М. Азеррад. Come As You Are. История Нирваны. 2

начало здесь: http://www.proza.ru/2010/04/10/823





ГЛАВА ВОСЬМАЯ С ПОЛОВИНОЙ
КАЗАЛОСЬ, ЧТО НАС НЕЛЬЗЯ ОСТАНОВИТЬ

    В середине июня, сразу после того, как запись была закончена, они запланировали место в графике для дебютного короткого тура из восьми концертов по Западному Побережью с «Dinosaur Jr». Шелли работала у стенда с футболками.  Когда тур проходил через Денвер, Лос-Анджелес и Санта-Круз, стало казаться, что люди больше рады «Нирване», чем ведущему исполнителю.
    В августе «Нирвана» играла на разогреве у своих героев, «Sonic Youth», в европейском фестивальном туре. «Это был дикий тур, - говорит Крис. - У нас было много неприятностей. Порча вещей. Пьяных, нас вышибали из клубов». Крису ли не знать. Он скучал по Шелли и тосковал по дому, и в туре он сильно напивался и становился буйным. В конце концов, Джон Силва позвонил Шелли и попросил её поговорить с Крисом. Это слегка сработало, но, наконец, Шелли просто прилетела в Европу и составила Крису компанию, снова работая у стенда с футболками.
«Sonic Youth» удостоверились, что их новая любимая группа была в туре, готовя почву для «Нирваны» с промоутерами и вообще удостоверяясь, что о них хорошо заботятся. Они были возле сцены на каждом концерте, присматривая за ними. Если Курт прыгал со сцены, именно Тёрстон Мур из «Sonic Youth» часто снова втаскивал его обратно.
В основном, это было идиллическое время. Различные члены «Нирваны», «Sonic Youth» и «Dinosuar Jr» - все болтались вместе, смеялись, пили, сплетничали и говорили о музыке, и никто ¬ещё не был мировой суперзвездой¬. Впервые «Нирвана» играла на фестивалях. Им было любопытно, и они были в восторге от того, что открывалось перед ними. «Самое волнующее время для группы - как раз перед тем, как стать очень популярными, - говорит Курт. - Я хотел бы играть в группах, которые просто делают это каждые два года. Каждый раз, когда я оглядываюсь назад на лучшие времена в этой группе, они были как раз перед выходом «Nevermind». Это было потрясающе. Именно тогда группа была в ударе - они действительно очень старались, и в воздухе было столько возбуждения, что его можно было просто попробовать на вкус».
Группа много пила. Часть их контракта предусматривала одну бутылку водки и одну бутылку «Гленфиддих» на каждом концерте. Дэйв сперва на самом деле немного пил, но Крис опустошал «Гленфиддих», а Курт со своим приятелем Йеном Диксоном, которого он взял с собой в поездку, делили водку. В конце концов, даже Дэйв не выдержал и глотнул из бутылки красного вина во время исполнения «Polly» без ударных. «Вам втюхивают весь этот бесплатный алкоголь вечер за вечером, и вы скучаете в ожидании и думаете: «О, может, мне выпить», - говорит менеджер тура Алекс Маклеод. - А потом оттуда всё катится по наклонной».
    В начале тура на огромном английском фестивале в Рединге Кортни, Кэт Бьёлланд и Ким Гордон сидели в одном из трейлеров за кулисами, пили виски и говорили о Курте. Режиссёр Дэйв Марки, снимая материал для того, что станет документальным фильмом «1991: Год Панк-Прорыва», просунул камеру в дверь, и Кортни посмотрела прямо в объектив и сказала: «Курт Кобэйн заставляет моё сердце останавливаться. Но он – дерьмо», и ушла.
    Позднее Кортни, Марк Арм из «Mudhoney», Дэн Питерс и автор из «Melody Maker» Эверетт Трю развлекались невинным закулисным вандализмом. Питерс бросил большую бутылку масла, и оно протекло, облив лицо и волосы Кортни. Смутившись, она убежала в слезах - это напомнило ей об унижении, которое она испытала в школе. В тот вечер они все смотрели выступление Игги Попа у сцены, и Курт шепнул на ухо Кортни: «Я бы никогда не придирался к тебе в школе». «Как будто он был экстрасенсом или типа того», - говорит Кортни.
    Курт признаётся, что из-за его усилий у него много синяков, но он говорит, что никогда на самом деле не ушибался сильно, бросаясь на ударную установку, пока он слегка не вывихнул плечо на Рединге в том году. «Вокруг меня такой защитный щит, который не даёт мне расшибиться», - говорит он полушутя.
    Ко времени Фестиваля в Рединге 1992 года они достигли совершенства в науке по собиранию аппаратуры с особой тщательностью и последующему разбиванию её всю на части с радостной злобой в течение добрых пятнадцати минут после каждого
концерта.
    «Дошло до того, когда типа люди смотрят видео «Lithium», и это – три  минуты последнего опыта «Нирваны» - мы рубаем рок, толпа сходит с  ума, всё ломается - вот на что это похоже - смотреть, как играет «Нирвана», говорит Дэйв. - С тех пор, куда бы мы ни пошли, мы уходим за кулисы, и мы ничего не разбивали, а люди такие: «В чём дело? Где «Нирвана»? Поэтому ждите, что мы это
сделаем, и вы можете тоже получать от этого удовольствие. И вы всё ставите, это ставите на вершину этого, а это ставите туда и делаете всё методично».
    Позже в фестивальном туре летом 91 года Курт, Крис, Дэйв, Кортни, её тогдашний приятель Билли Корган из «Smashing Pumpkins» и ещё несколько человек отправились в клуб в Лондоне. Курт хвастался Кортни: «Скоро я буду рок-звездой».
    «Не будешь».
    «Нет, буду. Я буду крутой рок-звездой. Я буду покупать антиквариат - очень дорогой антиквариат - для своей жены».
    В тот вечер Курт отправился домой с двумя английскими девушками, что было совершенно на него не похоже. «Я надеюсь, что ты отвалишь(игра слов: также переводится как « ты зае**шься» - Прим. пер.)!» -  крикнула ему Кортни, когда он уходил. Так получилось, что он не отвалил.
    «Нирвана» играла на бельгийском фестивале под названием «Pukkelpop», которое переводится как «Застёжка-молния». Выступление «Нирваны» начиналось в одиннадцать утра, но это не было слишком рано, чтобы группа напилась перед концертом. «И, - как говорит Алекс Маклеод, - оттуда всё покатилось по наклонной».
    Группа поменяла всё таблички с названиями на обеденных столах за кулисами, так, чтобы «Ramones» и их окружение из двенадцати человек были усажены за столиком на двоих, который предназначался для тогдашнего лидера «Pixies» Блэка Фрэнсиса и его подружки. Даже Джон Силва увлёкся процессом и стал кидаться едой.
    Курт весь день ходил с табличкой с именем Блэка Фрэнсиса на груди, и к семи часам вечера ему надо было выпустить накопленный за день пар. Пока Блэк Фрэнсис играл своё сольное выступление, Курт заметил на краю сцены огнетушитель и начал стал поливать Блэка Фрэнсиса из шланга. Орда охранников бросилась за Куртом, когда он бросил шланг и побежал со всех ног.
    Единственная страна, где «Нирвана» выступила не так хорошо, как могла -  Германия. Во время европейского летнего фестивального тура с «Sonic Youth» они играли концерт в Бремене. Женщина из немецкого филиала «MCA», компании-учредителя «Geffen», зашла и подарила группе мусорное ведро с говорящим баскетбольным кольцом на нём, которое воспроизводило шум толпы после каждого броска в него. Оно было наполнено конфетами и американскими журналами, и на нём была весёлая карточка с надписью: «Добро пожаловать в Германию и на «MCA»!»
    К этому моменту группа полностью посвятила себя тому, чтобы полностью разрушать свою гримёрку каждый вечер тура. Представительница немецкой «MCA» зашла без приглашения после выступления «Нирваны» и стала свидетельницей того, как группа, напившись так, что они едва держались на ногах, громит свою гримёрку и разбрасывает повсюду её подарки. Тем временем, где-то во время концерта, Ким Гордон из «Sonic Youth» нашла записку в мусорном ведре, в которой было написано: «Пошли вы!». Представительница «MCA» увидела её и предположила, что группа написала это для неё; потом Крис пустил струю из огнетушителя. Как выразился Алекс Маклеод, «оттуда всё покатилось по наклонной».
    Позже тем же вечером, сидя в гастрольном автобусе и давая интервью, Курт играл с зажигалкой и умудрился поджечь занавески. Они быстро погасили их водой, но несколько секунд спустя та же самая представительница «MCA» постучала в дверь, и её встретил Курт, окутанный облаком вонючего дыма от занавесок; она ушла в гневе (почему-то английская музыкальная пресса сообщила, что группа сожгла свой автобус).
    В тот вечер им позвонил раздражённый Джон Силва. «Вам, ребята, надо быть проще! Что вы сделали?»
    «Мы думали, что нас выгонят, - говорит Дэйв. - Мы думали: «Всё в порядке, мы получили аванс, и нас уже выгнали! Вooooo!»
    Фантазия Курта о Великом Рок-н-Ролльном Мошенничестве почти осуществилась, играючи.
    Группа напилась перед своим выступлением на последнем концерте тура в Роттердаме. В конце выступления Крис забрался на груду усилителей, закатав брюки до лодыжек, с бутылкой в руке. На сцену выбежал охранник и спустил его вниз, в то время как Курт громил всё, находящееся в поле его зрения. Один из охранников замахнулся на Криса, и ссора вспыхнула прямо на сцене. Криса в конце концов оттуда выгнали, но он вернулся и начал драться с промоутером.
    Группа отправилась домой на некоторое время, потом вернулась в Лос-Анджелес снимать видео «Teen Spirit». Курт работал над предварительной версией сценария видео, который первоначально включал сцены, напоминающие что-то фильма Ramones «Рок-н-Ролльная Школа», или, возможно, больше было похоже на «За Гранью», превосходный фильм 1979 года о группе обезумевших юных правонарушителей, которые курят траву, выпивают и громят пригород Южной Калифорнии. В финале их родители проводят встречу в школе, но вскоре местные дети блокируют их внутри, разбивают их машины и поджигают здание. «Этот [фильм] в значительной степени определил всю мою индивидуальность, - говорит Курт. - Это было очень круто. Полная анархия».
    Видео было снято на скромные тридцать три тысячи долларов в Калвер-Сити, штат Калифорния, звуковой киносъёмочный павильон был оборудован как школьный спортзал, или, как нежно называет это Дэйв, «митинг для поднятия боевого духа из ада». Уборщика играл Руди Лароза, который на самом деле был уборщиком в многоквартирном доме режиссёра Сэма Бэйера. Курт представлял себе другой тип спортзала – «он выглядел слишком современным», говорит он - и задний план его тоже доставал. Это напомнило ему о тех примитивных декорациях, которые использовались в рекламе аспирина или рекламных роликах «Time-Life».
    У Курта были другие идеи для клипа - он хотел, чтобы все ребята выбежали наружу и стали всё бить и уничтожать машины. Он хотел, чтобы все в зале пошли и вытрясли содержимое своих кошельков в большой костёр. Он хотел, чтобы костёр горел в спортзале, и в нём сжигались бы чучела. Последний кадр видео, в котором уборщик проходит мимо связанного директора с кляпом во рту, был первоначально частью большего сценария, но он был исключён в начале процесса редактирования.
    Девушки из группы поддержки - идея Курта. «Но я хотел очень уродливых грузных девушек, - говорит он, - а также нескольких парней, просто потому что я устал от стереотипной королевы школьного бала».
    Бэйер наложил вето на эти идеи. Группа прозвала его «Джетро Наполеон». «У него есть маленький комплекс Наполеона, - говорит Курт о крохотном Бэйере. - Он просто был очень энергичный, такой парень-рокер. Я просто не мог в это поверить. Я не мог поверить, что мы на самом деле подчиняемся этому».
    Однажды во время съёмки Бэйер закричал: «Ну, я прямо сейчас потеряю свою аудиторию, если все не замолчат!» И все в зале прогудели: «Ооооо», открыто смеясь над Бэйером и перебивая его. «В точности как в школе, - говорит Курт, улыбаясь. - Он был посредственным учителем».
    «Но к концу дня, - говорит Курт с озорным блеском в глазах, - мы повеселились».
    Курт хотел, чтобы все спустились с трибун и устроили толкотню у сцены. Бэйеру не понравилась эта идея, но Курт в итоге его уговорил. И в итоге на съёмочной площадке воцарилась анархия. «Никто ничего не сваливает, пока я вам не скажу, потому что я хочу снять хорошие крупные планы», - сказал Бэйер собравшейся толпе, которая образовалась после того, как группа объявила всего за день до этого на «KXLU», местной колледж-радиостанции, что им нужна аудитория для съёмки своего видео. Но после долгих часов сидения, просто наблюдая за скучным действом, аудитория была готова взорваться. Когда они, наконец, спустились с трибун, все стали сходить с ума, всё опрокидывать и вышли из под контроля. Люди окружили Курта и украли гитару Криса и тарелки Дэйва. «Как только ребята вышли танцевать, они просто сказали: «'Да пошли вы», потому что они очень устали от его дерьма за день», - говорит Курт. Чувство радостного мятежа видео было настоящим.
    Крис всё время веселился. Он принёс на съёмки литр «Джим Бима» и пил его и курил траву со своими друзьями во время длительных ожиданий между дублями. На середине съёмки он вырубился, потом проснулся как раз вовремя к следующему дублю.
    Курту не понравилась редакция Бэйера, и он лично наблюдал за новым монтажом видео. Из-за протестов Бэйера он добавил предпоследний кадр, крупный план лица Курта. Это был гениальный ход - на всём протяжении видео Курт казался сильным, но застенчивым персонажем, прячущимся за своими волосами. Это было своего рода поддразниванием, и вознаграждением стал крупный план - он был недурён собой (если бы только он вымыл голову).
    Несмотря на весь свой «альтернативный» подтекст, у «Teen Spirit» есть все классические элементы видео: симпатичные девушки в откровенной одежде, ребята, танцующие модный танец и одетые по последней моде, необходимый туман из сухого льда, парни с длинными волосами, играющие на гитарах - ребята, торчащие от ребячьей музыки. Смысл был в том, что впервые были обновлены атрибуты нового поколения - фланелевые рубашки, толкотня у сцены, татуировки и символы анархии. Корреляция с музыкой «Нирваны» - не стилистически новаторская, а мощная и классическая - очевидна.

    Потом была печально известная вечеринка в честь выпуска «Nevermind», 13 сентября 1991 года, в модном клубе Сиэтла «Re-bar». Группе сказали, что это будет скромное мероприятие, и что они могут пригласить своих друзей. Они приехали и увидели, что стены клуба оклеены плакатами «Нирваны». Им пришлось болтать со всевозможными скучными типами из музыкального бизнеса и терпеть прослушивание их альбома два раза подряд. Курт в особенности находил все это внимание смущающим, особенно перед своими друзьями из Олимпии.

                Nevermind Triskaidekaphobia,
           Здесь «Нирвана»
                В пятницу 13-го,
             присоединяйтесь к «Нирване» и «DGC Records»
                на вечеринке в честь выпуска
                дебютного альбома на «DGC» «Nevermind».
           Пятница, 13 сентября
                Re-bar
                1114 Хауэлл
        Сиэтл, штат Вашингтон
                (206) 233-9873
                18:00 к 20:00
Вкусная еда, напитки, призы которые вы, возможно,
захотите забрать домой, несколько сюрпризов,
люди, с которыми можно познакомиться, группа, которую можно
поприветствовать … Но это всё фигня,
главное - музыка. Слушайте
«Nevermind» полностью и громко
Это приглашение только на вас и гостя,
 и должно быть показано на входе.
           Место ограничено. Лицам после 21 года с идентифицирующим
                документом

    Из-за суровых алкогольных законов штата Вашингтон там не было никаких крепких напитков, и кто-то тайно пронёс внутрь бутылку виски в полгаллона и спрятал её в фотокабинке, куда те, кто был в курсе, удалялись, чтобы по-быстрому глотнуть «Джим Бим». Вскоре все были совершенно пьяными. Они пригласили ди-джея Брюса Пэвитта, чтобы угробить «Nevermind», и крутили самую дрянную нововолновую и диско-музыку, которую смогли найти. После того, как группа закончила срывать все плакаты со стен, Крис швырнул тамале в Курта и Дилана Карлсона. Курт помнит, как ответил залпом гуакамоле. («На самом деле, это был соус из трав «Грин Годдесс» («Зелёная Богиня»)», - поправляет президент фэн-клуба «Нирваны» Нилс Бернстайн, который обслуживал вечеринку). Вскоре повсюду летала еда, невзирая на придурков от индустрии, чьи костюмы забрызгали едой. И именно тогда «Нирвану» выгнали с вечеринки по поводу выпуска их собственного альбома.
    Все они загрузились в «кадиллак», который промо-представительница «Geffen/DGC» с северо-запада Сьюзи Теннант арендовала для этого случая, и вечеринка бушевала до раннего утра в её доме. Когда все уезжали, Брюс Пэвитт находился на улице, сидя на поребрике, и его рвало в канаву, пока он ждал такси. Курт воспользовался этой возможностью, чтобы высунуться в окно и забросать его яйцами.
    Все знали, что у них был хороший альбом, но план состоял в том, что, если руководство будет очень, очень много работать, и студия будет очень, очень много работать, и группа будет очень, очень много работать, то, возможно, у них мог бы быть золотой диск к сентябрю 1992 года.
    Группа узнала о том, что им предстоит выступление в магазине на «Beehive Records» в районе Университета Сиэтла. Группа играла концерт в переполненном доме и позже была окружена искателями автографов. «Там были все эти странные, подлизывающиеся люди, - вспоминает Дилан Карлсон, которому довелось там работать. - Эти трое парней с радиостанции Сообщества Колледжа Грин-Ривер, Курт говорил с ними и рассказывал им о «Bikini Kill» и почему они должны их послушать. Эти трое парней не хотели это слушать. Они просто хотели поговорить с Куртом, дотронуться до Курта и получить автограф». Потом появились несколько придурков, которых Курт помнил со времён Монтесано. «Я понял, что если люди, с которыми ты ходил в школу - особенно в Монтесано - знают, что я - рок-звезда в Сиэтле, то это типа круто», - говорит Курт. Потом Крис, Курт Дэйв и маленькая группа друзей удалились в бар и быстро и основательно упились.
    Потом они отправились в Торонто, чтобы начать широко разрекламированный тур, который начался 20 сентября, за четыре дня до того, как был выпущен «Nevermind». На разных этапах тура в качестве разогревающих групп к ним неофициально присоединялись «Melvins» на Восточном побережье и в Канаде, «Das Damen» и «Urge Overkill» на юге и Среднем Западе и «Sister Double Happiness» на Западном Побережье. По такому случаю Курт наклеил на свою гитару стикер с надписью: «ВАНДАЛИЗМ: ПРЕКРАСЕН, КАК КАМЕНЬ В ЛИЦО КОПА» («Кукурузные копы! Кукурузные копы!»).
    Глядя, как Курт сходит с самолёта, тур-менеджер Монти Ли Уилкс вспоминает, что подумал про себя: «С этим парнем что-то не так».
    И, вероятно, Курт думал так же. Сразу же причёска «пудель» Уилкса, как у «рок-чувака», сделала его своего рода посторонним. «Я не вписываюсь во всю эту сцену, - говорит Уилкс. – Я организован, я чист, каждый день надеваю чистую одежду, раз в день принимаю ванну. Я им не нравлюсь».

[Крис играет рок в музыкальном магазине «Beehive». Наблюдают - Сьюзи Теннант (белые шорты) и Дилан Карлсон (слева от неё). © Чарлз Питерсон)]

    Кажется, не приходится сомневаться в том, что ребята в группе были рады тому, что устроили Уилксу трудности. «Ты всё соединяешь, говорит Уилкс, - и приходит такой парень, как Курт, и специально всё разъединяет, потому что он - милашка, понимаете?». У команды была дежурная шутка - смотреть в той ли Уилкс рубашке, что и накануне, потому что это означало, что он всю ночь не спал, улаживая всё то, что напортачила группа. Кроме того, окружённый со всех сторон проблемами Уилкс был не только тур-менеджером чрезвычайно хаотичного тура, он был также бухгалтером тура и заведующим постановочной частью, помимо того, что был звукорежиссером в первой половине тура и дизайнером по свету во второй. «К концу того тура, - говорит он, - меня рвало кровью из-за стресса».
    Уилкс носил с собой дорожный кейс, который разворачивался в переносной офис, укомплектованный настольным компьютером «Macintosh» и ноутбуками, факсом, модемом, принтером («всегда загруженным бумагой», хвастается он), канцелярскими принадлежностями, книгами, бланками и телефоном. Уилкс отрицает претензии по поводу цветных канцелярских скрепок. «Анекдот, - ухмыляется он. - Это совершенно не соответствует действительности». Однако он действительно признаётся в наличии цветных ручек. «Я - очень организованный человек», - объясняет он.
    Одной из вещей, которые сделали Курт и Крис, недовольные «Sub Pop», был тот факт, что они дали всего несколько интервью за всё время, что они находились на студии. Они намекнули на это рекламному отделу «Geffen» / «DGC», который приступил к организации до полдюжины интервью в день на каждого члена группы, пока они были в туре. После двух месяцев таких вопросов журналистов, как «Почему вы подписали контракт со студией?» или «Почему на обложку альбома вы поместили ребёнка?» это стало надоедать.
    «Мы дали очень много интервью вслепую, просто ходили на радиостанции и давали ненужные интервью метал-журналам, всё, что угодно, - говорит Курт. - Так мы очень хорошо научились понимать, что мы должны знать, какому журналу мы даём интервью до того, как мы просто вслепую его дадим». Два месяца спустя сразу все те журналы вышли, устроив гигантский медиа-блицкриг «Нирваны». «Мы думали, что большинство этих интервью просто канули в неизвестность, -  говорит Курт. - Мы думали, что нам нужно было дать все те интервью, чтобы, возможно, продать сто тысяч альбомов».
    Они выведывали, какие интервьюеры были профессионалами своего дела, видя, кто клюнул на фиктивные истории о том, как Курт и Крис познакомились на занятиях по декоративно-прикладному искусству. Как только они находили простака, они налегали на него.

    Курт и Дэйв жили в одной комнате во время тура, и однажды вечером Дэйв смотрел телевизор в кровати и услышал, как Курт хихикает в ванной. Наконец, Дэйв спросил: «Что ты делаешь?» Курт сбрил всю свою козлиную бородку за исключением усов. Когда он вышел из ванной, чтобы показаться Дэйву, он всё ещё хихикал, но остановился достаточно надолго, чтобы поделиться шуткой. «Я похож на своего отца!»
В начале тура приехала команда Новостей «MTV», чтобы снять группу перед проверкой звука в баре, примыкающем к клубу «Axis» в Бостоне. Чтобы поспособствовать этому, кто-то принёс игру «Твистер» и банку растительного масла «Криско». Крис увлёкся этим больше всех, разделся до своих (тёмно-синих) кальсон и намазался «Криско», прежде чем начать игру. Как только они её начали, Крис вдруг поднял доску «Твистера» и выбросил её, потом вытер жир с тела американским флагом, который висел на соседней стене - часть месива попала в щель у него в заду, и он вытер его и оттуда. Это случайно увидели бывший морской пехотинец и его здоровенные приятели, не одобрив вкус Криса к туалетной бумаге и начали кричать на него, и Криса пришлось вывести из клуба.
    В тот день, 24 сентября 1991 года, был выпущен «Nevermind», и 46 251 копия была отправлена в магазины всей страны.

[Курт и Крис в «City Gardens» в Трентоне, Нью-Джерси. (©Стефан Эпичелла-Хитчкок)]

    После питсбургского концерта группа поспорила с промоутером по поводу продаж футболок. Группа разгромила свою гримёрку - ничего нового - и уехала. Позже, ранним утром, два сотрудника городской пожарной команды барабанили в дверь Монти Ли Уилкса и стали задавать ему вопросы. По-видимому, кто-то поджёг диван за кулисами в клубе, и они, по-видимому, подумали, что это сделал кто-то из членов «Нирваны». После долгого разговора Уилкс убедил пожарных, что группа уехала из клуба к тому времени, когда начался пожар. «Это заставило меня по-новому взглянуть на все эти чёртовы вещи, и это заставило меня задуматься, во что, чёрт возьми, я ввязался», - говорит Уилкс.
    После концерта в Клубе «40 Watt» в Афинах, штат Джорджия, группа устроила маленький бунт. Они должны были ехать в Атланту, чтобы устроить день прессы, но вместо этого отказались от просьб Уилкса и всю ночь веселились в доме гитариста «R.E.M.» Питера Бака. Конечно, именно на Уилкса обрушился основной шквал гнева Джона Силвы.
    К тому времени к туру примкнула разогревающая группа «Urge Overkill», пользующаяся большой любовью инди-группа из Чикаго. Парни из «Urge Overkill» были поражены силой музыки «Нирваны», а также их пока неясно сформулированным посланием. «Это было - пошлите подальше правительство, пошлите подальше статус-кво и глупых людей, - говорит Эд «Кинг» Рёзер. - И вы можете распространить всю философию на антирасизм, антидискриминацию по полу, антифашизм, антицензуру, и т.д. Почему-то это послание доносилось до людей на этих концертах».
    Кортни услышала от менеджера Клуба «40 Watt», что Курт говорит о ней, не переставая. Это было слишком хорошо, чтобы в это поверить. И она стала звонить Дэйву в туре. Когда они закончили говорить, она попросила поговорить с Куртом. Спустя несколько дней они стали находить общий язык и в итоге Кортни даже не удосужилась сначала поговорить с Дэйвом.
    Звукооператор и спец по ударным Майлз Кеннеди был поражён силой игры Дэйва. «Просто играя так сильно, он ломал барабанные стойки, - говорит он. - На ударных были просто груды опилок от его барабанных палочек. Он был просто зверь». Ударная установка Дэйва продержалась почти полтура, до концерта 12 октября в «Cabaret Metro» в Чикаго, когда группа разбила её после особенно хорошего выступления. «Самое крупное из того, что осталось, это шестидюймовый деревянный круг от басового барабана», - говорит Уилкс.

    [Курт ныряет в зал в «Marquee» в Нью-Йорке. ©Кристин Кэллахан/London Features].

    «Именно это и случилось, когда они вызывали столько энергии и эмоций, играя свой концерт, и это был единственный способ хорошо его закончить», - говорит Майлз Кеннеди.
Также по случайности именно в этот день «Nevermind» дебютировал в чарте альбомов «Billboard» на вполне приличном #144.
В тот вечер Кортни пришла на вечеринку после концерта. Легенда гласит, что она и Курт занимались сексом у барной стойки. «Боже, - говорит Курт со смехом, - это так отвратительно. Точно - все стояли вокруг и смотрели, как мы трахаемся. Вы должны написать в этой книге, что мы не трахались». Они на самом деле впервые поцеловались, и Кортни бросилась к таксофону, чтобы поговорить с кем-то из друзей в Лос-Анджелесе. Остаток ночи они боролись на полу и бросались друг в друга стаканами. У Кортни почему-то была с собой сумка с дамским бельём, и Курт в итоге щеголял в её содержимом. Их дважды выгоняли из этого места дважды.

[Дэйв в «Marquee». @Кристин Кэллахан / «London Features»]

    Дэйв спал к тому времени, когда пьяные Курт и Кортни ввалились в гостиничный номер Курта и Дэйва и стали громко и страстно заниматься любовью на кровати рядом с той, где лежал Дэйв. «Я попытался проигнорировать это, но не смог, - говорит Дэйв. - Мне пришлось. Уйти. Из номера». В итоге он постучался в дверь к звукорежиссеру Крэйгу Монтгомери и проспал там всю ночь.

«Nevermind» сразу же стал исчезать из магазинов, но, находясь в дороге, никто в группе на самом деле не понял, что происходит. Прошли недели, прежде чем кто-то сказал Курту, что альбом продаётся, и «MTV» постоянно крутит «Teen Spirit». Курт помнит почти внетелесный опыт, когда он впервые увидел себя по телевидению. «Здорово, я действительно там?» - подумал он про себя. «Я просто казался очень знакомым самому себе», - говорит он.
    Поскольку тур проходил по таким местам, как Провиденс, Мемфис и Сент-Луис, постепенно рекламщики, которые приходили за кулисы на концертах, менялись с альтернативных маркетологов на РОА (Рок, Ориентированный на Альбомы) и даже РСХ (Радио Современных Хитов или Топ-40). Радио с размахом набирало обороты, и «MTV» крутило «Teen Spirit» в течение дня - не только на альтернативном гетто канала, «120 Минут». Канал даже начал показывать на экране слова к «Teen Spirit», когда крутили видео.
    Тем временем, ориентированная на христианство лос-анджелесская группа под названием «Нирвана», существовавшая с 1983 года, отдала приказы о запрещении противоправного продолжаемого действия радио и телестанциям, крутившим музыку и видео «Нирваны». Обе группы могут использовать название. Когда Нирвана предъявила иск местной группе на два миллиона долларов за дачу приказа, дело слушалось в федеральном суде в Лос-Анджелесе в середине октября. Лос-анджелесская «Нирвана» согласилась продать свой товарный знак «Нирване» за пятьдесят тысяч долларов и отказаться от приказа о запрещении противоправного продолжаемого действия.

    С каждым проданным экземпляром «Nevermind» группа начинала всё меньше представлять себе, кто составляет их аудиторию. С колледж/инди компанией они довольно хорошо это понимали - это были люди, которые были довольно умными, политически прогрессивными, неженофобами, не мачо и очень музыкально взыскательных. Теперь на их концертах было полно тупых качков, студентов-обывателей и ребят-металлистов. Их стремительный рост продаж означали для Курта, Криса и Дэйва только одно - они теряли свое сообщество.
    Группа была тогда не в восторге от своей новобретённой аудитории, и они не стеснялись сообщать об этом. Как Крис сказал «Rolling Stone», «Когда начали записывать этот альбом, у меня было такое чувство, что мы против них. Всех тех людей, машущих флагами и с промытыми мозгами. Я так их ненавидел. И вдруг все они покупают наш альбом, и я просто думаю: «Вы его вообще не поймёте».
    «Я был чрезмерно несносным во время тура «Nevermind», потому что заметил, что на наши концерты приходят больше обычных людей, и я не хотел, чтобы они там были, - говорит Курт. - Они начинали действовать мне на нервы».
    Следовательно, разрушение инструментов достигло небывало высокого уровня, и не только потому, что они, наконец, могли позволить это себе. «Мы чувствовали себя очень странно, потому что к нам относились, как к королям, - говорит Курт, - и нам приходилось всё разрушать.
    «Я был несносен, показывал свой член, вёл себя, как гомик, плясал, одевался в платья и просто был пьян, - продолжает Курт. - Я говорил такие вещи, типа: «Нормально! Рок студенческого братства! Гляньте-ка на всех этих студентишек-зубрил!». На сцене я обычно не очень разговорчив, но во время того тура я был ничтожеством. Мы были неуправляемы».
    Звёздный час Курта наступил на концерте 19 октября в клубе «Trees» в Далласе. Последнюю неделю его мучил бронхит, и он был совсем болен. В тот день в гостиницу пришёл врач и вколол Курту сильные антибиотики, но забыл попросить его не пить в тот вечер. «Я начал пить, и просто почувствовал себя безумным, - говорит он, - как будто я принял целую кучу таблеток или что-то в этом роде. Я просто вообще не очень соображал».
    На протяжении всего тура Куртжаловался, что не может услышать  себя в мониторах, но никто, казалось, ничего с этим не делал. Он терял голос, и из-за этого выступление получалось плохим. «В тот вечер я просто решил что-то с этим сделать, - говорит Курт. - Я решил закатить звёздную истерику».
    Клуб был угрожающе переполнен; люди едва могли дышать, не говоря о том, чтобы двигаться. На середине песни Курт вдруг снял свою гитару и начал бить дисплейный пульт возле сцены. Он разбил свою любимую гитару «Mustang», но он также разбил дисплейный пульт. После длинной паузы, когда толпа скандировала: «ДЕРЬМО! ДЕРЬМО!», монитор заставили снова работать через один динамик, и группа возобновила выступление.
К сожалению, система диспетчерского управления принадлежала лучшему другу одного из вышибал на концерте, украшенному татуировками джентльмену с ирокезом с регулируемой глубокой поперечной трещиной, проступающей сзади на его джинсах. Во время исполнения «Love Buzz» Курт прыгнул в зал, и хотя вышибала, казалось, пытался вытащить Курта из зала, на самом деле он держал его за волосы и бил. «Я решил ударить разок как следует, прежде чем он изобьёт меня после концерта, - говорит Курт. - И я ударил его по лицу своей гитарой. У него образовалась большая глубокая рана на лбу». Вышибала ударил Курта кулаком по затылку, когда он повернулся спиной, и Курт свалился; потом он пнул его, когда он лежал на полу. В мгновение ока Дэйв перемахнул через переднюю часть своей ударной установки; два тур-менеджера удержали вышибалу, по его лицу текли струйки крови, в то время как Крис встал между ним и Куртом и велел ему остыть.
В итоге группа вернулась и играла ещё полчаса. Кто-то поместил деревянный грузовой поддон на дисплейный пульт на тот случай, если у Курта возникнут более дикие идеи.
После концерта вышибала ждал группу снаружи с несколькими своими друзьями. «Так получилось, что все они были одеты в футболки «Carcass» и «S.O.D.», - говорит Курт,- как тупицы спид-металлисты». «Он был совершенно буйным и брутальным, - продолжает Курт. - Он кричал, красный, как свекла, весь в крови. «Я вас убью!»» Группа бросилась в такси и тут же застряла в пробке перед клубом, как в какой-то кошмарной версии «Вечера Трудного Дня». Вышибала и его друзья начали колотить по такси и, в конце концов, один из них выбил окно и попытался схватить Курта, как раз тогда, когда такси тронулось.
Чуть позже водитель такси остановился у обочины, достал из-под своего противосолнечного козырька косяк, и все они сделали несколько затяжек, чтобы успокоиться.
Тем временем, «Nevermind» перепрыгнул через тридцать пять мест на #109.

В дороге время от времени внезапно появлялась Кортни. Она, казалось, имела позитивное влияние на настроение Курта. Даже команда обратила на это внимание. «Я думаю, что это очень помогло ему справиться с этим, - говорит Майлз Кеннеди. - Я думаю, что ему теперь было с кем поговорить и с кем иметь дело - с тем, кто не был членом его группы или команды».
По мере продвижения тура фургон всё больше и больше наполнялся всевозможной сломанной аппаратурой и накопившимся мусором. Через некоторое время не осталось даже места для людей. Во время одной поездки Уилкс вспоминает, что был вынужден просидеть несколько часов на краю сиденья. «Я обернулся назад, а там были Кортни и Курт, - говорит Уилкс, - свернувшиеся калачиком среди пустых пакетов из-под чипсов, пролитого пива и прочего».
    «Это было жалко».

***
    Утром 25 октября Курт и Крис записали интервью для хэви-метал шоу «MTV», «Headbanger's Ball» («Бал Металлистов»), где «Teen Spirit» стала «Череполомом Недели #5». Курт чувствовал себя не слишком бодрым - он мало спал прошлой ночью, и также у него было похмелье. «Я спал всего несколько секунд перед эфиром, - объясняет он. - Мы с Кортни всю ночь не ложились, выпивая и трахаясь, и у меня было около двух часов на сон. Это было во время нашего романтического периода».
    Крис был в своих обычных шмотках - включая заштатные кроссовки на толстой подошве - но Курт надел изумительное жёлтое платье из органзы и темные солнцезащитные очки. Хотя в основном говорил Крис, от Курта было трудно отвести взгляд. «Это «Бал Металлистов», и я подумал, что надену платье, - объяснил Курт. - Крис не надел свой смокинг. Он также не дал мне корсаж».
    «По крайней мере, я тебя пригласил», - ответил Крис всего чуточку чересчур женоподобно, достаточно, чтобы вызватьь нервный смешок гостя-металлиста Рики Рэхтмана. «Это становится довольно диким, - сказал Рэхтман, снова став любезным. - Куда ни пойдёшь, на всех разных типах музыкальной сцены люди действительно, кажется, увлекаются «Нирваной»».
    «Все хотят быть продвинутыми», - мягко сострил Курт.
    «Возможно, им нравится альбом», - предположил Крис.

    К тому времени, когда должен был состояться их концерт 29 октября в Портленде, Сьюзи Теннант отвела группу в сторону и сказала им: «Поздравляю! Сегодня ваш альбом стал золотым!». Никто в группе не особенно обратил на это внимание. «Мне, на самом деле, было по барабану, - говорит Крис. - Да, я был счастлив по этому поводу. Это было довольно круто. Это было типа клёво. Но мне по барабану достижения вроде этих. Это круто - я полагаю».
    Монти Ли Уилкс говорит, что он отказался от прибыльного тура с другой группой после того, как «Нирвана» пригласила его поехать в свой предстоящий европейский тур. «Мы очень хотим, чтобы ты поехал, чувак, - сказал Крис, по словам Уилкса. - Ты - лучший тур-менеджер, который у нас был, и мы хотим, чтобы ты оставался с нами навсегда». Потом, в ночь концерта в Портленде, за три дня до того, как они должны были уехать в Европу, Уилксу сказали, что он не едет.
    Они недолюбливали друг друга. «Крис - просто пьяный хиппи, - говорит Уилкс. - Курт, он просто мало говорит - никогда, на самом деле, не говорил много, разве что когда он чего-то хотел». Тем не менее, Уилкс чувствует гораздо больше доброжелательности к Дэйву. «Дэйв – великий, - говорит он. - Я просто совершенно тащусь от Дэйва. Великий чёртов парень, великий парень».
    Легендарный концерт по возвращении домой на Хэллоуин в «Paramount» в Сиэтле снимала «DGC». Его части можно увидеть на видео «Lithium», и он однажды, возможно, будет отредактирован в полнометражный фильм. На разогреве были «Mudhoney» и группа Тоби Вэйл, «Bikini Kill», которые вышли на сцену, одетые в нижнее бельё, с телами, расписанными словами «сука» и «шлюха».


    У группы был день отдыха перед отправлением в европейский тур 2 ноября, в день, когда «Nevermind» впервые вошёл в Топ-40 под #35. Альбом теперь продавался с удивительной скоростью, конечно, намного превысив ожидания кого-либо в «Geffen» / «DGC» или «Gold Mountain».


    Они играли свой первый концерт европейского отрезка тура «Nevermind» в «Bierkeller» в Бристоле, в Англии.
    Каждый раз, когда они регистрировались в гостиничном номере, они включали телевизор и видели видео «Teen Spirit». По радио, казалось, крутили только «Teen Spirit». Пресса вышла из-под контроля - они давали около десяти-пятнадцати интервью в день, и каждый концерт был аншлаговым. В Италии тысяча ребят, которые не смогли достать билет, просто бросились к дверям и ввалились внутрь.
    В пути сплошь и рядом концерты были угрожающе аншлаговыми, сцена была забита съёмочными группами с телевидения, направлявшими камеры в лицо Курту, когда он пытался петь. «Нас это возмущало, и мы превращались в придурков, - говорит Курт. - Мы много пили и разрушали больше оборудования, чем нам было нужно. Мы просто решили быть реальными жестокими болванами и доставать интервьюеров. Мы не относились к этому серьезно. Мы чувствовали, что нам надо начинать предотвращать всё это прежде, чем это выйдет из-под контроля. Мы хотели сделать жизнь людей невыносимой».
    И, в конце концов, жизнь стала невыносимой и для них тоже. Во первых, тур-автобус не предназначался для сна; это был экскурсионный автобус. Никаких спальных мест не было, просто сиденья и огромные окна, пропускающие свет и шум. Их шофёр только усугублял ситуацию. В Европе водители автобусов должны делать перерывы через определённое количество времени или определённое расстояние, измеряемое устройством под названием тахограф. Водитель очень строго за этим следил, заслужив этим прозвище «Тахо Билл». Тахо Билл также часто умудрялся заблудиться, и в итоге навигацией занимался звукорежиссер Крэйг Монтгомери. Тем временем, Билл жал на газ вместо того, чтобы просто ехать, и автобус трясло до тошноты на протяжении всего тура длиной в месяц.
    В качестве смехотерапии в автобусе они крутили легендарный телефонный розыгрыш, записанный на плёнку, где человек с пронзительным нью-йоркским акцентом оскорбляет всех от торговцев цветами до автомехаников. Через некоторое время это стало постоянной шуткой тура, и гости были потрясены, когда участники тура называли друг друга «дуриками» и «уродами» без всякой видимой причины.
    Гастроли по Европе всегла более изнурительны из-за дезориентирующих и скоропалительных смен часовых поясов, пищи и языка, не говоря уж о том факте, что группам приходится иметь дело с разными звукозаписывющими компаниями в каждой стране. И с бОльшим количеством СМИ - с каждой новой страной появляется целый новый набор телестанций, газет и журналов. Часто группа не могла отказаться общаться с прессой, потому что это означало бы, что, например, у всего народа Дании не было бы телевизионного интервью с «Нирваной».
    И иногда это был просто вопрос характера. "Это была панк-рок группа,- замечает Дэнни Голдберг из «Gold Mountain». - Это была не группа певчих. Их смена настроения на сей раз была освещена прессой, но в этом не было ничего нового».
Возвращаясь в Штаты, там безудержно росла нирваномания. Альбом стремительно поднимался в чартах «Billboard», перескочив с #35 до #17 к #9 (Топ-10!) к #4 и вился вокруг Топ-10 на протяжении большей части ноября и декабря. Люди стекались в магазины, чтобы его купить, критики обсуждали двусмысленности и необъятные глубины текстов Курта, сцена андеграунда стала говорить о революции независимой музыки, нельзя было включить «MTV», не увидев видео «Teen Spirit», нельзя было пойти куда-нибудь в Сиэтле, не услышав разговор об успехе группы, и повсюду всякий, кто хоть немного интересовался рок-н-роллом, размышлял, что всё это значило.
Курт не мог решиться признаться себе, по какому поводу весь этот шум. «Понятно, я не хотел бы позволить своему самолюбию признать, что мы - такая великая группа, что мы заслуживаем такого внимания, но я знал, что это лучше, чем 99 процентов чего-нибудь ещё на коммерческом уровне, - говорит он. - Я знал, что мы были в сто раз лучше, чем чёртовы «Guns'n'Roses» или «Whitesnake» или что-то из этого дерьма. Просто из-за этого я чувствовал себя глупым, потому что в андеграунде есть очень много других групп, которые столь же хороши или лучше, чем мы, и мы - единственные, кто привлёк какое-то внимание. Из-за этого мне просто жаль всех, кто с ума сходит по этому поводу, потому что казалось просто грустным, что мы - одна из единственных групп, таких, как мы, которые познакомились с мэйнстримом».
Потом они загорелись идеей использовать свою славу для раскрутки групп, которые этого так же заслуживают. «Мы сперва были весьма рады этому – мы, вообще-то, думали, что могли бы пробить брешь, - говорит Курт. - Но единственное, что произошло с тех пор, как мы стали популярными - это то, что «Lemonheads», чёртова альтернативная кавер-группа, теперь одна из любимых групп Дэвида Леттермана».
На самом деле, многие группы, которые появились в коллекции футболок «Нирваны», как минимум заключили контракты с ведущими студиями звукозаписи: «Flipper», Дэниел Джонстон, «Eugenius», «Melvins», «Wool» и «Shonen Knife», среди прочих. «Но это не те группы, с котороми можно заключить контракт, - говорит Курт. - Только какой-нибудь идиот в пригороде попытается искать их альбом».
В Меццаго, около Милана, Шелли и Эд «Кинг» Рёзнер из «Urge Overkill» вычислили способ проникнуть в винный погреб отеля на грузовом лифте. «Они приехали с ящиком всех этих разных сортов вина, и мы выпили почти все бутылки», - вспоминает Нэш Като из «Urge». На следующее утро отель походил на помещение для рвоты. Это можно было слышать в коридоре и там, и тут. Я вошел в номер Криса и Шелли, и их тошнило вместе, как мужа и жену.
Несколько дней спустя «Nevermind» стал платиновым в Соединённых Штатах. Говорит Крис: «Он стал платиновым, и мы на всём «MTV», и это как-то странно, типа, и что теперь? Куда мы отсюда пойдём? Мы станем «Led Zeppelin» и биг-бэндом девяностых, или мы просто развалимся, или что?».

Поскольку Курт и Кортни в одно и то же время были в туре по Европе, они возобновили свой телефонный роман. «Именно тогда мы стали действительно влюбляться - по телефону, - говорит Курт. - Мы звонили друг другу почти каждую ночь и отправляли факсы друг другу через день. У меня был телефонный счёт почти на три тысячи долларов». Кортни удрала с концерта «Hole» просто чтобы потусоваться с Куртом в Амстердаме.
Несмотря на буйство возбуждения, продолжающегося в честь «Нирваны», Курт по-прежнему чувствовал, что он ведёт однообразное существование, и что Кортни была выходом из положения. «Сначала я просто хотел добавить немного возбуждения в свою жизнь, - говорит Курт. - Я никогда не встречал никого столь искреннего и харизматического. Кажется, что она - магнит для того, чтобы происходили захватывающие вещи. Если я просто иду с ней по улице, то кто-то мог напасть на нас с ножом без всякой причины, просто потому что она похожа на такого человека, который притягивает такие вещи. А я просто хотел бесить людей, в основном».
    Курт часто скучал в туре. «Кульминация тура обычно заканчивается тем, что Крис, очень пьяный и несносный, стоит на столе и снимает одежду, - говорит Курт. - Или мы будем стрелять из огнетушителя или что-то в этом роде. Я просто хотел сделать что-то очень захватывающее. Я хотел попытаться начать жить захватывающей жизнью. Я понял, что Кортни была лучшим вариантом. Я знал, что ни один человек в стане «Нирваны» этого не одобрит. Потому что все они так чертовски скучны. Их жизнь очень обыкновенная. Я очень не хочу этого говорить, но я просто так чувствую. Всё, что я знаю, то, с чем мы работаем - не особенно панк-роковое. Никто не хочет рисковать, типа «давайте просто тащиться». Это всегда - такой строгий режим – «Давайте  поедем на концерт, давайте играть, давайте пообедаем и спать». Я просто устал от этого».
    Кортни обеспечила представление Курта о самом себе как о «паршивой овце» группы. «Я смывался с Кортни, и мы добывали наркотики и киряли у стены снаружи и всё такое и устраивали сцены просто так, - говорит он. - Было забавно быть с кем-то, кто вдруг встанет и разобьет стакан на столе, и крикнет на меня, и повалит меня. Это было просто очень забавно».
Такая сильная личность, как Кортни, столь же сильно воздействовала на окружающих. «Я думаю, что все сначала были немного ошеломлены,-  говорит тур-менеджер Алекс Маклеод, посмеиваясь. - Она появилась, и это было похоже на приход торнадо. Все были усталые и лежали, и появилась она, и она задолбала своей болтовнёй - у неё было столько энергии, Бог знает, как она делала это. Но она была очень весёлой. Она была забавная».
Дэйв, который не «жаворонок», стал жить в одной комнате с Маклеодом. Но по мере продолжения тура Маклеод действовал на Дэйва всё более и более раздражающе. Наконец, Дэйв не смог больше этого терпеть и поговорил с ним открыто.
    «В чём твоя проблема? Что случилось?» - спросил Дэйв.
«Пошёл ты!» - парировал Маклеод.
По-видимому, всякий раз, когда Маклеод пытался разбудить Дэйва утром,
Дэйв орал во сне: «ПОШЁЛ ТЫ! ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ НА ХРЕН! ЭТО ЧУШЬ!», потом мирно ложился обратно на свою подушку. Позже, он спускался к завтраку и не мог понять, почему Маклеод сердито смотрит на него.
Напряжение тура начало брать своё, и ко Дню Благодарения группа начала посылать сигналы бедствия Джону Силве на «Gold Mountain». «Мы все устали,-  говорит Крис. - Я хотел напиться. Я ловил такой кайф, когда выпивал примерно три бутылки вина за ночь. Я был весь больной и кашлял. Я был бледен, у меня были синие губы. Курил траву, сигареты и пил чёртово бордо. «Где моё бордо?» Я выпивал бутылки три за ночь. Первая бутылка, она была затравкой. Я едва помню, как сыграл несколько концертов».
    Крис может одним словом объяснить своё пьянство. «Стресс, - говорит он. -  Я перенапрягся. Это был единственный способ, каким я мог справиться с этим».
    «Казалось, что нас нельзя остановить - или мы не знали, куда это нас заведёт, и мы просто типа участвуем», - говорит Дэйв.
    В американском туре у Курта начал болеть желудок. Хронический грипп, который продолжался на протяжении европейского тура, привёл к бронхиту, и Курт беспрерывно курил свои самокрутки. «Я просто помню, что всё время был очень несчастным, голодающим и больным, - говорит Курт. - Я постоянно пил микстуру от кашля и выпивал. Мой бронхит так жутко меня мучил, что меня несколько раз рвало, пока я кашлял перед концертами. Я помню, как в Эдинбурге мы вызвали, типа, врача. Меня рвало, и я кашлял, типа, в мусорное ведро, и он не мог ни хрена для меня сделать».
    Даже спокойный Дэйв начал ломаться. «Я начал бояться летать, жутко, -  говорит он. - Странные вещи начинали заставлять меня психовать, вроде того, что я вдруг стал клаустрофобом, а до этого я никогда не был клаустрофобом.
«Я был безумен, - говорит Дэйв. - Я был чертовски не в себе. Я устал
играть, устал от этого. Я становился таким психованным во время концертов - и психую до сих пор. Пока мы играем, я сразу же начинаю психовать по поводу того, что я буду психовать и сойду с ума, и меня будет тошнить и рвать, и я отключусь, а потом сто тысяч человек должны будут пойти домой, и я буду лично ответственен. Это случается со мной каждый раз, когда мы играем. Я не могу объяснить это - это - такая странная вещь, которая всю жизнь была со мной. Однажды кто-то сказал мне, что можно загипнотизировать себя, если смореть в зеркало в течение многих часов подряд, и я гипнотизировал и гипнотизировал себя, и это заставляло меня жутко психовать остаток жизни, и всё ещё заставляет. Мне было лет тринадцать или четырнадцать.
    «Я не знаю, как это объяснить, и это не так безумно, как кажется, - продолжает он.- Всё это - надвигающийся страх сойти с ума с утра до вечера. Не то что ты побоишься пять минут, а потом это проходит. Ты постоянно думаешь о том, как поймёшь, когда сошёл с ума? Где та точка, где ты просто сломаешься и полностью сойдёшь с ума? Поэтому в том туре все было настолько совершенно безумно, все просто шло со скоростью сто миль в час, и это было усилено десятикратно».
    5 декабря, вечером перед тем, как «Нирвана» играла на Фестивале «Trans-Musicale» в Ренне, Франция, Kурт и Кортни лежали в постели и решили пожениться.
    На следующий день в Ренне, пока Курт оставался в своём гостиничном номере, Крис приговорил целую бутылку вина на пресс-конференции. Дэйв не смог вставить ни слова.
Само собой разумеется, стало огромным облегчением, когда группа решила отменить остальную часть тура до выхода на сцену «Trans-Musicale». «Мы собирались поехать в Скандинавию, и там было бы ниже нуля, и каждый рейс был в шесть утра, - говорит Крис. - Это была бы катастрофа, это была бы чёртова катастрофа. Мы бы распались, мы бы свихнулись. Мы бы свихнулись. Лучше было поехать домой и отдохнуть».
    Перед полным залом в девять тысяч человек они начали с глупой, крышесносительной версией «Baba O'Riley» «Who» с Дэйвом на лидер-вокале. «Я вышел со взрывом моего чёртова мозга, - говорит Крис. - А потом я пошёл домой, и у меня были лихорадочные галлюцинации всю ночь напролёт. Лёжа в постели, думая, что в комнате призрал или что-то в этом роде. Я просто обливался потом всю ночь напролёт».
    После тура пути Курта, Криса и Дэйва разошлись. Крис и Шелли отправились покупать дом и нашли место. Сначала они собирались внести скромный авансовый платеж. Потом начали приходить чеки с гонораром, и они решили, что могли бы внести половину суммы. Потом чеки с гонораром действительно начали приходить, и они просто купили свой дом за 265 000 $ сразу и полностью.
    «Спустя три дня после того, как это закончилось, тебя ломало от того, что ты не играешь, а потом ты начинаешь хотеть играть снова», - говорит Дэйв.


