Глава 12
На следующий день, как в последующую неделю, до своей лучшей подруги Кати я не дозвонилась, а если честно, то не особенно-то и старалась. Сумасшедшие каникулы, отдохнула, называется, набралась сил перед новым семестром. А последняя неделя в душной Москве, так и вовсе высосала все, что не сделала деревенская суета. Голова разваливалась на куски, вспоминая обо всем, что произошло за такие на самом деле короткие летние месяцы. Но среди этой бесконечной череды бесспорно ярких событий, я, ни разу не подумала, даже намека на мысль об этом не было, о Даниле. Даня, Дани, Данила…
Только сегодня оставшись одна дома, за пару часов до выхода, чтобы чуть пораньше приехать в университет, я вспомнила о нем. Сама не знаю почему, смотрела в окно на пока еще зеленые деревья и сквозь лучи, порождавшие переливчатые картины на их фоне, мне привиделось его лицо. Золотые кудри, белоснежная скромная улыбка и пронзительный взгляд светлых голубых глаз. Милые, подернутые улыбкой глаза с лукавыми искорками счастья. Глубоко вздохнув, и махом осушив пол кружки черного кофе, я махнула на призрачное видение рукой и поднялась из-за стола. Посуда, мойка, теплая вода, а мысли все о нем, да о нем. Зачем, зачем природа играет со мной злые шутки? Было так легко, так беззаботно на душе, а может, только казалось? Все дела были лишь ширмой, прятавшей его образ, такой близкий и такой далекий в глубине моей души. Да и сам Даня ни словом, ни полусловом о себе не напомнил. А жаль…
М-м-м, уже десять, пора бежать, а то еще и опоздаю, вместо того, чтобы пораньше прийти. Быстро собрав все необходимое, учитывая, что первого сентября занятий, как таковых не будет, я выбежала из дома. Пять минут до остановки, десять минут ожидания, заставившего понервничать, но увенчавшегося успехом – маршрутка прибыла и, вскоре заполнившись пассажирами, тронулась со скрежетом в путь. До метро было минут пятнадцать неспешной езды, поэтому я полезла в сумку и выудила оттуда планшет, загрузила книгу Франсуазы Саган под многозначительным названием «Поводок» и принялась с упоением ее читать.
Поворот, еще поворот и замаячила конечная остановка. Парень в шоколадном вельветовом пиджаке, строивший полдороги мне глазки, галантно пропустил меня вперед, а сам вышел следом. Еще внутри микроавтобуса его лицо показалось мне знакомым, я всю дорогу украдкой поверх планшета поглядывала на него, но так и не поняла, откуда я могу его знать. Так вышло, что и в ожидании зеленого сигнала светофора у перехода, мы стояли практически вплотную друг к другу. Нас отделяла непонятной наружности полноватая дамочка лет сорока – сорока пяти на вид. Она стояла, высоко задрав нос и всем своим внешним обликом, показывая, как ей неприятно общество окружавшей ее публики. Я бросила на нее мимолетный взгляд и, прикрыв рукой вовремя рот, сдавленно рассмеялась. Парень, заинтересовавший меня, заразился моим примером, но не был так сдержан, что вызвало незамедлительную реакцию дамочки. Она резко повернула голову в его сторону, прошипела нечто нечленораздельное и демонстративно спустилась с тротуара, после чего чеканно шагая, перешла улицу. Мы с парнем обменялись миловидными улыбками в знак взаимопонимания и последовали за ней.
- Ты совсем меня не помнишь? – произнес с надеждой в голосе парень, когда мы очутились на другой стороне улицы.
- Что? Прости, но я не понимаю о чем ты?! – часто заморгала я глазами.
- Полтора года назад, школа танца «Арлекин». Не совсем удачное название для школы КЛАССИЧЕСКОГО танца, да?
Его слова ввели меня в полнейший ступор. Я смерила его взглядом: лицо мимоходом, разве что глаза, глубоко посаженные и пленительного шоколадного оттенка, прямой нос и тонкие бледно-розовые губы. Далее мой взгляд скользнул на его стройное, подтянутое тело: пиджак, рубашка, заправленная в брюки со стрелками, поддерживаемые на талии широким кожаным ремнем, идеальная фигура, особенно широкие прямые плечи, а на ногах начищенные классические туфли со шнурками. Я задержалась, задумавшись, на них.
- Ну, ну же, вспоминай, - сквозь смех в нетерпении продолжил парень, отметив, судя по всему, мое замешательство.
