Глава 14. Ход черных.
Конституционный кризис.
Огнестрельное ранение штука весьма паршивая. Впрочем, Сергею повезло. Или ОТТУДА помогали. В общем, на приведение его в некоторый порядок, в первом приближении, у Врачей ушло всего два месяца. Хирург согласился выпустить Сергея из больницы с условием периодического амбулаторного контроля раз в неделю. А дальше…
А дальше Сергей и Наташа поженились. С учетом особых обстоятельств, Наташа договорилась в ЗАГСе о переносе даты свадьбы. И бракосочетание состоялось.
Все свадьбы, на которых тем или иным боком довелось присутствовать Автору, были похожи. У наших Героев все прошло достаточно типично. Правда, они, в силу обстоятельств, начали свой Праздник чуть своеобразнее. Сергей выехал за своей Невестой прямо из больницы. Забрал Наташу, после «прохождения» «заслона» из девушек с ее стороны, типа выкуп, все дела, «на каждую ножку по трешке» и прочее, не из их подмосковного дома, а из своей московской квартиры, в которую переселилась его Возлюбленная на период нахождения Сергея в больнице. Его постоянное место жительства оказалась достаточно близко, чтобы «дневавшая и ночевавшая» в его палате Наташа могла иногда там выспаться. Впрочем, к его спартанской обстановке ей было не привыкать. А ключи, как известно, у нее были.
ЗАГС, «букет невесты», поездки с родней и знакомыми, ресторан…
Веселье окружающих, которое самим новобрачным обычно «по барабану».
Ну что поделаешь, ритуал.
И все же, как приятные, так и скучные ритуалы когда-нибудь заканчиваются.
Сергей и Наташа вернулись в дом, из которого два месяца тому назад их увезла в сторону Москвы карета «Скорой помощи». Они все еще были одеты по свадебному. Она в белом, Он в черном. Нужно отметить, что несколько старомодный фасон пышного платья был Наташе весьма к лицу. На ее шее сверкало, спускаясь на грудь в вырезе платья, бриллиантовое колье.
Войдя в гостиную, Сергей увидел на столе тот самый, откопированный Наташей экземпляр подписанной ими в свое время «Семейной Конституции».
- Ты это перечитывала? – с улыбкой спросил он.
- Нет, - тихо сказала Наташа. – Теперь все это мне нравится гораздо меньше.
- Почему? – удивился Сергей. – Ты же этого всего сама хотела?
- А сейчас не хочу, - тихо сказала Наташа. – Пожалуйста, присядь за стол. Извини, я на минутку. Сейчас приду.
Сергей в недоумении присел на стул. Настроение Наташи ему категорически не нравилось. Что-то опять с ней происходит.
Наташа вернулась быстро. В руках у нее был странный кинжал в узорчатых ножнах, который она, опустившись на колени, подала Сергею.
- Мой свадебный подарок, - тихо сказала она.
Достав клинок из ножен, Сергей удивленно покачал головой.
Ему уже доводилось встречать клинки настоящего булата. Невзрачность сероватого метала, с неброским, специфическим рисунком на поверхности клинка, была в высшей степени обманчивой. Но это, несомненно, был тот самый булат, когда-то воссозданный Аносовым на научной основе. Даже весьма дорогое обрамление с серебряной отделкой стоило, в глазах знатока, много меньше, чем сам клинок.
- Нет слов, - сказал Сергей. – Редкая штука. Спасибо. Только монеткой нужно откупиться. Чтобы не рассориться.
- Нет, - уверенно сказала Наташа, - не в этом случае.
Она помолчала и продолжила:
- Я отдаю моему Мужу сей кинжал в знак его неограниченной власти надо мной. Отныне ты имеешь надо мною право Жизни и Смерти. Отныне, ты вправе решать, жить ли мне, или умереть. Отныне ты вправе казнить меня, когда и как сочтешь нужным.
- «Мрачновастенько как-то», - вздохнул Сергей. – Наташа, ты все еще не можешь забыть? Пойми, я делал, то, что должно. И я не хочу, чтобы благодарность, за должное, всю дорогу отягощала тебя. Поднимись с колен. Это приказ.
