Раньше я не любила осень. Увядает природа, постоянно идет дождь, хотя я и люблю его, но осенью он придает пейзажам особую грусть. Листья намокают и становятся унылыми и вялыми. На солнце они бы играли своим разнообразием красок. Но в такое время года солнышко не часто радует нас. Это самое печальное время года.
Возвращаешься в дождливый день из школы, а под ногами мокрый мрачный асфальт, и в лужах видишь отражение своего грустного лица. И бежишь домой прочь, чтобы укутаться в теплое одеяло и включить музыку, которая унесет тебя подальше от этих унылых картин.
Слушаю музыку Антонио Вивальди «Осень». Какая радостная и приподнятая музыка, она рисует в моем воображении солнечные сады. В глазах рябит от обилия ярких красок: желтые, оранжевые, красные листья перед тобой проносит легкий ветер. Теплая погода, светит солнце, у которого листья позаимствовали свой наряд. Идешь по этому саду, а под ногами у тебя радостно шуршит живой ковер, будто рассказывает какую-то историю…
В музыке слышатся лирические, жалостливые нотки скрипки, но от этого пейзаж в воображении вовсе не превращается в тот скорбный, который видишь ежегодно за окном. Нет, нет, сад по-прежнему торжественен. Он дает осенний бал и не может снять свой прекрасный наряд, пока не закончит его.
Грустные нотки скрипки лишь напоминают нам о том, что совсем скоро этот праздник подойдет к концу и деревья снимут свои прекрасные наряды до зимы.
Музыка заканчивается, и возвращаешься в реальность. От дивного сада не остается и следа. За окном лишь мокрые деревья с порванными листьями и огромные лужи на асфальте.
Нет, я не могла понять великого Пушкина. Дождливые осенние дни совсем не вдохновляют меня, а наоборот заставляют закрыться глубоко в своей душе и дождаться первого снега, когда для меня природа переоденется в более благовидный наряд.
В один из таких дней моя подруга Настя пригласила меня на прогулку по улицам города. Я была шокирована столь безрассудным предложением, но отклонять его не стала.
Когда мы вышли, моросил дождь. Можно было обойтись и без зонта, но маленькие капли противно хлестали по лицу, что я поспешила воспользоваться его помощью.
Подруга слегка подняла мне настроение, и моросящий дождь перестал для меня существовать. Я любила проводить с ней время. Настя могла хладнокровно принимать любые решения в тот момент, когда я впадала в панику от необычайно трудной проблемы. С ней можно было повеселиться, а также провести время с пользой. У нас так часто не бывает такого человека, с которым можно было просто помолчать, любуясь красотами природы и архитектурными сооружениями, когда в голову приходят очень умные мысли и выводы. С Настей можно было над ними подумать, а потом обменяться мнением и впечатлением. Моя подруга была одной из тех редких людей, когда час молчания вовсе не становится пустыми и не тяготит. Есть люди, которые созданы для разговора, а Настя создана для молчания. Да она могла поддержать любую беседу, но с ней мне так нравилось просто помолчать и подумать. Она вдохновляла меня на высокие и правильные мысли.
Когда мы добрались до главной улице города, вдруг легкомысленные повседневные темы оставили нас. Настя предложила свернуть в частный сектор. Пусть одноэтажные и двухэтажные домики не блещут своей архитектурным сооружением, как высотные дома парадной улицы. Пусть не все эти жилища богато украшены, но на этих улицах появляется какое-то ощущение уюта. Я вдруг почувствовала спокойствие и умиротворение. Хотя и некоторые дома, старые с прогнившим деревом, из которого они сделаны, и покосившимися стенами, смотрелись сиротливо. Слякотная осенняя погода только подчеркивала их бедность. Но от них веяло родным и близким сердцу уголком.
Я знала, что где-то на этой улице бабушка с дедушкой купили на свои деньги первый дом. А мой прадедушка, талантливый плотник, помог украсить его резьбой.
Тут прошло детство моей мамы. А по дорогам, которым иду я сейчас, раньше ходила она. И нет ничего удивительного в том, что мне нравилась эта улица.