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
СЕЙЧАС САМОЕ ВРЕМЯ ДЛЯ НЕПОНЯТОК

    «Nevermind вышел без вкладыша с текстами. «Думаю, что я не был достаточно уверен», - говорит Курт. Сначала он хотел напечатать некоторые из своих стихов, потом какой-нибудь «революционный мусор», потом вообще ничего - ни картинок или чего-то в этом роде. В последний момент он выбрал несколько строчек из песен (и пару, которых нет ни в одной из песен), и соединил в стихотворение.
    Курт говорит, что «революционный мусор» означал «всевозможные анархические, революционные эссе и диаграммы по поводу того, как сделать свою собственную бомбу». «И я просто подумал, что лучше нам с этим не спешить, - говорит он. - Если мы на самом деле хотим сделать это, мы добьёмся лучших результатов, если сначала получим известность. Тогда люди могли бы вообще-то дважды об этом подумать, вместо того, чтобы сразу же заставить всех отвернуться от нас. Но как только мы начали становиться очень популярными, было очень трудно сдерживаться. Мы играли по правилам, пока могли».
    Часть игры по правилам состояла в том, чтобы ходить на обед с влиятельными редакторами музыкальных журналов и притворяться, что относишься к ним по-дружески, чтобы они предоставили группе статью или благоприятный отзыв. На одной из таких пирушек группа отправилась на ланч в шикарную столовую Беверли-Хиллз с редактором журнала «Rip» Лонном Френдом.
    Перед ланчем Курт, Крис и Дэйв посетили офис Френда. «Я посмотрел на его стену и заметил, что у Лонна есть фетиш, - говорит Курт. - Фетиш рок-н-ролльной задницы. Ему надо было иметь все эти снимки, сделанные с ним и с подающими надежды группами, где или он голый или группы должны были снять штаны. Он щипал их за задницы. Там все эти его фото с голыми рок-звездами, которые были в этом журнале. Он голый в ванне, и они стоят вокруг него, и это начало меня пугать».
    «Это была отвратительная сцена, потому что мы по существу предлагали себя этому человеку, чтобы увидеть, понравились ли мы ему, прежде чем он решит нас раскручивать, - продолжает Курт. - Это была самое тошнотворное из того, что я когда-либо переживал. Я просто решил не говорить ни слова и сидеть там и злиться и вести себя по-настоящему безумно. Единственное, что он сказал мне после того, как он встал, чтобы уйти, было: «'Курт ты не должен так много говорить». Он был очень обижен, совершенно раздражён».
    Конечно, «Rip» не поддерживал Нирвану, пока ему практически не пришлось, в разгар нирваномании. Когда группа отказалась дальше сотрудничать с «Rip» после того, как журнал выпустил специальный выпуск о группе без их разрешения, страница писем чисто случайно включала в себя всё больше антинирвановских тирад. «Если бы мы были умными, - говорит Курт, - мы играли бы в эту игру чуть дольше, чтобы получить признание читателей «Rip», чтобы мы бы понравились им так, что независимо от того, что мы говорили, это не имело бы значения. Но мы слишком быстро всё спустили. Но в то же время мне жаль тех ребят, я был одним из них. Нельзя обвинять четырнадцатилетнего парня в том, что он назвал кого-то гомиком, если он вырос в среде, где его отчим говорил это в течение многих лет, и это общепринятая вещь, в которую ты практически втянут».

    В то время как старики называли тексты Курта непонятными, его уитмэновские сэмплеры образов, идей и эмоций соответствовали рассеянности ребят, щёлкающих телеканалами повсюду. «Я очень редко пишу об одной теме или одном предмете, - сказал Курт однажды в интервью «Seattle Times». - В итоге мне начинает надоедать одна тема, и я пишу что - то ещё на половине остальной части песни, и заканчиваю песню другой идеей».
    Как Блэк Фрэнсис из «Pixies», Курт не всегда писал свои тексты для линейного смысла. Они наиболее успешны, когда слова и музыка сталкиваются, чтобы произвести мощное и особое третье чувство  - «Отрицание, отрицание» («Teen Spirit»); «И у меня нет ружья» («Come as You Are»); «она сказала» («Breed») или даже старое доброе «да», повторённое тринадцать раз для акцента в «Lithium». Большинство текстов придуманы из стихотворных строк, которые Курт пишет в записных книжках на спирали каждую ночь перед сном, поэтому импрессионистское качество появляется в основном из сопоставления казалось бы несвязанных строк, а не в результате подхода потока сознания от слова к слову.
    Эффект похож на музыкальный тест Роршаха, но что ещё более важно, они свелись к очень последовательным идеям и эмоциям, которые можно постичь концептуально. Конечно, иногда даже Курт слегка путается. «Что, чёрт возьми, я пытаюсь сказать?» -  пел он в «On a Plain».
    Когда Курт пишет песни, он имеет дело с крайностями и противоположностями, которые оживляют песни. Один из самых классно неясных двустиший в «Smells Like Teen Spirit» - «мулат, альбинос. Комар, моё либидо». Это - действительно не больше чем две пары противоположностей, странный способ сказать, что рассказчик очень возбуждён сексуально. Текст часто запускает идею, а потом сбивает её одним маленьким взрывом цинизма. Даже музыка повторяет динамические контрасты образов. Многие из песен - в первую очередь, «Smells Like Teen Spirit» и «Lithium» - чередуют подавленные, колеблющиеся фрагменты и совершенно пронзительные блицкриги, в то время как сам альбом включает в себя такие песни, как акустическая «Polly» и величественная «Something in the Way», а также примитивные тренировки крика вроде «Territorial Pissings» и «Stay Away».
    Курт достаточно умён, чтобы признать, что дуальности - это отражение самого себя и, возможно, его аудитории. «Я почти всё время такой нигилистический придурок, а иногда я очень уязвимый и искренний, - говорит он. - Вот примерно так получается каждая песня. Это похоже на смесь и того, и другого. Большинство людей моего возраста - такие. Они то саркастичны, а то потом заботливые. Это - следование жёсткой политике». Немногие песни на «Nevermind» сочетают эту смесь лучше, чем «Teen Spirit».

    «По сути эта была афера, - говорит Курт об этой песне. - Это была просто идея, которая у меня была. Я считал своим долгом описать то, что я чувствовал о своём окружении и моем поколении и людях моего возраста».
    Однажды вечером Курт и Кэтлин Ханна из «Bikini Kill» пошли и напились, а потом отправились на кутёж граффити, украшая Олимпию «революционными» и феминистскими лозунгами, написанными спреем (включая вечно популярное «БОГ – ГЕЙ»). Когда они вернулись в квартиру Курта, они продолжили говорить о подростковой революции и писать граффити на стенах квартиры Курта. Ханна написала слова «Курт пахнет Подростковым Духом». «Я воспринял это как комплимент, - говорит Курт. - Я думал, что это была реакция на разговор, который у нас был, но на самом деле это означало, что я пахну как дезодорант. Я не знал, что существует такой дезодорант-спрей, пока не прошло несколько месяцев после того, как вышел сингл. Я всегда терпеть не мог одеколон или подмышечный дезодорант».

[Ранний текст «Smells Like Teen Spirit». «Кто будет Королём и Королевой/ отверженных подростков».



         Smells like teen spirit                Попахивает Подростковым Духом

[feel so stupid]                чувствуешь себя таким тупым
Come out and play make up the rules              Приходи и поиграй, придумай правила
[I know I hope to buy the truth]                [Я знаю, я надеюсь купить правду]

Take off your clothes Ill see you in court        Сними одежду, мы с тобой увидимся в               
                суде
[How low Hello how low – hello]                [Как погано, привет, как погано - привет
                [far from you]                далеко от тебя]
We know we`ll lose we wont be bored           Мы знаем, что потеряем и нам не будет
                скучно
Come out and play make up the rules             Приди и поиграй, придумай правила
Dyslexic idiot savant with bad hearing           Неспособный к чтению умственно
                отсталый идиот с плохим слухом
Load up on guns & bring your friends             Заряжай ружья и приводи друзей
The secret hand shakes pretend                Секретные рукопожатия притворяются
[We`re so stupid so lazy, blame our parents   [ Мы такие тупые, ленивые, осуждаем
                родителей
No thing frozes me                Ничто не заморозит меня
We`re so lazy & so stupid                Мы такие ленивые и такие тупые
Blame our parents                Осуждаем своих родителей
& the cupids]                И купидонов]

Neurotically lethargic                Невротический, летаргический
         so famous entertain us                Такой известный, встречайте нас
         Your pamphlet                Твой памфлет
         Has been read                Был прочитан
         Every night be fore bed                Каждую ночь до того, как лечь в постель
      
Tribe            Variety                Племя                Разнообразие
      
         Undeserving                Невинный

Our little group has always been, and always will   Наша маленькая группа всегда была
                и всегда будет
Until the end                До конца
We cut our hands & made a pact wen swore never going back  Мы укоротили наши
                руки и заключили пакт никогда не возвращаться

A mulato an Albino                Мулат, альбинос
A mosquito my Libido                Москит, моё либидо
Yay                Е

[Tribe                Племя
Territory                Территория
Leavings Pissings                Оставленные метки.               
Spraying your mark]                Оставляя спреем знаки]
   
A deposit for a bottle stuck inside it                депозит для бутылки,
                прикреплённый внутри
No Role Model                нет Ролевой Модели

A penial                Пенисный

The same percent was always                Тот же процент всегда был
Been and always will until the end                И всегда будет до конца

Say anything just to have an opinion              Скажи что-нибудь, просто чтобы иметь 
                мнение

Who will be the king & queen                Кто будет королём и королевой
Of the Outcasted teens                отверженных подростков
I hate to use percentages                Я ненавижу использовать процент
 It’s nice to know there is a choice                Здорово знать, что есть выбор]


    Фактически с тех пор, как Курт приехал, он находился под шквалом дискуссий кальвинистов о «подростковой революции» в забегаловках Олимпии; в конце концов, именно это делают люди богемы, когда им чуть за двадцать - это неписанный закон. «Я знал, что произошла какая-то революция, - говорит он. - Была это позитивная штука или нет, я на самом деле не знал, или мне было всё равно».
    Кальвинисты возмутились бы от такого сравнения, но во многих отношениях подростковая революция напоминала цели Нации Вудстока. Это означало, что молодые люди создавали и управляли своей собственной культурой так же, как своей политической ситуацией, спасая их от циничного и испорченного старшего поколения. Идея состояла в том, чтобы сделать молодежную культуру честной, доступной и справедливой во всех отношениях - в художественном, в деловом, и даже в создании аудитории, диаметрально противоположной той, во что её превратила корпоративная Америка. После этого политическая реформа была бы неизбежна.
    Курт не сомневался в серьёзности убеждений кальвинистов, и ему нравились их идеи, но он также сомневался в их перспективах. Он находил их альтруизм наивным - они, казалось, не понимали, что это всего лишь несбыточная мечта. «Кажется, все стремятся к утопии на андеграундной сцене, но есть очень много различных фракций, и они настолько обособлены, что это невозможно, - говорит Курт. - Если вы не можете заставить чёртово андеграундное движение объединиться и прекратить спорить о ненужных мелочах, тогда какого чёрта вы ожидаете воздействия на массовом уровне?»
   Курт даже чувствовал, что на «Нирвану» оказывалось давление, чтобы помочь в революционной борьбе. «Я просто чувствовал, что моя группа находилась в ситуации, где она, как ожидалось, будет бороться в революционном отношении с главной корпоративной машиной, - говорит Курт. - Этого ждали многие люди. Многие люди просто прямо говорили мне, что «вы можете на самом деле использовать это как инструмент. Вы можете использовать это как нечто, что действительно изменит мир». Я просто подумал: «Как вы смеете оказывать на меня такое чёртово давление. Это глупо. И я чувствую себя глупым и заразным»».
    Поэтому «Teen Spirit» - и саркастическая реакция на идею на самом деле устроить революцию, но всё же она и принимает эту идею. Но идея, которая появляется - не просто конфликт двух противоположных идей, но и смятение, и злость, которые этот конфликт производит на рассказчика - он зол на то, что смущён. «Забавно проигрывать и притворяться» подтверждает острые ощущения альтруизма, даже намекая, что это явно бесполезно. «Вся песня состоит из противоречивых идей, - говорит Курт. - Это просто насмешка над мыслью о революции. Но это - хорошая мысль».
    Отчасти принятие революции бьёт по апатичным типам, которые в ней не участвуют. Даже Курт признаёт, что его поколение больше всего губит апатия. «О, точно, - говорит он. - Особенно людей из рок-групп, которые не образованы. Это - также атака на нас. Мы, как ожидалось, должны были пролить минимальное количество света на наши идеалы, этого мы и добивались, но мы не даже способны к этому, на самом деле. Мы сделали весьма неплохое дело, но это вообще никогда не было нашей целью. Мы хотели играть в чёртовой группе».
«Teen Spirit» звучит резко - ударные колошматят явно зло, гитары - роящаяся масса едва сдерживаемой жестокости, голос больше скрипит, чем поёт. «Я не думаю так об этой песне, - говорит Курт. - Эта песня вообще не так абразивна, на самом деле. Только в конце она очень скрипит. Она очень чиста, и это - такая идеальная смесь чистоты и приятной тихой продукции, и в ней были уязвимые места, и был хук, который просто сверлил вашу голову на протяжении всей песни. Это может быть экстремальным для некоторых людей, которые не привыкли к этому, но я сам думаю, что это типа банально».
    Семейные неурядицы Курта, возможно, во многом объясняют, почему музыка «Нирваны» звучит так зло. «Я уверен, что это так, - говорит Курт, - но во мне столько злости к обществу, что я всё равно точно искал бы такую музыку».
    У Дэйва Грола немного другой взгляд на послание этой песни. «Я не думаю, что оно было одно, честно говоря, - говорит он. - Большая часть из этого имеет отношение к названию песни, и это было просто то, что подружка написала на стене. Это было смешно и остроумно. Это, в сочетании с нашим видео на митинге для поднятия боевого духа из ада, я думаю, имеет к этому непосредственное отношение. Просто видя, как Курт пишет текст к песне за пять минут до того, как её спеть, как-то вроде немного трудно поверить, что эта песня о чём-то говорит. Тебе нужны слоги, чтобы заполнить это пространство, или тебе нужно что-то, что рифмуется».

    Один примечательный аспект «Teen Spirit», набросанной экспромтом в стороне, был в том, что в отличие от многих предыдущих песен её типа, она не обвиняла старшее поколение в чём-то - она возлагала вину на свою собственную аудиторию. Это подразумевает чувство ответственности, что не совсем вписывается в стереотип разгильдяя. Хотя «Teen Spirit» была смелым и провокационным вызовом, Курт чувствует, что он перешёл черту в осуждении. «Оказалось, что я показыванию пальцем на это поколение, - говорит Курт. - Результаты этого вообще не очень позитивны. Все, что она делает, это отчуждает людей и заставляет их чувствовать то же самое, что вы получаете от злого отчима. Типа: «Ты должен сделать это правильно», или: «Ты должен быть более эффективным, или я больше не буду тебя любить». Я не хочу этого делать, потому что знаю, что в восьмидесятых моё поколение было чертовски беспомощным. У правого крыла была такая большая сила, что мы не могли сделать почти ничего».
    «Я знаю, что я, вероятно, передал это ощущение, что «Курт Кобэйн ненавидит свою аудиторию, потому что она апатична», но ничего подобного. В течение последних двух лет я обратил внимание, что сознание, это гораздо позитивнее, гораздо разумнее в молодом поколении, и доказательство  - оно в таких глупостях типа журнала «Sassy» и «MTV» вообще. Хочешь ты это признать или нет, есть позитивное сознание, и люди становятся более человечными. Я всегда был оптимистом, но внутри меня есть маленький Джонни Роттен, который должен быть саркастическим придурком».
    «Представляя эту песню, находясь в положении, в котором мы были, я не мог сказать, что я насмехаюсь или саркастичен или осуждаю движение молодёжного рока, потому что я бы сразу же столкнулся с негативом. Сначала я хотел обмануть людей. Я хотел, чтобы люди думали, что мы ничем не отличаемся от «Guns n'Roses». Потому что так они бы сперва послушали музыку, приняли нас, а потом, возможно, начали бы слушать несколько вещей, которые мы должны были сказать, постфактум, после того, как мы получили бы признание. Так было бы проще работать».

    «In Bloom» была первоначально нацелена на дилетантов андеграундной сцены, качков и пустых мейнстримных типов, которые начали попадаться на концертах «Нирваны» после «Bleach». Но примечательно то, что это ещё лучше способствовало такой массовой популярности, которая нравилась группе. Песня смешивает образы расцвета и увядания с припевом о вооружённом парне, которому нравится подпевать музыке «Нирваны», «но он не знает, что это значит». Блестящая ирония заключается в том, что мелодия настолько легко запоминающаяся, что миллионы людей действительно её поют. Она также хорошо описывает прежних участников группы вроде Джэйсона Эвермана, Дэйва Фостера и Эрона Бёркхарда, которых и вправду привлекала музыка группы, но они не вполне поддерживали панк-рок-идеалы Курта и Криса.
    «Come as You Are» звучит не так, как всё остальное на альбоме - со своим загадочным туманным, водянистым чувством она показывает превращение Курта из мизантропа в более непредубеждённого человека. «Я устал от того, что люди осуждают друг друга и ожидают, что люди будут соответствовать их ожиданиям, - говорит Курт. - Я делал это всю свою жизнь. Я по гороскопу - Рыбы, а для Рыб - естественная вещь, что их расстраивают люди, и они ожидают, что те будут вести себя определённым образом, а потом если они себя так не ведут, ты просто на них всё время зол. Я просто устал от этого». Рассказчик признаёт, что он не знает, каким будет другой человек, но готов принять другого человека, противоречия и всё такое. Кроме того, он добавляет, что не будет критичен, когда эта встреча произойдет – «И я клянусь, что у меня нет пистолета». Это - удивительно красивое чувство.
Больше дуальностей появляется, когда Курт манит  кого-то: «Не спеши, торопись» и «Приходи, измазанный в грязи, пропитанный отбеливателем». Также Курт полон противоположностей: мужское/женское, насильственное/ненасильственное, поп/панк. Он решил всё это принять, чтобы прийти таким, какой он есть. Возможно вместо того, чтобы разрешать противоречия, он позволит им жить вместе под одной крышей, иногда враждуя, иногда объединяясь, чтобы произвести сильный третий объект.
    По мере того, как «Breed» наращивает свой стремительный импульс, вопли Курта: «Мне всё равно» полдюжины раз, потом: «Я не против» и, наконец: «Я боюсь», говоря так о прямой линии между апатией, невезнанием и страхом как о том, о чём нужно сказать. «Мне всё равно, что у меня нет ума», это всего лишь дополнительный бонус.

[Ранний текст «In Bloom»

Knows not what it means                Не знает, что это значит
Sell the kids for food                Продайте детей за еду
weather  changes [the ]moods                Погода меняет настроение

Spring is here again                Весна снова здесь
Re-productive glands                Ре-продуктивные железы
[Hell]    AHHH                [Чёрт] АААА

Hes the one - who likes all the                Он – тот, кто любит все
pretty songs - and he likes                милые песенки – и любит
to sing Along - and he likes                петь – и он любит
to shoot his gun                пострелять из своего пистолета

But he knows not what it means                Но он не знает, что это значит
Knows not what it means and I say AHH      Не знает, что это значит, и я говорю
                АААА

[Nose holes are flared                [Ноздри расширяются
Little boys are scared                Маленький мальчики пугаются
Territory claim                Территориальное притязание
Not so hard to tame]                Не так трудно подавить]


Territory                Территориальное
Claim                Притязание
Tame                Подавить]



[Ранний текст «Lithium»


                Lithium                Литиум

(1) Im so happy because today I found my friends    Я так счастлив, потому что сегодня я
                нашёл друзей
Theyre in my head                Они в моей голове

*Im so ugly but that`s OK cause so are you     Я так уродлив, но всё хорошо, и ты
                такой же
I ve broke our mirrors                Я разбил наши зеркала

Sunday morning is everyday for all I care         Утром в воскресенье каждый день для
                тех, о ком я забочусь
And Im not scared                И я не боюсь
Light my candles in a daze because I found God   Зажги мои свечи в изумлении,               
                ведь я нашёл Бога
Hey hey hey                Эй, эй, эй

Im so lonely but that’s OK I shaved your head    Я так одинок, но всё в порядке, я
                обрил голову
And Im not sad                И я не грущу

And just may be                И возможно, просто
Im to blame for all I ve heard but Im not sure     Меня надо обвинять за то, что я
                слышал, но я не уверен

Im so excited I can`t wait to meet you                Я так возбуждён, что не могу 
                дождаться, когда встречу тебя
There - but I don`t care                Там – но мне всё равно

Im so horny that`s OK my will is good               Я так сексуально возбуждён, что
                всё в порядке, моя воля добрая

I like you                Ты мне нравишься
I miss you                Я скучаю без тебя
I live you           } Im not gonna crack                Я люблю тебя              }Я не свихнусь
I killed you                Я убил тебя]




Название «Lithium» («Литий») - обновление описания Марксом религии как «опиума для народа». Курт говорит, что песня, вполне вероятно, была вдохновлена семьёй Джесси Рида, единственными ревностными христианами, с которыми у него когда-либо был прямой контакт. Курт говорит, что он - вовсе не антирелигиозен. «Я всегда чувствовал, что в жизни некоторых людей должна быть религия, - говорит он. - Это прекрасно. Если это кого-то спасёт, это хорошо. И человек в этой песне нуждался в этом». Песня не напрямую автобиографичная, но легко увидеть сходство между отчаянием и одиночеством Курта в Олимпии и плачевным положением, в котором находится герой. Курт не нашёл религию той зимой 1990 года, но нашёл другого рода нирвану.
«Polly» основана на реальном инциденте, который произошел в Такоме в июне 1987 года. Четырнадцатилетняя девочка, возвращавшаяся с панк-концерта в «Community World Theater», была похищена человеком по имени Джералд Френд (не имеет никакого отношения к Лонну), который повесил девочку вверх ногами на шкиве, прикреплённом к потолку своего передвижного дома, и насиловал и истязал её при помощи кожаного кнута, бритвы, горячего воска и паяльной лампы. Потом она сбежала из его машины, когда он остановился для заправки. Френд впоследствии был арестован и в итоге осуждён и, вероятно, проведёт остаток жизни в тюрьме. Единственным приукрашиванием Курта этой истории был намёк, что женщина убежала, обманом заставив насильника поверить, что ей нравится то, что он с ней делал.
    Насилие - постоянная тема и в интервью Курта, и в его песнях. Он будто извиняется за свой весь пол. «Я вовсе не стыжусь того, что я мужчина, - говорит Курт. - Есть разнообразные мужчины, которые находятся на стороне женщины и поддерживают их и помогают влиять на других мужчин. Фактически, мужчина, ставящий себя в пример другим мужчинам, может, вероятно, оказать больше влияния, чем может женщина».
    Хотя название «Territorial Pissings» («Помечающие Территорию») задевает поведение мачо, песня часто является поводом для оргий с битьём инструментов группой в конце выступления. Текст - это по существу несколько бессвязных мыслей, которые понравились Курту. Он объясняет вступительные слова песни («Когда я был инопланетянином...») откровением, что он всегда хотел верить, что он действительно из космоса. Фантазия, которая только недавно перестала крутиться в его голове - то, что он на самом деле инопланетянин-найдёныш. «Я жутко хотел быть пришельцем с другой планеты, - говорит Курт. - Каждую ночь я обычно разговаривал со своими настоящими родителями и моей настоящей семьёй на небесах. Я знал, что были высажены тысячи других инопланетных детей, и они были повсюду, и что я встречался со многими из них». Для Курта эта фантазия подкрепляла идею, что «у меня есть какая-то особая причина для того, чтобы быть здесь».
    (По совпадению, существа на картинах Курта удивительно похожи на представление художника об инопланетянах, которые появлялись на всём от «Weekly World News» до обложки «Communion», якобы документальной книги Уитли Страйбера о близких контактах с существами из космоса).
    Песня также доказывает, что Курт не гнушался сочинением нескольких текстовых шлаков – «То, что ты параноик, ещё не означает, что тебя не преследуют», довольно бородатый афоризм с кофейной кружки.
    «Никогда не встречал мудреца, а если и встречал, то это была женщина». «Самое крутое доказательство, которое у меня есть, в том, что едва ли есть женщины, которые развязывали войну, - говорит Курт. - Они на самом деле менее жестоки». К этому времени начинаешь размышлять, что Курт вообще понимает под тем, что такое быть мужчиной. Его первый ответ откровенен. «Я не знаю, - говорит он. – Кастрация». Позже в «On a Plain» он «стерилизован и овариектомирован»; в «Come as You Are» у него «нет пистолета».
    Неоднократно отмечалось, что в первых трёх песнях на альбоме упоминаются пистолеты. «Отец Дэйва Грола попытался провести насчёт этого аналогию, - говорит Курт. - Что-то о том, как я связываю оружие со своим членом. Я не знаю, почему. Я не осознавал того факта, что я упомянул ружья три раза. Я попытался сам найти объяснение этому, и не могу. Я действительно не могу». Перефразируя доктора Фрейда, иногда пистолет - это просто пистолет. Но не на этот раз.
    «Drain You» - это любовная песня, или, скорее, песня о любви. В мире Курта двое детей из песни - это два человека, доведённых до состояния абсолютной невинности их любви. «Я всегда думал о двух шалопаях, которые находятся в одной больничной койке»,-  говорит он. Текст смешивает полную зависимость детей с их самовлюблённостью – «Мне всё равно, что ты думаешь / Если это не обо мне», говорит один из них. Хотя есть очевидный сексуальный подтекст, изображение отсасывания инфекции, главным образом, имеет отношение к освобождению другого от неприятных чувств, как отсасывание яда от укуса змеи. Медицинская тема - песня изобилует жидкостями, инфекциями и витаминами - будет доминировать в следующем альбоме.
    Заголовок «Lounge Act» исходил из того факта, что «Мы просто думали, что эта песня звучит как лаундж-песня, - говорит Курт, - будто играет какая-то группа из бара». Но по тексту - ничего подобного. «Эта песня, главным образом, о … наличии определённого видения и о том, как тебя душат отношения, и ты не способен закончить то, что хочешь сделать с художественной точки зрения, потому что другой человек стоит на твоём пути», - говорит Курт.
    Строчка: «Понимаешь, у меня есть такая подруга, которая заставляет меня чувствовать …» относится к некоторым друзьям Курта из Олимпии и движению «Восставшие Девшшшки», которые вдохновили Курта на отказ от своей мизантропии и убежать из того, что он называет «нигилистическим миром монаха», который он создал для себя в своей маленькой квартирке.
«Stay Away», несомненно, стала обвинительным актом кальвинистской сцене в Олимпии, но в более широком смысле, это могло относиться к любой конформистской клике – «Обезьяна видит, обезьяна делает /, Не знаю, почему я бы предпочёл быть мёртвым, чем крутым».
    Название «On a Plain» могло бы читаться как игра слов, как в «самолёте». Хотя во всём прочем Курт бедствовал, он осуществил свои мечты к тому времени, когда он написал эту песню. Ему обеспечили полёт в Лос-Анджелес и Нью-Йорк, потому что большие звукозаписывающие компании отчаянно хотели подписать контракт с его группой. «Я полагаю, что это для меня в некотором роде способ сказать, что я всё ещё жалуюсь и брюзжу, но на самом деле сейчас я богаче, чем когда-либо ожидал быть», -  признаётся Курт.
    Отчасти основная идея текста «On a Plane» - это конструкция самой песни. «Я начну это без всяких слов», - начинает Курт. Он объясняет строчку: «Где-то я это уже слышал / Во сне, который сохранила моя память», говоря, что «я слышал эту связку в какой-то другой песне, я не знаю, в какой именно», говорит Курт. «Я узнаю когда-нибудь», добавляет он, с достаточным количеством сарказма в своём голосе, чтобы намекнуть, что он имеет в виду, что настоящий автор влепит ему иск о нарушении авторских прав. Когда он написал: «Надо выпустить ещё одно специальное сообщение, потом со мной разделаются, и я смогу пойти домой», он имел в виду, что «On a Plain» была последней песней, к которой он должен был написать текст.
    «Настало время напустить тумана / Набросать строчки, не имеющие никакого смысла». ‘Таким образом, я сказал, что эти первые две строчки похожи на заявления, но в них нет никакого смысла, - говорит Курт. - Я просто ясно даю понять, что в этом действительно нет никакого смысла, поэтому не относитесь к этому слишком серьезно».
    Но, возможно, он слишком много протестует. «Моя мать умирала каждую ночь», и «паршивую овцу снова шантажировали», насыщены для Курта личным смыслом. Первая строчка похожа на ссылку на травмирующий опыт Венди с её жестоким приятелем; Курт часто именует себя паршивой овцой. Укажите ему на эти моменты, и он пожмёт плечами, посмеётся и пробормочет: «Я не знаю …». После таких откровенных строчек, «Настало время напустить тумана» похоже на попытку Курта замести следы, как будто он выболтал слишком много.
    Несмотря на его отрицание по поводу большинства других песен на альбоме Курт действительно признаёт, что «Something in the Way» - о его впечатлениях от жизни под мостом в Абердине. Хотя они для пущего эффекта преувеличены. «Будто бы я жил под мостом, и умирал СПИДа, если бы я был болен, и я не мог бы двигаться, и я был бы абсолютно бездомным, - говорит он. - Это была своего рода фантазия».

                ***

    Хотя Курт резко отклонил эпитет «голос поколения», он признаёт, что альбом действительно сформулировал нечто о его сверстниках. «О, точно, - говорит он. - Мы - прекрасный пример среднего необразованного американца лет двадцати в девяностых, точно».
    И эти двадцатилетние - поколение, которому внушили, что они пропустили все лучшие времена. «Это - что-то типа определения того, что мы - это панк-рокеры, которые не увлекались панк-роком, когда он процветал, - говорит Курт. - Всю мою жизнь это так и есть, потому что, когда я серьёзно увлёкся «Beatles», «Beatles» уже много лет как распались, а я не знал этого. Я был бы очень рад сходить на «Beatles», и я узнал, что они распались. То же самое с «Led Zeppelin». Они уже много лет как распались».
    Но есть нечто большее. «Я думаю, что есть универсальная демонстрация психологического вреда, который приобретает каждый в моём возрасте, - говорит Курт. - Я обращаю внимание на большое количество людей, похожих на меня, которые нервничают в определённых социальных ситуациях. Я просто замечаю, что всем тем, кому исполнилось двадцать, был нанесён одинаковый вред своими родителями». Курт описывает сценарий, согласно которому родители его поколения стали взрослым в мягкие, конформистские пятидесятые и в начале шестидесятых, затем обзавелись детьми как раз когда наступил конец шестидесятых. Натиск новых идей бросил их старые значения в штопор, и они отреагировали выпивкой и приёмом наркотиков. И разводами.
    «Каждый родитель делал одну и ту же ошибку, - говорит Курт. - Я не знаю точно, какую именно, но моя история - в точности такая же, как и у 90 процентов моих ровесников. У всех развелись родители, их дети курили траву, пока учились в школе, они росли в те времена, когда была массивная коммунистическая угроза, и все думали, что мы умрём от ядерной войны, и всё больше насилия начало внедряться в наше общество, и у всех одинаковая реакция. И индивидуальные особенности у всех практически одинаковые. Есть всего горстка людей моего возраста, возможно, пять разных личностей, и они типа переплетаются друг с другом.
    «Я не думаю, что наша музыкальная версия этого чем-то отличается от каких-то других групп, которые стали известными в то же самое время, что и мы, - говорит Курт. - Я не думаю, что мы в большей степени особенные, поскольку у нас такой же вред, причинённый нам нашими родителями или нашим обществом. Он один. Мы привлекли больше внимания, потому что у наших песен есть крючки, и они, типа, хорошо запоминаются людям. У большинства групп, у которых вы берёте интервью, развелись родители. Все эти ребята моего возраста задают один и тот же вопрос в одно и то же время - почему, чёрт возьми, мои родители разводятся? Что происходит? Что-то не то. Что-то по поводу того, что наши родители были воспитаны не так, как надо. Где-то они напортачили. Они живут в ¬мире иллюзий¬. Они, должно быть, сделали что - то не так». Это тяжёлые мысли, особенно если вам, как Курту, было восемь лет.
    Детальный анализ собственных песен напомнил Курту о чём-то. «Я просто начинаю понимать, почему я так мучился с интервью, когда вышел этот альбом, - сказал он. - Люди просматривали песни и пытались заставить меня объяснять их, а у меня просто даже нет никаких мнений о них. Они все в основном говорят одно и то же: у меня есть такой конфликт между добром и злом и мужчиной и женщиной, и это всё».



ГЛАВА ДЕСЯТЬ
ЯВЛЕНИЕ ПОПЕРЕЧНОГО ФОРМАТА

    Огромный успех «Nevermind» был полной неожиданностью, но, оглядываясь назад, имелось множество предупреждающих знаков. Копии треков с сессий «Smart» циркулировали по всей индустрии и на бутлегах больше года до выхода «Nevermind», поэтому законодатели вкусов индустрии и заядлые меломаны уже распространяли слухи о группе; очередь на вечеринку в честь выпуска «Nevermind» растянулась на квартал. Футболки «Нирваны» «КУРЯЩИЙ КРЭК», «ЛАСКАЮЩИЙ КОТЁНКА» были очень популярны, обеспечивая большое количество бесплатной рекламы. Группа совершила три американских тура и дважды посетила Европу; они получили восторженное благословение влиятельных английских музыкальных еженедельников, не говоря уже о крайне важном одобрении «Sonic Youth».

«Sub Pop» добилась успеха, потому что Пэвитт и Поунмэн изучили успехи и провалы других студий, и осмотрительно использовали инфраструктуру, которую они уже построили. Таким же образом инфраструктура уже была настроена, чтобы «Нирвана» тоже добилась успеха. Промоутеры и антрепренёры теперь знали подход к этому новому поколению групп, и некоторые даже специализировались исключительно на них. Нирвана наняла главного адвоката Алана Минтца, который приобрёл компетенцию и контакты, заключая превосходные сделки для «Jane's Addiction», «Toad the Wet Sprocket» и множества других новых групп; «Нирвана» знала, что «Sonic Youth» удовлетворены «Gold Mountain», «Geffen» и даже видеорежиссёром Кевином Кёрслэйком и, в конечном счёте, последовала за ними ко всем троим. «R.E.M.» открыли группе двери на радио; в настоящее время Курт даже пользуется услугами бухгалтера «R.E.M.».
    К 24 сентября 1991 года «Sub Pop» и грандж-рок начали барботировать свой путь в массовое сознание, но большинство потребителей не знало, как найти эти альбомы, и музыка не восхвалялась мэйнстримной музыкальной прессой и не крутилась на больших радиостанциях или MTV, поэтому никто не знал, какой грандж покупать, даже если они действительно находили его. Чудо дистрибьюции ведущей студии звукозаписи дало «Nevermind» главную опору, сделав его одним из первых грандж-альбомов - и тот маленький логотип «Sub Pop» сделал его официальным - для распространения по сети крупных музыкальных магазинов, где любой мог купить (и покупал) экземпляр. Кроме того, альбом вышел в начале учебного года, когда программисты колледж-радио энергично ищут материал, чтобы расширить свои плей-листы.
    Сама музыка была усовершенствованием и увеличением того, что сделали такие группы, как «Husker Du» и «Replacements», хотя, по существу, она включала коллективное сознание и «Black Sabbath», и «Beatles». И потом это была такая гладкая продукция.
    «Nevermind» был одним из первых «альтернативных» альбомов, который хорошо звучал по радио. Сильно спрессованные - то есть крайние значения высокого и низкого уровня были ограничены при помощи электроники - миксы Энди Уоллеса были изготовлены по заказу для мэйнстрим-радио, которое, тем не менее, все ещё зависит от того, где кампании по сбыту побеждают или проигрывают. По сравнению с обычными необработанными альтернативными записями «Nevermind» звучал как какой-нибудь альбом «Bon Jovi» - продукция, подслащивающая горькую панк-пилюлю группы.
    Стив Фиск, который продюсировал сессии «Blew», чувствовал, что альбом, с существенно фланжированным басом и гитарами и большими реверберирующими ударными звучит очень похоже на альбом британской новой волны начала восьмидесятых и, следовательно, на то, что он называет «Теорией Джэнет».
    «Когда Джэнет была пятнадцать, она очень увлекалась «Smiths», - начинает Фиск. - Они заставили её относиться к себе по-особому, и она проводила долгие часы в своей комнате со своим плейером, и её родители не могли надоедать ей, и те болезненные тексты очень укрепили всё это. Когда они распались, это было очень тяжело для неё. Потом Моррисси начал сольную карьеру, но все её друзья им увлекались, и это было очень банально».
    «Может быть, лет в шестнадцать или семнадцать она на самом деле вошла в свою британскую фазу смертельного мрака, - продолжает Фиск. - Тогда она покрасила волосы в чёрный цвет и выглядела как индеец сиу, не понимая, что к тому моменту это было целое устаревшее клише. Это где-то 1986 год. Это раздражало её родителей, и ни один из её друзей не делал что-то радикальное со своей внешностью, поэтому из-за этого она чувствовала себя хорошо. Конечно, такой вид попал в торговые центры. И с этим было покончено.
   « Где-то по ходу дела она попала на «Клуб Синглов «Sub Pop». И она нашла музыку, которая очень раздражала людей, и она стала Грандж-Девушкой. В собирательном значении, эта демографическая группа была пружинной для нововолнового панк-альбома, такого, как «Nevermind»."
    «Тексты - весёлые песни с грустными текстами - это «Cure», это «Joy Division», - говорит Фиск. - Поэтому, бедная Джэнет, ей не могло это не нравиться».
    Курту Кобэйну очень нравится эта теория. «Это, возможно, правда», - говорит он, смеясь.

    СМИ придавали большое значение тому факту, что Билл Клинтон был первым президентом, родившимся во время демографического взрыва Америки, но они в значительной степени проигнорировали тот факт, что родившиеся во время демографического взрыва уже доминировали в американской культуре много лет - особенно в музыкальном бизнесе.Дети демографического взрыва контролируют практически каждый аспект индустрии мэйнстрим-музыки, руководя подписанием актов, радио-трансляцией, освещением в печати.
    Таким образом, тотемы родившихся во время демографического взрыва, такие, как «Rolling Stones», «Beatles» и Боб Дилан остаются ориентирами; всё остальное - просто бледная тень. Дети демографического взрыва бомбардируют радиоэфир классическим роком. И когда людей тошнит от прослушивания «Brown Sugar» в 3298-й раз, они находят место «новому» артисту вроде «Black Crowes» или «Spin Doctors», которые с удовольствием потакают тем же самым стандартам детей демографического взрыва, несмотря на то, что они выдают себя за «бунтарей».
    Но к тому времени, когда был выпущен «Nevermind», появилась большая новая демографическая группа. Двадцатилетние не росли на «Let It Bleed», «White Album», и «Blonde on Blonde» - это были старые хиты. Некоторые называли их детьми демократического спада, но они на самом деле численно превоходили родившихся во время демографического взрыва. И они хотели музыку, которую они могли назвать своей собственной.
    «Nevermind» появился в самое подходящее время. Это было музыка для и о целой новой группе молодых людей, которых не замечали, игнорировали или унижали. Как пела группа двадцатилетних «Sloan» в «Left of Centre», «я действительно не могу вспомнить последний раз, когда я был центром мишени поп-культуры... Я чуть левее центра / Броского плаката, который вы создали / Грустно знать, что, раз вы попали в меня / То это потому, что вы не были осторожны».
В конце концов, «Нирвана» сказала не так уж и много нового о взрослении в Америке; дело в том, как именно она это сказала. Это был, по словам поп-критика «Los Angeles Times» Роберта Хилберна, «пробуждающийся голос нового поколения». Он оказал влияние на самые разные сферы, от потребительского маркетинга до политической демографии. Это также ознаменовало полный конец родившихся во время демографического взрыва, которые гордились своей молодёжью как единственными арбитрами молодежной культуры. Обратная реакция была явно неизбежна.

    Как будто были какие-то сомнения, «Nevermind» доказал раз и навсегда, что независимый рок полностью стал собой и отдалился от объединяющей силы, в качестве которой начинался рок. Когда Курт сделал смелый шаг, обнаружив свой поп-дар, «Nevermind» заставил обитателей альтернативного мира раздумывать, может ли им нравиться музыка, которая может нравиться всем, и раздумывать о вероятности того, что кто-то из своих может сочинять популярную музыку, выдержав негласную альтернативную проверку лояльности. Некоторые считали, что популярность «Нирваны» сама по себе признала их негодными.
    Это была также «альтернативная» музыка, которая могла нравиться и среднестатистическим людям. Внезапно альтернативный рок стал не просто областью пресытившихся ребят из колледжей - он начал отражать социальные реалии сражающегося, меняющегося народа. «Nevermind» и явление фанк-и-ролл («Red Hot Chili Peppers», «Fishbone», «Faith No More» и т.д.) тогда наслаждавшиеся его первым цветением, обновили консолидирующую силу рока. Поскольку Курт был родом из семьи рабочих, успех «Nevermind» был конечной целью популистских идеалов «Sub Pop» - было понятно, что группа родом из неперспективного места, такого, как Абердин, а не Сиэтл.
    Мало того, что музыка была мощной и легко запоминающейся, она ещё и фиксировала дух эпохи. В одной из бесчисленных статей относительно появления явления двадцатилетних, журнал «Atlantic» прокомментировал в статье с иллюстрацией на обложке в декабре 1992 года, что «Это поколение - точнее, репутация этого поколения - становится метафорой детей демографического взрыва для потери Америкой цели, разочарования в институтах, отчаяния по поводу культуры и страха за будущее». В такой среде неудивительно, что песня, где молодой человек кричит с гневом и болью, могла стать хитом номер один.
    Крик Курта могут понять миллионы. Он общался таким же спонтанным, интуитивным способом, которым его поколение училось усваивать и выражать информацию благодаря обычному унылому перечню из десятков или тысяч часов телевизионной рекламы до того, как они даже научились читать, отвратительным школам, перенасыщение века информации, видеоиграм и т.д. Тексты Курта имеют необычное ощущение хаоса. Когда он снова и снова кричит: «Отрицание, отрицание» в конце «Teen Spirit», это то, что понимается на глубинном уровне. И это или понимаешь, или нет. Она чётко проводит линии, как раз когда дело касается универсалий. И это - один из самых трансцендентных моментов в рок-музыке.

    Сингл «Teen Spirit» вышел на радио 27 августа, потом он поступил в продажу спустя две недели, 10 сентября. Сингл хорошо продавался, но взорвался не сразу, но тем временем «MTV» взяло видео, и стал расти ажиотаж - песню крутили на всех колледж- и альтернативных радиостанциях.
    Не предполагалось, что «Teen Spirit» будет хитом. Предполагалось, что второй сингл, «Come as You Are», будет треком, который перейдёт на другие радио-форматы; «Teen Spirit» была альтернативным хитом с базовой конструкцией. «Никто из нас не услышал её как песню-кроссовер, - говорит Дэнни Голдберг из «Gold Mountain», - но публика услышала её, и это было мгновенно. Сразу же возникший тогда формат альтернативного радио начал передавать «Teen Spirit». «Её слышали по альтернативному радио, - говорит Голдберг, - потом они бежали как лемминги, чтобы её купить».
    Трудно поверить, что песня может стать хитом просто потому, что она очень хорошая, но в этот раз так, видимо, и было. «Время от времени какая-нибудь песня несёт в себе такую силу, - говорит Голдберг. - И в их случае, у них не только была песня, которая имела такую силу - она объединилась с образом, который был очень привлекателен для определённой субкультуры».
    «MTV» не стало тут же непрерывно крутить видео «Teen Spirit». У видео состоялась престижная мировая премьера (сделав «Нирвану» первым дебютным исполнителем после Барта Симпсона, который удостоился такой чести) на «120 Minutes», но только после того, как Эми Финнерти, тогдашний младший сотрудник отдела программирования и давняя поклонница новой музыки на канале, вошла в кабинет своего босса и закатила «маленькую истерику». После этого клип томился в ночной ротации до попадания в «Buzz Bin», где этот видеоканал рекламировал новых артистов, 14 октября, спустя три недели после выхода альбома. Он находился в «Buzz Bin» в течение девяти недель, где его, как говорят в телерадиовещательном бизнесе, интенсивно заказывали по телефону. Изучение рыночной конъюнктуры «MTV» показало, что «Teen Spirit» нравится зрителям всех демографических категорий.
    Голдберг говорит, что альбом фактически стал золотым до того, как «MTV» стало крутить видео «Teen Spirit» более-менее часто. «MTV», говорит он, было просто «фактором преумножения». «Было действительно очевидно, что это была просто музыка - песня и желание со стороны зрителей, чтобы группа появилась и добилась успеха, - говорит Голдберг. – Возможно, это устремление создали «R.E.M.», возможно,это устремление создали «Jane's Addiction», но, как бы то ни было, «Нирвана» определённо оказалась в нужном месте в нужное время».



«Nevermind» собрал 50 миллионов долларов для «Geffen», неплохо для начального взноса в 550 000 $. Однако никто не мчался за кредитом. Как сказал в интервью «New York Times» президент «Geffen» Эд Розенблатт, «Мы ничего не делали. Это был просто один таких из альбомов «уйди с дороги и ныряй». Фразу «Уйди с дороги и ныряй» администраторы «Geffen» повторяют снова и снова, как мантру. Они имеют в виду то, что, когда альбомы достигают определённых стадий продаж, в силу вступают различные маркетинговые подходы; первый миллион или около того экземпляров «Nevermind» разошёлся слишком быстро из-за маркетинговой силы, осуществлявшей любой подход. «Всё происходило так быстро, что это почти огорчало, - говорит Голдберг. - Мы просто пытались это испытать, потому что знали, что это было очень редкий случай».
    Успех «Nevermind» был напоминанием о масштабной кампании сарафанного радио, которую начал Брюс Спрингстин полтора десятилетия назад. То, что произошло с «Нирваной», конечно, происходило раньше на менее эффектных примерах - никто не ожидал, что альбом Питера Фрэмптона «Frampton Comes Alive!» 1975 года разойдётся в количестве более десяти миллионов экземпляров, в то время как дебютный альбом Ваниллы Айса на ведущей студии звукозаписи, десять раз становившийся платиновым, также появился из ниоткуда, сначала очень редко транслируясь по радио или MTV и взорвавшийся в значительной степени благодаря сарафанному радио.
    Однако «Nevermind» действительно в итоге немного подтолкнули. «DGC» добавила альбом в совместные рекламные программы с сетями музыкальных магазинов, увеличив дистрибьюцию рекламных элементов, таких, как постеры и мобильники, дал определённым розничным продавцам скидку на оптовую цену альбома, а потом дал им больше времени, чтобы заплатить за те, которые они покупали. Продажи продолжали стремительно расти.
    «Soundscan», новая система для составления диаграмм альбомов, была ещё одним фактором. Основываясь строго на продажах вместо лёгкой в управлении системы расчётов, «Soundscan» показывала то, что люди на самом деле покупают, а не то, что хотели ведущие студии звукозаписи. «New York Times» сообщила, что «Geffen» / «DGC» использовали «Soundscan» как инструмент маркетинга для «Nevermind». «Soundscan» показала, что на определённых рынках «Нирвана» продавалась лучше, чем «Metallica», четыре к одному, информация, благодаря которой «Geffen» / «DGC» обычно продвигали «Нирвану» на радиостанции, которые крутили «Metallica».
    «Между 24 сентября и Рождеством он просто жил своей жизнью», - говорит Гэри Джёрш. К январю газетные киоски были переполнены статьями о «Нирване» и выступление 11 января на «Saturday Night Live» способствовало дальшейшему увеличению продаж. К этому моменту было продано более 300  000 экземпляров «Nevermind» в неделю - включая 373 250 в последнюю неделю декабря, когда ребята отправлялись тратить свои рождественские деньги и подарочные сертификаты на альбом, о котором говорили все их друзья. Именно тогда «Нирвана» сбросила Майкла Джексона с первого места в чарте Топ-200 Альбомов «Billboard». Альбом группы продавался лучше, чем Гарт Брукс, «Metallica», «U2», «Guns n' Roses» и «Hammer».
    Журнал «Billboard» назвал «Nevermind» «явлением поперечного формата», обращающегося к хард-року, современному року, колледж- и AOR-станциям и, в конечном счёте, CHR.
    Однако тот факт, что альбом поднялся на первое место, был чем-то странным. Как нарочно, «U2» решили выпустить свою версию арт-рок альбома, Майкл Джексон продолжал свое артистическое скольжение, а «Guns n' Roses» посчитали нужным выпустить два альбома сразу. «Они состязались с таким плохим соперником, что им было нетрудно добиться успеха, - говорит Стив Фиск. - Всякий раз, когда музыка становится достаточно плохой, появляется удачный момент, и случаются неприятности».
    Когда «Нирвана» отправилась в американский тур по площадкам, которые были слишком маленькими для их быстро растущих продаж, она создала эффект, мало чем отличающийся от того, который был создан от выпуска их первого сингла ограниченным тиражом в одну тысячу. Из-за этого билеты пользовались таким большим спросом, постепенно увеличивая любопытство по поводу группы и увеличивая продажи.

