В августе 1995 года какая-то сволочь повадилась воровать по ночам картошку на приусадебных участках.
Нам в этом смысле "повезло" просто исключительно: участок в тридцать пять соток находился в километре от дома на мелиорированных почвах, считавшихся плодородными. Когда-то здесь добывали торф, но весь добыть не успели, благодаря краху народного хозяйства. Поэтому картошка на этой земле вырастала хоть и не вкусная, но очень крупная.
Соседние участки от воровства не страдали, а наш участок был крайним и в этом был его главный недостаток. Рядом с полем подрастал берёзовый лес, набитый густым как щётка подлеском, в котором могли водиться кабаны. Но картошка выкапывалась аккуратно и по порядочку, выдранная ботва укладывалась рядышком. А кабанам такая дисциплина не свойственна, так что было ясно: человечьих рук дело.
Каждое утро начиналось с бабушкиной истерики: "Опять на поле ходила, опять полсотки выкопано! Да чем я свиней буду кормить? Да чтоб ему прутом встало!.." И с каждым утром конфликт с невидимым врагом развивался всё ярче, поэтому всё отчётливее назревала необходимость действовать.
Изначально главным подозреваемым в совершении ночных хищений считалась обитательница крайней хаты на новой улице - обаятельная алкоголичка по имени Гэра. Железным аргументом против неё была полевая дорога, прямиком ведущая от её дома к нашему участку. Но Гэра уже три дня как помёрла, а картошку продолжали красть.
В итоге нам с дедом поступила команда: вечером идти на поле и караулить злодея. Или хотя бы жечь костёр, чтобы создать видимость ночного дежурства.
В поисках долгоиграющего топлива для костра выяснилось, что по случаю празднования Ивана Купалы образовался локальный дефицит старых автомобильных покрышек. С трудом, но удалось-таки найти под забором у соседа экспонат, случайно уцелевший от языческих обычаев. Это было старое сплющенное колесо от МАЗа. Причём, не только покрышка, а колесо в сборе вместе с ржавым ободом. Раскручивать эту закисшую чудо-конструкцию даже не стали пытаться, проще показалось докатить целиком.
Серьёзное разочарование возникло очень скоро: колесо со смещённым центром массы плохо ехало в нужном направлении, сильно виляло и часто шлёпалось на дорогу. Кроме того, у соседа жили куры, поэтому колесо оказалось со следами постоянного куриного присутствия.
Препятствие в виде моста через реку стало ключевым. Мост был далеко не новым. Отсутствие нескольких досок легко перешагивалось, но для колеса было труднопроходимым. Попытка проехать эту дыру "ходом" привела к крушению: проклятое колесо выбило пару досок, образовав для себя достаточный промежуток, чтобы полететь в реку и лечь на мель. Пришлось действовать не только на суше, но и в воде.
К вечеру, преодолев все трудности подготовки, мы значительно успокоились и заняли позицию у костра на границе между берёзовой рощей и картофельным полем.
Стемнело. Пришла пора подкормить не только комаров, но и уставший костёр. Колесо, наконец, достигло пункта своего назначения. Однако, гореть не хотело.
Сначала мы заскучали. Потом занервничали: прошло уже больше часа, а колесо так и не загорелось. Но на расстоянии в пару десятков шагов от костра выяснилось, что всё в порядке: колесо давно уже горит и исправно коптит ночное небо. Просто вблизи от костра этого не видно.
Первым гостем оказался совсем не тот, кого мы ждали. С реки приполз довольно плотный и вязкий туман. Не дойдя несколько метров до леса, туман оставил нам возможность любоваться звёздами и, на радость фитофторе, полностью завладел нашим несчастным участком.
Грустно: если кто и придёт, будет ничего не видно. Поэтому стали больше полагаться на слух. И слух нас не подвёл.
"Тихо, тихо... Кто-то бежит..." Замерев и буравя глазами стену тумана, мы слушали тяжёлую поступь приближающегося злодея, который со всех ног бежал воровать нашу картошку. Сомнений не было - к топоту добавилось пыхтение: могучими лёгкими ночной бродяга раскачивал туман, фильтруя его ноздрями и вынюхивая наше картофельное поле.
Стало страшно. Мы схватили свои дубинки и вскочили на ноги, дабы умереть стоя, как войны.
Огромная голова рассекла туманную завесу и сверкнула глазами. Вслед за головой на свет вывалилась лошадь, вытянула за собой телегу и остановилась.
В телеге находился местный лесник по прозвищу Кавалерист, который обматерил нас и сообщил, что принял дым от костра за начало лесного пожара. Ткнув лапой в сторону пожарной вышки, возвышавшейся над местностью, Кавалерист стеганул вожжами. Лошадь дёрнулась, крутанулась и убежала обратно в туман, утянув за собой телегу с Кавалеристом.
Дождавшись, когда глухой топот стихнет, дед крякнул и сделал неожиданное признание: "Напугал он меня..."
Пораскинув мозгами, мы бросили в костёр остатки заготовленных дров и пошли домой. Решили, что раз всё так хорошо получается и костёр виден на всю округу, то поле застраховано от варварских ночных набегов.
Пройдя кое-как на ощупь стометровый шлейф тумана и перейдя через мост, мы оглянулись. Костёр дымил как чёртов локомотив: в небо поднимался чёрный столб дыма с красными искрами.
Утром выяснилось, что за ночь похищены очередные полсотки картошки.