Глава 5
Марина сидела в своём уголке с закрытыми глазами, она думала. Весь сегодняшний день девочка заново открывала мир. Что-то изменилось после вчерашнего тяжелого сна, как будто плотина прорвалась в сознании, и реальность хлынула туда непрерывным потоком. Марина вдруг осознала, что вокруг неё много такого, что достойно её внимания, и сумела сконцентрироваться на некоторых моментах, событиях и вещах, как будто внутренний мир отпустил девочку погулять на свободе. Хотя каждое новое впечатление вначале пугало до мурашек и колики в кончиках пальцев, но уже не было желания бежать, и не отключалось сознание, пасуя перед непонятным и разнообразным. Марина вдруг обнаружила, что слушать не только привычных знакомых людей: водителя Анатолия, няню Татьяну, тётю Веру, тьютера Нелли, а и незнакомых людей, было куда как интересно и даже безопасно. Сколько раз уговаривали её домашние, она им не верила, но теперь вдруг сама сделала открытие и была рада, что так складывались обстоятельства. Почему? Это пусть думают взрослые, Марине некогда было об этом думать, её интересовал другой вопрос: кто или что есть Синий лисёнок, и как это поможет ей? Какой помощи она ждала? Спроси кто об этом, Марина не смогла бы сформулировать, какое-то неясное туманное чувство неудовлетворения, тревоги и беды накатывало время от времени, именно в этом и хотелось разобраться. Бывало, вдруг болели ноги, и страшные воспоминания её или не её леденили душу, а то вдруг наоборот счастье заполняло всё её существо, и ощущения тёплых родительских рук, поддерживающих девочку с двух сторон, так реально всплывали в памяти, при том, это не были Высоцкие, по которым (к слову сказать) Марина горевала совсем недолго, это были другие её родители, и, кажется, отцом был Трубников, а вот мама... Её образ ускользал, размывался, оставаясь только горячим прикосновением к Марининой ладошке.
После недавнего странного сна желание, увидеть маму, сконцентрировалось в сознании девочки на лисёнке. Она не знала, как, но чувствовала, что он приведет её к маме. Марине рассказали - мама погибла.
Отец много говорил об этом, и хотя, она внешне не проявляла особого внимания к этой важной информации, каждое слово отпечаталось в памяти навсегда, но теперь росла и крепла уверенность, что отец ошибся и мама жива. Не склонная к мечтам, Марина просто знала, что встретится с ней, что она где-то рядом, и только случайность разлучила их.
Зачем девочке нужна была мама? Все мы - люди, ищем пристанище в этом мире, где бы нам было тепло и спокойно. А где может быть лучше, как не возле самого родного человека - матери?! Пусть мы отправляемся в дальние странствия, пусть попадаем в трудные безвыходные ситуации, пусть далёкие миры нам кажутся гораздо более привлекательными, чем привычный отчий дом, в котором, кажется, изучили каждый уголок, как и каждый уголок души родного человека. И сто раз уже всё выверено и перевыверено, но стоит оказаться вдалеке, как порог родного дома становиться загадочным и манящим, а, ступив через него, вновь мечтаем о далях и высотах. Согревшись сердцем в лучах радостных родных маминых глаз, спешим познавать новое, добиваться чего-то, реализовывать себя - таков закон развития человеческой личности. Не удивительно, что потребность в матери многократно возросла для Марины в момент, когда она начала перерождаться, меняться.
Дни складывались в недели, каждый день для Марины был наполнен новыми открытиями. Очень медленно, как на цыпочках, девочка входила в реальность. Сначала все домашние и учительница в школе наблюдали и фиксировали малейшие перемены в её поведении. Вот улыбнулась за столом, вот прижалась к отцу, вот взяла за руку одноклассника в строю, вот быстрее и четче стала отвечать на уроке, вот проявила инициативу в игре и многое другое. Через некоторое время пристальное внимание стало ненужным, Марина больше не отгораживалась от мира. Конечно, она всё ещё оставалась особенной, но общаться с ней стало интересно и приятно.
