Без какавы бороться не буду!.. Или, Ефим, надо проиграть!
Весна 1958 года. Помещение склада, где хранились театральные декорации Дома офицеров, представляло собой огромный зал. Он был заполнен двухъярусными кроватями, на которых, не снимая сапог, в облаке табачного дыма валялись будущие кандидаты в чемпионы по борьбе. Было их около сотни. Увидев это безобразие, начальник армейского спортклуба сквозь зубы процедил:
- Капитан Боганов, солдаты должны находиться в казарме, под присмотром командиров! А ну, как начальство увидит, что здесь творится? Вы, тренер, сами придумали эту вакханалию? Что случится - вам не сдобровать!
. -А что делать, Василий Васильевич, на носу спартакиада Вооруженных сил, спортсмены должны жить в одном месте, ведь три вида борьбы, тем более, что самбо проводится у нас в Минске, иначе их не подготовишь. Состязаться придётся с командами Москвы, Ленинграда, Киева, других городов, большинство профессионалы, сидят на зарплате, а у меня одни салаги.
- Они все разгильдяи!
- А что вы хотели? Это же не теннисисты, или волейболисты, - с противником через сетку общаются, а борцы - в рукопашную. Кто кого завалит. Просто драка по правилам. А кто на эту роль годится?..
Легко рассуждать, давать советы, искать ляпы. Я весь округ исколесил, чтобы в частях отобрать лучших. Кровь из носа, из них надо слепить чемпионов! Иначе - писать мне мемуары о путешествии из Минска в отдалённый гарнизон. Кстати, в 1953 году в Осиповичах я уже побывал, как «персона нон грата». Тогда хватил лиха из - за «убийц в белых халатах».
Я, расстроенный, сидел на стуле, перед входом в зал и думал: «Прёт из меня инициатива, как понос, а в армии всякие умственные озарения, чёрт бы их побрал, наказуемы.» И вдруг, из – за двери услышал слова солдата: «Вот начальнички, мать их, обещали спортивную форму, усиленное питание, талонов не дают, а как без какавы бороться?..»
Взбешённый, я влетел в зал:
- Встать! Кто тут без какавы бороться не будет ? Спортсмены замолчали.
- Товарищ капитан, это Васька! В его деревне Верхнепупье не начинают доить коров без какавы! Ребята заржали.
- Ну так, кто же без какавы бороться не будет? Завтра - в часть!
Одна мысль занозой сидела в голове: « Сейчас, или никогда!» И я делал то, что до меня в Белоруссии никто не практиковал, риск, авантюра, что угодно! При принятых в борьбе 3 - 4 тренировках в неделю, борцы «пахали» три раза в день: в шесть утра, они полусонные бежали с ускорением по парку Горького, потом, разбившись на пары, имитировали приёмы борьбы; после обеда - баскетбол, футбол, а вечером на ковре - отрабатывая технику, боролись по – настоящему. И всё это в разных сочетаниях. В субботу – баня, в воскресенье- отдых. К концу дня от падающих тел не выдерживало ковровое покрытие. Коллеги – тренеры шушукались, ехидно посмеивались: « Ведь доиграется Боганов, загонит ребят, факт!..»
Голова шла кругом, не хватало времени. Кроме тренировок, надо было сформировать 3 команды по борьбе: классической, вольной и самбо, в разных категориях, от веса ребёнка до веса слона, но чтобы боролись, как львы; выписать без достаточных побед липовые удостоверения перворазрядников, иначе не допустят к соревнованиям, достать форму, организовать питание, баню, быт, да мало – ли что ещё!
А дисциплина в этой банд – роте? Архаровцам покажи палец - руку отхватят! «Замордую их так, чтобы вечером валились с ног, а с другой стороны, что за питание, - солдатская пайка?.. Главное, не перебрать бы с нагрузкой!» Вся надежда была только на спортивного врача Лидию Самохину.
Гром разразился через неделю: я был вызван к коменданту города, полковнику Шеметову. Знакомство с ним состоялось пару лет назад: я нарушил форму одежды – трое суток губы. Шёл, проклиная себя и свою затею.
« Что могло случиться?»
Полковник не дал мне отрапортовать и понёсся с места в карьер:
- Шевчук ваш солдат?
- Да, он у меня на сборах, борец, - неуверенно ответил я.