    Явление «Nevermind» символизировало полную трансформацию в рок-музыке. Так называемые группы «волосатых фермеров» - «Poison», «Warrant», «Winger» и т.д. - которые штамповал голливудский музыкальный истеблишмент, воспринимались как простые эстрадники, корпоративные служащие, позёры, фальшивки. И их нестандартная музыка и проникающая всюду половая дискриминация и мачизм, которые неизменно идут с ней рука об руку - становились очень устаревшими. И хотя они могли бы сочинять легко запоминающиеся песни и там и сям, у них не было никакого резонанса.
    Отчасти это волнение было волнением самим по себе - прошло много времени с тех пор, как рок-группа была бы значимой, когда альбом, казалось, определил такой большой и неотвратимый культурный момент. Что-то витало в воздухе, и «Нирвана» превратила это в музыку.
    Покупка альбома «Нирваны» была чем-то вроде потребительского восстания. Люди отвергали старую гвардию и принимали то, что они чувствовали вместо того, что им указывала покупать большая и хорошо смазанная рекламная машина. Люди предпочитали содержание изображению. Это была весьма хрупкая связь, но было интуитивное чувство, что вот-вот случится что-то удивительное на выборах в том ноябре.
Успех альбома совпал с общим желанием «реальности», включая такие вещи, как концерт «MTV» «Unplugged», возобновившийся интерес к продуктам без примесей, появление сегментов сетевых новостей, которые резко высказывались о фальши политической рекламы. «Мы не занимались каким-то позированием, и мы не пытались быть тем, чем мы не были, - говорит Дэйв Грол. - Это был своего рода пакет предложений - у вас есть хорошая музыка, у вас есть люди, которые выглядят обычно, точно так же, как Брюс Спрингстин может распродать «Enormodome» в Нью-Джерси, потому что он – «чёртов» среднестатистический Джо». Я думаю, что, возможно, это имело непосредственное отношение к чему-то подобному - люди видят обычных людей и ценят это».
    ««Нирвана» воплотила стремление к нравственной сфере, которая была более реальной и более искренней, чем то, что происходило в обычном рок-мире в то время, - говорит Голдберг, - и я думаю, это находит отклик  в стремлении к пост-рейгановскому набору ценностей в культуре. Существует связь между их стремлением к подлинности, искренности и этике - это - настоящая приверженность позиции, которая очень привлекательна. Они выражают набор ценностей, которые являются эгалитарными, управляемыми этикой и менее присущими мачо, механическими. Всем этим, в сочетании с музыкальной гениальностью, они и являются».

    Хотя Дэйв отрицает, что он – «мистер Анализ», он превосходно ориентируется в обстоятельствах, которые дали начало успеху «Nevermind». «В роке было странное затишье, пустота, - говорит он. - Если вы смотрели Топ-20 за год до «Nevermind», в нём редко присутствовала рок-музыка, кроме отвратительного хэви-метал-дерьма, к которому никто не мог бы иметь отношения. Когда вышла наша музыка, я думаю, что это была комбинация ребят-стоунеров, скейтбордистов и изгоев, которые видели группу ребят-изгоев, играющих музыку, которая звучала так, будто мы разозлены. И, я думаю, много людей имели к этому отношение. И эти песни были хорошими песнями. У Курта отличный голос. Песни были легко запоминающимися, и они были просты, точно так же, как элементарная песенка из вашего детства».
    Негласная цель рок-музыки - доставать родителей. Но родители двадцатилетних сами росли на рок-н-ролле, поэтому это дело стало гораздо жёстче, чем это было в шестидесятых. Благодаря своему истошному крику, всепроникающему искажению и дубасящей атаке «Nevermind» превосходно осуществил эту цель.
    Но, несмотря на всё это, нельзя не признать, что музыка была просто экстраординарной. Она охватила всю энергию и волнение панка и применила это к песням, чтобы люди могли насвистывать её после того, как альбом заканчивал проигрываться. В отличие от очень многих альбомов, которые состоят из одного или двух синглов и нескольких наполнителей, «Nevermind» - очень хороший альбом от начала и до конца. Вы можете поставить CD и слушать целиком, ничего не пропуская. «Ключ к «Нирване» - то, что песни классные, действительно классные, - говорит пятидесятилетний Эд Розенблатт. - Я говорю на одном уровне с «R.E.M.», на одном уровне с Полом Саймоном».   
    Как ни странно, пресса и общественность так о нём не думают, но Курт Кобэйн - автор песен, композитор. Одним махом Курт отвратил сочинение поп-песен от замысловатого, врожденного уродства, которым оно стало. Это не было сочинением песен для себя, как у Элвиса Костелло, Маршалла Креншоу и Майкла Пенна, которые в последнее время, казалось, получали особое удовольствие в затенении тех самых эмоций, которые они, как утверждали, очень искусно передавали. Музыка Курта просто и непосредственно проникала прямо в душу. Его тексты не были вымученной игрой слов, нацеленной на щекотание воображения какого-нибудь пресытившегося рок-критика, аккордовые прогрессии не были спроектированы, чтобы произвести впечатление на студента Джульярда; вместо этого, слова усиливали общее впечатление от музыки. Как крутой звук гитары или рифф, они делали её роком. Музыка была своеобразной по строению, мелодии были незабываемыми.
    Батч Виг отмечает многое в голосе Курта. «Если взять все его песни и заставить кого-то другого их спеть, это будет совсем не то же самое, - говорит он. - В образе Курта есть что-то, что выводит их на другой уровень. Есть тайна, страсть, мощь и что-то почти сверхъестественное в его голосе. Вы слышите его голос, и он вызывает какой-то образ у вас в голове».
    Это - явление, которое критик «Rolling Stone» Ральф Джей Глисон однажды определил как «йаррррраг» («yarrrrragh»), гаэльское слово, означающее то редкое качество, которое есть у некоторых голосов, резкость, способность что-то сказать о человеческой природе, которое выходит далеко за пределы простого пения правильных текстов и попадания в правильные ноты. Специалист по семиологии Роланд Бартлс назвал это «зерном голоса». У вас это или есть, или нет. Оно было у Роберта Джонсона, оно было у Хэнка Уилльямса; в настоящее время оно есть у таких людей, как Марк Лэйнган из «Screaming Trees», и Курт Кобэйн.
    Но каждый участник что-то принёс в группу. Наряду с тем, что вклад Курта, возможно, более очевидный, Крис долгое время был связующим звеном между группой и прессой, его деловое чутьё незаменимо и в самом начале, его откровенная политическая чувствительность помогала придать группе вес у критиков. То, как Крис и Курт понимают друг друга на сцене, не поддаётся объяснению, но очевидно. И не следует упускать из виду его постоянную поддержку Курта за эти годы в следовании его музыкальному видению.
    Вклад Дэйва в группу был практически незамеченным. Его мощные ударные продвинули группу на новый уровень, как визуально, так и музыкально. Попробуйте представить себе «Come as You Are» без вдохновенного избиения тарелок в конце, которое делает трек просто запредельным, без мощного грохота малых барабанов, которые обстреливают группу в припеве «In Bloom». Хотя Дэйв - беспощадный убийца, его партии также, несомненно, музыкальны - было бы нетрудно понять, какую песню он играет даже без остальной музыки. Его личный вклад также играет важную роль. «В значительной степени при любых обстоятельствах Дэвид - это тот, кто всё время твёрд, как скала, - говорит Алекс Маклеод. - Он хорошо влияет на них обоих».
«По существу, у них всё есть -  классный ударник, классный вокалист, классные песни, классное чувство СМИ, классная живая группа, - говорит Дэнни Голдберг. - Всё это, типа, работало. Они отличились в полдюжине областей».
Воздействие альбома было таково, что в настоящее время эксперты индустрии говорят о «постнирвановском музыкальном бизнесе». Одно из воздействий, как выражается Мэтт Лакин, состоит в том, что после «Нирваны» «андеграунд - уже не тот андеграунд, что был когда-то».
Успех «Нирваны» также продемонстрировал музыкальному бизнесу ¬ нарастающую силу альтернативной сети. «Нирвана» не могла распасться из-за всех этих лет напряжённой работы таких студий, как «SST», «Twin/Ton» и «Touch & Go», а также таких групп, как «Sonic Youth», «Black Flag», «Minutemen», «Replacement» и «R.E.M.», все они выстраивали систему, с помощью которой ребята могли бы уловить альтернативную шумиху - помимо влияния ведущих студий звукозаписи.
Поэтому студии начали уделять больше внимания группам с поклонниками - то есть группам, которые людям на самом деле нравились - вместо того, чтобы создать одну на промо-доллары. Они уступили какой-то - едва ли не весь - контроль за тем, что подписывалось, и продвигали на массовый уровень. Когда региональные музыкальные сцены захватили власть, они начали децентрализацию музыкального бизнеса.
    Поэтому значительное количество власти переместилось из корпоративных рок-фракций на ведущие студии звукозаписи к людям, которые были приверженцами альтернативной рок-сцены. «Нет никаких сомнений, что есть пятнадцать или двадцать представителей A&R, которые теперь могут подписывать договоры, те, кто не мог сделать этого два года назад», - говорит Голдберг. Те люди успевали на ближайший рейс до Сиэтла и довольно быстро с любым музыкантом из области с длинными волосами и в фланелевой рубашке можно было подписать контракт на 350 000 $. В какой-то момент в начале 1992 года с группами с Северо-Запада подписывали контракт с невероятной скоростью раз в неделю. Индустрия будет работать со всеми группами, с которыми новая волна представителей A&R ещё долго будет подписывать контракты.
После «Нирваны» некоторые особо страстно преследуемые альтернативные группы достигли гораздо большего прогресса, чем прежде. И поскольку студии не совсем понимали их музыку или их окружение, группам предоставили полный творческий контроль.
С годами рождённые во времена демографического взрыва покупают меньше альбомов. «Nevermind» объявил об этом изменении охраны потребителя музыки. Ведущие студии звукозаписи знали, что они должны были начать обращаться к этому развивающемуся рынку. И этот рынок внезапно разделил людей на два лагеря - на тех, кто купил бы альбомы «Def Leppard», например, и теми, кто не купил бы.
Мэйнстрим-радио получило урок, потому что альбом завоевал популярность без него. И все знали, что это не была счастливая случайность, потому что «Nevermind» был, бесспорно, классным альбомом. А за «Нирваной» следовала целая армия групп-единомышленников.
    Записав классный альбом в рамках суперструктуры ведущей студии звукозаписи, сохраняя их целостность, признавая господствующие звуковые вкусы, «Нирвана» донесла основную мысль. Возможно, основной идеей успеха «Nevermind» было то, что даже одна маленькая группа (или человек) может внести большие изменения в большую и, по-видимому, стационарную систему.

[©Майкл Лэвин]


ГЛАВА ОДИННАДЦАТЬ
СЛЭМ С МИСТЕРОМ ГЕРОИНОМ

Курт и Кортни принимали героин вместе в Амстердаме два дня накануне Дня Благодарения 1991 года. «Это была моя идея, - говорит Курт. - Именно я это спровоцировал. Но я действительно не знал, как его достать, и Кортни была единственной, кто мог как-то его достать. Она была единственной, кто привёл меня туда, где у нас могла бы быть возможность его найти. Мы принимали его всего дважды за весь тур». Они нашли на улице парня, который отвёз их в печально известный район красных фонарей, где они достали наркотики. Впоследствии они делали это снова в Лондоне.

    Боль в желудке Курта сводила его с ума в европейском туре, делая его хронически раздражительным и недружелюбным. «Проявилось бы много ненависти, потому что я был в таком хреновом психическом состоянии, - говорит он. - Я был так зол на свое тело, что не мог иметь дело ни с кем в социальном плане. Я был просто полным неврастеником, потому что я всё время испытывал боль. Люди понятия не имели, что я испытываю боль, а я не мог жаловаться на это двадцать четыре часа в сутки».
    Он говорит, что боль сделала его склонным к самоубийству, поэтому он просто выбрал свой яд. «Я просто решил, что хочу жить, - говорит он. - Если я покончу с собой, то я покончу с собой по какой-нибудь причине, не связанной с какой-то глупой проблемой с желудком. И я решил принимать всё сверх меры, всё сразу».
В начале декабря, когда Курт вернулся в Сиэтл после тура, а Кортни ещё была в Европе с «Hole», он начал тусоваться с выздоравливающей наркоманкой. Вскоре он умаслил её на то, чтобы та достала ему героин. Сначала она доставала его ему только когда у неё было настроение, но вскоре она доставала ему героин каждый день.
Вскоре Курт и его поставщица запаниковали. «У меня не было передозировки, - утверждает он. - Она думала, что у меня передозировка, и поэтому она начала делать мне искусственное дыхание, но я просто встал слишком быстро и упал. Она делала мне искусственное дыхание и сказала, что я синею, но я отрубился не очень надолго - возможно, на полминуты. Это просто её типа испугало. Она чересчур преувеличила».
Курт в итоге познакомился с дилером и стал добывать наркотики самостоятельно. «Я решил пристраститься, - говорит он. - Я хотел этого. Это был мой выбор. Я сказал: «'Это - единственное, что спасёт меня от того, чтобы я прострелил себе голову прямо сейчас. Я был у десяти врачей, и с этим ничего не могут поделать. Я должен был что-то сделать, чтобы остановить эту боль». Он также признаёт, что было просто приятно ловить кайф, но дело было не в этом.
«Это началось с того, что я три дня подряд принимал героин, и у меня не болел желудок, - говорит он. - Это было таким облегчением. Я решил: «Похрен, я буду принимать его целый год. Я, в конце концов, остановлюсь. Я не могу принимать его вечно, потому что умру». Я вообще об этом не жалею, потому что это было такое облегчение от того, что у меня не болел желудок каждый день. Моё психическое состояние сразу же стало совершенно приподнятым. Я вылечился». За исключением длинного и глубокого рецидива, когда он проходил детоксикацию, таинственная боль в желудке почти совершенно исчезла.
    Это продолжалось приблизительно две недели или что-то около того, но Курт имеет смутное представление, как долго он находился в Сиэтле или где он жил до того, как приехать в Лос-Анджелес. «Боже, я даже не знаю, - говорит он. - Я был там не очень долго. О, господи, где же я спал?»
    Когда Кортни вернулась домой в Лос-Анджелес из своего тура с «Hole» позже в декабре, Курт позвонил и сказал: «Давай жить вместе». Они некоторое время жили в квартире, которую Кортни делила с гитаристом «Hole» Эриком Эрландсоном и ещё одним другом, пока не стало ясно, что им не рады из-за того, что они употребляют наркотики.
    Они слонялись из гостиницы в гостиницу, принимая то, что Кортни называет «клёвым мексиканским лос-анджелесским героином». Курт принимал львиную долю наркотиков. Кортни так и не научилась делать инъекции, поэтому Курт часто вводил ей наркотики «всякий раз, когда она очень меня просила». У неё уже был тёмный маленький шрам на внутренней стороне локтя с тех пор, когда другие люди плохо делали инъекции.
    Какими были эти недели? «Я на самом деле не помню, - отвечает Курт, хотя прошло немногим более года. - Я только помню, что мы оба были полными тупицами».
    Героин - очень притягательный наркотик. Он кажется очень расслабляющим, очень удобным. В небольших дозах он может сделать даже самого застенчивого наркомана очень общительным; большие дозы вызывают явление «героиновой эйфории», когда наркоман кажется заснувшим, даже на середине предложения. Кайф может длиться десять часов, но чем больше принимаешь, тем меньше он длится. Это - очень коварный наркотик - требуется время, чтобы пристраститься, но как только это происходит, внезапно становится очень неютно, когда перестаёшь его принимать. А потом начинается тяга. Через некоторое время становится очень трудно ясно мыслить и контролировать и сдерживать эмоции, и часто наркоман даже не осознаёт, что это происходит.

    Сразу после Рождества группа отправилась в короткий тур с «Pearl Jam» и «Red Hot Chili Peppers», которые были ведущими исполнителфями. Никто не был рад тому, что «Нирвана» была на вторых ролях после «Peppers», но они уже приняли это решение во время хаоса американского тура. Во всяком случае, «Нирвана» затмила всех. Прежде всего, потому, что их альбом был примерно на шестом месте. И у них был потрясающий материал - такие песни, как «Lithium», «Teen Spirit» и «In Bloom». Лучшее, что могли собрать «Chili Peppers», был кавер «Higher Ground» Стиви Уандера. «Pearl Jam» просто хорошо подготовились.
    В туре с «Chili Peppers» Крис, наконец, признался себе, что Курт серьёзно пристрастился к героину. «Он дерьмово выглядел, - говорит Крис. - Он был похож на вампира». Крис знал, что он ничего не мог бы с этим сделать. «Я просто думал, что это - его чёртовы глюки, это - его жизнь, он может делать всё, что хочет, - говорит он. - Ты не можешь никого изменить или читать мораль или что-то в этом роде. Что я буду делать? Ничего. Поэтому я просто делаю своё дело».
    Все предполагали, что Кортни заставила Курта принимать героин. «Все обвиняли её, - говорит Шелли. - Её жутко шельмовали. Если бы он не встречался с ней, он встречался бы с кем-то другим и принимал бы героин. Именно в этом дело. Обвинять её было сначала легко – и, оглядываясь назад, именно это все и делали. Они по-прежнему это делают. Просто потому что она шумная и откровенная и имеет свою собственную точку зрения...».
Обвинение Кортни вписывалось в удобный стереотип деспотичной суки и бесхарактерного подкаблучника. Прежде всего, потому, что почти немыслимо, что кто-то может просто заставить кого-то другого принимать героин -  люди, которые принимают героин, хотят делать это. И дело в том, что к тому времени Курт время от времени несколько лет принимал героин; Кортни не принимала его три года. «Так говорят этакие чёртовы тупые женофобы, очень типично, - говорит Курт. - Чувак, когда я вернулся из европейского тура, то прилагал все усилия, чтобы доставать наркотики каждый чёртов день. Самостоятельно.
    Крис также боролся со своими собственными демонами. После новогоднего концерта в «Cow Palace» в Сан-Франциско он спьяну стукнулся головой о низко расположенный нагревательный элемент в закулисном проходе. Он решил как можно дольше воздерживаться от выпивки.

    Впервые в прессе подтвердились слухи о героине в январском очерке в журнале «BAM», где утверждалось, что Курт «заснул на середине предложения», и добавлялось, что «суженные зрачки, впалые щеки и желтоватая, покрытая струпьями кожа наводит на мысль о чём-то более серьёзном, чем усталость». Вскоре в статье из индустриальной брошюры «Hits» намекнули, что Курт «танцует слэм с мистером Браунстоуном», так на слэнге «Guns n' Roses» обозначалось употребление героина. Эта пикантная деталь появилась в колонке Лонна Френда, редактора журнала «Rip», с которым Курт пренебрежительно обошёлся не так давно.
    «В итоге от этого стало очень тошнить, потому что я начал становиться настоящим параноиком, потому что обо мне писали, что я употребляю героин, - говорит Курт. - У меня просто началась паранойя по поводу того, что копы ворвутся в наш дом, или мою машину остановят и меня узнают, обнаружат следы от инъекций и посадят меня в тюрьму. Больше всего пугала резкая ломка. Я знал, что, возможно, умру, если бы это случилось, потому что копам было бы пофиг - они не положили бы меня в больницу, из-за них я бы загибался от ломки и умер бы в тюрьме. Так что было страшновато. Утром я ехал к дому торговца наркотиками очень осторожно».
    Много людей вокруг них с трудом понимали, зачем Курт и Кортни делают это с собой. «Это вроде того, - говорит Кортни. - Эй, знаешь что? Только что был продан миллион моих чёртовых альбомов, и я получила миллион баксов, и я собираюсь поделиться ими с тобой, и давай кайфовать!».
    Героин всё ещё сохранял шарм как главный элемент рок-культуры. «Это наркотик, который делает тебя сонным и счастливым, - говорит Кортни. – Это наркотик, который ты принимаешь, если находишься в чёртовой четырехзвёздочной гостинице, и ты можешь заказать всю чёртову еду и напитки, которые захочешь, и ты можешь просто лежать в постели и вовсю пускать слюни, потому что у тебя есть миллион долларов в банке. Это - наркотик, который ты хочешь принимать, если хочешь навсегда остаться ребёнком».
    Чарующее сочетание влюблённости по уши и наслаждения тёплым, эмбриональным комфортом героина - вдали от напряжений и обязательств, будучи всемирно признанной рок-звездой - должно быть, было сногсшибательно. «Это было что-то вроде любви, - сказала Кортни. - Это было что-то вроде наркотика/любви. Я встретила этого человека, который для меня идеален, я влюблена. Даже если это и не мой миллион баксов, ну и что. Мне всё равно. Он говорит, что ты можешь его иметь, и мне всё равно, у меня просто будет его миллион долларов, и давай просто принимать наркотики. Вот так всё и было». Если одной из причин, по которой Курт принимал героин, была неудачная попытка совладать со своей славой, возможно, Кортни употребляла героин, чтобы также справиться со славой Курта.
    Поэтому был элемент желания просто словить кайф. «Возможно, был в её глазах», - говорит Курт, который по-прежнему утверждает, что он в основном принимал героин из-за его аналгезирующих свойств.

    Они ненадолго отправились в Сиэтл, потом провели неделю в Сан-Франциско, не обращая внимания на тот факт, что группа Курта стала самой модной, самой обсуждаемой группой на планете.
    Между тем случилось невероятное. «Nevermind» стал #1 в чарте альбомов «Billboard» на неделе с 11 января 1992 года, опередив «U2», «Guns n' Roses» и Гарта Брукса, и даже столкнув Майкла Джексона с первого места. Помимо того, что «Nevermind» стал #1 в Соединённых Штатах, он также возглавил чарты в Бельгии, Франции, Ирландии, Израиле, Испании, Швеции и Канаде, и попал в Топ-3 другого фактически главного рынка в мире, кроме Италии, Японии и, как ни странно, Великобритании (хотя он находился в британском Топ-25 несколько месяцев).
    Тем временем, группу обхаживали «Guns n' Roses» и «Metallica», чтобы выступить в их совместном американском туре тем летом. Несмотря на некоторое давление на очень высоком уровне, Курт и группа отказались. Им никогда бы не хотелось играть с «Guns n' Roses».
    Затем группа отправилась в Нью-Йорк, чтобы записать живое выступление для MTV и сыграть на «Saturday Night Live» 11 января. Когда оказалось, что машина, которая появилась возле их гостиницы - лимузин, Курт и Кортни отправили его обратно и попросили более скромную машину. Автомобилей поменьше не было, и «ливрейная компания» прислала ещё один лимузин. В конце концов, Курт и Кортни пропустили свой рейс.

[Запись на «MTV», 10 января 1992 года. (Марк Кэйтс)]


К тому времени Курт и Кортни принимали героин достаточно долго, чтобы подсесть.
    «Я помню, как вошёл в их гостиничный номер и впервые, по-настоящему понял, что эти двое офонарели, - говорит Дэйв. - Они просто кайфовали в кровати, просто дурели от наркоты. Это было отвратительно и пошло. Но не из-за этого я злился на них, я злился потому, что они были такими жалкими, занимаясь чем-то подобным. Я думаю, что это жалко для любого, кто занимается тем, что делает их нефункционирующими и пускающими слюнки чёртовыми детьми. Типа: «Эй, давайте примем наркотик, который вырубает нас и заставляет нас выглядеть глупыми». Это глупо и пошло и жалко для любого, кто до такого доходит».
    («Я поднялась к его номеру, и Курт подошёл к двери в своём нижнем белье и Кортни, всё, что я видела, это маленький клок волос, торчащий из-под одеял, - говорит Венди. - Там было штук пять подносов из гастронома, тележки для развозки по номерам с несвежей едой. И я сказала: «Курт, почему бы тебе не позвать сюда горничную?» А Кортни говорит: «Он не может. У него украли нижнее бельё»).
    Хотя Курт принимал героин больше месяца, даже его самые близкие товарищи до сих пор не замечали этого. «Я не понимал, что он становится офонаревшим, до «Saturday Night Live», просто потому что я глуп, и я просто не мог понять чего-то такого, - признаётся Дэйв. - Я наивен и не хотел верить этому».
    Но, по крайней мере, за одно можно было быть благодарным. «Слава Богу, эти двое не принимали кокаин, - говорит Дэйв, - потому что они были бы самыми большими грёбаными придурками в мире».
    Не то чтобы они были буйными или слабоумными или чуть больше сентиментальными, чем обычно. «Курт был в основном просто сонным, -  говорит звукорежиссёр Крэйг Монтгомери. - Они просто, казалось, были в тумане. Их, казалось, ничто не волновало, включая их друзей. Так иногда казалось. Они находились в своём собственном маленьком мире. И я уверен, что они тоже чувствовали, что целый мир был против них».
    В день их выступления на «Saturday Night Live» группа сделала известную теперь фотосессию с фотографом Майклом Лэвином. Уставший и предварительно «заправившийся» Курт пару раз «вырубался» перед камерой. «Я просто на это забил, - говорит Крис. - Мне было пофиг».
    Из съёмки Курт помнит «Мёртвую тишину. Неодобрительные взгляды и мёртвую тишину. [Крис и Дэйв] были не из тех, кто конфликтует с кем-то по поводу чего-то. Они были настолько пассивно-агрессивны, что они скорее вели бы себя подозрительно, чем говорили о чём-нибудь. В смысле, что они должны были делать? Они могли сказать мне, чтобы я остановился. Поэтому мне действительно было всё равно. Очевидно, для них это было что-то вроде занятия колдовством или что-то в этом роде. Они ничего не знали об этом, поэтому думали, что я умру в любую секунду».
    Лэвин тоже ужасно волновался. «Я спросил его: «Зачем ты это делаешь?» Он сказал: «Это единственное, что помогает от моей боли в желудке», - говорит Лэвин. - Мне не хватило смелости сказать: «Курт, это куча дерьма».
    В тот вечер группа играла «Teen Spirit» и позже «Territorial Pissings», когда группа разбила свои инструменты в финале. Курт воспользовался возможностью, чтобы дать немного национальной рекламы старому фавориту и надел футболку «Flipper», которую он сделал на сессии Лэвина. Во время финальных титров Крис поцеловал и Курта, и Дэйва прямо в рот, просто чтобы позлить деревенщин-гомофобов на родине, и всех прочих гомофобов в своей большой новой аудитории. На глазах у двадцати пяти миллионов человек это должно было шокировать множество буржуазии.
    На следующий день Курт и Кортни провели ещё одну сессию с Майклом Лэвином для главной статьи с иллюстрацией на обложке журнала «Sassy», ежемесячной библии моды для девочек-подростков (и некоторых взрослых-вампиров). «Тотальная любовь, - говорит Лэвин. - Их нельзя было разделить. Они влюблены - это не похоже на какую-нибудь фальшивку. У них есть подлинное влечение друг к другу».

[Курт, кайфующий от героина на сессии Лэвина. ©Майкл Лэвин)]

    В апрельском выпуске «Sassy» на обложке были изображены целующиеся Курт и Кортни. «Разве Любовь - Не Классно?», - было написано на обложке. Кажется, не очень представляя, что она говорит, автор Кристина Келли заметила: «Очень похоже на Сида и Нэнси».
    Курт взял в их поездку в Нью-Йорк друга, который выходил и доставал для них героин, а потом приносил его обратно в гостиницу. Курт постепенно понял, что друг тоже был наркоманом, и наживался на них. Поэтому однажды он сам пошёл на в печально известный Элфабэт-Сити в Манхэттене и купил на улице героин, пока Кортни ждала в ближайшем индийском ресторане. «Люди просто ждали в очереди, - говорит Курт. - Юристы, деловые люди в костюмах-тройках, наркоманы, отморозки, всякие разные люди».
    Пока его надежды оправдывались, Дон Кобэйн пытался снова связаться с Куртом с тех пор, как Курт звонил ему как раз перед записью «Nevermind». «Я не знаю, сколько миллионов раз я пытался его найти, - говорит Дон. - Я звонил на «Geffen Records» и руководству «Gold Mountain» в Лос-Анджелес, я звонил на «Sub Pop Records», я посылал телеграммы на «Saturday Night Live», я посылал письма ему и во все места, где он был, пытаясь его найти через его маму …». Но он так и не отозвался.

    Тропа рок-н-ролла изобиловал смертельными случаями из-за героина: Сид Вишес, Тим Бакли, Дженис Джоплин, Эндрю Вуд из «Mother Love Bone», Хиллел Словак из «Red Hot Chili Peppers» и, совсем недавно, Стефани Сарджент из сиэтлской группы «Seven Year Bitch», у которой была передозировка в 1992 году. «Эти люди принимали все наркотики из каталога сразу, - усмехается Курт. - Они напиваются, потом ловят кайф, а потом они умирают. Я никогда не пил - я узнал это от наркоманов. Вы просто вообще не смешивайте алкоголь и героин, или вы умрете. Это вдвое больше сказывается на дыхании. Ты вырубаешься, когда пьян, и просыпаешься, и кайфуешь, и пережить это невозможно. Насколько мне известно, все, у кого была передозировка, были пьяны. И это также было поздно ночью».
    Вернувшись из Нью-Йорка, Курт и Кортни переехали в скромную квартиру на Сполдинг-авеню в районе Фэйрфакс в Лос-Анджелесе. Их повседневная жизнь была довольно рутинной. «Я просто вставал, принимал наркотики, слушал музыку, рисовал и играл на гитаре, - говорит Курт. - Вот и всё. Смотрел телевизор. Это было восстановлением сил. Я был в туре семь месяцев. Я должен был сделать это».
    «Мы поменяли много одеял, потому что постоянно прожигаешь их сигаретами - это довольно пошло, - говорит Кортни. - Я выбросила все те одеяла».
    Каждое утро Курт ехал к дому одного из их двоих торговцев наркотиками. Для них Курт был просто очередным клиентом. «Им было всё равно, рок-звезда я или нет, - говорит Курт. - Они и раньше имели дело с рок-звёздами». Курт не знает, сколько он принимал в граммах, но он знает, что его привычка обходилась ему в сотню долларов в день.
    У Кортни была очень умеренное пристрастие. «Когда я давал ей наркотики, я давал ей вот столько, - говорит Курт, показывая крупную сумму, - и давал ей столько», - показывая очень маленькую сумму. – «Я был настоящим эгоистом, - признаётся он. - Вероятно, её привычка обходилась ей долларов в двадцать, где-то так. Она была больше психологическая, чем физическая».
    Курт говорит, что у него никогда не было передозировки, хотя у него действительно однажды была «хлопковая лихорадка», которая случается, когда выбившийся клок хлопка попадает в иглу, а потом вводится в вену, вызывая чрезвычайно высокую температуру и мучительную головную боль. Курт пошёл в больницу, и ему дали бенадрил, антигистамин, отпускаемый без рецепта, который его вылечил. По слухам, у него была передозировка.
Они становились параноиками. Среди ночи Кортни подумала, что слышит злоумышленника, и Курт достал пистолет, который подарил ему Дилан Карлсон, и проверил его. Там вообще никого не было.
«Я вообще не против оружия, - говорит Курт. "У меня оно есть. Я убеждён, что оно нужно для защиты. Я не настолько хиппи, как некоторые люди хотели бы. Я мог бы легко застрелить кого-нибудь, запросто, если бы мне пришлось защищать себя или свою семью. Теперь мне оно на самом деле отчасти нравится. Я думаю о покупке ещё одного».
Однако, большинство людей не думало, что Курт «И я клянусь, что у меня нет ружья» Кобэйн был счастливым обладателем огнестрельного оружия. «Я бы тоже не думал, - говорит Курт. - Это абсолютное зло. Я стрелял из ружья с Диланом приблизительно год назад. Мы поехали в Абердин и пошли в лес и стреляли из этого ружья, и это было просто такое напоминание о том, как они жестоки, сколько вреда они могут причинить человеку. Это - необходимая вещь - оружие защиты».
Впереди маячил тур, из Калифорнии в Орегон до Австралии, Новой Зеландии, Японии и до Гавайских островов, который, как планировалось, должен был начаться 24 января.
Кортни поняла, что беременна, где-то к «Saturday Night Live» - или до, или после - неясно. Курт и Кортни не пользовались противозачаточными средствами, хотя Кортни подсела на героин. Кортни называет это «вопросом морали» и утверждает, что она знала, что завяжет, если обнаружит, что беременна. «Я была идиоткой - что я могу сказать? - говорит она теперь. - Но я не аморальная».
Они хотели завести ребёнка, но где-нибудь году в 1993 и, конечно, после того, как они закончат со своим лёгким увлечением героином. Тем временем, они думали, что, возможно, заведут маленькую обезьянку-капуцина. Когда они узнали, что Кортни беременна, Курт был готов настоять на аборте, потому что он предполагал, как и все, что ребёнок родится отсталым или деформированным. Кортни даже не обсуждала это. «Мы должны размножаться, - думала она. - Это лучше, чем покупать обезьяну».
Они проконсультировались со специалистом по тератогении (врождённым дефектам), который сообщил им, что употребление героина, особенно если оно ограничено первым триместром, было фактически безопасно для зародыша, если ломка матери была не слишком травмирующей (однако есть малая вероятность того, что ребёнок может испытать незначительные трудности при обучении позже в жизни). Удивительно, но факт. «Но скажите это среднестатистической американской домохозяйке, - говорит Курт. - Не ждите, что кто-то в это поверит».
«Мы знали, что это действительно было не лучшее время, чтобы иметь ребёнка, - говорит Курт, - но мы точно решили, что он у нас будет. Мы полагали, что мы можем также сделать это сейчас. Определённо, для Кортни было бы лучше, если бы она подождала и выпустила свой альбом чуть позже, но, я не знаю, теперь я не жалею об этом. Фрэнсис не была бы Фрэнсис, если бы она появилась у нас позже».
«Я подумал, что [рождение ребёнка], вероятно, будет хорошим делом, - говорит Дэнни Голдберг, - но я также беспокоился по поводу американских горок, на которых вы катитесь, и когда вы комбинируете те американские горки с американскими горками огромного успеха, вы имеете дело с одной из самых сложных, напряжённых вещей, через которые может пройти человек».
Курт начал видеть выход из своей зависимости. «Я уверен, понимание, что скоро появится ребёнок, было главным фактором, - говорит Голдберг. - Рождение ребёнка - это важное событие, это - одна из самых важных вещей, которые с вами случаются. Это банально, но самые разные люди, включая панк-рокеров, действительно так реагируют».
«Я заводила ребёнка не для того, чтобы прекратить употреблять наркотики, - говорит Кортни, - но я знала, что если я продолжу употреблять наркотики, и моя карьера полетела бы ко всем чертям, и мне было бы вообще пофиг, и я стала бы одной из тех наркоманов, которых я видела на встречах наркозависмых со следами от инъекций на руках и шее».
«Если я когда-либо видела Сатану, это он и есть, потому что он очень хитрый, - говорит Кортни. - Он ломает тебя морально. Он очень хитрый. У тебя есть такой ангел, который очень красив, он не похож на такого парня с рожками, именно этот красивый ангел обещает тебе другие небеса».
Они попали в странный мир лечения от химической зависимости. Разные врачи конкурировали за свой бизнес, как будто они были очередным звёздным трофеем, чтобы повесить их на стену. Это было очень похоже на войну предложений.
Курт знал, что он должен был пройти детоксикацию для тура, поэтому он и Кортни решили пройти детоксикацию вместе. Врач поместил их в «Holiday Inn» и прописал им разные лекарства, чтобы помочь им преодолеть трёхдневный период ломки. Верный Алекс Маклеод периодически заходил и удостоверивался, что с ними всё в порядке.
Курт говорит, что детоксикация была лёгкая. «Это вообще не было тяжёлой наркоманией, - говорит Курт. - Я просто принимал это целый месяц подряд, и просто начал от них зависеть, вероятно, на той неделе, когда я от них избавился. Ломки были пустяком. Я просто спал три дня и проснулся».
«Я подумал: «Ничего себе, если детоксикация - вот такая, я могу делать это всю оставшуюся жизнь». Но как только я приобрёл привычку на четыреста долларов и избавлялся от неё, это была другая история. Совсем другая история».

Но Кортни думает иначе. «Это было жалкое зрелище, потому что у тебя диарея и много снотворного, и просто тошнит, - говорит она. - Отстой. Это было самое жалкое зрелище из всех жалких зрелищ». Как признаётся Курт, «в туалете не очень хорошо пахло».
    Ко времени видеосъёмки «Come as You Are» Крис и Дэйв не видели Курта с «Saturday Night Live». Они слышали краем уха, что Курт проходит детоксикацию. По словам Дэйва, «об этом не говорили». Это было всего за два дня до того, как они должны были уехать в Австралию.
    По словам Дэйва, Курт выглядел «Плохо. Он был бледным. Он просто казался грустным». И Курт даже не употреблял к тому времени наркотики. «Именно поэтому он выглядел таким грустным, - говорит Дэйв. - Поскольку его не было».
    «Я не мог понять, - говорит Дэйв. - Если что-то вроде этого разрушает кого-то … я думаю, что не понимаю наркоманию. Наряду с наркоманией появляется отрицание или ложь или обман или паранойя, то, что я просто не понимал. Теперь я понимаю их немного лучше, но в то время я не понимал наркоманию, и поэтому я просто думал: «О чём ты нахрен думаешь? Почему ты это делаешь?»
    После неприятного опыта с режиссёром видео «Teen Spirit» Сэмом Бэйером Курт отправился на поиски нового режиссёра и нашёл Кевина Кёрслэйка, который делал клипы для Игги Попа, «Mazzy Star», «Soul Asylum» и «Sonic Youth». Импрессионистский, эфемерный стиль Кёрслэйка не всегда удовлетворял ведущие студии звукозаписи, но у Курта теперь была возможность выбрать любого режиссёра в пределах разумного. Поэтому им стал Кёрслэйк.
    Будучи не в состоянии придумать визуальные образы, помимо обыгрываемых на обложке альбома, и включения «много пурпурного и красного», Курт разрешил Кёрслэйку разработать концепцию клипа. «Мне на тот момент было всё равно», - говорит Курт.
    Следующее за «Teen Spirit» видео было крайне важным - применят ли они похожий подход или попытаются измениться?
    Помимо цветовой схемы, единственное, что хотел Курт - это чтобы лица группы были скрыты. Это нарушает главное неписаное правило видео, но опять-таки, у Курта была возможность это осуществить. Из-за того, что лица Курта, Криса и Дэйва скрыты текущей водой, видеоэффектами или тенями, видео «Come as You Are» справилось с хитрым трюком раскрутки песни, не прибегая к частому мельканию лиц участников группы; «Нирвану» видели и не видели. И клип укрепил их славу, воспользовавшись тем фактом, что все и так знали, кто это.
    Это было началом длинной серии совместной работы с Кёрслэйком. «Это оказалось прекрасным, это оказалось классным, - говорит Курт. – Мы, наконец, нашли того, кто разделяет то же видение, что и мы».
    Кёрслэйк придумал идею использовать проецирование членов группы на заднем плане нескольких кадров. Они сняли большинство материала в парке на Голливудских Холмах за несколько дней до основной съёмки. Кёрслэйк провоцирует ребят «нападать на камеру», и Курт в особенности особенно охотно удовлетворил эту просьбу.
    Съёмка шла гладко, но Курт явно приходилось туго. «Это было странно, потому что вот мы с Крисом бегаем по этому полю, прекрасно проводя время, солнечный день, - говорит Дэйв, - а Курт просто чувствовал себя не слишком хорошо». « Я был на детоксикационных таблетках, - объясняет Курт, - поэтому я был не очень оживлённым». Однако Курт смог в течение часа качаться на люстре, отдыхая на лестнице между дублями.
    Когда Кёрслэйк вернулся к группе со своим черновым монтажом, у Курта, Криса и Дэйва были удивительно хорошие предложения. «Все они дали толковые комментарии - с художественной точки зрения у всех у них был очень хороший вкус, который довольно редок для музыкантов, - говорит Кёрслэйк. - Многие музыканты отсиживаются в своей комнате со своей гитарой, и у них нет никаких датчиков по отношению ко всем прочим эстетическим аспектам того, о чём у них спрашивают на данный момент. Всё, о чём они говорят, это почитаемые артисты, художники, кинематографисты, всё такое, поэтому он основан на некоторой художественной подкованности».
    Одим из их предложений было вырезать наиболее дурацкий отснятый материал для проецирования в пользу более эфемерного материала. «Это был отход от «Teen Spirit»», - говорит Кёрслэйк. Видео было показано в марте и имело огромный успех, хотя оно и не было таким успешным, как «Teen Spirit».
    Люди из близкого окружения группы начали задаваться вопросом, правильно ли в тот момент было отправляться в тур. «Все знали, что это неправильно, - говорит Дэйв. - Курт знал, что это неправильно, я знал, что это неправильно, Крис знал, что это неправильно. Возможно, мы не понимали этого в течение первых двух дней тура, но после полутора недель, уверен, все понимали, что это неправильно. Концерты были в порядке, мы выступали каждый вечер. Но если Курт чего-то хочет, то он сделает всё, что угодно, чтобы это получить».
    «От него потребовалось много мужества, чтобы поехать в этот тур, - добавляет Дэйв. - У него было дерьмовое настроение, дерьмовый вид, но он это преодолел. Он с этим справился».
    Во время австралийского тура проблема Курта с желудком вспыхнула сильнее, чем за несколько лет. Первые несколько дней Курт чувствовал себя прекрасно. Потом внезапно у него начались сильные боли. Его постоянно рвало, и он не мог есть. Он звонил Кортни, крича от боли. В какой-то момент он чуть не улетел домой ближайшим самолётом.
    Однажды, говорит Курт, он сидел на ступенях гостиницы, морщась от боли, и к нему подошла Шелли и сказала: «Курт, я просто не желаю смотреть на то, что ты делаешь с собой такое. Я просто не могу видеть, как ты таким образом причиняешь вред своему телу».

[Курт во время австралийского тура. (©Нил Уоллес)]

«Я просто хотел на хрен заехать ей кулаком в лицо, потому что,  точно так же, как и все остальные, она просто предположила, что я принимаю наркотики, - говорит он. - Я думал: «Вы, чёртовы люди, понятия не имеете, какую боль я всё время испытываю. Она из-за естественной вещи, которая находится в моем теле». Я не мог в это поверить. Я никогда не забуду те слова, потому что они как раз определили то, как все ко мне относятся. Каждый раз, когда я даже не принимал наркотики, они думали, что я их принимал. Они по-прежнему так думают».
    Тур-менеджер Алекс Маклеод тоже беспокоился о Курте. «Мне не нравилось то, что я видел в том, к кому испытывал такое уважение и любовь, - говорит Маклеод. - Я очень боялся, больше всего остального, постоянно. Боялся того, что он собирался делать, с кем он собирался встречаться. Это было несколько странно»."
    Когда Курт перенёс особенно сильный приступ боли в желудке, Маклеод отвёз его в отделение экстренной медицинской помощи при больнице, но перед этим по ошибке сообщил докторам, что Курт всё ещё проходит детоксикацию от героина. Пока Курт находился на диагностическом столе, он говорит, что слышал, как один врач хихикал и говорил другому: «О, он - просто наркоман, он всё ещё отвыкает от наркотиков». Чувствуя отвращение, Курт вышел из больницы и просто перетерпел боль.
    Наконец, он пошёл к «рок-доктору», на стене кабинета которого была фотография, где тот был снят с «Rolling Stones». Курт расказал врачу о своих болях в желудке, и врач ответил: «Я знаю, в чём ваша проблема», будучи заранее проинформированным Маклеодом. «Я думал, что мне дадут какие-нибудь лекарства от желудка, а врач просто предположил, что я совсем недавно завязал с героином, и я прохожу детоксикацию, и я на гастролях, - говорит Курт, - поэтому я должен сделать то, что сделал бы Кит Ричард, и принимать метадон. В Австралии он назывался физептон, поэтому я подумал, что это просто таблетки от желудка».
    Физептон удивительным образом полностью снял боль в желудке. Курту не терпелось рассказать своему врачу об этих классных новых таблетках.
    1 февраля, после падения на #4 на пару недель, «Nevermind» снова занял #1.

    [Курт выражает недовольство во время фотосессии Марка Селиджера для «Rolling Stone» в Австралии. P.S. - палец неправильный. (©Марк Селиджер)]

    [Курт на сцене в Австралии. ©Марк Селиджер)]
   
    Они закончили тур, потом отыграли концерт в Окленде, в Новой Зеландии, потом отправились в Сингапур на день прессы. Когда они прибыли в аэропорт Сингапура, их ожидала толпа примерно из двухсот пятидесяти фэнов-подростков, которые размахивали транспарантами «Добро пожаловать в Сингапур», и гонялись за группой, и хватали их за волосы. Оказалось, что это было стандартной практикой в Сингапуре. Студия даже напечатала объявление в газете об их прибытии - включая номер рейса и время прибытия - и бесплатно раздала транспаранты.
    Потом они поехали в Японию, где к туру примкнула Кортни, а потом на Гавайи. К тому времени Курт снова подсел на опиаты - даже, как он утверждает, не понимая этого, пока он не позвонил своему врачу и не узнал, что он принимает.
    Курт и Кортни поженились на Вайкики, на Гавайях, 24 февраля 1992 года. По настоянию Кортни пара уже составила добрачный контракт. «Я не хотела, чтобы Курт сбежал со всеми моими деньгами», - шутит Кортни (по-видимому).
    И Дэйв, и его друг и специалист по ремонту ударных Барретт Джонс привезли на Гавайи подружек, но Курт и Кортни не хотели, чтобы они там были. «Все они приехали из Сиэтла, и все они собирались вернуться и сказать: «Мы были на свадьбе Курта и Кортни!» и всё бы наврали, говорит Кортни. Кроме того, Курт думал, что он может заплакать на церемонии и хотел, чтобы она была по возможности частной и маленькой.
    «Шелли и Крис очень дерьмово к нам относились, и они думали, что я принимала все эти наркотики, и я нахожусь в Японии - как я могла принимать наркотики?’ говорит Кортни (однако у Курта действительно был физептон). Курт сделал так, чтобы один из членов команды позвал Криса в его гостиничный номер, где Курт сообщил Крису, что он не хочет, чтобы на свадьбе был тот, кто не хочет, чтобы они поженились - имея в виду Шелли. Крис сказал, что если его жена не придёт, то и он не придёт. «Я не жалею об этом, я бы ничего не поменяла, - говорит Кортни. - Невозможно было смотреть, что там творится с Шелли в тот момент времени».
    «Это был наш выбор, - утверждает Шелли. - Это было странно, потому что я знала, что происходит, и я знал, что она была беременна, а я очень протестовала из-за того, что она принимает наркотики, будучи беременной, - говорит она, потом осекается и добавляет: «Возможно, в тот момент, возможно, она была беременна, возможно, не была. Я не знаю, но все мы предполагали. Я не хотела идти, потому что знала, что она беременна и принимает наркотики, я была не согласна с этим, и я была не согласна с тем, что Курт всё время был таким удолбанным, и я просто решила, что не пойду». Она говорит, что кто-то уговаривал её пойти ради гармонии группы. «Потом в итоге мы не пошли, потому что они не хотели, чтобы я пошла, что задевает моё самолюбие, - говорит Шелли. - Хотя всё стало совсем плохо, я по-прежнему думала, что мы с Куртом по-прежнему друзья, и что всё можно решить».
    К тому времени, когда они приехали на Гавайи, у Курта кончился физептон, и он убедил друга привезти ему героин, чтобы не начинать детоксикацию, пока он там был. Курт даже был под кайфом от героина на собственной свадьбе. «Хотя я был не очень-то под кайфом, - объясняет он. - Я просто принял совсем чуточку, просто чтобы меня не тошнило».
    На церемонии на утёсе с видом на берег моря присутствовали Дэйв, Алекс Маклеод, звукорежиссер Йен Беверидж, Дилан Карлсон и его подружка, и специалист по ремонту гитар «Нирваны» Ник Клоуз. Невеста была в старинном кружевном платье, которое когда-то принадлежало Фрэнсис Фармер, а жених - в зелёной фланелевой пижаме. На всех были леи (гирлянды на шею - Прим. пер.). Не относящаяся ни к какой конфессии женщина-священник, которую Кортни нашла через гавайское свадебное бюро, провела короткую церемонию. Курт на самом деле плакал, Кортни - нет. «Это было очень трансцендентно, - говорит Кортни. - Это было похоже на приём кислоты. Это было классно. Это совсем не то, чтобы быть просто приятелем и подружкой. Это - хорошая вещь, я рада, что мы сделали это».
После этого они очень расстроились из-за Криса и Шелли.
А Шелли и Крис расстроились из-за Курта и Кортни. «Курт оттолкнул нас от себя, но мы его тоже оттолкнули, - говорит Шелли, - просто не будучи откровенными. Все говорили у них за спиной. Становилось противным, и это было несправедливо. Легко сплетничать, и легко, когда вам приходится проводить каждый день с людьми, и она была беременна, я думаю, в тот момент, и она больше не была милой, и Курт больше не был милым. Линии были проведены, и это было очень глупо, и для этого не было никаких причин. Все просто говорили: «Вы - просто компания наркоманов». Вы отталкиваете людей, делая это».
Позже, когда группа играла в Аргентине в октябре 1992 года, Кортни и Шелли, наконец, поговорили. «Я сказала ей: «Слушай, я никогда не испытывала к тебе ненависти, - говорит Шелли. - Она думала, что я её ненавижу, поэтому она относилась ко мне так – «ты ненавидишь меня, поэтому я тоже тебя не люблю». Тогда я начала её не любить. Это было большое недоразумение».
    Курт снова был на метадоне для интервью «Rolling Stone» с автором этой книги спустя день после того, как он вернулся в квартиру в Сполдинге. Он выглядел ужасно и говорил даже спокойнее, чем обычно. Большую часть интервью он оставался под одеялами в своей пижаме, хотя был очень тёплый лос-анджелесский вечер. У него был плохой цвет лица, он едва мог сидеть в постели, и он сказал, что его весь день рвало. Его зрачки не были сужены, но было довольно очевидно, что парень принимает наркотики.
    Мы говорили о слухах о героине, и он категорически отрицал, что они правдивы. «У меня была ответственность, - говорит Курт сейчас. - У меня была ответственность перед ребятами, поэтому я не признавался, что принимаю наркотики».
Хотя Курт был прикован к постели, он был в восторге от своей жизни. Он был очень сильно влюблён. «Это как вода Эвиан и аккумуляторная кислота», - сказал Курт о своих отношениях с Кортни в статье «Rolling Stone». И если смешать эти два компонента, по словам Курта, «получаешь любовь».
«Rolling Stone» попросил об интервью для статьи с иллюстрацией на обложке журнала, и Курт согласился, хотя он не был фэном этого журнала. «Каждый раз, когда я покупал «Rolling Stone», - говорит он, - мне становилось так отвратительно, и меня переполняло столько ярости, что в итоге я его рвал. Это - воплощение светской жизни. Это - отличный пример всего, что я ненавижу. Это отвратительно». Впоследствии он разозлился, что журнал поместил название «Smells Like Teen Spirit» для статьи на обложке об отвратительном телесериале, «Беверли-Хиллз 90210».

