Глава-8
Понимание
Утром, по возвращению из традиционного города – Марракеша, меня пригласили, в нижний салон дома, где я встретила своего однокурсника - Сиди – Мухаммеда. В эти дни он отчаялся застать меня, объяснив, что обращаясь к родителям Нобиля,
ему не удавалось добиться встречи со мной. Нижва, случайно, услышав об этом, помогла ему, позвав меня в салоны "мы" Зубиды. «Это было мне так давно и до боли знакомо, но сейчас эта ситуация забавляла, теперь, когда я - не невестка моим бывшим свекрам, вернее не жена их сыну».
На следующий день, Сиди, пригласил меня гости, в свой дом. Там меня ждали его жена и дети, которые знакомились со мной во время обеда. Сиди, шутил и называл меня второй женой, объясняя своим детям – кто я. Во время обеда подавалась рыба, и я поняла, что они знали и заранее поинтересовались моими гастрономическими пристрастиями. Когда, Сиди, пригласил меня на второй этаж, где располагалась гостиная с мини фонтаном, в мозаичном орнаменте, тогда он согласно обычаям, попросил в разговоре обращаться к его жене. Мухаммед больше слушал, иногда задавая вопросы. Они касались туризма, о котором и шла речь. Здесь мы провели несколько часов, я рассказывала им о своих планах. Мы мечтали о совместной работе, и Мухаммеду хотелось приехать в Россию.
Жена - Сиди - Мухаммеда угощала нас тортом собственного приготовления, марокканские женщины - большие любительницы бесед на гастрономическую тему. Подошло время отправляться обратно, Сиди с женой пошли переодеться. Я вышла на балкон посмотреть окрестности, и заметила - вилла Мухаммеда утопала в цветах, располагаясь в самом престижном дорогом и процветающем районе, с высоты балкона открывался прекрасный вид, на дома расположенные неподалеку и дорогу в тенистых деревьях. Мы сели в машину, и жена - Сиди Маграуи, попросила у меня капельку духов, - «вероятно, думая, что причина, вскружившая его голову, заключается в моем аромате. Вряд ли, жена Маграуи могла догадываться, что причина кроется гораздо глубже». Но, я вынуждена была ее огорчить, сказав о том, что не ношу с собой флакона.
Затем, Сиди, пригласил меня посетить родственников Маграуи, со стороны родителей его жены. Теплый прием и неподдельный интерес вызывала здесь моя персона, отведав зеленого чаю на квартире, где проживала ее мама, мы с супругой Мухаммеда взяли такси и поехали в Медину, где располагался дом свояченицы - Сиди.
Пройдя мимо витрин и лавок с восточной утварью, мы оказались у белой стены, где выделялась тяжелые старинные двери. Стукнув о них кольцом, висящим на одной из половин, они открылись, и мы оказались во внутреннем - восточном дворике. Здесь внутри протекала своя жизнь; расположившись на диванах вокруг небольшого столика, отдыхали женщины, жившие в доме - родственники жены - Сиди. Мы пили кофе, мое внимание привлекали их руки, как и руки хозяйки, ее сестры; помимо колец и браслетов, они были украшены затейливым, ажурным рисунком из хны, казалось, они, словно, были одеты в ажурные перчатки. Сестра жены – Сиди Маграуи - художник, она показала нам свои работы. Это были причудливые цветы, написанные темперой в нежных тонах. Наша тема разговора была « искусство». Я наблюдала, что интересы людей и в разных частях света остаются неизменными, сожалея, что я не имела возможности познакомиться с ними раньше, когда я проживала в Рабате, в изоляции тесного семейного круга, искусственно созданной моим первым мужем..
Этим апрельским вечером полная впечатлений, я возвращалась к дочери, жена Мухаммеда провожала меня до дверей дома на Оранжевой. Любна уже ожидала меня после своих занятий, обеспокоенная моим долгим отсутствием. Я заметила, что она сильно переживает обо мне, с каждым днем, она все больше привязывалась ко мне. Становясь со мной ближе, свободное ее - от занятий время, она посвящала мне.
Утром, выходя из дома, когда мы с Любной совершали наши прогулки по городу, я вновь заметила незнакомца на мотоцикле.
Он появлялся у стен его, всякий раз, когда я покидала дом, затем через некоторое время он терялся из вида, садясь на мотоцикл, уносясь - прочь.
Сегодня у дверей дома – меня опять ожидал, Сиди, подъехав к его крыльцу.
Находясь в родстве с семейным кланом Нижвы Аль Мумии, Сиди, мог свободно приходить сюда в дом, и теперь мы часто совершали совместные прогулки.
Как то, мне захотелось найти ресторан у береговой полосы, в котором бывала прежде, в первый мой приезд, мы долго колесили вдоль песчаной дороги, не находя его.
