Зима в этом году лютая. Позёмка метёт и метёт, и никакого края ей не видно, никакого просвета. Нескончаема череда тёмных морозных дней. Серыми тучами покрыт небосвод. Ничто не предвещает изменений в январском дне, полном печали и тревожного предчувствия.
Дороги завалило снегом. Совершить поездку в соседний город представляется почти невозможным.
Почему-то вспомнились Татьяне сегодня события многолетней давности, не забытые за прожитыми годами.
Тогда был такой же морозный день. Сибирская зима не давала расслабиться: температура минус сорок, пурга, снега намело выше человеческого роста.
Татьяна чувствовала с утра, что нужно навестить сестру мужа Любу в краевой онкологической клинике. Она не отрывала взгляда от окна, словно ожидала новостей. Послышались шаги на лестничной площадке, стук в дверь. Необходимость поездки вписана в короткий текст телеграммы: " Вам нужно срочно приехать в больницу. Соседи по палате."
Размышлять больше не о чем. Автобусом в больницу соседнего города быстро не доехать. На электричке тоже: пока до вокзала доберёшься, стемнеет. Остаётся терпеливо дожидаться мужа. На своих Жигулях можно совершить этот путь с большей уверенностью приехать к его сестре побыстрее.
Как всегда в таких случаях сознание цепляется за соломинку надежды: " Может, всё ещё не так страшно, может, кто-то поспешил дать сигнал, может, это ошибка..."
Мысли метались в поисках выхода из создавшейся ситуации, думалось сразу обо всём, а больше о том, что жизнь не предсказуема:
"Два месяца назад золовка отмечала с нами Новый год. Тогда ещё было весело, радостно и надёжно. Дети Любы, одиннадцатилетняя дочка Надя и светловолосый на два года её моложе Вадим, носились друг за другом по комнатам как оголтелые, мир оглашался радостными криками детского восхищения жизнью, что выражалось и в любви к матери, прижавшись к которой, они провели остаток дурманящего веселья в новогоднюю ночь.
За праздниками наступили рабочие будни. После восьмичасового рабочего дня в короткие зимние дни не хотелось уходить из дому, посещать даже родных. Так хорошо и уютно было в кресле около телевизора. Приятные тихие вечерние разговоры с мужем не будоражили сердце, а успокаивали его, впуская в душу струю свежего воздуха.
"Так, наверное, должно быть в раю. Вот оно, счастье, - думалось тогда, - безоблачное, простое, тихое, настоящее, моё".
К тому времени у них с Андреем ещё не было детей. Тяжёлый физический труд мужа, её бесконечное корпение над проверкой ученических тетрадей не давали времени поразмышлять на тему: как сложится жизнь дальше. Почему-то тогда не было заунывных мыслей о хлебе насущном. Их объединял воздух любви. Ощущение близости и нужности друг другу не покидало. Им было хорошо друг с другом в моменты близости, и это было главное."
Татьяна оторвалась от своих мыслей и перечитала вновь телеграмму. Холодом повеяло от неё. Она побежала на телеграф, чтобы сообщить мужу о непредсказуемом известии, стоящим за скупыми строчками телеграммы.
Муж приехал через час, быстрее по этой пурге добраться до дому не мог. Не оповестив детей, что поехали навестить их маму, пустились в дорогу.
С целью немного отдохнуть, Андрей заехал по пути к другу детства. Тот, не раздумывая ни минуты, предложил поехать с ними... Предложение было принято без возражений: друг - железнодорожник и водитель, в случае чего переймёт управление машиной.
Они спешили. В больницу приехали до сумерек. Молча зашли в помещение, на входе никто не остановил, прошли в палату и остановились в недоумении: кровати сестры Андрея не было. В комнате стояла тишина, гробовым молчанием показалась она Татьяне. Сдавленное рыдание молодой девушки, знакомой им по прошлым приездам, явилось ответом на невысказанный вопрос.