Максим летал, как на крыльях, его душа ликовала, если бы он был женщиной, наверное, целые дни рыдал бы от счастья. Ребёнок его принял, любит, ждёт. Большего он и не желал. Теперь каждое утро начиналось с того, что дочка босыми ножками шлёпала к нему в комнату, залезала под одеяло, прижималась к нему спиной и тихо-тихо мурлыкала какой-то мотив. С первого же раза, Максим понял, что должен «спать», и спал со всей силы. Помурлыкав минут двадцать, девочка начинала будить соню – отца. Она проводила пальцами по его лицу, дула и громко смеялась. Тогда он «просыпался», и они сначала только говорили, а потом и говорили, и бесились, кувыркаясь, щекоча друг друга. Иногда Марина вдруг становилась такая серьёзная и начинала спрашивать о маме. Её интересовало буквально всё. Максим каждое утро вспоминал всё новые и новые истории их знакомства и жизни. Девочка прикрывала веки и слушала. Максим понимал, как ей не хватает матери, и потому всегда с огромной любовью говорил о жене. Конечно, воспоминания наполняли душу печалью, но ради дочери он готов был терпеть что угодно.
Как только начались перемены в Марине, Максим зачастил к Ангелине Аркадиевне. Они встречались не только в её кабинете, но и в кафе, и в ресторане. Было решено, пока не знакомить врача с дочерью, чтобы не навредить. Женщина слушала доклады отца о пациентке, смотрела видео, которое тайком несколько раз ему удалось снять. Происходящее её радовало. Врач понимала, что состояние девочки, видимо, было обусловлено перенесенным стрессом в первый день после рождения, и теперь этот стресс наконец-то выходил, отпускал. Из практики известны случаи, когда даже в момент рождения подсознательно ребёнок получал психологическую травму, которая отражалась потом на всей его жизни. Хотя это и было лишь на уровне догадок и гипотез. Но иногда болезненное состояние пациента ничем другим объяснить было невозможно.
Постепенно врач и отец пациентки очень сблизились. Они уже не могли обходиться без встреч и бесед. Их объединяла Марина. Ангелина заочно привязалась к этой девочке, она всей душой желала ей добра, радовалась достижениям малышки, а может больше сияющим глазам Максима. Очень часто их беседа плавно перетекала на другие темы: о работе, о личной жизни, о вкусах. Они быстро поняли, что имеют много общего. Им нравились одни и те же фильмы, они восхищались одними и теми же картинами и книгами. Ему очень нравилась скромность Ангелины во всем: в одежде, в еде, в общении, а ей нравилась интеллигентность и спокойная сила, которые видны были невооруженным взглядом в её собеседнике. И хотя, о свидании не было произнесено ни слова, отношения развивались и усугублялись с каждым днем. Вот уже Максим спешил к подъезду клиники, где обычно ждала его Ангелина, с букетом белых роз (именно такие она любила). Вот уже при расставании, обменявшись вежливым рукопожатием, они задержали руку в руке, а в другой раз она чмокнула его в щеку, и это не стало неожиданностью. По мере того, как оживала Марина, между этими взрослыми зарождалась и продолжала крепнуть настоящая любовь.
Однажды, лёжа в постели, после очередного рассказа о Маричке, Максим вдруг сказал дочери:
¬¬ Хочешь, я познакомлю тебя со своей подругой?
Он приподнялся на локоть, чтобы увидеть реакцию девочки, не поторопился ли он с таким предложением. Но Марина была спокойна, правда, она не взглянула ему в глаза, но как будто ждала этого. И отец в очередной раз удивился мудрости этого маленького человечка. Откуда в ней была эта взрослая рассудительность и понимание, разве кто-то говорил ей об отношениях между мужчинами и женщинами? Было удивительно.
Если для тебя это важно, познакомь, - произнесла она безразлично.
