1. Психические слои.
Эрик Берн сравнивал нашу психику со стопкой монет. Каждая монета – этап жизни, от раннего детства (нижние монеты) к сегодняшнему дню (верхние). Если в какой-то период жизни происходила травма или нарушение в развитии психики, это сравнивалось с ситуацией, все равно, что если бы монета легла на предыдущую чуть сдвинута в той или иной степени. Поэтому последующие монеты складывались бы также неправильно, неустойчиво. Отсюда надежность всей конструкции зависит от того, в какой период и какой интенсивности (сила сдвига) происходило нарушение. Очевидно – чем раньше и сильнее, тем неблагоприятнее.
Эта модель наводит на некую аналогию, только вместо личного опыта можно взять коллективный, в смысле коллективного бессознательного. В виду неповторимости истории, ее однолинейности, говорить о нарушениях в развитии культуры невозможно. Не с чем сравнивать. Однако в процессе исторического развития проигрывались разные сценарии от диких и варварских через периоды культурного расцвета к декадансу и всеобщему упадку. В каком-то смысле наша психика в концентрированной форме сохранила базовые формы этих сценариев. Это мы и назовем психическими слоями. Также можно привести аналогию с разными режимами работы компьютера (Bios, Dos, Norton comander, различные версии windows и др.). В зависимости от геополитической, экономической, культурной ситуации в массовом сознании происходит переключение на те или иные режимы. Допустим, в 80-е годы мы имеем истинного интеллигента, начитанного эрудита, поборника высших гуманистических идеалов. А через какие-то 20-30 лет превращается в идеолога нацизма (как тут не вспомнить М.Хайдеггера). Потом ситуация в мире стабилизируется и наш интеллигент раскаивается, снова становясь высококультурным человеком, не чурающимся и многих либеральных черт. Также и папуас, задобренный благами цивилизованного мира, может запросто отказаться от всех своих родовых корней, просто увидев их относительность на фоне разных проявлений огромного мира. Дайте людям работу, достаток, порядок и нужда в сталинизме отпадет сама собой. Правда через какое-то время неминуемо появятся поколения полных раздолбаев и идиотов, погрязших в разных пороках, и это даст повод отсталым народам воспользоваться слабостью и взять в руки АК. В общем такой бесконечный круговой процесс от дикости к порочности и обратно. В основе этих социальных метаморфоз лежит принцип переключения с одного психического слоя на другой. Отсюда мы подтверждаем правоту поэтических строк В.Цоя «все находится в нас!». И другого решения проблемы, кроме как Видение того, что происходит в нас, мы пока не находим.
2. Либерализм и консерватизм. В связи с предыдущими рассуждениями нельзя не остановиться на вот этом вечном противостоянии установок на сохранение либо развития. Одни склонны к сохранению традиций, родовым связям, империализму, коллективизму, ограничению, изоляции и самодостаточности. Другие видят будущее в индивидуализме, свободе, отсутствию границ и наций, в общем, в полной глобализации. В этой связи обнаруживается параллель из биологической науки. В эволюции есть принцип наследственности и изменчивости. Это одно из базовых свойств любого живого существа, связанного с процессом размножения. Наследственность, как свойство, позволяет передавать все основные признаки из поколения в поколение. Однако, при постоянной и зачастую существенной изменчивости внешних условий, простое «клонирование» признаков, рано или поздно обрекает организм на вымирание. В ряду следующих поколений должна быть определенная вариативность, как материал для адаптации к новым условиям. Таким образом, изменчивость позволяет не только приспосабливаться во времени, но и распространятся живой материи в пространстве. Именно этому свойству обязана вся биосфера с ее многомиллионным биоразнообразием. В нашем случае наследственности соответствует консерватизм, а изменчивости либерализм. При неустойчивой геополитической ситуации, мы наблюдаем более резкую конфронтацию между этими двумя полюсами, чем в периоды относительного спокойствия и поступательного развития. Консерваторы как бы ратуют за отход назад с целью сохранения и возврата к периодам порядка. Либералы рассматривают сложную ситуацию в мире как шанс совершить прорыв, уничтожив тем самым силовое напряжение.