"Может, перевели в другую палату." Татьяна заметалась по узким мрачным коридорам больницы, не желая думать, что произошло непоправимое. Она не хотела в это верить, отодвигала момент прозрения, понимания свершившейся беды.
Всего неделю назад больная приезжала домой, ходила в парикмахерскую, варила детям изысканные блюда и жила с ними одна в своей трёхкомнатной квартире, оставшейся и приватизированной после смерти мужа.
Судьба уже один раз показала ей свою спину, оставила одну, беременной на шестом месяце с полуторагодовалой дочерью на руках, отобрав неожиданно мужа, который просто не проснулся днём в одном из автобусов междугороднего следования.
Как жесток мир...
Она одна растила детей. Сначала помогала мать, но и она ушла в мир иной. Люба справлялась сама, ни у кого не просила помощи. Она была горда и неуступчива, одинока и сильна в своём стремлении выжить...
Работая прорабом на стройке, не позволяла обворовывать государство, вела борьбу за качество продукции, несла в дом часть рабочих хлопот, имела верных друзей. Дети были частично предоставлены самим себе. Возраст был ещё не критический, при всём этом удавалось самой справляться и с нехитрым хозяйством.
Вдруг совершенно неожиданно открылось маточное кровотечение. Неделю промучилась. Татьяна, как почувствовала, позвонила ей на работу. В ответ услышала: "Такая умерла". Её охватил ужас, после работы заехала к золовке домой, застала её в постели слабой, больной, депрессивно настроенной. Дети были в школе на занятиях.
Разговор состоялся трудный... После него позвонила в городскую больницу. Любу увезли на скорой помощи, положили в коридоре в терапевтическом отделении. Мест в больнице не было. К детям на время переселилась старшая сестра матери Алевтина.
Во время обследования приезжий врач обратил внимание на множество синяков на Любиных руках и бросил резко, как приговорил: "Не привезёте в онкологию - умрёт."
Мир покоя был нарушен в одну минуту. Она была женщина образованная, поняла сразу: жизнь приготовила ей печальный подарок. Все её думы с этого момента были о детях: как суметь помочь им устроиться в этой жизни, как помочь им обрести семью. Выбор её пал на младшего брата.
Он был её любимым из трёх братьев, её младшенький братишка, теперь и муж Татьяны, Андрей. Она защищала его в мальчишеских драках в детстве, взяла часть забот по хозяйству на себя, ревновала к молодой жене в первые месяцы их семейной жизни...
Теперь была очередь брата проявлять свои родственные чувства. По обоюдному согласию Татьяна и Андрей переселились на время в квартиру сестры, к детям, им казалось, что так они сберегут их от жестого удара, который может произойти неожиданно.
В этом их предчувствие не обмануло.
Позже Татьяна рассказала мне:
" Мы не успели на полчаса. Вероятно, могли бы ещё с Любой проститься, услышать какие-то важные слова, предназначенные и для детей...
Стоим на пороге больницы с вещами, оставшимися от Любы. Андрей, неестественно бледный с холодными безжизненными глазами, казалось, не способен был ничего больше делать, думать, говорить... Одна только мысль свербила моё замутнённое сознание: как мы расскажем о случившемся детям, что скажем мы им, ведь они даже не знают, что у матери была неизлечимая болезнь - рак крови, лейкемия, унёсшая и уносящая каждый день сотни жизней.
В её палате было тринадцать приговорённых, поэтому там стояла такая звенящая тишина. Мы сами-то узнали об этом недавно от сестры мужа. Она тоже долго не решалась открыть нам правду. Мы оберегали детей. Врачи говорили, что неизвестно, когда произойдёт страшное, может сейчас, а, может, лет через пять-шесть. Не хотелось верить в эту правду, не хотелось на этом зацикливаться."
Сама Люба знала об этом. Она была сильная женщина. Понимание того, что с работой придётся проститься, она акцептировала и даже пришла к мысли, что будет вязать вещи, продавать, это тоже принесёт какоё-то доход семье.