Наташа с достоинством поднялась, не забыв, впрочем, поклониться. Уже лучше.
- Сережа, - сказала она, - Ты исполнял свой Долг, а я исполняю свой. Прости, но я не могу иначе.
И тут же шаловливо улыбнулась:
- Не забывай, ты принял меня «как есть».
Сергей улыбнулся. Наташа присела рядом и, с обворожительной улыбкой взяла в руки «Семейную Конституцию». А дальше…
Встала, чуть развернула стопку листов веером, и, не переставая улыбаться, разорвала листы напополам. Бросила их на пол и наступила на них ногой в белой туфельке.
Сергей оторопел от неожиданности. А Наташа с той же улыбкой сделала совершенно обескураживающее заявление:
- Настоящим я отказываюсь от исполнения прежнего Семейного Закона. И требую, чтобы в отношении меня мой Муж властвовал без ссылок на писаные правила.
- Что за бредятина? – спросил Сергей. – Переведи!
- Подписанная нами «Семейная Конституция» ограничивает твои права, - охотно «перевела» Наташа. – Я требую, чтобы ты, как Муж, имел надо мною неограниченную власть.
- Ясно, - пожал плечами Сергей, - «Вся власть Мужу, и в жару, и в стужу!» Добро. Считай, что принято.
С этими словами он вышел из-за стола и, наклонившись, буквально выдернул бумаги из-под Наташиной ноги. Выпрямился, поглядел на Жену укоризненно, а потом… Хлестнул ее три раза подряд по лицу порванными и растоптанными ею страницами. Наташа зажмурилась и покраснела.
- Тебе стыдно? – спросил он.
Наташа молча кивнула, чуть не плача.
- Это хорошо, - сказал Сергей. - А сейчас будет еще и больно. Принеси плеть в «Зал для экзекуций».
Наташа безропотно вышла из кабинета. Сергей покачал головой. Дурдом на прогулке.
Они встретились внизу. Наташа уже встала на подиум, готовая к экзекуции. Глаза опущены вниз, на лице застыло выражение неуклонной решимости.
Сергей расстегнул «молнию» сзади на ее платье. Спустил его на Наташе до пояса, расстегнул на ней бюстгальтер, снял с нее этот интимный предмет туалета. Все это молча. Наташа помогала ему, тоже не произнося ни звука.
Сергей надел на нее те самые наручники. Пристегнул их к подвесу. Подтянул трос на блоке, подняв руки своей Возлюбленной вверх.
Потом взял в руки плеть и, отойдя от подиума, присел в кресло.
Н-да.
Сцена повторялась во всем своем идиотизме. С небольшими вариациями.
- Наташа, - обратился к ней Сергей, - ты понимаешь, что сейчас произойдет.
Он не спрашивал, он утверждал.
Наташа молча кивнула, чуть сдвинув в сторону руки, чтобы видеть Сергея. Сказать по правде, она выглядела просто феерически. Обнаженная до пояса, с изящной грудью, на которой выше напряженных сосков посверкивали драгоценные камни. С лицом благородной девы, предназначенной, нет, добровольно вызвавшейся для жестокого жертвоприношения.
- Скажи словами, - потребовал Сергей.
- Я должна получить… - Наташа запнулась и решительно произнесла:
– Сто ударов плетью.
- Ответ неправильный, - Сергей покачал головой. – Количество ударов я определю тебе сам. Только что ты заявила о моей неограниченной власти. Значит, ударов может быть и меньше, и больше. И не тебе решать, сколько их будет. Еще варианты?
- Это Испытание, – дрогнувшим голосом ответила Наташа. – Ты проверяешь меня, готова ли я принять твою Власть. Я счастлива принять Боль ради твоего удовольствия.
- Это ближе к Теме, - сказал Сергей. – Но с удовольствием ты сейчас ошиблась. Для удовольствия я выбрал бы совсем другой вариант. Поверь, сейчас я никакого удовольствия не получу. Насчет Испытания… И это тоже. Ты действительно должна ощутить, то, чего ты добиваешься. Что такое Власть Мужчины, которая ничем не ограничена. Хотя бы в малых дозах. Но это не все. Что еще?
