Худощавый, высокий мужчина с бледным лицом, и впалыми глазами стоял на причале и всматривался куда-то вдаль. На нём был черный, похоронный костюм, белая рубашка и до блеска начищенные туфли. Его лицо выражало смертельную усталость. Создавалось такое впечатление, словно этот человек давно не высыпался, если конечно он вообще спал. Из-под чёрного пиджака выглядывала полоска белоснежной рубашки. Худые руки сжимали небольшую чёрную папку, по углам перетянутую чёрными лентами. На безымянном пальце правой руки кольцо, оно выглядит довольно старым и дорогим. Серебряное, с каким-то черным камнем в центре, он слегка поблескивает, отражая пробивающиеся сквозь тучи солнечные лучи. Карие глаза излучают безразличие, отрешенность от этого мира.
Делая глубокий вдох и сжимая зубы, мужчина открывает папку, и достаёт из неё какой-то лист, с написанными на нём именами. Он ведёт указательным пальцем по списку, и останавливается на одном из имён, Генри Картер. Вдруг мир вокруг человека становится размытым, но он не двигается, его лицо не выражает абсолютно, ни каких эмоций, словно с ним такое происходит уже не в первый раз. Всё вокруг вращается с головокружительной скоростью, и вот пространство сжимается до размеров точки, неимоверно маленькой, и одновременно с тем неимоверно большой. Эта точка является нашим миром, и не только нашим миром, это целая вселенная давшая дом триллионам планет, галактик и созвездий. И вот снова всё начинает вращаться, снова окружающий мир принимает форму размытой кляксы, но мужчина по-прежнему остаётся спокойным и невозмутимым. Он смотрит перед собой, и его взгляд не выражает ничего кроме безграничной скуки и усталости. И вот пространство снова обретает форму, но это уже не та набережная, на которой только что стоял мужчина. Перед глазами явно вырисовываются стены, пол, потолок.
Молчаливый странник оказывается в чьей-то гостиной, где за столом обедает чья-то семья. Он оказался за тысячи миль от того места, где ещё минуту назад бросал свой пустой взгляд на воду. Люди за столом продолжали обедать, не обращая никакого внимания на странного человека стоящего за спиной главы семейства. Они либо не замечали его, либо просто игнорировали, но никто из них даже не посмотрел в его сторону. На стенах весели фотографии, запечатлевшие счастливые моменты. На них были искренне улыбающиеся люди, радующиеся жизни. Человек в черном костюме, странным образом перенёсшийся с набережной, в эту уютную квартиру, вновь открыл папку, и сверился со списком. Его палец вновь остановился на имени Генри Картера, и в этот самый момент, приятный женский голос произнёс: «Генри, не спеши». На мгновение, тишину нарушили звуки обеденной беседы, но они тут же стихли. Люди сидевшие за столом, о чём-то оживлённо разговаривали, но их голоса поглощала абсолютная тишина., Это было словно, кто-то включил телевизор, но выключает звук. Мужчина в черном стоял не двигаясь, словно выжидал какой-то определённый момент. Вдруг Генри изменился в лице, он жадно глотал ртом воздух, но не мог сделать не единого вздоха. Вены на его шее вздулись от напряжения. Генри задыхался и ничего не мог с этим поделать. На его широко распахнутых глазах выступили слёзы.
Сын Генри поспешил на помощь, пытаясь спасти отца, но всё было тщетно. Мужчина в чёрном костюме, наблюдающий за происходящим со стороны, вдруг склонился над телом бьющегося в предсмертных муках человека, и коснулся его свой рукой. При этом выражение его лица нисколько не изменилось, оно было таким же холодным и безразличным. Спустя мгновение Генри уже стоял рядом с неизвестным мужчиной, смотря на своё остывающее тело со стороны. Словно в оцепенении, он стоял и смотрел, как бьётся в истерике его жена, как плачет над его безжизненным телом сын, но при этом Генри ничего не испытывал. Вдруг, словно заметив, что рядом кто-то есть, он обратился к незнакомцу: «Это и есть смерть?». Не сводя взгляда с лежащего на полу тела, мужчина кивнул. «И что будет дальше?», - на этот раз незнакомец не ответил, он просто потёр свой перстень, и Генри Картер куда-то исчез.