Я даже не пыталась найти тот дом- произведение искусства своего прадеда: его снесли, как и все старые дома. Это случилось еще задолго до моего рождения. И уже тогда он стал не пригоден для жилья, и ни один талантливый мастер не смог бы его спасти.
До сих пор и мама, и дедушка, и бабушка со светлой тоской вспоминают их дом. Часто в разговорах они упоминают его. И всем троим сниться он. Таким нарядным, уютным, которым он был вначале.
И все- таки никакие резные вставки и украшения не сделают дом уютным. Создать истинную красоту может только человек, который в нем живет.
Мы не заметили, как вышли к одному из самых загадочных архитектурных сооружений. Перед нами возвышался Польский костел. Это готическое здание было совсем не характерно для нашего православного города.
Наш костел отличался от католических церквей в Европе. Он был довольно скромным, среди высотных домов, не сочетающихся с ним. Католический храм стоял на своем месте с 1892 года и стоит по сей день. Он гордо взирал со своего возвышения, как менялся Курск, как из маленьких одноэтажных домиков вырастали огромные многоэтажные великаны, по высоте своей перегонявшие сам Польский костел.
Он был кусочком далекого прошлого. И даже, стоя около него, возникало ощущение, что ты попадаешь в другую эпоху, но стоит сделать несколько шагов, и ты вернешься в свою.
Не раз мне попадались объявления о том, что в нашем Римско-католическом костеле проходят органные концерты. До сих пор они не трогали моего воображения. Я была равнодушна к органной музыке, хотя и слышала где-то пару отрывков.
Я никогда не была раньше в католическом храме, но, проходя мимо, у меня всегда появлялось огромное желание зайти внутрь. И в этот раз я не смогла преодолеть его и предложила Насте зайти туда. Она совсем не удивилась моему предложению, как будто все это время читала мои мысли, и без лишних вопросов вступила на первый порожек, тем самым предав мне уверенности. Я смело поднялась по ним и открыла дверь.
Несколько человек сидели на скамьях и один за органом. От моей смелости не осталось и следа. Я почувствовала себя здесь незваной гостьей. Настя потянула меня за рукав на самую последнюю скамью у выхода. Здесь было намного удобнее осматривать внутреннее убранство Римско-католического костела.
Оно было совсем не похоже на убранство православного храма. Все было обставлено длинными скамьями. Расписаны были лишь своды и колоны. И была одна икона Иисуса Милосердного, о которой я когда-то читала. Она была написана польским художником. На ней Иисус указывает на свое сердце, от которого исходят лучи. Они окрашены в красный цвет, символизируя пролитую кровь за грехи людей, а второй луч белого цвета. Он символ воды и жизни на земле.
И еще привлекали внимание у алтаря две скульптуры: Девы Марии и Иисуса Христа. Небольшие, но ловко сделанные мастером. Казалось, что перед тобой живые Божества, а не скульптуры. В них явно была душа. Казалось, что вот-вот Святая Дева Мария повернет голову и одарит всех своим взором, а Христос благословит на великие дела.
Я заворожено смотрела на скульптуры, не смея отвести взгляда. Безусловно, где-нибудь в Европе есть намного красивей и богаче скульптуры Святых, но есть ли такие, в которых живет святая душа?
А между тем музыкант играл на органе мелодию в миноре. Я не слышала более печальной музыки, не считая реквиема. Тут были светлые нотки, но вся музыка была полна скорби, которая окутывала весь храм. Своеобразный реквием на органе.
По спине пробежал ужас. Леденящая траурная музыка пробиралась в самую глубину души. И каждый ее участок, еще недавно цветущий и веющий радостью, зарастал кустарником с огромными колючками, которые вонзались в самое сердце. И казалось, что будто не музыкант своими ловкими пальцами перебирает клавиши, а мертвец своей высохшей костлявой рукой перебирает твои волосы.
Мало кому такая траурная музыка по душе, когда не одна радостная мысль не может пробиться через заросли печали и грусти. И вспоминаются лишь самые несчастные моменты.
