Глава 14
Нечленораздельные крики моих родителей, раздававшиеся возле двери моей комнаты, не позволили мне далее наслаждаться сладостным сном. Я недовольно открыла глаза, в комнате царил полумрак, за окном только-только ложились сумерки на раскаленный за день город. И что они так кричат, - неохотно встала я с кровати, натянула спортивные бриджи и майку, и высунула голову в щель немного приоткрытой двери.
Всклокоченная, наэлектризованная до предела картина предстала моим глазам. Мама в слезах с силой отпихивала отца, пытавшегося удержать ее в своих объятиях, и все это сопровождалось ее воплями и его робкими попытками словесно урезонить ее.
Вмешаться в это преисполненное лютой ненавистью и резким запахом заведомо проигранной битвы сцену было сложно, но необходимо.
- Мама!! – крикнула я, что было сил. Они оба так опешили, что буквально онемели и на пару секунд дышать перестали. С минуту мы переглядывались друг на друга в полном недоумении.
- Александра! – папины глаза округлились до предела, он отошел от мамы и направился в мою сторону, но сделав шаг, остановился, - Ты дома? Прекрасно! Может, тогда ты урезонишь свою взбеленившуюся мать?!
- И тебе, папа, доброго вечера! А что собственно происходит?
- Папа от нас уходит, - процедила мама.
- Что ты, как собачонку меня гонишь?! И вообще поцелуй не повод для подобной истерики! Я же не прогнал тебя этим летом после того, как ты с Константином…
- Прекрати!! – оборвала его мама и, как коршун налетела на него, желая нанести удар. Папа в миллиметре от своего лица поймал мамину руку и до бела сжал ее.
- Папа! – взвизгнула я, и дыхание перехватило.
Они оба испуганно взглянули на меня. Папа ослабил хватку, и мамина рука безвольно выскользнула из его цепких пальцев.
- Аня…,- кончиками пальцев папа дотронулся до маминого лица и повернул его к себе, чтобы заглянуть ей в глаза.
- Уходи, - прошептала она. Папа опустил безмолвно руку на ручку чемодана, стоявшего все это время невдалеке от него, на миг перевел взгляд на меня, и так ничего не сказав, вышел из квартиры.
Мама обреченно села на пуфик в прихожей и отрешенно устремила взгляд в зеркало, висевшее перед ней. Я бесшумно подошла и села возле нее на пол и охватила колени руками. Мелкая дрожь бежала по маминому телу, и вдруг она вздрогнула и расплакалась, как дитя. Так тихо и отчаянно. Я подняла голову и увидела, как одинокие слезинки катились по ее щекам. Она запрокинула голову назад и уперлась затылком в стену.
- Саш, ты, где пропадала всю ночь? – громко шмыгнув носом, прогнусавила мама.
- Что?! – отпрянула я от нее, - Как ты можешь, сейчас об этом?
Мама смахнула слезинки со щек, выпрямилась и с укором взглянула на меня.
- Нет, ну это правда невыносимо, - вскочила я и кинулась в ванную.
Через минуту мама стояла на пороге и испытующе смотрела на меня. Я спиной чувствовала ее испепеляющий взгляд, пока умывалась, по привычке, ледяной водой.
- Мама, прекрати. Это бессмысленно!
Вытерла лицо и вышла из ванной, прошла на кухню и принялась готовить себе и ей кофе.
- Александра, какой смысл упорствовать? – словно тень следом за мной пришла мама и села на свой стул лицом к окну. Прочный, счастливый и полный любви брак моих родителей, моя семья, рушилась на глазах, а ее интересовало, с кем и как я провела ночь. Уму непостижимо. Как это бывало уже ни раз, ее слепая настырность пробудила во мне животную злость и дикое желание ей противостоять любыми средствами. Я держалась из последних сил.
- Мама, я была с Данилой. Он приехал на один день. Ты довольна? Ты это хотела услышать?
Мама повернула ко мне свое покрасневшее от слез лицо, и улыбка, лучезарная улыбка, озарила его. Я улыбнулась ей в ответ и распростерла объятия. Мама встала и подошла ко мне. Мы прижались друг к другу и ощутили так нужное нам обеим тепло.
- Прости, детка, - прошептала мама мне на ухо и легковесно коснулась моих волос губами.