Пространство снова стало размываться, и странный, молчаливый человек вновь оказался на причале, где он стоял до этого. Начал капать мелкий дождь, но незнакомца это не беспокоило. Капли дождя падали на его лицо, голову, плечи, но он стоял неподвижно, всё так же уставившись куда-то в даль. Вздохнув с невыразимой тоской, он вновь открыл папку, и достал список. Его палец начал скользить по именам, выбирая подходящее. Где-то с минуту продолжался этот ритуал, и наконец-то имя было выбрано. Гордон Ремзи, ещё один человек, который должен кануть в небытие. Пространство снова сжалось до размеров точки, и мужчина в чёрном оказался у изголовья больничной кровати.
Очень угнетающая и мрачная обстановка была в этой больничной палате. Занавешенные окна, сквозь которые не мог пробиться даже самый настойчивый лучик света. Жужжание приборов, и холодный, бездушный электрический свет, падающий из-под потолка. Одиночество в котором умирал этот человек, доводило до отчаяния. Гордон лежал на кровати, уставившись в стену напротив, казалось, что он даже не моргал. Он не шевелился, его лицо не выражало не единой эмоции, а взгляд был пугающе пустым. К его груди были подключены какие-то приборы, которые отслеживали процессы его жизнедеятельности, бьётся ли сердце, и работают ли лёгкие. За стеклянной дверью больничной палаты было видно, как кипит жизнь, как медсёстры суетясь, бегают по коридорам, как врачи отдают какие-то приказы и распоряжения, назначают лекарства и процедуры. Жизнь бьёт ключом там, и совершенно остановилась здесь. Слабая грудь едва вздымается вверх и вниз, указывая на то, что Гордон ещё жив. Вдруг дверь открылась и в палату вошла молодая женщина лет двадцати пяти.
Она села у кровати, в руках у неё был стаканчик кофе. Поставив его на прикроватную тумбочку, она взяла Гордона за руку. Я вернулась, и вернулась с хорошими новостями, доктора нашли тебе сердце. Завтра они проведут операцию, и ты пойдёшь на поправку. Гордон всё так же лежал, не реагируя не на девушку, не на её слова. Его тело было здесь, но разум был заперт где-то глубоко внутри. Синдром запертого человека, редкий случай, но иногда такое случается. Мужчина в чёрном смотрел на девушку, на её движения, на эмоции которые выражало её лицо. Эстетическая красота незнакомки привлекла внимание этого отрешенного человека. Её нежные губы, голубые глаза, длинные, чёрные волосы, всё это было интересным, не более того. Переведя свой взгляд, незнакомец посмотрел на часы на стене, десять часов утра, время пришло.
Бледная, худощавая рука с длинными пальцами легла на плечё Гордону Ремзи. В этот же момент приборы словно взбесились, и начали яростно пищать, звенеть, издавая неприятный, пронзительный звук. Спустя несколько секунд в палате появились врачи, один из них попросил напуганную девушку выйти. Один из врачей принялся делать непрямой массаж сердца, второй вставил Гордону в горло трубку и принялся качать кислород. Вот подоспел человек с дифебрилятором, разряд, ещё один, и ещё, и ещё, но на кардиомониторе всё та же беспощадная прямая линия.
- Достаточно, мы уже ничего не сможем сделать, фиксируйте время смерти.
Эта фраза донеслась до Гордона оглушающим эхом, настолько громким и не выносимым, что причиняла боль. Он посмотрел на девушку стоящую за дверью, по её щекам катились слёзы, она не могла поверить в происходящее. Вот к ней подошел доктор, и что-то ей говорит. Её лицо выражает отчаяние, она что-то кричит, но что именно не разобрать, после этого она закрывает лицо руками. Гордон поворачивает голову, и смотрит на мужчину в чёрном. Он не боится, и вполне спокойным голосом говорит: «В этом нет смысла». Незнакомец касается своего перстня, и Гордон исчезает, точно так же как и Генри.