Я подняла на него глаза и меня словно током ударило.
- Леха, Алексей Шестунов, Бог мой! Ты?!
Точно, полтора года назад я с ума сходила по классическим бальным танцам: вальс, фокстрот и особенно танго. Боже, как мы с ним танцевали танго. Вспоминаю, и голова кружится.
- Наконец-то, Александра! Неужели я так изменился?
Не то, чтобы сильно изменился, галантности и элегантности в стиле одежды и манерах ему всегда было не занимать. Но что-то неуловимое претерпело-таки видоизменения, пошедшие Алексею на пользу. Как так вышло, что мы разошлись? Мы всегда были, лишь партнерами, непревзойденными надо отметить, но не более.
- Нет, но…
- А я думал, что мы с тобой неплохо ладили, - разочарованно опустил он голову.
- Ты прав, просто прошло время, да и эффект неожиданности стоит принять во внимание.
- Какие слова, какой стиль. Чувствую влияние твоей бабушки. Как, кстати, чувствует себя Серафима Павловна? – заботливо спросил Леша и жестом проводил меня к входу в метро. Верно, время поджимало, а прерывать беседу не хотелось.
- Спасибо, прекрасно. Как сам-то? – продолжила я, спускаясь по лестнице в подземный переход.
- Спасибо, хорошо. Родные тоже все живы, здоровы. Прошу, - Леша галантно открыл мне дверь и пропустил вперед, - А ты куда едешь? – продолжил он, когда мы прошли через турникеты.
- В университет, куда же еще? На третий курс перешла.
- Поздравляю, а я вот на первый поступил.
- Да, ты, что?! Рада за тебя!
- МНЭПУ, филфак.
- Что?! Э-эй, полегче, - с трудом сопротивляясь потоку, внесшему нас в вагон, встали мы примерно посередине между дверьми, - Я вообще-то тоже там учусь, - выдавила я из себя, когда снова смогла спокойно дышать.
- Что тоже на филфаке?
- Да и в том же ВУЗе. Вот так совпадение.
- Надеюсь приятное?!
- Конечно, Леха!! А ты что не знал, что я там учусь?
- Ты как-то не распространялась о личном, - задорно подмигнул он и улыбнулся.
- Ха-ха!! Ну, теперь у нас появится масса возможностей.
- Точно. А живешь ты сейчас, где?
- Как ты мог догадаться недалеко от конечной остановки маршрутки. В высотках по улице Кирова.
- Переехали?
- Да, зачем ты спрашиваешь, раз сам знаешь ответ?
- Извини, что-то я разволновался.
- Я сама, честно говоря, в шоке. Вот уж кого, а тебя совсем не ожидала встретить сегодня. Танцами продолжаешь заниматься?
- Время от времени. А как, кстати, твое колено?
На одной из тренировок мы выполняли сложную поддержку, разучивали современный танец, и Леша не удержал меня. Мы кубарем покатились на паркет, и я сильно ударилась коленом. Врач осмотрел меня и предположил, что возможно нечто более серьезное, нежели просто ушиб. Родители отвезли меня на рентген, и выяснилось, что у меня в чашечке микротрещина. Месяцы на восстановление, и как результат, отказ от танцев на полгода, а там дела, дела, и время упущено. Короче говоря, через год я уже и забыла про танцы, появился Зевс, конюшня – совсем иные заботы.
- Спасибо, уже и забыла думать.
- Не думала вновь заняться танцами? Я свой клуб открываю на днях.
- Ничего себе.
Хотя, что здесь удивительного. Помимо того, что танец в любом его проявлении – истинная страсть Алексея, так еще и его родители далеко не бедные люди.
- Да, в субботу. Придешь на открытие?
- Нам сейчас выходить? – не хотелось его обнадеживать, а может и себя.
- Верно, - сухо ответил он, и мы покинули душный и переполненный людьми вагон.
Переход, желтая ветка, две станции, еще переход и финишная прямая. Мы стояли на расстоянии двух рядов людей от края платформы и ожидали прибытия поезда. Я чувствовала, что Лехе рядом со мной неловко, а, может, и мне самой. Часы, проведенные на паркете, сближают, хочешь ли ты этого или нет. Леша непревзойденный партнер по танцам и не только. Он с первых же минут нашего знакомства проявил обо мне заботу, и всячески старался оказать мне поддержку. Мы быстро сблизились, проводили уйму времени как до, во время, так и после уроков танца. Танцевали мы примерно год до травмы, и за это время я сумела понять, что Леша незаменимый и очень надежный друг. Жаль, что мы постепенно перестали видеться и как-либо контактировать. Было ли это только с моей стороны? Нет, как не странно это было обоюдно. Я не в обиде на Лешу и рада, что сегодня мы встретились.