    [Снимок на обложку, который не использовал «Rolling Stone». (©Марк Селиджер)]
   
    Курт утверждает, что впоследствии он забыл, что согласился на статью (вполне правдоподобно, учитывая его химическое состояние в то время). Однажды утром во время австралийского тура его разбудили и сказали, что пора сниматься для «Rolling Stone». Сначала Курт отказался, но тогда все от участников группы до тур-команды убедили его довести это до конца. Потом он стал пытаться думать о том, чтобы поместить на футболку что-то умное, чтобы это фото не использовалось. Он поспешно придумал: «Корпоративные журналы - по-прежнему отстой», парафраз лозунга «SST Records» «Корпоративный рок - по-прежнему отстой». «Это было глупое маленькое заявление для «Rolling Stone», говорит Курт, - говорящее о том, что теперь вы не модный журнал просто потому, что у вас на обложке - предположительно модная группа».
    «Было не обязательно тому, как там его зовут [издатель «Rolling Stone» Джэнн Веннер], говорить, типа: «Хорошо, давайте посмотрим, сможете ли вы поместить это на вашу обложку». Я не пытался сделать какое-то смелое заявление - это была просто шутка. Я даже на самом деле не думал об этом. Это было решение, принятое за десять минут до того, как мы провели фотосессию. Я вовсе не сидел всю ночь и не думал: «Что бы мне написать?» Самая забавная реакция на это - люди, принимающие это так буквально - типа, я ненавижу всё корпоративное, однако нахожусь на корпоративной студии. Да ладно. Понятно, я бы хотел, чтобы люди дали мне презумпцию невиновности, понимая, что я достаточно умён, чтобы понимать это».
На самом деле, официальный рок-журнал гораздо больше обиделся на другую футболку, которую Курт приготовил как раз для такого случая. На ней была изображена панк-рок-утка с надписью: «Убей Grateful Dead».

Из-за всей своей борьбы с предрассудками Курт уверенно шёл к тому, чтобы стать клише одуревшего от наркотиков рокера. Успех «Nevermind» создал Курту несколько трудных ситуаций. Хотя бы потому, что парень, который ненавидел мэйнстрим-рок, теперь де-факто создавал мэйнстрим-рок.
И застенчивый затворник за три года прошёл путь от полной неизвестности до нежеланной международной известности. «Известный - это последнее, кем я хотел быть», - говорит Курт. Как на номинального лидера группы, главный удар внимания СМИ обрушился на Курта - его личная жизнь и даже его душа беспрестанно разбирались в СМИ. Заголовок статьи с иллюстрацией на обложке «Rolling Stone» гласил: «В сердце и душе Курта Кобэйна».
Курт открыто выражал недовольство своей славой, и большая часть его аудитории воспринимала это как пощёчину. В свою очередь, Курт начал выражать ещё большее недовольство надоедливой прессой и своей аудиторией. «Классическая реакция тех, кто жалуется, что они находятся в центре внимания: «Люби кататься, люби и саночки возить». Теперь ты - общественное достояние, и все имеют право знать о тебе всё, - говорит он. - Никто не имеет права знать что-то о моей личной жизни. Если они хотят знать о музыке, и как я пытаюсь её писать, то это прекрасно. Конечно, она связана с моей личной жизнью, но не настолько, как все думают. Я просто всегда чувствую себя оскорблённым, и не согласен с людьми, которые говорят, что они имеют право знать. Я имею право попытаться изменить такое восприятие. Я имею право попытаться изменить точку зрения людей о знаменитостях. Она должна быть изменена. Она должна быть другой. К ним надо относиться как к людям, и их частная жизнь должна уважаться».
Тем временем, «Nevermind» находился в Топ-3, и оставался там до середины апреля.
В квартире в Северном Сполдинге Курт делал всё возможное, чтобы не искушать Кортни, принимая наркотики в закрытой каморке в специальной комнате в коридоре, где он хранил свой героин, свои иглы, свои ложки и свой дезинфицирующий спирт. «Я знал, что всё время её искушаю, - говорит Курт. - Все время я был под кайфом. Я просто должен был продолжать делать это. Это не противоречило моему организму. Я знал, что если бы я тогда завязал, я в итоге делал бы это снова в течение, по крайней мере, следующих нескольких лет все время. Я полагал, что из-за этого я просто выжгу себя изнутри, потому что я ещё не чувствовал себя законченным наркоманом. Я был по-прежнему здоров».
«Я не просто сидел дома, клевал носом и спал, - говорит Курт. - Я всегда делал что-то художественное. Я нарисовал много картин и написал много песен».
«Это было гораздо менее бурным, чем все думают, - говорит Курт. - Это было довольно скучно».
В художественном плане это было плодотворное время для Курта - он много рисовал и написал многие из песен, которые появились на «In Utero». «Я написал все свои лучшие песни на героине в этом году», - говорит он. Но он исчез из поля зрения группы и «Gold Mountain», и они с Кортни быстро впали в сладкую дремоту. «Эти ребята ушли в свой собственный мир, и о них, типа, думали, как о вампирах, потому что они уходили и спали весь день», - говорит Крис.
Они редко говорили в течение пяти месяцев, даже на репетициях.
Но Крис был очень расстроен тем, что происходит с его старым другом. Он разглагольствовал Дэйву или Шелли: «Курт - чёртов придурок-наркоман, и я его ненавижу!» Крис был зол на Курта, он говорит: «Возможно, потому что я чувствовал, что он бросил меня. Я очень беспокоился и волновался за него, и ничего не мог с этим сделать. Я просто срывал на нём свой гнев».
«Это было трудно понять, - говорит Крис. - Я не мог преодолеть героиновый барьер».
    Отчасти проблема заключалась в том, что, как обычно, Крис не решил проблему непосредственно с Куртом. «Мы действительно всегда не очень хорошо общались, когда между нами была проблема, - говорит Курт. - Мы никогда не говорим об этом, мы просто не обращаем на это внимание. Мы никогда не ссорились друг с другом по поводу того, что нас друг в друге раздражает. В то время, когда я принимал наркотики, я обратил внимание, что люди не особенно звонили, но я также дал всем понять, что хочу сделать перерыв. Я помню, как Дэйв однажды позвонил, настроенный очень враждебно, и спросил меня, хочу ли я вообще играть в группе, потому что на нас все давили, что мы должны ехать в тур, и я решил, что не хочу ехать в тур в этом году, потому что мне нужен перерыв».
    «Я не знаю, сколько героина принимал Курт, потому что я никогда его не видел, - говорит Крис. - Я никогда не видел Курта удолбанным от героина. Я никогда не был у него дома. Я видел его под кайфом несколько раз, но никогда на самом деле удолбанным в хлам. Я никогда этого не видел. Это просто то, что я слышал, или то, что я предполагал. Он был в Лос-Анджелесе. Я никогда не ездил в Лос-Анджелес, я никогда не приходил к нему домой. Я не хотел приходить. Поскольку я боялся того, что я мог увидеть. В основном я всё узнавал через других людей».
    Дэйв всё это не волновало так, как Криса. «Мы действительно зависим друг от друга из-за определённых вещей, но, по большей части, мы действительно удалены друг от друга - очень удалены, - говорит Дэйв. - Какими бы близкими мы иногда не казались, это не то, что закадычные друзья. Это не что-то деловое, когда мы говорим друг с другом, потому что мы в одной группе - мы друзья, но мы не лучшие друзья или даже не большие друзья. Поэтому я не знаю, подводило ли это меня или нет,  потому что в любом случае я не хотел столько вкладывать в отношения, которые меня обкрадывали».
«Когда мы собирались вместе и играли музыку, это никогда на самом деле не касалось группы, - говорит Дэйв. - Когда это стало касаться репутации группы, я расстроился чуть больше».
Не чувствуя себя достаточно близким к Курту, Дэйв не чувствовал, что он должен вмешиваться. «Когда что-то так раздражает, если видишь, что кто-то делает с собой что-то подобное, первое, что хочешь сделать, это сказать им: «Слушай – остановись». Но как пойти к тому, с кем ты дружишь, но в то же время не чувствуешь себя достаточно близким ему. Ты не чувствуешь, что имеешь право вмешиваться».
Дэйву, даже больше, чем Крису, удалось остаться в стороне от конфликта. «Это странно, потому что столько людей работает с группой, которые на самом деле не имеют со мной ничего общего, - говорит Дэйв. - В принципе, всё, что я делаю, это выхожу на сцену и играю на ударных. А затем, потом, я иду домой. Там просто столько всего происходит, о чём я даже не знаю. Во многом это может быть благом, но с другой стороны это заставляет тебя задаться вопросом о собственной важности».
Курт не хотел снова ехать в тур и чтобы его желудок снова болел и, кроме того, он хотел быть с Кортни на протяжении её беременности. В отношении карьеры хуже времени для этого быть не могло. Если бы «Нирвана» гастролировала по Соединённым Штатам той весной - а на апрель и май был запланирован обширный американский тур по стадионам – «Nevermind» оставался бы на вершине чартов ещё дольше.
А Крису было всё равно. «Мы гастролировали три года, - говорит он. - В любом случае, в туре, кажется, было гораздо больше давления. Раньше мы были просто бродягами в фургоне, делали, кто хотели. Теперь у вас есть тур-менеджер и команда, и это - производство. У вас есть графики и всё такое. Обычно это было так: «На сцену в шесть часов». А мы могли сказать: «Ну его нахрен, мы будем покупать альбомы». Мы искали приключений. А сейчас это - цирк.
Постепенно лёд между Куртом и Крисом растаял. «У меня с Куртом были такие крутые разговоры, - говорит Крис. - Время от времени мы перезванивались и говорили о том о сём, и я действительно чувствовал себя лучше по поводу многого, просто разговаривая. Вы не говорите некоторое время, и просто сидите, и все эти идеи всплывают в вашей голове, и вы начинаете им верить».

Позже видеосонограмма показала нормально развивающегося ребёнка (изображение Фрэнсис в утробе украшает вставку в сингл «Lithium»). «О Боже, это было невероятно, - говорит Курт, внезапно покраснев. - Это была одна из самых удивительных вещей. Это было не просто изображение - это было видео, поэтому можно было увидеть, как она двигается. Это был первый раз, когда мы поняли, что она была живым существом. Можно было увидеть, как бьётся её сердце». Когда Курт смотрел этот материал, он клянется, что видел, что Фрэнсис демонстрирует знакомое хэви-метал-сатанинское приветствие указательным пальцем и мизинцем.

В марте претенциозная поп-певица Тори Эймос выпустила фортепианную версию «Teen Spirit» на EP. «Каждое утро, когда [мы с Кортни] просыпались, мы включали её как можно громче и танцевали, как танцоры из «Solid Gold», - говорит Курт, состроив свою лучшую непроницаемую физиономию. - Это казалось очень странным, потому что соседи слушали. Возможно, они думали, что я эгоист, но я действительно просто имитировал песню и танцевал. Это - отличная версия-полуфабрикат».
    Потом начался ожесточённый спор по поводу гонораров за публикацию, которые как никогда близко подвели группу к распаду. Как все остальные, Курт не ожидал, что альбомы группы разойдутся миллионными тиражами. Чтобы избежать потенциально спорной ситуации, в которой он получил бы огромный кусок очень маленького пирога, а двоих других оставив довольно бедными, он согласился разделить гонорары за музыку поровну с Крисом и Дэйвом, хотя он пишет, по его оценке, 90 процентов музыки.
    «Я пишу песни, я придумываю основную идею, а потом мы работаем над ней как группа, - говорит Курт. - Почти всегда, когда я спрашиваю Криса и Дэйва их мнение, это просто чтобы они чувствовали себя  частью группы. Окончательное решение всегда за мной».
    Но как только альбом так феноменально взлетел, Курт передумал и попросил более представительное разделение прав на издание - не из-за денег, говорит он, которые относительно незначительные (Курт говорит, что разница составляет приблизительно 150 000 $). «Я понял, что на меня оказывается много давления и я заслуживаю немного больше, потому что я - ведущий вокалист, обо мне пишутся все эти мнения, мне приходится испытывать всё это давление, - говорит Курт. - И я должен иметь дело с давлением написания песен. Мне всё равно, если кто-то ещё приписывает это себе, но мне нужна как минимум материальная компенсация за это».
    Дэйв и Крис не беспокоились по этому поводу, и это действительно кажется разумным - Крис и Дэйв по-прежнему зарабатывали много денег. Но когда Курт попросил новое соглашение, имеющее обратную силу по отношению к выпуску «Nevermind», их прорвало. Курт, утверждали они, фактически вынимал деньги из их карманов. Шум продолжался всего неделю в марте, но он почти развалил группу.
    «Мы с Крисом говорили, типа: «Если это показатель того, каким тупицей Курт собирается быть, тогда я не хочу находиться в группе с кем-то подобным»», - говорит Дэйв. Тем временем, все, кто был лично заинтересован в группе, убеждали Криса и Дэйва уступить. «Все говорили: «'Пусть забирает, потому что группа распадётся. В следующем году вы, парни, могли бы заработать пятнадцать миллионов долларов. Просто пусть забирает»»,- говорит Дэйв.
    Однажды по телефону Курт сказал Дэйву: «Я не могу поверить, что вы, парни, такие жадные».
    «Пофиг», - ответил Дэйв с отвращением, и Курт бросил трубку.
    «В то время я был готов нахрен уйти из группы из-за этого, - говорит Курт. - Я не мог поверить, что [они]  из-за этого вывалят на меня столько дерьма».  Курт, в конце концов, получил своё разделение с обратной силой - 75 процентов гонорара за сочинение музыки. Неприятные чувства всё ещё бурлят.

    Курт зарегистрировался в «Эксодусе», программе реабилитации, одобренной рок-звёздами. «Это было отвратительно, - говорит Курт. - Сразу же пришли такие сорокалетние консультанты, похожие на хиппи-заядлых наркоманов и пытались говорить со мной на рок-н-ролльном уровне, типа: «Я знаю, что ты делаешь, чувак, чувак. Наркотики реально распространены в рок-н-ролле, и я видел все это в семидесятых. Ты не возражал бы, если бы пришёл Дэвид Кросби и сказал «привет»? Или Стивен Тайлер?» Отбарабанив имена этих рок-звёзд. Я говорю: «Да ну нахрен. У меня вообще нет никакого уважения к этим людям».
    Курт четыре дня находился в своей дешёвой палате, похожей на больничную, читая в своей неудобной постели. Потом он внезапно уехал до того, как его лечение было закончено. «Я чувствовал себя хорошо, - говорит он. - Я думал, что оно закончилось, а потом в итоге попробовал пройти детоксикацию дома, потому что оно вовсе не закончилось, как я думал». Он терпел ещё несколько дней. Потом они с Кортни отправились в Сиэтл, и Курт словил кайф. К тому времени, когда они вернулись в Лос-Анджелес, он снова пристрастился.
    Кортни проводила больше времени со своим гитаристом Эриком Эрландсоном, чтобы держаться подальше от Курта. Иногда она приходила в детскую в «Cedars-Sinai» и смотрела на младенцев, чтобы укрепиться в своём решении не принимать наркотики.

    В июле был выпущен сингл «Lithium», на обратной стороне которого была живая версия «Been A Son» и ранее неиздававшийся трек под названием «Curmudgeon». Он также включил в себя, наконец, все тексты к «Nevermind». Вскоре после этого было показано видео «Lithium». Довольно монотонный коллаж из материала с большого концерта возвращения домой в «Paramount» на прошлый Хэллоуин и материал из фильма «1991: Год Панк-Прорыва» (кадр, где Курт прыгает с разбега на ударную установку с Фестиваля в Рединге 1991 года; он вывихнул руку). Хотя он был оживлен искусным трюком Кёрслэйка использования более жёсткого материала во время тихих фрагментов песен и наоборот, присутствовало что-то вроде разочарования от группы и песни, которая так много обещала. Отчасти проблема, возможно, возникла из-за его наркомании, Курту было просто не до работы по помощи в концепции для гораздо более честолюбивого проекта.
    Кёрслэйк говорит, что это должен был быть мультфильм о девочке по имени Прего, которая живет в доме в лесу. Однажды, она находит большую груду яиц в своём чулане и кладёт их в поезд из трёх вагонов, который она ведёт через лес, пока не приезжает в замок короля. К тому времени, все яйца, кроме одного, треснули, и она берёт эти яйца и приносит их к королевскому трону и кладёт их в большую книгу, которая лежит у него на коленях. Он спит, но когда он просыпается, он раздвигает ноги, и книга скользит между ними и закрывается на яйце. Когда Курт и Кёрслэйк узнали, что для того, чтобы сделать анимацию, понадобится четыре месяца, они выпустили наскоро сделанный живой коллаж.
    Тем временем, группа отправилась в двухнедельный тур, чтобы компенсировать концерты, которые они отменили в предыдущем декабре в Ирландии, Северной Ирландии, и Скандинавии, также посетив Францию и Испанию. «Это было довольно безумно, - говорит Дэйв о туре, - и там происходило много хренотени, и это было плохо, и это не было забавно».
    Отчасти проблемой был тот факт, что группа выросла с нелюбовью к фестивалям под открытым небом, где они часто играли при свете дня, когда открытый воздух поглощал звук с мониторов и ветер везде сдувал звук с усилителей. «Я думаю, что вся группа понимала, что мы больше не веселимся», - говорит Курт. Дэйв поведал автору «NME» Киту Кэмерону, что впервые он даже не знал имён членов команды. Дерьмо ведущей студии звукозаписи вбрасывалось на панк-рок-вентилятор.
    Но это было самое меньшее. Курт всё ещё употреблял наркотики, и что ещё хуже, его желудок снова прорвало. Чтобы отправиться в тур, Курт избежал волокиты, получив таблетки метадона от «врача-шарлатана» а потом получил ещё немного от больного СПИДом, с которым его связал другой врач.
    Утром после концерта в Белфасте 22 июня Курт рухнул в конвульсиях во время завтрака. «Я забыл принять таблетки метадона той ночью перед сном, - говорит Курт. - Я проснулся от ломки. Мой желудок так болел, что я решил, что если я приму метадон, тогда меня просто вырвет, поэтому я заставил их отвезти меня в больницу, чтобы мне дали морфий». Предположительно водитель скорой позвонил во все таблоиды, и прошёл слух, что у Курта была передозировка, несмотря на тот факт, что, как отмечает Курт, в Белфасте довольно трудно достать героин. Официально из стана «Нирваны» сообщили, что у Курта кровоточащая язва желудка из-за «низкокачественной пищи».
    После этого на Курта смотрели с неприязнью почти все в туре. «Я ничего не делал, но забыл принять прошлой ночью мои таблетки метадона, и меня пришлось срочно отправлять в больницу - подумаешь, - говорит Курт. - Дэйв мог бы ушибиться, занимаясь спортом, из-за чёртова несчастного случая. Крис мог бы свалиться со сцены пьяным в тот вечер». Угроза инцидента нависла над остальной частью тура. Группа несколько месяцев отмалчивалась по поводу проблемы с героином; теперь, было очевидно, что рано или поздно придётся говорить.
    Плохая атмосфера витала вокруг. К примеру, Кортни была на шестом месяце беременности и в полном гормональном раздрае. Кроме того, «все устали от того, что я принимаю наркотики, - говорит Курт, - хотя я и не принимал наркотики, я был на метадоне. Я мог только игнорировать это. Все, что я мог сделать, это посылать всех нахрен. Это - моя проблема, и они не должны были так волноваться по этому поводу. Я мог бы показывать пальцами на всех остальных  и говорить им, что они пьяницы. Они купились на ту же самую пропаганду наркотической истерии, которая происходила в Соединённых Штатах со времён Рейгана. Они этого не понимают, они никогда не делали этого, и поэтому они боятся, и это создаёт плохую атмосферу».
    Не то чтобы у Курта и Кортни не было чувства юмора по поводу всего этого - они регистрировались в гостиницах как «Мистер и Миссис Саймон Ритчи», настоящее имя Сида Вишеса.
    «Gold Mountain» наняла несколько профессиональных «телохранителей», чтобы следить за Куртом и Кортни. На следующий день после инцидента в Белфасте группа была в Париже на концерте в «Le Zenith». Курт вышел из своего гостиничного номера, чтобы достать еды, и заметил одного из телохранителей, сидящего в номере рядом с его собственным, прямо перед его открытой дверью, и ждал, когда Курт попытается уйти. «За мной следили два головореза, - говорит Курт, - а я выходил, чтобы купить рыбу. Я вообще не искал наркотики. У меня был метадон, я был в порядке. У меня не было абсолютно никакого желания принимать наркотики, но со мной обращались, как с чёртовым ребёнком. Эту группу превращали в то, чем она не должна была быть».
    Возмущённые Курт и Кортни собрали свои вещи, скрылись из гостиницы и зарегистрировались в другой, не сказав никому, где они были, до следующего дня. «Они ели своё дерьмо, так они испугались того, что может произойти», - говорит Курт.
    Еда также была проблемой, хотя Курт уже давно научился возить с собой свой собственный завтрак из хлопьев и консервы. «В Европе никогда нет хорошей еды», - утверждает он, недоумевая всю дорогу от Парижа до Рима.
    «В то время, когда все думали, что мы были на тяжёлых наркотиках и Кортни вводит кухонные спринцовки, полные героина, прямо себе в живот, - говорит Курт, ‘всё дело в том, что никто ничего не знал, и они были такими бесхребетными и боялись спросить нас о чём-нибудь».
    Видя, что «Дэйв, по крайней мере, слушает и настроен не очень осуждающе», Курт откровенно рассказал ему о том, что происходит на самом деле. «Дэйв практически единственный человек, с которым я когда-либо на самом деле говорил об этом дерьме, - говорит Курт. - Крис был весьма осуждающе настроен - всё, что он делал, это всё время посылал мне плохие флюиды и злобные взгляды.
    Фэнам нравится думать, что их любимые группы похожи на «Monkees» - живут вместе, переживают вместе и хорошие, и плохие времена, и вообще знают друг о друге всё. Но всё дело в том, что «Нирвана» больше не была такой тесной, дружной группой. Конечно, это, возможно, шло ему на пользу, но как только Шелли начала ездить в туры, Крис больше не проводил столько времени с группой, потом Кортни стала сопровождать Курта. «Мы больше не делали всё вместе, - говорит Курт. - Раньше мы выходили и тусовались каждый вечер, потому что мы были лучшими друзьями, и мы больше никого не знали. Постепенно все начали обзаводиться супругами, и мы не жили в одних и тех же гостиничных номерах и всё такое. Раньше мы жили в одном и том же гостиничном номере».
    Поскольку никто прямо не спрашивал Курта, что происходит, даже его близкое окружение наживалось на слухах, приводя Курта в бешенство и ещё больше отдаляя всех остальных. «Я терпеть не могу людей, которые не высказывают недовольство прямо, - говорит Курт, по-видимому, забыв тот факт, что сам он больше всего этим грешит. - Если у тебя есть проблема с кем-то, ты должен просто прямо их спросить. Они никогда не делали этого. Они просто садились в автобус, и там создавалась плохая атмосфера - можно было просто видеть, как от них шли плохие флюиды. Меня терзали мысли, насколько бесхребетны эти люди, как они вообще не понимают, что, чёрт возьми, происходит, но они все додумывают и они - в моей собственной чёртовой группе».
Крис чувствует, что это был порочный круг, подпитываемый обеими сторонами. «Когда он изолировался, люди реагировали на это, но он изолировался, чтобы реагировать на реакции людей, - говорит Крис. - Это просто становилось полным бредом».
    «Мне было так плохо во время всех туров, что меня рвало каждую ночь и я не ел и был совершенно чист, - говорит Курт. - Я был такой скотиной и плохим человеком. Они не могли бы всё время быть рядом со мной. Я просто смотрел вперед и всё время концентрировался на том, чтобы меня не вырвало, поэтому всем было трудно со мной общаться. Но когда я начал принимать наркотики, я чувствовал себя хорошо - и был счастлив впервые за долгое время. Я надеялся, что с ними всё будет хорошо, но просто потому что я принимал наркотики, это создало больше проблем хотя для меня, наконец, наступило облегчение».
    В Испании Кортни почувствовала лёгкие схватки и испугалась, что она может родить до срока. «Конечно, - говорит Курт, - у неё они произошли прямо перед тем, когда мы должны были играть концерт, поэтому мне пришлось играть концерт, задаваясь вопросом, умрёт ли Кортни или родит». После концерта Курт помчался в больницу. «Это была самая паршивая, отвратительная больница, которую я когда-либо видел - грязь на стенах, медсёстры кричали на испанском языке на Кортни, приказывая ей не вставать», - говорит Курт. Они перевели её в клинику, где позвали своего акушера, который полагал, что никакой серьёзной проблемы нет, но посоветовал им лететь домой ближайшим самолётом, на всякий случай. «Нам пришлось покупать два места в первом классе, чтобы Кортни могла лечь, - говорит Курт. - Конечно, об этом сообщили как о двух рядах».
В начале июля Курт и Кортни вернулись из тура, обнаружив крупную аварию. Думая, что грабитель не подумает там искать, Курт положил свою любимую гитару и, что ещё более важно, несколько кассет и записных книжек, полных идей для стихов и песен, в ванну. Но во время их отсутствия из-за проблемы с водопроводом ванную заполнила грязь, уничтожив всё - гитару, кассеты и записные книжки.
    Вскоре они нашли новую, удобную трёхкомнатную квартиру в районе с относительно низкой арендной платой («Прямо под холмом была улица, где продавали крэк», - говорит Курт) на Голливудских Холмах, возле Голливуд-Боул, с потрясающим видом на холмы. Курт  просто начал писать всё снова.
    Тем временем, еще одна группа под названием «Нирвана» - британская группа, которая обладала одним незначительным хитом в шестидесятых - подала иск на единоличное право на это название в Великобритании. Но когда было указано, что «Нирвана» была популярна в Великобритании более двух лет, и с этим ничего не сделать, дело было прекращено.
    Также в июле «Hole» подписали контракт с «DGC», как сообщали, на миллион долларов, сделка была ещё прибыльнее и выгоднее, чем у «Нирваны». Статья в «Newsweek» об атаке так называемых «альтернативных» групп, заключающих контракты вслед за «Нирваной», цитировала одного эксперта индустрии, сказавшего, что «спать с Куртом Кобэйном стоит миллион долларов». «DGC» отрицает, что это вообще имеет что-то общее с подписанием контракта. Вдали слышен недоверчивый смех.
    Кроме метадона, который Курт принимал в летнем туре, он несколько месяцев принимал героин, на протяжении почти всей беременности [Кортни]. Тем временем, ему приходилось принимать всё больше и больше, просто чтобы получить такой же кайф, в итоге заработав привычку на четыре сотни долларов в день. Он не мог получить больше кайфа, потому что это был максимум, который банкомат его банка выдавал за один день.
    «В итоге я вводил дозу за сто долларов за один укол и не даже чувствовал этого, едва-едва, - говорит он. - Я просто наполнял шприц, насколько возможно, до отказа. На тот момент это было, типа - зачем это делать?» Дальше пришлось бы начать принимать спидболы, смесь кокаина и героина, убившую Джона Белуши. В связи с приближающимся рождением ребёнка Курт зарегистрировался в «Cedars-Sinai» 4 августа для детоксикации, проведя там, в общей сложности, двадцать пять дней.
    «Он рассматривал самоубийство с одной стороны или жизнь с другой, - говорит Дэнни Голдберг. - Он решил жить».
    Гитарист «Hole» Эрик Эрландсон навещал Кортни и Курта на всём протяжении этого испытания. «Он, безусловно, спас нам жизнь в течение всего этого времени, - говорит Курт. - Он был единственной частью действительности, единственным спокойным человеком, который находился там как пример того, на что могла быть похожа жизнь после, как только это сумасшедшее дерьмо закончится». В благодарность они включили Эрландсона в их завещание.
    Кроме Эрландсона, никто не навещал Курта на ранних стадиях его реабилитации. «Я был в очень уязвимом эмоциональном состоянии, которое было в первые десять дней детоксикации, когда ты очень удолбан и всё время плачешь, - говорит Курт. - Это сводит тебя с ума - это как бесконечные галлюцинации от ЛСД. Вот на что похожа детоксикация. Это как быть под самой тяжелой дозой кислоты и не отрываться от неё в течение десяти дней, вообще не спать. Время просто останавливается, и всё, что воздействует на тебя эмоционально - всё, что ты читаешь или смотришь по телевидению, заставит тебя плакать. Поэтому на самом деле это было не самое хорошее время, потому что я бы всё равно разрыдался перед ними».
    «Я также не получал ни от кого никакой поддержки первые две попытки, - продолжает он. - Никто не навещал меня, не звонил или что-то в этом роде. На этот раз я потребовал, чтобы кто-нибудь навестил меня, чтобы я чувствовал, что у меня есть друзья. И, в конце концов, приехали [Крис и Дэйв]».
«Было приятно его видеть, но меня несколько расстроило то,  что я увидел его в такой плохой форме, - говорит Крис. - Его лечили каким-то лекарством, он лежал в постели, и я подумал: «Чёрт, так вот куда это всё тебя привело».
Однажды Дэйв и Крис зашли, чтобы обсудить, будут ли они играть благотворительный концерт против скандального гомофобного Закона 9 штата Орегон, концерт возвращения домой в Сиэтле в поддержку антицензурной Вашингтонской Коалиции Музыкальной Индустрии или выступят на церемонии вручения призов «MTV». Они решили сыграть на всех трёх мероприятиях.
Пока Курт проходил детоксикацию, а Кортни ждала рождения ребёнка, в «Vanity Fair» вышел краткий очерк о Кортни.



ГЛАВА ДВЕНАДЦАТЬ
МЫ ТОЛЬКО И ДЕЛАЛИ, ЧТО ПЛАКАЛИ

    Первоначально Кортни делала статью с «Vanity Fair», полагая, что это будет преимущественно лестная статья о ней и её музыке. Она упустила тот факт, что её группа выпустила всего один чрезвычайно скромно продающий альбом на независимой студии звукозаписи год назад, что не имело особого значения для состоятельного читателя «Vanity Fair». Из-за высокомерия она не придала значения тому факту, что статью написала Линн Хёршберг, известная своими нелестными очерками о знаменитостях. Кортни думала, что статья прославит её.
    Так и случилось.

    Она привыкла к восторженной британской музыкальной прессе, которая понимала её сардоническое, саркастическое чувство юмора, не задавала трудных вопросов, не проводила особых расследований и хранила тайны в обмен на благосклонность модного музыканта. У Линн Хёршберг таких пристрастий не имелось.
    Кортни говорит, что статья готовилась, когда она всё ещё принимала наркотики. «Если бы я не принимала наркотики, мне было бы довольно ясно, что «Vanity Fair» собирался меня подставить - что ещё они собирались сделать со мной?» -  говорит она, добавив, что она думала, что враждебная статья в «консервативном» «Vanity Fair», вероятно, превратилась в исследование о преступнике, крутом для рок-сообщества.
    Статья появилась в выпуске за сентябрь 1992 года. Одним из многих спорных аспектов статьи была фотография беременной Кортни, голой от талии и ниже в слегка прозрачном белье. Ничего особенного, но оказалось, что на фотографии она курила сигарету, и что редактор Тина Браун распорядилась, чтобы её заретушировали.
    Кортни говорит, что они сделали марафонскую фотосессию для статьи, потратив множество рулонов плёнки, несколько костюмов и смен декораций. В какой-то момент, в самый разгар смены костюмов она говорит, что просто сделала затяжку сигаретой, и фотограф Мишель Комте просто случайно оказался там, чтобы снять её. Однако она курит как минимум на ещё одной фотографии на сессии. После того, как вышла статья, журналы во всём мире потребовали незаретушированное фото. Кортни утверждает, что они с Куртом выкупили фотографии за пятьдесят тысяч долларов, цена, которую она называет «вымогательством».
    Но это было ещё не всё. Статья рассказывала о Кортни как о «личности-катастрофе», которая «не особенно интересуется последствиями своих действий». Статья интенсивно намекала, что она приобщила Курта к героину, хотя это было не так. Хёршберг цитировала различных неназванных «хорошо осведомлённых людей индустрии», которые «боятся за здоровье ребёнка», не упоминая, проводили ли эти осведомлённые люди индустрии какие-нибудь исследования в тератогенной медицине.
    Но гораздо более вредоносной была одна цитата в статье. После описания того, как они с Куртом ходили в Элфабет-Сити, чтобы достать наркотики во время визита на «Saturday Night Live», Кортни добавила: «После этого я принимала героин в течение нескольких месяцев», что означало, что она принимала героин после того, как узнала, что беременна. Кортни решительно возражала, что её неверно процитировали; Хёршберг утверждала, что у неё есть плёнки.
Хотя статья, кажется, убедительно изображает Кортни интриганкой, различные фактические ошибки в статье, казалось бы, компрометируют точность Хёршберг. Например, она написала, что Дэнни Голдберг был вице-президентом «Polygram Records», когда на самом деле он был вице-президентом «Atlantic»; в статье также утверждалось, что Голдберг был менеджером «Нирваны», но на самом деле он выполнял организаторскую рутинную работу в «Gold Mountain», где он теперь просто консультант, менеджер «Нирваны» – Джон Силва. Хёршберг утверждала, что Курт и Кортни впервые встретились «приблизительно восемь лет назад», что отправляло Курта в среднюю школу. В статье увековечивалась теория охоты за чужими деньгами, где утверждалось, что в следующий раз, когда Кортни встретила Курта после их первой встречи в Портленде, «Курт был звездой», что не было правдой. Хёршберг также неверно изложила легко проверяемую историю о войне предложений по поводу «Hole».
К большому сожалению, статья также, казалось, совершенно упустила сардоническое чувство юмора Кортни. Это - женщина, которая, в ходе деликатного разговора обо всех этих спорах «была она или не была» может придумать намеренно саркастическую фразу вроде: «Если вообще существует время, когда человек должен принимать наркотики, так это когда они беременны, потому что это отстой», не думая, как это будет выглядеть в печати. Проведите хотя бы немного свободного времени с Кортни, и будет ясно, что перепалка, которая у неё была с Куртом по поводу увольнения Дэйва, была чисто шуточной.

    Если «Nevermind» имел успех, потому что группа оказалась в нужном месте в нужное время, статья «Vanity Fair» застала Кобэйнов не в то время и не в том месте. Помимо непрерывной национальной истерии по поводу наркотиков и бессмысленного крестового похода республиканцев за отстаивание «семейных ценностей», статья также неожиданно возлагает вину на Америку за то, что она сделала со своими детьми за последнее десятилетие. Внезапно, американские СМИ зациклились на статьях о жестоком обращении с детьми, от ребят, которые были оставлены «одни дома», пока их родители проводили отпуск в Мексике, до бедной маленькой девочки с Лонг-Айленда, которая провела несколько дней закованной в кандалы в подземном бункере. Мама, которая предположительно принимала героин (не говоря уж о курении сигарет), будучи беременной, нажала на некоторые влиятельные рычаги.
    «Я не думала, что смогу стать такой маленькой, или раздавленной, или изнасилованной, или невероятно травмированной статьёй в журнале, - говорит Кортни. - Но её мощь была очень сильна. Это было невероятно. Я читала её по факсу и дрожала. Я знала, что с моим миром покончено. Я умерла. Вот и всё. Моя жизнь закончилась. Мало того, что на мне поставили большое клеймо неблагонадёжности, но за счастье, которое я испытала, я должна была бороться, до конца моих дней. Так не должно было быть, но я этому подверглась. Если бы я, прежде всего, не принимала наркотики, мне бы сразу стало достаточно ясно, что она собой представляет, я не была бы искренней, я выяснила бы, где я соответствую схеме мира «Vanity Fair».

Кортни предпочитает думать, что статья была в некотором роде ловушкой - возможно организованной любимицей «Vanity Fair» Мадонной, чью новую студию звукозаписи, «Maverick», она недавно презрительно и шумно отвергла.
    Но более простое объяснение состоит в том, что Кортни сделала для хорошего материала - она была откровенной женщиной с богатым прошлым, которая была замужем за известной рок-звездой. Пока они поддерживали этот клубок лжи, даже Кобэйны признают, что статья Хёршберг была как минимум развлекательным чтением - и это было самое плохое из того, что с ними происходило.
    Кортни легла в больницу, по её словам, «потому что я хотела сойти с ума. Я хотела принимать наркотики. Я никогда не была человеком, принимающим наркотики в кризисе. Я обычно принимаю наркотики, когда счастлива. Я чувствовала себя на самом деле самоубийственно.. Я была беременна восемь с половиной месяцев. Я не могла убить себя, поэтому я легла в больницу за две недели до рождения ребёнка».
Тем временем Курт проходил детоксикацию и, опять-таки, испытывал огромную боль. Поскольку он не мог есть, его поместили под капельницу и некоторое время он становился всё слабее и слабее, потом восстановился. Его реабилитацию замедлял тот факт, что ему иногда давали морфий, чтобы унять боль в желудке. Он повидал батальон специалистов-гастроэнтерологов, которые делали рентген верхних и нижних отделов желудочно-кишечного тракта, компьютерную томографию и т.д. Он был слаб. Он был готов спятить. «Он плакал неделями, - говорит Кортни. - Сплошной плач. Мы только и делали, что плакали. Это было ужасно».
    Сначала Курт не понимал последствий статьи «Vanity Fair». «Это очень огорчало, - говорит он, - но я был в таком уязвимом настроении, и мой ум был так затуманен отказом из наркотиков, что я некоторое время закрывал на это глаза, но Кортни была этим очень расстроена. Она собиралась рожать - она вообще не была в мрачном настроении».
    Постепенно до Курта дошло, что эта статья сделала с их с Кортни репутацией. «В один прекрасный день я вышел из оцепенения и понял, как это ужасно, - говорит он. - Это определённо имело очень экстремальное воздействие на наши средства к существованию и наш имидж и всё прочее». И поскольку статья «Vanity Fair» базировалась в основном на неназванных «внутренних источниках», им пришлось иметь дело с глубоким разочарованием и паранойей, которые возникли в связи с тем фактом, что некоторые из их самых надёжных друзей и соратников предали их.
    «Мы уже к тому времени превратились в мультяшных персонажей, и это оправдывало всё - всю распространяемую ложь и слухи, - говорит Курт. - Я просто посчитал удивительным, что кому-то может сойти с рук нечто подобное, что она не могла сесть за это в тюрьму или быть как-то арестованной или отправленной под суд. Я думал, что мы могли бы судиться с ней, но это для этого нужно иметь миллионы долларов, чтобы бороться в суде с [издателем «Vanity Fair»] «Conde Nast», который поддержал бы её."
    «Я просто решил: «Да пошло оно, я не хочу больше быть в группе. Это просто того не стоит. Я хочу убить [Хёршберг]», - говорит Курт. - Как только я выйду из этой чёртовой больницы, я собираюсь убить эту женщину голыми руками. Я собираюсь заколоть её. Сначала я собираюсь взять её собаку и разрезать её кишки прямо у неё на глазах, а потом измазать её дерьмом и заколоть её». Он был слишком слаб, чтобы сделать это, поэтому он говорит, что подумывал о том, чтобы нанять убийцу, потом немного успокоился и подумал о том, чтобы попросить Дэвида Геффена использовать свои связи, чтобы уволить Хёршберг, или иначе он уйдёт из группы. Ничего этого так и не случилось.
    Курт по-прежнему пугающе злится, когда речь заходит о статье Линн Хёршберг. «Ей лучше уповать на Бога, что однажды я не оказался без жены и ребёнка, - говорит он. - Потому что я ей отомщу, чёрт возьми. Прежде, чем я оставлю эту землю, она пойдёт со мной».

    Утром 18 августа 1992 года у Кортни начались роды. Она ошеломила своих докторов тем, что взяла свою капельницу и выскочила из палаты. Она продефилировала в палату Курта через всю больницу, и закричала: «Ты, сейчас же вылезай из этой постели и давай сюда! Ты не оставишь меня делать это одну, твою мать!» Она вернулась, обнаружив, что служба безопасности больницы «стала психовать». Курт всё ещё не пришёл в себя от дозы снотворного и нестерпимой боли, но сумел заставить себя чуть позже пойти в родильную палату.
    Фрэнсис Бин Кобэйн родилась в семь сорок восемь утра. Она весила семь фунтов, одну унцию и, по словам Кобэйнов, была совершенно здорова.
    Курт не видел рождения собственной дочери. Он был без сознания. «Я рожаю ребёнка, он выходит, а его рвёт, он без сознания, и я держу его за руку и растираю его живот, в то время как ребёнок выходит из меня, - говорит Кортни. - Это было довольно странно», говорит она, мрачно смеясь.
    «Я был так чертовски напуган - это был, вероятно, классический случай того, через что проходит типичный отец, - говорит Курт, который был всё ещё подключён к капельнице и проходил реабилитацию. - Я был настолько слаб и болен и боялся, что с Кортни или ребёнком что-то случится».
    Пресс-релиз от «Gold Mountain» несколько дней спустя предназначался для того, чтобы опровергнуть все домыслы о Фрэнсис. «Младенец в хорошем состоянии, хорошо питается и растёт с нормальной скоростью, ожидаемой для новорожденного», было сказано в заявлении, и добавлялось: «Грязные слухи по поводу того, что Фрэнсис переносила ломки во время рождения, полностью ложные, и на самом деле после родов она не испытывала никаких неудобств».
    Если бы их ребенок был мальчиком, они собирались назвать его Юджином, в честь Юджина Келли из «Vaselines». Когда они узнали, что у них должна быть девочка, они подумали о партнерше Келли по «Vaselines», Фрэнсис Макки. В то время они не думали о Фрэнсис Фармер, голливудской актрисе, которую поместили в чёрный список неблагонадёжных людей и довели до безумия в пятидесятых, но теперь Курт хочет, чтобы это было причиной. Он добавляет, что слово «bean» («боб») много раз неожиданно возникало в жизни и его, и Кортни, но главным образом они придумали это имя после того, как заметили, что Фрэнсис фактически была похожа на фасоль на своих ранних сонограммах.

    Запятнанные репутации оказались только началом конфликта с «Vanity Fair».
    Даже адвокат Курта и Кортни, Розмэри Кэрролл, полагает, что статья «Vanity Fair» побудила Отдел по Защите Детей округа  Лос-Анджелес начать принимать меры против них. Органы опеки, должно быть, увидели статью «Vanity Fair» - (и Кэрролл, и Кобэйны утверждают, что она была подшита к отчёту о них). Статья получила такую широкую огласку, что органы опеки не могли её проигнорировать, хотя Кортни предположительно прошла детоксикацию почти сразу же после того, как узнала, что беременна. Или, предвидя давление от начальства или даже протест общественности, было не таким уж невозможным, что органы опеки фактически были обязаны изводить эту рок-звёздную пару.
    В конце беременности Кортни органы опеки угрожали лишить Курта и Кортни опеки над Фрэнсис. На слушаниях в Суде по семейным делам, где правила доказывания смягчены, органы опеки воспользовались статьёй «Vanity Fair» и, как оказалось впоследствии, поддельным анализом мочи, утверждая, что и Курт, и Кортни употребляли психотропные вещества, поэтому не имеют права иметь опеку над своим ребёнком. Судья согласился и велел Курту отправиться в ещё один центр детоксикации ещё на тридцать дней, хотя он был полностью чист после своего пребывания в «Cedars».
    Но это было ещё не всё. Спустя две недели после рождения дочери Курт и Кортни были вынуждены уступить опеку над Фрэнсис сестре Кортни Джэйми. В течение месяца после этого Курт и Кортни не разрешили оставаться наедине со своей собственной дочерью.
    Курт искренне считает, что это был заговор. «Всё это было полным жульничеством, - говорит он. - Это была попытка использовать нас в качестве примера, потому что мы поддерживаем всё, что противоречит структуре развлечений американского конформиста. Это была охота на ведьм. Это был в точности такой же случай, что и с Фрэнсис Фармер, с которой невероятно жестоко обошлись. Социальные службы буквально взяло статью «Vanity Fair» и отксерили её, а потом взяли тот анализ мочи, который Кортни сдала в первый триместр своей беременности и использовали это как повод, чтобы отобрать у нас ребёнка».
    Никто не знал, что происходит, кроме очень близкого окружения организации «Нирваны». Учитывая, что пара боролась за опеку над своим собственным ребёнком - и что журнальная статья фактически использовалась как доказательство - их неадекватные реакции на последующие негативные отзывы в прессе начинают становиться более понятными.
    Кортни по-прежнему становится обезумевшей, рассказывая об этом. К концу её рассказа о фиаско с «Vanity Fair», эта жёсткая, казалось бы, неукротимая женщина начинает откровенно плакать. «Это - то, что разрушает ваше доверие или наносит публичное оскорбление, но они отобрали нашего ребёнка, а с ней всё было в порядке, - говорит она, рыдая. - Я не принимала наркотики во время своей беременности после того, как я узнала, что беременна. Я пошла и получила всю помощь, которую могла, нахрен, получить. Я ходила ко всем докторам в городе. У меня есть медицинские документы, чтобы это доказать, и они просто, блин, мучили нас.
    Это казалось безнадёжным - доктора, правительственные учреждения, пресса - все были против них. В один тёмный момент они достали пистолет Курта и думали о том, чтобы покончить с собой.
    «Это было настолько оскорбительно, и просто казалось, что столько влиятельных людей точат на нас зуб, что это казалось просто безнадёжным, - говорит Курт. - Казалось, что мы никогда не победим. Это было удивительно. Мы были полностью на грани самоубийства. Это неподходящее время для женщины, пытающейся избавиться от гормональных проблем,  только что родившей ребенка, и для меня, только что избавившегося от наркотиков и просто бомбардированным этим. Это было чересчур». Но, в конце концов, они убрали оружие.
    На следующий день группа улетела в Англию, чтобы сыграть в качестве ведущих исполнителей в заключительный вечер Фестиваля в Рединге 1992 года. В английской прессе ходили слухи, что группа распалась из-за здоровья Курта. Курт говорит, что слухи были совершенно необоснованны. «Нет, это была классическая, типичная английская журналистика, - говорит он устало. - Сенсационность. У меня нет абсолютно никакого уважения к англичанам. Меня от них воротит. Я думал, что никогда в жизни не скажу ничего расистского, но эти люди - самые задиристые, самоуверенные, суетливые люди, и у них нет абсолютно никакого уважения к эмоциям людей. Они вообще не думают о других как о людях. Они - самые холодные люди, которых я когда-либо встречал».
    Курт лично составлял программу на тот день, специально не включив в неё «бездарные английские группы». Организаторы фестиваля первоначально отказались включать «Melvins» и «Screaming Trees», но Курт пригрозил, что уйдёт с фестиваля, если их не включат. Также в программе на весь день были старые друзья, такие, как «L7», «Mudhoney» и «Eugenius», а также «Pavement», Ник Кэйв и «Bad Seeds», и очень смешная группа, пародирующая «Abba», «Bjorn Again».

[Курт выезжает на сцену на Фестивале в Рединге, 1992 год. (©Чарлз Питерсон)]

[Курт на Рединге`92. (©Чарлз Питерсон)]

    Весь день шёл дождь, и те, кто пришёл на фестиваль,  принимали традиционные грязевые ванны Рединга. Наконец, подошла очередь выступать «Нирване». Курт выкатился на сцену в инвалидной коляске и одетый в больничный халат, в качестве шутки по поводу всех слухов о его плохом здоровье. Однако меньше чем за неделю до этого его рвало, а потом он потерял сознание на койке, когда рождалась его дочь; за день до этого он думал о том, чтобы покончить  с собой. Во всяком случае, «Нирвана» сыграла великолепный концерт - восемь по десятибалльной шкале, по подсчётам Курта. Десятки тысяч английских голосов превращали практически каждую песню полуторачасового концерта в гигантский хор. Группа играла с ошеломляющей силой. Слухи о смерти «Нирваны» были сильно преувеличены.

[Вечная жертва моды, Дэйв демонстрирует авангардную галантерею на Рединге '92. (©Чарлз Питерсон)]

[Дэйв, разбивающий ¬гитару на Рединге '92. Крис сидит на барабанах. (©Чарлз Питерсон)]
[Сцена после триумфального концерта «Нирваны» на Рединге '92. (©Чарлз Питерсон)]

    Однако споры вокруг группы не заканчивались. Два главных британских музыкальных еженедельника договорились о статьях о группе с иллюстрациями на обложке во время дополнительного европейского тура ранее тем летом. «Melody Maker» согласился выпустить статью о них давнего друга и сторонника группы Эверетта Трю, как раз после того, как интервью состоялись, в то время как «NME» согласились выпустить статью о них, чтобы совпасть с Редингом шесть недель спустя. «Нирвана» также потребовала, чтобы статью написал Кит Кэмерон, у которого сложились хорошие отношения с группой посредством написания очерков о них, начиная со статьи с иллюстрацией на обложке в «Sounds» ещё летом 1990 года. Пока Трю многословно обошёл противоречия, в «NME», Кэмерон сопоставлял несметное число слухов уязвлённым тоном разочарованного фэна, которым он совершенно точно являлся.
    После интервью с группой на концерте в Валенсии, в Испании, Кэмерон написал, что группа, или, по крайней мере, Курт, начали вести себя как потакающие собственным слабостям динозавры, которых презирают и вытесняют, пропустив проверку звука по необъясненным причинам, создавая затруднения при интервью и фотографировании и, вероятно, принимая тяжёлые  наркотики. Статья бегло перечисляла перечень связанных с наркотиками слухов, многие из которых, как оказалось, были не так далеки от истины. «Им стало на всё наплевать из-за героина, самого большого запрещённого приёма, - написал Кэмерон. - От никого до суперзвезд до идиотов в течение шести месяцев! Это надо зафиксировать». Кэмерон написал, что, когда он спрашивал о слухах по поводу героина, Курт заставил его проверить свои руки на предмет следов от уколов. Конечно, их вообще не было, потому что к тому времени он был на метадоне.
    Но истинной мишенью статьи с заголовком «НАС ПОРВЁТ ЛЮБОВЬ», была Кортни. Статья цитирует одного члена команды, который именовал Кортни «Злой Ведьмой Запада», а кто-то ещё в туре вспоминал, что Курт был хорошим парнем, «ДК» - «До Кортни».
От Кэмерона попало и Джэнет Биллиг, которая недавно примкнула к «Gold Mountain», чтобы работать с «Нирваной» и «Hole». «Её роль в этом туре - что-то вроде помеси няньки и человека-губки, - написал Кэмерон, - потакание прихотям и впитывание всей чрезмерной ерунды Кортни. Кортни, заключал Кэмерон, является «высшей степенью боли в заднице». Группа была на грани распада, и всё это было её виной (теперь Кэмерон признает, что находился под влиянием статьи «Vanity Fair»).
Кэмерон наткнулся на Курта и Эрика Эрландсона на традиционной шумной вечеринке после концерта в гостинице «Ramada» в Рединге. Курт отругал его за статью, потом Эрландсон вылил стакан водки и сока лайма ему на голову. Они ушли, оставив Кэмерона буквально плакать на плече фотографа Стива Дабла из «NME». «Я написал то, что, как я думал, было деликатной статьёй», - говорит он. Кэмерон остаётся персоной нон грата в стане «Нирваны».
«Если есть какой-нибудь смысл в том, что я чувствовал себя каким-то образом преданным «Нирваной», чего на самом деле, возможно, нет, такую реальность я обнаружил в тот день в Испании, - говорит Кэмерон. - Это была группа, которая, безусловно, вдохновляла меня. Они были самым значимым музыкальным событием в моей жизни. И они стали таким клише, которым твоя любимая группа просто не может стать, по крайней мере, не моя. Я был потрясен такой реальностью».