- Ты… Наказываешь меня? – тихо спросила Наташа.
- Да, и сделаю это очень больно. А за что я тебя наказываю?
- За своеволие.
- Молодец. Еще?
- За глупость.
- Еще?
- За наглость.
- И это тоже, - Сергей вздохнул, встал и подошел к подиуму. Разговор немного успокоил Наташу, взгляд ее синих глаз стал куда более осмысленным. Имело смысл поговорить предметно. - Скажи, ты помнишь, что ты сказала там, в гостиной?
- Да.
- Хорошо. Начнем по порядку. – Сергей провел рукой по ее спине. – А чтобы вспоминалось лучше, освежим память.
Он взмахнул плетью и сильно стегнул ее по спине, наискось. Наташа от неожиданности захлебнулась стоном и часто задышала. Еще удар. Молча, без счета и комментариев. Стон. И еще три раза. На последнем ударе Наташа резко вскрикнула. Сергей прекратил порку и провел рукой по покрасневшей, вздувшейся коже. Наташа задрожала от страха, почувствовав его прикосновение.
Сергей приблизил лицо к ее лицу. Наташа с подиума смотрела на него чуть сверху. В глазах ее были слезы и дикий страх.
- Тебе больно, – сказал Сергей.
Наташа кивнула.
- И страшно.
Снова кивок.
- И там сухо, – Сергей хлопнул Наташу, сквозь платье, по ногам, чуть ниже живота. – А теперь представь, что я тебя сейчас возьму. По своему желанию. Против твоей воли. Не лаская, без поцелуев и прочих нежностей.
Наташа в ужасе уставилась на него своими отчаянно красивыми глазами.
- Вот это и есть неограниченная Власть Мужа, - тихо произнес Сергей. – Боль. Страх. И никаких нежностей. Ты никто и ничто. Пустое место. Захотят убьют. Захотят живой оставят. И ничего нельзя сделать. И приходит отупение. А знаешь, что следует за ним?
Наташа молчала, но глаза ее спрашивали.
- Ненависть, - ответил на безмолвный вопрос Сергей, - причем взаимная. Потому, что соседство с тупым и ничтожным существом начинает раздражать и потом приводит в бешенство. Ну, а дальше много вариаций, и все неприятные.
Молчание Наташи начало его тяготить. Сергей отпустил трос с блока, отстегнул Жену от подвеса и снял с нее наручники. Наташа обессилено опустилась на колени. На спине ее краснели свежие полосы. Эффектно и глупо. Действительно, никакого удовольствия. А кто сказал, что настоящее наказание приятно?
Сергей приподнял лицо Жены вверх.
- Мы не закончили. Присядь на подиум.
Наташа послушно уселась на деревянную ступеньку. Платье ее по-прежнему было спущено до пояса, грудь была открыта, но Женщина не замечала беспорядка в своей одежде и даже не пыталась прикрыться. Сергей отметил, что на ее коже выступили капельки пота. Странно, но их блеск загадочно гармонировал с блеском драгоценных камней. Сергей подкатил кресло ближе и взял ее за руки.
- Поняла ли ты, о чем я говорил? – Сергей был серьезен, всем своим видом показывая, что все это отнюдь не игры. Впрочем, Наташа в этом уже убедилась.
- Да, - тихо ответила Наташа. Ее глаза постепенно принимали осмысленное выражение. Страх, который был необходимой частью предыдущего спектакля, уходил, взамен приходило понимание. – Ты говорил о Власти, которую ничто не ограничивает.
- Ну и как, приятно? – голос Сергея отнюдь не был издевательским. Скорее уж сочувствующим.
- Нет, - ответила Наташа. – Это просто ужас. Ты прав, я действительно могла бы возненавидеть тебя, как источник боли и страха. Слушай, но ведь многие живут в таком кошмаре? Прости, я не понимала, что говорю. Я действительно не хочу, чтобы все было именно так.
- Это еще не все, - Сергей покачал головой. – Вспомни точно, что ты наговорила и наделала в гостиной.