- Это ты прости меня, мам. Кофе будешь?
- Да, садись, я подам!
- Ма-а-ам…
- Садись-садись.
Я заняла свое место за столом, а мама поставила для нас кофе со свежими булочками с корицей.
- Все, как я люблю, - сделала я маленький глоток парящего кофе.
- Пей на здоровье.
- Мам, Данила…
- Продолжай. Не бойся. Мне очень интересно.
- Он – такой романтичный, такой заботливый, мам. А ты помнишь, как папа ухаживал за тобой?
Мама с грустью опустила глаза, откусила кусочек булочки и машинально запила его кофе.
- М-м, еще горячий.
- Прости…
- Ничего, все хорошо. Все будет хорошо, Сашенька. Я научусь жить без него, мы научимся, правда?
- Нет, здесь никак не могу согласиться с тобой. Ну, никак, - поднялась я из-за стола и отнесла чашку в раковину. Открыла воду и стала ее мыть.
- Почему? Что ты хочешь этим сказать, дорогая?
- Я отказываюсь привыкать жить без отца. Пусть наши отношения далеки от теплых и доверительных, но я люблю его. И тебя я люблю, мама. Вы оба – моя жизнь. Неужели ты сама веришь в то, что из-за сегодняшней ссоры вы расстанетесь навсегда? – выключила я воду и пристально посмотрела на маму.
Она подняла на меня глаза в ответ, их переполняла неуверенность и страх. Я подошла к ней, села на соседний стул и, положив руки ей на колени, заглянула в эти родные глаза и сказала:
- Ты мне веришь?
- Да.
- Ты его любишь?
- Да, - автоматически отвечала она с выражением полного недоумения на лице.
- Не знаю, как ты, но я не верю, что вы вот так разойдетесь спустя столько лет. Мамуль, я, правда, вас обоих очень сильно люблю. Вы оба мне дороги.
- Я понимаю, зайчонок. Но в жизни не все так просто и не всегда случается так, как нам хочется. Я люблю твоего отца…
- Может и так, но если верить в чудо, то оно и произойдет. Ой, мне звонят, кажется, извини, - чмокнула я ее в лоб и поскакала в свою комнату.
***
- Привет, красотка, - задорно приветствовал меня бархатистый голос.
- Привет!
- Я под твоими окнами, выйдешь?
- Возможно… - приложила я ладонь к телефону и позвала маму.
- Что? – сквозь шум воды и расстояние крикнула она.
- Я погуляю?
- С Даней?!
- От тебя ничего не утаишь.
- Идите, уже. Тем более мне надо побыть одной. Но ночевать возвращайся.
- Спасибо, мам. Ты – лучшая.
- Уже иду, - вернулась я к телефонному разговору.
Мобильник в сумку, расчесать волосы, пара штрихов тушью и блеском для губ, то, что надо. А наряд, боже, что на мне. Выудила быстро из шкафа бирюзовый сарафан на тоненьких бретельках и белое болеро, надела все это и побежала в прихожую. Белые босоножки на среднем каблуке и взгляд на себя в зеркало, и упорхнула птичка на свободу.
***
Гладко зачесанные назад пшеничные кудри, густо сдобренные гелем для волос, привычная тонкая сигаретка в зубах, дымок от нее клубился по ветру вверх. Он сидел на кованом парапете, широко расставив ноги и уперев в колени локти. Белая рубашка в светло-зеленую клетку плотно обтягивала его торс, а широкие льняные брюки развевались на ветру. Белые мокасины в мелкую дырочку, ох – стиляга! Загляделась я на Данилу. Он разглядывал ни то носки своих ботинок, ни то мокрые пятна, оставленные недавним дождем. И я, тихонечко цокая каблучками по асфальту, прошла к нему и присела рядом.
- Закурить не найдется?
- А курить вредно, особенно таким красоткам, как ты! Фантастический сарафан, он так выгодно подчеркивает цвет твоих глаз, - откинул Даня бычок в сторону и, взяв меня за руку, поднялся вместе со мной с парапета. Привлек нежно к себе и сладко, словно пышную пену с каппучино слизнул, поцеловал меня, обнял мои тонкие губы своими полными губами цвета спелой земляники. Аромат, свежий пьянящий аромат его духов вновь, как в первый раз вскружил мне голову, и только шушуканье знакомых бабушек у подъезда заставило нас оторваться друг от друга.
