И ОБЩИЙ ПРИВЕТ!
Когда утренний туман выплыл из убегающих сумерек, шагавшие впереди ракшасы наткнулись на скалу, возвышающуюся над лесом точно так же, как клык на нижней челюсти в пасти хищника возвышается над резцами и коренными зубами. На вершине скалы восседал почтенный старец с длинной и редкой белёсой бородой. Начитанный второй заместитель Душмана по имени Тришир, первым увидевший неосторожного мудреца, задрав морду, не без юмора крикнул:
- Слышь, Хоттабыч! Где тут трое молодых неместных? Ромка, Лёха и Светлана? Весточка им из-за бугра!
- А вы, стало быть, почтальоны? – надтреснутым ехидным голосом ответил муня.
- Будешь прикалываться – сшибу тебя с этого пригорка, как шишку с дерева.
- Это как? – без страха осведомился старичок.
- А вот так! – объяснил Тришир – и, видимо, в целях демонстрации сказанного выстрелил из лука.
Стрела пронзила шишку на кедровой сосне и продолжила свой стремительный путь.
Старик отклонил корпус слегка в сторону, схватил стрелу в полёте, снял с неё шишку и, выколупывая орешек, не смутившись, сказал:
- Будешь швыряться чем попало – исчезну!
- Это как? – недоверчиво осведомился Тришир.
- А вот так! – сказал старик, плюнул и исчез. Только скорлупа попала Триширу в щёку.
Подтянувшиеся к месту беседы и столпившиеся под скалой ракшасы стали крошить батон на Тришира:
- Ты чё, мурдалачья твоя рожа, наделал! Где мы теперь языка возьмём?
- Товарищ главнокомандующий! Может, Тришира – тово – на ужин?
Тришир перетрусил и загомонил:
- Уважаемый! Я это… шутки у меня такие! Извини, типа! Появись! И всё будет зашибись!
- А не врёшь? – спросил непонятно откуда голос – и в нос Тришира воткнулась уже целиковая кедровая шишка.
- Не! Не врёт! – заорали обнадёженные ракшасы. – Он у нас с детства правдивый! Ещё с суворовского училища! Матом, правда, ругается, падла, но чтоб соврать – никогда!
- Ну, хорошо, – старый абориген вновь возник на верхушке скалы. – Здравы будьте, гости дорогие, нежданные-негаданные! А кто же среди вас за атамана будет?
- Я, контра-генерал Душман, брат Его Величайшего Величества Императора Рабовладельческого Юга архигосподина Раваны. А ты, сволочь такая, кем будешь?
- Перестаньте грубить, а не то насовсем исчезну, – обиделся мудрец.
- Ну, блин, дорогой ты мой! Ты чё, совсем отмороженный: генеральских шуток не понимаешь?
- Да, – согласился старик, – на звание надо давать серьёзную скидку. Вижу, что вы так от широты душевной ко мне обращаетесь. Итак, господин контра-генерал, чем могу служить?
- Дело такое, дед. Взаимовыгодное. Ты, значит, нам показываешь, где Ромка со своими дружками затихарился, а мы в ответ – тебе и твоей семье ничего не делаем!
- Предложение выгодное, – не стал артачиться старик, – но мне нужны гарантии.
- Чтоб мы все сдохли, если соврём!
- По рукам! – согласился мудрец и спрыгнул со скалы.
Пролетев метров 12, он легко приземлился на ноги и произнёс:
- Мне даже интересно будет проводить вас. Стало быть, господа, знаток местных достопримечательностей готов провести для драгоценных гостей небольшую познавательную экскурсию в один конец.
- Как звать-то тебя, чучело? – улыбнулся генерал.
- Во-первых, звать меня не надо: если что – я сам прихожу. Во-вторых, имя моё вам вряд ли знакомо. Ну, а в-третьих, просто, чтобы удовлетворить ваше природное любопытство, всё же, представлюсь. Иван Сусанин, уроженец Костромской губернии, прототип героя оперы товарищей Римского и Корсакова «Жизнь за царя». Прошу любить и жаловать!
Старичок раскланялся, шаркая ножкой.
- Ладно, веди нас к Роману, – закончил торжественную часть Душман.
- Заметьте: вы сами меня попросили! – улыбнулся прототип.