Затем, Сиди, свернул в сторону пляжа, задыхаясь, он вынужден был притормозить. Мухаммеду Маграуи становилось плохо; он ловил воздух подобно задыхающейся рыбе, в эту минуту он достал порошок зеленого цвета и стал глубоко вдыхать. Я слышала и раньше о его дурных приобретенных после возвращения из России привычках, причины их возникновения, становились понятны, потом из нашей беседы у океана.
Тогда, притормозив своё авто на берегу, у кромки воды огромного, сверкающего и манящего к себе океана, желая насладиться красотой океана, остановив свои поиски, зайдя в другой ресторан, так и не найдя этого затерянного места. Прошлое не возвращалось, как и те дни, пережитые когда-то, казались, мне далеким исчезнувшим во времени миражом. Песчаный берег, отражая лучи яркого солнца, казался золотым, легкий ветерок поднимал прибрежную пыль. В такие минуты мы предавались воспоминаниям нашего студенчества, разговаривали и смотрели на залив. Мне нравилось на русском общаться с Сиди, и он в свою очередь восхищался мной: - Ирис, знаешь, ты изменилась.
- Это, как понимать, в какую сторону?
- Ты похожа на актрису.
- Ты находишь у нас сходство. С Мэрилин Монро?
- Да, у вас похожая с Мэрилин прическа, раньше у тебя были волосы длинною до плеч, но, сейчас ты ещё привлекательнее.
- Спасибо, не ожидала, что помнишь.
- Знаешь, но после твоего отъезда, много изменилось.
- Что ты этим хотел сказать?
- Хотел сказать, что многие родственники пренебрегли общением с Нобилем
- У нас тоже есть законы и многие поняли, что произошло. - Тем более, что многие были знакомы с тобой, понимаешь люди имеют свое суждение, свой взгляд.
- Родители Нобиля и он, тебя они обманули, поступая не должным образом и не по законам веры .
- Все делается в присутствии свидетелей, должна быть доказана твоя вина. -
- А тот факт, что ты не захотела с ним жить, не оправдывает его и не давал права присваивать себе дочь.
- И теперь после твоего приезда всем стало известным, как и то, что ты ни с кем не уезжала, его наговоры, являются отвратительной сказкой. - Как я сожалею, Ирис, о том, что раньше мы не общались. - Я старался быть в стороне, но ты мне всегда нравилась.
- Ирис, когда я был студентом, я видел тебя каждый день, но не посмел сказать о своих глубоких чувствах, хотя завидовал своему дальнему родственнику. С заходом солнца за горизонт, поверхность океана темнела, надвигаясь сумерками покрывающими небосвод.
- Ирис, - произнес он.
- Ты помнишь моих русских девушек? Тех, с которыми я встречался в России.
- Да, Сиди, помню.
-Я долго вспоминал учебу в России, мне не хотелось здесь жить, особенно, когда приехала ты…
Словно, комок воздуха застрял в его горле, он замолчал.
Когда, он смотрел на меня, я понимала всё и без слов, что для него я была большим, чем все, прекрасные марокканские женщины. В эти минуты, находясь рядом с ним, являясь невольной причиной вызывающей - ощущение молодости, любви и того, что тогда не сбылось.
Я знала, что он сожалел, и молчал - о том, что упустил возможность стать ближе.
Глаза его выражали отчаянье и тоску, потерю мечты, о его личном счастье.
С наступлением вечера, мы подъехали к дому Аль Мумия, я вышла из автомобиля, расставаясь с Мухаммедом до скорого завтра. А, в доме – «на оранжевом» - уже волновались, бывшая свекровь, вновь плела интриги. И теперь, когда после стольких лет, я по прежнему оставаясь привлекательной, нравилась Мухаммеду, не оставляло её равнодушной и, то , что Сиди- богатый человек особенно задевало ее .Конечно , не мне она говорила об этом , но я слышала о чем шла речь , я понимала все ее речи на арабском. Она ненавидела меня и за то, что сын ее не является таким богатым как Мухаммед и за то, что Набиль по - прежнему терял голову, когда смотрел на меня, годы прошли но страсть его не исчезала. С Набилем, мы виделись редко, в случае необходимости, об этом одолжении - как можно реже бывать в доме родителей, я попросила его в первые дни приезда. Но все это не кажется значимым, по сравнению с тем, что я испытала за несколько ней до отъездом, когда посетила психолога Любны.