- Поехали куда-нибудь, - шепнула я ему на ухо.
- Прошу, - широким жестом проводил он меня к машине, стоявшей рядом.
***
- Куда моя госпожа желает отправиться? – игриво улыбаясь, спросил Даня, когда мы уселись друг подле друга, и он завел двигатель.
- Туда, где грустные мысли оставят меня в покое…
- Что-то произошло?
- Все хорошо, все будет хорошо. Если есть такое место на свете, где мы могли бы побыть без лишних свидетелей, только ты и я, то сейчас я просто мечтаю там оказаться.
- Хорошо…, - так нежно, так заботливо произнес он и коснулся кончиками пальцев моей щеки, - Улыбнись, мне так не хватает твоей задорной улыбки.
Уголки моих губ поползли вверх и, на душе стало чуточку легче. Мне вдруг захотелось рассказать ему все, поделиться своими переживаниями, но нет, не сейчас, не время…
Даня тронулся с места. Машина набирала скорость, коробка двора меж четырех домов, сменилась на широкую улицу с четырьмя полосами движения в разные стороны. Я смотрела в окно на проносившиеся мимо авто, и думала о маме, папе, о том, что было и что будет. Сейчас мне хорошо, блаженство просто быть рядом с Даней, дышать с ним одним воздухом. Пусть на короткое время, но это счастье. Но как оно порой стремительно ускользает. Он уедет неважно сейчас, через час или завтра, но он уедет и вновь наступит одиночество, суета бесконечных дней, ночей, жизни одним словом. Разойдемся мы как в море корабли. В детстве все, наверное, мечтают и я не исключение. О чем может мечтать маленькая девочка? О принце на белом коне, о замке с высокими башнями? Да, возможно. Но я мечтала о парке, о лавочке, где сидит пожилая пара – рука в руке – и говорят друг другу о том, как сильно любят. Возможно, ли прожить всю жизнь с одним человеком и не потерять за долгие годы жизни любовь, соединившую когда-то тебя с этим человеком?
Уход отца из дома, их ссора с мамой. Их отношения всегда напоминали вулкан, готовый устроить всем окружающим последний день Помпеи. И даже пару раз нечто подобное только в меньших масштабах свершалось. Но, чтобы отец уходил, да без борьбы, такого я не припомню.
- Приехали, - вклинился в ход моих мыслей нерешительный голос Дани.
Я повернулась на его голос и пространно уставилась на него.
- Алекса, все хорошо?
- А! Что?! Прости, я задумалась.
- Ну, да. Я заметил.
- А где мы? – неспешно выбралась я из машины, - М-м, а ветерок-то совсем осенний становится, прохладный такой.
- Пойдем, погреемся, я тебя чаем напою, хочешь?
- Было бы неплохо, - только, когда мы подошли к подъезду, до меня дошло, что Данила привез нас к дому Мити, - О, этот пейзаж, мне уже знаком, - какой-то умелец написал шикарную картину на подъезде.
- Ну, ты, мать, даешь. Конечно, мы же только сегодня утром отсюда уходили. Видимо, что-то и, правда, произошло…
- Да, произошло, доволен.
- Ух-х, какая взрывоопасная. Успокойся, я не хотел тебя задеть.
- Это ты извини, я, правда, сейчас слегка на нервах. Но говорить об этом совсем не хочу.
- Понял. Проехали. Но я всегда готов тебя выслушать и поддержать, это так на будущее. А сейчас выше нос, солнце мое! - обворожительно улыбнулся он и потащил меня в дом.
***
Через некоторое время, мы уже разувались в ставшем мне немного привычном коридоре.
- Руки знаешь, где помыть, а я пойду, чаек нам организую.
- Конечно.
В ванной я немного задержалась перед зеркалом, внимательно оглядела себя, насколько это было возможно, поправила прическу и, глубоко вдохнув и резко выдохнув, вышла в коридор.
- Я тебя уже заждался, проходи, - пригласил Даня меня на кухню.
На столе стояли миленькие чашечки с надписями чай и кофе на английском языке, а между ними вазочка с россыпью конфет и печений.
- Как мило, спасибо! Ты такой заботливый и гостеприимный, - прошла я и села за стол. Даня сел напротив.