Здесь есть тонкости связанные с западным происхождением либерализма и американо-европейским проектом решения всех проблем. Консерватизм больше связан с востоком, и вопрос больше заключается в сфере ценностей. Истинная вера мусульманской цивилизации, трезвый атеизм и прагматизм либералов, православный идеал Росси, работающий на мессианском архетипе «Третьего Рима». Каждый волен выбрать, что ему по душе. Но тут вопрос заключается в предрасположенности и той цели, которую преследует каждое из возможных направлений. Но что делать, если невозможно быть уверенным ни в одном из них?
Видится только одно, исходить из внутренней потребности, слышать зов внутреннего голоса. Он пока говорит что-то про поесть и писать дальше…
3. Жизнь тут или там.
В продолжение вышесказанного возникает вопрос о смыслах, т.е. о том к чему стремится консервативная и либеральная точка зрения. В основах консерватизма – религия, т.е. вопрос о взаимоотношении с Богом. Правильная жизнь тут гарантирует жизнь там. При этом здешняя земная жизнь имеет ряд ограничений, завязанных на чувствах долга и совести. При соблюдении всех необходимых условий, такая жизнь дает право на пропуск в своего рода «вечный кайф». Что это такое – можно лишь догадываться. Соответственно неправедная жизнь – путь в ад, который куда как конкретнее – страшное пекло в огне.
Либерализм, взращенный на научно-позитивистских принципах, делает упор на жизни здешней, земной. Мол, ты свободен, просто хорошо работай, делай деньги и наслаждайся тут – бери от жизни все! Все остальное – глупые мифы, архаичные пережитки.
Что тебе нужно – выбирай. Так гласит другая строка из творчества В.Цоя.
Возникает вопрос – что выбрать, ежели и в том и в другом невозможно быть уверенным до конца?
Вот есть люди, которые действительно уверены. Одни в том, что Бог есть, есть истинная вера от которой происходит истинный ее носитель (народ), есть наземный посредник (пророк, помазанник и пр.), который в отличие от тебя или других знает что и как, и поэтому ты должен идти за ним. Другие говорят – ты сам свободен, независим, сам решаешь, сам действуешь, а если замучили смысловые вопросы – езжай в Индию, расслабься, помедитируй и обратно к станку, делать баблос.
Вот эта дилемма приводит во всем сомневающегося человека к следующим рассуждениям.
4. О бессмертии души.
Здесь уже бессмысленно обращаться к каким-то внешним источникам. Это вопрос к самому себе. Есть ли у меня бессмертная душа?
Очень хочется верить, что есть. Но что именно есть, что есть такое душа? И если ее нет – не лучше ли грабануть банк или ювелирный магазин, отвалить в Калифорнию, оторваться по полной и сгинуть к чертовой бабушке?
Но попробуем порассуждать-медитировать на счет вопроса бессмертия. И кто только не бился над ним!
Я как-то заметил, что в религиях и философских концептах душа и я сам (эго, сознание) вроде бы не одно и то же. Тут сразу можно спросить – а какого черта мне заботиться о бессмертии не меня? Даже во сне, себя не осознавая, все что происходит становится в бытии после пробуждения. Что там говорить о до рождения и о потери сознания после наркоза перед операцией? Где эта душа была, если она бессмертна? Если я вижу все возможные признаки того, что я живой организм и почти не отличим от многих групп животных, даже по поведению, инстинктам (проявлении души), неужели это есть указание о бессмертии душ червей, амеб и мха? А у камней, воды, звезд есть бессмертная душа?