В ближайшее воскресенье они пошли на прогулку в парк, где их ждала Ангелина. Женщина очень переживала, поэтому была бледнее обычного. Она тщательно оделась, не вызывающе, но и не в серое. Волосы завила и уложила. Всегда милая, теперь выглядела очаровательно. Максим залюбовался ею, даже не сразу сообразил, что сказать. Зато его растерянный вид всё объяснил Марине. Отец влюблён, почувствовала, а не только увидела она. Предательски защемило возле сердца, а как же мама? Девочка понимала, что отец считает маму погибшей. Он нашёл обгоревшие останки, была экспертиза, есть могилка на кладбище. Кстати, они никогда туда не ездили. Но он не знал того, что знала Марина – мама жива. Марина видела её, когда уже могла идти рядом, мама жива. Девочке так хотелось убедить отца в этом, так хотелось, чтобы он принял её доводы, но он кивал, поддакивал, а Марина чувствовала – не верил. Конечно, не верил, раз влюбился в эту. Марина старалась даже не смотреть на неё. Она не такая красивая, как её мама. Портрет Марички висел над кроватью девочки с первых дней её появления в доме.
Неловкое молчание затянулось, затем Ангелина протянула руку Марине:
- Здравствуй. Я – Ангелина.
Марина, как маленькая, отвернулась к отцу, который наконец-то нашёлся и весело произнёс:
- Да, Маринка, познакомься, это моя подруга – тётя Ангелина.
- Ну, зачем же «тётя», просто Ангелина.
Марине надоело звучание этого имени, и она ответила, чтобы прекратились эти возлияния:
- Очень приятно познакомиться.
Взрослые довольно заулыбались. Отец предложил своей подруге, взять его под руку, с другой стороны стояла Марина и сказал:
- Что, девчонки, пошли на детскую горку, прокатимся, или на аттракционы? А?
- Я не хочу сегодня кататься, - буркнула Марина.
- Тогда в кафе, по морженке и коктейлю?
- Давай! – Опередила девочку Ангелина.
Марине ничего не оставалось, как молча идти в кафе. За столиком было тихо, взрослые иногда переговаривались о чем-то, исподтишка наблюдая за Мариной, которая погрузилась в себя и, казалось, ничего не воспринимала. Но это только казалось, девочка, из-под ресничек изучала подружку отца. Внешность так себе, беленькая, глаза добрые, наивные. Марина, конечно, мало разбиралась в людях, она вообще недавно их стала замечать. Но чувства были более чем обострены, и они диктовали девочке, что эта женщина – хорошая, добрая и влюблённая в её отца по уши. Что такое любовь, Марина не знала. Не влюблялась она ещё ни разу, но тепло и свет, которые исходили от женщины и отца, ей нравились.
«Что же, - думала Марина, - если они любят друг друга, я не буду им мешать, пусть женятся. А я найду маму и буду с ней жить».
- Ну, что пригорюнились? – Спросил папа, - может ещё чего заказать? Или пойдём на электромобилях покатаемся?
Они вместе посмотрели на Марину. Девочка, молча, закивала.
- Давайте, - отец помог встать Ангелине, затем весело подхватил Марину и закружил, она засмеялась, почувствовав, что какая бы не была эта тётя, она – Марина отцу намного дороже. Это ощущение обрадовало девочку.
До вечера они катались, играли, бродили по аллеям, даже поиграли в прятки. Ангелина, оказалось, умела радоваться, как ребёнок. Это тоже понравилось Марине.