    Несколько дней спустя «Нирвана» играла на шоу Вручения Наград «MTV» 1992 года.
Группе сказали, что во время своего выступления, которое начнёт церемонию, они могут сыграть любую песню, какую захотят. На проверке звука в день перед концертом группа играла тогда ещё не записанную песню под названием «Rape Me» («Изнасилуй Меня») и ещё одну новую песню, временно названную «New Poopy» («Новая Кака»). На следующий день, возможно, из-за названия «Rape Me», возможно, потому что она не была хитом, возможно, потому что организаторы шоу думали, что они заключили сделку с «Gold Mountain», «MTV» настояло на том, чтобы «Нирвана» играла «Teeen Spirit».
За несколько часов до начала шоу «Нирвана» решила, что они не будут играть.
    Потом группа начала обдумывать последствия этого шага – «MTV» могло уволить их лучшего друга и союзника на канале, программистку Эми Финнерти, если бы ей не удалось убедить их выступить, и могло бы подвергнуть остракизму других исполнителей  «Gold Mountain», включая «Sonic Youth» и «Beastie Boys» и, возможно, даже других исполнителей на «Geffen» / «DGC». Внезапно «Нирвана» оказалась вовлечённой в мир корпоративного рока с высокими ставками - и им пришлось справляться с такой ситуацией за какие-то несколько часов.
    Потом «MTV» сказало, что это будет «Teen Spirit». Или «Lithium». Или-или.
    «Мы не хотели всем всё испортить, поэтому решили играть «Lithium», - говорит Курт. - Вместо того, чтобы выйти из игры и сохранить своё достоинство, мы решили, что нас трахнут в зад. Это причинило нам большую боль, чем им, если бы мы на самом деле довели это до конца».
    Как только они вышли на сцену в прямом эфире, Курт спел и сыграл первые несколько тактов «Rape Me», «просто чтобы вызвать у них лёгкое учащённое сердцебиение». Ему это удалось. Как только Курт начал играть раздражающую песню, вице-президент «MTV» Джуди Макграт испуганно вскрикнула и бросилась в сторону аппаратной. Как только они собрались вставить рекламу, группа с энтузиазмом начала «Lithium».
    Когда песня закончилась, Крис подбросил свой бас высоко в воздух и не поймал. Гриф ударил его прямо по лбу. Мгновение он корчился на полу, потому куда-то убежал со сцены. В течение нескольких напряжённых минут Криса никто не мог найти. Он бродил, как в бреду, по «Universal»? Он лежал где-то без сознания? В итоге его нашёл Алекс Маклеод. Тот, расслабившись, сидел в подсобке с пузырём со льдом на голове и бутылкой шампанского в руке, болтая с бывшим гитаристом «Queen» Брайаном Мэем.
    Группа не хотела выходить на сцену, чтобы получить приз за Лучшее Альтернативное Музыкальное Видео, поэтому Курт придумал, чтобы вместо них вышел и принял награду пародист Майкла Джексона. Помимо предложения Курта, чтобы он представился Королём Гранджа, пародист произнёс импровизированную речь, которая была встречена тишиной замешательства в зале. Никто не понял идею. «Я хотел, чтобы это было напоминанием, что я имею дело с тем же самым, - говорит Курт. - Всем рок-звёздам приходится иметь с этим дело. Это вина фэнов и СМИ»’.
    Группа не подготовила других пародистов звёзд, когда они завоевали свою вторую награду, Лучший Новый Артист, и Курт сперва отказывался выходить на подиум, но друзья и коллеги убедили его, что если он не выйдет, пойдут разговоры. «Я просто как-то нервничал, - говорит Курт. - Когда мы играли, я не смотрел в зал и понимал, какой он большой. И как только я туда вышел, я понял, что на меня смотрят миллионы людей, и это очень большое место, и эти огни очень яркие, и я не хочу там находиться, это очень глупо. Я просто хотел сразу уйти».
    Курту удалось поблагодарить свою семью, свою студию и «верных фэнов» группы. Потом он помолчал, уставился в камеру проникновенным пристальным взглядом, улыбнулся и сказал: «Знаете, очень трудно поверить во всё, что читаешь». Крис испортил момент, проревев в микрофон: «Помните Йозефа Геббельса!», но Курт высказал то, что хотел, хотя большинство людей в зале понятия не имело, как много это для него значило.
    Но благодаря одной этой улыбке Курт нанёс сокрушительный удар по своей запятнанной репутации. В оценочных терминах пиарщиков, выступление на «MTV» было эквивалентом восьми месяцев гастролей. Перед многомилионной аудиторией группа напомнила людям о том, почему в первую очередь им понравилась «Нирвана».
    Но день был далек до завершения. Также в программе были «Pearl Jam», которых Курт высмеивал в прессе несколько месяцев, хотя он шутливо отрицает, что это была полномасштабная вражда. «Нет, я просто выразил своё отношение к их музыке, вот и все», - говорит он с ухмылочкой.
    Но дело было не просто в их музыке - Курт чувствовал, что группа была кучкой лицемерных предателей. Двое членов «Pearl Jam» - Стоун Госсард и Джефф Амент - играли в «Green River», первой группе, которая выпустила альбом на «Sub Pop». Друг Курта, Марк Арм, ушёл из группы и сформировал «Mudhoney», потому что он чувствовал, что они следуют откровенно коммерческим курсом, во многом из-за Амента, который был среди первых членов ранней «Sub Pop», открыто объявив, что он хочет быть профессиональным музыкантом.
    «Я точно знаю, что, по крайней мере, если не Стоуни, то Джефф - чётко выраженный карьерист - человек, который будет лизать задницу, чтобы убедиться, что его группа становится популярной, чтобы он мог стать богатым», - утверждает Курт.
    И Джефф Амент также был «качком», играл в баскетбольной команде штата в своей родной Монтане. «Качки заполонили музыку, - ворчит Курт. - Всё, что там есть сейчас - это клоны Марки Марка с крепкими бицепсами. Это довольно страшно. И просто чтобы отомстить им, я собираюсь начать играть в баскетбол».
    «Pearl Jam» переняли вид и часть саунда «грандж-рока», или достаточно прокатились на коммерческой волне. Это была рассчитанная - и очень успешная - попытка одеть тот же самый старый корпоративный рок в изодранные фланелевые рубашки и ботинки «Doc Martens». Кроме того, студия звукозаписи группы потратила огромные суммы денег на раскрутку группы без массовой поддержки приверженцев независимого стиля - это был ещё один случай, когда ведущие студии звукозаписи похоронили революцию независимого рока при помощи денег. Все это крайне раздражало Курта. Он начал язвить в прессе по поводу «Pearl Jam».
    В выпуске журнала «Musician» за январь 1992 года Курт объявил, что члены «Pearl Jam» будут ‘теми, кто в ответе за этот корпоративный, альтернативный и кок-рок-фьюжн». «Я хотел, чтобы меня никогда не ассоциировали с этой группой, - сказал Курт о группе в статье в «Rolling Stone» с иллюстрацией на обложке от 16 апреля. - Я действительно чувствую своим долгом предупредить ребят о фальшивой музыке, которая претендует на то, чтобы быть андеграундной или альтернативной. Они просто примазываются к альтернативным группам».
    Но к тому времени он решил, по крайней мере, простить странноватого, но очень приятного вокалиста «Pearl Jam», Эдди Веддера. «Впоследствии я узнал, что Эдди по существу оказался в этом положении, - говорит Курт. - Он никогда не утверждал, что был тем, кто в первую очередь поддерживает любые панк-идеалы».
    Веддер стоял за кулисами на шоу Вручения Наград «MTV», когда совершенно неожиданно к нему подошла Кортни и станцевала с ним медленный танец, пока Эрик Клэптон играл грустную «Tears in Heaven». Подошёл Курт и вмешался. «Я посмотрел ему в глаза и сказал ему, что я думаю, что он приличный человек, - говорит Курт. - И я действительно сказал ему прямо, что я по-прежнему думаю, что его группа - отстой. Я сказал: «После того, как я посмотрел ваше выступление, я понял, что ты - человек, у которого действительно есть страсть». Это не полностью надуманная вещь. В мире полно других более злых людей, чем он, и он не заслуживает того, чтобы быть таким вот козлом отпущения».
    И тут входит Эксл Роуз.
    За кулисами Кортни заметила Роуза и отозвала его туда, где они сидели с Фрэнсис. «Эксл, Эксл! - сказала она. - Ты будешь крёстным отцом нашего ребенка?» С несколькими телохранителями, маячившими за его спиной, Роуз наклонился, его лицо покраснело под толстым слоем грима, и указал пальцем на лицо Курта. «Ты, заткни свою суку, или я вышвырну тебя на улицу!» - завизжал он. Окружение «Нирваны» разразилось смехом, кроме Курта, который сделал вид, как будто он собирается вручить Фрэнсис Кортни, чтобы он мог дать отпор Роузу. Но вместо этого он свирепо посмотрел на Кортни и сказал: «Заткнись, сука!», и все они засмеялись ещё громче.
    Потом тогдашняя подружка Роуза Стефани Сеймур нарушила неловкое молчание, наивно спросив Кортни: «Ты модель?»
‘Нет," ответила Кортни. "Ты - нейрохирург?"
    Когда группа вернулась в свой трейлер, их ожидала грозная свита «Guns n' Roses», самые настоящие качки. Курт ворвался в трейлер, чтобы убедиться, что с Фрэнсис всё в порядке, в то время как Криса окружили. Его начали запугивать. Басист «Guns» Дафф Маккаган хотел лично избить Криса, но стала собираться толпа, и конфликт разрешился («Guns n' Roses» отказываются комментировать инцидент).
Роуз, возможно, был зол на «Нирвану» за то, что они отвергли его предложение сыграть на разогреве в туре «Guns n' Roses»/ «Metallica» тем летом. Они даже отказались от его просьбы сыграть на вечеринке по случаю тридцатилетия Роуза. Также это могла быть невысказанная ревность по работе. У этих двоих похожее происхождение и похожая аудитория, однако Курт - это всё то, чем не является Роуз - одарённый певец и бесподобный автор песен, красноречивый и чувствительный. Эти две группы часто противостояли друг другу - вначале, английский музыкальный еженедельник «NME» объявил «Нирвану» «вроде нормальными «Guns n' Roses»».
Роуз был таким фэном, что даже принёс бейсболку с «Нирваной» на видео «Guns n' Roses» «Don't Cry», но просто не надел её. Перед концертом «Guns n' Roses» в «Madison Square Garden» в декабре 1991 года операторы группы давали крупные планы женщин в зале, пока они не снимали свои блузки, передавая сигнал на гигантские видеоэкраны вокруг арены. Главным образом мужчины топали и издавали возгласы одобрения, в то время как другие женщины в аудитории выглядели смущёнными, чувствовали отвращение или нервно хихикали. И что играло во время этого грубого видеонасилия? «Smells Like Teen Spirit».
Возможно, вражда исходит из того факта, что эти две группы конкурируют примерно за одну и ту же обширную аудиторию отчаявшихся, испорченных ребят. «Я вообще не чувствую, что конкурирую, - говорит Курт. - Я говорил публично достаточно много раз, что мне по барабану его аудитория». Но Курт и Роуз ненавидят друг друга с почти братской мощью, как будто они - две стороны одной медали. «Мы действительно родом из похожей среды, - говорит Курт. - Мы родом из маленьких городов, и большую часть жизни нас окружало много дискриминации по полу и расизма. Но наша внутренняя борьба совершенно разная. Мне кажется, что я позволил себе относиться без предубеждения к гораздо большим вещам, чем он».
«Его роль игралась годами, - говорит Курт. - С самого начала рок-н-ролла был Эксл Роуз. И это просто скучно, это абсолютно скучно для меня. Почему это - такая свежая и новая вещь в его глазах - очевидно, потому что это происходит с ним лично, и он - такой эгоистичный человек, что он думает, что целый мир ему что-то должен».

[«Нирвана» на «Seattle Center Arena». (© Чарлз Питерсон)]

    Однако Курт признаёт, что «Нирвана» могла поучиться одной-двум вещам у «Guns n' Roses». «Они лажают, а потом садятся и смотрят на то, где они слажали, а потом пытаются понять, как они могут это исправить, - говорит он, - тогда как мы лажаем и просто зацикливаемся на этом и делаем всё еще хуже».

    Дон Кобэйн появился без приглашения 11 сентября в «Seattle Coliseum» на благотворительном концерте в пользу местной антицензурной организации под названием Вашингтонская Коалиция Музыкальной Индустрии. Вместе со своим сыном Чэдом, братом Курта по отцу, Дон прошёл мимо билетных контролёров, показав свои водительские права со своим именем. Он попросил, чтобы его пропустили за кулисы, но никто к нему так и не вернулся, поэтому он стоял и ждал. Наконец, он обнаружил комнату, где был сбор после концерта. «Кто-то открыл дверь, и там был он, поэтому я просто вошёл прямо туда». Курт познакомил своего папу с Кортни, Фрэнсис и Крисом. Дон уже знал из статьи в газете, что он стал дедушкой.


Дон обвёл взглядом типичное закулисное помещение - мрачные стены из шлакоблока, льстивые навязчивые поклонники, депрессивная и разгульная атмосфера после концерта. "Я его пожалел," говорит Дон. "Что за жизнь. Мне она не кажется такой уж очаровательной."
"Ну, это было давно," сказал Дон. Прошло семь лет.,
"Чёрт побери, ты постарел," ответил Курт.
"Было очень тяжело," говорит Дон о встрече. "Очень, очень тяжело.
"Я спросил его, счастлив ли он и всё такое," говорит Дон, "и он сказал, что счастлив, и он сказал, что у него не так уж много денег, и я сказал ‘Ну, тебе весело? Он сказал, что да, и я сказал ‘Ну, тогда хорошо. 'Я не знал, что сказать, потому что было очень тяжело. Мы обнялись пару раз, и я сказал, чтобы он просто оставался на связи. Дон так и не получал о Курте известий с тех пор. "Я думаю, он был занят и всё такое’.
Некоторые говорят, что Дон появился только потому, что его сын внезапно стал богатым. "Это - то, что я слышал от его мамы и разных людей," говорит он, "но мне плевать. У меня нет денег, мне плевать на деньги. Мне жаль, что я не смог для него что-то сделать, потому что действительно, я не думаю, что я вообще что-то сделал. Я просто хочу пожелать ему добра. Если он может сделать что-то сам, то вперёд. Я просто всё жду и жду, когда он придёт’.
    Курт официально положил конец всем предположениям о своей наркомании, признавшись в очерке от 21 сентября ветерану лос-анджелесской «Times» поп-критику Роберту Хилберну, что да, он принимал героин «три недели в начале этого года». После эпизода с физептоном он снова прошёл детоксикацию, понадобился месяц на то, чтобы привести себя в порядок, «и это всё». Конечно, это было не совсем всё, но, тем не менее, это было важное признание, которое, как ни странно, прошло незамеченным в мэйнстримной музыкальной прессе, возможно, потому, что все уже были уверены, что это правда.
Курт рассказал Хилберну: «Самое главное, что повлияло на меня, это все эти безумные слухи, слухи о героине … все эти продолжающееся предположения. Я чувствовал себя полностью поруганным. Я никогда не понимал, что моя частная жизнь будет такой проблемой».

    Множество враждебных публикаций только началось со статьи «Vanity Fair» - продолжение последовало в таких публикациях, как жуткая статья в «Globe», таблоиде супермаркетов, который выпустил статью с заголовком «РЕБЁНОК РОК-ЗВЕЗДЫ РОДИЛСЯ НАРКОМАНОМ», наряду с возмутительной фотографией деформированного из-за наркотиков ребёнка. «У НИХ ЕСТЬ ДЕНЬГИ И СЛАВА, НО ВООБЩЕ НЕТ СЕРДЦА», добавлял подзаголовок. После еще нескольких подобных статей Крис, Шелли и Дэйв прекратили обижаться и бояться и поддержали Курта, Кортни и их новорожденного ребёнка. «Все мы сплотились вместе, и это было здорово, - говорит Крис. - Именно тогда всё изменилось к лучшему. Всё дошло до точки и улучшилось».


[Статья в «Globe».

У них есть деньги и слава, но вообще нет сердца

РЕБЁНОК РОК-ЗВЕЗДЫ РОДИЛСЯ НАРКОМАНОМ

Беременная жена вокалиста «Нирваны» хвасталась, что они принимают героин - теперь крошка платит ужасную цену!

Вокалист Курт Кобэйн также боролся с наркотиками, говорит посвящённое лицо
Ужасная Фрэнсис Бин Кобэйн переживает мучительные ломки. Она перенесёт дрожь, судороги и мышечные спазмы - точно так же, как этот ребенок-наркоман
Мама-рокер Кортни Лав была совершенно непоследовательной в больнице, говорит источник. «Она потеряла над собой контроль»

Робин Джеймс

Жена вокалиста «Нирваны» Курта Кобэйна, наркоманка-рокер, родила ужасного ребёнка-наркомана, сообщает источник, близкий к супругам.
Маленькая Фрэнсис Бин Кобэйн родилась на три недели раньше срока, сражаясь за свою жизнь, поскольку пристрастие её мамы, Кортни Лав, к героину на 100 $  в день съедало её изнутри. Врачи в Больнице «Cedars Sinai» в Лос-Анджелесе сразу же поместили крошку на специальную программу реабилитации.
«Ребенку придётся перенести ломку, которой способствуют успокоительные средства. Она будет переживать ломку, как любой, кто прекращает приём сильного наркотика», - говорит посвященное лицо.
«В настоящее время она находится под воздействием метадона, заменителя героина. Постепенно дозы будут давать всё меньше и меньше. Она будет страдать от холодного пота, дрожи, судорог и мышечных спазмов, но она должна жить».
«Ей повезло, что она находится в «Cedars Sinai», которая является одной из лучших больниц в мире для того, чтобы лечить таких младенцев. Во многих других больницах её шансы на выживание были бы действительно призрачными».
Платиновая блондинка Кортни - чей муженёк Курт также боролся с наркотическими проблемами - возмутила Америку, когда похвасталась, что по-прежнему принимает героин, хотя была беременна.
Но всего за две недели до того, как родился её ребенок, она легла в больницу, чтобы попытаться избавиться от своего пристрастия к наркотикам, говорит посвящённое лицо. Кортни была настолько шумной, что её пришлось перевести в специальную зону.
«Для будущей матери она вела себя безответственно», - говорит источник.

«Озадаченная и агрессивная»
«У неё было пристрастие к героину на 100 $ в день, и она даже вторично использовала рецепт на метадон, который она покупала на черном рынке».
«Она была озадачена и агрессивна. И отделение лечения от наркотиков, и гинекологическое отделение отказались её принимать, утверждая, что она была слишком упряма, чтобы с ней справляться».
«В конце концов, она была доставлена на шесть километров юго-западнее, в регион, специализирующийся на почечной недостаточности, где её ребенка не могли полностью обследовать. Кортни создавала большие проблемы. Она настолько потеряла над собой контроль, что понятия не имела, что делает».
«Казалось очень странным видеть, что женщина на последних месяцах беременности так себя ведёт. Обычно они очень осторожны».
«Но Кортни была совершенно непоследовательной. Нельзя было разобрать, что она говорит, а она не могла понять, что ты говоришь. Её комната была настоящим свинарником с разбросанной повсюду одеждой и едой на всех стенах и на полу».
«Она не требовала еду, ела и бросала остальное в стену».
«Она не знала, что происходит. Она даже оставляла чаевые для медсестёр на своих подносах с едой, думая, что они официантки. Она по-прежнему курила, но по сравнению с другими способами, которыми она причиняла вред своему телу, курение было второстепенным».
«Когда приходили её рок-н-ролльные друзья, они сидели, скрестив ноги, и пели».
«Несколько раз поднималась ужасная тревога, после того, как она бродила босиком в ночной рубашке»].


«Я думаю, что они оценили, что люди перешли на их сторону», - добавляет Крис, его голос прерывается от волнения.

Курт не хотел, чтобы казалось, будто он одобряет героин. «В конце последних пары месяцев, когда я принимал на четыреста долларов каждый день, я определённо обращал внимание на то, что касается моей памяти, и я знал, что, в конце концов, моё здоровье начнёт становиться гораздо хуже, - говорит он. - Кажется, что я не сожалею об этом, и это так, но это потому, что я использовал это как инструмент. Я использовал это как лекарство, чтобы избавиться от боли. И это - самая главная причина, почему я его принимал. В этом смысле я не сожалею об этом, но кто-то другой, кто собирается пристраститься к наркотикам, явно собирается, в конце концов, испортить себе жизнь. Это произойдёт если не в этом, то в следующем году. Я видел, что это случается с каждым человеком, который принимает наркотики. Наркотики - это плохо для вас. Они испортят вас».
«Я просто знал, что, в конце концов, я перестану их принимать, и женюсь, и заведу ребёнка - это очень хороший стимул, но у большинства людей нет даже этого, и также я - богатая рок-звезда, миллионер, и я могу сразу же осуществить массу вещей. У меня есть много причин, чтобы не принимать наркотики. Но попробуйте сказать это человеку, который чувствует, что у него ничего нет. Когда ты живёшь на прожиточный минимум и пристрастился к наркотикам, ты пойдёшь на панель и начнёшь грабить людей, и окажешься в тюрьме - всё это негативные вещи, которые приходят вместе с наркоманией».
«Когда ты можешь тратить в день более четырёхсот долларов, и ты в значительной степени избалован, проживая в таком месте, где, как ты знаешь, ты можешь не волноваться об арендной плате, у тебя есть машина, которая хорошо работает и всё такое, очень просто быть успешным наркоманом, - говорит он. - Но большинство людей, на которых окажет влияние тот факт, что я принимал наркотики, будут обычными людьми, у которых есть работа и они могут едва сводить концы с концами».
Курт понимает, как всё это звучит - что для него было бы хорошо принимать наркотики, но больше ни для кого. «Но я говорю, что, в конце концов, если бы я продолжал принимать наркотики, я потерял бы всё, точно так же, как и кто-либо другой, - говорит он. - Я мог бы за год стать успешным наркоманом, но если бы я это продолжал, то я, в конце концов, полностью испортил бы своё тело и разрушил бы все отношения, которые у меня были, и потерял бы всё. Я потерял бы своих друзей и свою семью и все свои деньги, всё - если бы я продолжал делать это. И я на самом деле всегда это знал».
Кортни тоже каялась. «Я воплотила в жизнь свою маленькую рок-н-ролльную фантазию, - говорит она. - Мне просто жаль, что я нажила столько неприятностей».


ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ТРОЕ СЛАВНЫХ, ПОРЯДОЧНЫХ ОПРЯТНЫХ МОЛОДЫХ ЛЮДЕЙ

     Остальную часть 1992 года Курт и Кортни по-прежнему бились со своими хулителями, в то время как группа попыталась вернуться к обычной жизни.
    В октябре старый ливерпульский друг Кортни Джулиан Коуп опубликовал объявление в музыкальной прессе, якобы чтобы раскрутить свой новый сингл. Однажды в длинной напыщенной речи он заявил: «Освободите нас (Фэнов Рок-н-Ролла) От Нэнси Спанджен, Зацикленных на Героине - Дырках, Которые Цепляются за Наши Величайшие Рок-Группы И Высасывают Их Мозги …» Коуп, как все остальные, предполагал, что именно он точно знал, в чём дело; это была также скорее женоненавистническая атака со стороны в других обстоятельствах лицемерного феминиста Коупа, который впоследствии сказал о Кортни в британском журнале «Select»: «Ей нужна стрельба, и я её застрелю».

[Курт снова улыбается! © Чарлз Питерсон]

    Кобэйны также чувствовали себя под огнём из-за запланированной биографии «Нирваны» двух британских писательниц, Виктории Кларк и Бритт Коллинз. Курт и Кортни утверждают, что Кларк и Коллинз давали интервьюируемым понять, что они работают при одобрении группы, утверждая, что спали с Дэйвом или Куртом, и даже брали интервью у Джеймса Морланда, первого мужа Кортни (брак продолжался считанные дни); по их мнению, книга формировалась как оправдание за дешёвую атаку на Кортни. «Gold Mountain» попыталась поставить крест на книге, разослав письмо потенциальным интервьюерам с просьбой не говорить с Кларк или Коллинз. По сообщению «Gold Mountain», этой паре, по-видимому, не удалось официально взять интервью у кого-то, даже отдалённо связанного с группой.
    Кларк на самом деле извлекла некоторую выгоду в СМИ из-за сообщений с угрозами, которые, по её словам, Курт и Кортни оставили на её автоответчике в конце октября. Кларк сказала, что первые звонки поступили однажды поздно ночью от Кортни, но они были сравнительно вежливыми по сравнению со звонками Курта. На следующую ночь он начал сообщение, потом превысил двухминутный лимит машины и перезвонил - девять раз. «Если в этой книге выйдет то, что причинит боль моей жене, я к чёртовой матери причиню боль тебе, - сказал Курт, и его голос был, как эвфемистически выразился «Select», «усталым, сбивчивым, очень расстроенным». - Я люблю, когда меня трахают, я люблю, когда меня шантажируют, я дам тебе всё, что ты хочешь, я прошу тебя. Я на коленях, и мой рот широко открыт. Ты абсолютно нихрена не соображаешь, что делаешь …»
    Курт постоянно называл этих двух писательниц «паразитирующими маленькими сучками», добавив: «На данный момент мне плевать, что мои угрозы тебе записываются. Я полагаю, что мог бы выбросить несколько сотен тысяч долларов, чтобы вас замочить, но, возможно, сперва я попробую законный путь».
    «New Your Times» процитировала слова Дэнни Голдберга из «Gold Mountain»: «Курт абсолютно отрицает намёк на то, что он или любой другой член группы совершали такие телефонные звонки».
    «По моему мнению, это или шутка, которую кто-то сыграл с этими женщинами, - добавил Голдберг, - или это - то, что они выдумывают, чтобы опубликовать несанкционированную биографию».
    Курт, однако, не отрицает, что на плёнках именно его голос. Он звучал убийственно, говорит он, «потому что я хочу их убить». По-настоящему страшно смотреть на его лицо - играющие желваки, помутневшие глаза - каждому понятно, что он на самом деле имеет в виду.
    «Понятно, я могу очень многое потерять прямо сейчас, поэтому я бы не смог это сделать, - говорит он. - Но у меня есть вся жизнь. Если я когда-либо окажусь обездоленным и потеряю свою семью, то я, не раздумывая, буду мстить людям, которые пытаются действовать мне на нервы. Я всегда был на это способен. Я пытался убить людей и раньше в приступе гнева, когда я ввязывался в драку с людьми. Это – определённо, недостаток, мягко говоря, но я очень отрицательно отношусь к людям, благодаря которым с людьми случаются излишне отрицательные вещи без причины.

[Курт на концерте в Вашингтонском Университете в Беллингеме в начале октября, на разогреве у «Mudhoney». ©Чарлз Питерсон)]

[Крис на концерте в Беллингеме. ©Чарлз Питерсон)]


    «Мне не нравятся люди, действующие на нервы моей семье и продолжающие традицию лжи и клеветы, - продолжает он. - Я этого не заслуживаю. Никто этого не заслуживает. Мы были козлами отпущения в большей степени, чем любая чёртова группа, которую я могу вспомнить в истории рока, насколько я знаю. Люди действуют нам на нервы, и они хотят грязи, и они хотят врать о нас, и я просто этого не понимаю. Я действительно никогда не пытался делать что-то скандальное в своей жизни. Когда люди излишне действуют мне на нервы, я просто не могу не хотеть избить их до смерти».
    Несомненно жуткие плёнки с автоответчика показывают, что несмотря на большое счастье, которое он получил благодаря своей жене и ребёнку, Курт по-прежнему таит в себе тёмный и, по-видимому, бездонный источник гнева и отчуждения. Не то чтобы Курт - законченный пацифист. Он говорит, что, когда он жил с Шиллингерами, он ввязался в драку с парнем, который привязался к нему на вечеринке. «Я взял палку и начал его бить и не мог остановиться, - говорит он. - Это было отвратительно. Это было очень страшным напоминанием о том, каким жестоким я могу быть, когда действительно хочу причинить кому-то боль. На самом деле это было хорошо, я на самом деле смеялся над этим». Его жертва получила сотрясение мозга и впала в краткую кому. «Я был очень расстроен из-за этого позже, в течение долгого времени, - говорит Курт. - Особенно после того, как я увидел его, когда он выходил из больницы».
    Лицемерие телефонных звонков - половая дискриминация, даже женоненавистничество - глубоко разочаровывает. Когда Курт сетовал на половую дискриминацию и насилие, теперь это начинает казаться отчаянной попыткой подавить в себе что-то уродливое, а не просто стоять за правое дело. Это выглядит очень, очень плохо. «Мне всё равно, - говорит Курт. - Я - твёрдо верю в месть».
    Когда обнаружилось, что в то время Курт и Кортни всё ещё боролись за опеку над Фрэнсис, и что любая нелестная публикация о них могла бы поставить под угрозу судебное разбирательство, телефонные звонки действительно начинают иметь чуть больше смысла. Но только чуть больше. В целом, плёнки с автоответчика - наряду с защитой их  Куртом - демонстрируют очень возмутительную сторону Курта. «Прекрасно, - говорит он. - Мне всё равно. Я думаю, что в этом отношении моей психики я неуравновешен. Я бы не сомневался, и если я когда-нибудь увижу [Коллинз или Кларк] на публике, я из любой из них выбью нахрен всю дурь. Если им может сойти с рук причинение такого большого вреда мне и моей семье, то я могу находиться в тюрьме в течение нескольких месяцев за побои. Мне действительно всё равно на данный момент».
    Несколько недель спустя Курт остыл. «Я никогда так не говорю, - заявил он. - Я впервые был таким злым, таким женоненавистническим и странным. Я просто хотел казаться таким экстремальным и слабоумным, насколько возможно, чтобы их напугать. Мне было наплевать, это именно такие вещи. Мне не стыдно, что я сказал всё это, потому что они - суки. Мужчины тоже могут быть суками».
Курт считает, что их тактика запугивания сработала, заставив Коллинз и Кларк от страха сделать их книгу менее резкой. Однако, как ни странно, в издательской индустрии ходили слухи, что именно небольшое юридическое давление от «Gold Mountain», возможно, заставило издателя «Hyperion Books» тихо отложить проект - но после того, как Коллинз и Кларк обнародовали плёнки с автоответчика, «Hyperion» не мог рассматриваться как отступивший под давлением. Как ни странно, на момент написания этой книги, та книга не попала в магазины США.

30 октября, спустя четыре года с того дня, как Курт в первый раз разбил гитару на скромной вечеринке в общаге в Колледже Вечнозелёного Штата, группа сыграла почти аншлаговый концерт на пятьдесят тысяч мест на «Velez Sarsfield Stadium» в Буэнос-Айресе, в Аргентине. Они почти не репетировали, их энтузиазм был на нуле, и они играли ужасно. Они делали это за деньги, и это было видно. Они поклялись никогда больше не повторять эту ошибку.
Частью договорённости было то, что «Нирвана» могла выбирать исполнителя себе на разогрев. Они выступали с  «Calamity Jane», практически неизвестной женской группой из Портленда, штат Орегон. Подавляющее большинство мужчин в толпе ненавидело их. С места на самом высоком ярусе в дальнем конце стадиона Курт с отвращением смотрел как в течение минуты практически вся толпа скандировала группе  «Puta madre!» и бросала зажигалки, пивные банки, комья грязи, монеты и всё то, что можно было найти на сцене. «Это была самая большая демонстрация половой дискриминации, которую я когда-либо видел за один раз», - говорит Курт.
    Крис знал, что собирается сделать Курт, и попытался его успокоить. Но Курт решил саботировать концерт. Первое, что они сыграли, это импровизированный джэм, превращающийся в пятнадцатиминутный фидбэк-фест от Курта, с короткими перерывами, когда он останавливался, осуждающе глядя на толпу. Между песнями Курт дразнил толпу, начиная играть «Teen Spirit», а потом останавливаясь. После этого формального концерта они сыграли полную версию «Endless, Nameless». «Это было очень сильно, - говорит Курт. - Там было столько эмоций, и фидбэк с моей гитары был просто отличным. Я управлял им лучше, чем когда-либо. Это был действительно большой опыт. Это было очень весело». Они так и не сыграли «Teen Spirit».

[Джэм Курта с «Mudhoney» на концерте в начале октября в Кафе «Crocodile» в Сиэтле. Вокалист Марк Арм отправляется в плавание. ©Чарлз Питерсон)]


                ***

    Видео «In Bloom» попало на MTV в конце ноября, примерно через месяц после того, как оно было снято. Сначала у Курта была идея для другого фильма, на сей раз сюрреалистической сказки о маленькой девочке, которая родилась в семье Ку-клукс-клана и однажды она понимает, какие злые её родители. Как и сорвавшаяся идея «Lithium», это было слишком претенциозно, поэтому Курт придумал идею спародировать выступление на разнообразных телепрограммах а-ля «Шоу Эда Салливана» начала шестидесятых, которые по существу были зарёй рок-видео. Он попросил, чтобы Кевин Кёрслэйк нашел подлинные камеры с того периода. Кёрслэйк откопал несколько старых кинескопов для съёмки видео.
    Спонтанность была главным, и никакого сценария не было. Курт стремился сделать его попроще. «Вот как всё должно происходить, - говорит Курт. - Просто делаешь всё, что можешь, вместо какого-то длинного, продолжительного сценария, действуешь и осуществляешь перемещение». Эта философия переместилась в создание следующего альбома группы. В отличие от большинства видеосъёмок, даже самых низкобюджетных, они делали прогон песни всего пять раз. Несмотря на ощущение, что они выступают перед огромной аудиторией в телестудии, в скромном павильоне было всего несколько человек.

[Дэйв в «Crocodile». (©Чарлз Питерсон)]

    В роли ведущего программы - Даг Левелин, постсудебный интервьюер «Народного Суда» (по совпадению, первой работой Левелина была работа на «Шоу Эда Салливана»).
    Они нарядились в нелепые костюмы в стиле «Beach-Boys», хотя Курт предусмотрительно принёс несколько платьев для себя и группы, на всякий случай. Крис по такому случаю подстригся, и ему это так понравилось, что он так и остался. Из-за очков, которые надел Курт, он выглядел глупо. Они также сделали его очень похожим на своего отца в его возрасте.
    Кадры с гиперактивными ребятами в зале делали их похожими на уродов-конформистов - они настолько «нормальны», что странные. Широкие мэйнстрим-массы, наоборот, выглядят странными по сравнению с группой, а не наоборот. Это - настоящий скачок по сравнению с видео «Teen Spirit», где зрителями были ровесники группы, и они даже дошли до того, чтобы танцевать и смешиваться с группой. В «In Bloom» публика отделена от группы не только пространством, но также и временем.
    Конечно, дети в той публике начала шестидесятых сегодня стали бы родившимися во время демографического взрыва. Идея «Зрители – уроды», говорит Курт, «была своего рода атакой на то, во что превратились те ребята. Я уверен, что большинство их превратилось в яппи. Это была своего рода шпилька их поколению, целому поколению «Rolling Stone». В то время с этими ребятами было всё в порядке - они были совершенно невинными и увлекались рок-н-роллом. Теперь они управляют СМИ и корпорациями, и они штампуют то же самое дерьмо, которое они обычно презирали. По-прежнему существуют Фабианы и «Monkees», но, по крайней мере, у «Monkees» были хорошие песни, в отличие от «New Kids on the Block»».
    Видео высмеивает идею производства поп- идолов вроде Фабиана и «Monkees»; это был также иронический комментарий по поводу того факта, что «Нирвана» достигла подобного статуса. «Эти трое прекрасных молодых людей из Сиэтла, - объявляет ведущий, - во всех отношениях хорошие и приличные парни». Прилизанные волосы, старомодные костюмы и скованные, сдержанные движения группы подчёркивали нелепость понятия безупречных поп-идолов и бескомпромиссных моральных принципов, которым они, как ожидалось, будут соответствовать. Надев платья и испортив выступление, они буквально громят эту идею. «Давайте послушаем этих троих приятных, порядочных, аккуратных молодых людей! - говорит аудитории Левелин в конце клипа. - Мне действительно трудно выразить словами всё то хорошее, что можно о них сказать!»
    Юмор клипа был также весьма стратегически важным. Благодаря всем слухам о группе за предыдущий год немного смеха было просто хорошим пиаром. «Я просто так устал за последний год от людей, относящихся к нам так серьёзно, и настолько интересующихся тем, что мы делаем и что мы говорим, что я хотел послать их и показать им, что у нас есть и юморные черты, - говорит Курт. - Они были там всегда, но много людей неправильно их истолковало, не понимало её».
    Первоначальный план состоял в том, чтобы сначала послать на «MTV» кадры с пронизывающим лейтмотивом поп-идола шестидесятых. Изюминка состояла в том, что когда камера приблизилась для крупного плана во время гитарного соло Курта - вместо гитары, съёмка всё время показывает кивающую голову Курта, только для того, чтобы снять гитару как раз когда соло заканчивается. После того, как эта версия крутилась некоторое время, они запланировали выпустить версию, где группа в середине переодевается в платья, что стало бы приятным сюрпризом.
К сожалению, «альтернативное» шоу «MTV» «120 Minutes» настаивало на дебюте видео, а Курт сомневался, что они поймут юмор версии с поп-идолом, поэтому они выбрали третью версию, с платьями и разрушением, тем самым убив хохму (запланированная первая версия так никогда и не вышла в эфир).
15 декабря был выпущен «Incesticide». Со времён сессий «Nevermind» группа планировала выпустить сборный альбом живых треков, обратных сторон пластинок и избранных песен с демо Кровера, в основном, чтобы ударить по бутлегерам и дать фэнам хорошее звуковое качество за меньшие деньги, чем запросит бутлегер. Потом «Sub Pop» объявилаи, что они тоже запланировали альбом раритетов «Нирваны». С типичной для «Sub Pop» откровенностью его рабочим названием стало «Cash Cow» («Дойная Корова»). Два раритетных альбома «Нирваны» - это было чересчур, и объединение материала составило бы полный сборник, поэтому Гэри Джёрш заключил сделку с «Sub Pop». Таким образом, группа имела бы больше контроля над конечным продуктом - от музыки до иллюстраций - и дистрибьюция была бы гораздо лучше, чем та, что могла бы организовать «Sub Pop».
Альбом демонстрирует крайности, через которые прошла группа; от скрежещущей, почти лишённой мелодии цепочки риффов под названием «Aero Zeppelin» до полностью понятного попа «Sliver», от саунда, похожего на «Gang of Four» в «Hairspray Queen» до кавера «Devo» «Turnaround», сборник содержит все элементы саунда «Нирваны». Здесь есть всё - синтезируемый «Нирваной» хард-рок семидесятых, панк-поп, новая волна, например, как «Devo» и «Knack», и то, что Курт называет «новой волной» («Butthole Surfers», «Saccharine Trust», «Big Black») и т.д., в уникальный голос. «Это действительно объясняет, какой группой мы были, когда мы только начинали - явный плагиат «Gang of Four» и «Scratch Acid»»,-  говорит Курт.
Последний трек, мощный «Aneurysm», демонстрирует, как сокрушительные удары Дэйва помогли превратить «Нирвану» из интересной независимой группы в рок-н-ролльную группу мирового класса. Трек также указывает путь к более экспериментальным элементам следующего альбома.
И «Turnaround», и каверы «Vaselines» «Son of a Gun» и «Molly's Lips»  передавались на радиошоу Джона Пила на «BBC-1» в октябре 1990 года. Все три были включены в «Hormoaning», пользующийся большим спросом в Японии и Австралии - только EP, выпущенный, чтобы совпасть с началом тура по этим странам 1992 года. «Stain» была взята с EP «Blew», а «Been a Son», («New Wave) Polly» и «Aneurysm» - с сессии 1991 года для шоу Марка Гудиера на «BBC» (лучшая версия «Aneurysm», записанная звукорежиссером «Нирваны» Крэйгом Монтгомери, вышла на «Hormoaning» и как дополнительный трек на CD-сингле «Teen Spirit»).
Обложка, выполненная Куртом, невероятно откровенна. На ней дефективный ребенок цепляется за скелетообразные фигуры родителей, которые, кажется, игнорируют ребенка. Он с тоской смотрит на цветы. Это маки. Обычно Курт отрицает, что картины имеют какое-то значение. «Это просто образ, который я придумал», - говорит он. Маки, говорит он, были с открытки, которая просто лежала у него на полу.
Картина хорошо соответствует компетентной оценке друга Курта Дилана Карлсона главной темы картин Курта: «Невинность и подлинное видение, окружённое жестокой и равнодушной вселенной. Художники, непрерывно пытаются извлечь красоту из мира и не могут, потому что отрицают блаженные отношения с миром». Немного академично, но прямо в точку.
Первоначальная аннотация Курта на конверте пластинки включала град упрёков в сильных выражениях в адрес Линн Хёршберг, но руководство на «Geffen» / «DGC» посчитало их «довольно жёсткими» и попросило его смягчить их. «Я просто разозлился на «Vanity Fair» и жульничество СМИ, - объясняет Курт. - Это было очень негативно, хотя это было очень правдиво. Это шло прямо из моего сердца, и я действительно это чувствовал и всё ещё чувствую. Любой, кто бы вспомнил это, увидел бы жалобу. Ни у кого нет достаточного сочувствия для меня или Кортни, чтобы на время забыть об этом и понять, что это должна быть обоснованная жалоба».
Примечания типичны для двойственной натуры Курта. Они начинаются в праздничном режиме, создавая рекламу таким любимым группам, как «Raincoats», в пространной истории, затем «Shonen Knife», «Vaselines», «Sonic Youth», «Mudhoney», «Breeders», «Jad Fair», «Fits of Depression» и т.д. Тон меняется, когда Курт начинает краткую защиту Кортни, «высший пример достоинства, этики и честности». Вскоре он посылает «большое «идите нахрен» тем из вас, кто имеет наглость утверждать, что я настолько наивен и глуп, что позволил бы использовать себя в чьих-то интересах и манипулировать собой» и заявляет гомофобам, расистам и женофобам в своей аудитории, чтобы те «оставили нас в покое к чёртовой матери!».
    В дополнение к граду упрёков своему поколению в «Smells Like Teen Spirit» и комментариям практически в каждом интервью, котором он давал, это послание, казалось, укрепило репутацию Курта как человека, который испытывал почти безграничное презрение к своей собственной аудитории. «Ему нужен новый пиар-образ, - говорит Кортни о Курте. - Как будто бы он сноб и слишком хорош для всех. Если бы я была ребёнком, то потратила бы свои двадцать долларов на «Alice in Chains» и «Chili Peppers», потому что им нравлюсь я - для Курта я недостаточно хороша».
Конечно, «Incesticide» - не полная антология не-LP-материалов «Нирваны». Не вошли в альбом превосходная «Token Eastern Song», купюра с сессий «Blew», потрясающий кавер «Wipers», «D-7», которая завершала «Hormoaning», «Even in His Youth», кавер «Velvet Underground» «Here She Comes Now», сделанный для студии «Community», остальные два трека с демо Кровера, «Pen Cap Chew» и «If You Must» и обратная сторона «Lithium» «Curmudgeon», не говоря уже о нескольких живых треках, записанных на шоу на Хэллоуин 1991 года в «Paramount» в Сиэтле.
Поскольку видео «In Bloom» всё ещё было на «MTV», и возможность выгорания «Нирваны» была вполне реальна –«Nevermind» был там пятнадцать месяцев к тому моменту – «Geffen» / «DGC» предпочли не проталкивать «Incesticide», просто позволив фэнам открыть его для себя. Неопределённые планы относительно сингла и видео «Sliver» были отложены, и на них был поставлен крест. В следующем феврале альбом стал золотым.
Тем временем, рекламной машине «Нирваны» «Gold Mountain» удалось опубликовать статью в журнале «Spin», белое и пушистое интервью с Куртом и Кортни Джонатана Поунмэна с «Sub Pop», в котором забыли сообщить, что у Поунмэна была существенная финансовая доля в последнем релизе предмета его разговора (в качестве последнего остатка выкупной сделки «Sub Pop» делала монтаж «Incesticide»). Конечно, истинный смысл статьи заключался в фотографии на обложке. Хотя заголовок возвещал: ««Нирвана»: Артист Года», на обложке был сильно заретушированный семейный портрет Кобэйнов, где мама и папа гордо прижимали к себе совершенно нормально выглядящего ребёнка. Она была направлена непосредственно на органы опеки.
Популярность беззаботного видео «In Bloom», возможно, появилась не в самое лучшее время для снятия остроты противоречий вокруг Курта и Кортни. Газеты по всей стране сообщили, что 29 декабря Кортни подала иск по поводу утечки ее медицинской документации к «L.A. Weelky». Многие газеты сообщили, что она просто предъявляла иск к больнице «Sedars-Sinai» за публикацию документов, но согласно опубликованному отчету в «L. A. Times», в иске также упоминалось имя врача Кортни, и в нём было заявлено о медицинском мошенничестве и небрежности, вмешательстве в частную жизнь, неправомерном раскрытии медицинской информации и небрежном и намеренном причинении эмоционального расстройства. Иск был урегулирован без суда в апреле 1993 года.
Общественность не знала этого, но сражение за свободную и беспрепятственную опеку над Фрэнсис всё ещё бушевало. Фрэнсис теперь жила с Куртом и Кортни, но супругам приходилось регулярно сдавать анализы мочи, и социальный работник должен был периодически их проверять, чтобы убедиться, что они воспитывают своего ребенка приемлемым способом.
Курт говорит, что они с Кортни потратили миллион долларов в 1992 году - 80 000 $ пошли на личные расходы, 380 000 $ пошли на налоги; они также купили сравнительно скромный дом за 300 000 $. «Остальное было из-за Линн Хёршберг, - говорит он, ссылаясь на счета на адвокатов, которые они накопили в своих усилиях сохранить Фрэнсис и защитить своё имя. - Эта сука должна мне кое-что».