Наташа замолчала, припоминая:
- Я отдала тебе кинжал. Произнесла Клятву. Сказала, что это в знак твоей неограниченной власти надо мной, что ты имеешь надо мною право Жизни и Смерти.
- Не только, - дополнил Сергей. - Ты сказала еще, что теперь именно мне решать, жить ли тебе, или умереть, и именно я вправе казнить тебя. То есть, заявила, что хочешь именно этого кошмара. А еще ты сказала, что обязана это сделать, опять напомнив о своих мифических долгах. Ты знаешь, меня это начало раздражать.
- Но я хотела сделать так, чтобы ты чувствовал меня своей полностью и без остатка. Для этого Тебе нужна неограниченная Власть.
Сергей грустно улыбнулся.
- Наташа, – сказал он, - а ты никогда не думала о том, что абсолютная Власть убивает Любовь?
- Нет, пока не получила плетью по спине, - Наташа поежилась. - Господи, больно-то как! Все еще зудит…
- Это еще немного, - заметил Сергей. – Пойми, Любовь задает ограничения. И Любящий Муж, даже наказывая Жену, соблюдает Меру. Ты откажешься от своих слов?
Вместо ответа Наташа поцеловала его руку и прижала ее к своей щеке.
- Прости, не откажусь. Никогда. Я решила, что твои права не будут ограничены ничем. Твоя Любовь гарантия, того, что ты эти права не применишь во вред.
- Упрямица, - вздохнул Сергей. – Вспомни, что ты наговорила и наделала еще! Разорвала «Семейную Конституцию». Ладно, хоть копию, а не оригинал! Да еще и растоптала ее! И заявила, что отказываешься от исполнения Семейного Закона.
- Но я же хочу, чтобы Ты мог властвовать надо мною, не обращая внимания на какие-то бумаги! – не сдавалась Наташа.
- Эти бумаги мы подписали вместе, – тихо сказал Сергей. – Ты выразила неуважение и к моей воле.
- Прости, я совсем не думала тебя обидеть! - Наташа удивленно покачала головой. - Я просто хотела сделать эффектный жест. Ты поэтому отхлестал меня бумагами по лицу? Из-за того, что я разорвала их без твоего согласия?
- Не только, - Сергей взял со стола несчастный «семейный документ» и показал его Наташе. Прямо на именах и подписях Наташи и Сергея, на остатках титульного листа, красовался отпечаток женской туфли.
- Я дура, - тихо сказала Наташа. - Выпори меня.
- Придется, – ответил Сергей.
Снова наручники. Снова подвес. Руки подтянуты кверху. Молодая Женщина на подиуме в спущенном до пояса свадебном платье. На спине чуть-чуть краснеют следы от предыдущих ударов. Лицо напряженное. Но все уже иначе. Страха уже нет. Сейчас у Наташи нет никаких желаний, кроме желания загладить вину.
- Сколько ударов тебе дать? – голос Сергея серьезен.
- Решай сам, - тихо сказала Наташа. – Только позволь мне самой считать, и не сердись, если я закричу. Начинай.
Сергей взмахнул плетью.
Послышался отчетливый звук удара по коже. Наташа резко вдыхает воздух.
И выдыхает:
- Раз!
На коже, чуть выше прежних, краснеет новая полоса.
Снова удар. Наташа стонет, но отчетливо произносит:
- Два!
Ярких красных полос уже две. Прежние выглядят куда бледнее.
Удар плети. Стон Женщины:
- Три!
Снова хлесткий звук. Наташа вскрикнула, и только потом, отдышавшись, «засчитала» удар.
Сергей вежливо подождал, пока наказываемая успокоится, и ударил снова. Наташа попыталась сдержаться, но не смогла подавить крик. Вернее, всхлип. И слово «Пять!» прозвучало совсем не убедительно.
Трудно описать, что творится на душе и в мыслях Женщины, которую наказывают плетью. Не секут для обоюдного удовольствия, любовной игры, за которой последуют неизбежные интимные наслаждения. Именно наказывают.
С Наташей, как понимают Уважаемые Читатели, все было очень непросто.
После их странного разговора о потусторонних обстоятельствах мистического путешествия Сергея, она все время возвращалась к мысли о том, что должна, просто обязана его отблагодарить. Вот только чем?