Отдел народного образования в борьбе за жизнь матери двух детей объявил акцию: просил жителей города оказать помощь, практически выражавшуюся в сдаче крови.
Татьяна тоже дважды сдавала кровь, чтобы помочь родственнице.
Всё было тщетно. Организм уже её не перерабатывал. "Вливаемая кровь приносит больше вреда, чем помогает,"- сказал врач, когда Люба поинтересовалась, почему ей перестали делать вливания.
Ужасный мир. Непредсказуемый рок. Немыслимые душевные страдания.
И всё равно мы верили в чудо и не расстраивали детей. Правду сказать тогда было бы, наверное, легче, чем после случившейся трагедии...
Андрей действовал молча, как застывший манекен. Друг перенял вождение машиной. Мы отодвигали сознательно момент возвращения домой. Что скажем детям? Сумка матери с вещами являлась страшным доказательством правды, вносимой и ввозимой в дом её детей.
На следующий день мы сожгли её на пустыре, не имея больше сил бороться с самими собой, со своими чувствами и болью души."
Как сейчас Татьяна помнит то утро, когда дети проснулись. Она посадила их рядом с собой на кровать, прижала к себе обоих, тихо, пытаясь отыскать нужные слова, сказала о том, что мамы больше нет...
В дом вошло горе. Оно оповестило о себе скупыми слезами дочери: она была старшая, характером в мать, и понимала, что надо уметь сдерживать чувства, помочь младшему брату выстоять.
Наступила тьма среди бела утра. Вадимка скулил, спрятавшись за шкаф, вжавшись в него своим маленьким слабым тельцем... Через несколько минут комнату уже сотрясал плач: плакали о потерянном, понимая, но ещё не осознавая, что ничего нельзя изменить, переделать, воскресить...
В одну воду не входят дважды. Прожитую жизнь не вернуть опять. Реку не повернуть вспять. Не возродить любви потерянной.
Неизлечима рана. Невосполнима потеря. Немыслима утрата.
Сердца детей ноют всю жизнь. Они пытаются, но не могут обрести простую материнскую любовь: всё остальное суррогат, подделка, обман, ненужное, неестественное, наносное, чужое.
Лет пять всё напоминало о случившемся, отдавало болью, мутило разум...
Потом семья уехала из этих мест, где каждый камень, каждая вещь напоминали о невосполнимой потере.
Такое нужно пережить, чтобы понять и почувствовать. Но самому заклятому врагу Татьяна не пожелала бы и доли того, что легло на плечи их семье после детьми утраченного рая.
"Не пожелаешь такого никому, - тёмными ночами думала Татьяна, но жить-то надо". Они без слов слились в одну семью: детям могло грозить, оставшись сиротами, попасть в различные детские дома, потеряться в бескрайних просторах родины. Этого Андрей допустить не мог. По обоюдному молчаливому согласию после оформления определённого рода документов семья продолжила свой земной путь в мире солнечных дней и тёмных ночей с переменными успехами и маленькими победами, порой омрачёнными прозой жизни и горечью недопонимания простых житейских истин.
Ответом Вселенной, отголоском на случившееся событие, явилось появление в семье маленького комочка новой жизни. Как тут не поверишь в силу Энергетического космоса. Зарождение в Татьяне новой жизни не было обманом. "Видимо, так было изначала предназначено: помоги брату младшему, тогда обретёшь своё счастье".
В положенное время в семье появился мальчуган. Он явился той связующей нитью, которая соединила в единое целое всех членов семьи. Наступил момент прощания с тяжёлым прошлым, открытие ворот новому свету, лучи которого растопили кусочки льда, появившиеся между членами обновлённой семьи.
Как тут не поверишь в происки Отца Вселенной. Счастье в наших руках, только нужно заслужить его, выстрадать, тогда начнёшь понимать его цену и благодарить...
2013, Германия.