском языке. Многочисленные скамьи, установленные в ряды, заполнялись прихожанами и желающими послушать проповеди. Скамьи были установлены и у стен.
Нагромождались по верху элементы строительных ферм с балками и раскосами, но эту тяжесть восприятия украсили витражи в два ряда по периметру стен. В центре просторного помещения во всю большую стену был изображён Христос, а над ним – око Бога-Отца и Святой Дух в образе голубя - вся троица. Рядом встал Пётр, а позади - Дева Мария. Множество народа заполнило картину - апостолы, святые и папы. На стенах делились информацией о древней истории великолепные мозаики и керамические барельефы. Прозрачный купол верхнего этажа светил отверстием, похожим на солнечный диск.
За пределами базилики на полянке виднелись верх галереи с мадоннами и часть Назарета. Я уже привыкла к облику плосковерхих домов, но здесь дома с четырёхскатными крышами краснели грибными шляпами.
Ещё одно дыхание древности овеяло насыщенные информацией мысли - под навесом над колоннами пролегла узкая улица, выявленная при раскопках древнего дома.
Недалеко от входа в базилику простирала руки скульптура Девы Марии. Нежное лицо с потупленным взглядом украсила скромная полуулыбка, освещённая ласковыми лучами. Пропорционально хрупкую фигурку задрапировало каменное одеяние, перехваченное по талии тонким пояском. Юность, удивление и смущение трогательно сочетались в девушке, встречающей гостей возле Храма на месте её дома. Ладони, открытые небу были зачернены, словно испачканы грязью.
Напротив входа в базилику вьетнамцы пели экзотические гимны христианству под дирижирование руководителя.
***
Через узкую тротуароподобную улочку Назарета, по которой машины почтительно уступали дорогу пешеходам и передвигались с их скоростью, мы вышли на улицу пошире и пешочком отправились в православную Церковь Архангела Гавриила с центральным входом в виде каменной беседки. Над дверью в храм белел полукруг козырька. Три колокола внутри рамы в форме усечённой пирамиды указывали на местную колокольню, купол над которой краснел на фоне изумительной синевы неба. Под ним часы показывали местное время. Скромно росли две разноразмерные пальмы и два кипариса. Широкий ухоженный двор с плиточной площадкой и напольными вазами принимал своим простором паломников.
На решетчатых окнах здания висели два больших мозаичных баннера с изображением Богородицы и воина Георгия на коне. Левая картина была снабжена молитвой «Богородице радуйся» на украинском языке и датой 2012. Правая картина представляла Озорянскую икону Харьковского православия. (…)
…Древняя каменная лестница в Храме Архангела Гавриила вела вниз к источнику Девы Марии. На ступеньках выстроилась немалая очередь с тарой для набора святой воды. Здесь же наклеивали этикетку с изображением сцены у колодца. Такая картинка украсила и мою пластиковую бутылочку.
Икона в храме так явно отражала событие, что лики оживали в формате 3D. Гавриил с крыльями в складках одежды протянул правую руку двумя перстами к Деве, держа левой рукой распускающуюся лилию и свиток. Юная Мария с нерешительной доверчивостью прижала правую руку к груди, а левую опустила в сомнении. (…)
***
Восточнее Назарета расположилась Кана Галилейская, куда Иисус отправился, вдохновлённый результатом встречи с прекрасной самарянкой. В Кане в Храме Георгия Победоносца была установлена икона Симона – одного из сыновей Иосифа от первого брака. На свадьбе Симона в Кане Иисус по просьбе своей матери совершил первое чудо, превратив воду из каменных чанов в вино, когда закончилось спиртное в доме жениха. (…)
Рядом с Храмом Георгия зазывали пестротой и соблазнами магазинчики, где предлагали попробовать разные сорта безупречно вкусных вин. Красное вино двенадцатилетней выдержки, возможно, было наиболее близко напитку, удивившему Симона на свадьбе две тысячи лет назад. Торговые полки были заставлены красочными сувенирами. Мне не заработать столько долларов, сколько хотелось бы здесь потратить! Посеребрённые чаши здесь оценивались в сто долларов, что побеспокоило дам, купивших их дороже в других местах. Красота давила на глаза, и оскорбляла кошелёк – картины, иконы, фарфор. После дегустации, я приобрела в подарок наборы уникальных вин в красочных упаковках. (…)
***
По дороге из Каны в Тиверию мимо нашего автобуса прокатил израильский танк, в котором сидели несколько человек на платформе.
