Трансвааль, Трансвааль страна моя.. ч. 2
СУРОВЫ И ХМУРЫ С ВИНТОВКАМИ БУРЫ…
В Европе с восторгом встречали отчаянного ученого и газетчика чеха Э. Голуба, давно похороненного научным миром в дебрях дикой Африки. Но он взял и внезапно объявился с молоденькой женой спустя четыре года после экспедиции на фронт бурской войны! Безвестно пропадая, ни слуха, ни духа не подавая, выжил-таки! Это был фурор!
- Гордые буры не сдаются!- заявил он.- Хотя самое ценное в их Трансваале, золотые и бриллиантовые копи, уже захвачены загребущими англичанами. У буров, не осталось ничего, кроме степных пустошей, голых скал и упряжек худосочных волов.
Тут к «воскресшему» Голубу прорвался за «свежатиной!», аж роняя на ходы запонки, журналист «Московских ведомостей» некий Хозарский.
Озираюсь среди диковинных копей, оскаленных чучел зверей, косматых львиных грив и тарабарских амулетов - репортер в два уха слушал исповедь исследователя Голуба.
О мирных бурах-землепашцах, идущих за плугом с винтовкой на спине, их малых сыновьях, стерегущих стада скота с взведенными курками от внезапных набегов коварных и смелых негров, о женах в беленьких чепцах, готовых в любой момент вскочить на коня и мчаться с маузером на помощь родным…
- Господи,- да ведь это же наши казаки на окраине дикого поля, - вырвалось у журналиста. И он взахлеб поведал ученому Голубу о казаках, издавна осваивавших с оружием в жилистых руках и кровью своей бескрайние донские, волжские и сибирские просторы…
Голуб, поперхнувшись пивом на череп обезьяны, аж подскочил в кресле!
- А я представлял ваших казаков наподобие краснокожих индейцев, которые отличаются от апачей и ирокезов тем, что обращены в лоно святой Церкви и глушат водку вместе с английскими миссионерами. До чего же мы мало знаем великий мир! - и покачал седой головой.
Слушая о сходстве отважных бойцов-буров и казаков, он истово перекрестился.
– О, и Буры тоже очень религиозны, как казаки. Они смотрят на врага, как на испытание, посланное свыше, а на войну, как на священный долг защиты вверенной ему Богом семьи и родины. Когда генерала поздравляют с победой, он просто отвечает: «На то была воля Божья».
Обыватели на улицах расхватывали последние выпуски газет «Донская речь», «Новое время», «Тифлисский вестник» и жадно поглощали вести о пекле боев под Ледисмитом, Кимберли, Питермарицбургом.
Зачитывались о метких бурах-стрелках, прирожденных наездниках, о лечении сотен израненных русско-голландским отрядом и российским Красным Крестом.
О кровавых боях добровольцев Европейского легиона, посылаемого бурскими генералами в самое пекло боев, где нещадно гибли русские и немецкие волонтеры, французские, итальянские, шведские. Ибо буры очень берегли своих земляков, таких же буров-родичей…
Однако как в бьющейся Африке обойтись без лихих казаков?
О сформированной «сотне русских казаков» пылко докладывал главнокомандующему армиями буров Жуберу самодовольный поручик Ганецкий - и направился со своим отрядом в Наталь.
Нет, бурское начальство не принимало за чистую монету хвалебные заявления и мифические амбиции летевших на блеск золота и алмазов военных дельцов, авантюристов и искателей приключений из разных стран.
Но то, что русские добровольцы покрыли в англо-бурской войне себя неувядаемой славой, - это историческая правда. Однако этих героев в Африке вспоминают, увы, чаще, чем на благословенной матушке-России...
В составе двух сотен эскадронов отважно сражались россияне, казаки, как подъесаул Кубанского казачьего войска А. Гучков с братом, сотник того же войска Гаврилов, поручик Щульженко и другие. Они дрались плечом к плечу, стремя к стремени с бурами за их свободу и независимость! Но это было только начало!