Однажды я вмазал по трубе 10 кубов пирацетама. Вместо указанных в инструкции 5-ти. С ветерком. В порядке творческого эксперимента. Тем более, какая-то сетевая медэнциклопедия меня заверила: "Случаев передозировки пирацетамом в лечебной практике не зафиксировано". Я же хотел как можно скорее очистить мозги от винтовых и кислотных паров, восстановить изрядно подпорченную метамфетаминами краткосрочную память, а заодно и либидо. В соответствии с рекомендациями одного клёвого эскулапа - нарколога и геронтолога - с "драгюзерз"-форума. Н-дааа...
Но дело-то, собственно, не в этом. В одной прикольной песенке Битлов поётся: "She came in through the bathroom window protected by a silver spoon..." У нас же вышло с точностью до наоборот. Она сидела в ванне. Долго сидела. Или лежала. Не мылась - просто балдела. А мне дико хотелось пИсать. И санузел у нас, как вы уже, вероятно, догадались, был совмещённый.
Помните такую миниатюру - у Райкина, кажется: "Ма-ам, я хочу-у!.. Па-ап, я хочу-у-у!.. Ма-ам, па-ап, я очень, очень, очень... хотел". Во-во, тот же случай. Робко так кончиками ногтей - по непрозрачному окошку ванной. Типа - "Май, ты скоро?" Ноль эмоций. Барабаню сильнее. Скажем так - настойчивее. В ответ лишь плеск воды, а может - журчание. Что ещё хуже. Ибо стимулирует перистальтику. В отчаяньи прижимаюсь лбом к холодному стеклу - и оно неожиданно подаётся внутрь. Целиком. Даже не треснув для приличия.
- Май, я умира-а-ю, - жалобно бормочу я, едва справляясь дрожащими пальцами с молнией на ширинке. Майка лишь мычит в ответ нечто невразумительное из-за банной занавески. Ей как бы до фени: она в нирване... Фу-у-уффф. Полегчало. Теперь надо умыться. Зависаю над раковиной со всё ещё спущенными штанами и вдруг в зеркале замечаю, что сквозь прореху в занавеске за мной пристально наблюдает один бездонно-зелёный глаз...
Чушь! И не об этом вовсе я хотел рассказать. Не о глазах её и не о курьёзной ситуации с эротоманским оттенком. А о том, что дико, преступно влюбился в неё с первого взгляда, 48-летний босяк - в породистую 17-летнюю дочь своей очередной новоиспечённой подруги Софы. Чуть меньше века тому назад. И сразу всё полетело вверх тормашками...
Да, так вот - пирацетам. Благодаря пресловутому эксперименту я на практике разобрался в том, что такое "фасеточное зрение". Длилось это считанные секунды и породило ощущение ужаса и восторга. Мир рассыпался стекляшками калейдоскопа и тут же вновь склеился воедино, правда, в несколько иной комбинации элементов. Даже нет, не на калейдоскоп это было похоже, а на точку сборки. Которой несколько мгновений я мог почти что управлять, хотя и страшился этого. Потом всё устаканилось, и я на всякий случай зарёкся впредь играть не по правилам. СлОва данного, впрочем, не сдержал. Ибо невыносимо тяжело - точнее, муторно - ложиться в постель с прекрасной и страстной женщиной, ощущая изнанкой заживо содранной кожи, как в это же самое мгновение в соседней комнате под тонкой простынкой ворочается не просто желанное - вожделенное тело дочери этой женщины. И не только тело. И не просто ворочается...
И снова чушь. И снова не об этом. А об Ирке. И снова с точностью до наоборот. Ибо, выцепив меня неуёмного и неумного в чапарале Большого Фонтана, она поначалу вознамерилась женить меня на своей маме или, в крайнем случае, на старшей сестре. Почти получилось: сестра стала моей ученицей, а с мамой мы подружились. Но Ирка, Ирка, Ирка, Ирка, Ирка, Ирка, Ирка, Ирка...
Знаете что? Прослушайте-ка ещё разок песенку БГ про "ту, которую я люблю" из гениального соловьёвского фильма "Нежный возраст" - и оставьте меня в покое!
2009, Иерусалим