- Угощайся. Чем богаты, как говорится…
- Не волнуйся, все – отлично!
Действительно, горячий зеленый чай помог мне расслабиться и немного отпустить ситуацию. Поэтому, когда чашки опустели, я попросила Даню провести по дому небольшую экскурсию.
- Покажешь мне свою комнату?
- Конечно. Пойдем.
Прежде, чем мы вышли из кухни, я помогла Дане составить грязную посуду в раковину и даже помыть ее. Было так забавно, как-то, даже по-семейному. Я мыла, он вытирал.
- А у тебя неплохо, получается! – проговорил Даня, когда мы наконец-таки покинули пределы кухни.
- О чем ты?
- Ну, посуду мыть!
- Спасибо, - скривила я рожицу гадкого утенка.
А он только посмеялся в ответ.
***
Данила распахнул передо мной дверь своей комнаты, небольшой, но уютной. На противоположной стене от двери располагалось большое окно, соединенное с балконной дверью, которая сейчас была наполовину открыта. Окно украшали довольно плотные шторы с тюлем за ними. Глубокий синий и ослепительно белый – идеальное сочетание, учитывая небесно-голубой цвет стен вокруг.
- Какая светлая комната! Поразительно! – я воскликнула и с замиранием сердца прошла внутрь.
- Да, но пространства все равно маловато! – прошел следом за мной Данила. Он слегка задвинул штору со стороны балконной двери, чтобы немного приглушить яркие лучи заходящего солнца.
- Ого, - остолбенела я, поравнявшись с графическим портретом, висевшим справа на стене примерно по центру. Черно-белые черточки, штрихи, грани, развивающаяся грива вороного коня и всадница с пронзительными глазами. Я зачарованно вглядывалась в них и в какой-то момент меня осенило. Да это же мой портрет, а конь – это Зевс. Какая четкая филигранная точность. Карандашный рисунок, а казалось, что даже цвета волос, глаз, гривы и шерсти, видны невооруженным глазом, как такое возможно?
- Что это?! – восторженно проговорила я.
- Прости, не стоило вот так…, - замялся Даня и попытался снять его со стены.
- Не надо. Это так прекрасно. Восхитительно. Я преклоняюсь…
Мы посмотрели друг на друга. Слова готовые было слететь с моих губ, мгновенно испарились. Дыхание перехватило, сердце бросилось в галоп, застучав оглушительно в висках. Губы пересохли до образования корки, я провела кончиком языка по верхней губе…
Даня томно прикрыл глаза на долю секунды, шумно втянул носом воздух и резко, но нежно прижал меня к себе. Наши губы слились в обжигающем своей огненной страстью поцелуе. Я не могла не ответить на этот порыв. Внутри меня вспыхнуло пламя, сумевшее выжечь мой разум без остатка. Я отдалась его власти со всем присущим мне рвением. Руки, мускулистые руки Данилы, державшие меня за талию, постепенно спустились на мои бедра и плотно прижали меня к его бедрам. Возбуждение накрыло нас обоих, как цунами. Даня поднял меня вверх и усадил к себе на пояс. Я охватила его руками за шею, а он на секунду оторвался от моих губ и прошептал:
- Я хочу тебя! Алекса, я люблю тебя!
- О! Да! Даня…
Он вновь принялся целовать меня. Даня ласкал мою шею, носом зарывался в мои волосы. Его обжигающее дыхание трепетало, обволакивая мои уши. Мочки ушей, Даня облизывал их и щекотал своим языком. У меня закружилась голова, я закрыла глаза и отдалась на волю ощущений. Мы, не расцепляя объятий, двинулись куда-то вперед. Потом моя спина уперлась в нечто мягкое и немного прохладное, по тактильному восприятию кожаное. Я приоткрыла глаза и поняла, что мы оказались на кровати. Даня лежал на мне, его прозорливые тонкие пальчики, расстегивали пуговички моего сарафана и опасно приблизились к груди. Пылающий внутри меня огонь истошно кричал: «Не медли, продолжай, я – твоя!». Но остатки чего-то некогда бывшего моим рассудком пищали о том, что это опасно, и что ему нельзя доверять. Два месяца номинального знакомства – слишком мало, чтобы отдаться человеку.
А тем временем Данила сумел снять с меня бретели сарафана вместе с плечиками бюстгальтера.