Сейчас я не могла прогнать детское воспоминание. Кого-то хоронили. Траурная процессия сопровождалась похоронной музыкой. Она звучала и так мрачно. Я испугалась этой музыки и забилась в угол, но в каждую часть дома проникали эти холодные звуки, желая известить о печали.
Сейчас я видела свое детское личико будто со стороны. Испуганная гримаса боли отразилась на нем. И еще не виданная до сих пор печаль пробиралась к детскому сердечку, рассказывая жестокую правду жизни, что все в этом мире не вечно.
«Пожалуйста, не надо! Пожалуйста, перестаньте!»- едва шепчут маленькие губы, красные, как кровь, которая остыла в жилах несчастного мертвого. «Пожалуйста, не надо!»- И ручки тянуться к ушам, пытаясь остановить поток этих звуков.
И будто через эти звуки мертвец пытается выразить жалость, с которой он покидает этот мир. И будто через эту музыку он пытается рассказать жуткую сказку с плохим концом.
Но она вовсе не предназначена для маленького сознания, которое еще не готов воспринять всю эту правду о конце жизни человека.
Остановись, Мертвец! Замолчи! Не пугай несчастного ребенка и не досказывай ему свою печальную историю! Не будь жестоким! Ребенок и так напуган!
От ужасных картин, которые нарисовала мне мое воображение я выбежала на улицу. Настя поспешно вышла за мной.
Я села на порожек и закрыла лицо руками. Лицо мертвеца стояло перед моим взором. Я опустила руки и посмотрела вдаль. Нет ничего удивительно в том, что мне привиделась страшная картина. Об этом католическом храме есть много легенд. Одна из них гласит, что Римско-католический храм посещают неупокоенные души невинно расстрелянных католиков в 30-е годы, которые не желали мириться с тем, что костел закрыли. Но это всего лишь легенда. Никто не может ответить точно так ли это на самом деле или нет. Римско-католический храм один из самых загадочных мест Курска неудивительно, что он будет тревожить умы и воображения своих посетителей.
Тяжелая тоска овладела мной. Я смотрела на стареющий город под натиском осени. Еще целых три месяца печали!
Каждый год я со страхом их жду. И радуюсь, когда черную, траурную землю покрывает белый снежок. И сразу душа начинает радоваться. И все во мне оживает.
Главное пережить эти месяцы неоправданной меланхолии, когда ты ищешь одиночества, но при этом сетуешь на судьбу, что с тобой нет никого рядом. Увы, даже моя подруга, лучик солнца в моей темной душе, не смогла сегодня ничем помочь…
Вечером, когда стемнело, я сделала себе горячий чай и села на окно. Просто смотришь на вечерние огни, пьешь чай и думаешь. Еще очень хорошо, если включить какую-нибудь музыку. Думать следует не о своих проблемах, а о философских или мировых.
Но сейчас не было никаких мыслей, кроме одной. Как пережить эту осень? Почему все другие люди почти и не замечают это время года или радуются ему? В чем секрет? Почему я прячусь от осеннего дождя? Почему осень хуже любого другого времени года? Хорошо, возможно, потому что опадают листья и деревья становится пустыми и голыми. Но ведь сейчас ночь в темноте совсем и не видно их. И вполне замечательный вид из окна. Огоньки фонарей, магазинных витрин играют на мокрой дороге. И кажется, что она вымощена множеством драгоценных камней. Разве такую картину можно увидеть зимой? Нет, зимой дорога покрыта легким снежком, который играет по - своему.
А летом разве бывает такой вид? Нет! Летом темнеет поздно и нужно ждать, чтобы увидеть темноту.
А весной? Весной не тот дождь. Влага испаряется быстро, и такие большие лужи мало где встретишь!
А осенью любуйся в свое удовольствие. Темнеет рано, дожди идут часто и вода на дорогах почти не испаряется.
Один плюс в осени есть. Из моего окна открывается замечательный вид.