Это все детские вопросы. От них можно уйти, говоря о том, что замысел Бога нам неведом. Может быть, Бог специально так устроил, чтобы мы усомнились, точнее сомневались и находили свой путь спасения через веру. Именно веру, а не знание. Вера в отличие от знания – волевой акт утверждения в бытии чего-либо. Бог жаждет веры. Знание – независимо от твоей воли или не воли. Оно независимо и отрешено от тебя. Ты можешь знать что-то или не знать, но факт останется фактом. Но для кого? Найдутся ли на земле носители максимума объективных фактов или все же бытие неисчерпаемо? Ведь и так ясно, что наука в своих основах в тупике. Мы не можем себе представить ни временную, ни пространственную бесконечность, хотя для научного знания эти категории необходимы. Так же и с большим взрывом. И всю эту вселенскую бесконечность можно исчерпать конечностью своей жизни – смертью. Не выходит ли так, что все эти бесконечные вопросы уходят в абсурдистику, а на поверхности, точнее в голом остатке есть человек со своим тут-бытие (Dasain) и ежесекундным приближением его альтернативы в виде Ничто?
Так как на счет бессмертной души? Ведь хочется быть до конца честным, справедливым и как-то прийти к истине.
Я бы подумал на счет самого стремления к бессмертию. Если я так часто оперирую экзистенциалом тут-бытия (Dasain), не есть ли это попытка постоянного напоминания о самом бытии, т.е. отрицания ничто? Иными словами, жизнь, которая протекает каждый момент, жаждет самой себя в следующую секунду. Это фундаментальное свойство жизни – постоянно жить. Хотеть быть, желать быть, стремиться быть. Всепоглощающая, страстная, неколебимая воля. Вот эта утверждающая сила и желает вечности. Ей не нужны субъекты, всякие «я», «эго», души и пр. Жизни нужна она сама – жизнь. Она постоянно уничтожает небытие, смерть или ничто. Когда возникает слабость и страх смерти поглощает нас, то этот ужас, и страх есть голос жизни, дающий силы для преодоления надвигающегося небытия. Пока есть жизнь – смерти нет, но когда есть смерть – нет жизни. Это очень простая мысль, самоочевидная, а все наши страхи происходят о знании смерти. Речь идет не о личном, а об абстрактном представлении о ней. Мы узнали о том, что есть смерть, поэтому мы ее ждем, хотя она никогда нас не касалась. Это значит, что мы поверили в смерть. Так не лучше ли в нее не верить. Ведь ее на самом деле нет! Мне кажется это очень простая и очевидная мысль.
Или может она (смерть) где-то сидит в нас с самого рождения? Все возможно, но для большей наглядности данной идеи хочется привести в качестве иллюстрации одну историю о мокрицах. Ее появлению я обязан Ф.Кафке, точнее его притче в финале романа «Процесс».
5. Притча.
Представьте себе заброшенный дом, пустые многокомнатные квартиры. В одной из таких квартир поселились мокрицы. Их огромное множество, они постоянно бегают, нюхают, ищут чего-то, перебирая своими лапками из одной комнаты в другую. Жизнь протекает размеренно из века в век. Еды мокрицам хватает, влаги тоже. Но вот одна из мокриц, молодых, замечает, что в одну из комнат все только вбегают, но никто не выбегает. Любопытная мокрица не перестает бегать и искать пищу, однако это ее наблюдение все больше тревожит ее. Еще более ее тревожит то, что другие мокрицы как будто не видят этой приоткрытой двери. Наконец, она не выдерживает и спрашивает у другой, пожилой мокрицы: «почему все комнаты свободны для входа и выхода, а эта дверь лишь впускает?». На что старая мокрица отвечает ей: «до сих пор ты была свободна, но, спросив меня, теперь и ты знаешь, что эту дверь тебе не миновать…». После этого тяга к этой заветной и таинственной щели между дверью и стеной с каждым днем росла.
До конца своих дней мокрица мучилась вопросом – а что было бы, если б я не спросила? Тут горькое сожаление от любопытства путалось с чем-то противоречивым, несущим и страх и что-то светлое. Верить хотелось в лучшее. Это было принято называть надеждой.
Мокрица, обезумев, ушла в ту дверь за другими.