Леша молчал уже минут двадцать, пока мы добирались до нужной нам ветки метро, как, впрочем, и я. Слова застревали где-то в горле.
- А ты изменилась! – улыбнулся он, когда мы вошли в вагон.
- О чем ты? – удивленно посмотрела я на него.
- Не знаю, что-то неуловимое. Искорки в твоих глазах… Их нет. Прости, но скромностью ты не отличалась.
- Да… - растерялась я.
- Приехали, - проронил он и подтолкнул легонько меня к выходу.
***
Лестничные марши, длинные и давящие своей замкнутостью коридоры переходов и мы на свежем воздухе. Асфальт был сырым и искрился в лучах солнца, только показавшегося из-за серовато-синих туч. Я мысками своих туфель ступила на кромку лужи и отрешенно уставилась в ее зеркальную гладь. И что там мне хотелось отыскать? Я всматривалась в свое отражение ровно до того момента, как Леша дернул меня за руку:
- Эй, мы опаздываем! – крикнул он мне на ухо.
- А! Да, идем!
По дороге в университет меня не отпускали мысли о его словах. Они буквально ввергли меня в философские дебри. Я чеканила шаг, вслушиваясь в трели окружавших нас ворон и голубей и размышляла о том, прав он в том, что я теперь не та, что была пару лет назад. Это лето… встречи, разлуки, любовь… Любовь…
- Ты идешь? – только при его возгласе я осознала, что уперлась в лестницу, ведшую к входу в главный корпус университета.
- Да, а ты на какой факультет поступил?
- На филфак, как и ты! Только я, помнится, уже говорил!
- Возможно, извини, я и, правда, сегодня сама не своя.
***
- Сашка, наконец-то!! – с порога налетела на меня Катя, - А что за красавчик рядом с тобой? – заискивающе взглянула она на моего спутника.
- Алексей, рад знакомству, - галантно коснулся он губами ручки Катерины, - Но вынужден откланяться, меня ждут дела, - махнул он мне на прощание рукой и поспешно ретировался.
- Галантный, но трусливый, - усмехнулась моя подруга и быстро переключилась на меня, - Как ты? На тебе лица нет? Этот что ли настроение подпортил?
- Этот, как ты выразилась, когда-то был моим близким другом, года два назад танцами с ним занимались, это он научил меня доверять партнеру, ну и многим рисковым па. Да и вообще всему, что касается умения раскрепоститься в танце. Но это уже прошлое…
- Да… Сашка сразу видно, что лето пошло тебе на «пользу»… И как его зовут?
- О ком ты?
Катя хотела сказать нечто в продолжение своих слов, но ее оборвал пронзительный звонок, пригласивший нас в аудиторию на занятие по английской литературе. Мы немногочисленной толпой человек в двадцать быстро заполнили скромное помещение, рассчитанное примерно на группу раза в два больше нашей. Двадцать человек для потока совсем немного, но как нам говорили знакомые среди студентов старших курсов, это еще вполне приличная цифра для «выживших» к третьему курсу. Лично я старалась не задумываться над количеством тех, кто отсеялся, а скорее думала о тех, кто остался. Мне важнее было гораздо то, что мы с Катюхой все еще в рядах тех, кто продолжает учиться. Получение образования в нашей семье всегда стояло в приоритете ко всем остальным благам цивилизации и личным предпочтениям. Так, что я несмотря ни на что всегда занимала парту в первом ряду, а не столь успешной в учебе Кате приходилось следовать за мной, хотя я ни к чему ее не принуждала. Сегодняшняя лекция не стала исключением. Мы шли в хвосте остальных однокурсников, стремившихся занять, как можно более дальние от кафедры места. Создавшийся переполох, состоявший из грохота учебников и ручек о парты, радостных возгласов тех, кто не виделся с сессии, скрипа отодвигавшихся, а затем придвигавшихся стульев по полу, довольно быстро стих и, когда воцарилась гнетущая тишина, на пороге аудитории появился он. Евгений, его величество Евгений Бестужев, как ни в чем не бывало, открыл дверь и вальяжно прошел внутрь. По аудитории пролетел недовольный шепоток. Женя «радовал» нас своим присутствием крайне редко, но и в эти «счастливые» мгновения он умудрялся насолить всем и каждому. Его снобизм к ребятам ниже его по статусу, его наглость, не знающая никаких пределов в общении с преподавателями и даже с деканом, с которым он, пожалуй, встречался гораздо чаще, чем с первыми, все это посеяло в однокурсниках неприязнь, которая со временем выросла до лютой ненависти. Каждому было, что ему предъявить и за что поквитаться. Парни недолюбливали его за то, что тот обладал непревзойденным талантом влюблять всех и вся в себя. Все девочки звали его не иначе как Казанова, но при этом частенько подпадали под его чары. Единственным, кто не стал частью его коллекции разбитых сердец, была я.