Вопрос. Чем отблагодарить человека, достаточно равнодушного к деньгам (из серии «Если есть, то хорошо, если нет, ну и хрен с ним»), и вещам (та же сентенция)?
У большинства Женщин даже сомнений не возникнет, что Любимому человеку следует подарить «себя Любимую», и без вариантов.
Шекспир был в том, что указанный подарок как бы уже был сделан, ergo, дарить было как бы нечего.
Вы когда-нибудь видели Женщину, которая ищет подарок, например, Супругу, накануне Дня рождения? Вот-вот. «Мозги набекрень», «Суета суёт и хрен знает, куда засовывает». А здесь возникла довольно редкая ситуация чрезмерного проявления благодарности. У Женщин это бывает.
Чаще, конечно, они припоминают «лицам мужеска пола» о том, сколько они, Мужчины, им, любимым, «должны», в моральном смысле. За пьянки-гулянки, «измены», как реальные, так и придуманные, и прочее грустное и невеселое. Но иногда Любезных Дам «пробивает» и на обратный процесс. И не поймешь, что хуже.
Поэтому странная идея вручить Мужу право Жизни и Смерти над ней, Наташе показалась не проявлением бреда, а спасительной соломинкой. Об отрицательном отношении своего Возлюбленного к проявлениям рабства она даже не вспомнила.
Дальше больше. Каждый из нас когда-то «на подъеме», особенно «под шафэ», выходил «за рамки», о чем после сожалел. В эйфории никому не нужного «самоотречения» Наташа решила сделать «Высокий Жест»…
И «схлопотала».
«Облом» Высокого настроения не болезненной, но в высшей степени унизительной пощечиной свежеразорванными бумагами, которые она только что так красиво растоптала, чуть не заставил ее разреветься. И первая часть ее «стояния» на подиуме прошла под градусом этого исходного унижения. Отсюда и эффект коктейля из Страха и Боли, который преподнес ей Сергей. А когда он грубо хлопнул ее по промежности, где действительно не было ни капли «любовного сока», и сказал, что может взять ее без ее желания, она чуть не впала в состояние шока. И дальнейшие разговоры попали на подготовленную почву.
Как ни странно, ее больше всего задела не боль от плети, хотя это было совсем не то, к чему она себя готовила, а именно исходные «бумажные» оплеухи. Ну не мог Сергей так унизить ее без причины! И смысл их до нее дошел только тогда, когда она своими глазами увидела, что сама, своей ногой топтала их с Сергеем имена, напечатанные на той самой бумаге…
И стоя на подиуме во второй раз, она решила стойко выдержать все сто ударов, которые сама себе мысленно назначила.
Ага. Как же, сто…
Все было совсем по-другому, не так, как раньше. Все-таки дар эмпатии капитально влияет на эмоциональное восприятие ситуации. Она чувствовала что Сергей не испытывает удовольствия от происходящего, что он недоволен ею, и стегает ее исключительно по необходимости. И это заставляло ее ощущать наказание без всякого намека на интимную чувственность. Только боль и стыд. И ничего больше. Причем боль усиливалась ощущением вины.
Жгучая боль обжигала спину. Наташа, между криками и попытками отдышаться, чтобы «стряхнуть» с себя эту боль, еле успевала выкрикнуть «засчитанный» удар, чтобы тут же получить новый. Волны боли накладывались друг на друга и перехватывали дыхание. Она считала «на автомате», уже забыв о том, что хотела вытерпеть наказание без криков. Какое там! Кричала в голос. А боль уже захватила ее в плен и не утихала…
И вдруг, когда она уже была готова просить (нет, УМОЛЯТЬ!!!) Мужа о пощаде, забыв о намерении вести себя совсем иначе, все прекратилось.
Боль, в отголосках страдания, еще осталась, но всплесков ее, обжигающих спину, уже не было. Наташа начала приходить в себя. Руки ее опустились вниз, наручники были сняты. Сергей, заботливо поддерживая, свел ее с подиума.
