Она брела по зимнему лесу. Снег выпал недавно, он чистый, пушистый и мягкий. Она оставляла на нем свою кровь. Всё её тело было в порезах. Небольшие, но глубокие, они непрестанно кровоточили, отмечая всё, к чему она прикасается, вязкой тёмно-красной кровью. Венозная, отметила она краем сознания, продолжая идти вперёд. Почему венозная? Ведь из-за порезов должны быть повреждены только капилляры, и кровь тогда будет светлой, яркой...
Мутило, накатывала слабость, и она почти не чувствовала ног. Но останавливаться нельзя. Почти повиснув на березке и переводя дух, она прикрыла глаза и прислушалась к стуку своего сердца. Теперь кровавые разводы остались и на белой коре, будто мало капель на снегу, отмечающих её путь. Отводя от лица низкие ветви кустов, она оставила кровь и на них. Прекрасная дорожка для хищника, идущего за ней.
Он преследовал её — то ли зверь, то ли дух. Не враждебная сущность, а нечто непреклонное, равнодушное, олицетворяющее судьбу. Сгусток силы. Слуга рока. Он не прыгнет неожиданно и не нападет со спины. Он будет просто следовать за ней и начнёт действовать лишь тогда, когда она оступится или упадет. А пока она лишь чувствует тяжёлый взгляд своего невидимого спутника. Он наблюдает и ждет.
Так кружится голова. Она потеряла слишком много крови. Почему кровь не останавливается, это же всего лишь порезы? "Кровь остановится только тогда, когда остановишься ты" — приходит вдруг озарение.
Это совсем не больно, только очень хочется спать. Она дышала, и холодный воздух обжигал, врываясь в лёгкие.
То, что идёт за ней, не дышит.
Тщетно она ищет взглядом нору лесного зверя, пещеру, вывороченный пень — хоть какое-то подобие укрытия, логова, где можно спрятаться и отлежаться, залечить свои раны. Но — не видит.
Он преследует ее потому, что ему нужна ее душа, или банально на запах крови, как хищник?
Нет ответа.
Не останавливайся, девочка. Вперед.