Глава 9. Ход белых.
Немного неловко...
«А там допрос, и прочая фигня…»
(C) Сауроныч
«Ритуалы… Ритуалы… А я маленький такой…»
Эта бредовая строчка крутилась в голове у Сергея, когда происходило то, что Наташа назвала «предварительным опросом». Где-то, похоже, в польской, или итальянской версии «Камо грядеши?», Наташа подсмотрела сцену домашнего суда у римлян. Ей почему-то понравилось, что руки жены персонажа, выступавшего в роли домашнего судьи, были связаны шнуром, эффектно выделявшимся на коже. Наташа попросила сделать так же. Сергей не смог ей отказать.
И вот, со связанными эффектным цветным шнуром руками, Наташа «давала показания». Сергей не записывал, поскольку происходящее, опять-таки по просьбе Наташи, снималось на видео. Просто слушал. И от услышанного голова шла кругом.
С первого дня своего присутствия в Наташином доме, он понял, что какое-то время до этого находился «под колпаком». Но чтобы так плотно, и, самое главное, незаметно…
Наташа призналась, что «вела» его почти все время. Контролировала его звонки, электронные письма, дневники. Чуть ли не каждую неделю Наташа хотя бы час находилась в его квартире. При этом умудрялась оставлять все так, чтобы Сергей ничего не заподозрил. «Джеймс Бонд», похоже, по сравнению с его Женой, нервно курил в сторонке. Детектив с мистикой, слегка приправленный фантастикой. Ненаучной.
Ну, и какие правонарушения отсюда следуют?
Вмешательство в частную жизнь.
Нарушение тайны переписки.
Незаконное проникновение в жилище.
Кражи со взломом…
Пункты грядущего обвинения множились. Впрочем, конечные формулировки он оставил за Обвинением. Пусть Наташа сама перечислит явные и неявные преступления, которые она сама поставит себе в вину. Ему же хватит головной боли в части того, что придется ее судить за все это.
А по каким статьям?
Ну да, УК РФ нарушен, статьи можно взять оттуда. Только, зачем?
Это их личная жизнь. Государство ее касаться не должно. Значит, и «составы преступления» придется определять самому.
Да и виновна ли Наташа? И перед кем? Что она ему сделала дурного?
Похищение человека с применением насилия, потенциально опасного для здоровья.
А это уже серьезнее.
Опять-таки, сама Наташа уверяла его, что препарат был для него не опасен. Но похищение было…
Шантаж. Ну, этого добра было сколько угодно. Всю дорогу. Двое суток подряд.
Оскорбления Мужа и унижения его достоинства. Ой, а был ли Муж на это время? Кто он вообще был для нее тогда? Да и сейчас…
Час назад они поклялись друг другу. Признали друг друга Мужем и Женой. Юридически это фикция, но Сергей не собирался уклоняться от брака, а Наташа всю дорогу только этого и добивалась. Но все ведь неоднозначно.
Хорошо. Подписали «Семейную Конституцию». С этого времени считаем провинности… А их почти и нет. Ну не попрекать же Женщину тем, что она не сбежала от него, а торжественно объявила своим Мужем!
Можно ли распространить Власть Мужа на добрачный период?
Наташа заявила, что можно. Что долг Мужа исправлять нравственные недостатки Жены, наказывая не только за провинности в браке, но и за прошлые ее грехи.
Грехи…
Грешно ли поведение влюбленной женщины, собирающей информацию о любимом, с целью подготовиться к браку? Вопрос…
- Ну что же, Наташа, - мягко сказал он, выслушав весь этот «псевдоюридический бред». - Думаю, тебе стоит изложить на бумаге свои обвинения. Коротко, без подробностей. Их я уже слышал. И еще раз прослушаю в ходе суда. Кстати, когда это все произойдет?
- Когда ты прикажешь, Господин, - она опять назвала его этим странным, непривычным обозначением. - Я хотела предложить устроить заседание завтра после обеда, но если ты прикажешь иначе…
- Меня устраивает, - сказал Сергей. - Тогда приказываю тебе подготовить коротенькое обвинительное заключение. И завтра, примерно в три часа дня, начнем.
- Хорошо, - улыбнулась Наташа, - я все приготовлю.
- Ужин? – предложил Сергей.
- Заказан, - ответила Наташа. - Прости, я не успела заняться едой. Ты не сердишься?
- Нет, - честно ответил Сергей, - хотя, мы еще и не обедали…
- Прости… - Наташа опустила глаза. – Я совсем забыла…
- Да и мне было, несколько… Не до того, - улыбнулся Сергей.
Он встал и направился к выходу.
- О, Сэр! Плиз! – Наташа произнесла фразу Леди Винтер из «Трех Мушкетеров», протягивая к нему все еще связанные руки.