Но прежде, чем углубиться в хитросплетения наших взаимоотношений, мне хотелось бы рассказать, с чего все началось. Бестужев Анатолий Маркович, отец Евгения и партнер моего отца по бизнесу, в день, когда мне исполнилось восемнадцать, предложил моему отцу поженить нас, то есть меня и Женю. До сих пор не вериться, что папа тогда согласился без малейших колебаний. Не знаю, что думает об этом двадцатилетний Евгений, но с того дня я всячески показываю ему и всем окружающим, что он перестал для меня существовать. Хотя это не так легко, если ты учишься с ним в одной группе.
Сегодня он неизменно занял место через одно от меня и махнул мне рукой в знак приветствия, но я и глазом не повела. Да и все мое внимание было уже приковано к кафедре, на которой занимал свое место седовласый, немного ссутуленный преподаватель. Пока он раскладывал свои бумаги на столе и оглядывал собравшихся проникновенным и пристальным взглядом, то справа, то слева до меня доносился сдавленный шепот ребят, но как только преподаватель взял в руки, список студентов нашего курса, воцарилась тишина. Мне показалось, что многие даже перестали дышать.
- Здравствуйте, третий курс, я полагаю? – громом прогремел его твердый хрипловатый голос.
- Да… - нерешительно и нескладно пролепетали мы в ответ.
- Прекрасно. Позвольте представиться Степанов Сергей Леонидович. Мы с Вами приступим сегодня к изучению английской литературы, начиная с семнадцатого и заканчивая двадцатым столетием. Но прежде чем мы этим займемся, хотелось бы оговорить пару организационных моментов. Прежде всего, хочу сказать, что я придаю большое значение посещаемости, - потряс он указательным пальцем и продолжил, - Но это лишь малая часть моих к Вам требований. За семестр Вы напишите три контрольных работы плюс одна итоговая, без которой зачета Вам не видать, как своих ушей, но это все лирика, главное я жду от каждого из Вас исчерпывающих ответов на семинарах. А сегодня прошу любить и жаловать Джон Мильтон. И еще один совет – мои лекции записывать и скрупулезно изучать. Приступим.
Я механически раскрыла тетрадь с блоками и, записав имя преподавателя, принялась ловить каждое его слово и переносить на белую бумагу. Полтора часа пролетели, как минута. Живая и искрометная речь Сергея Леонидовича полностью поглотила мое внимание. Я была поражена, с какой легкостью ему удалось заинтересовать каждого, кто тогда сидел в аудитории, даже Женя сидел, не отрывая от него взгляда. Признаюсь, украдкой поглядывала на него, что греха таить, он привлекательный молодой человек. Жгучий брюнет с карими глазами ростом метр восемьдесят пять и с атлетической фигурой. Ну не мечта ли? – с улыбкой подумала я про себя, и в эту секунду прозвенел звонок, ознаменовавший окончание первой из двух сегодняшних пар.
- Ваше домашнее задание, господа, - к следующему занятию прочитать на Ваш выбор любое произведение Мильтона и подготовить подробный анализ. На сегодня это все. Всем – «спасибо» и «до свидания», - произнеся эти слова, Сергей Леонидович покинул аудиторию.
Пару минут все мы еще сидели по своим местам и не решались начать собирать вещи.
- Привет, Алекса! – подошел ко мне Женя.
- Привет, - небрежно бросила я из вежливости.
- А со мной поздороваться не хочешь?! – возмутилась Катя, сидевшая подле меня.
- Привет, Кать. Ты, извини, я бы хотел поговорить с Сашей наедине.
