Женщина умна всем организмом, сутью, а мужчина пытается думать мозгами, которые не у всех в нужном количестве представлены. Например, у Левы Почему их, может, и не мало, но применить достойно не умеет. Поэтому Ленка от него ушла. К Евгению Александровичу, который знает, что по чем. У которого и квартира, и машина, и гараж, и дача (и двое детей от предыдущего брака). В отличие от Почему, живущего в общаге, в комнатке метр на два. Спит сидя, лежа не умещается.
Ушла и ушла, пусть будет счастлива. Но Лева затосковал. В прошлую субботу выпил пива, повздорил с малолетками у киоска, но удовлетворения не получил. А вчера в полицию попал, за грубые пререкания с вахтершей тетей Полей. Охраннику-то общежитскому он в морду дал, а с вахтершей не справился, не накопил достаточного количества ненависти. А та тренированная годами. Сдала его в мусарню, с потрохами. Там с ним, понятно, не миндальничали, избили и обобрали, хотя чего с таких брать?
Когда отпустили, попросил пацанов познакомить его с барышней, какой-никакой. А то, понимаешь, тридцать семь с половиной лет, и одинок – не хорошо, подозрительно. А так парень хоть куда, и малопьющий (это правда) и на производстве не из последних – механик от бога. Пацаны познакомили. С симпатичной девушкой Викторией Сергеевной, лет тридцати-тридцати трех, максимум тридцати пяти. Не первой молодости, ну и что? девушки называются девушками, пока в гроб не лягут или пока замуж не выскочат. Виктория Сергеевна и собиралась замуж. За Леву. И вообще она с квартирой, чего выпендриваться.
А он и не выпендривался. Дело покатилось как по рельсам, смазанным взаимным умилением и неизбежным, на начальном этапе, сюсюканьем. Уже ангажировали тамаду с заводской столовой, купили водку (два ящика, нет три, хотя Димон настаивал на четырех), костюм Леве и заказали платье Вике. Для девушки свадьба – событие всей жизни (даже если она вторая). И в этом событии, платье первый элемент счастья. Требует особого внимания. На самотек не пустишь. Потому что вокруг подружки, незнакомые мужчины, фото и кинокамеры, и мало ли что. Настроение – хоть куда. Лева бегает сияющий, сам везде договаривается, проявляет инициативу, на работе отшучивается, дома наслаждается. Невеста соответствует.
И все было прекрасно, пока через энное количество дней с Левой не случился конфуз. Из тех, что в девятнадцатом веке стыдливо (и правильно, чем тут гордиться?) назывался дурной болезнью или французским насморком. Лева сходил в туалет, крякнул, сжался, вышел, и сильно задумался. Посоветовался (со всеми предосторожностями) с товарищами по работе. Проанализировал. По всему выходило, – Виктория Сергеевна. Больше некому, потому что просто некому, и все. Расстроился, конечно, страшно, разговор решил не откладывать, и вечером пошел в атаку.
Отмазки Виктории Сергеевны здесь приводить смысла нет. Самая вменяемая, но и беспомощная, была, она померила юбку подруги и с той юбки на нее перескочили злобные зубастые гонококки. И так далее. Пока, наконец, не призналась. В романтическом настроении, в желании попрощаться навсегда с… да черт с ним, с орлом комнатным, не об этом рассказ. А о том, что Лева ее простил, даже не обозвал ****ью и руки не поднял. А наоборот: вылечили трепак, поженились и нарожали детей. Красивых и умных, между прочим.
Любовь, что вы хотите.