- Как хорошо, что сегодня я надела кружевное белье, – пролетело в моей голове, - Боже мой, какой же он! А-ах, - простонала я и закусила нижнюю губу.
Данила безотрывно осыпал мою грудь нежными, легковесными поцелуями. Он часто дышал, мне казалось, что я слышу стук его сердца. Его волшебные руки нерешительными движениями, словно опасаясь меня ранить, сантиметр за сантиметром спустились к чашечкам бюстгальтера и оголили правую, а за ней и левую грудь. Даня на секунду вскинул глаза на меня. Не знаю, что он прочел в моем взгляде, но он приблизился к моему лицу и, поцеловав в губы, спросил:
- Ты боишься?
- Это мой первый раз, - сорвалось с моих губ.
Даня помедлил пару секунд и вернулся к моей груди. Его губы едва коснулись моих сосков, и я потеряла чувство реальности. Будто у души выросли крылья, и она упорхнула в небеса, где облака, мягкой пелериной, окутали ее. По телу бежали дорожки сладострастных ручейков наслаждения, будто кто маленькими иголочками колол каждую клеточку моего организма, как внутри, так и снаружи. Глаза сами закрылись, и я с радостью поплыла по волне наслаждения.
- Я люблю тебя!! - шумно втянула я воздух ноздрями, - О, да не останавливайся, молю...
А Даня уже стащил с меня сарафан и отшвырнул его на пол. Потом я услышала, как звякнула пряжка его ремня, и неохотно открыв глаза, присела на кровати.
- Что? – недоуменно посмотрел он на меня, - Хочешь помочь?
Вместо ответа я села на колени и коснулась руками пуговицы на поясе его брюк.
- Смелее, я не кусаюсь, - хрипловато прошептал он, склонившись над моим ухом, и немного сдавил его губами.
По телу вновь пробежала дрожь. Руки сами расстегнули пуговицу и взялись за язычок молнии, а когда и с ней было покончено, Даня сам отстранил мои ладони и стянул штанины с ног. И я не смогла оторвать глаз от его изрядно вздыбившихся трусов. Они магнитом притягивали к себе. Даня поймал мой взгляд, протянул к моему подбородку руку, и поднял за него мое лицо так, что наши глаза встретились. Я смутилась и отвела взгляд в сторону.
- Алекса, - позвал Даня, - посмотри на меня, - Доверься мне! – прошептал он, когда мое самообладание вновь вернулось ко мне. И я утвердительно и воодушевленно кивнула, после чего повалила Даню на кровать на прежде бывшее моим место и оседлала его.
- Ого! – опешил он.
- Сама в шоке, но я этого хочу.
- Я весь твой, моя сладенькая наездница, - игриво, словно тигр, зарычал Даня.
А я принялась ласкать его, целуя мочки его ушей, я спускалась все ниже и ниже. Шея, плечи, все еще скрытые под тонкой хлопковой рубашкой. Пальцы сами потянулись к пуговичкам и расстегнули их одну за другой. И когда доступ к его накаченной, загорелой груди, покрытой редкими завитками золотистых волос, был получен, я не смогла устоять, и принялась целовать его грудь и рельефный пресс. Даня буквально пылал, его дыхание участилось до предела. Он начал стонать, томно и сладострастно подгоняя меня вперед. Его руки охватили мою голову и легонько прижимали ее к его животу. В итоге я опустилась до пояса и, задержавшись на волосяной дорожке сразу после пупка и, покрывая ее многочисленными поцелуями, носом уперлась в резинку его семейных трусов. Нас обоих охватывало страстное желание слиться в единое целое и показать все те чувства, успевшие нас связать за такой короткий, но безумно счастливый срок. Но почему, почему, я снова и снова замедляюсь и чего-то боюсь?
Набрав полные легкие воздуха и посмотрев на то, как пылает желанием любить меня и отдаться мне всецело, Даня, мои руки взялись за резинку его трусов и не без его помощи, сумели-таки уничтожить последнюю преграду.