Сергей распустил шнур и положил его на стол.
- До суда ты свободна. В пределах дома. За пределы дома выходить строго под контролем Мужа. Понятно?
- Яволь, майн Экселенц, - зачем-то по-немецки сказала Наташа, сделав книксен. В клетчатой рубашке и джинсах это смотрелось более чем забавно.
Сергей не удержался, взял ее лицо в руки и стал целовать.
Носик. Реснички прикрытых от удовольствия глаз. Щеки, пылающие от смущения. Губы… А вот это надолго. Наташа обхватила его шею руками и жадно отвечала на движения его языка.
Наконец, он оторвался от этого прекрасного занятия. Глаза Наташи сияли.
- Ты посадишь меня в «камеру»? – живо спросила она.
- Зачем?
- Ну как… - смутилась Наташа. - Ты Судья, я подсудимая. Ты должен подвесить меня на «дыбу», бить кнутом, и вырывать «чистосердечное признание».
- С какой стати? Ты здесь столько уже нагородила, что впору задуматься, нет ли в твоих словах самооговора. Уж очень масштабно все ты расписываешь. Вот возьму, и оправдаю тебя, за недостатком объективных улик.
- Ты серьезно? – встревожилась его собеседница. - Но… Я докажу, что не вру! У меня твои вещи… Похищенные, между прочим! Да и пароль от твоего почтового сервера я знаю! И вообще, «признание Царица доказательств!»
- Ага, - усмехнулся Сергей. - Ты еще мне предложи устроить тебе допрос с кнутом, чтобы подтвердить, что ты себя не оговариваешь!
- Я и предложила. Но ты ведь не собираешься меня пытать?
- Не собираюсь, – подтвердил Сергей. - Я принципиальный противник пыток.
- Я знаю, - притворно вздохнула Наташа. - Ну вот, и на «дыбе» повисеть не дают!
- Это больно, - серьезно сказал Сергей. - И такие игры могут повредить твои прекрасные руки.
- Ты добрый, - усмехнулась Наташа. - Но насчет «дыбы» подумай.
- Опасно, - снова отрицательно покачал головой Сергей. - Не играй с огнем.
Потом снова поцеловал ее и добавил:
- И про пытки раскаленным железом тоже не намекай.
Наташа расхохоталась.
Н-да.
Только «тематики» могут шутить про предметы, причиняющие боль. Наверное, они действительно созданы друг для друга. В смысле, «тематики». :-)
Сергей воспользовался временем до ужина, чтобы вымыться.
В общем… В богатстве есть свои прелести. Одна из них возможность иметь роскошную ванну. Гидромассаж, все дела…
Впрочем, надолго и всерьез в ванне рассиживаться не пришлось. В дверь постучались, и встревоженный голос Наташи поинтересовался, какого Ихтиандра Сергей там ловит за жабры. Пришлось заканчивать весьма сибаритское времяпрепровождение.
Банный халат, причесывание, и Сергей вышел наружу. Наташа улыбнулась, и предложила ему переодеться в «домашнее». «Домашним» оказался мягкий джинсовый костюм с неброской футболкой. Сергей снова оценил тот факт, что Наташа тонко прочувствовала его вкусы и привычки. Кстати, мягкость джинсы объяснялась просто. Наташа заранее выстирала и выгладила его одежду.
- Заботливо, - отметил Сергей.
- Я старалась, - улыбнулась Наташа.
Сергей заметил ее смущение. Наташа стояла опустив глаза, как будто не решаясь его о чем-то попросить. Сергей отметил, что на ней то самое васильковое платье, в котором она «подносила ему Чашу» на выпускном.
- Я тебя внимательно слушаю, - Сергей поднял ее подбородок. – Что случилось? Утка по-пекински закрякала и улетела, или устрица начала цитировать Кэрролла?
- С едой все нормально, - махнула рукой Наташа. - У меня просьба личного свойства.
- Готов исполнить твою просьбу.
- Ловлю на слове, - быстро сказала Наташа.
- «Что-то страшное грядет?» - процитировал Сергей строчку из Брэдбери.
- Как сказать… - протянула Наташа. - Давай спустимся вниз.
Они прошли в «Зал для экзекуций», с которого началось их близкое знакомство.
Наташа указала на кресло.
- Присядь, - как-то резко сказала она, и, заметив его удивление приказным тоном, мягко добавила. - Пожалуйста.
Сергей снова занял место зрителя перед подиумом.
Наташа встала перед ним и, покраснев, сказала:
- Мне хотелось попросить тебя об одном одолжении.
- Я уже пообещал, - напомнил Сергей, - что выполню твою просьбу.
- Хорошо, - решилась Наташа, и продолжила, - Ты Муж и вправе видеть меня. В любом виде, в том числе и обнаженной.