- Вы знаете чем занимаются у вас солдаты? – съязвил комендант. Вашего рас****яя Шевчука доставили из милиции в комендатуру. Поймали на базаре. Выискался ухарь - купец: разложил на прилавке свой товар, ковровые дорожки, кстати, украденные в Доме офицеров, и лихо торговал ими.
« Допрыгался Шевчук, - схлопочет дисбат, а мне - не сносить головы».
И вдруг:
- Боганов, у вас занимается мой сын Женька?
Переход был неожиданный, и у меня затеплилась надежда.
- Да, он ходит на тренировки.
- А борец из него выйдет?
- Конечно, он боевой мальчишка, подаёт надежды!
- Ладно, на первый раз - ограничусь замечанием! Наведите у себя порядок. А ваш «купец» отправится на губу.
Всё внутри клокотало от злости: «Освободил от службы, только тренируйся! Так нет же, гад, ворует! Порядок наведу любой ценой, они эти сборы запомнят, иначе шарагу прикроют. А в полулёгком - то весе – дыра; Шевчук, сволочь, был классным борцом, кем я его заменю?»
Спортсмены знали всё и встретили меня настороженным молчанием.
- Я вас еле освободил, собрал, думал, что люди, а вы, мать вашу , допрыгались, висите на волоске! Сержант Хабибулин, назначаю тебя старшим, а всем - малейшее нарушение- вылетаете в часть!
Невысокий, с раскосыми глазами и улыбающимся лицом, потомок Чингис - Хана, на удивление, порядок навёл быстро: заменил армейскую систему уставных наказаний кедом 47 размера. Дедовщина? Пожалуй, а как иначе?
Сомнение терзало неотступно: кого поставить в команду?
« В вольной борьбе есть тяжеловес, мощный, как танк, а на ковре – трус. Фигурой, без характера, можно побеждать только девчонок. Проиграет, факт, его надо заменить, но кем? Может из классической борьбы взять Сашку Медведя, там останется надёжный Гавриш. Всё, решено! Александр - парень баскетбольного роста, и, хотя веса для тяжа не хватает, зато сердце, по словам врача, – автомобильный мотор. Посмотрю, время еще есть».
Думал ли я тогда, да вообще кто – либо вокруг, что этот рискованный шаг обернётся триумфом Медведя, ставшим в вольной борьбе трёхкратным олимпийским чемпионом, самым выдающимся борцом 20 века.
. И, если Медведю и другим «недовескам» надо просто наполнить живот водой, то мухачу Лазарю Шапиро – усохнуть на 5 килограмм. Эх – ма, за здорово живёшь, во славу Родины, добровольно отдать почти 10 процентов веса тела! Это при том, что злые языки в бане кричат: «Рубенчик! Не парь его так сильно, а то потом Лазаря от полки не отодрать!»
И перед самыми соревнованиями, после одной из тренировок – ушат холодной воды: самбист Мамед - Оглы в туалете поскользнулся, разбил унитаз, осколками пропорол ягодицу и отправлен в госпиталь.
Надо же такому случиться! В команде по самбо – большинство кавказцы; незаменимым был маленький Мамед - Оглы : рост - 150 сантиметров с шапкой. А боролся – все сбегались смотреть на этот феномен: он шёл на схватку с расставленными в сторону руками, как будто хотел по - дружески обнять приятеля. Удивленный противник хватал Мамеда за туловище, а тот ногой, как змея, обвивал его ногу и через голову перебрасывал незадачливого борца на спину.
«Это будущий чемпион мира, надо сделать всё, чтобы задержать его у нас» - думалось мне. Возьни с ним было много: Мамед грозился дембелем сразу же после соревнований, чтобы вернуться на Кавказ. Пастух тосковал по своим баранам.
Солдаты шутили: « Дурак, оставайся, наши девушки лучше баранов, их столько, что ты ещё станешь мастером спорта по прыжкам в стороны!»
На соревнованиях зашитый и перевязанный Мамед, даже к удивлению специалистов, победил почти всех лучших самбистов – сам и команда заняли второе место. Это была наша большая удача.
В Минске у многих ребят был дом. Там они могли отдохнуть и нормально поесть. Рассчитывая на это, выборочно отпускал солдат к родителям, старался с фамилиями, в основном, заканчивающимися на «ич». Знал: малопьющая нация, не подведёт. Слова, сказанные когда - то секретарем партийной организации, я помнил хорошо: «Есть мнение райкома партии, лиц с окончанием в фамилиях на «ич», желательно на работу не брать, Абрамович, Хаймович,- уточнил он. И вдруг, кто - то крикнул: «А как быть, если Дубаневич?» Но хорошо подкованный партиец не растерялся: «Тогда смотрите на нос!..» Но тот же балагур под смех зала предложил: «Может быть на другое место?..»