[Курт на сцене на «Seattle Center Arena». ©Чарлз Питерсон)]



ГЛАВА X
ЭТО - ГНЕВ, ЭТО - СМЕРТЬ, И АБСОЛЮТНОЕ ПОЛНОЕ БЛАЖЕНСТВО

    После всего, что произошло, было не удивительно услышать, что Курт обнаружил, что быть профессиональным рок-музыкантом - это не совсем то, что он себе представлял ещё тогда, когда он бренчал свои неумелые панк-рок-песни в полном одиночестве в своей спальне в Абердине. «Это стало работой, нравится ли мне это или нет, - говорит он. - Это то, что я люблю делать и всегда хотел бы делать, но я должен быть честным - мне не нравится это так же сильно, как бывало, когда я репетировал каждую ночь, представляя, на что это может быть похоже. Это совсем было не похоже на то, чем это было в первые два года фактического выступления перед небольшим количеством людей, загрузкой в фургон и поездками на рок-концерт, чтобы на самом деле играть. Привилегия, которую просто невозможно воспроизвести после того, как делаешь это десять лет. Того же самого чувства нет».
    «Я удивлён, что меня это до сих пор так волнует, - продолжает он. - Иногда я просто поражаюсь, что я могу так наслаждаться, когда у нас очень хороший концерт. Я чувствую себя очень хорошо и свободно, на самом деле не важно, присутствует на нём толпа или нет. Я вообще не сужу по этому, потому что обычно толпа одна и та же, куда бы мы не пришли. Это обычно связано с моим настроением - если я чувствую себя раскованным и на самом деле хочу играть, это просто происходит в то время суток, когда я хотел бы играть, если мне не нужно играть концерт, потом он обычно проходит очень хорошо, и я очень это ценю».
    Что приходит в голову Курту, когда он выступает на сцене? «Это - просто смесь всех эмоций, которые я когда-либо испытывал, - говорит он. - Это - гнев, это - смерть, и абсолютное полное блаженство, столь же счастливое, как когда я был беззаботным ребёнком, бегающим кидать камни в полицейских. Вот и всё. Каждая песня ощущается по-разному».
Поэтому вся эта вопящяя, молотящая и интенсивная, искаженная сила - не совсем то, чем кажется. «Люди видят такую энергию и кричат, люди считают это оскобождением от негатива, как будто мы должны вытащить это из нас, или мы кого-нибудь убьём, - говорит Дэйв. - Но я счастлив, когда играю эту музыку. Это делает меня по-настоящему счастливым. Возможно, когда мне было лет тринадцать или четырнадцать, я был зол на Спрингфилд, штат Вирджиния, и всё меня просто раздражало. Это просто развлечение - шуметь, и чем больше шума, тем забавнее. Поэтому чем больше шума у тебя будет, тем лучше ты себя чувствуешь».
Курт чувствует настоящую злость на сцене только тогда, когда плохо работают мониторы, что часто ускоряет разрушение инструментов или неожиданный уход со сцены. «Если мне не слышно себя, у меня не может быть хорошего концерта, - говорит он. - Я не могу это подделать. Я чувствую себя как дурак. Зрители не заслуживают того, чтобы видеть это, когда мне не слышно себя, потому что я не отдаю ей 100 процентов. Я не могу стоять и притворяться, что хорошо провожу время, когда это не так. Поэтому я чувствую, что обманываю зрителей, когда это происходит». Теперь группа может требовать и получить то, что они хотят в плане звуковой аппаратуры.
Несмотря на то, что он говорил раньше, Курт в курсе того, что из зала идут флюиды. «Много раз я делал всё автоматически, и я смотрел в зал и понимал, что они действительно получают удовольствие, и это делает меня счастливым, - говорит он. - Достаточно взгляда, чтобы увидеть, как прыгает сразу много людей. Определенно одна из единственных в своём роде вещей, которые наша группа ввела в рок-н-ролл, это собрать так много людей в одном месте, чтобы попрыгать».
    Есть причина, по которой группа пережила все испытания и бедствия, и в самой её основе - прочная связь между Куртом и Крисом. Так же, как заманчиво заключить отношения Курта и Кортни в стереотипные рамки, то же самое можно было сказать о Курте и Крисе. Безусловно, присутствуют элементы Матта и Джеффа – один, невысокий и чувствительный, и его большой, спокойный приятель. Крис обычно более уравновешен в деловых решениях. Именно Крис успокаивает Курта, когда его нервирует что-то от драчливого вышибалы до паршивого мониторного микса.
    Но они отлично дополняют друг друга. «Иногда Курт бывает тихим, а Крис шумным, а иногда Курт бывает шумным, а Крис - тем, кто пытается сохранять всё под контролем, - говорит Трэйси Мэрандер. - Это - почти инь и ян в некотором смысле».
    «Мы всегда достаточно уважали друг друга, чтобы заранее понимать, что раздражает друг друга, какие маленькие недостатки личности беспокоят друг друга, и пытаемся предотвратить их до того, как это превращается в драку, - говорит Курт. - Мы никогда не говорили друг другу язвительные слова. Это очень странно. Это не потому, что мы очень любим друг друга - мы думаем о друг друге как лицемеры, и есть вещи, которые, как я уверен, мы презираем друг в друге - но в этом нет никакого смысла. У нас просто есть эта общепринятая истина, что нет  никакого смысла драться друг с другом, потому что для пользы группы это бесполезная вещь».
    Единственное, на что жалуется Курт по поводу Криса - это то, что чувство юмора Криса заглушает его. «Он - очень забавный человек, - признаёт Курт. - Он очень умный почти по-дурацки - то, что он говорит, иногда настолько глупо, что это весело. Это заставляет меня смеяться. Но я чувствую, что он удерживает меня от того, чтобы приобщиться к этому чувству юмора и фактически способствует этому. Мне разрешают смеяться над вещами, которые он говорит, но по некоторым причинам, мне не разрешают быть забавным на том же уровне, что и он».
    С другой стороны, поскольку Курту уделяют столько внимания, просто справедливо, что Крис захватывает часть всеобщего внимания благодаря непринуждённому чувству юмора. «Да, - говорит Курт, - но это отстой -  когда тебе приходится быть рядом с кем-то, где нельзя быть собой на 100 процентов. Когда мы с Дэйвом вместе, и Криса нет рядом, это абсолютно весело. Мы просто разыгрываем друг друга, и это очень весело, и мне это нравится. Но когда мы все втроём собираемся вместе, Крис посередине, а мы с Дэйвом по бокам, я отвечаю на все серьёзные вопросы, а Крис отпускает всякие подобострастные комментарии и забавные вещи. А Дэйв находится между нами обоими. Непонятно, где он находится».
    Но, конечно, Курт обычно слишком застенчив, чтобы быть забавным в больших группах людей. «Все знают, что если Курт улыбается, его улыбка озаряет чёртову комнату, потому что он обычно этого не делает, - говорит Дэйв. - Я не знаю, действительно ли он расстроен или всегда ли он расстроен, или он просто не знает, как быть счастливым. Когда мы стреляли из пневматических ружей на заднем дворе, или кидались камнями в машины с крыши дома, или стреляли из окон по зданию лотереи из пневматического ружья, когда мы пытались бросить курить, и нам было нечего делать, вы бы увидели смеющегося, забавного, хохочущего Курта, играющего роль, которую многие люди не видят».
Большинство людей никогда не видело эту сторону Курта, помимо видео «In Bloom» или, возможно, нескольких избранных эпизодов из фильма «1991: Год Панк-Прорыва». «Многие люди думают, что он всегда – «тихий, озлобленный, сердитый, смущенный» маленький эльф, но он не такой, - говорит Дэйв. - Я даже не знаю его так хорошо, и я знаю так много».
    Курт не единственный, кто чувствует себя подавленным. «В первый год моего пребывания в группе для меня вообще не было причин находиться на интервью, - говорит Дэйв. - Крис очень политически мотивирован и очень ярок. Ему есть что сказать, хотя у него иногда случаются судороги мозга, и он не может выразить то, что он хочет сказать. Он действительно был королём интервью, а у Курта всегда были заумные вспышки остроумия. А я был как пресс-папье».
Хотя Дэйв намного более социально адаптирован к группе, чем любой другой ударник, который когда-либо в ней был, тем не менее, «Нирвана» - точно не Три Мушкетёра, один за всех и все за одного. «Крис и Курт не похожи на тех людей, которых я встречал раньше, - говорит Дэйв. - Их трудно понимать, и трудно на самом деле чувствовать, что ты с ними ладишь, типа, ты можешь на самом деле сесть и поговорить с ними. С некоторыми людьми сразу же можно найти общий язык и говорить о чём угодно. С Крисом и Куртом я всегда чувствовал, что очень отличаюсь от них. Они давно знают друг друга, и у них что-то вроде одного и того же чувства юмора. Только недавно - да и то с большим трудом - я почувствовал, что на самом деле знаю их больше, и на самом деле почувствовал, что я в группе».
«Я больше не чувствую себя новичком, но я действительно не знаю, чувствую ли я себя необходимым группе, - продолжает Дэйв. - Ты присоединяешься к группе, у которой до этого было пять ударников - ты также мог бы быть на почасовой зарплате».
«Это было несколько странно - и по-прежнему тоже, - говорит он. - Это странно, потому что я всегда чувствовал себя невостребованным. Если бы они устали от того, что я нахожусь в группе, то они могли бы всегда найти другого ударника, поэтому у меня это всегда было в глубине моего подсознания. Это понятно - я не думаю, что барабаны в группе имеют такое значение, что стиль одного человека действительно имел бы значение. Ударник вроде Дэйла Кровера, можно сказать, когда Дэйл играет в «Нирване», потому что он - лучший ударник в мире. Я всегда думал, когда что-то не получалось, что они всегда могут взять Дэйла».
«Это не конец света, но у меня никогда не было чувства реальной безопасности».
«Играть с Крисом и Куртом очень здорово, и у нас действительно есть то, чего больше ни у кого нет, и я это понимаю, - говорит Дэйв. - Когда я говорю, что они могли бы взять любого другого ударника, это правда, но между нами троими есть взаимопонимание. Я очень не хочу льстить себе, говоря, что группа без меня была бы не такой, но в глубине души я знаю, что это правда - она была бы другой. Несомненно, кто-то ещё мог бы играть тот материал, что играю я, и кто-то мог бы играть так же сильно, как играю я. Любой мог бы сделать то же, что и я - это нетрудно, но есть взаимопонимание, которая иногда включается».
«С Крисом и Куртом на самом деле никогда нет никакой уверенности, - говорит Дэйв. - Никогда не бывает такого: «Вау, это было здорово!» Это типа, ты просто делаешь это». С другой стороны, он чувствует, что часть магии их сотрудничества заключается именно в том факте, что они не очень хорошо общаются друг с другом. «Никто на самом деле ничего не говорит, - говорит он, - поэтому, когда мы пишем песню, аранжировка просто складывается - это не очень осознанно. Мы не решаем: «Здесь нам нужен проигрыш». Это просто случайность».

Успеху способствовали все трое по отдельности до известной степени. «Мы хорошо ладим, мы втроём, и время от времени мы типа друзья-приятели, но всегда не слишком, - говорит Дэйв. - Мы с Куртом обычно проводили друг с другом каждую минуту. Мы стали очень близки, насколько это возможно, я предполагаю, когда мы жили в Олимпии. Потом после этого, мы снова несколько отдалились. Всё становится ненормальным, и ты типа хочешь убежать от всего этого».
Каково это - быть знаменитым? «Единственное, о чём я могу думать, это паранойя - она заставляет тебя чувствовать себя так, будто бы кто-то следит за тобой, - говорит Курт. - Это на самом деле не так трудно, как я думал - или так же трудно, как это кажется сначала. Я обычно обижался на людей, за то, что они меня узнавали. Я их обвинял. «Нахрен вы на меня смотрите. Какого чёрта вы смотрите?» Нельзя винить их за то, что они смотрят. Но это раздражает».
Однако, несмотря на его откровенное отвращение к славе, Курт теперь хочет попытаться с этим справиться. «Не то, чтобы она мне нравится больше, просто я знакомлюсь с ней, - говорит он. - Я знаю, как реагировать, когда люди смотрят на меня. Я не чувствую себя таким же параноиком, как раньше. Я мог бы, вероятно, научиться жить с тем, чтобы быть знаменитым. Это не значит, что я сдался, и мне на самом деле это нравится, я просто лучше к ней отношусь, чем раньше».
Хотя Крис и Дэйв делают это всё время, показываться на публике - это несколько иное дело для Курта. Поскольку он - лидер группы, поскольку он нелюдимый, из-за наркотиков и из-за жуткой мистики вокруг его музыки, узнавание Курта, даже в Сиэтле - это притча во языцех. Он учится, как иметь дело с тем, что на него глазеют.
    «Почти всё время я буду улыбаться и дам им знать, что я понимаю, что они меня узнали, потому что я сделал бы то же самое, если бы я узнал звезду, - говорит он. - Если они продолжают смотреть, и становятся надоедливыми или если они хихикают или что-то вроде того, я неодобрительно смотрю на них или спрашиваю их, в чём проблема, или высказываю своё недовольство по этому поводу. Много раз люди просто смеялись мне в лицо, когда узнавали меня. Я не мог в это поверить. Теперь я могу это понять. Типа саркастически – «Посмотрите на этого чёртова идиота! Это - он! Ха-ха!» Это - люди, с которыми мне очень нравится иметь дело, потому что я подхожу прямо к ним и начинаю засыпать их вопросами, типа, в чём проблема. Они просто поражаются, потому что они думают обо мне как о ком-то, кто не высказал бы им недовоольство, а когда я это делаю, они замолкают, их бросает в краску, и иногда они убегают.
    Люди ожидают, что знаменитости занимаются постоянной поставкой хорошего настроения, то, что, кажется, редко делает Курт. Это может привести к несколько неловким ситуациям. «Большинство людей думает, что если я смотрю на них и не улыбаюсь, то я злюсь, поэтому я изменяю себе, когда делаю вид, что наслаждаюсь, - говорит Курт. - Я обычно наслаждаюсь. Я почти никогда больше не нахожусь в депрессии, поэтому гораздо проще быть способным это сделать».
Курту также приходится бороться с другим восприятием. У рок-звёзд просто не может быть хронических проблем со здоровьем. Многие полагали, что проблема Курта с желудком была просто «проблемой с желудком» - эвфемизм для склонности к героину (и иногда так и было). Но он действительно испытывает сильную хроническую боль в желудке. «Я видел это, я был там, - говорит Крис. - Я был там, когда он переживал свои главные эпизоды, и это ужасно, потому что ничего нельзя сделать».

[©Чарлз Питерсон)]

Курт показывался многочисленным специалистам из-за своего желудка - девяти только в первой половине 1993 года - которые остаются в недоумении, в чём может быть его проблема. Язвы были исключены. Последняя теория состоит в том, что изгиб в позвоночнике Курта из-за его сколиоза зажимает нерв, который ведёт к его желудку. Помимо полученных из опиатов анальгетиков, единственное эффективное средство, которое нашел Курт, это выступать на сцене, когда сильный всплеск эндорфина уничтожает боль.
Как ни странно, состояние Курта может иметь некоторое отношение к его отчаянному воплю. Или наоборот. Когда его просят точно определить источник боли, он указывает на место чуть ниже его грудины - также это как раз то место, где, по его словам, возникает его крик.
    «Много раз я сидел и ел, и у меня была сильная боль, и никто даже не понимает этого, - говорит Курт. - Я так устал на это жаловаться. В туре больно так часто, что у меня нет никакого выбора, кроме как заниматься своим делом. После концерта я должен пытаться заставить себя поесть. Я сижу в своем гостиничном номере, заставляя себя есть, завтракаю и пью воду, и сгибаюсь пополам, и меня рвёт. В самый разгар европейского тура, я помню, как говорил, что больше никогда не отправлюсь в тур, пока не улажу это, потому что я хотел покончить с собой. Я хотел прострелить себе голову к чертям, я так устал от этого. Так жить нельзя. Это превратило меня в нервного урода. Мне было хреново в психологическом отношении. У меня было много умственных проблем, потому что у меня была хроническая боль каждый день».
    Героин был единственным способом уничтожить боль, хотя Курт впоследствии нашёл легальное и относительно безопасное средство от своей болезни - бупренекс, слабый синтетический опиат, который он вкалывал прямо себе в желудок во время приступа. Часто он ходил неделю, не прибегая к этому препарату, но когда он делал что-то вызывающее стресс, например, играл концерт или снимал видео, он принимал его несколько раз день.     Недавно врач диагностировал его боль в желудке как следствие защемления нерва в его позвоночнике, вызванного его сколиозом. Физиотерапия, которую он проходит для своей спины, кажется, работает, и Курт говорит, что он рад, что больше не зависит от химических препаратов для своего здоровья. В настоящее время он ест здоровую пищу и даже делает отжимания и качает пресс перед сном. Он на самом деле снова с нетерпением ждёт гастролей.
    Ещё один камень преткновения для Курта - общественное восприятие, что он - хилый, пассивный человек, который имеет смутное представление о том, что он делает. «В дополнение ко всему остальному он - настоящий гений в том понимании, каким должен быть рок-артист, - говорит Дэнни Голдберг из «Gold Mountain». - Это не то, о чем он не думал». Голдберг рассказывает историю о том, как Курт был на просмотре записи на «MTV» в январе 1992 года, в то время как он и Кортни неумеренно употребляли героин.
    «Курт просто никакой, и он выглядит ужасно, и он говорит: «Я хочу это пересмотреть», - вспоминает он. - И воспроизводят примерно пятнадцать раных дублей четырех или пяти разных песен. Он просто сидел там и говорил: «Это плохо». «Это плохо», «Эту можно вставить в «Год в Роке», но я не хочу, чтобы она находилась там постоянно». «Вот эту вставьте в «120 Minutes». Только я хочу, чтобы через неделю её повторили». Он едва мог ходить по комнате, но всё это были совершенно правильные решения, и было не похоже, чтобы чьё-то другое мнение имело значение.     Когда дело доходит до профессионального продукта, каким является «Нирвана», он принимает все эти решения, и он принимает их из недр грандиозного сознания».
Курт также умеет справляться с публичностью. Все хоть когда-нибудь были за кулисами на благотворительном концерте «Рок за Выбор» в Лос-Анджелесе; там был Перри Фаррелл, там был даже Экс Роуз. В переполненном коридоре Курт намекнул Дэнни Голдбергу, что журналисты задавали группе много политических вопросов и не замечали чувства юмора группы. Курт выяснил, что они были вызваны определенным параграфом в биографии группы и спросил Голдберга, нельзя ли его удалить. Голдберг был очень впечатлен. «У меня никогда не было артиста - или менеджера, или публициста - улавливаюшего в течение месяца влияние биографии на типы задаваемых вопросов, а потом понимающего, как отредактировать её, чтобы сместить её чуть иначе», - говорит он, удивляясь.
Голдберг сравнивает смекалку Курта со смекалкой Джона Леннона, вспоминая знаменитое интервью «Rolling Stone» 1970 года с Ленноном, в котором он признавался в таких вещах, как, например, тот факт, что «Beatles» всегда следили за тем, чтобы не выпустить альбом в то же время, что и «Stones». В то время фэны были шокированы такой сознательной манипуляцией, но, как говорит Голдберг, ««Beatles» не становятся случайно. И «Нирваной» тоже случайно не становятся».
    Сравнения с Джоном Ленноном неприятны Кобэйнам, только из-за того, что их делает Кортни. Она однажды приветствовала посетителя гостиничного номера Кобэйнов словами: «Ну, что, вы хотите видеть Йоко Оно? Приступим». После этого она сняла телефонную трубку, позвонила в «Gold Mountain» по делам «Нирваны» и резко раскритиковала какого-то несчастного, который был на другом конце линии.
    «Иногда Курт просто не хочет говорить, поэтому он заставляет её говорить за него, - говорит Голдберг. - Когда Кортни делает это, то потому, что он попросил её это сделать. Это - ужасная ошибка, если кто-то думает, что она делает всё сама. Иногда он просто предпочёл бы не говорить, поэтому ему приходится звать её. Но мысль о том, то она могла бы заставиь его сделать то, что он не хочет делать, просто очень абсурдна. Нельзя заставить этого парня выпить стакан воды или пройтись по комнате, чтобы перевернуть кассету, или сделать то, что он не хочет делать. Он - один из самых упрямых людей, которых я когда-либо встречал в своей жизни. Иногда я думаю, что он просто просит её быть плохим парнем».
Многие задаются вопросом, почему Кортни вообще должна участвовать в коммерческих делах своего мужа. «Потому что я слишком ленив, чтобы иметь с этим дело, - отвечает Курт. - Я только наклонюсь и помогу им засунуть это в свою задницу. Я всё время обо всём забываю, и все этим пользуются. Если бы Кортни не прилагала все усилия, чтобы позаботиться обо всём, иногда даже не спрашивая меня - ясно, что я бы всё равно позволил ей это сделать - это главным образом на благо нашего ребенка, чтобы мы могли убедиться, что у нас есть немного денег на ближайшие десять лет. Я просто слишком ленив. Я решил несколько лет назад, что не буду иметь дело с деловой стороной этого. Теперь мне приходится. Здесь я становлюсь лучше. Я учусь у нее».
Голдберг ссылается на свой опыт публициста с «Led Zeppelin». Хотя Джимми Пэйдж был спокойным человеком, он управлял «Led Zeppelin» железной рукой - просто это была не его рука. Когда ему не нравилось то, что происходило, он просто намекал на это менеджеру Питеру Гранту, и Грант вопил так, как было нужно. «Я не говорю, что у Кортни такие же отношения, которые были у Питера и Джимми, - говорит Голдберг, - я просто говорю, что спокойные люди не обязательно пассивны».
Часто Кортни просто заботится о человеке, который является её мужем. «Если они на гастролях, и у него ужасная боль в желудке, и есть определенный вид еды, которая не вызывает желудочных болей, и они приходят куда-нибудь в гримёрку и такой еды там нет, и он скрючивается от боли, она закатывает сцену, - говорит Голдберг. - Но она не имеет никакого отношения к таким вещам, как к тому, кто продюсирует альбом или что там за песни, или гастролируют они или нет».
«Честно говоря, она не очень в этом участвует, - продолжает Голдберг. - Она просто очень заметная - её нельзя упустить из вида, когда она в комнате. Она шумная, и она убедительная, и она яркая».
Даже Курт признаёт, что его жена может иногда быть социально ответственной. «Она будет конфликтовать с людьми, даже когда нет никакого смысла в конфликте с ними, - говорит Курт. - Будет кто-то, кто явно является придурком-женофобом, но тебе приходится находиться рядом с этим человеком, потому что ты с ними работаешь в это время, и на самом деле ты вообще не понимаешь этого человека, ты знаешь, что они неисправимы, но она делает всё возможное, чтобы противостоять ему, и устраивает сцену всем этим людям, просто чтобы дать ему понять: «Не надо мне тут нести вообще чёртову чушь». Она вообще не влияет на этого человека. Но, тем не менее, это - её обязанность, делать такие вещи. Даже при том, что это ничего не улучшает, однако это должно быть сделано. Я просто оставлю человека в покое. Это - разница между ней и мною – она, безусловно, боец».
Естественно, Кортни набрасывается на грозного противника по бизнесу. «Я двадцать раз попрошу, чтобы моё руководство сделало для меня что-нибудь, - говорит Курт, - и, наконец, Кортни звонит и кричит на них, и до них наконец-то доходит. Они вешают трубку и говорят: «Вот сука!» Но дело делается». Конечно, вопрос в том, какой ценой.
Кортни чрезвычайно умна и не терпит дураков. Малейшая оплошность, даже в самой непринуждённой беседе часто вознаграждается убийственным комментарием - или хуже. Но Курт тоже не дурак. Он охотно признаёт, что бесцеремонный личный стиль его жены вредит значительно чаще, чем помогает. «Она совершенно оскорбительно ведёт себя по отношению к людям, и она даже не понимает этого, она обычно так говорит, - говорит Курт. - И много раз она делала слишком поспешные выводы. И это - её крах. Именно поэтому её не воспринимают всерьёз». Даже он признаёт, что они дерутся почти каждый день.
    Говорят, что если бы Кортни была мужчиной, её бы вообще не критиковали за крайнюю бесцеремонность и саркастические манеры. Но даже Курт соглашается, что она добилась бы успеха независимо от того, какого она пола. «Я напоминаю ей об этом почти каждый день, - говорит он с хитрой усмешкой, их последняя размолвка, вероятно, всё ещё свежа в его памяти. - Она признаёт это и очень старается, но у неё в голове такой химикат, который просто не позволит ей подумать, прежде чем она будет третировать людей. Хотя много раз кое-кто этого заслуживал».
Это - интересная ситуация для такого чувствительного человека, как Курт. «Ну, я не настолько чувствителен, как, вероятно, думает большинство людей, - говорит он, оправдываясь. - У неё есть так много положительных качеств, что это даже не имеет значения. Она уже становится намного лучше. Просто людям требуется много времени, чтобы поменять свои привычки. Единственный её недостаток - то, что она слишком быстро стартует».
Хотя между Кортни и другими членами группы всё ещё вспыхивает напряженность, всё явно улучшается. Многие говорят, что Кортни изменилась к лучшему, особенно после того, как родилась Фрэнсис. ‘Она явно стала человеком, который признает, что она неправа," говорит Курт. "Обычно требуется два или три примера прежде, чем она это признает, но она это делает. Она не настолько упряма’.
Фактор Кортни все еще преследует группу. Сохраняется мысль о том, что Кортни контролирует Курта, что она иссушает его талант, что она развалит группу. Назовём это Комплексом Далилы. Но она просто не настолько чудовище, какой недавние публикации её изображают. Курт не просто так говорил, ""Не верьте всему, что вы читаете." Но благодаря волновому эффекту статьи в Vanity Fair, стало все труднее изображать Кортни Лав какой угодно, но не ужасной, чтобы не казаться марионеткой или лгуньей. И хотя Кортни далеко не безупречна, очевидно, что сильная женофобия - причина атак на её характер.
Курт почти без оптимизма смотрит в будущее. «Что бы мы ни делали или как чисто мы бы ни проживали свою жизнь, мы не собираемся переживать её, потому что есть слишком много врагов, и мы угрожаем слишком многим людям, - говорит он. - Все хотят видеть нас мёртвыми. Мы могли бы продолжать жить, просто назло этим придуркам. Они уже потоптались по самому неприятному, нападая на мою семью, и это может продолжаться годами, но придёт время, когда я не больше не смогу иметь с этим дело, когда моя дочь будет уже достаточно взрослой, чтобы понимать то, что происходит. Ей будет уже двенадцать лет, и она начнёт читать всю эту старую прессу и спрашивать: «Эй, вы действительно принимали наркотики, когда я была ребёнком?» Будет трудно убедить её в том, что всё это неправда».
    «Произошли удивительные вещи, с которыми мне повезло, но одновременно есть очень много вещей, приносящих вред, - говорит Курт. - Я должен быть полностью реабилитирован, как и моё плохое настроение - сейчас, если всё бы было хорошо, я был бы гораздо счастливее, мой юмор начал бы больше проявляться».
    «Обычно я довольно забавный, всегда изо всех сил пытаюсь не терять оптимизма, но я снова скатился в плохое настроение. Я уверен, что это просто будет вопросом времени, потому что позитивные вещи - ребёнок и жена - это так здорово, они так запечатлены в моей жизни как позитивные вещи, с которыми мне повезло и за которые я благодарен, что если люди просто будут держать свои чёртовы языки за зубами и прекратят обвинения, через несколько лет, то со мной, вероятно, всё будет в порядке. Но я просто не вижу этому конца. Только вчера вышла ещё одна чёртова статья …».
    Дэйв более чем счастлив быть наименее заметным членом «Нирваны». Он даже не хочет больше давать интервью. «Во-первых, - говорит он, - потому что я слишком ленив, и во-вторых, потому что, почему все хотят знать то, что я должен сказать? И что здесь такого особенного? Это как «один-два-три-четыре», я играю на ударных, вот и всё. Я помещу своё лицо на альбом, пойду домой вечером и приберусь дома. Я просто хочу вести нормальную жизнь. Я не хочу быть ударником «Нирваны» всю оставшуюся жизнь, поэтому я затаился».
    «Это такое блаженство - играть в группе, и видеть, и делать всё, что мы сделали, и не платить цену, которую приходится платить многим людям, - говорит Дэйв. - Я горжусь тем, что веду самую простую жизнь из всех в группе, потому что я особо ничего не делаю, тем не менее, я счастлив. С Куртом и Кортни столько всего происходит, что я не могу за ними угнаться».


[Курт и личный близкий друг Рен Хоек на снимке в «Advocate» (@ Чарлз Питерсон)]



ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
ТО, ЧТО МЕНЯ ЗЛИТ

    В 1993 году «Нирвана» стала возвращаться к обычным делам.
В январе группа сыграла два огромных концерта со своими старыми друзьями «L7» в Бразилии в начале года, первый - шестнадцатого на Стадионе «Morumbi» в Сан-Паулу и ещё один концерт спустя неделю на Стадионе «Apoetose» на семьдесят тысяч мест в Рио-де-Жанейро.
Группа была на пике формы. Концерт в Сан-Паулу, по словам Алекса Маклеода, был «панк-рок-раем, детка». Как раз по случаю они сыграли «Rio» «Duran Duran» с Дэйвом на басу и вокале, Крис играл на гитаре, а Курт был за ударными. Позже они сыграли кажущуюся бесконечной версию скучного попсового хита Терри Джекса 1974 года «Seasons in the Sun». Фли из «Red Hot Chili Peppers» сыграл соло «Teen Spirit» на трубе.
Вернувшись домой, Курт стал своим собственным пресс-агентом и лично -устроил интервью с «Advocate», национальным ¬журналом для геев, и с «Monk», кочевым журналом, который пишут двое парней из Виннебаго, которые путешествуют по Америке и в каждом выпуске сосредотачивают внимание на разных городах.
Статья в «Advocate» была удачным ходом. Она побуждала фэнов «Нирваны» покупать ориентированный на геев журнал. И она представляла группу аудитории, которая не склонна увлекаться такими рок-группами, как «Нирвана».
    В интервью Курт упомянул, что он думал, что гей недолгое время в средней школе, и добавил, что «я - определенно гей в душе, и я, вероятно, мог бы быть бисексуалом». Так или иначе это было интерпретировано несколькими крупными газетами, а также всем газетным концерном «Gannett», в утверждение, что он был «практикующим бисексуалом», и что «с его женой это было просто прекрасно».
В феврале Курт спроектировал собственную гитару для «Fender» - нечто среднее между «Jaguar» и «Mustang». Ограниченный тираж для его использования только планировался, но весной 1993 года был рассмотрен вариант для широкого потребителя.
В начале третьей недели в феврале группа отправилась в Миннесоту, чтобы записаит свой новый альбом с продюсером Стивом Элбини.
У Курта были основные идеи для большинства песен к тому времени, когда они с Кортни уехали из квартиры в Сполдинге летом 1992 года. Им просто нужна была структура, которая была разработана на репетициях с Крисом и Дэйвом. Ранние версии трёх песен – «Rape Me», «Dumb» и «Pennyroyal Tea» - существовали на бутлегах сразу после выхода «Nevermind». Курт хотел начать запись альбома тем летом, но все трое членов группы жили в разных городах, и они не были в тесном контакте; кроме того, Курт и Кортни собирались стать родителями.
Курт всегда хотел сделать запись с Элбини, с тех пор, как он впервые услышал «Big Black», зажигательное, чрезвычайно влиятельное чикагское трио на «Touch & Go Records», объединившее противные текстуры гитары, тошнотворный, гнусавый вокал и непрерывный стук драм-машины, чтобы вызвать образы городского гнева и паранойи. Далее Элбини занялся процветающей, даже легендарной карьерой, записывая (как Джек Эндино, никогда не продюсируя) разные группы, такие, как «Helmet», «Superchunk», Пи Джей Харви и даже «EMF», а также многочисленных героев андеграунда, таких, как «Jesus Lizard» и «Tar».
Но Курт особенно пытался получить саунд ударных, который он услышал на двух проектах Элбини - эпохальном альбоме «Pixies» 1988 года «Surfer Rosa» и превосходном альбоме «Breeders» 1990 года «Pod». Это - естественный, сильный звук, произведенный благодаря осмотрительному размещению микрофона, а не фальшиво звучащей коробке со звуковыми эффектами. Это напомнило Курту звук ударных на альбоме «Aerosmith» 1976 года «Rocks».
После «Big Black» Элбини возглавил трэш-группу с нелицеприятным названием «Rapeman». В кругах независимого рока репутация женоненавистника, кажется, преследует Элбини, поэтому это был странный выбор для Курта. «Это - то, что я слышал от людей, но я просто думал, пока я не познакомлюсь с ним, мне на самом деле всё равно, потому что, если он окажется придурком, я, по крайней мере, воспользуюсь его способностями к звукозаписи, - говорит Курт. - Безусловно, у него проявлялось нечто женоненавистническое, но просто всему виной среда, в которой он находится. Есть несколько женоненавистников, которыми я восхищаюсь, например, Уильям Берроуз. Брайон Гайсин - полный женоненавистник, и мне нравятся его произведения. Я ненавижу людей за то, что они женоненавистники, и я не хотел бы общаться с ними, но иногда они делают хорошую работу. У них просто есть недостаток, над которым им надо поработать».
    «Давным-давно я понял, что если ты слишком требователен к некоторым вещам, и если ты отрываешься от людей, у которых есть эти тенденции, ты себя ограничиваешь, - говорит Курт. - Есть вещи, которым можно научиться у таких людей. И почему бы не попытаться убедить их думать по-другому вместо того, чтобы просто предавать их анафеме, накладывать на них вето и не иметь с ними ничего общего. Они только и делают, что обижаются, и они не будут даже думать о том, что делают не так».
Поэтому, вне зависимости от того, женоненавистник тот или нет, Курт стремился заполучить Элбини, или, точнее, саунд Элбини. «Я наконец-то нашёл такой саунд, который очень напоминает тот саунд, что я слышу в своей голове, - говорит он, - поэтому я просто должен был сделать это».
За несколько месяцев до того, как группа связалась с ним, ходили слухи, что Элбини должен продюсировать следующий альбом «Нирваны». В конце концов, он послал опровержение в британскую музыкальную прессу, заявив, что «появление в прессе этой ошибки создаёт впечатление, что я работаю только с теми группами, которые показывают по телевидению. Это не так!». Несколько дней спустя с Элбини связались «Gold Mountain».
    Это был человек, который однажды сказал другу, что он думает, что «Нирвана» - это просто «R.E.M.» с фуззбоксом». «Я думал, что они были обыкновенной версией саунда Сиэтла, - признаётся Элбини. - Я думал, что они были типичны для групп этой эры и этого региона».
    Это мнение, которого он по-прежнему придерживается, поэтому задаёшься вопросом, почему Элбини взялся за это дело. Как он выражается, это была миссия милосердия. «Это прозвучит отчасти глупо, - говорит он, - но, в некотором смысле, я чувствовал к ним жалость. Они были в таком положении, что благосостояния кучки подонков-больших шишек из музыкальной индустрии зависели от того, чтобы «Нирвана» записывала хитовые альбомы. Мне казалось очевидным, что по существу они были такими же людьми, как все эти мелкие группы, с которыми я имею дело. Они были по существу панк-рок-фэнами, они - люди, которые играли в группе, которые были выходцами с независимой сцены, и то, что они стали знаменитыми, было, в некотором роде, счастливой случайностью».
«Казалось, что они поняли, что надо делать всё так, как я обычно делаю, и они оценили запись такого альбома, как этот, - продолжает Элбини. - Но если бы я этого не сделал, они не позволили бы записывать такой альбом звукозаписывающей компании или ещё кому-то, кто с ними работал. Любой другой продюсер, который работал с «Нирваной», для начала ограбил бы их, хотел бы стрясти с них много денег. И они, вероятно, рассчитывали на запись хитового альбома, и в этом случае он бы записал альбом, который, по его мнению, укладывался бы в стандарт хит-сингловых записей, а не сильного, личного панк-рок-альбома, такого альбома, который бы создавал у меня то впечатление, которое они хотели бы произвести».
В дополнение к счету студии на 24 000 $, гонорар Элбини составил 100 000 $, но в отличие от практически любого другого продюсера, Элбини отказался брать дополнительные сборы (процент с продаж) с альбома. «Я просто думаю, что брать дополнительные сборы с альбома - это безнравственная позиция - я не могу этого делать, я думаю, что это почти преступно, - говорит Элбини. - Любой, кто берёт гонорары с альбома группы - кроме того, кто на самом деле сочиняет музыку или играет на альбоме – вор».
Элбини не хотел, чтобы альбом звучал хоть в чём-то как «Nevermind». «Он звучит так не потому, что так звучит группа, - говорит он, - а потому, что продюсер, парень-ремикшёр и звукозаписывающая компания хотели, чтобы он так звучал».
    Опять-таки, Курт закончил писать большинство текстов в течение нескольких дней записи своего вокала, отобрав большинство из них из записных книжек, полных текстов.
    Зарегистрировавшись как «Группа Саймона Ритчи», группа записала и смикшировала весь альбом за две недели на «Pachyderm Studios», расположенной приблизительно в пятидесяти милях к югу от Миннеаполиса в середине Миннесотской тундры. Это - любимое убежище Элбини, где он записывал «Wedding Present», Пи Джей Харви, «Killing Joke», «Failure» и других. Клиенты живут в большом доме, который Крис описал как «Майк Брэди встречает Фрэнка Ллойда Райта». Студия находится в отдельном здании примерно в ста ярдах по лесу. В просторной обшитой деревянными панелями главной комнате, где они установили барабаны, было большое окно, которое выходило на снежную зиму Миннесоты. Микерный пульт «Neve» использовался для записи альбома «AC/DC» «Back In Black».
    Группа предельно ясно дала понять «DGC» и «Gold Mountain», что они не хотят никакого вмешательства в запись - они усвоили как минимум один урок из «Nevermind». Они даже не проигрывали какие-то рабочие кассеты для своего представителя A&R, Гэри Джёрша, довольно дерзкий манёвр, мягко говоря. Но у «Нирваны» теперь было достаточно влияния, чтобы на «Geffen» даже не осмелились бы отклонить альбом - или осмелились бы? «Если бы они это сделали, они знают, что мы бы распались, - говорит Курт. - Чёрт, мы заработали им пятьдесят миллионов долларов в прошлом году».
    Чтобы записать альбом, понадобилось почти две недели, этим занимались Элбини, Курт, Крис, Дэйв и помощник инженера Роберт «Боб» С. Уэстон Четвёртый.
    Хотя это был якобы низкобюджетный проект, Элбини говорит, что группа не пренебрегала типичным поведением избалованных рок-звёзд. Группа фактически не приезжала со своим оборудованием и вместо этого заказывала его отправку, потом тратив впустую почти три дня, ожидая его прибытия. Элбини говорит, что группа хотела, чтобы кто-нибудь отправил им бум-бокс через «Fed Ex» вместо того, чтобы просто пойти и купить его; когда у Курта начались неприятности с настройкой его гитары, они хотели лететь за своим гитарным техником Эрни Бэйли. «Когда у тебя есть миллион долларов, возможно, ты становишься немного сумасшедшим и начинаешь делать подобные вещи», говорит Элбини.
    Но как только они фактически приступили к записи, она пошла очень быстро, и они закончили всю запись - основной барабан, бас и гитарные треки, гитарные соло и вокалы - приблизительно за шесть дней. Курт говорит, что они могли бы сделать весь альбом за неделю, если бы очень захотели.
    Они делали запись вживую - сразу и бас, и ударные и гитару - и сохраняли фактически всё, что они накладывали. Курт добавил ещё один гитарный трек почти к половине песен, потом добавил гитарные соло, потом вокал. На этот раз у него не закончилась микстура от кашля до того, как пришло время петь.
    «Это была самая простая запись, которую мы когда-либо делали, без усилий, - говорит Курт, который ожидал, как минимум, каких-то разногласий с Элбини. - Я думал, что мы, в конце концов, будем действовать друг другу на нервы и в итоге кричать друг на друга. Я был готов к тому, что мне придётся жить с этим человеком, который, возможно, был придурком-женоненавистником, но он был удивительно услужлив и дружелюбен, и с ним было просто ладить».
Лично Элбини приятно удивили все трое участников группы. «Курт на самом деле вполне нормален, - говорит Элбини. - Он через многое прошёл и, можно сказать, что это сказалось на нём. Он какой-то бледный и немного мрачный и меланхоличный, но я думаю, что он - меланхоличный, потому что он в такой ситуации, которая, как он думает, не настолько приятная, как должна быть, учитывая все атрибуты - у него много денег, он знаменит, он играет в успешной, популярной рок-группе, поэтому всё для него должно идти довольно легко, а это не так. Это - дихотомия, с которой ему неудобно, и я думаю, что он придёт к тому, чтобы её принять».
«Он - умный парень - он не сходит с этого пути, - продолжает Элбини. - Иногда он прикидывается идиотом, чтобы попытаться заставить людей запутаться. Также я думаю, что он думает, что это круто - быть наивным и тупым. Но я думаю, что он - умный парень, и он справляется с этим лучше, чем большинство людей. У него всё ещё есть большие подозрения по поводу других важных шишек музыкальной индустрии. Многие люди на его месте полностью пересмотрели бы свои взгляды и заняли бы такую позицию: «Они - точно такие же люди, как и мы, и я всецело доверяю им так же, как и вам». Я думаю, что он понимает, что большинство игроков и сильных мира сего на музыкальной сцене - настоящие куски дерьма».
«Вероятно, проще всего из всех ребят было иметь дело с Дэйвом Гролом, - говорит Элбини. - Например, он - превосходный ударник, поэтому никогда не беспокоишься, сможет ли он играть. Его игра была настолько надёжной и, возможно, самым ярким моментом моего восприятия группы было видеть, как Дэйв играет на ударных. В общении он также очень приятный, очень бестолковый парень».
    Элбини также уважал Криса. «Если он чего-то слушает, и ему это не нравится, - говорит он, - он скажет, что ему это не нравится, но он достаточно взрослый, чтобы быть в состоянии сказать: «Ну, это такая вещь, которая могла бы нравитьься мне всё больше и больше. Пусть она там побудет некоторое время, прежде чем я наложу на неё вето». Элбини также чувствует, что Крису приходится производить значительное количество «зачистки». «Например, если Курт не знает, как подключить свою гитару и настроить её, например, а Крис знает, он не придаёт этому большого значения, - говорит Элбини. - Крис просто побежит туда и позаботится об этом».

    Как утверждает сам Элбини, он - больше инженер, чем продюсер - он получает звуки, а не аранжировки. Поэтому, хотя у него были свои собственные мысли, Элбини поощрял группу решать, что было хорошим дублем, а что нет. «Если бы он добился своего, альбом оказался бы гораздо грубее, чем он есть, - говорит Курт. - Он хотел смешать вокалы на ненужном низком уровне. Но так мы плохо звучим».
    Элбини был уверен, что Курт знает, что делает. «Вообще говоря, он знает то, что, по его мнению, приемлемо, а что непреемлемо, - говорит Элбини. - Он может сделать конкретные шаги, чтобы улучшить то, что, по его мнению, не является приемлемым. После того факта, когда он находился в вакууме, когда он вернулся домой, иногда он становится резковатым и интроспективным по поводу некоторых вещей. Но пока он на самом деле это делает, он очень эффективен».
    Идея состояла в том, чтобы добиться естественного звука. «Последний альбом «Нирваны», на мой взгляд, это что-то вроде стандартной кустарной записи, которую потом превратили в очень, очень управляемый, спрессованный адаптированный под радио микс», - говорит Элбини. - Это не то, что, по моему мнению, очень лестно для рок-группы».
    Крайне важный звук барабанов был достигнут практически без электронных уловок - просто множество микрофонов расставлили по комнате, чтобы уловить естественный реверберанс комнаты. Если у вас есть хороший ударник, хорошая ударная установка и комната с хорошим звуком, ты уверен в успехе. «Дэйв Грол - удивительный ударник, - говорит Элбини. - Если вы берёте хорошего ударника и ставите его перед ударной установкой, которая кажется хорошей в акустическом отношении, и просто записываете его, дело сделано».
    В вокале Курта также было мало эффектов. Вместо электронной обработки вокальных треков, чтобы они казались записанными в хорошей, резонансной комнате, Элбини просто записал звук, как кто-то поёт в хорошей, резонансной комнате. «На последнем альбоме было много двухдорожечных вокалов и материала, который является кустарной технологией, чтобы сделать звук вокала «особенным», - говорит Элбини. - За последние десять лет было сделано столько, что мне это теперь кажется обычным. Теперь это стандартная технологическая уловка. Чтобы услышать просто саунд, как парень поёт в комнате - который есть на новом альбоме, это просто один дубль того, как Курт поёт в комнате - который кажется настолько отличающимся от того, что еще там есть, что это похоже на спецэффект».
    «In Utero» - эквивалент акустического альбома - но он возвращается к истокам таким способом, который не такой вынужденный и очевидный, как акустическая тенденция. Это - версия «Нирваны» стереотипного терпимого последующего альбома - они делают именно то, что всегда мечтали делать. Обычно это означает два CD удвоенной длины, полные наполнителя и чрезмерно большого выпендрёжа, бюджет, раздутый благодаря университетским марширующим оркестрам, легионам поющих тибетских монахов и долгие месяцы времени, потраченного впустую в студии. Вместо этого «Нирвана» записала продолжение к четырежды платиновому альбому за две недели на винтажной двадцатичетырёхдорожечной аналоговой плате.
    Конечно, некоторые скажут, что они сделали низкобюджетный альбом из-за какого-то комплекса вины независимого рока. «Мы записали сырой альбом вообще не для того, чтобы сделать заявление, чтобы доказать, что мы можем делать то, что хотим, - утверждает Курт.  - Именно так мы всегда хотели звучать». Многие ждали такого шага, но никто на самом деле никогда не делал то, что сделала «Нирвана». Однако Курт покрывает себя, потому что у даже большинства «нововолновых» песен есть хуки - восходящий по спирали рифф на «Scentless Apprentice», мучительные, зеппелинские паузы в «Milk It».
И что касается внедрения скромных стратегий записи, «Нирвана» была не единственной. Низкотехнологичный, низкопрофильный подход уже начал раскачивать - или скорее повторно раскачивать - андеграундный рок в начале девяностых. Как противодействие холодному цифровому CD и циничному, алчному способу, которым он был навязан общественности - и как меры сокращения затрат - такие фавориты «Нирваны», как «Pavement» и «Sebadoh» стали сторонниками «шимп-рока» или «ноу-фай», когда этот грубый подход к записи стал известным. Предвидя будущее, «Sonic Youth» специально записали свой альбом «Dirty» (1991 г.) со множеством искажений, и с более низкой, чем обычно, скоростью записи, для ещё более низкого качества.
    Этот подход не ограничивался дешёвой аппаратурой или примитивной техникой записи - философия первый дубль - лучший дубль - это неотъемлемая часть. Помимо более непринуждённого музицирования - когда ты думаешь, что сделаешь всего один дубль, ты больше стараешься - это - также вызов: может ли музыка обходиться без наслоений студийного глянца? Когда они начали увлекаться духом «ноу-фай», «Nevermind» стал ещё больше противен Курту, Крису и Дэйву, чем он уже был. В историю «In Utero», вероятно, будет вписан как гигантский шаг назад в будущее.


Спустя чуть больше недели с начала записи прилетела Кортни, в основном потому, что она соскучилась по Курту. Элбини говорит, что она пыталась пролезть на запись, но он не скажет точно, в чём была проблема. «Я не чувствую, что Курту неловко говорить о том, что за психованное чудовище в чулках его жена, - говорит Элбини, - особенно, потому что он уже знает это».
«Единственный вариант, при котором Стив Элбини думал бы, что я - идеальная подружка, - отвечает Кортни, - это если бы я была родом с Восточного побережья, играла бы на виолончели, имела большие титьки и маленькие серёжки-колечки, носила черные водолазки, имела бы весь соответствующий багаж, и никогда не говорила бы ни слова».
В итоге Кортни и Дэйв крупно повздорили, но никто не будет говорить об этом.
    Микширование было выполнено меньше чем за неделю - быстро по стандартам группы, но не для Элбини, который обычно микшировал весь альбом за день или два. Если микширование не получалось, то все они остаток дня дурачились и делали такие вещи, как просмотр всех серий видеофильмов о природе Дэвида Аттенборо или слегка занимались пироманией. «Стив очень увлекался поджиганием своей задницы, - говорит Курт. - Он выливал спирт для растирания на свою задницу и поджигал. Ему нравится это делать». Крис потратил большую часть своего свободного времени, работая над журнальной статьей о своём последнем посещении Хорватии.