Подруга посмотрела вопросительно на меня и, когда я одобрительно кивнула ей:
- Я жду тебя в коридоре, - достаточно громко сказала она мне, но глядя в глаза Жене.
- Так, что ты хотел мне сказать?! – окликнула я его, оторвав от созерцания того, как Катя покинула класс, - Говори быстрее у меня мало времени.
- Я сильно не задержу. Ты знаешь, что я тоже не в восторге от решения своего папаши сблизиться с твоей семьей, но один я ему вряд ли смогу противостоять.
- Извини, но впервые слышу о том, что тебя оно не устраивает. Что же такого случилось, что ты похоронил свои мечты заманить меня в свои сети?
- Саша, я тебе зла никогда не желал. Да, ты мне нравишься и внешне и внутренне. Хоть ты всегда и сторонилась меня, но я чувствовал, что мы близки по духу. Ты, как и я любишь свободу. Но сейчас дело даже не в этом. Я не хочу насиловать тебя, потому что понимаю, что ты никогда не полюбишь меня, - буквально выдавил он из себя последние слова. Я сидела напротив него и с замиранием сердца смотрела, как тяжело ему дается этот разговор.
- Да, Саша, я люблю тебя без всяких «но» и «против». Именно поэтому я против решения своего отца и прошу тебя поддержать меня на юбилее твоего отца.
- Я… я… Женя, я не знаю, что сказать. Пойми меня. Твои слова… шокировали меня.
- Я сам в шоке, что смог сказать все это. А ты сейчас ничего не говори, подумай и… короче у тебя есть мой номер, - отчеканил он слова, как автоматную очередь, и поспешил удалиться.
А я на автопилоте покидала тетрадь и ручку в сумку и вышла одной из последних из аудитории. В коридоре на подоконнике меня ждала Катрин, а след Жени уже простыл.
- Сашка, эй, я тут! – замахала мне рукой Катя и спрыгнула с подоконника, - Круто ты этого щеголя! Не знаю, подруга, что уж ты ему сказала такого, но он вылетел из кабинета жутко бледным и взъерошенным! Поздравляю! Так ему и надо!
- Где у нас технический перевод будет? – ответила я невозмутимо и, не дождавшись ответа ошарашенной моими словами Кати, пошла к расписанию.
- Так! Стоп! Что за фигня?! Саша?! – с воплями догнала она меня. Катрин и сдержанность – абсолютно разные и несовместимые вещи.
- Все хорошо, Кать. Не паникуй и не привлекай ненужного внимания.
- Поняла-а-а… - понуро и специально шаркая ботинками, побрела за мной.
Мы поднялись на два этажа вверх по лестнице и, отыскав аудиторию с номером триста три на табличке, прикрепленной к двери, зашли внутрь и заняли первую парту перед столом преподавателя. Анастасия Константиновна Мацкевич задерживалась, и Катя не упустила возможность пристать ко мне с расспросами.
- Саш, так что он тебе сказал-то, а?
- Какая же ты – липучка, Катя!! Н-Е-В-Ы-Н-О-С-И-М-А-Я!! Ничего он мне не сказал, ничего!! – не выдержала я, и в этот момент вошла Анастасия Константиновна.
- Александра Федоровна! Что это значит? – изумилась она, но с неизменным чувством собственного достоинства заняла место за столом, - ИН-03-10, тише! Успокаиваемся! То, что преподаватель задержался, еще не повод сходить с ума. Константин Геннадиевич оставьте Ольгу Сергеевну и Марию Анатольевну в покое и займите свое место! Благодарю Вас, что теперь мы можем перейти к теме нашего занятия. Итак, Андрей Витальевич, раздайте ксерокопии текстов, пожалуйста, - обратилась она к старосте нашей группы, а по совместительству и своему любимчику.
Андрюша был как всегда оперативен и через считанные секунды, я разглядывала внушительное задание на ближайшие полтора часа. Текст, занимавший примерно треть печатного листа и словарь к нему в том же объеме, не внушали мне доверия на скорый перевод. Тем более, если брать во внимание, что я никогда не была сильна в научно-технической тематике перевода, в отличие от Кати, которая тут чувствовала себя, как рыба в воде, то мне оставалось только надеяться на то, что удастся уложиться в лимит времени, отведенный на выполнение задания.
- Задание всем ясно? – мы одобрительно кивнули, - Прекрасно, тогда приступаем. Время пошло.