Следующую неделю подружка папы каждый вечер приезжала к ним домой, ужинала с ними, все вместе они играли, смотрели фильмы, иногда женщина занималась с Мариной в её уголке и многому сумела научить девочку. В результате яркие самодельные бабочки, зайчики, куколки и другие поделки заполнили стены и полки Марининого уголка. С ней было даже весело, но Марина часто отдалялась, прищуривала глаза, как бы жалея, что впустила эту особу в свой мир. Такие вечера были скучными и тихими. Ангелина не пыталась переломить отношение к себе в такие моменты, наоборот, сидела тихо, притворяясь умиротворенной и не обижаясь. Она ведь была врачом и понимала, как нелегко девочке с ней. Только она не знала и половины того, что происходило в мире Марины. Чувство вины, несправедливости, ревности боролись в её душе с восхищением этой чужой женщиной. А ещё захлёстывал страх, вдруг отец взаправду женится, и Марина вынуждена будет идти между ними, держась за их руки. Такого она не могла допустить, это ассоциировалось в сознании девочки с предательством мамочки. Она не могла стать предателем. Марина давно решила, если Ангелина переедет к ним, она убежит из дома. Её до дрожи в теле пугала перспектива жить в чужом и страшном мире, но назвать мамой Ангелину было ещё страшнее. Взрослые даже не подозревали о душевных терзаниях малышки, они были влюблены друг в друга и, как все счастливые – эгоистичны и невнимательны к окружающим. Счастье застит глаза.
Чего девочка боялась, то и случилось. В воскресенье утром во время завтрака отец объявил всем, что Ангелина сегодня переедет к ним жить, и скоро будет их свадьба, потому что Ангелина приняла его предложение. Он во все глаза смотрела на Марину. Ни одна мышца не дернулась на её лице, ни да, ни нет. Она опустила глаза и сказала:
- Хорошо.
Хотя, в душе бушевала буря. Вот оно началось. Ангелина будет жить здесь каждый день, с ней нужно будет говорить, она будет везде совать свой нос, она будет спать в папиной комнате, её вещи будут лежать во всех комнатах, а потом она захочет, чтобы её называли «мамой», и сама будет называть Марину «дочкой». Это было выше сил девочки. После завтрака она уединилась, и просидела в своем убежище за шкафом до того времени, когда подъехал автомобиль с вещами Ангелины, и их стали выгружать. Ангелина и отец, смеясь над чем-то, ворвались в прихожую.
- Доченька! Марина! Иди, поздоровайся, мы уже здесь! – Позвал отец. Марина вылезла и подошла к ним. Они поздоровались. Слава Богу, что Ангелина сегодня не бросилась обниматься и целоваться, как делала это иногда. Потом началось заселение. Вещей оказалось не так много, больше всего было каких-то книжек, папок, лампа, плед, чемоданы с вещами, и ещё попугай в клетке. Он был большой и белый.
- А он умеет говорить? - Поинтересовалась Марина.
- Да, кое - что умеет, только он – молчун, редко говорит, - ответила Ангелина. Марина долго рассматривала его, а он – Марину. О чем он думал? Никто не знает. А вот Марина думала, что этот белый попугай очень несчастный, люди засадили его в клетку, он не может улететь, он – узник. Быть узником, по мнению Марины, очень тяжело и несправедливо. Ещё один минус этой Ангелине, зачем она мучает бедную птицу?!
- Не волнуйся, - прошептала девочка, - я скоро выпущу тебя на волю, только пусть всё уляжется.
Марина вздохнула, с самого утра после того, как отец объявил свою новость, она обдумывала план побега, теперь его приходилось отложить, нужно было спасти попугая. Это дело чести, значит, оно должно быть в первую очередь. Промотавшись целый день вместе со взрослыми по устройству новой жилички (слово какое странное услышала девочка от поварихи), Марина так устала, что уснула за ужином, склонив голову на руки, пока взрослые весело щебетали о своих планах. Отцу пришлось отнести её в постель, осторожно раздеть и заботливо укутать одеялом. Он смотрел на печальное личико своего ангелочка и улыбался: «Какая же она у меня умница. Всё понимает, приняла Ангелину. Теперь всё будет хорошо. У неё будет мама, а у меня жена, женщина и друг. Жизнь налаживается». Он нежно прикоснулся губами к носику девочки, а она поежилась, не просыпаясь. Отец тихо вышел и прикрыл дверь.