[Каракули Курта на барабане, нарисованные во время сессий «In Utero». (Предоставлено Х. Марио Мендосой)
Вот эти - для всех симпатичных блондинок впереди.
Oooo. Ooo. А вот и специальные гости
Эдди Веддер в дуэте с Крисом Корнеллом, теперь лысым
Вы готовы к року? Вы готовы оторррваться?
[El-bulge-o]

    В какой-то момент во время записи Курт нарисовал на барабане простую, но выразительную карикатуру на группу. «Когда ты видишь, что Курт делает что-то подобное, ты думаешь о том, как Курт пишет песни, - говорит Дэйв. - Они очень просты и очень по существу и очень правильные. То, что я буду объяснять час, Курт резюмирует в двух словах. Это - то, что есть у него, и что я никогда не видел в ком-то ещё».
    Они также использовали своё свободное время для телефонных розыгрышей и записывали их для последующего удовольствия. Курт получил сообщение от «Gold Mountain», что Джин Симмонс из «Kiss» хотел с ним поговорить. Элбини «чисто случайно» нашёл номер, находящийся на студийном телефоне, и решил позвонить Симмонсу и притвориться Куртом. Оказалось, что Симмонс хотел, чтобы «Нирвана» играла на запланированном альбоме-трибьюте «Kiss», и даже предложил написать вместе с Куртом песню. Элбини также позвонил Эдди Веддеру и притворился легендарным продюсером Тони Висконти (Дэвид Боуи, «T. Rex» и т.д.). «Ваш голос действительно говорит со мной», - сказал Элбини, который предложил Веддеру прийти с «настоящей группой», чтобы что-нибудь записать. Веддер купился на это, но сказал, что он скорее просто сделает домашнюю запись и продаст её по пять долларов.
Они позвонили Эвану Дэндо из «Lemonheads», который был в туре в Австралии, и сказали ему, что на линии Мадонна, и чтобы он был так любезен, чтобы не класть трубку. Дэндо полностью купился и чем дольше он ждал на линии, тем он больше и больше беспокоился. «Я начинаю дрочить! - говорит он в какой-то момент на плёнке. Понемногу он становится всё более и более раздражённым. Наконец, Элбини, сказав, что он - помощник Мадонны, говорит Дэндо, что Мадонна должна будет перезвонить.
Кульминацией стал звонок, который Дэйв сделал Джону Силве, чтобы проинформировать его, как продвигается проект – «Всё очень плохо, - говорит Дэйв торжественно. - Криса сегодня вечером рвало кровью...»
Чтобы отпраздновать завершение записи, они устроили вечеринку прослушивания и сидели и курили сигары, за исключением Курта, который оставался верен своим старым испытанным «Winston Lights».
Так что думает Элбини об «In Utero»? "Он мне нравится гораздо больше, чем я думал, - заявляет он. - Мне нравится этот способ записи больше, чем мне когда-либо нравился альбом «Нирваны». Время от времени я его слушаю, добровольно».
«Я думаю, что этот альбом - гораздо лучше, чем тот, что они могли бы записать при любых других обстоятельствах, - продолжает Элбини. - Он - один из моих лучших десяти любимых альбомов всех времён? Нет. Он находится в числе моих лучших ста альбомов? Возможно».
Курт признает, что его тексты трудно расшифровать. «Я часто нечётко произношу и сливаю слова вместе, - говорит он, - и у меня иногда есть фальшивый английский акцент». На этот раз Курт мог фактически разрешить опубликовать свои тексты. «Мне они очень нравятся, в них на самом деле нет ничего смущающего, поэтому я мог бы их опубликовать на этот раз, - говорит он. - Я лучше сделаю это сейчас, чем буду читать отзывы, где эти идиоты пишут неправильные тексты».
Помимо прозаичного факта, что это - их третий альбом, классические причины проклятья второго после успешного первого альбома не относились к «Verse Chorus Verse». Часто, когда группы быстро становятся известными, они живут лёгкой жизнью, отделённой от того, что их вдохновляло в первую очередь. Это был явно не случай Курта или даже Криса и Дэйва, если уж на то пошло. Материал для последующих альбомов обычно готовится наспех, на бегу, во время длинного тура, который часто заканчивается за неделю до того, как начинается запись. И то, и другое не применялось – «Нирвана» не гастролировала большую часть 1992 и в 1993 году, поэтому у Курта было много времени для подготовки материала.
    Но проявления боли Курта, которые однажды так идеально проникли в массовое сознание, теперь, возможно, менее существенны. Как раз когда страна начинает снова чувствовать себя оптимистично, приходит Курт с огромным мешком горя. И причина его боли уже не то, к чему каждый может иметь отношение. Большинство людей не знакомо с ощущением того, что их пригвождают к позорному столбу из-за их наркомании. За несколько месяцев до выхода альбома было ещё неизвестно, перевёл ли Курт своей личный опыт в универсальное чувство, как он делал в прошлом.
Тексты на этот раз не такие импрессионистские - они более прямые, но это не значит, что они такие же буквальные, как «Sliver» или «Polly». Медицинская тема проходит сквозь большинство текстов, расширяя словарь «Drain You». Практически каждая песня содержит какой-нибудь образ заболевания и болезни и на протяжении альбома Курт ссылается на: солнечные ожоги, прыщи, рак, плохую осанку, открытые раны, болезнь роста, похмелье, анемию, бессонницу, запор, расстройство желудка. Он считает этот унылый перечень весёлым. «Я всегда - последний, кто делает такие вещи, как то, как я использовал оружие в последнем альбоме, - говорит он. - Я не хотел превращать его в концептуальный альбом».
Опять-таки, этот альбом - продукт противоположных чувств Курта. С одной стороны, как говорит Кортни, «он жует жвачку в своей душе». Но у этого глубоко укоренившегося поп-инстинкта есть равнопротивоположная реакция. «Иногда он может быть самым злейшим врагом самому себе из-за того, что он думает, что что-то слишком дрянное или слишом попсовое, - говорит Батч Виг. - Я думаю, что это, возможно, одна из причин, по которой они хотели, чтобы этот новый альбом звучал очень сильно жёстко».
Эта музыка отражает мощные противоборствующие силы в жизни Курта; гнев, разочарование и страх, вызванный разными затруднениями, выпавшими на их с Кортни долю и одинаково сильными чувствами любви и оптимизма, вдохновлёнными его женой и ребенком. Вот почему «In Utero» доводит маниакально-депрессивную музыкальную тональность «Nevermind» до качественно новой крайности. Выполненная в стиле «Beatles» «Dumb» успешно сосуществует рядом с совершенно бешеными панк-рок-граффити «Milk It», в то время как «All Apologies» очень далека от апоплектического «Scentless Apprentice». Как будто Курт оставил попытки объединить свои панк- и поп-инстинкты в одно гармоничное целое. Забудьте об этом. Это война.
Удивительно, но Курт это упорно отрицает. «Я не думаю о нём как о чём-то более резком или более эмоциональном, чем другие два альбома, - говорит Курт. - Меня всё так же злят те вещи, которые заставляли меня злиться несколько лет назад. Это - люди, делающие зло другим людям без причины. И я просто хочу выбить из них это дерьмо. Вот в чём суть. И всё, что я могу сделать, это кричать в микрофон вместо этого», - добавляет он, смеясь над бесполезностью всего этого.
У Курта было чуть больше времени, чтобы поработать над текстами для «In Utero», чем было на «Bleach» и «Nevermind». «Я клянусь, что тексты, которые я написал на тех последних двух альбомах, были написаны в сильной спешке, - говорит Курт. - Они были, несомненно, написаны в последний момент, наспех, взяты из стихов. Большинство строчек, которые я брал из стихов, пришлось переделывать, чтобы они фонетически соответствовали песне,¬ поэтому у них вообще нет особого личностного смысла, если честно.
«Определённо там есть некоторые части, которые касаются моей личной жизни, - говорит Курт, - но на самом деле они не такие личные, как все думают. Я хотел бы, чтобы они были более личными. Эмоции, сами песни - личные. Я не могу этого сделать - я попытался написать лично, и это просто, кажется, не работает. Это было бы слишком очевидно. Некоторые вещи, которые вы могли бы прочитать, могли бы вписаться в чью-нибудь жизнь, где вообще было какое-то количество боли. Это довольно избито». Конечно, это не клише - это просто то, что, опять-таки, Курт точно не признается, насколько личный этот альбом, разве что чтобы поощрить различные интерпретации».
Но даже Дэйв признает, что тексты перегружены личностным смыслом. «Я предполагаю, просто зная, что происходило за последние восемь месяцев и слушая некоторые тексты и зная, о чём они, что это несколько странно, - говорит Дэйв, - потому что там много злости, много «идите к чёрту» или «меня поимели». И много строчек, которые касаются денег или требований закона или младенцев. Хит, который я из этого получил, очень странный. Он сильный, но в то же время просто кажется, что Курт чувствует, что он припёрт к стене, и он просто будет кричать изо всех сил. Многое из того, что он должен сказать, связано с большим количеством дерьма, через которое он прошёл. И там больше не так много тоски подростка. Это совсем другой коленкор: тоска рок-звезды. В то же время тексты похожи на первое демо, которое они сделали».
«В этом альбоме, как и в «Nevermind», есть много текстов, где был куплет и припев, и это обычно повторялось, - говорит Дэйв. - Но на этом альбоме много текстов, и многие тексты говорят о многом. Поэтому ты в некотором роде считаешь, что Курту есть что сказать».
«У меня на самом деле не было такой захватывающей жизни, - протестует Курт не слишком убедительно. - Есть много вещей, которые я хотел бы сделать, вместо того, чтобы просто сидеть и жаловаться на скучную жизнь. Поэтому мне в значительной степени хотелось бы загладить свою вину - я бы лучше рассказал историю о ком-то другом».
Курту нравится говорить о своей «скучной жизни», но нет сомнений, что он просто лукавит. С одной стороны, за год до записи «In Utero» едва ли было скучно. «Нет, этого не было, - говорит он, - но если бы я должен был написать несколько песен, выражающих мой гнев по отношению к СМИ, это действительно было бы клише, и все этого ожидали, поэтому я не собираюсь писать ни одной чёртовой песни, я не собираюсь никому доставлять удовольствие. Я легко мог бы написать песню, и не было бы так очевидно, что я вышел и сказал бы: «Да не пошли бы СМИ».
«Rape Me», казалось бы, как раз об этом. «Я написал её до того, как это случилось, но это могло бы легко подойти, - признаёт он. - Она была на самом деле о насилии. Вот о чём она первоначально должна была быть, но теперь я мог определённо использовать это как пример моей жизни за последние шесть месяцев или год, легко».
Курт написал «Rape Me» на акустической гитаре в Оквуде, когда они начинали микшировать Nevermind. Хотя песня обращалась к проблеме, которую Курт долгое время остро ощущал, она, конечно, обрела новую форму после нападения, которое пережили они с Кортни. Она, кажется, была адресована всем журналистам, которые нападали на супругов, всем фэнам, которые донимали Курта из-за его автографа, всем людям, которые хотели выжать всё, что могли, из Курта и группы, не думая о том, какой груз он нёс. «Да, это могло бы быть, это определённо могло бы быть», - говорит он.
Эта песня – возможно, окончательное заявление того, кто уже был так ужасно избит, что это больше не имеет значения. «Изнасилуй меня, мой друг» - это приглашение публике, которая не понимает, что её обожание вредит его объекту. «Я не единственный», - вопит Курт, имея в виду также Кортни и Фрэнсис. Ссылка на вступительное гитарное бренчание  «Teen Spirit» не случайна. Как в припеве «In Bloom», оно содержит в себе сильно ироническую музыкальную шутку – «Teen Spirit», в конце концов - это песня, с которой всё и началось.
«Мой любимый внутренний источник, - поёт Курт на проигрыше, - Ценю твою заботу / Ты всегда будешь вонять и гореть». Эти строчки - не слишком непрозрачная ссылка на менеджера одной группы из Сиэтла, который поощрял Курта в его пристрастии и которому Кобэйны верили, бывшего ключевым анонимным интервьюером для статьи «Vanity Fair». Они даже послали этому менеджеру рождественскую открытку в прошлом году, в которой было написано: «Нашему любимому внутреннему источнику».
Курт говорит, что «Milk It» - очень хороший пример направления, в котором двигалась группа за шесть месяцев до записи. «Мы пытались писать нововолновые песни, - говорит он, - нечто агрессивное, странное и экспериментальное, но все же … Она по-прежнему не заходит за рамки, которых мы придерживались раньше, но всё по-другому. Это очень хорошая смесь звучания, как у панк-рок-группы, однако мелодичного – или, по крайней мере, незабываемого».
Песня содержит ещё одну метафору для cозависимых отношений, на этот раз выраженную в ещё более жутких словах. «У меня есть свой собственный любимый вирус, - поёт Курт, его голос дрожит от страха. - Её молоко - моё дерьмо, моё дерьмо - её молоко». Песня разражается припевом: «Кукольный стейк, проверь мясо», одновременно и бессмысленным, и адским, появляющимся во вспышках истеричного гнева.
«Я просто попытался использовать медицинскую тему - вирусы и организмы и всё такое, - говорит Курт о текстах. - Просто игра слов, образов». Но, конечно, это не «просто игра слов, образов» - Курт не смог бы просто спеть страницу из телефонной книги с той же страстью и осуждением. «Да, я мог бы, - утверждает он. - Вот, фактически, что это такое. Вот что это за тексты. Но я думаю, что они написаны достаточно умно, они мне нравятся достаточно, чтобы я не стеснялся их петь. Вообще, это именно о моём сражении с тем, что меня злит. И это - тема целого альбома - фактически каждого альбома, который я делаю».
«Scentless Apprentice» сложилась во время репетиций для альбома и является переломным моментом для группы. Во-первых, Дэйв показал Курту гитарный рифф, который формирует основу песни. «Это был такой избитый грандж-рифф «Tad», что я отказывался даже играть его на джэме, - откровенно говорит Курт. - Но я просто решил написать песню, просто чтобы поднять ему настроение, сказать по правде, и она оказалось очень крутой». Курт ввёл восходящую линию хуков, а Крис разработал вторую партию, а потом Курт всё это упорядочил. Это была самая коллективная песня, которую когда-либо делала группа.
«Я думаю, что песня звучит хорошо, в основном из-за стиля пения и гитарных партий, которые я накладываю на основной ритм, - говорит Курт. – Но, чёрт возьми, это было здорово - он придумал начало песни, и мы поработали над ней, и она стала совсем другой. Мы никогда не делали этого раньше». Они делят гонорары за музыку поровну.
    «Scentless Apprentice» был вдохновлён романом Патрика Зюскинда 1986 года «Парфюмер», о безумном создателе ароматов в дореволюционной Франции, у которого нет запаха, однако его острое обоняние отдаляет его от общества. Возможно это - персонаж, который может понравиться Курту. «Да, тем более, что несколько лет назад, - говорит он, - я чувствовал себя во многом как этот парень. Я просто хотел быть как можно дальше от людей - их запахи внушали мне отвращение. Запах человека».
Хотя это - идентичное чувство, истерично выкрикиваемый припев песни – «Уходи, уходи» - заставляет грубые вопли «Stay Away» казаться в сравнении очень скучным.
Курт объясняет «Heart Shaped Box», говоря: «Каждый раз, когда я вижу документальные фильмы или рекламные ролики о маленьких детях с раком, я просто слетаю с катушек. Это затрагивает меня на высочайшем эмоциональном уровне, больше, чем всё остальное на телевидении. Каждый раз, когда я думаю об этом, это печалит меня гораздо больше, чем всё остальное, о чём я могу думать. Всякий раз, когда я вижу этих маленьких лысых детей...» Он останавливается и замолкает на полминуты, поскольку его лицо краснеет, и его глаза наполняются слезами. «Это просто очень грустно», - наконец, удаётся ему сказать.
Курт придумал «Heart Shaped Box» в квартире в Сполдинге, где Кортни выставила в гостиной свою большую коллекцию конфетных коробок в форме сердца. Курту тоже всегда нравились коробки в форме сердца, но он утверждает, что они не особенно имеют отношение к песне. «В любом случае большинство строчек в ней просто из [разных] стихов, - говорит он. - Я просто думал, что они нарисовали хорошую картину, каждая строчка. Но основная идея песни - о маленьких детях с раком».
Он забыл о песне на некоторое время, затем снова нашёл её в квартире на Голливудских Холмах. Группа пробовала её играть несколько раз, но ничего не выходило. «Я просто так устал от того, что они всё время полагались на меня, чтобы я всё придумывал, - говорит Курт. - Во время этих репетиций я просто пытался ждать, когда Крис и Дэйв что-нибудь придумают, но это всё время просто превращалось в шум». Но однажды они обыгрывали на джэме некоторые идеи, когда Курт решил дать песне последний шанс. «Я просто вдруг написал целую песню, когда мы играли её на джэме, - говорит он. - Я мгновенно придумал вокальный стиль, и она просто вся вылилась очень быстро. Мы, наконец, поняли, что это хорошая песня».
Несмотря на эмоциональное описание Курта, песня, кажется, вовсе не о маленьких лысых детях с раком. Кажется, она о Кортни. «Плотоядные орхидеи пока что никого не прощали» и «Я хотел бы съесть твой рак, когда ты почернеешь», казалось бы, обращался к характеру его жены, подобный дождевому облаку, хотя такие строчки, как «Брось петлю своей пуповины, чтобы я мог взобраться обратно», и то, что он был «заперт в твоей коробке в форме сердца», описывают почти ужасающую зависимость. Но едкий сарказм в припеве указывает на неизбежный психологический побег из тюрьмы – «Эй, у меня есть новая жалоба, - поёт Курт. - Я в вечном долгу за твой бесценный совет».
Курт действительно создаёт - и культивирует - впечатление по-детски непосредственной уязвимости и наивности, которая может убедить других нянчиться с ним. Возможно, вдохновляет такую атмосферу дух «K Records», но он может также быть способом её рационализировать. Члены группы и Курт в особенности стали очень зависимыми от других, чтобы оградить их от реалий своей карьеры, привлекая неизбежную тусовку прихлебателей из прессы, радио, и других СМИ, которые почему-то чувствуют себя обязанными «защитить» группу, гордясь обладанием заветными секретами, уверенные, что они помогают Курту, ограждая его от холодного, жестокого мира. С другой стороны, у Курта всегда был кто-то, кто о нём заботился, от Венди до Трейси, Криса и Дэйва и Кортни.
«Serve the Servants» - типичное поверхностное знание разных тем. Одна из них - последствие нирваномании, начинается с первых строчек: «Подростковая тоска хорошо окупилась / Теперь я скучный и старый». «Это явно то состояние, которое я чувствую на данный момент, - говорит Курт. - Не совсем, но я могу также отвесить саркастический комментарий к явлению «Нирваны»». «Цена у самозваных судей больше, чем та, по которой они продавали» - люди, которые критикуют Курта и группу, не зная, каково это - быть в их положении. Жест «Пойми Кортни» также появляется ещё раз – «Если она не тонет, то она не ведьма». Строчка ссылается на тест, используемый, чтобы понять, является ли кто-то ведьмой - городские мудрецы вешали камни на несчастную подозреваемую и бросали её в колодец. Если она тонула, то она не была ведьмой. К сожалению, теперь она была уже мертва.
«Serve the Servants» также содержит очень прямое и личное послание Дону Кобэйну, которое услышат от Исландии до Австралии, от Лос-Анджелеса до Лондона. «Я так пытался добиться того, чтобы у меня был отец / Но вместо этого у меня был папа /Я просто хочу, чтобы ты знал, что я больше не испытываю к тебе ненависти / И я не смог бы ничего сказать, сперва не подумав». Сказать то, о чём повествует вторая строчка, довольно жестоко - что Курт не скажет своему отцу того, что он о нём думает на самом деле. Эти строчки были вставлены в последний момент. «Они просто очень хорошо подошли», - говорит Курт.
«Я просто хочу, чтобы он знал, что я больше ничего не имею против него. Но я просто не хочу с ним разговаривать, потому что мне нечем с ним поделиться. Я уверен, что это, вероятно, очень расстроит его, но так оно и есть».
«Но сначала песня была совсем не об этом, - говорит Курт. - Я имею в виду, все песни - ни о чём, когда я их пишу. Это в значительной степени одна из единственных вещей, которые были бы лично связаны со мной».
    «Легендарный развод - такая скука», - добавляет он в конце припева. Курт всё больше устаёт от получившей широкую огласку идеи, что развод его родителей оказал травмирующее влияние на его жизнь. «В этом нет ничего удивительного или чего-то нового, это уж точно, - говорит он. - Я - продукт испорченной Америки. Подумайте, насколько хуже могла бы быть моя семейная жизнь, если бы я рос в депрессии или что-то в этом роде. Есть очень много вещей и похуже, чем развод. Я просто размышлял и слишком долго жаловался на то, чего я не мог иметь, это семья, прочная семейная ячейка. Теперь у меня это прошло. Я рад, что я могу поделиться этим с ребятами, которые испытали то же самое, но в целом грустно что если два человека решают пожениться и иметь детей, они не могут как минимум найти общий язык. Меня поражает, что люди, которые думают, что любят друг друга, не могут даже сделать своим детям одолжение, чтобы говорить с друг другом вежливо, когда они видятся даже время от времени, когда они забирают детей после визита. Это грустно, но это моя история в той же степени, как и чья-то ещё».

    Курт имел склонность к длинным заголовкам для новых песен, в основном как реакция на то, что очень многие так называемые «альтернативные» группы используют заголовки из одного слова для названий песни и альбома. «Это - отговорка, - говорит парень, который назвал свои первые три альбома «Bleach», «Nevermind» и «Incesticide». - Оооо, просто подумайте об иронии в этом слове – «мультипликация», - издевается он. - В нём очень много аспектов».
    Поэтому «Frances Farmer Will Have Her Revenge on Seattle» написана в честь мученицы-покровительницы Кобэйнов, многие из преследователей которой живут в Сиэтле по сей день. «Благодаря её лжесвидетельству / Мы надеемся, что вы всё еще с нами» - явное послание фэнам по поводу статьи Хёршберг в «Vanity Fair», хотя следующая строчка, «Чтобы увидеть, поплывут они или утонут», повторяет образ проверки ведьмы в «Serve the Servants». Песня заканчивается на ноте, близкой к желанию Курта отомстить. «Она вернётся, как огонь / Чтобы сжечь всех лгунов / И застелить землю одеялом пепла».
    «Я полагаю, что так даю миру знать, что бюрократия - повсюду, и это может случиться с каждым, и это - действительно злая штука, - говорит Курт. - История Фрэнсис Фармер очень печальна, и это может случиться с каждым, и тогда почти ощущалось, что это происходит с нами, поэтому здесь есть маленькая личная заинтересованность, но это главным образом только чтобы познакомить людей с историей Фрэнсис Фармер».
    «Возможно, Сиэтл - это такое прекрасное, утопическое место, - говорит Курт. - Судьи и главы штата были частью этого заговора, чтобы поместить её в психиатрическую больницу, сделать ей лоботомию, и она подвергалась групповому изнасилованию каждую ночь, которую она проводила там, и ей приходилось есть собственное дерьмо, и её заклеймили как коммунистку, потому что в четырнадцать лет она написала стихотворение под названием «Бог Умер». Её просто все имели. С того времени, когда ей исполнилось четырнадцать, до того, когда она стала звездой, её просто постоянно арестовывали без причины и полностью уничтожили её репутацию, писали ложь правого крыла в журналы и газеты и прочее, и это свело её с ума, превратило в барбитуратовую наркоманку и алкоголичку, и она перенесла лоботомию, и в итоге стала работать горничной в «Four Seasons» и, в конце концов, умерла. В Сиэтле много очень важных людей, вовлечённых в этот заговор, и они всё ещё живы сегодня, сидя в своих милых чёртовых домах».
    Хотя история Фармер ещё страшнее, чем история Курта и Кортни, их истории очень похожи. «Я думаю, что многие из этих названий и штрихов в некоторых песнях надо читать как совершенно личные, - говорит Курт, - но у них также есть и другие аспекты. Я сосредоточился бы на истории Фрэнсис Фармер; так уж случилось, что есть похожие вещи, касающиеся нашей истории».
    «Тоскуя, я теряю покой», - Курт не привык к счастью, обстоятельство, которое он превратил в целую песню в «Dumb».
    Курт написал основные контуры битлзоподобной «Dumb» летом 1990 года, накануне подписания группой контракта с «Geffen»,  и впервые её исполнили на радиопередаче Кэлвина Джонсона на «KAOS» той осенью. «Я думаю, что я глупый, или, может быть, просто счастлив», - поёт Курт. «Я просто попытался использовать тему замешательства», - говорит он. Просто интересно, что состояние счастья доказывает замешательство.
    Хотя она была написана задолго до этого факта, куплет, в котором говорится: «Моё сердце разбито, но у меня есть клей / Помоги мне вдохнуть и починить его с тобой / Мы поплывём и потусуемся на облаках / Потом свалимся, и будет похмелье», представляет собой хороший синопсис нескольких месяцев, которые они с Кортни провели в наркотическом забвении; обезумевший после расставания с Тоби, он искал спасение в героине с Кортни, потом впоследствии расплачивался за последствия.
    Обладающие чутким слухом обратят внимание, что аккорды песни - похожи на аккорды «Polly».
    Курт также написал похожую на гимн «Pennyroyal Tea» в квартире на Пир-стрит холодной зимой 1990 года, после того, как группа подписала контракт. «Мы с Дэйвом валяли дурака на четырёх дорожках, и я написал эту песню примерно за тридцать секунд, - говорит Курт. - И я посидел где-то полчаса и написал текст, а потом мы её записали».
    Мята болотная - трава, известная своими лекарственными свойствами, одно из которых - абортивное, но только в смертельных дозах. «Я думал, что это крутой образ, - говорит Курт. - Я знал девушек, которые пытались пить её, потому что они думали, что беременны. Это - тема очищения, где я пытаюсь избавиться от всех своих плохих злых духов, и питьё чая из мяты болотной избавило бы от них. Его надо было пить галлонами, и я слышал, что это не очень хорошо работает. Травы на меня никогда не действовали - вообще. Женьшень и прочая дрянь - всё это скопище хипповской фашистской пропаганды левого крыла».
У «Very Ape» раньше было рабочее название, «Perky New Wave Number» («Весёлый Нововолновый Номер»). «Я на самом деле понятия не имею, о чём эта песня, - говорит Курт. - Это что-то вроде атаки на мужчин в некотором роде и на людей, у которых есть недостатки, и они реально мужественны и ведут себя как мачо». Строчка «Король Безграмотности» - возможно, намёк на то, как Кортни упрекает Курта в том, что он не начитанный.
На первый взгляд, «Tourette's» не имеет никакого отношения ни к чему. «Я просто бормотал, - говорит Курт. - Я не складывал предложения или слова, я просто кричал». В раннем тексте песни были просто напечатаны слова: «Хрен дерьмо моча». Но название напоминает о том, что Курт говорил обо всех отрицательных отзывах в прессе, которые он получал. «Всю свою жизнь ко мне плохо относились, и это сказалось на мне, я стал ещё более жестоким человеком из-за таких вещей, - сказал он. - Я просто не знаю, как смогу сделать это. Ко мне снова стали хорошо относиться, и меня признали музыкантом и автором песен и всё такое, и вдруг я - такой крупный козел отпущения. Ко мне так относились, что это заставляло меня ещё больше походить на придурка. Была большая угроза того, что я превращусь в такого городского сумасшедшего. Какого-нибудь восьмидесятилетнего парня с синдромом Туретта, вовсю проклинающего, говорящего целому миру, что его имеют».
Название «Radio Friendly Unit Shifter» - явный намёк на «Nevermind». «Одеяло в прыщах сигаретных ожогов» возвращает к сцене в квартире в Сполдинге, хотя «Используй всего раз и уничтожь / Вторжение нашего пиратства» - ещё один намёк на притеснения и непостоянной публики и враждебной, надоедливой прессы. Однако даже Курт признаёт, что эта песня - предмет одноразового использования. «Она могла бы быть лучше, - говорит он. - Я знаю, что на нашем альбоме могли быть песни чуть получше».
    Конечно, исповедальный текст «All Apologies» имеет для Курта некоторый личностный смысл. «У неё на самом деле вообще нет релевантности, - говорит он, как обычно. - Песня на самом деле ни о чём». Хотя он посвятил песню Фрэнсис и Кортни на сцене в Рединге в 1992 году. «Мне нравится думать, что эта песня для них, но слова на самом деле не соответствуют нашим отношениям. Я написал её для них, но ни один из текстов на самом деле ничего не выставляет напоказ. Чувства - да, но не текст». Чувство, говорит Курт, это «мирное, счастливое, комфортное - просто счастливое счастье». И по тому, как Курт поёт: «Да, да, да, да» после второго припева, трудно не почувствовать то же самое.
    «Мне всегда удаётся написать несколько песен о счастье, - говорит он, - но в то же время также есть много нейтральных песен, которые кажутся злыми, но на самом деле ни о чём».
    Поэтому злой саунд - просто отправная точка, статус-кво. Курт смеётся, когда предполагают, что его естественное состояние - какое-то смятение. Почти как музыка Джея Мэскиса из «Dinosuar Jr», чья отрешённая вокальная манера существует вопреки постоянному фону сердитого, насыщенного дисторшна. «Это не совсем персонаж, которого он играет - он и есть этот человек, - говорит Курт. - Боже, я хотел бы это провернуть, потому что я всегда думал, что я был очень близок к Джею Мэскису как к человеку, ведущему себя мудро - просто тихий и говорящий прокуренным голосом, но я не смог бы так петь. У меня есть и другая сторона, которая очень гиперактивная».
    Как и Мэскис, Курт кажется пассивным, однако оба контролируют практически каждый аспект музыки и имиджа своей группы. Это раздражает Курта, потому что он понимает, что большинство людей этого не осознаёт. «Я просто не могу поверить, что люди не слушали бы эту музыку и не думали бы обо мне чуть благосклоннее, - говорит он. - Я придумываю каждую идею для всего, что мы делаем, практически. Всё. Это потрясающе, и здесь много давления. Меня просто злит, когда я вижу на обороте альбома «Bleach» «художественное оформление Лайзы Орт», и все думают, что Лайза Орт придумала эту картинку и идею и то, как всё это расположено. Я придумываю идею целиком, а они ставят её себе в заслугу. Мне не нужно питать своё самолюбие, я просто хочу, чтобы люди знали, что я могу делать другие вещи помимо одной лишь музыки».
Первоначально альбом должен был называться «I Hate Myself and I Want to Die» («Я Ненавижу Себя и Хочу Умереть»). Начиная с австралийского тура, эта  фраза была стандартным ответом Курта всякий раз, когда кто-нибудь спрашивал его, как дела. Через несколько недель название было вычеркнуто. «Это уже слишком, - говорит Крис. - Ребята будут совершать самоубийства, и нас засудят». Курт предложил это название в шутку. «Мне надоело принимать эту группу слишком уж всерьёз, и что все остальные принимают её слишком уж всерьёз и пытаются домысливать, - сказал он. - В основном, все наши песни - о смятении, и я ненавижу себя, и я не хочу жить, поэтому я думал, что это было действительно уместно».
Потом название было изменено на «Verse Chorus Verse» («Куплет Припев Куплет»), саркастический комментарий по поводу стандартной структуры поп-песни, от которой, по словам Курта, он устал. «Я не хотел бы постоянно переписывать эту формулу, - говорит Курт. - Это - формула. Я её усвоил. Вот и всё, насколько я могу судить, но я знаю, что я могу, вероятно, написать ещё парочку таких альбомов и быть этим довольным, но довольным всё меньше и меньше каждый раз, когда мы над ним работаем. С другой стороны, я подумал, что до этого я записал этот альбом, и теперь он оказался именно таким, как я хотел, и я очень этим горжусь».
Но к концу мая название альбома изменилось на «In Utero». Курт обратил внимание на фразу из какого-то стихотворения, которое написала Кортни, и решил, что она отлично подходит к  оформлению альбома. Конечно, она также соответствует концепции Курта о земном счастье. Его не волновало, что люди могли подумать, что она слишком близка к эмбриональным образам с обложки их предыдущего альбома. Все иллюстрации, концептуализированные Куртом и выполненные дизайнером «Nevermind» Робертом Фишером, изобилуют женскими образами. На лицевой стороне обложки изображена прозрачная женщина, женский аналог обложки сингла «Sliver», но крылатая, как какая-нибудь греческая богиня (женские символы, которые присутствуют повсюду, можно расшифровать при помощи книги под названием «Женский Словарь Символов и Священных Предметов»). Для обратной стороны Курт разместил на коврике у своего дома ряд пластмассовых моделей зародышей и других частей тела, лилии и орхидей (фотография Чарлза Питерсона). «Я всегда думал, что орхидеи, и особенно лилии, похожи на влагалище, - говорит Курт. - Поэтому это секс, женщина, «In Utero», влагалища, рождение и смерть».



ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ВЗРОСЛЫМ ЭТО НЕ НРАВИТСЯ
    Как только альбом был закончен, группа разослала неподготовленные к тиражированию плёнки президенту «Geffen» Эду Розенблатту и Гэри Джёршу, а также своему адвокату и ближнему кругу «Gold Mountain». Описание Куртом их отзывов было лаконичным. «Взрослым он не нравится», - сказал он со смесью разочарования и неверия. На самом деле, «взрослые» - руководство и высшее руководство студии - возненавидели его. Курт говорит, что они сказали ему, что песни написаны «не на должном уровне», саунд «невозможно слушать». Также казалось сомнительным, подойдёт ли  мэйнстрим-радио для саунда Стива Элбини.
    «Как оказалось, - говорит Элбини, - звукозаписывающая компания предпочла бы, чтобы они записали невзыскательный рок-звёздный альбом, потому что тогда им было бы что раскручивать. И группа бы разрушалась, и чем больше группа разрушалась бы, тем лучше было бы для звукозаписывающей компании, потому что тогда они могут больше дёргать за ниточки».
Оказалось, что сначала немногие в «Gold Mountain» или «Geffen» на самом деле хотели, чтобы группа записывалась с Элбини, хотя у группы была свобода выбора. Столкнувшись с неодобрением практически всех, имевших отношение к карьере «Нирваны», Курт подумал, что получил негласное послание: выброси альбом и начни всё сначала - было по-прежнему достаточно времени, и сессии Элбини стоили не так уж и дорого, учитывая, что они записывают четырежды платиновый альбом.
«Я должен был просто перезаписать этот альбом, - усмехается Курт, - и делать то же самое, что мы делали в прошлом году, потому что в прошлом году у нас был аншлаг - не было причин на данный момент пытаться реабилитироваться как артисты. Я не в состоянии удержаться от того, чтобы просто выпустить альбом, который я хотел бы слушать дома. Я никогда не слушаю «Nevermind». Я не слушал его с тех пор, как мы его записали. Это кое- о чём говорит. Терпеть не могу такую продукцию, и я не слушаю группы, у которых  есть такая продукция, независимо от того, насколько хороши их песни. Она мне просто надоедает».
Однако друзьям группы нравился этот альбом. В начале апреля группа была настроена выпустить альбом таким, как он есть, и наплевать на мины –«DGC» выпустила бы альбом. «Они будут есть моё дерьмо, - говорит Курт. - Конечно, они хотят ещё один «Nevermind», но я скорее умер бы, чем сделал это. Это именно такой альбом, который я бы купил как фэн, который я был бы рад иметь. Я не мог быть более верным себе, чем выпустить его в таком виде. Это - моя любимая продукция и мои любимые песни».
Но даже сразу после возвращения из Миннесоты - и прежде чем кто-то ещё услышал треки - Курт и Крис начали беспокоиться по поводу саунда баса, который по их мнению был слишком мягким и недостаточно музыкальным, а вокалы были слишком низки в миксе, последнее - частая жалоба, направленная на продукцию Элбини. Однако эти замечания были несущественными по сравнению с их решением выпустить неприукрашенный, откровенный альбом.

По прошествии времени очевидно, что «Nevermind» был сильным колебанием артистического маятника группы вправо, к попу, в то время как «In Utero» сильнее склоняется на более претенциозную, агрессивную сторону, которая была представлена на «Incesticide». «Всегда были песни, такие, как «About a Girl», а эта вышла больше похожей на «Paper Cuts». Это - художественная вещь. Все на студии от этого в ауте. Типа: «Чёрт, это - искусство - что вы будете с ним делать?»»
    Альбом вывел на чистую воду всех учёных мужей музыкального бизнеса, которые приветствовали триумф «настоящей музыки» над обработанным попом, который сурово критиковала «Нирвана». Один или два из этих учёных мужей работали с «Нирваной»; «In Utero» вынудил их подкрепить слова делом. «Что касается «Nevermind», он просто вылетел в окно, - говорит Крис, - и теперь никто больше ничего не может предсказать в музыкальной индустрии. Говорят, что была музыкальная индустрия до «Нирваны» и музыкальная индустрия после «Нирваны», поэтому мы увидим, какая на самом деле музыкальная индустрия после «Нирваны»».
    Группа была готова не соответствовать гигантским продажам «Nevermind» - хотя «In Utero» был очень хорошим, он был не особенно коммерческим. «Я ожидаю, что будет продано вдвое меньше экземпляров этого альбома, - предсказывает Курт. - В прошлом году мы оскорбили слишком много людей». Дэйв не думает, что альбом будет таким же успешным, хотя он всё равно не хочет этого. «Нисколько, - говорит он. - Я иногда думаю о нём как о своего рода тесте. Мы проверяем границы. Появился такой альбом, как «Nevermind», и он разнёс всё на куски, и он многое изменил. После этого, возможно следующий большой хит мог бы быть на восьми дорожках. У группы из ниоткуда может быть восьмидорожечная запись классной песни, и она будет на радио. «Beatles» и «Rolling Stones» сделали это».
    В некотором смысле группа могла позволить себе рискнуть - поскольку никто точно не знал, почему последний альбом взлетел, как кто-то мог это предугадать? Кроме того, «Нирвана», вероятно, подверглась бы критике независимо от того, что они сделали.
    «Это - проклятье альбома, который выходит после успешного предыдущего - все только и ждут, что мы облажаемся, - говорит Дэйв. - Все ждут, чтобы порвать его в клочья и сказать: «Группа одного хита». Я знаю, что это хороший альбом. Я знаю, что людям, которым нравится «Нирвана», понравится этот альбом. Семидесяти пяти тысячам человек, которые увлекались «Нирваной» до «Nevermind», я думаю, этот альбом понравится, возможно, даже больше, чем «Nevermind»».
    Поэтому это не «самоубийство карьеры». «Нет, хотя о нём будут так думать, - говорит Курт. - Альбом, с которым они сядут в лужу».
    «Это песни, которые мы придумали, - говорит Крис. - Если ты не сделаешь сырой альбом, ты сделаешь ещё один приятный альбом, а потом люди скажут: «О, они просто сделали приятный альбом, поэтому будет продано больше экземпляров». Вы не можете победить для того, чтобы проиграть. Пусть себе говорят - я сделал это так, как хотел».
    «Я сказал Курту: «Если этот альбом оскандалится, и с этим будет ничего не поделать, у нас по-прежнему останутся все те годы, которые мы провели в фургоне, и все те хорошие времена, которые у нас были - мы были счастливы тогда, и никто не сможет отнять это у нас, - говорит Крис. - Музыка говорит сама за себя, мы записали хорошие альбомы. Ну и что, что нам придётся играть для полутора тысяч зрителей. Ну и что, что «Pearl Jam» и «Stone Temple Pilots» будут продолжать ходить на все шоу вручения музыкальных премий - мы вообще никогда не будем в этом дерьме».

Элбини впечатлило то, что Курт, Крис и Дэйв хотели попробовать придумать новую творческую основу вместо того, чтобы записать альбом, который был бы просто копией успешных идей их последнего альбома. «Честно говоря, это всё, чего хотела или ожидала звукозаписывающая компания, и на сегодняшний день, это - то, чего они по-прежнему хотят, - утверждал Элбини спустя где-то месяц после завершения альбома. - Чего они не понимают, так это того, что он представляет группу точнее, и он больше верен видению группой своего альбома, чем альбом, записанный любым другим способом».
«Можно было бы поместить эту группу в студию на год, и я не думаю, что они могли бы придумать альбом получше, - продолжает Элбини. - Я думаю, что он так хорош, как они хотели. Если это не устраивает их звукозаписывающую компанию, тогда у их звукозаписывающей компании явно есть проблемы, которые выходят за рамки этого альбома. У звукозаписывающей компании есть проблема с группой. Чем скорее все имеющие к этому отношение осознают это, тем легче будет всем».
«Люди в звукозаписывающей компании - явно гении, правда? - говорит Элбини. - Они записывают «Nelson» - они знают, что делают. Это - звукозаписывающая компания, которая подала в суд на Нила Янга за то, что он недостаточно рентабелен. Это те люди, которые говорят группе, что те не знают, что делают. Если вам приходится полагаться на таких людей как на ваш барометр качества, то у вас гораздо больше проблем, чем просто наличие плохого альбома. Это означает, что вы – дурак».
«Буквально любое заинтересованное лицо в предприятии, которым является «Нирвана», кроме самой группы - самые настоящие куски дерьма, - сетует Элбини. - Их управляющая компания, их звукозаписывающая компания, представители A&R, все прихлебатели, все жулики, которые цепляются за эту группу как за фиктивный источник хипстеровских верительных грамот, все, кто был связан с группой - кроме группы - я думаю, куски дерьма, и у меня нет на них времени».
«Знаете, после всего этого, я хотел бы сделать ещё один альбом «Нирваны»», - сказал Элбини вскоре после завершения альбома. Вскоре он сменил свой тон. «Мне нравилось иметь дело с этими парнями, но я бы больше не хотел иметь дела с их суперструктурой - их управляющей компанией их звукозаписывающей компании».

***

23 марта пришли хорошие новости. После нескольких месяцев судебных баталий было, наконец, решено, что ни одно из обвинений, выдвинутых против Курта и Кортни в Суде по семейным делам, не имеет юридической силы. Кобэйны уже добились законного попечения над их дочерью, но теперь Управление по Опеке над Детьми больше не будет контролировать уход Курта и Кортни за Фрэнсис - больше никаких унизительных анализов мочи, больше никаких визитов социальных работников с проверками, больше никаких дорогостоящих судебных поединков. Кошмар закончился.
9 апреля группа собрала более пятидесяти тысяч долларов на бенефисе в «Cow Palace» в Сан-Франциско для Группы Женщины Тресневки, организации, основанной в хорватском городе Загребе, которая помогает жертвам изнасилований. В рамках жестокой кампании «этнической чистки», сербские солдаты систематически насиловали мусульманских женщин так, чтобы у них, в конечном счёте, рождались сербские дети. Жертв часто калечили, их детей убивали прямо у них на глазах.
Бенефис был идеей Криса. «Я был очень зол по поводу всего, что я читал, и никто ничего не мог с этим поделать», - говорит он. После некоторой первоначальной поддержки Кортни он начал собирать концерт, в котором также участвовали «Disposable Heroes of Hiphoprisy», «Breeders» и «L7».
Крис также помогал проводить протесты против Законопроекта 2554 Палаты представителей легислатуры штата Вашингтон, более известного как Билль об Эротической Музыке, согласно которому владельцев музыкальных магазинов заключали бы в тюрьму за продажу музыки, которую считали «эротической», и поэтому так или иначе вредной для несовершеннолетних. Ещё в декабре 1991 года Крис возглавлял марш и привозил ходатайство в здание капитолия штата в Олимпии. Новости «MTV» и «Rolling Stone» подхватили эту историю, и отдел губернатора был завален письмами от людей, которые выступали против законопроекта. Но губернатор Бут Гарднер, который только недавно хвастался в своём послании штату в 1992 году, что он был «губернатором родного штата «Нирваны», самой популярной новой рок-группы в стране», утвердил законопроект.
Он был аннулирован, хотя его инициаторам пообещали утвердить изменённую версию законопроекта.
«Есть много рэп-музыки и рок-музыки, если уж на то пошло, Эндрю Дайс Клэй, это просто чёртова ерунда, это - просто женоненавистническое дерьмо, - говорит Крис, - но приходится с этим мириться. Приходится также мириться с группами ненавистников, потому что это - цена свободы слова - ты ставишь свои идеалы выше своих чувств. Я не могу сделать Ку-клукс-клан незаконным, потому что он мне не нравится - я не могу сделать этого, потому что они имеют право верить в то, во что хотят».
    Хотя Крис известен как «политик», ему явно не нравится этот ярлык. «Я хочу деполитизироваться - я просто не хочу быть таким учёным мужем рок-н-ролла, - говорит он. - Я не хочу, чтобы «Нирвана» была политической группой - мы - рок-группа, а я - басист. Просто так получилось, что я политически активен».
    Несмотря на решимость группы выпустить альбом именно в таком виде, с недостатками и тому подобное, у них возникли серьёзные сомнения насчёт этого во время благотворительного концерта в Сан-Франциско. Даже поговаривали о возвращении в студию и записи нескольких новых песен, чтобы просто посмотреть, как они будут звучать. К концу апреля энтузиазм Курта по поводу альбома резко упал. «Я не знаю, каково это, но это не делает меня столь же эмоциональным, каким я становлюсь при прослушивании «Nevermind», - сказал он о новом альбоме. - Когда я слушаю «Nevermind», я ненавижу эту продукцию, но в нём есть что-то такое, что иногда почти доводит меня до слёз. Что касается этого альбома - я просто невозмутим.
    Была надежда, что альбом можно было бы спасти в процессе мастеринга, когда последний взмах электронной волшебной палочки часто может искусно преобразовать альбом. После работы с чародеем мастеринга Бобом Ладвигом в его студии в Портленде, штат Мэн, Крис был удовлетворён результатами, но Курт всё ещё не был уверен. Он не был безупречным. Конечно, это было частью сделки - вы записываете и микшируете за две недели со Стивом Элбини, и вы не получаете чистое поп-совершенство, вы получаете сырой, честный рок-альбом без прикрас». Казалось, что Курт полюбил идею низкобюджетной философии, но не её реальность. Опять-таки, его поп-душа была в состоянии войны с его рок-чувствительностью.
    Потом краткая заметка в «Chicago Tribune» процитировала Стива Элбини, который предсказал, что «Geffen» / «DGC» собираются отклонить альбом «Нирваны». Статья во влиятельной «Village Voice» вскоре подхватила эту историю.
    История разрасталась, как снежный ком, набирая обороты в СМИ. Полностраничная статья в «Newsweek» способствовала превращению этого вопроса в сенсацию. Статья цитировала неназванные источники, один из которых утверждал, что слышал альбом, но вместо этого просто услышал несколько демо, которые группа записала с Крэйгом Монтгомери во время поездки в Бразилию. Автор Джефф Джайлс цитировал Джонатана Поунмэна, который сказал, что «Geffen» был «виновен в полном отсутствии веры и уважения к Курту, Дэйву [Гролу], и Крису [Новоселичу] как к артистам», однако Поунмэн говорит, что Джайлс не учёл ключевого определителя как раз перед этим заявлением, в строчках: «Если то, что я слышу, верно, тогда...» В письме в «Newsweek» группа утверждала, что Джайлс получил цитаты, сказав, что он просто пишет статью об Элбини, а не о «Нирване».
    «Самым разрушительным для нас является то, что Джайлс высмеял наши отношения с нашей студией, основываясь на полностью ошибочной информации», - было написано в письме, которое группа также воспроизвела в дорогостоящем полностраничном объявлении в «Billboard». В пресс-релизе Эд Розенблатт поклялся, что «Geffen» / «DGC» выпустят всё, что группа представит на рассмотрение и, сделав очень необычный ход, сам Дэвид Геффен разразился гневным телефонным звонке в журнал.
    Вскоре последовали статьи в «Rolling Stone» и «Entertainment Weekly», и споры раздулись ещё больше.
По правде говоря, группе обоснованно не нравились некоторые аспекты записей Элбини с самого начала, и она хотела исправить их; что их руководство и студия искренне согласились заставить группу казаться бесхребетными слабаками, а их партнёров - походить на жадных задир (что не говорит о том, что и «Gold Mountain», и «Geffen» / «DGC» не испытали облегчения, когда в итоге было сделаны некоторые изменения). Комбинация влияния «Нирваны» на «Geffen» и творческий контроль, встроенный в их контракт, гарантировал, что они могли выпускать любой альбом, который они захотят, независимо от того, что думает кто-то ещё.
Весь спор, разгоревшийся из-за единственной жёсткой реплики Элбини, был побочным продуктом неряшливой, подверженной стадному чувству, журналистики. Единственным автором, который в какой-то степени приблизился к истине, был Джим ДеРогатис из «Chicago Sun» - «Times». Заголовок его статьи гласил: «Скандальчик По Поводу LP «Нирваны» Попахивает Фальшивой Проблемой». В статье даже Стив Элбини признал, что он действительно не знал, что происходит с альбомом, и что он говорил «во многом по неведению».
Элбини, как выяснилось, также сидел на двух стульях - продюсируя альбом на ведущей студии звукозаписи за 100 000 $, а потом открещиваясь от всего опыта, тем самым заглушив крики о предательстве. К тому же, он делал это не в первый раз. Элбини использовал подобную тактику после производства продукции ведущих студий звукозаписи – или, скорее, записей - для «Pixies» и «Breeders». И никто не указал, что такие воплощения авторитета независимости, «Fugazi», самостоятельно отклонили несколько записей, которые они сделали с Элбини незадолго до сессий «In Utero». Никто не назвал их корпоративными марионетками.
Группа хотела ещ поработать над несколькими песнями, возможно, с продюсером «R.E.M.» Скоттом Литтом, и повторно смикшировать, по крайней мере, несколько дорожек с - кто бы мог подумать - Энди Уоллесом. Элбини категорически отверг эти идеи. Он утверждал, что у него был контракт с группой, по которому они не могли повторно смикшировать или иначе изменить альбом без его участия. Тот факт, что группа фактически не подписывала соглашение, был несущественным, утверждал Элбини, с тех пор, как они приступили к проекту с таким пониманием. Когда «Gold Mountain» запросила мастер-плёнки, Элбини сначала отказался послать их, потом в итоге передумал после телефонного звонка от Криса. В последнюю минуту группа отказалась работать с Энди Уоллесом и вместо этого решила повторно смикшировать и усилить «Heart Shaped Box» и «All Apologies» с Литтом.
В начале мая Литт и группа работали на «Bad Animals Studios» (принадлежавшей сестрам Уилсон из «Heart») в Сиэтле и повторно смикшировали эти две песни, к которым Курт добавил акустическую гитару и аккомпанирующие гармонии в стиле Леннона к «Heart Shaped Box». Остальную часть альбома оставили в прежнем виде, хотя, путём ремастеринга, им удалось довести до ума бас и усилить вокалы приблизительно на 3 децибела. Вот вам и Большой Предатель.

Теперь, когда все они живут в одном городе, моральный дух группы высок. Курт, Крис и Дэйв ходят друг к другу домой, тусуются и слушают музыку, точно так же, как в старые добрые времена. В конце марта, в то время как Кортни была в коротком английском туре с «Hole», все они встретились в доме Курта, чтобы посмотреть архивные кадры для полнометражного видео и снять видео на «Sliver» с режиссёром Кевином Кёрслэйком.
Для видео «Sliver» Курт вытащил хранящиеся там несколько лет куклы и безделушки из кладовой, которую не открывали ещё до записи «Nevermind», потом разместил всё это в своём гараже так, чтобы это выглядело точно так же, как в его старой квартире  в Олимпии. Группа обосновалась там и отрывалась, с Фрэнсис на стуле рядом с отцом. Кёрслэйк снимал на камеру «Super 8», стоя на стуле для эффекта взгляда взрослого. Впоследствии Курт вырезал отверстия для рук в большом куске картона, поставил перед ним Фрэнсис и просунул туда её руки, держа её так, чтобы это выглядело, будто она стоит сама, танцуя модный танец.
«MTV» взяло видео в середине мая, но из-за его правил о размещении скрытой рекламы в продукте, потребовали, чтобы группа вырезала несколько кадров из материала, на которых снят коллаж из эмблем журналов «Maximumrocknroll», «Better Homes» и «Gardens». К сожалению, на этих кадрах также имелось маленькое послание, которое написал Курт: «НЕЗАВИСИМЫЕ ПАНКИ ПО-ПРЕЖНЕМУ ОТСТОЙ».


