Однажды ты спросил: «Счастлив ли человек, если этим счастьем не с кем поделиться? Это словно плыть в лодке без весел и паруса... Я так считаю. А ты?»
Одинок ли Бог там, где-то во Вселенной? Сидя на священном троне, Он наблюдает за нами, за каждым из нас, день ото дня, уже много-много тысяч лет? Или же, напротив, блуждает по улицам мегаполиса, или по лесной тропинке, или у берега океана, скрыто сопереживая людям? Одинок ли Он? Чувствует ли Он наши печали и радости?
«Все эти сравнения с лодками, песчинками и прочим крошечным, несущественным, с чем сравнивают себя люди, чтобы доказать, что жизнь каждого из живых и смерть каждого из ушедших «в миры иные» - это не так уж и важно для Вселенной. Ведь это лишь оправдание того, что люди не желают (или же бояться желать) вмешиваться в ход течения бытия. Да, иногда звук собственного голоса в пустоте пугает. Словно ты говоришь в открытом космосе, где все звуки съедаются, исчезая в вакууме межгалактического пространства. Но намного страшнее чувствовать пустоту внутри, когда твой голос в шумной, многоликой толпе так же быстро исчезает, как и в космосе.
Есть ли смысл ждать того момента, когда тебя выслушают? И стоит ли делиться своими мыслями в обществе тех, кому ты безразличен?
Так вот. Даже в океане, без весел и паруса, ты можешь грести. Руками, ногами, но вот куда? В какую сторону? Без ориентира, есть ли смысл терять последние крохи вытекающих из тебя сил? Делиться тем, что мы называем «счастьем», среди тех, кому это счастье не нужно – это все равно, что кричать в космосе. Попросту тратить силы и время».
Ты, подумав немного, кивнул и поменял тему разговора. Но после нашего расставания, сидя в своем старом кресле у окна, я все еще продолжала думать о том, что пришлось удержать в своей голове и скрыть от тебя.
Небо в тот день снова затянули тучи, которые пригнал ветер с севера. Похолодало, и люди, пытаясь сохранить тепло, кутались в шарфы, прятались за широкими воротниками пальто. На площади было не так людно, как в полдень. Но фигурки людей все же мелькали, и среди них парили, взлетая и опускаясь на потоках воздуха, серые голуби. Вот птицы сбились в кучу вокруг молодой мамочки с малышом лет двух. Он крепко держался за мамину руку своей пухленькой ладошкой, чтобы не упасть, пытаясь, все же потрогать порхающих рядом птичек. Чуть поодаль на лавочке сидело двое ребят, беседуя о чем-то и яро жестикулируя. Тут же гуляли под ручку старичок с палочкой и его спутница. На бабушке был большой черный платок с красными розами, служивший ей шалью. Школьники прыгали и играли в «догонялки». С большими, разноцветными рюкзаками они были похожи на путешественников-туристов, прыгающих с камня на камень по горной тропе.
Все это - группки людей, гуляющих на площади; стайки голубей, парящих над ними; закат в багровом сиянии гонимых с севера туч – так близко, на расстоянии вытянутой руки, и так же далеко, словно в тысячах милях отсюда. И я, сижу в кресле и попиваю зеленый чай, словно наблюдатель, который изучает в лаборатории новый вид живых существ, мурлыкаю под нос “Santa Lucia” .
О чем я тебе не сказала тогда? О том, что вопреки своим же словам о толпах, космосе и непонятной тоске во время торжества, когда в один момент все краски праздника теряют свою четкость и яркость, тускнеют, и ты понимаешь, что здесь стал лишним (кто не замечал за собой таких мыслей в большой компании шумных друзей?)... вопреки тому, что плыть куда-нибудь, в погоне за неизвестным – напрасная трата времени...я все же в глубине души боюсь оглушающей тишины больше, чем оглушительных и шумных аплодисментов толпы. О том, что среди множества разноликих, имеющих разные вкусы, разные взгляды на жизнь, людей, по какой-то причине собравшихся вместе, возможно, скрывается и сам Творец. Не даром же на молитву собираются вместе – будь то в христианском монастыре или буддийской, или же танцы у костра где-то в далекой Африке... Мы считаем, что так нас Бог услышит лучше, чем поодиночке.
И, в следующий раз, ведя плавную беседу о каких-то философских учениях, о смысле жизни и сущности бытия, я буду вспоминать мирно гуляющих на площади людей. «Разве когда человек счастлив, он одинок?» - спрошу я. И ты снова, подумав, кивнешь, сменив тему разговора...