Опираясь на него, Наташа поднялась в спальню. Сергей уложил ее на постель вниз лицом и раздел догола. Погладил так и не высеченные ягодицы своей Жены.
Ну не так он планировал все, не так!!! Не будь этой дурацкой выходки с топтанием «Семейной Конституции», он совсем иначе обставил бы даже наказание, в котором было бы куда больше сладости, чем боли! Но делать нечего. Вечер, который обещал быть премилым, был безнадежно испорчен.
Осмотрев спину Жены, покорно лежавшей и не сопротивлявшейся его рукам, он отметил, что красные полосы, оставшиеся от наказания, не кровят. Только на захлестах были красно-синие точки. Уже хорошо.
Ему было очень жаль, что пришлось прибегнуть к такой жестокости. Вроде немного, по сравнению с тем, что Наташа хотела получить. Пять ударов в начале и двадцать пять потом. «Тематики», знакомые с «пробитыми мазами», посмеются. Но стоит учесть, что это совсем немало для Женщины, до этого вовсе незнакомой с серьезным наказанием.
Сергей смазал Жене отхлестанную спину гелем с анестетиком. Потом уселся на пол, чтобы быть лицом ближе к лицу Наташи. Погладил ее по щеке. Она ткнулась губами в его пальцы и заплакала.
- Больно? – тихо спросил он.
Наташа затрясла головой. Наконец, перестала всхлипывать и подняла на него заплаканные глаза.
- Стыдно, - тихонько, почти шепотом отозвалась она. А потом, вздохнув, добавила:
– Почему я у тебя такая дура?
Автор затрудняется ответить на вопрос, что именно имеют в виду Женщины, когда спрашивают такое. То ли хотят утешения, типа, «Ну, что ты, совсем не дура!», то ли слов, типа, «Зато моя»… Вообще, Автор категорически советует Мужчинам, услышавшим такое, воздержаться от ответа на поставленный вопрос. Во избежание…
Сергей тоже не стал прямо отвечать. Вместо этого сказал:
- Ты учишься быть моей Женой.
Занудно, но нейтрально.
Наташа усмехнулась сквозь слезы.
- Спасибо за науку, - произнесла она вековую сентенцию «домостроевской» Женщины. И снова поцеловала его пальцы.
Сергей встал перед постелью на колени, погладил Жену по волосам, плечам. Коснулся губами уже побледневших, розовых, полос от плети. Наташа поежилась и… хихикнула.
- Щекотно! – прошептала она.
О так напугавшей ее Боли она сейчас и не вспомнила. Сергей продолжил поцелуи. Ниже… Ниже…
Наташин смех был как бальзам на душу. Сергей гладил ее тело, запуская руки под напрягшиеся груди. Ласкал ее соски. Гладил в изножье. Трепещущая Женщина отзывалась на его движения, целовала его лицо. И, наконец, прошептала:
- Возьми меня, - и смущенно. - Только сзади…
Сергей освободился от одежды. Наташа приняла известную всем позу, пригодную для разнообразных интимных наслаждений. Сергей вошел в нее, лаская ее бедра. И стоны, а потом и крик его Возлюбленной были полны уже не боли, а сладости… И наслаждение было обоюдным…
…Наконец, Сергей, прижавшись в ее чреслам, замерев в ней, опустился на ее спину и снова, как бы извиняясь, нежно поцеловал розовые следы…
Пусть Уважаемые Читатели простят Автору столь подробный экскурс в Интимную Жизнь Героя и Героини. Автор счел это возможным, чтобы показать контраст их чувств. Боль и Сладость… Одно без другого для них было бы неполным. А насчет умеренности в первом, так это нормально. Ибо Любовь действительно ограничивает Власть. Сводит ее проявления к необходимому.
По мнению Автора, Героиня выиграла этот раунд.
Ее Клятва была принята, хотя и без энтузиазма. Что, несомненно, хорошо, поскольку чрезмерное увлечение реализацией возможностей, открываемых таким доверием Женщины, может привести к не слишком приятным последствиям. Герой, по мнению Автора, продемонстрировал свою адекватность, но его позиции в этой ситуации были изначально слабы. Так что, Победа осталась за Женщиной. Так бывает.
Один – ноль.