- Ну, допустим, - недоуменно ответил Сергей.
- Я прошу тебя осмотреть меня и высказать свое мнение о моем теле.
- Зачем? – Сергей был удивлен. - Смысл? Я принял тебя такой, какая ты есть. Впрочем, я с удовольствием посмотрю на тебя, но если тебя это смущает…
- Нет-нет, - быстро сказала Наташа, - не смущает.
Она отошла к столу, стоявшему рядом с подиумом, где когда-то лежала плеть, стояли шкатулка и Чаша. Сейчас на столе ничего этого не было. Наташа повернулась к Сергею и, покраснев, взялась за золотистый пояс.
Сергей деликатно отвернулся.
- Сережа! – услышал он.
Наташа, вся красная, смотрела на него, держась обеими руками за пряжку пояса.
- Пожалуйста, смотри на меня, когда я буду раздеваться.
- Зачем? – Сергей недоумевал. - Ты же стесняешься. Все женщины стесняются, процесса раздевания. Это нормально. Считается, что мужчина не должен этого видеть. Ты нагибаешься, тебе неловко, что я увижу…
- А я хочу, чтобы ты видел! – сказала с каким-то вызовом Наташа. - Видел меня всю. Именно, как я есть. Если я некрасиво повернусь, укажи мне на это.
И Наташа решительно расстегнула пряжку тонкого ремешка.
Каждый борется со своими комплексами как может. Наташа явно пыталась перешагнуть через очередной барьер внутри себя. Победить ложную стыдливость. Перестать бояться открыть свое тело перед любимым человеком. Отдаться ему визуально.
Сергей оценил ее смелость и не отвел взгляда, несмотря на то, что именно этого требовало его воспитание.
Пояс был аккуратно сложен на столик. Наташа завела руки за спину и попыталась расстегнуть молнию. Несколько неловких движений, и Женщина застыла в неестественной позе, в нелегкой борьбе с «глюками» капризной застежки.
- Сережа, - послышался ее негромкий голос. - Помоги… Пожалуйста…
Именно таких ситуаций боится, в принципе, каждый человек. «Бытовые» неловкости, естественные, но досадные, чаще всего смущают нас, заставляя переживать чувство минутного унижения. К сожалению, одевания и раздевания изобилуют такими неловкими ситуациями.
Помните легендарное?
«Брюки превращаются… Превращаются брюки…».
Здесь, правда, грубыми мужскими брюками-шортами и не пахло. Все женственно и изящно. Одежда, как говорится, строго по половой принадлежности.
Наташа опустила руки, беспомощно взглянув на Сергея, призывая его взглядом на помощь. Сергей встал из кресла, подошел к ней, встал за спину Наташи и попытался «раздернуть» «молнию». Пальцами он прикоснулся к коже Наташи, пытаясь крепче ухватить непослушный край.
Все было просто. Несколько светлых волосков попали между краем «молнии» и «собачкой». И застежку накрепко «заело». Сергей дернул за «язычок» резче, при этом пальцем задел спину Женщины. «Собачка», наконец, подалась, одновременно Наташа дернулась от неожиданности, и вскрикнула. Вырванные волосы это всегда больно…
- Прости, пожалуйста! – Сергей попытался ее утешить, но Наташа уклонилась от объятий. Взглянула на него полными слез глазами. Ей было дико стыдно. И за то, что она решилась на Поступок, и за то, что не получилось это сделать красиво. Да еще и больно.
И все же она продолжила. Резким движением сняла через голову васильковое шелковое платье. Сергей посторонился. Наташа молча, аккуратно, положила платье на стол.
Сергею это что-то напомнило. Ну да, сегодня он уже видел эти решительные жесты, это напряженное выражение лица, сопровождающее преодоление очередного внутреннего барьера. На видео Наташа подобным образом разоблачалась перед ритуальной поркой, которую сама себе устроила от его имени. Сейчас Наташа так же замерла, оставшись в одном нижнем белье. Потом завела руки за спину, нащупывая застежку бюстгальтера.
- Помочь? – глупо спросил Сергей.
Наташа, прикусив губу, зло мотнула головой. Справилась с застежкой сама. Положила бюстгальтер на стол. Повернулась к Сергею, не прикрывая свои красивые груди. Потом, стараясь двигаться как можно естественнее, спустила трусики, вышла из них, положила в стопку одежды. На ней остались только чулки, поддерживаемые эластичной верхней частью, имитацией подвязки. Наташа скатала их вниз, и тоже сняла со своих ног.
