Из Урмана раскулаченные финны начали разьезжаться по Сибири, оседали хуторками с дорогими сердцу названиями - Ревель, Старый Ревель, Новый Ревель, Гельсинфоргск... Из отцовской семьи в 14 детей "осел" в Гельсинфоргске он один,- женился на красавице финнке, сын родился, в армию оттуда ушел, служил на крейсере "Марат", срочную, потом войну, по ранению был списан на берег, воевал дальше, дошел до Курляндии,теперешней Карелии, с осколком у сердца, контуженый, но-целый, в свою деревеньку вернулся.
А там раздолье! В войну выслали в Сибирь немецкие семьи из Поволжья, семьи большие...
Не знаю, жил ли кто в финской деревне... Нравы тамошние суровы, как их обитатели. Чужой-чужой надолго, иногда таким остается навсегда. Чужой не сидит на твоей лавочке, не входит в твой дом-разговаривать и за оградой можно. Чужой ребенок не придет, как в русской деревне, к твоим детям играть. Взрослый чужой не придет на свадьбу и похороны, если к нему домой не придут - звать.
Вот в такую деревню сосланы были немцы. Ютились своими большими семьями в банях, в кое-как вырытых землянках. Девочки подростки хоть и работали без еды и одежды, выросли красивыми и рукодельными - из любой дерюжки горазды юбочку, рубашечку сшить за стакан крупы. Еда доставалась трудно, трудодень-слезный, собирали картошку мерзлую, пекли из неё лепешки - выжили, выросли. Отцы и матери в Трудармии, мало кто вернулся более-менее здоровым. Парни-немцы, подростки, лишенные прав любых, были сестрам не защитники, местные мужики пользовались этим бессовестно, половина немочек от них с детьми без мужиков... Шлюхи, значит...
Отец мой не отстал - приударял за красотками, семью бросил. Маму мою присмотрел - хоть и была она с сыном уже, замужней, выслана - на редкость была ладненькой, аккуратненькой, все в руках горело. Бригадиром отец был. Пришел к маме в землянку - выходи, мол, за меня.
Мама рассказывала, что ей все равно было, за кого выходить - лишь бы в штанах был. Так устала от домогательств мужских, от маеты жить без малейшего права... Пошла...
Детей родилось у них совместных ещё семеро - нас, значит. Отец пил горькую - работал на лесопилке, расчет - бутылка, дня не было, чтобы не везли родимого домой в стельку...Всё мать... Огород, (сорок соток картошки одной) дети, стирка, хлеб печь, вязать, штопать, чесать шерсть, прясть, в телятнике - первой телятницей! А как же... Если уж делать что то, то - от души... Когда успевала спать, хоть немножко? Всегда я удивлялась этому, став сама уже матерью трех детей... И вот это мамино - если уж что-то делать - то лучше всех... Эх...
В хорошем духе отец (бывал и он в хорошем духе, распив шкалик) рассказывал, как победно воевал, сколько врагов полегло от его руки, медалями хвалился перед нами. Слушали мы, малые, его, разинув рот - танки, пехота - так и стояли в глазах...
Мама под прялку рассказывала, как жили в войну в тылу, как работали день и ночь, как она крала поллитровую бутылочку молока у коров, с каким ужасом несла её домой - сестрам и братьям меньшим, сыну своему... Поймают - тюрьма, и им тогда всем без неё смерть голодная... Прядет, рассказывает, слезы текут, она их и не вытирает.
Не пела мама никогда - муж не велел. Ты, говорит, своего первого мужа вспоминаешь - песни поешь? Молчать, фашистская морда... И языку немецкому мы не учены - Я с ними воевал, а в доме фашистский язык будет?!... Не учены.
На каждое 9 мая - в клубе концерт, отец в медалях в первом ряду, в школе рассказывает ученикам - как воевал... До самой смерти - а прожил 94 года - приглашали его, мало их, фронтовиков, в деревне осталось - десять, потом пять, потом двое всего, а потом и вовсе - он один. Пиджак его с медалями в шкафу висит, фотографии в альбоме. А вот войну его я не помню. Мамину-помню...Трудную, горькую, горькую женскую войну в тылу.
Помню, приезжали мы с мужем к ним в гости, мама мужа моего просила - "Николай, ты человек грамотный, помоги, не знаю, где мой муж похоронен, погиб в Трудармии, говорили, где то под Свердловском... Помоги хоть место отыскать... Зарыли их там в ров, много, а где этот ров?..."
Я говорю - мам, не рвите сердце, не плачьте, ничего не вернуть... Она отвечает - не вернуть. Как я вас люблю, дети мои, а если б не война, вас бы не было. Была бы у меня другая семья,с любимым мужем, а вас бы не было. Может, и не нужно - возвращать, а помнить - нужно...