Она вопила дурниной минут двадцать. Я не хотела отрываться от срочной работы и крепилась изо всех сил. Потом не выдержала, и подбежала к ней.
- Замолчи! Давай поговорим, как два умных человека!
Она замолчала и недоверчиво посмотрела на меня. Затем перевела взгляд на мою дочь, затем на зятя и снова посмотрела на меня.
- Второго умного человека я в этой комнате не нахожу, - ясно говорил ее взгляд. – Но, если хочешь, могу и выслушать.
Она явно ждала моей речи, и я начала говорить, что я против, чтобы над моей дочерью так издевались, крик день и ночь, что в моей девочке уже непонятно, в чем душа держится.
Она задумалась, потом снова посмотрела на мою дочь и улыбнулась. Дочь и зять катались от смеха. Я взяла у дочки из рук этого четырехмесячного монстрика, Злобного Мелюзгавра, эту Крохозябру, и унесла к себе в комнату.
Там она превратилась в Улыбашкина, мы спели несколько детских песенок, она уснула, я положила ее на свою кровать и закрыла пледом.
- Спит? Мы кофе выпьем. Чай принести? - заглянули ко мне дети.
- Спит. Принести, - я уже снова была в работе.
Полтора часа блаженной тишины!
Зять старательно натянул на нее носочки.
- Надежно! – с удовлетворением сказал он. Нелегко надеть носочки на две непрерывно брыкающиеся ножки.
Не успел он разогнуться, как носки полетели ему в лицо. Он с упреком посмотрел на свою дочь, и она с апломбом заявила:
- Ха!
Она обожает петь. Сложит на груди руки, выводит рулады и улыбается. Попытки дочери заткнуть ее пустышкой пресекаются.
С удовольствием смотрит подборки песенок из мультфильмов. Кому-то подпевает, вместе с кем-то приплясывает, и только Антошку ей жаль, и она хнычет. Бедняжке поесть не дали, хоть он и не заслужил.
Чтобы ее одеть, рядом с ней ставится планшет с мультиками. Тогда без скандала можно надеть даже шапку.
Когда ей, моей Принцессе ненаглядной, был только месяц, дети принесли прибор для замера шума, и выяснилось, что когда она Злобный Мелюзгавр, запросто перекрывает по уровню шума строительный перфоратор! И я ее сразу зауважала.