Там в полумраке доктор задавал мне вопросы, те на которые пыталась найти ответы она. Я смотрела на огонек дымящейся сигареты психолога и картина многих лет жизни Любны, проплывала передо мной; эти долгие дни, которые она часто проводила одна, не желая спускаться к гостям. Мне представлялось; она сидела одна в комнате и чувство непонятной вины заставляло ее ощущать себя хуже других, потому, что ее мама, как ей говорила ее бабушка, уехала с каким то мужчиной, оставив ее здесь, как ненужную маме.
Эти часы одиночества, проведенные в комнате среди восточных ковров, и дыша их тяжелым воздухом, породили еще один недуг – астму. Годы добровольного заточения, на самом деле, предназначались мне, только меня здесь не было.
- Как вы себя ощущали, находясь в доме, когда вы жили здесь.
- Находясь здесь, я ощущала себя как заключенный за решеткой, постоянный контроль моего мужа и его родителей «перекрывали мне кислород, я задыхалась».
- Вы покидали страну одна без мужчины?
- Вне сомнений, я уезжала ненадолго, чтобы отсутствовать здесь на время двух месячного развода, чтобы не давать повода, для возобновления семейных отношений.
Я смотрела на психолога и понимала, что это я стала бы его пациентом, оставшись здесь.
И мои родители оказались не лучше, никому не дано права играть чужой судьбой, когда я привозила дочку домой, предчувствуя скорый развод, чтобы вернуться за ней в Россию, интуитивно понимая, что мне надо разобраться с мужем. Тогда я оставила ее в доме у своих родителей, но они привезли ее Москву перед моим вылетом в Марокко. «Так, где, же настоящие монстры? – здесь или там?
Жаль, что так часто, близкие, которых, мы любим, являются таковыми. Интеллигентность уходила из России после революции, современная жизнь семьи рамки личных отношений, куда вход закрыт, и по сей день, были не понятны моим родителям. Видели бы их прадеды, как они - их правнуки деградировали, уйдя много веков назад, как они вторгаются в мою жизнь, позволяя себе давать советы в личной жизни и доходить до абсурда, устраивая препятствия и ограничения. Так, что же обращаться в суд по причине нарушения прав человека? К чему же я пришла? Я вырвалась из одной клетки, чтобы оказаться в другой».
«Но, удивительно, нахожу понимание там, где не жду». Такие мысли приходили ко мне у Низги, родной сестры моей бывшей свекрови. Низга работала педагогом, в одной из школ, дом ее находился в другом районе Рабата, незадолго до отъезда она пригласила меня к себе. Раньше, при жизни ее мужа я бывала у них. Я рассматривала их семейный альбом, где она была счастлива со своим недавно умершим мужем. Каким он запомнился мне? Он был, интеллигентным, внимательным, любящим жизнь и свою жену- Низгу. Помню, находясь у них с Низгой, я много смеялась, он старался удивить меня обилием марокканских блюд, предложенными у них в доме, в первое мое посещение. Отношением к женщинам, любовью к жене он покорил меня как человек и как настоящий мужчина - джентльмен. Многое в нем напоминало Валеру. Это было время, проведенное с прекрасными людьми в окружении их заботы и большого внимания . И, узнав от Низги печальные новости , что у её мужа был рак, вернее, рак легких - болезнь которая поедает Валеру. Любимая музыка в исполнении Хулио Иглесиоса, все так же звучала в стенах дома, но теперь вдвоём мы испытывали одиночество, мы грустили, и всем сердцем, я сопереживала Низге.
Утром следующего дня, купив яркую открытку, я отправила Валере, надеясь, что он получит.
Незаметно пролетел месяц. Я готовилась к отъезду и, особенно приятен был звонок Низги, с ее просьбой, чтобы в следующий мой приезд, первый визит я совершила к ней .
Когда, вечером я покидали древний Магриб, столицу, околдовавшую меня любовью большой семьи, и самой огромной моей к дочери. Любна ещё была со мной, она по прежнему держалась со мной за руку и автомобиль уносил нас по дороге в аэропорт. Ее подарок - розовые бусы из бисера были на мне. На них отражались яркие блики уходящего солнца, оно застыло на мгновенье на линии горизонта и медленно погружалось в воду. Долгую часть пути мы ехали вдоль океана .
Он становился серым, волны расплывались на его поверхности и исчезали с последними лучами заката. Вскоре дорога изменила свое направление, стемнело, и указатели сообщали о приближении к аэропорту. Ночью мы стали прощаться, не верилось, что подошли те самые минуты расставания. В Аэропорту "Мухаммеда 5 го " я видела только одно - слезы в её огромных глазах.
Я шла на посадку и, меня уже не пугали мысли: "если я разобьюсь".
Теперь эти страхи ушли, встреча с Любной, она одна имела значение.
Я совершала свой перелёт из кошмарных снов, прожитых прошлых лет улетая , в мечты и надежды жизни..