Изумительный день завершился хрустальным вечером у побережья Галилейского моря –Тивериадского озера, или Кинерета, где у кибуца расположился уютный кемпинг. Я спустилась с пирса по крутой лестнице, лежащей на длинном постаменте из базальтовых булыжников, в зелёно-прозрачную воду, сквозь которую чернели круглые валуны. (…) За моей спиной расстилалось озеро, ограниченное на горизонте каменным пирсом и Голанскими высотами, зажатыми сверху лазурным небом, а снизу малахитовой водой. С другого ракурса макушки известных политическими распрями высот закрывали пышнотелые кроны, и призывали к себе уютом домики кемпинга.
Моё временное жилище было поделено с землячками – Галиной и Алёной. (…) Окна прихожей, занимавшие всю стену, открывали мир и пытались доказать, что шторы – лишнее их одеяние, потому что в наготе они показывали приветливые пальмы у дорожки. Вполне живописные картины были накрепко прикреплены к стенам спален. На одной из них почти зримо покачивались порожние лодки на спокойных волнах, указывая кормами на белизну прибрежного строения.
…Гордое дерево занимало переплетёнными ветвями большое пространство и затеняло его узорчатой крышей. Свободно росли на земле те растения, которые сибиряки разводят в горшочках, на глаза попался розмарин. Милыми ковриками разлеглись аккуратные клумбы.
Высокие кусты в выложенных из камней вазонах указывали вход в приятное заведение - местное кафе с просторным холлом, которое восхитило разнообразием знакомых и экзотических блюд. (…)
Ясное утро показало, что спектр красоты остался реальностью, и не исчезла финиковая роща за нашей «избушкой». Начало дня открыл утренний ветер раскачиванием стволов. Я решила зафиксировать утро в своей памяти и поспешила к манящим водам Галилейского моря, которое ласкало берег, смывая следы истории. Проснувшиеся птицы заняли свои места на нотном стане проводов. На Голанских высотах виднелись поселения, по-видимому, кибуцы. Мне понравилось это название. Чем-то советским веяло от него и отдалённо напоминало колхозы. Кибуцы освоили важностью экономику Израиля, их труженики вырастили и разослали по миру бананы, папайю, финики. В Тюмени на прилавках я встречала израильские фрукты.
Легенды кружили ветерком над водой, вызывая в моей неуёмной фантазии исторические картины. С Голанских высот, позорно проиграв словесное сражение, бежал от Христа легион бесов. Стоя в лодке на середине Галилейского моря, Иисус проповедовал мудрость того времени. Его голос слышали на берегу, что было возможно при определённой температуре в особое время суток, когда пространство обладало резонансом.
***
В начале эры Палестина разделялась на три части, из которых северная называлась Галилеей и разделялась на Верхнюю и Нижнюю. Иисус назывался Галилеянином, потому что здесь он провёл детство и отрочество; жил, учил, призвал первых учеников и творил чудеса. Содержание многих Его притч взято из реалий местности. Галилеяне разговаривали с акцентом, который раздражал иудеев – искажённая речь была неприятна для их слуха, и поэтому разговор Петра со служителями выдал место его рождения.
Галилея была всегда цветущей, плодоносной и густо заселённой. Эта благодатная территория стала этнически разноликим районом Израиля. (…)
…Собрав чемодан перед очередным походом, я присела на траву возле высокой финиковой пальмы с рыжими гроздьями и провела ладонью по шершавому стволу. Экзотическое дерево снисходительно оценивало мой рост и дразнило яркостью. Оно входило в спектр местной красоты.
9-10 ноября 2013 года. Галилея: Назарет, Магдала, Фавор, Тиверия, Галилейское море
( Продолжение следует)2013. Галилея. Волны древних легенд
Прикосновение к истоку. Полная версия. http://www.proza.ru/2014/08/26/1547