Увидев его прекрасное тело во всей красе, я больше ни о чем думать, не могла, я бросилась на него. А он в ответ охватил меня руками и перевернул на спину и стянул с меня трусики. Его руки плавно раздвинули мои ноги, и он прижался своими бедрами ко мне. Я ощутила как его упругий член настырно, но нежно и медленно вошел в меня. Даня прижался грудью к моей груди и поцеловал меня в губы, и в ту же секунду полностью погрузился в меня. Легкое внутреннее напряжение, может, даже и боль, но за сладостью его поцелуя и размеренных движений, я так и не поняла, что именно испытала кроме головокружительного блаженства.
- Да-да, - кричала я, - О! Да!
Он немного ускорился и застонал. Я ощутила, как каждая его клетка невероятно напряглась, а на спине под моими пальцами выступила испарина. Даня держался из последних сил. Но мною настолько овладело желание достичь вершины блаженства, что я ничего и никого не замечала вокруг. Мое тело двигалось вместе с телом Данилы, мои ноги скрестились на его бедрах и в какой-то момент он оторвал меня от кровати и мы оказались сидящими я на нем, он подо мной со скрещенными ногами. Даня руками помогал мне двигаться с ним в такт. Темп набрал бешеные обороты, и я резко в неописуемом по силе оргазме откинулась назад, колесом выгнув спину. И одновременно с этим Даня вышел из меня, и его сотрясла волна оргазма, и сперма густым белым слоем покрыла мой живот.
Падая на кровать возле меня, Даня успел своей рубашкой собрать с моего тела семенную жидкость. Мы лежали друг подле друга и тяжело дышали, глядя в потолок. Я повернула к нему голову и улыбнулась его умиленному взгляду на меня. Когда ритм его дыхания немного снизился, то первое, что он сказал, было:
- Я люблю тебя, Сашенька, очень сильно люблю!
Я прижалась к нему и ответила:
- И я тебя люблю! Никогда не забуду, как ты появился этим летом на пороге конюшни. Мне хватило одного взгляда в твои глаза, чтобы понять, что я пропала.
- Солнце мое, - чмокнул он меня в нос.
- А! Какая гадость! Фу! – принялась я тереть свой обслюнявленный нос.
Даня громко рассмеялся и, скривив недовольную рожицу, проговорил:
- Что мои поцелуи настолько тебе противны?
- Терпеть не могу поцелуев в нос!! Фу! Даже вспоминать противно!
- Ну, тогда я сейчас скручу тебя и буду целовать только туда, - и в ту же секунду он исполнил свои слова. Еще сильнее, чем в первый раз чмокнул меня в кончик носа и вдобавок ко всему лизнул его.
- Ах! Р-р-р, - взревела я, - Ну, только попадись мне на глаза. Правильно, лучше беги, да так, чтобы пятки сверкали, негодник, - вскочила я следом за ним с кровати и выбежала из комнаты ему вдогонку. Буквально доли секунды мне не хватило, чтобы поймать его, захлопнув перед моим носом дверь, он скрылся в ванной комнате. Я, недолго мешкая, распахнула ее. Даня с порога охватил меня своими крепкими руками и перенес в ванну. И сам залез ко мне, включил душ и вставил его в держатель и привлек меня к себе. Я оказалась стоящей к нему спиной, мои ягодицы уперлись в его немного уплотнившейся член, и по телу прокатилась волна дрожи и возбуждения. Его руки, наполненные гелем для душа, скользнули на мою грудь и легонько сдавили ее. Я откинула голову и затылком уткнулась в его мощное мокрое плечо. А его пальцы ласкали мою грудь, сдавливая ее легонько и отпуская. Возбуждение внутри меня нарастало, как и у Дани. Его член жестче и настырнее упирался теперь мне уже в поясницу. Его правая рука скользнула медленно с давлением по моему идеальному животику, теперь густо покрытому пеной. Шум и тепло струй душа, стекавших по нашим волосам, телам, только сильнее будоражили кровь. Интуитивно мне хотелось ускорить движения Дани, но все мои попытки он сразу обрывал на корню и сильнее прижимал к себе.
Его губы целовали меня за ухом, по миллиметру спускаясь к яремной впадине, одна рука продолжала ласкать мою грудь, а вторая добралась до лобка. Средний палец ловко пробрался сквозь волоски к клитору и начал постепенно двигаться вверх-вниз. Блаженство теплой волной раскатилось по телу, голова кружилась, я закусила нижнюю губу и томно простонала и запустила пальцы в густые кудри Данилы.