Видео «Sliver» показало группу на пике игривой формы, но даже если настроение приподнятое, остаётся вопрос о том, будет группа длительным проектом или просто очередной однодневкой. По сути дела, по-прежнему остаётся много возможных очагов напряжённости: желание Курта играть с другими людьми, недостатки, которые он видит в игре Криса и Дэйва, отчуждение Дэйва от группы, фактор Кортни. Слухи о распаде давно преследовали группу; хотя обычно это похоже на мальчика, который кричал «волки, волки», Курт всегда угрожает уходом.
    «Я знаю, что после этого альбома мы выпустим ещё один, - говорит Крис. - Мы будем действовать по обстоятельствам. Я не думаю, что мы будем продолжать это бесконечно. Я думаю, когда консенсус - это что-то вроде: «Да, эта вещь в значительной степени достигла своего курса», я думаю, что мы будем знать. Но теперь я знаю, что это не конец. А в течение всего того раздражающего времени я никогда не знал. Это придёт естественным путём. Мы все врубимся, типа, да, вот оно. Возможно, мы возьмем творческий отпуск, который никогда не закончится, я не знаю. Мы выпустили четыре альбома, четыре альбома - довольно хорошая разминка для группы. Сколько групп выпустило четыре хороших альбома, не становясь «Scorpions» или «Rolling Stones» или ещё кем-то?’
    Странно обдумывать возможность того, что группа будет существовать десятилетие. «Я этого не хочу, но это возможно, - говорит Курт. - Всё зависит от того, что это будут за песни. Я был удивлён, обнаружив, что в последнее время мы работаем как такое единое целое». Но Курт не уверен, смогут ли они втроём достичь чего-то большего в музыкальном отношении. «Я хотел бы быть в состоянии играть с другими людьми и создавать что-то новое, - говорит он. - Я бы предпочёл это, чем оставаться в «Нирване». Я не хочу продолжить перезаписывать этот стиль музыки, я хочу начать делать что-то совершенно другое».
Но вопрос в том, смогут ли Крис и Дэйв не отставать от него. «Я не знаю, - говорит Курт. - Я действительно не знаю». Курт думает, что Крис недостаточно репетирует, и что Дэйв - музыкант с недостаточно богатым воображением. Однако они всегда придумывают хорошие штрихи, которые действительно наполняют песню - Курту нравится басовая партия, которую Крис придумал для «Heart Shaped Box» - но теперь Курт хочет, чтобы ¬сотрудничество имело место ранее в процессе сочинения песни. «Я иногда очень расстраиваюсь, когда мы пытаемся написать песню, потому что я буду долго сидеть и играть рифф и просто прислушиваться к Крису и Дэйву, чтобы попытаться придумать что-то ещё, чтобы помочь изменить песню или приступить к другой партии, а они почти никогда не делали этого, - говорит Курт. - Они не берут на себя лидерство, и они всегда что-то вроде ведомых».
Конечно, долгое время именно этого хотел Курт, и Крис и Дэйв с готовностью помогали. Теперь Курт ждёт, чтобы двое других проявили инициативу, не сообщая им, что он хочет именно этого. Но кто-то с таким воображением практически сам должен был бы быть автором песен. Дэйв сам пишет прекрасные песни, но только так, как это может делать ударник. «Крис мог бы быть автором песен, если бы на самом деле захотел, - говорит Курт. - Если бы он работал над тем, как писать песни, последние несколько лет, он сейчас, вероятно, был на таком уровне, где он мог бы помочь написать половину песни для каждого риффа, который я придумываю, и это было бы очень здорово».
С другой стороны, все лучшие группы - диктатуры. «Да, это правда, - говорит Курт. - Но я хотел бы найти людей, которые умели бы писать песни и писать их с ними. Вот почему очень легко играть песни с Кортни - каждый раз, когда мы играем что-то на джэме, мы пишем отличную песню. Это странно. Потому что она - человек, который принимает на себя командование и не боится быть лидером. А когда у вас два лидера вместе, требуется много давления от обоих. Я всегда хотел, чтобы в группе был ещё один человек, который мог бы писать песни со мной». Поэтому руководство Курта иногда ворчит, что он мог бы организовать группу с Марком Армом из «Mudhoney» или Марком Лэйнганом из «Screaming Trees».
    «Я знаю, что в этом году мы не распадёмся, - говорит Курт. - Я предполагаю, что мне просто придётся подтверждать это каждый год».
В статье «Rolling Stone» ещё в апреле 1992 года Курт очень точно предсказал, как будет звучать следующий альбом – «Он будет более сырым в одних песнях и более сладким и попсовым в других, - сказал он. - Он не будет столь одномерным». Так как же может звучать альбом после «In Utero»? Курт думает, что это будет расширение идей в «Milk It» и «Scentless Apprentice». «Я определённо не хочу больше писать такие песни, как «Pennyroyal Tea» и «Rape Me», - говорит он. - Такого рода классический рок-н-ролл куплет-припев-куплет, поп-песня в среднем темпе становится очень скучной. Я хочу делать более нововолновый, авангардный материал со множеством динамических остановок и пауз и, возможно, даже несколькими сэмплами со странным шумом и всё такое - не сэмплы инструментов. По существу, я хочу превратиться в «Butthole Surfers»».
Конечно, «Butthole Surfers» уже весьма успешно реализовались как «Butthole Surfers». «Да, - говорит Курт, - но это будет наша версия. Мы не сможем избежать поп-чувствительности, которая у нас есть. Она въелась в наш мозг - мы никогда не сможем избавиться от мелодии и пения, поэтому я хочу попытаться взять поп-песню и расширить её и чтобы в середине песни были странные перепады настроения, где она просто не будет следовать этой типичной рок-н-ролльной формуле. Я устал от этого».
Курт сомневается, что у группы сохранится длительное влияние, скажем, через двадцать лет. «Чёрта с два, - говорит он. - Грустно думать, каким будет состояние рок-н-ролла через двадцать лет. Он уже настолько перефразирован и настолько сплагиачен, что теперь чуть жив. Это отвратительно. Я не думаю, что он будет важен».
«Это просто математика, вот что такое весь рок-н-ролл, - говорит Курт. - Всё основано на десяти. Нет такой вещи, как бесконечность - она повторяется после десяти, и всё заканчивается. То же самое и с рок-н-роллом - у гитары такой же гриф, есть шесть струн, есть двенадцать нот,  потом это повторяется. Он может дойти только до определённой точки, и он дошёл до этой точки десять лет назад. И через двадцать лет будет ещё одна группа, точно такая же, как «Black Crowes», исполняющая версию «Black Crowes», исполняющих версию «Faces».
    «Он начинает смягчаться каждые пять лет, - отмечает Курт. - Ребят даже не интересует рок-н-ролл так, как обычно, как им интересовались другие поколения. Он уже превратился просто в икону стиля и идентичность, чтобы ребята использовали её как инструмент, чтобы трахаться и иметь общественную жизнь. В этот момент я на самом деле не могу рассматривать музыку как имеющую какую-то важность для подростка, правда».
    Конечно, много людей весьма удовлетворены определением рок-н-ролла как всего лишь социального и сексуального саундтрека, но Курт думает, что, в конце концов, он будет вытеснен. «Я думаю, что будут использоваться звуки и тона и использоваться в их машине виртуальной реальности и её просто будут слушать так и получать от неё те же самые эмоции, а потом ходить на вечеринку - там будет машина виртуальной реальности, с целой кучей наушников, и если ты захочешь поговорить с людьми и послушать машину виртуальной реальности, ты сможешь сделать это, или ты можешь пойти в спальню и трахаться и пить, но на самом деле я думаю, что машины виртуальной реальности будут давать тебе кайф. Так хороша будет технология. А потом будут наркоманы виртуальной реальности, и вы будете находить их мёртвыми на своём диване от передозировки».

    Сейчас многие музыканты могли бы обдумывать сольные альбомы. Крис, который, кстати, тоже играет на клёвой гитаре и банджо, говорит, что он хотел бы однажды его записать, разве что только выпустить на десятидюймовке. Он говорит, что у него уже есть кое-какой материал - чудесная песня, стихи битников. «Это будет мощный юмор», - говорит он.
    Дэйв говорит, что когда-нибудь он хотел бы играть на гитаре и петь в какой-нибудь группе. «Барабаны через некоторое время становятся несколько скучными», - признаётся он. Он спокойно накапливал материал в «Laundry Room Studios», играя на всех инструментах сам. Во-первых, он накладывал партию ударных без любого другого акомпанемента, потом добавлял бас, гитару, и вокал. Одна из купюр с «In Utero» была трогательной, незабываемой песней, которую написал Дэйв, под названием «Marigold», и там было полно этого добра.
«Нет, - говорит Курт, - я думал о записи материала на четырёх дорожках и его выпуске, но я не буду выпускать это как соло-вещь Курта Кобэйна - я придумал бы ей название и попробовал бы быть по возможности анонимным. Мне очень нравится идея записей низкого качества и выбрасывание того, над чем не работали так лихорадочно, как я работал над проектом «Нирваны»».
    Курт говорит, что собирается основать свою собственную студию и назвать её «Exploitation Records». «Я просто собираюсь записывать уличных бродяг и умственно отсталых людей и людей с уродствами и слабоумием, - говорит он, - и на обложке у меня будет фотография такого человека, и это будет низкокачественная запись, и её будут покупать просто по ¬причинам новизны, для чокнутых коллекционеров, по двадцать долларов за штуку. Я на самом деле не эксплуатирую людей на альбомах, я эксплуатирую людей, которые их покупают, потому что на них на всех будет ценник на двадцать долларов. Будет ограниченный тираж в пятьсот экземпляров Поющего Мальчика с Плавниками».
Каждая студия нуждается в дистрибьюторе, и «Exploitation Records» будут распространяться через одного Курта Кобэйна. Он говорит, что просто возьмет с собой в тур коробку с альбомами и продаст их магазинам грампластинок на каждой остановке по пути.
Курт также говорит, что он хочет повторно выпустить все релизы «Нирваны» на виниле, помимо ремастеринга, записывая саунд с динамиков бумбокса, чтобы он звучал как низкокачественный панк-альбом или бутлег, с соответствующим изображением на обложке. «Это просто моя собственная панк-рок-фантазия - думать, что, возможно, если бы «Nevermind» вышел таким образом, он звучал бы лучше, - говорит он. - Это значило бы только то, что у меня была бы их целая коробка».
Курт считает, что «Exploitation Records» может оказаться весьма необходимым источником дохода. «Это очень плохо, потому что я потратил почти все деньги, которые я заработал на «Nevermind», сражаясь за своего ребёнка из-за безумных слухов, создаваемых СМИ, и теперь мне не на что жить остаток жизни, - говорит Курт. - Если этот альбом не будет продаваться - вам придётся продать восемь миллионов альбомов, чтобы заработать миллион долларов, и среднестатистическая американская семья зарабатывает больше миллиона долларов за всю жизнь - я не буду обеспечен деньгами до конца моих дней. Я собираюсь устроиться на работу через десять лет».


ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ГЛАВА

    В процессе написания этой книги я довольно хорошо узнал Курта Кобэйна. Нельзя провести столько времени с человеком и не подружиться, особенно когда этот человек рассказал тебе всю историю своей жизни. После того, как эта книга вышла в октябре 93 года, мы поддерживали отношения. Мы тусовались, когда группа приезжала в Нью-Йорк выступать на телевидении, иногда я летал в Сиэтл, чтобы повидать всех, и два отрезка в одну неделю я ездил за «Нирваной» в последний американский тур в конце 93 года. В промежутках мы с Куртом долго говорили по телефону каждые несколько недель. Иногда мы говорили о музыке, которую слушали, ¬иногда мы немного сплетничали, иногда мы говорили о перипетиях нашей жизни, но всегда Курт очень искренне выражал недовольство своей карьерой.
    Между нами всё было хорошо, пока Курт не впал в кому после того, как выпил пятьдесят таблеток роипнола, сильного успокоительного средства, и шампанское в гостинице в Риме во время последнего тура группы в марте 94 года. До меня дошло, что это была попытка самоубийства, значительно позже (я должен был догадаться сразу - см. страницу 243 этой книги - о первой передозировке Курта в квартире на Сполдинг-авеню - Прим. пер.). Тем временем, я говорил об этом на «CNN» и со знакомым репортёром из журнала «People». Это наверняка расстроило Кортни и Курта, возможно, тоже, хотя его мама уверяет меня, что Курту было всё равно. Я никогда об этом не узнаю.
    В глубине души я понимал, что то, что я журналист, и моя дружба с Куртом неизбежно приведёт к острым разногласиям. Я просто думал, что мог бы дать разумный комментарий по поводу того, что произошло. Но, возможно, я не должен был этого делать. Во всяком случае, я больше никогда не говорил с Куртом.
    Вряд ли мне от этого стало лучше, но позже я узнал, что практически у всех, кто был близок к Курту, была та же история: в итоге всё закончилось катастрофой, и в результате их скорбь по нему пронизана одной и той же разрушительной смесью растерянности, сожаления и чувства вины.

    Если его музыка была каким-нибудь показателем, не должно было стать неожиданностью, что конец Курта стал таким скоропостижным. В конце концов, ни одна песня «Нирваны» не заканчивается постепенным затуханием звука.
И поскольку его музыка играла громко, а не тихо, агрессивно, а не мелодично, жестокость смерти Курта контрастировала с её тихими последствиями. В нехарактерно солнечный субботний день, на следующий день после того, как сообщили о его смерти, около десятка юных фэнов собрались в маленьком парке рядом с домом, где кто-то положил свечи и цветы. Все говорили приглушёнными голосами. Музыки не было - не звучали бумбоксы, никто не играл мелодии «Нирваны» на акустической гитаре; было только жуткое безмолвие, полная тишина, которая повисла над странным, заколдованным местом.
Но представителей СМИ было больше, чем фэнов, толпящихся вокруг просторного дома Кобэйна с серой черепицей с видом на Озеро Вашингтон. Здесь были «MTV», «Entertainment Weekly», «1st Person» с Марией Шрайвер, «Details», и стайка местных СМИ. Несколько фотографов прятались в кустарнике, который покрывал холм за домом, тыкая своими камерами через забор, чтобы снять двухэтажный гараж, где всё это случилось. Охранники в униформе с микрофонами и наушниками стерегли подъездную дорогу, иногда опуская желтую полицейскую оградительную ленту для прибывающей семьи и друзей. «Это жутко, - сказал один охранник другому, когда он осматривал место происшествия. - Это - всего лишь дом».
    Благодаря такому большому количеству СМИ и такому небольшому количеству фэнов многие из тех, кто в печали стоял перед домом, снискали широкомасштабную, хотя и мимолетную славу. Испачканное тушью лицо юной Рене Илай попало на «CNN», в «Newsweek» и на первую полосу сиэтлской «Times». Хотя многие фэны были вполне готовы говорить со СМИ, посвящённые лица сцены Сиэтла - это совсем другая история. Или, скорее, они вообще не были историей. В замечательной демонстрации единства ключевые игроки сцены Сиэтла решительно сомкнули ряды и отказались говорить с прессой. После не одной, не двух, а трёх волн интенсивного общения со СМИ все они усвоили несколько трудных уроков.     Информационная блокада из-за его смерти очень эффективно защищала частную жизнь друзей и семьи Курта. Если бы только он был жив, чтобы посмотреть, как хорошо это сработало.
    «Sub Pop» некоторое время думали о том, чтобы не допускать прессу на свою давно запланированную вечеринку в честь своей шестой годовщины в «Crocodile Cafe» Сиэтла в ту субботу вечером, но потом поняли, что СМИ просто напишут материал о том, как они не могли попасть внутрь. Однако в клуб не разрешалось проносить камеры, поэтому завсегдатаи вечеринок приветствовали маленькую армию СМИ на тротуаре снаружи. Репортёры совали микрофоны людям в лицо и спрашивали: «Почему вы здесь?» Из-за самоубийства этот вопрос приобрёл экзистенциальную силу.
    Некоторые требовали отменить вечеринку, утверждая, что это неуважение. Но самым лучшим решением было провести вечеринку. Как сказал Брюс Пэвитт с «Sub Pop» на поминальной службе по Курту на следующий день, «самое важное в нашей жизни - это наши друзья, наша семья, и наше сообщество». Сиэтлская сцена была основана на сильном чувстве сообщества - сообщество дало начало музыке, вскормило её, высказывая объективную точку зрения  в отношении своих самых успешных участников, и обеспечило утешение перед лицом бедствия, как тогда, когда Эндрю Вуд из «Mother Love Bone» умер от передозировки героина в 1990 году, когда у гитаристки «7 Year Bitch» Стефани Сарджент случилась смертельная передозировка в 1992 году, когда вокалистка «Gits» Миа Сапата была убита в 1993 году. И поэтому сбор в «Crocodile», постоянном месте встреч популярных музыкантов, где «Нирвана» сыграла случайный неожиданный концерт, был совершенно необходим. Однако очень немногие завсегдатаи вечеринок говорили о том, что только что случилось.
    Маленькие группы журналистов собрались и провели подробный хорошо подмазанный самоанализ об этичности того, что они делали; действительно ли мы были виновны в эксплуатации печальной истории, или мы документировали важное историческое событие? Тот факт, что многие из нас были очень сильно привязаны к Курту, мучительно осложнил проблему, в то время как информационная блокада в отношении посвящённых лиц ещё больше внедрило это в сознание. Подъём бульварной журналистики заставил нас испытывать раздражение от своей собственной работы, но это также заставило жителей Сиэтла злиться на журналистов, делая их, по словам одного из посвященных лиц, «мгновенными придурками».
    По словам Чарли Кэмпбелла из «Pond», группы с «Sub Pop» из Портленда, штат Орегон, «мне позвонила какая-то женщина из какого-то журнала, а я даже не знал этого парня. Я просто хотел сказать: «Это именно такой разговор, который убил бедного парня»». «Одного из нас забрали у нас внешние силы, - добавляет Рон Радзайтис, певец-гитарист из сиэтлской «Love Buttery». - Есть некоторое негодование».

В пасмурный воскресный день, в то время как друзья и семья Курта присутствовали на панихиде неподалёку, в парке Сиэтл-центра проиходило бдение со свечами, в тени Спейс-Нидл. На крытой сцене были скромные цветы и прочие подношения. На пиратском сингле «Lithium» было примечание, которое начиналось со слов: «Эта песня дала мне силы во время трудного разрыва...». В маленьком букете цветов также был миниатюрный пластмассовый дробовик.
Приблизительно перед семью тысячами скорбящих фэнов интонировал министр, декламировал поэт, предавалось воспоминаниям трио местных ди-джеев, распинался кризисный консультант, и ди-джей читал горьковато-сладкое письмо от дяди Курта, Лэрри Смита, ¬брата второй жены Дона,¬ о своих воспоминаниях о Курте-подростке.
    Смит начал с того, что отметил, что его дедушка много думал о Курте, и ему очень нравилась его компания.

    «Однажды дедуля пригласил Курта с нами на рыбалку - ловить стальноголового лосося. Мы разместились на расстоянии нескольких сотен футов друг от друга по реке Уэнатчи. Вдруг мы услышали такую жуткую комбинацию крика, трели и пения йодлем от Курта, который был выше по течению, и его было не видно. Дедуля велел мне бежать туда и помочь Курту, который, должно быть, поймал большую рыбу. Когда я добрался до Курта, у него даже не было удочки в воде. Когда я спросил его, что происходит, он просто посмотрел на меня  своими пронзительными глазами и с широкой усмешкой, и сказал: «Я просто пытаюсь уплотнить свои голосовые связки, чтобы я мог лучше кричать».
    «Курт не чувствовал общих стереотипов общества в городе лесозаготовок, и поэтому его били люди, которые его не понимали. Однажды я услышал, что он дерётся в нескольких кварталах отсюда. Когда я прибежал туда, драка закончилась, однако я слышал от друга, что на Курта напал большой 250-фунтовый тип-лесоруб. Видимо, Курт даже не дрался. Он просто показывал хулигану соответствующий жест рукой каждый раз, когда тот сбивал его с ног, пока хулиган не сдался. [Это получило большое одобрение толпы.]».
    «Замечательная картина приходит на ум. Когда я выглянул из окна во двор, там был Курт с какой-то штуковиной на голове, которая напоминала шляпу из фольги, крадущийся по двору, сопровождаемый полдюжиной смеющихся малышей. У Курта была такая усмешка за миллион долларов на лице, и я мог бы сказать, что он определенно был в нирване. Я думаю, можно было сказать, что он был Крысоловом сострадания».
    «Я надеюсь, что эти маленькие примеры счастья покажут, что хотя Курт испытывал боль, будучи подростком, он, тем не менее, не позволял этой боли мешать ему любить жизнь как можно полнее. Мы никогда не должны осуждать Курта за то, что он покинул нас. Вместо этого мы должны посмотреть внутрь себя и поблагодарить его за то, что он любил нас достаточно, чтобы поделиться с нами своими чувствами. Давайте мы все усвоим, что никакая боль никогда не должна мешать нам любить жизнь. Мы все должны сохранять уважение к ¬значимости нашей собственной жизни, как и к жизни других».
    Но самые сильные сообщения были от двоих человек, которых там не было. В своих записанных на пленку речах Крис и Кортни послали два очень разных сообщения. Крис сделал краткое, но замечательное заявление об эгалитарном духе панк-рока, которого придерживался Курт.
    «От имени Дэйва, Пэта и себя я хотел бы поблагодарить всех вас за ваше участие в это время. Мы помним Курта за то, каким он был - заботливым, щедрым и милым. Давайте сохраним музыку с нами. У нас она будет всегда, вечно. У Курта была этика по отношению к своим фэнам, которая коренится в панк-рок-мышлении. Нет особенных групп, нет привилегированных музыкантов. Если у тебя есть гитара и большая душа, просто громко играй и имей это в виду. Ты - суперзвезда, подключай тоны и ритмы, которые являются уникально и универсально человеческими: музыку. Чёрт, используй свою гитару как барабан, просто поймай ритм, и пусть он течёт из твоего сердца. Это - уровень, на котором Курт говорил с нами - в наших сердцах. И именно там всегда будут он и музыка, вечно».
    Типично бессвязное сообщение Кортни было тирадой любви, полной нежности и гнева, негодования и жалости, которые чувствовали все. Оно довело большую часть толпы до слез, заставив практически всех 7,000 собравшихся дрожать от эмоций. Кортни есть Кортни, она не могла удержаться от того, чтобы вставить свои собственные возражения. Хотя они иногда казались чрезмерно горькими и даже сомнительного вкуса, как любая хорошая артистка Кортни просто была честной; она отразила самые глубокие чувства всех собравшихся там. Это был своего рода диалог, поэтому я представлю его таким образом.

КОРТНИ. Я действительно не знаю, что сказать. Я чувствую то же самое, что и вы, ребята. Но если Вы, ребята, не думаете, что, когда я сидела в этой комнате, когда он играл на гитаре и пел и не чувствовала, какая это честь - быть рядом с ним, вы сумасшедшие. Так или иначе, он оставил записку. Она похожа на письмо чёртову редактору. Я не знаю, что случилось. То есть, это должно было случиться. Но это могло бы случиться, когда ему было бы сорок. Он всегда говорил, что всех переживёт и проживёт до ста двадцати лет. Я не буду читать вам всю записку, потому что всё остальное - не ваше чёртово дело. Но тут есть кое-что для вас. Я не думаю, что если я прочитаю её, это заденет его достоинство, учитывая то, что она адресована большинству из вас. Он такой придурок. Я хочу, чтобы все вы очень громко сказали: «Придурок».

ТОЛПА: Придурок!
КОРТНИ: Понять эту записку будет довольно легко. Вся формулировка из 101 урока Панк-рока.
КУРТ: За эти годы, это - мое первое знакомство со, скажем так, этикой, связанной с независимостью и вовлечением всего вашего сообщества, оказалось очень верным. Я не испытывал волнения как от прослушивания, так и от создания музыки наряду с тем, что я писал что-то вот уже два года. Я не могу выразить, насколько я чувствую себя виноватым в этом. Например, когда мы находимся за кулисами, и зажигаются огни, и начинается безумный рев толпы, на меня это не действует, так же, как это было с Фредди Меркьюри [Кортни смеётся], который, казалось, любил и наслаждался любовью и восхищением публики...
КОРТНИ: Ну, Курт, тогда какого чёрта - тогда и не становился бы рок-звездой, придурок.
КУРТ:... это то, чем я полностю восхищаюсь и завидую. Дело в том, что я не могу вас обманывать, каждого из вас. Это просто нечестно по отношению к вам или ко мне. Я не представляю худшего преступления, чем обманывать людей, притворяясь и делая вид, будто я отттягиваюсь на все 100.
КОРТНИ: Нет, Курт, я не представляю худшего преступления для тебя, если бы ты просто продолжал быть рок-звездой, когда ты так чертовски это ненавидишь. Просто остановись, чёрт возьми.
КУРТ: Иногда я чувствую себя так, словно я должен запускать таймер перед выходом на сцену. Я пытался делать всё, что было в моих силах, чтобы быть благодарным за это, и я благодарен. Боже, поверь мне, я благодарен. Но этого недостаточно. Я ценю тот факт, что я и мы затронули и развлекли много людей. Я, должно быть, один из тех самовлюбленных людей [Кортни горько усмехается], которые ценят что-то только тогда, когда остаются одни. Я слишком чувствителен.
КОРТНИ. Оооо.
КУРТ: Мне надо быть слегка безразличным, чтобы вернуть энтузиазм, который у меня был когда-то в детстве. В наших последних трёх турах я стал гораздо больше ценить всех людей, которых я знаю лично, и фэнов нашей музыки. Но я по-прежнему не могу справиться с расстройством, чувством вины, или сопереживанием, которое я испытываю ко всем. 'Во всех нас есть что-то хорошее, и я просто слишком люблю людей...
КОРТНИ. Так почему же ты не остановился, чёрт возьми?
КУРТ:... настолько, что я чувствую себя крайне, чертовски ужасно, грустный, немного чувствительный, неблагодарный, Рыба-Иисус..
КОРТНИ. Да молчи уж, ублюдок. Почему бы тебе просто не получать от этого удовольствие?
КУРТ: Я не знаю.
КОРТНИ: Дальше он говорит мне кое-что личное, и это не ваше чёртово дело, личные вещи для Фрэнсис, и это не ваше чёртово дело.
КУРТ. Мне повезло - очень повезло - и я благодарен. Но когда мне исполнилось семь лет, я начал ненавидеть всех людей вообще только потому, что людям кажется так легко жить и иметь сопереживание …
КОРТНИ. Сопереживание?
КУРТ: … думаю, только потому, что я слишком люблю и жалею людей. Спасибо вам всем с самого дна моего пылающего, вызывающего тошноту желудка за ваши письма и участие в последние годы. Во мне слишком много от эксцентричного, капризного человека, и у меня нет больше страсти. Поэтому помните...
КОРТНИ: И не помните этого, потому что это чёртова ложь.
КУРТ:... лучше сгоречь сразу, чем медленно угасать.
КОРТНИ. Боже, ты придурок.
КУРТ: Мир, любовь, сопереживание, Курт Кобэйн.
КОРТНИ. И дальше есть более личные вещи, и это не ваше чёртово дело. И просто помните, это всё ерунда. И я хочу, чтобы Вы знали одну вещь. Та ерунда из восьмидесятых, жестокая любовь, она не работает. Она нереальна. Она не работает. Я должна была позволить ему, все мы должны были позволить ему иметь свою нечувствительность, мы должны были позволить ему иметь то, что заставляло его чувствовать Оковы, из-за которых его желудку становилось лучше. Мы должны были позволить ему иметь это вместо того, чтобы пытаться содрать с него кожу. Идите домой и скажите своим родителям  - даже не пробуйте эту ерунду, жестокую любовь, на мне, потому что она ни черта не работает. Вот что я думаю. Я лежу в нашей постели, и мне очень жаль. Я чувствую то же, что и вы. Мне очень жаль, ребята. Я не знаю, что я могла бы сделать. Мне жаль, что меня здесь не было. Мне жаль, что я не слушала других людей. Но я не слушала. Каждую ночь я спала с его матерью, и я просыпаюсь утром и думаю, что это он, потому что их тела - нечто похожее. Теперь я должна идти. Просто скажите ему, что он - негодяй, ладно? Просто скажите: «Негодяй, ты – негодяй». И что вы его любите.


                ***

Гораздо позже Кортни посетила место бдения со своей старой подругой Кэт Бьёлланд из «Babes in Toyland», и раздала часть одежды Курта тем фэнам, которые всё ещё там оставались.
    Речи закончились, и толпа была направлена к огромному фонтану поблизости, где аудиосистема проигрывала аудиокассету недавнего выступления «Нирваны» на «MTV». Множество ребят прыгало в сорокафутовые струи воды под бурные аплодисменты толпы, которая по-прежнему, должно быть, насчитывала приблизительно пять тысяч человек. Когда шарообразный фонтан отключили, он стал круглым амфитеатром, где люди пели под музыку во всё горло, аплодируя после каждой песни, как будто они были на настоящем концерте. Многие знали концерт «Unplugged» настолько хорошо, что они даже пели две довольно малоизвестные песни «Meat Puppets».
    В фонтане люди танцевали, обнимались с незнакомыми людьми, делали Волну, бросали летающие тарелки и сражались на надутых презервативах, вокруг бегали собаки. Но когда служба безопасности попыталась разогнать толпу, как только музыка закончилась, они взбунтовались. Коренастый парень с высветленными волосами прорвался сквозь круговую живую цепь, которую образовали охранники, чтобы убрать ребят из шара, и за ним последовало несколько человек, аплодируя и танцуя, потом вызывающе взобрался на центральный купол фонтана, как морские пехотинцы на Иводзиму. Когда полицейский пробрался в толпу, чтобы прогнать коренастого сплющивателя барьеров, люди начали петь: «Пошёл! Нах**! Пошёл! Нах**!» и указывали на полицейского, пока он не сдался и не ушёл. Курту бы это понравилось.
Когда я начинал работу над этой книгой, я рассказал своей бабушке, что пишу биографию рок-группы. Самое первое, о чём она меня спросила, это: «Они принимают наркотики?» Мне пришлось ответить, что да, я был почти уверен, что один из них принимает. «Но это не обязательно делает его плохим человеком», - сказал я ей. Понять это было трудно очень многим людям. Но Курт был очень хорошим человеком. Он мог быть раздражённым, капризным и упрямым, но эти недостатки существенно затмевались его лучшими качествами.
Главной темой некрологов и других сообщений в прессе был «страдающий мятежник» и «беспокойный голос поколения». В смерти, как и в жизни, почти никто не говорил о Курте просто как о реальном человеке. Это - Курт Кобэйн, которого я знал.
Ростом в пять футов семь дюймов, при весе в 125 фунтов, Курт был хрупким, болезненно худым; он носил несколько слоёв одежды под своим обычным кардиганом и рваными джинсами просто чтобы казаться чуть
более солидным. Он часто плохо выглядел, как из-за отсутствия солнца и строгой диеты в виде замороженых обедов, так и из-за употребления им лекарственных препаратов. Было удивительно, что такое хрупкое тело могло издавать такой душераздирающий звук, точно так же, как удивительно, что крошечный восьмифунтовый ребенок может так истошно вопить.
    Он обнаружил, что этот хрупкий скелет несколько раз уже мог выдерживать, но то, что мучило Курта, было не просто чем-то материальным. Весь этот талант и обаяние, упакованные в такой хрупкий маленький пакет, напоминали описание Робертом Фриппом Джими Хендрикса как тонкий провод, через который пробегало слишком много электрического тока. Существовала ужасная, невысказанная часть того, о чём знали и близкие друзья, и фэны - Курт в этом мире ненадолго. Каждая минута, проведенная с ним, была драгоценной.
    Было общеизвестно, что слава не устраивала Курта Кобэйна. На то было много серьёзных причин, а не просто потому, что он был застенчивым человеком. Курту было необходимо контролировать каждый аспект «Нирваны». Если футболки не были такими, как надо, это задевало его за живое; его репутация артиста зависела от каждого кадра каждого видео, которое снимала группа, не потому, что он стремился держать всё под контролем, а потому что его искусство было его жизнью. Это было очевидно для любого, кто слушал, действительно слушал музыку. Курт был в состоянии следить за своей карьерой в течение долгого времени, вероятно, дольше, чем, по его мнению, он мог, но ко времени «In Utero», организация «Нирваны», определённо, слишком разрасталась.
    Одним аспектом, за которым Курт тщетно пытался следить, была пресса. Понимание того, что интервью были ещё одной стороной его искусства, и справедливо травмированный разгромом «Vanity Fair», Курт был сверхчувствителен к тому, как его изображают в СМИ. Малейший нюанс мог вызвать у него приступ паники. Однажды он позвонил на рассвете, умоляя меня удалить кое-что из этой книги. «Если ты это оставишь, - сказал он, - я мог бы, кстати, взять и прострелить себе голову». Это был список его пятидесяти любимых альбомов.
Курт постоянно жаловался, что СМИ суют нос в его личную жизнь, но, к сожалению, часто болезненная (хотя и не всегда правдивая) ¬искренность его музыки распространялась на стиль его интервью. Этот человек, казалось, не был знаком с фразой «без комментариев». Он ответил на все вопросы, которые я задавал ему для этой книги и открыто говорил мне вещи, которые мне пришлось просить его не давать это в печать.
Но частная жизнь Курта была не единственной, что пострадало от его славы. Обычно выступая против предрассудков, Курт не мог обойтись без того, чтобы пережить, по крайней мере, ещё одно клише успеха - он потерял контакт с большинством людей, которые были с ним рядом. Ни у кого из его друзей не было денег; вся их творческая и общественная жизнь, даже их грандж-мода (типичный оксюморон), была основана на бедности. Он знал, что его богатство дистанцировало его от его старых приятелей и искажало их отношения. Когда он купил Лексус ¬зимой 93- 94 годов, давление со стороны членов своего круга заставило обменять его назад и остаться со своим старым испытанным серым «вольво» с одной стёртой шиной.
    Действительно, дружба - единственная причина, по которой Курт оставался в группе. Крис и Дэйв были двоими самыми лучшими, самыми верными друзьями, которых он покинул. И он не мог отрицать силу музыки, которую они делали вместе. Даже когда его мучила боль в желудке, он говорил, что боль пройдет во время концерта из-за всплеска эндорфина, создаваемого в нём музыкой. Именно поэтому он иногда бросался на барабаны в конце концерта - чтобы доказать, что он не чувствует боли. Что он достиг нирваны.
Но в последний год своей жизни Курт явно отошёл от того, что он любил больше всего. Он знал, что ему придётся переосмысливать свою музыку. In Utero», признавался Курт, фактически был римейком «Nevermind», только записанный в стиле инди. Как однажды отметил Курт, «Beatles» перешли от «I Wanna Hold Your Hand» к «Sgt. Pepper» всего за три года. Курт был способен к такому потрясающему артистическому прогрессу. Тот факт, что сейчас, кажется, нет другого музыканта, который мог бы сказать то же самое, просто ещё один аспект трагедии.
    На концерте 9 апреля 1993 года в «Cow Palace» в Сан-Франциско, Курт прибыл и обнаружил большую свиту, заполнившую гримёрку. Он сгорбился на складном стуле у белой стены из шлакоблока. Рядом с ним был ещё один стул, но никто просто не плюхался туда и не говорил с ним. Поэтому это сделал я.     Он улыбнулся, поздоровался и бросил Фрэнсис мне на колени. Мы поболтали о «Спиди-Гонщике», одном из его любимых телешоу. Он спел меня его музыкальную тему, пока несколько самозваных телохранителей встревоженно следили за нами.
    В тот через Курт сменил сторону сцены, на которой он играл, со своей обычной левой стороны на правую. «Это в некотором роде снова стало интересно», - объяснил он. В то время это показалось немного тривиальным, но взгляд назад говорит об обратном.
23 июля 1993 года группа играла ещё один напряжённый концерт, необъявленное выступление в «Roseland Ballroom» в Нью-Йорке для посетителей Семинара Новой Музыки. Всё прошло хорошо, несмотря на финал, крайне разочаровывающее акустическое выступление. Два месяца спустя «Нирвана» второй раз появилась на «Saturday Night Live». За кулисами Алекс Маклеод попытался очистить гримёрку, которая была переполнена друзьями. «Нет, чем больше, тем веселее», - спокойно заявил Курт. И все остались там, где были.
    В октябре «Нирвана» отправилась в свой первый американский тур за два года. На второй гитаре был Пэт Смир, ранее игравших в лос-анджелесской панк-легенде «Germs». Пэт помогал Курту сильной, но иногда эксцентричной атакой плотными, поступательными аккордами и страстной солирующей работой, а также доброжелательным и энергичным поведением на сцене. Пэт также нашёл себе ещё одну, возможно, более важную роль - излучая удивительно оптимистичное спокойствие, он редко когда был не в состоянии поднять Курту настроение.
    Но никто не мог поднять настроение Курта так, как Фрэнсис, которая путешествовала с Куртом, пока Кортни записывала новый альбом «Hole». Фрэнсис была почти буквально светом жизни Курта - всякий раз, когда она была рядом, лицо Курта светлело, он расплывался в изумительной улыбке, и вся комната наполнялась его радостью.
    Группа решила сделать дорожные работы приятными - они выбирали для разогрева свои любимые группы, включая «Breeders», «Butthole Surfers», «Chokebore», «Come», «Half Japanese», «Meat Puppets», «Mudhoney» и «Shonen Knife». «Они с удовольствием пользовались автобусами двух групп, хорошими гостиницами и массажистом. Они брали много выходных и привозили с собой жён, невест и друзей. Возможно, именно поэтому они играли самые стабильно удивительные концерты в своей карьеры, выдающиеся выступления, где вы почти чувствовали, что ваши ноги не касаются земли».
    В середине тура в выходной в изолированной гостинице в двух часах от Бостона все устали постоянно сидеть на одном месте. Дэйв узнал, что в Бостоне играет легендарная панк-поп-группа «Buzzcocks», поэтому наша компания поехала туда, чтобы успеть на выступление. Немногие в клубе обратили внимание на маленькую фигуру в охотничьей кепке Холдена Колфилда; те, кто заметил, просто улыбались ему. После за кулисами «Buzzcocks» постоянно говорили, какая честь познакомиться с Куртом, но он снова и снова мягко настаивал: «Нет, честь  - это познакомиться с вами». Позже он тусовался перед клубом, болтающим с несколькими панк-рокерами, которые просто относились к нему как к равному - они даже не просили автографы. Курт был очень счастлив.
    Не все считали его очень контактным. Пронзительные голубые глаза Курта, его резкая смена настроения, вопрос о том, под кайфом он или нет, его слава и особенно его почти осязаемое обаяние было чрезвычайно пугающим. Но игнорируя всё это и нормально относясь к нему, можно было познакомиться с добрым, милым человеком, который искренне слушал, который был способен дать вдумчивый совет и поддержать.
    Я обнаружил это, когда две недели путешествовал с «Нирваной» в том туре, отчасти для того, чтобы повидать людей, которые стали моими друзьями, отчасти чтобы  увидеть то, что было самыми классными рок-шоу, которые я когда-либо видел, и отчасти чтобы избежать некоторых личных и профессиональных кризисов. К тому времени, когда тур достиг Нового Орлеана в начале ноября, у меня появилась серьёзная проблема, и я нуждался в том, чтобы меня выслушали. Из телефона-автомата на Бурбон-стрит я сделал полуночный звонок Курту. Он велел приехать в свой гостиничный номер, и мы поговорим.
    Я приехал, обнаружив, что Курт лежит на кровати и смотрит телетрансляцию концерта Пита Тауншенда без звука. Вечный шоумен с гитарой, стареющий Тауншенд пел и играл с явным удовольствием. «Посмотри на этого парня, - сказал Курт. - Его музыка уже больше не так хороша, но он по-прежнему очень влюблён в своё дело. Мне жаль, что я всё ещё этого не чувствовую». Я не мог вполне поверить, что он имел это в виду, поэтому решил промолчать.
    Курт был очень усталым, но он по-прежнему хотел поговорить; он говорил о своей собственной истории неудавшихся отношений и творческих затиший с такой мудростью, о существовании которой я даже не подозревал. Потом, примерно в 4 часа утра, когда я ещё не закончил фразы, он просто закрыл глаза и начал клевать носом. Он не был под кайфом, он просто не мог больше бодрствовать. «Почему ты ушёл?» - спросил он на следующее утро.
    В конец тура в ноябре «Нирвана» выступила на акустическом музыкальном шоу «MTV» «Unplugged». Курт был в отличном расположении духа, отпускал шутки между песнями и пел с катартической силой, достойной самого эмоционально насыщенного концерта на стадионе. Он выбрал беспрецедентное количество каверов и показательно то, что они были или о славе, или о смерти, или о том и другом. В «Plateau» «Meat Puppets» есть немного больше, чем ведро и швабра - больше работы - наверху. В ещё одной песне «Meat Puppets», «Lake of Fire», говорилось о судьбе пропащих душ, в то время как на «The Man Who Sold the World» Дэвида Боуи Курт пел речитативом: «Я думал, что ты умер в одиночестве давным-давно». «Не жди, что я буду плакать из-за всего того, почему тебе пришлось умереть», - он чуть слышно пел по канонам госпела «Jesus Wants Me for a Sunbeam».
    Тогда я видел Курта Кобэйна в последний раз. Он обнял меня на прощание.
Шестинедельный европейский тур начался в начале февраля и закончился передозировкой в Риме 6 марта. Пережив попытку самоубийства, Курту пришлось вынести жуткие страдания, продолжая жить, а этого он больше не хотел. Группа вернулась домой в Сиэтл. 8 апреля пришло известие.
Несколько дней спустя, сиэтлский водитель лимузина, который часто возил Курта по городу, высказался: «Хороший молодой человек. Очень тихий. Но я предполагаю, что у него было много боли». Боли занимали большую часть сознательной жизни Курта. Между болью в желудке, хроническим бронхитом, и сколиозом даже его собственное тело было враждебной средой.
Не то чтобы у Курта не было чувства юмора по поводу собственного страдания; подписывая бланк разрешения на публикацию этой книги, Курт указал свой адрес как «Ад кромешный». Как большинство самоубийц, Курт давал много намёков, практически все из которых были достаточно задокументированы во множестве публикаций в СМИ после его смерти; еще несколько указаны в этой самой книге. Оглядываясь назад, эте подсказки не были криками о помощи, они были уведомлениями.
Много внимания было уделено тому факту, что Курт умер в точно таком же возрасте, что и Джоплин, Хендрикс и Моррисон, но Курт не разыгрывал какой-то банальный рок-трюизм по поводу того, чтобы жить быстро и умереть молодым. Когда он сказал в своей предсмертной записке, что «лучше сгореть сразу, чем медленно угасать», это был его саркастический способ показать, что он очень хорошо понимал, как будет выглядеть его смерть.
Курт стал первым рок-музыкантом своего масштаба, который покончил с собой так обдуманно, а не лишился жизни, растратив её в результате несчастного случая. Местные сиэтлские последние известия в тот уикэнд назвали Курта «одной из последних жертв рок-н-ролла», но рок-н-ролл никогда никого не убивал. Его самоубийство было личным решением, и оно, возможно, всё равно бы произошло, независимо от славы, богатства или таланта. Но размышлять, почему именно он это сделал - бессмысленная салонная игра. Хотя Курт был клинически депрессивен, и самоубийства случались в его семье, никто никогда на самом деле не узнает, почему он сделал это.
    После смерти Курта меня не покидал один его образ. Это было на Фестиваля в Рединге ещё летом 1992 года. По-прежнему одетый в длинный докторский халат, который был на нём во время концерта, Курт уходил со сцены рука об руку с маленьким мальчиком, у которого, как оказалось, последняя стадия рака, и он ухитрился пробраться за кулисы. Курт медленно спускался по лестнице со сцены, пока одинокий солнечный прожектор освещал его своим лучом. Весь в белом, со своими блестящими светлыми волосами, он выглядел в точности как ангел, мальчик - как херувим. Вокруг Курта было много людей, но почему-то свет так их и не коснулся. Никто не издал ни звука. Было очень тихо, особенно после громового шума концерта. Толпа следовала за ним по проходу, который образовывали закулисные палатки, а потом он повернул за угол, все ещё рука об руку с маленьким мальчиком, и ушёл.


АМЕРИКАНСКАЯ ДИСКОГРАФИЯ «НИРВАНЫ»

SUB POP
Сингл «Love Buzz», обратная сторона -  «Big Cheese».
Ноябрь 1988 года. SP 23
Ограниченный тираж 1 000 пронумерованных от руки экземпляров.

«Spank Thru» на альбоме-сборнике «Sub Pop 200». Декабрь 1988 года. SP 25
«Bleach». Июнь 1989 года. SP 34
Первые 1 000 экземпляров на белом виниле. Следующие 2 000 содержат специальный постер.
В апреле 1992 года сделан ремастеринг для CD и кассет. CD-версия содержит «Downer» в качестве бонус-трека.

Сингл «Sliver», обратная сторона – «Dive». Сентябрь 1990 года. SB 73    Первые 3 000 семидюймовых синглов на синем виниле.
CD-сингл включает живые версии «About a Girl» и «Spank Thru».
Раздельный сингл «Molly's Lips», обратная сторона – «Candy» «Fluid». Клуб Синглов «Sub Pop» #27
Ограниченный тираж 7 500 экземпляров. Первые 4 000 на зеленом виниле.
TUPELO
EP «Blew», декабрь 1989 года. TUP 8
GEFFEN/DGC
«Smells Like Teen Spirit», обратная сторона – «Even in His Youth» и «Aneurysm». 10 сентября 1991 года.
DGC 21673
«Nevermind». 24 сентября 1991 года. DGC 24425
Первые 50 000 экземпляров не включают бонус-трек без названия.
 «Come As You Are». 3 марта 1992 года. DGC 21707
обратная сторона – «School» и «Drain You», записаны вживую в «Paramount Theater», 31 октября 1991 года.
«Lithium», обратная сторона – «Been a Sob» (живая) и «Curmudgeon». 21 июля 1992 года.
DGCDM 21815
CD-сингл включает полные тексты к «Nevermind».

«Incesticide». 15 декабря 1992 года. DGC 24504
«In Utero». 14 сентября 1993 года. DGC 24607

TOUCH AND GO
 Раздельный сингл «Oh, the Guilt» , обратная сторона – «Puss» «Jesus Lizard». 22 февраля 1993 года. TG83
CD, кассета, сингл. Ограничен 200 000 экземплярами по всему миру.

COMMUNION RECORDS
Раздельный сингл: кавер «Velvet Underground» «Here She Comes Now», обратная сторона – «Venus in Furs» «Melvins». 1991 год. 
Communion 23. Ограниченный тираж в 1 000 семидюймовых ¬синглов.
Также доступна на «Heaven and Hell, Vol. I», альбом-трибьют «Velvet Underground», 1991 год.
Communion 20. Распродан. Все три формата.
C/Z
«Mexican Seafood» на «Teriyaki Asthma Vol. 1».
Ноябрь 1989 года. CZ 009
Семидюймовый ограниченный тираж в 1 000.
Также доступна на CD-сборнике «Teriyaki Asthma Vol. I-V».
На сборнике также представлены, среди прочих, «Babes in Toyland» и «L7».
Ноябрь 1991 год. CZ037
«Do You Love Me» на трибьют-альбоме «Kiss» «Hard to Believe». Представлено единственное записанное выступление ¬Джэйсона Эвермана с «Нирваной». Август 1990 года. CZ024
KILL ROCK STARS
«Beeswax» на сборнике  «Kill Rock Stars».
21 августа 1991 года. KRS 201
На сборнике также представлены «Melvins», «Bikini Kill», «Mecca Normal», «Nation of Ulysses». Ограниченный ¬тираж пронумерованного комплекта из 1 000 экземпляров, включая защитную обложку, подписанную художником.
TIM KERR RECORDS
«Return of the Rat» на «Eight Songs for Greg Sage and the Wipers». 20 июня 1992 года. T/K 917010 TRIB 2
На комплекте из четырех семидюймовых альбомов также представлены «Hole».
Ограниченный тираж 10 000 (6 000 на цветном виниле).
CD выпущен 15 марта 1993 года, представлены шесть дополнительных треков, включая трек Тёрстона Мура.

ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ АЛЬБОМЫ ЧЛЕНОВ «НИРВАНЫ»

K RECORDS
Курт выступает на «Bikini Twilight» «Go Team» (Кэлвин Джонсон и Тоби Вэйл). Июль 1989 года. Сингл Go Team.

SUB POP
Курт выступает на EP «Earth» «Bureaucratic Desire for Revenge». Октябрь 1991 года. SP 123

Курт и Крис выступают на «Where Did You Sleep Last Night» на сольном альбоме Марка Лэйнгана, «Winding Sheet». Май 1990 года. SP61
Первые 1 000 экземпляров на красном виниле. На CD и кассете есть дополнительный трек.

RAS
Дэйв выступает на альбоме «Scream» «No More Censorship». Август 1988 года. RAS 4001
DISCHORD
Дэйв выступает на ранее невыпущенном альбоме «Scream» «Fumble». Июль 1993 года. Dischord 83

YOUR CHOICE LIVE SERIES
Дэйв выступает на одноимённом концертном альбоме «Scream». YC-LS 010
(Импорт только в Германию)

KONKURREL
Дэйв выступает на альбоме «Scream», «Live at Van Hall». 1989 год. K001/113

DSI
Дэйв выступает на сингле «Scream» «Mardi Gras», обратная сторона – «Land Torn Down». 1990 год. DSI 16
Оба трека также представлены на Fumble.
BONER
Дэйв, под именем Дэйл Никсон, играет на басу, ударных и гитаре на «King Buzzo», сольном альбоме Базза Осборна.
TIM KERR RECORDS
Курт создаёт шумы на гитаре на «The Priest, They Called Him», произведение, которое читает Уильям С. Берроуз. Лето 1993 года. T/K 9210044/92CD044
Доступно на десятидюймовом виниловом EP и CD-сингле.
Крис представлен на обложке в облачении священника.


АНГЛИЙСКАЯ ДИСКОГРАФИЯ «НИРВАНЫ»

SUB POP
Только импорт.
TUPELO
«Spank Thru» на альбоме-сборнике «Sub Pop 200». Декабрь 1988 год. Только на виниле. Повторно выпущен на CD 1990 года.
«Bleach». Июнь 1989 года. На британском релизе «Love Buzz» вместо «Big Cheese». Повторно выпущен на CD на Geffen в апреле 1992 года с «Big Cheese» и «Downer» в качестве бонус-треков.
Сингл «Sliver», обратная сторона – «Dive». Январь 1991 года. EP «Blew». Декабрь 1989 года.

GEFFEN/DGC
«Smells Like Teen Spirit», обратная сторона – «Even in His Youth» и «Aneurysm». 9 сентября 1991 года. DGCS5.
«Nevermind». 23 сентября 1991 года. DGC 24425.
«Come as You Are», обратная сторона – «School» и «Drain You» (живая). 2 марта 1992 года. DGCS7.
«Lithium», обратная сторона – «Been a Son» (живая) и «Curmudgeon». 20 июля 1992 года. DGCS9.
«In Bloom», обратная сторона – «Sliver» и «Polly» (живая). 30 ноября 1992 года. GEF34. Диск с изображением и CD. Семидюймовая версия только с «Polly» (живая) на обратной стороне.

«Incesticide». 14 декабря 1992 года. GEF 24504.

«In Utero». 13 сентября 1993 года. GEF 24536.

TOUCH ANG GO
Раздельный сингл «Oh, the Guilt», обратная сторона – «Puss» «Jesus Lizard». 22 февраля 1993 года. TG 83
CD, сингл на синем виниле ограниченным тиражом.

COMMUNION RECORDS
Только импорт.

C/Z
Только импорт.

KILL ROCK STARS
Только импорт.

TIM KERR RECORDS
Только импорт.

ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ АЛЬБОМЫ ЧЛЕНОВ «НИРВАНЫ»

Все альбомы, упомянутые в Американской Дискографии, только импорт.




«удивительно неприукрашенная и искренняя... самая лучшая из существующих рок-биографий».
               - Come As You Are – Billboardдоска
    «Нирвана» появилась из ниоткуда в 1991 году, когда было продано почти девять миллионов экземпляров эпохального альбома «Nevermind», оглушительный саунд и незабываемые мелодии которого олицетворяли всё смятение, расстройство, и страсть зарождающегося Поколения X. «Приходи Как Есть» - подробная, глубоко личная история «Нирваны» с эксклюзивными всесторонними интервью с членами группы Куртом Кобэйном, Крисом Новоселичем и Дэйвом Гролом, а также с друзьями, родственниками, бывшими членами группы, и соратниками -  теперь обновлённая, включающая новую заключительную главу, подробно описывающую последний год жизни Курта Кобэйна.
    Начиная с их юности в провинциальном Абердине, штат Вашингтон, и заканчивая их доминированием на мировой музыкальной сцене, «Приходи Как Есть» рассказывает историю «Нирваны» так, как никакая другая книга, откровенно и из первых рук: правда за постоянными обвинениями в употреблении героина, снова и снова появлявшимися в прессе; душераздирающее давление внезапного успеха; бремя их добровольной роли рупора поколения; споры вокруг выпуска их второго альбома на ведущей студии звукозаписи, «In Utero»; и трагическая спираль, кульминацией которой стало самоубийство Курта Кобэйна в апреле 1994 года.
    Благодаря подробному анализу каждой песни с каждого из трёх главных альбомов группы, всесторонней дискографии и более ста редких и никогда ранее не публиковавшихся фотографиям, постерам, и оригинальным текстам, «Приходи Как Есть» является безусловно самым глубоко личным взглядом на одну из наиболее значимых групп популярной музыки, появившихся за несколько лет.
    Майкл Азеррад - пишущий редактор «Rolling Stone». Бывший редактор/помощник продюсера Новостей «MTV», он писал для множества изданий, среди них «Spin», «Us», «Details», «Pulse», «Billboard» и «Entertainment Weekly». Он живет в Нью-Йорке.


Фотография на обложке Майкла Лэвина.
Дизайн обложки Мэрисэры Куинн
1093

                США 19.95 $ / 29.95 $ Канада
                ISBN 0-385-47199-8