Анастасия Константиновна – строгий, но справедливый педагог. В отличие от большинства студентов нашего потока мне удалось наладить с ней достаточно теплые взаимоотношения. Она одного возраста с моей мамой, может поэтому, а может и потому, что у нее нет своих детей. Не знаю… Но я считаю ее своим не только учителем, но и другом. А она вроде, как и не возражает. Даже приглашала меня к себе в гости, чем я с радостью пользовалась.
После того, как все сдали свои работы, включая Катю, которая шепнула мне на ухо, что хочет покурить, поэтому будет ждать меня у ворот, и удалились, Анастасия Константиновна подсела ко мне и спросила:
- Саша, что с тобой? – по-матерински теплым голосом, - Я не припомню, чтобы ты кричала на Катю?!
- Анастасия Константиновна, честное слово, не берите Вы это в голову. Все хорошо. Просто трудный денек сегодня выдался, - положила я свою работу поверх остальных и стала собирать вещи.
- Что-то все-таки произошло? Я права? – с нотками тревоги в голосе продолжила она.
- Да, так, ерунда. Спасибо, Вам, за беспокойство, но мне пора идти, извините.
- Да, конечно. Но помни, ты можешь мне доверять.
- Спасибо. Еще раз, извините.
Я тихонько прикрыла за собой дверь и направилась к месту встречи с Катей. Коридор, лестница, коридор и снова лестница. На улице яркое солнышко иссушило все лужицы, не оставив им не единого шанса. Как мило и приятно, когда небо голубое над головой и ярко солнце светит, подумала я и, стало светло и радостно на душе. Подумалось о том, что праздник сегодня, как никак и почему бы его не отметить.
- Катька, а поехали куда-нибудь, выпьем-закусим, а? – охватила я ее на радостях.
- Да, запросто! А что вдруг такая нежданная перемена в настроении? Ты здорова?
- Более чем!!
- Тогда выбирай место! Ты у нас в этом спец! – хитро подмигнула она мне и, мы, взявшись за руки и чуть ли не вприпрыжку, отправились к метро. Представляю, какими мы виделись со стороны в тот момент, но меня это тогда меньше всего волновало.
***
Минут за десять мы добрались до метро и зашли в близлежащее от него кафе. Его нестандартное, мягко говоря, название понравилось нам обеим. Оно звучало, как «Разноцветные мечты». Нас встретил официант по имени Аркадий и проводил к столику на двоих у окна.
- Замечательно, - сказали мы в один голос, и расселись по уютным кожаным креслицам. А спустя пару минут мы активно изучали предложенное нам меню. Надо отметить, что время было около двух часов дня и есть хотелось невероятно сильно. Я заказала любимый оливье и огромную порцию жаркого, а Катя остановила свой выбор на салате «Цезарь» и речной форели с картофелем фри. Аркадий, не заставивший себя долго ждать, моментально принял заказ. И чтобы как-то скоротать время ожидания доставки сытного обеда, мы попросили принести нам бутылочку красного итальянского вина на вкус все того же официанта, который раз десять просил нас подтвердить нашу платежеспособность, дабы быть уверенным в широте рамок своего выбора, и плюс к ней сырную тарелочку. В итоге через минуту на нашем столе красовались бокалы с великолепным по аромату «Кьянти» и тарелка полная превосходных итальянских сыров между ними.
- За тебя, моя лучшая подруга, которая за все лето, даже ни разу не позвонила! – взяла в руки бокал Катя, - Но я тебя все равно люблю!
- Спасибо, тебе, Катька, что ты всегда рядом со мной. Эх, лето, лето… Сумасшедшее было лето. Не знаю даже с чего начать и как.
- Не бойся, я подожду, пока ты соберешься с мыслями. Видимо, что-то серьезное, да?
- Ни то слово, какое! Все завязалось в тугой узелок. Мама, Константин Георгиевич, папа, и…
- Что значит это «и…»? – вскинула правую бровь Катя.
- Его зовут Данила, - не думала, что смогу так легко произнести его имя.
Только утром от одной мысли о нем в горле появлялся ком, а к глазам подступали слезы.
- Данила?! – поперхнулась вином Катя, - Вот так новость! И кто же он?
- Он – сын моего шефа, теперь уже бывшего. Конюшни и коней больше нет. Константин Георгиевич принял решение уехать к родне, а коней распродал по ипподромам по всей стране. Где теперь мой Зевс?
- Так, подруга. Выше нос. Не раскисай, увидишься ты еще со своим Зевсом.