Пространство задрожало, мир стал похож на смазанную картинку, потом ослепляющий свет, и мужчина в чёрном снова куда-то перенёсся. На этот раз это был не причал, он оказался посреди улицы с оживлённым движением. Вокруг суетились толпы абсолютно незнакомых, но как две капли воды похожих друг на друга людей. Большинство было одето в одинаковые черные костюмы, дорогие и не очень, купленные в элитных магазинах, и на стихийных рынках. Каждый хотел произвести впечатление успешного человека, но далеко не у всех это получалось. Огромный поток людей, спешил по своим делам, не обращая ни на что внимания. И вдруг из-за угла вылетела машина, она неслась на большой скорости, не снижая оборотов. На светофоре в пяти метрах от неё как раз загорелся зеленый, и человеческий поток ринулся переходить перекрёсток. Машина не тормозила, и водитель в качестве последней меры вывернул руль вправо.
Замедление времени, машина разворачивается боком, но из-за большой скорости её переворачивает. Резкий толчок, и через мгновение многотонное транспортное устройство взмывает в воздух. От первого удара стёкла лопаются, и разлетаются в разные стороны. Они впиваются в лицо водителя, попадают в случайных прохожих, проливая алую кровь. Металлический кузов деформируется, срабатывает система, открывается подушка безопасности. Она предназначена для защиты, но свою функцию выполняет едва ли. Один кульбит, второй, третий и вот уже машина скользит по асфальту счёсывая слои краски и лака. Когда она остановилась, то уже была похожа не на транспортное средство, а на груду искореженного метала, в которой находилось тело водителя. Вокруг машины сразу же собралась толпа зевак, никто не попытался даже помочь, все лишь глазели, и снимали аварию на телефоны. Восторженные, и напуганные голоса звучали то там, то тут, но это было абсолютно неважно.
Машина остановилась в аккурат возле мужчины в чёрном. Он смотрел на корчащегося от боли водителя, который был ещё в сознании. Его лицо было в ссадинах и порезах, нога зажата деформировавшейся конструкцией, сломана пара рёбер, и вывихнуто плечо. Распахнутые широко глаза смотрели вперёд, мозг словно не понимал, что произошло, словно не верил, что это могло случиться. Грудь была прижата рулём, и мужчина-водитель жадно глотал воздух. Он не кричал, не пытался выбраться из машины, а просто лежал внутри. Незнакомец в черном наклонился и коснулся головы водителя, а через секунду, он уже стоял подле него, целый и невредимый. Единственный вопрос, который он задал своему избавителю, был следующим: «Кто-нибудь пострадал?», - незнакомец отрицательно покачал головой.
Яркая вспышка, и незнакомец в черном оказался в другом месте. Вокруг были небольшие глиняные домики, под ногами песок, и воздух на удивление какой-то сухой и неприятный. Солнце палило изо всех сил, пытаясь расплавить эту часть земли. Первым что бросалось в глаза, была длинная глиняная стена, вдоль которой выстроились пять человек. Все они были чернокожими, с короткими чёрными волосами, большими губами, одетые в одинаковую одежду. У них были связаны руки за спиной, а на глазах была повязка из грубой ткани. Они стояли молча, не переговариваясь, и чего-то ждали. Напротив них выстроилась шеренга солдат с автоматами, которые ждали приказа. Оружие было приведено в боевую готовность, одно слово главнокомандующего, и воздух разрежут автоматные очереди.
Было очень тихо, так словно все звуки перестали существовать. Затишье перед бурей, перед событием которое внушает священный страх, и никто перед его лицом не может вымолвить не слова. Краски поблекли, и жизнь стала походит на старый, черно-белый филь без звука.