Шли достаточно долго. Дорога преимущественно спускалась под горку. К вечеру вышли к болоту. Остановившись на краю топи, дедок задал вопрос Душману:
- Тут в одном месте напрямки прошмыгнуть надо будет. Так я спросить, ваш колобродь, хочу: вы сначала поужинаете, али – натощак изволите?
- Поужинать бы не мешало, – почесав мозгозаменитель, высказался генерал и объявил построение.
Быстренько оприходовав четыре десятка без вины виноватых, господин Душман распределил обязанности по кухне и обратился к присевшему на кочку старичку:
- А теперь, товарищ из местных, расскажи мне на словах или покажи на пальцах, что делать собираешься. И не думай себе, что мы такие простые и тебе удастся от нас просто так удрать.
- И в мыслях подобного не держу, душа моя! – расплылся в искренней улыбке Иван Сусанин. – Однако, осмелюсь доложить, некоторые незначительные трудности на пути к успеху, всё-таки, преодолеть придётся.
- Это какие же трудности, дед?
- Да чепуховые! Тут местечко есть одно. Слепая Елань называется. Зыбь под ногами. А за ней – остров, на котором в случае опасности народишко местный хоронится. Островок этот посреди болота стоит – и попасть на него можно только пешим ходом. Топь там жуткая. Без дна. Однако, тропиночка надёжная имеется. И тропиночку эту я знаю. Если кто-то из Леса Дундуков и схоронился, то только там. Надоть идти на остров.
- А не может оказаться так, что Роман со своими родственниками вообще из этих мест ушёл?
- Всё может быть. Однако, ты сам посуди: куда идти? Кругом – тайга. Да и зачем? Всегда на острове лихое время пережидали. Не было случая, чтоб враг туда прошёл. Место надёжное.
- А мы, значит, пройдём на остров?
- Конечно! Если захотите. Я ж впереди пойду – стану дорогу указывать. Буду идти шагах в ста перед вами. Если что: бегаете вы быстрее меня, а стрела ещё пуще летит. Так что на открытом месте никуда я от вас не денусь.
- А ты не исчезнешь? Как в прошлый раз?
- Я и не исчезал: просто на скале позади меня ямка была. Вот и весь фокус.
Душман от души расхохотался.
- Ну, и хитёр ты, старик! Ладно, убедил, веди нас! Но помни: у троих лучших лучников стрелы будут наготове. Не уйдёшь, если что.
- Хорошо, твоё высокобродие. Только давай условимся: если вдруг руку вот так высоко подниму, – дед воздел прямую десницу к небу, – значит: стой! Я дальше тропу нащупываю. Там есть одно местечко, где аккуратно итьтить надо. А чтоб вы не обшиблись, я в том месте слегу позаметней воткну. И вся недолга. И просьба: ежели, стало быть, народишко на острове захватите, не убивайте сразу: двое сродственников там у меня. А вы мне давеча лично семью сохранить обещали!
- Об этом не беспокойся: уговор дороже денег.
- Ну, вот и славно.
- Поужинай с нами, старый, – Душман похлопал деда по плечу, которое ему показалось не по-старчески крепким.
Дед поморщился от боли:
- Ох, и крепка рука твоя, полководец! А за приглашение на ужин спасибо! Токмо мне, старику, окромя бобов, ничего нельзя: пост у меня.
- Богомольный, значит, – усмехнулся Душман. – Ну, ладно. А теперь не обессудь.
Генерал кликнул двоих солдат и приказал им стеречь старца, пока армия ужинает.
Ступили на топь до света.
Дед шёл впереди, держа факел в руке, чтоб идущие следом хорошо видели его.
Мох качался под ногами. Казалось, что внизу колышется море вязкого киселя. По сторонам из болота с громким бульканьем вырывались пузыри газа. В воздухе стоял смрадный запах. В темноте мерцали мёртвые почти что незаметные огоньки – и манили бредущих, подмигивая. Однако, ноги не проваливались в топь – и армия Душмана достаточно быстро продвигалась вперёд.
Время от времени дед оборачивался и, дико хохоча, кричал:
- Всё пучком, ребятушки! Ещё немного – и мы у цели!
Идущие в первом ряду лучники держали оружие расчехлённым. Оперение стрел торчало над их правыми плечами. Для того, чтобы достать стрелу и произвести меткий выстрел, даже самому нерасторопному из них потребовалось бы не больше двух секунд.