- Ты права надо держать марку самой заводной девчонки университета, - натянуто улыбнулась я, и чокнулась бокалом с Катей.
- Точно! За тебя, дорогая!
- Нет! За нас – красивых!
- Ваш оливье и «Цезарь», - неожиданно вклинился в нашу волнообразную беседу официант.
- Спасибо, - вежливо ответили мы.
Парень ловко расставил тарелки, и, разложив приборы, обернутые салфетками, удалился.
- Так! Ну, теперь я думаю, мы можем поговорить о таинственном Даниле?! – лукаво заулыбалась Катя.
- Данила… - с придыханием произнесла я его имя, - Блондин, стройный, высокий. Голубоглазый, с чувственными нежно розовыми губами, очень добрый, нежный, понимающий… Да он – самый лучший, - томно прикрыла я глаза.
- Ну, вот, все встало на свои места! – воодушевилась Катя.
- О чем ты? – недоуменно посмотрела я на нее.
- Да ты влюбилась подруга, по самые уши. У вас уже что-то было? – жеманно потерла она руки в предчувствии пикантных подробностей. Катю хлебом не корми – дай чужие «постельные сцены» обсудить.
- Фу, Кать, мы же за столом все-таки?!
- Ой, скромница нашлась!! – рассмеялась Катя, - Ну, как хочешь, я и потерпеть могу. Ты ведь у меня сегодня переночуешь? Отказа не приму, так и знай, - отрубила она мне все мыслимые пути отступления.
- Да, да у тебя, только маме позвоню, хорошо?!
- Конечно, в чем вопрос. Ты, как маленькая, - невинно закатила Катюня глазки и стала накручивать свои черные локоны на палец, намекая, что ее терпение на исходе.
- Хорошо, хорошо! Не было у нас ничего! Довольна?
- То есть, как это не было? Что совсем?!
- Ни то, чтобы совсем. Мы провели ночь вместе.
- И что? Не томи! Неужели не приставал к тебе! Может он голубой? Или уже дед старый?
- Тише, тише, Кать, не гони лошадей! Ему – двадцать три. И против секса со мной он ничего не имел, разумеется. Но я дважды ему отказала.
- А ты – горячая штучка, подруга! Не подумала бы…
Повисла неловкая пауза, потому что подошел официант, чтобы обновить вино в наших бокалах, и заодно забрать освободившиеся из-под салатов тарелки.
- Так, значит, вы целовались? – распираемая любопытством, Катя продолжила говорить, как только парень повернулся к нам спиной.
- Да, мы целовались. Катька это непередаваемо, - погрузилась я в грезы, - Когда он впервые меня поцеловал, я чуть сама на него не бросилась, - видимо, вино стало давать о себе знать, и мой язык развязался, - Он, как знал, что парни в рубашках и брюках – моя слабость. Я до сих пор, как вспоминаю его объятия, дрожь пробирает… Его легкая щетина, коловшая мои губы и щеки… э-э-х… Ну, зачем ты мне о нем напомнила, а? Мы же расстались.
- Чего?! – вновь поперхнулась Катя вином.
- Он из Курска. Там у него дом, работа – свой бизнес. Он – дизайнер. Представляешь, мой портрет написал.
- Мрак?! Но, что значит расстались?!
- Ты не поняла. Он – там – в Курске, а я – здесь – в Москве.
- И что?! Тоже мне преграда в семь часов езды. Ты чего-то явно не договариваешь. Давай, выкладывай все как есть.
- Я и так с тобой предельно откровенна. Я что-то устала, поехали домой, там и поговорим, хорошо?!
- Ладно.
***
До дома мы добрались только в восьмом часу вечера. Катрин понадобилось ехать на такси, поэтому мы в полной мере насладились московскими пробками.
- Я в душ, - с порога заявила Катя, где и скрылась, скинув обувь, пиджак и сумку в прихожей.
Я тем временем, чтобы скоротать время ненавистного ожидания, прошла на кухню. Благо квартирка Катьки была мне знакома, наверное, даже лучше квартиры моих родителей. Катя переехала сюда сразу, как поступила в университет. Отношения с отчимом не сложились и, он отдал ей пустовавшую до того квартиру его матери, умершей за год до знакомства с тетей Таней (мамой Кати). Она не возражала, считая, что так дочь сможет обрести самостоятельность. Да и сама Катрин была рада отдельной площади – «будет, где с парнями потусить», - в шутку сказала она тогда. А я честно в тот момент ей позавидовала по-белому. Иметь свой угол – мечта каждого человека, особенно если он подросток. Так, что, несмотря на просторную комнату в отчем доме, я пропадом пропадала у нее.