Через несколько дней понял: нельзя недооценивать бдительность партии.
- Рядовой Исаак Зильберович находится в милиции, - доложил Хабибулин.
-Вот заявления пострадавших, - сказал мне в отделении дежурный майор, читайте: « У гостиницы «Беларусь» на нас напал носатый, стал драться, и разбил витрину. А Федьке Барыкину повредил челюсть. Просим принять меры». Должности и подписи.
- Да, вы что, этого не может быть, взрослые мужики, и вдруг мой паренёк их избил?
- Товарищ капитан, заявление и показания свидетелей для меня являются основанием для задержания и возбуждения уголовного дела. Платить ещё надо будет и за разбитое стекло. Суд решит, кто виноват.
Взглянув на отёкшее лицо блюстителя порядка, я понял: « С фамилией моего подопечного к правде ведёт только один путь». «Суд» состоялся вечером в ресторане, а «нарушителя» порядка, который как раз и был сам избит, от греха подальше, отправили в часть.
Спартакиада Вооружённых сил 1958 года проходила в Киеве летом. В центре манежа Суворовского училища на помостах, подсвеченные юпитерами, лежали четыре разноцветных борцовских ковра. А вокруг муравьишками сновали люди.
Под щитом с информацией оживление: «Что происходит, третий день турнира, а у белорусов еще никто не выбыл!»
- Ну сейчас нас прихватят судьи, - сказал я врачу команды, полковнику Кравцевичу, который сопровождал нас на соревнованиях.
- Почему вы так думаете?
- Владимир Самойлович, смотрите! На второй ковёр идет бороться наш Ефим Фишбейн, а там меняют судей, старшим садиться Денисенко, пьяница, специалист по анекдотам, особенно, еврейским.
- Есть главный судья, в конце концов!
- Да, это подполковник Соловов, мужик справедливый, но решает- то всё тройка судей на ковре, а им заказана совсем другая музыка…Я хорошо знаком с этой кухней, не первый год замужем…
- Боганов, но вы – храбрец: в командах Гейман, Кацович, братья Рубенчики, Шапиро, Ривкин, Коган - больше половины евреи!
- Вы еще не всех перечислили. А чему вы удивляетесь? До войны, белорусский спорт, особенно борьба, бокс, тяжёлая атлетика – сплошь евреи.
- Ну, Ефим, тебя вызывают на ковёр! Не торопись, противник – толкач, перевод в партер, потом твой «задний пояс». Разомнись, попрыгай, пошёл, с Богом!
- Слушай, Боганов, твой Ефим – длинный скелет, не похож на борца. Его противник - сплошные мускулы.
- Фима – интеллигент, не выругается, очень добрый парень, его ребята любят, а своими костылями – рычагами знаете как пользуется? Недаром студент физмата. Увидите, в бараний рог скрутит противника.
- Не понимаю, он же солдат?
- Это – не для печати, Фишбейн к армии никакого отношения не имеет. Я «одолжил» его у тренера Синдера в обществе «Красное Знамя», - взял напрокат. Теперь волнуюсь: эта подстава может для меня боком выйти. Узнают - вылечу из армии без выходного пособия.
- Зачем же вы это сделали?
- А как быть? Был у меня подготовленный парень, проворовался, пришлось срочно искать замену.
- Начальство знает?
- Конечно, надо было выписывать липовый военный билет, но отвечать все равно буду только я один…
Поединок начался.
- Владимир Самойлович, смотрите, Фишбейн перевёл противника в партер, сейчас, как домкратом, поднимет вверх, так и есть, бросок прогибом, туше, ура, молодец, Фимка! Вот, гад Денисенко, я так и знал - не даст чистую победу, тянет свою Москву, оценил приём только в 2 очка! А там было точно туше!
А через минуту Фишбейн снова оторвал противника от ковра, высоко поднял и прижал спиной к своей груди.
- Фимка, бросай! - заорали ребята.
В этот момент болтающийся, как кукла на резинке, противник со всей силы ударил Фишбейна головой в лицо. Кровь из брови брызнула фонтаном. Послышались крики:
- Сука, не умеешь бороться, головой дерешься! Снять с соревнований!
Раздался свисток.
- Врача! - потребовал судья.