Разве этого не достаточно, чтобы хотя бы немного полюбить осень? По-моему более чем.
Утром выглянуло солнце. Теперь в лужах на дорогах играли его лучики. Дул ветер, а небо казалось выше. По нему плыли не спеша белые облака.
Этим утром я проснулась абсолютно новым человеком. Никогда еще не испытывала такую радость от своего пробуждения.
Я позвонила Насте и пригласила ее погулять. Я удивила ее. Обычно осенью меня было невозможно вытащить на улицу, а если это и происходило, то я была грустная и раздражительная. А теперь в мой голос был весел и звонок, как ручей в апреле. Солнце окончательно прогнало грусть и теперь даже до селе некрасивый пейзаж за окном преобразился.
На этой прогулке мы с Настей не молчали и не думали каждая о своем. Мы вели веселую беседу ни о чем и не замечали ничего вокруг себя. И даже наше внимание обошло тот момент, как ноги нас принесли к Римско-Католическому храму.
Настя вдруг перестала смеяться и робко предложила зайти. Я сделала безразличный вид, но сердце мое учащенно забилось. Мне стало страшно, что увидев вновь эти жуткие картины, моя веселость покинет меня. Но я отбросила сомнения и дала знак согласия подруге.
Почти все лавочки были заполнены. Людей было много. Кто-то даже стоял в проходе. Взоры пришедших были обращены к алтарю, возле которого был размещен орган. Музыкант начинал играть .
Мои ноги перестали слушаться меня. Я остановилась у самого входа и зажмурилась. Настя осталась со мной, положив руку мне на плечо в знак поддержки.
Но музыка вовсе не была такой зловещей, какой она мне казалась вчера. Звуки были легкими. Казалось, сорвавшись с клавиш органа, они улетали к самому потолку и кружили там в своем танце. Музыкант водил своими волшебными пальцами, наигрывая светлую и радостную мелодию, а к тем звукам, парившим под куполом, добавлялись все новые и новые.
Где-то в глубине моей души что-то зашевелилось, а по всему телу начало разливаться спокойствие и ощущение уюта. В музыке я слышала увлекательный рассказ о странах, где проповедуется католичество. И представились мне древние готические храмы Чехии. Вытянутые по форме, тянущиеся к небу, к самому Богу, как молитва праведного человека.
Я потеряла счет времени и не могла бы ответить точно, сколько мы здесь простояли считанные минуты или долгие часы. Ноги не чувствовали усталости, пока играл музыкант. Мы стояли, будто заколдованные органом, не чувствовали усталость. Но стоило концерту закончится, как сразу заныли ноги. А вот на душе сразу заиграло. Я смотрела на мир совершенно другими, счастливыми глазами.
Когда мы вышли на улицу, солнце уже проглядывало сквозь тучи. Настя весело рассказывала о чем-то, а я молчала, слушала ее и все смотрела, как в город входила осень. Нежной тихой поступью, она несла тишину и покой после яркого лета, полного шума и веселья. Теперь город присмирел и был окутан туманами.
Оказывается, что осень вовсе не означает грусть и скорбь. Я посмотрела себе под ноги. Совсем рядом была огромная лужа, а в ней плавали, как маленькие кораблики два кленовых листика. А между ними отражение моего уставшего, но довольного лица. Листики преплывали лужу, а подгонял их легкий ветерок, который уносил мою ненависть к осени и время.
Я снова посмотрела на свое отражение. Там была совсем не та маленькая и испуганная девочка, дрожащая от каждого шороха, теперь там была девушка. И лишь по слегка печальным глазам, можно было угадать, что это я. Совершенно другая, нежели я была вчера. Счастливая, юная, молодая и любящая осень. Ведь совершенно не важно, какое время года на улице, не важно, какая погода, главное то, что у тебя творится в душе. И дождь, и солнце, и осень, и лето, и зима одинаково хороши, нужно только найти положительные моменты.
Я тихо пообещала себе, что в память о сегодняшнем дне, дне моего примирения с осенью, буду каждый год приходить в Польский Костел и слушать органную музыку.