Престранные иногда вещи случаются с людьми. Не успеешь надивиться одному событию - как тут же подступает второе, третье, пятидесятое... В итоге жизнь человека приобретает какой-то терпкий привкус ехидной шутки.
Знал я одного "счастливчика". Звали его Саврас. Жил он себе, поживал - никого не трогал. Работал автослесарем и получал достойную зарплату. Имел безобразную, "чучельно-огородную" внешность, но, несмотря на это, без видимых проблем обзавёлся довольно привлекательной подругой.
В один момент его повысили до начальника слесарной конторы. Оклад, соответственно, увеличился. Саврас тогда решил с любовью своей, Глашей, плацкартным поездом поехать в Луганск. "Одухотвориться", как он говорил.
Через несколько недель Саврасу наконец дали отпуск. Пошёл он, значит, за билетами луганского направления. Купил быстро, практически без очереди: основной поток людей толпился у соседней кассы, где продавали путёвки в Турцию.
Было почти 3 часа дня. "Глаша возвращается только в 6. Куда мне торопыжиться?" - подумал Саврас и повернул в пешеходную зону, сплошь и рядом усеянную людьми. "О! Брусчатка!" - обрадовался он.
Минутами ранее Саврас перебирался через пустырь, превратившийся после обильного дождя в склизкую зыбучую кашу, и изрядно попачкал себе рабочие туфли. Сейчас он шёл и как ни в чём ни бывало обтирал подошвы об ровно выложенную брусчатку. Сначала никто не замечал действий Савраса, как будто вытирать грязь об землю в общественном месте входит в рамки приличия. Но потом попался один крайне пренеприятный прохожий.
А, может, и приятный. Саврас уже не помнил. В данную секунду его беспокоило только то, почему он запрятан за стальные прутья вместе с странного вида дамами и каким-то лысым татуированным амбалом.
Впрочем, скоро его отпустили. Но отошедши от участка на добрый километр, он вдруг понял, что босой. Вспомнив самодовольную исцарапанную рожу того мужлана с татуировками и осыпав негодяя проклятиями, Саврас решил не возвращаться в полицию.
Кое-как доковыляв до дома, Саврас вставил в дверь своей квартиры ключ. Повернул один раз. Второй. Третий. И замер. У них с Глашей была договорённость, что, если кто-то из них закрывает дверь на три оборота, входить строго-настрого запрещено. Саврас колебался. "Переступить порог или нет?" - думал он.
Любопытство в Саврасе перевесило. Он вошёл и тихо притворил дверь. Перейдя на "цыпочки", Саврас осторожно шагнул в гостиную. Никого. Если Глаша дома, то она, определённо, в спальне... Дверь закрыта... Три оборота... Сердце у Савраса запрыгало. К горлу стали подступать слёзы... Он не верил, что она может предать...
Собрав волю в кулак, Саврас дёрнул дверь в спальню. Пусто. "Слава Богу!" - сказал он.
Однако это был не конец. На кровати лежал какой-то конверт. Саврас подошёл поближе. "Мужу моему, Саврасу", - было написано на конверте. Саврас разорвал его и вынул бумажку - письмо, написанное на печатной машинке.
"Дорогой Саврас,
Это письмо - последняя весточка обо мне. Больше мы не увидимся. Я поняла, что не хочу быть с тобой. И, между нами, Луганск мне противен. Митя, мой новый друг, обещал повезти меня в Турцию - это мне больше по вкусу. На первое время я взяла у тебя немного денег. Когда всё образуется, я тебе их верну.
Помнишь, ты меня всё время спрашивал, чем ты мне люб? Теперь, когда я далеко, я могу тебе ответить. Мне нравился твой добродушный характер, твои волосики под мышками, твои ясные, честные глаза. Я тебя любила, Саврас. Но ты беден, у тебя практически нет денег. А у Митьки - есть. Поэтому прощай. Надеюсь, ты меня не будешь поминать лихом.
Глаша, твоя почти бывшая жена" .
Саврас отбросил письмо. На душе было пусто, как в животе после аппендицита. Тут он вспомнил, что в стыренных у него туфлях были билеты в Луганск. Странная, во имя предосторожности, привычка на сей раз и та подвела его.
***
Недавно на работе мне дали путёвку в Луганск. В качестве премии. Ехать не хотелось, но пропускать халяву тоже желания не было. Поехал. За казённый счёт ездить хорошо, прав был Пржевальский.
В Луганске уютно. Вокруг дружелюбные люди и харчевни с дешёвым пивом. Встретил, кстати, Савраса. С семьёй - жена и трое детей (все - девочки) - он обедал в "Якоре". Подошёл, поздоровался, рассказал о житье-бытье. Оказывается, он тут что-то типа поместного дворянина. Только без крепостных. Хотя слуги у них есть: экономка и кухарка. Живёт, жизни радуется. Говорит, что жена беременна четвёртым. "Надеюсь, мальчик будет", - с улыбкой молвит он.
Потом поболтали с его женой, Ангелиной Франсовной. Очень приятная женщина. Лёгкая. Красивая. Хозяйственная. И, кстати, дочь немецкого олигарха. Ради Савраса, представьте себе, уехала в Луганск из Гельзенкирхена! Вот это я понимаю: любовь!
Спросил Савраса о Глаше и о том неудачном дне. Он сказал: "Всё, что ни делается, - к лучшему".