- Всё, рассёк бровь, сейчас Фишбейну не дадут больше бороться, как серпом по яйцам, - чертыхнулся я. Команда летит к чёрту! Владимир Самойлович, бегите скорей, не дайте врачу снять его со схватки, задавите званием!
- Спортсмен бороться не может, его надо немедленно отправить в госпиталь, - объявил врач.
- Не спешите, лейтенант, мы воспитываем не барышень, а солдат, я думаю он может продолжать бороться, - вмешался Кравцевич.
- Товарищ полковник, у борца серьёзная травма.
- Лейтенант, ничего страшного, пусть, выступает. Я отвечаю.
А через несколько минут, Ефим, с заклеенной бровью, буквально воткнул хулигана лопатками в ковёр.
- Наконец! - облегчённо выдохнул я.
- Немедленно борца в госпиталь, - потребовал лейтенант.
- Владимир Самойлович, больше не возражайте, сейчас я командую! В госпиталь! Вы там будете с Ефимом, потом я приеду.
Вечером, после операционной Ефим, взволнованный необычностью ситуации, с забинтованной головой бросился мне навстречу:
- Аркадий Иосифович! Меня не хотят отпускать, раздели, нарядили в арестантский халат. Что делать? Да, а как там наши?
- Фима! Не всё сразу! Наши - в порядке, а ты теперь не физик, а солдат, что растерялся?
- Я в самом деле не знаю, как уйти, все двери закрыты!
- Очень просто, много раз сам выбирался: на первый этаж, в туалет, и - в окно! Там мы тебя с машиной встретим, - я обнял Фиму, - пока, ждём!
Наступил заключительный день турнира. Накал страстей достиг апогея. На центральном ковре, в последних схватках решалась судьба команд. Белорусам осталось провести две встречи, но какие: с чемпионами СССР Прудковским и Галкиным. Впервые, обойдя 52 команды, за бессменным лидером Москвой, шла Белоруссия.
Я прикидывал: «Гавриш, Гейман, Кацович - уже чемпионы, Лактионов, Шапиро, и, наверняка, Медведь и Фишбейн – призёры. Здорово, вторые места уже наши! И, если Сашка Медведь не проиграет на туше Прудковскому – наши вольники чемпионы, а Фишбейн выиграет у Галкина – мы чемпионы и по классической борьбе, но мне тогда – хана!»
Меня буквально распирало от радости, но, не показывая виду, поздравления принимал сдержанно. Всё решали последние поединки.
Взволнованные я, и мой помощник Григорьев, в окружении ребят и начальства наставляли Медведя:
- Сашка, в твоих руках судьба команды, держись, только не ляпнись на лопатки!
Поединок начался атаками Прудковского; броски следовали один за другим. Он заработал много выигрышных очков, но добиться чистой победы не мог, вымотался. На это и рассчитывал Саша: когда до конца оставалось несколько секунд, Медведь резко обхватил чемпиона за ноги, перевернул его и бросил на лопатки. «Ура, мы – чемпионы!», - заорали ребята.
Классики уже заняли второе место, но оставалась последняя схватка в полулёгком весе – Галкин – Фишбейн. Кто бы мог подумать, что я сам хочу поражения своего борца!.. А ведь так и было: допускал, что Ефим может победить, но надеялся всё же на опыт чемпиона; иначе, вскроется подмена – из армии – вон!
Схватка шла очень стремительно. Публика неистово болела против чемпиона, сочувствуя молодому борцу с заклеенной бровью; ей импонировала манера борьбы Ефима: всех своих противников он клал на лопатки. Крик стоял неистовый: « Фима, жми, чемпион сдох!»
Так и есть, первый период за Фишбейном – 4 очка!
В перерыве схватки я с тяжёлым сердцем подошёл к нему:
- Прости, Фима, но надо проиграть!..
- Вы что, Аркадий Иосифович, я знаю, что выиграю и стану чемпионом армии, ведь это раз в жизни бывает!
- Фима, ложись!.. У меня выхода нет, подстава – я вылетаю из армии.
Борец сник, с невероятной болью посмотрел на меня, опустил голову:
- Ну, ладно!..
Долго я не мог позабыть этого взгляда.
Но фортуна вновь улыбнулась спортсмену: через несколько лет дала Ефиму шанс – побеждай! И кандидат технических наук, мастер спорта, Ефим Фишбейн, в составе команды Белоруссии, стал чемпионом страны.