А он кончиком пальца погрузился во влагалище. В ушах зазвенело, тело внезапно стало невесомым и воспарило. Я полностью потеряла какой-либо контроль над происходящим. Последнее, что помню, как Данила повернул меня к себе, капнул и растер немного геля по своему члену и вошел в меня. Я громко застонала и прокричала:
- Люби меня, Даник, люби!!
Даня подхватил меня под поясницу рукой и упер в стену и плотно прижался ко мне.
- Как глубоко! – захватило у меня дыхание, - Да!! Да!!
- Я люблю тебя, ангел мой и бес, - с силой и самозабвенно двигаясь, речитативом прошептал мне на ухо Даня.
- И я тебя, - ногтями вцепилась я ему в плечи. Даня громко простонал, даже взвыл, как мне показалось. Я испуганно встрепенулась и ослабила хватку.
- Моя тигрица, - немного ускорился он.
- А-а-ах! – закатила я глаза, охваченная оргазмом, ноги сразу стали ватными и грозили в любую минуту подкоситься. Даня, словно почувствовал это и закинул мои ноги себе на бедра, не на секунду не нарушив ритма, только еще плотнее прижался ко мне и уперся руками в стену. Мои ощущения стали более тонкими и четкими, его член внутри меня сильнее напрягся, я понимала, что его надолго не хватит. Но Даня не единым мускулом на лице не показал этого. Тогда мне захотелось доставить ему, то двукратное наслаждение, испытанное мною только что, а может и сильнее.
- Я хочу сделать тебе приятно, - прошептала я ему на ухо.
- Я и так на вершине блаженства, - сдавленно ответил он.
- Ну…
Он пристально посмотрел на меня и покорно вышел из меня. Я опустилась перед ним на колени и ладонью накрыла его напряженный до предела член.
- М-г-х, - с шумом выпустил он воздух через нос, и его передернуло.
Я кончиком языка коснулась головки и стала ее облизывать со всех сторон, Данила стонал и просил не останавливаться, сипя, словно от боли.
- Да, милая, да! Охвати его своими сладкими губками, - привлек он мою голову к себе, положив руки мне на затылок. И мне ничего не осталось, как позволить его разгоряченному члену, пульсирующему страстью, проникнуть ко мне в рот на полную длину. Данила помогал мне правильно двигаться и спустя очень короткое время, он вынул его, и после пары резких движений крайней плотью сперма горячей струей ударила мне в грудь.
- О, да!! – взревел Даня и, как подкошенный, опустился передо мной на колени. Его голова уперлась мне в плечо, и я обняла его за плечи.
- Ты – моя богиня! – громко сглотнув, продолжил он.
- Молчи…
Так мы и помылись, не проронив ни слова. Потом обернулись полотенцами и вернулись в комнату Дани.
***
- Однако! – воскликнул Даня в поисках трусов.
- Да, уж! Отменно порезвились! – с трудом я собрала разметанные по всей комнате мои вещи и оделась.
- Я это долго не забуду, - застегивая рубашку, приблизился ко мне Даня и нежно чмокнул в щеку.
- Брюки застегни, мачо! – рассмеялась я, а он подхватил.
Так вперемешку с шутками-прибаутками мы оделись и привели комнату в прежний опрятный вид.
И в качестве награды Данила пригласил меня подышать свежим воздухом у открытого окна на балконе. Мы устроились на стульях, которые он услужливо вынес туда.
- Бросал бы ты это дело? – с укором взглянула я на него, закуривающего сигарету.
- Клянусь, брошу, но не сейчас.
- Так не пойдет. В этом деле либо сразу, либо никогда, - вырвала я у него изо рта сигарету и, вытащив остальные из пачки, подпалила их в пепельнице.
- Смело! – оторопел он, - Тогда, может, я хотя бы шампанским тебя угощу.
- Не откажусь.
- Прекрасно, скоро вернусь. Дождись меня, - послал он мне воздушный поцелуй и скрылся за пеленой ажурного тюля.
Я вытянула ноги, поставив его стул перед собой, и расслабилась. С балкона открывался прекрасный вид на небольшой сквер. Самое забавное время года. Листья на деревьях напоминали разноцветную пеструю палитру художника. Непередаваемая красота. Я смотрела и понимала, вот оно счастье.