Все. На ней не осталось никакой одежды. Совершенно обнаженная, Наташа выпрямилась, потом прошла в сторону подиума. Точеная спина, очаровательные ягодицы, длинные ноги привели Сергея в благоговейный восторг. Наташа взошла на подиум и развернулась в сторону Сергея. Встала по стойке «смирно». В ее движениях не было пошлой демонстрации своих «прелестей». Ничего развратного, грубого, неэстетичного. Нагота ее была сама естественность. Некоторое время Наташа стояла, позволяя Сергею лицезреть себя в натуральном виде анфас. Потом спросила:
- Мне повернуться?
- Как тебе будет угодно, - сказал Сергей, и добавил: - Ты стала еще прекраснее!
- По сравнению с чем? – вспыхнула не только лицом Наташа.
- С тем, какой ты была три года назад, - улыбнулся Сергей.
Судя по всему, Наташа вспомнила, и смущенно улыбнулась. Потом тихо сказала:
- Сережа! Подойди ко мне, пожалуйста…
У Сергея бешено колотилось сердце. И еще… Его мужское достоинство заметно напряглось, и идти было не очень удобно. Наташа заметила его неловкость и улыбнулась смущенной улыбкой. А потом чуть коснулась его напряженного члена через штаны кончиками пальцев правой руки.
- Это «удар ниже пояса»! – с притворным возмущением произнес Сергей.
- Сережа, - странно серьезным голосом отозвалась Наташа. – Я прошу тебя не стесняться естественных реакций. Ты Мужчина. Это нормально.
Как ни странно, от этих слов Сергей даже несколько успокоился. Но тут же получил еще один «удар» по области интимных чувств.
- Сережа! – произнесла Наташа. – Попробуй меня… На ощупь…
- Что? – обалдело спросил Сергей.
- Что-что! – несколько досадуя на его непонятливость произнесла Наташа. – Погладь мою грудь, сожми мою задницу, потрогай ТАМ…
- Как можно, Наташа… - произнес Сергей и замолк. Женщина взяла его руку и приложила к груди, сжала его пальцы вокруг соска.
- Вот так можно, - четко произнесла его соблазнительница. – И еще по-разному можно. ТЕБЕ можно.
- Я боюсь сделать тебе больно, - виновато сказал Сергей, обалдевший от такого напора своей возлюбленной. Гладить ее грудь было восхитительно. Но восставший член снова причинял неудобства. И Сергей добавил: - И не хочу тебя унижать…
- Х-ха… Больно… - хрипло выдохнула Наташа и бешеными глазами взглянула на Сергея. Потом бросилась перед ним на колени, обхватила его за пояс и втиснулась ему головой подмышку.
- Шлепни меня по заднице! – отрывисто потребовала она.
Сергей легонько шлепнул ее по округлым ягодицам, чем извлек из ее груди смешок.
- Еще!
Сергей хлопнул сильнее.
- ЕЩЕ!!!
Сергей врезал ей от души, так, что ладонь заболела.
- АЙ!!! – отрывисто вскрикнула Наташа.
Она вынырнула у него из подмышки, глядя на него снизу вверх восхищенными глазами.
- Ты это сделал! – восхищенно выдохнула она. – Милый! Спасибо!
Потом она схватила его руку и прижала его пальцы прямо к низу треугольника волос внизу живота.
- Ты чувствуешь, - быстро спросила она. – Как ТАМ горячо и мокро?
Сергей кивнул. Говорить он уже не мог. Все чувства были напряжены. Член стал каменным.
Наташа взяла его правую руку и начала целовать. Потом прижала его ладонь к своей щеке.
- Ты понял? – тихо спросила она. – Мне приятны и твои ласки, и твои удары. И ты не можешь меня унизить. Все, что ты со мной делаешь, доставляет мне наслаждение.
И здесь, как это ни неловко, наслаждение испытал Сергей. На джинсах расплылось мокрое пятно.
«Ты кончил? Чуть я не уснул!» - пронеслась в голове пошловатая фраза из Некрасова. И дальше: «Еще вопрос, кого здесь унижают…»
Некрасиво получилось. Дама, понимаете ли, в полной готовности, а кавалер уже… того…
Увидев, что произошло, Наташа вздрогнула. И снова начала целовать его руку.
- Прости… Прости… Прости… - шептала она. - Я дура и дрянь… Шкуру спустить с меня мало.
Сергей попробовал не обижаться. У него почти получилось.
- Не надо, Наташа, - Сергей постарался произнести эти слова как можно спокойнее (ХОТЯ КАКОЕ, НАХ.., СПОКОЙСТВИЕ!!! ПРИ ТАКОМ-ТО РАСКЛАДЕ!!!). – Так вышло. Теперь бы мне это… переодеться…
Как там писал американский писатель Сэмюэль Клеменс?
«Опустим завесу жалости над концом этой сцены».
Итог раунда, естественно, один – ноль.