Во главе колонны солдат стоял их главнокомандующий, полный мужчина невысокого роста, грудь которого была укрыта орденами. На нем были большие солнцезащитные очки, и при каждом повороте головы в них отражались души то пленников, то их палачей. Души пленников представали в виде сияющего столба света, чистого, незапятнанного ничем. Они были похожи на изображения, которые украшали соборы и церкви всего мира. Эти души олицетворяли всё, то доброе и светлое, что только может быть в человеке. Если бы кто-нибудь присмотрелся, то увидел, что они походили на свои телесные оболочки, только умиротворённые и постигнувшие все секреты мироздания. Души же солдат напротив, представлялись в виде тёмных силуэтов с искаженными лицами, и горящими красными глазами. На их лицах была изображена ненависть ко всему человеческому роду. Они призирали всё, что касалось добродетели и общечеловеческих понятий. Их оружием была злоба, злоба, возникающая в сердцах даже лучших из нас, и они знали как взрастить её, и направить против людей. Их верой была ненависть, чистая и неподдельная, слепое повиновение демону внутри, и больше ничего. Не единого проблеска внутреннего света.
Главнокомандующий смотрел на пленников, которых он собирался убить руками своих подчиненных, одним словом он мог оборвать пять жизней. Солнце словно гигантский прожектор освещало сцену, на которой пиром должна была править смерть, и ничто не могло этому помешать. Рот главнокомандующего искривила мерзкая улыбка, и он скомандовал. Словно откуда-то из глубины веков донеслось невнятное «Огонь». Никто из пленников не дрогнул, они продолжали стоять молча, высоко подняв голову.
И снова замедление времени, одновременный залп из пяти орудий. Из стволов медленно вырывались огненные цветы, выталкивающие небольшие кусочки металла, которые на немыслимой скорости должны был пронзить сердца пленников. Эти огненные лепестки на мгновение появившиеся в этом озлобленном мире, сразу же таяли в воздухе, оставляя после себя бледную струйку дыма. В тот же самый момент, когда солдаты спустили курок, возле пленников стояло пять незнакомцев в черном. Все они были на одно лицо, одинаково одеты, и с одинаковым отрешённым, и полным усталости взглядом. Они касались тех, за кем пришли, и один, за одним те падали на землю замертво.
И вот новое место, а потом ещё и ещё одно, тем нарастал с каждой секундой, один пейзаж сменялся другим, а тот в свою очередь третьим. Реальность не успевала обрести в привычный вид, всё казалось размытым, но это было только на первый взгляд. За те доли секунды, пока незнакомец в чёрном перемещался из одного места в другое, проходили года, века, тысячелетия. Каждый раз время замедляло свой ход, и за эти несколько минут, проходила вся длинная или не очень человеческая жизнь. Один, два, пять, пятнадцать, двадцать пять, сорок, девяносто, двести пятьдесят мёртвых людей, и ничто не могло тронуть сердце мужчины в черном, так как у него не было сердца.
Плоды его работы исчислялись тысячами тел, самый идеальный убийца, на счету которого миллионы, миллиарды забранных жизней. Эта ноша, которую он будет нести до скончания веков, огромна, и невыносима, но её должен кто-то нести. Без выходных, каждый день, каждый час, каждую минуту он будет выполнять свой долг, сдержанно и методично он будет забирать жизни. Наконец-то мужчина в чёрном снова оказался на том причале, где он стоял утром. Было уже двенадцать часов ночи, и он направил свой тяжёлый взгляд на ночное небо. Над его головой горели мириады звёзд, но даже этот бесконечно прекрасный вид не заставил его почувствовать себя лучше. Он присутствовал при создании, всего этого, и вселенная не могла преподнести ему ничего нового. С самого начала мироздания, там где есть жизнь есть и смерть. Альфа и омега всегда находятся рядом. Минутная передышка окончена, передышка, в течении которой на земле никто не умер.