- Прости, Леля пришла. Пришлось задержаться – перекинуться парой слов. Ты в порядке? – Даня появился на пороге с запотевшей бутылкой и тремя бокалами в руках.
- Да, все хорошо, - смахнула я не прошеную слезинку со щеки, - А почему бокала три, а не два?
- Леля хотела присоединиться…
- Конечно, почему бы и нет! И все равно, почему три бокала-то? Или ты тоже выпить собрался, а кто повезет меня домой?
- Могу и я отвезти, если что! Но он у нас – правильный мальчик, поэтому будет сок. Да, братишка? - Оля прошла на балкон и подала брату сок, когда тот поставил ей табуретку.
В воздухе повисла наэлектризованная тишина. Каждый из нас смотрел на соседа в ожидании словесного взрыва, но ничего не происходило. В какой-то момент Данила не выдержал и заговорил:
- Девочки, я понимаю, что ваши, что наши взаимоотношения начались весьма нервозно и плачевно. Но вы обе мне безмерно дороги, каждую из вас я люблю. Я уеду завтра, на месяц, и очень прошу вас обеих, хотя бы попытаться мирно общаться друг с другом, пожалуйста! Если я хоть одной из вас также дорог, как вы мне, - протянул он бокал с шампанским, сначала Оле, а потом и мне. Мы чокнулись и выпили по глотку.
Первой взяла слово Оля.
- Александра, Даня. Брат, я тебя очень люблю, ты мне, как отец и мать в одном лице. И только ради этой любви я приму те условия, которые ты выставил. Только объясни, зачем все это надо?
- Леля, сестренка, считай, что это просто для моего спокойствия.
- Хорошо, - неохотно согласилась она.
- Хорошо, хотя, по сути, нам нечего с Олей делить. Но, если ты этого хочешь, то да, конечно. Мир? – протянула я руку Оле.
- Ага. Теперь я свободна? Данил, я просто жутко устала, а завтра в универ.
- Хорошо, иди.
- Пока, Александра.
- Счастливо, Лель.
***
Когда Оля вышла, я взяла Даню за руку и сказала:
- Даня, скажи мне, зачем ты хочешь, чтобы мы с ней подружились?
- Я хочу остаться для нее строгим старшим братом, а значит своих мнений по дуновению ветерка не меняющим.
- Так, а причем тут я?
- Никита не плохой парень и, похоже, любит Олю, понимаешь?
- Ах, вот оно что! Сменил гнев на милость, а лицо терять не хочется, - захихикали мы оба.
- Я тебя обожаю!
- И что мне с тобой делать, так и быть помогу тебе. Но ты за это отвезешь меня домой, а то мне самой завтра на занятия.
- По рукам, - чмокнул он мою ручку, и мы направились к выходу.
***
Уже у своего подъезда, когда мы прощались, я попросила у Дани телефон Оли и пообещала ему наладить с ней взаимоотношения и помочь ей в отношениях с Никитой. Даня долго не отпускал меня домой, да и мне уходить очень не хотелось.
- А ты завтра, рано-рано уезжаешь? – с грустью вопрошала я, крепко сжимая его руку в своей.
- Часов в девять утра поеду, чтобы в пробках не стоять.
- Понимаю. А я в это время уже в универе буду, первая пара.
- Я наберу тебе перед отъездом. Я буду скучать по тебе.
- И я…
- Пора.
- Да.
Его рука выскользнула из моей руки, он провел ею по моим волосам, заправил прядь за ухо и смачно поцеловал меня в мочку уха. Его громкое дыхание горячей волной прокатилась по моему телу, пробуждая сексуальное желание.
- Даня, умоляю тебя, - простонала я, слабо сопротивляясь его сладострастному поцелую.
- Помни, я люблю тебя! – шепнул он, глядя мне в глаза, и пошел к машине.
Я следила, как она покидает мой двор до самого конца, когда уже и света фар видно не стало. Потом помедлив еще минуту, вошла в подъезд.
Зайдя в квартиру, я обнаружила, что мама уже легла спать. Свет ни в одной из комнат не горел. Не нарушая темноты и тишины, пробралась к себе в комнату и с невероятным желанием погрузиться в сладостные грезы, рухнула на кровать, скинув уличную одежду. Мне казалось, что волосы и даже тело еще сохраняло его запах и некоторое внутреннее чувство подсказывало мне, что он мне сегодня приснится.