- Чай будешь? И с легким паром! – были мои слова, когда Катюха появилась на пороге кухни, обмахиваясь полотенцем.
- С удовольствием!
- Я заварила, пойду тоже освежусь, дождешься меня?!
- Конечно! – схватила она печенье из плошки на столе и включила телевизор.
Спустя пятнадцать блаженных минут, которые я провела под свежими, бодрящими струями душа, мы сидели друг против друга на высоких стульях по разные стороны барной стойки и наслаждались зеленым чаем.
- Так, что же между вами произошло, Саш. Я ни за что не поверю, что ты …, что вы расстались, не успев начать встречаться!
- Ты ведь знаешь о треугольнике моей мамы – Константина Георгиевича и моего отца?
- Ну, да?! Только причем здесь это?
- Данила – сын Константина Георгиевича. А как папа сказал мне одного Карелина в семье – выше крыши!
- Однако! И что ты вот так под козырек возьмешь и послушаешься отца? Ох, верится с трудом!
- Я уже ни в чем не уверена, Катюха. Папа… Чего только этим летом не было. Похоже, что между мамой и Константином Георгиевичем что-то было. Отец их застукал, судя по реакции, не затем, что они просто за ручки держались. Короче, в тот вечер я впервые увидела своего папу таким пьяным, что его принесли на руках к дому бабушки.
- Охренеть! Извини за лексикон. Но иных слов не подобрать. И ты меж двух огней в итоге. А что Женя тебе предложил?
- Любовь и райские кущи…
- Вот так дела… И что ты думаешь?
- Кать, ты в своем уме! Даже думать о нем не хочу. Хотя…
- Что?
- Нет, ничего!
- Знаешь, я бы на твоем месте задумалась и над словами отца, и над словами Жени. Федор Киррилович – какой-никакой, а твой отец. Он ни тебя, ни твою маму никогда и пальцем не тронул. В отличие от того, как мой нерадивый папаша – царствие ему небесное, нас с мамкой колошматил. Все мы не без греха, милая. Все мы можем оступиться. И мама твоя я уверена любит твоего отца, Константин Георгиевич для нее прошлое увлечение, что осталось тогда незавершенным и сейчас как запретный плод манит. Я бы на твоем месте поговорила с ней откровенно о своих переживаниях. Иначе ты сама себя съешь этими терзаниями.
- Да, слова Константина Георгиевича о том, что он до сих пор любит мою маму, так и звенят в ушах. И то, как мама умоляла не уезжать в тот вечер. И мне досталось по полной, «посчастливилось» встретить Данилу…
- Так!! Сашка выше нос и хватит киснуть. Все наладиться!! Если у вас настоящая любовь, то никуда вы от нее не уйдете.
- Ох, не знаю, не знаю. Все так стремительно началось и закончится, видимо также.
- Ты так вдохновенно говорила о нем, значит, все еще впереди. И вряд ли он тебя легко отпустил, а? Мне-то можешь не врать.
- Это я его отпустила. Оттолкнула от себя, резко и сразу, - поджала я губы, вспомнив его потерянный и нежный взгляд в ту секунду. И так захотелось снова увидеть его бездонные глаза хоть на мгновение, - У тебя сигаретки не найдется для меня?
- Конечно, пойдем, покурим, да будем спать ложиться, а то уже ночь-полночь.
- Ага.
Мы вышли на балкон. Катя угостила меня сигареткой и помогла прикурить. Я устремила взгляд в темное почти черное пространство за окном. В тусклом свете фонарей размытыми тенями рисовали причудливые образы ветви деревьев на сером и безликом асфальте. Я облокотилась на подоконник и втянула прохладный ночной ветерок из распахнутого окна. Пара затяжек и эта бодрящая прохлада освободили меня от тяжелых мыслей, вновь растревоживших меня.
- Ты на диване поспишь или я? – неловко проговорила Катя, сохранявшая до этой минуты задумчивое молчание.
- Да, я лягу без проблем. Завтра три пары, да?
- Да, со второй!
- Тогда пора ложиться.
- Точно.
Мы вернулись в комнату, я легла на диван, заботливо застеленный свежим бельем для меня Катей, и еще долго думала обо всем, что произошло за день, прежде чем уснуть.