Когда стало светать, старик, как и обещал, поднял руку резко вверх.
Передний ряд идущих – в ряду было полтора десятка воинов – остановился.
- Один момент, вашбродь! – донёсся до ракшасов ободряющий голос. – Аккурат где-то здеся. Сейчас со слегой разберёмся! А то, сами понимаете, слева – топь, справа – топь! Неровен час можно и в трясину ухнуть!
- Давай ставь свою слегу! – крикнул в ответ Душман.
- Как скажете! Без промедления, господин контра-генерал! Тут ведь дело какое: правильно вы говорите! Неча разговоры разговаривать. Дело делать надоть! Слегу, стало быть, ставить! А разговоры мы с вами, ваше сковородие, на опосля отложим! До лучших, как говорится, времён. При иных, как говорится, обстоятельствах.
- Так и ставь! Что же ты её не ставишь?!
- Уже ставлю, как не поставить? – рука старика не опускалась.
Передний ряд ракшасов стоял как вкопанный. Контра-генерал Душман слишком поздно сообразил, что надо громко крикнуть идущим позади, чтобы они тоже остановились. Задние ряды напирали. Очень много ракшасов скопилось на небольшом пятачке топи. И болотный мох не выдержал – лопнул. Вдруг, одним мгновением, почти всё воинство Душмана оказалось по грудь в болотной жиже.
Дед обратил внимание, как все три стрелка дисциплинированно успели вытащить из заготовленных колчанов стрелы. Но выпустить их в цель лучники не успели: топь сомкнула над ними открывшуюся рану чёрной воды.
Ниоткуда в руках старца появились лук и стрела. Но, глядя на место, где только что была целая рать воинов, полупроводник Иван Сусанин обнаружил, что стрелять ему не в кого. В течение нескольких секунд болото проглотило почти две тысячи ракшасов, тоскливо и сыто булькнув напоследок. Не было ни предсмертных криков, ни проклятий, ни угроз. Всё случилось устрашающе быстро.
Лишь далеко-далеко возникли и долетели до старца одинокие голоса перепуганных насмерть шестерых слабаков, отставших от строя:
- У, блин! Ну его на фиг! Бежим отсюдова!
- Всё-таки, ушли некоторые, – молодым голосом сказал старик, сорвал с лица усы и бороду – и оказался Лёхой. – Придётся искать вас, голубчики. Только бы вы Светульку раньше не нашли!
Когда совсем рассвело, к краю леса, окаймляющего болото, приблизились шестеро задыхающихся от бега солдат без оружия. На их измождённых лицах появились подобия улыбок: спасительная твердая земля была рядом. Не добежав до леса полусотни шагов, передний воин вдруг упал лицом вперёд, в болотный мох. Бегущий вторым склонился над ним – и получил стрелу в затылок. Ещё четыре выстрела – и с воинами Душмана было покончено.
Из леса вышла Светичка. Она приблизилась к трупам, держа стрелу на тетиве. Но её предосторожность была чрезмерной: ракшасы так и не подали признаков жизни. Вернув свои маленькие стрелы в колчан, жена Романа молча скрылась в лесу.
Вечером быстро промелькнувшего дня она встретила Алексея у пещеры и на его слова о том, что нескольким ракшасам удалось спастись, ответила:
- Они не добежали до края болота несколько шагов.
- Что с ними случилось? – удивился Лёха.
- Дурга убила их. Поужинай – и отправляйся в горы на помощь Роману.
На Грани Всюду и Нигде
ад атакует ржою стали.
По пояс в ледяной воде
железу мы преградой встали.
Мрак выползает изнутри.
Парализует сердце ужас.
Пот ледяной со лба сотри,
Гайятри-мантру повтори
и пояс отстегни – не нужен!
В мерцаньи лунного луча
почувствуй рассечённой кожей
проникновение меча,
что не вернётся больше в ножны.
Рассветных сумерек Игра.
За пол-мгновения до Бога
в Ничто солдаты Серебра
уходят лунною дорогой.
Пыль крови – в брызгах, в синеве...
Пусть серебро слабее стали –
но Ветер утренней траве
споёт, как крепко мы стояли!
Нам суждено волнами быть?
Мы не уйдем? Нам не вернуться?
А для того, чтоб просто ЖИТЬ,
необходимо лишь проснуться...