Открытая площадка самой высокой – южной башни замка Повелителя. Я боюсь опоздать, и поэтому одета, как и положено по ритуалу – в одной тонкой полупрозрачной сорочке. Холодный ветер неистово треплет мои волосы, а босые ноги примёрзли к мраморному полу. Зябко кутаясь в пушистую шаль, любезно накинутую на меня Орой, я напряжённо смотрю туда, где еле различимо темнеет полоска горизонта.
На тёмно-синем небосводе Пири зависла прямо над флюгером северной башни. Значит, сейчас полночь.
Миллионы лет гоняется Пири за величественным Солосом, прихорашивается, осыпает себя жемчугами и серебром, но стоит только Солосу показаться из-за горизонта, красота Пири меркнет и она стыдливо убегает с небосвода, чтобы вновь появиться ночью в сиянии серебра и осветить землю своим тусклым спокойным светом.
Но Пири своенравна и ветрена. Надоест ей светить – укутается в своё любимое тёмно-серое, сотканное из пуха чёрных лебедей, покрывало, и настанет тьма. Такая, что протяни руку и пальцев своих не увидишь.
Ещё пять минут назад изменчивая красавица освещала посыпанную алмазной крошкой дорогу от замка до самого горизонта, а сейчас скрылась за облаками. Повелитель не нуждается в великодушии Пири, но я должна увидеть его приближение первой, поэтому до боли в глазах вглядываюсь в беспросветную тьму.
Три дня назад гонец принёс радостную весть: Ханаан повержен, Фризия присягнула на верность Повелителю.
Последние слова острым ножом вонзились в моё сердце, но я и бровью не повела. А потом весь вечер делала вид, что не замечаю ехидных взглядов моих фрейлин и не слышу перешёптываний острой на язычок и бесцеремонной Олии с не менее вздорной и взбалмошной Карой ("Я слышала, Фризия очень красива", – "И молода", – "Ей есть чем удивить Повелителя"). О том, что значит "присягнула" меня просветила та же Олия после первого поединка – обезглавленному вождеству нужен наследник. Сегодня после полуночи Повелитель возвращается с десятого, последнего поединка.
Десять поединков. Я бы назвала это десятью кругами ада. Десять раз я напряжённо жду его возвращения, вверяя ему свою судьбу. Да что судьбу – жизнь!
Ритуал – будь он проклят! – обязывает меня встречать Повелителя полуобнаженной, босой и коленопреклонённой на ступенях, ведущих в замок. Повелитель должен поднять меня на руки и отнести в свои покои. Если он пройдёт мимо – моя жизнь закончится. Пока я жива только благодаря воле Повелителя. Он объявил меня своей невестой и после девяти поединков не изменил этого решения.
Десять поединков с самыми сильными вождями Илии должен провести Повелитель, прежде чем жениться – таков закон. Жена низвергнутого вождя предлагает победителю свою постель и отдаёт ему в награду своё тело. Отказаться для Повелителя – значит, показать, свою слабость. "Бывали случаи, когда Повелитель менял решение, – по секрету сообщила мне Олия. – И женой становилась вдова одного из вождей, то ли искусно соблазнившая Повелителя, то ли подсыпавшая ему в вино приворотного зелья".
А когда я спросила: "Что будет, если Повелитель проиграет поединок?" – в зале наступила гнетущая тишина и Олия тут же сменила тему.
***
Месяц назад Повелитель привёз меня в Илию и объявил своей невестой.
Эта весть прогремела как гром среди ясного неба. И не всем она пришлась по душе. Если бы не Мар-Ра несладко мне пришлось бы на первых порах. Я чужеземка. А жизнь чужеземки в Илии ничего не стоит.
Мар-Ра – дракон Повелителя и мой единственный друг и защитник. Он честолюбив и капризен, как все драконы, но с первой нашей встречи относится ко мне благосклонно. Он слышит мои эмоции и в любой момент, где бы я не находилась, может прийти на помощь.
Мар-Ра спас меня, когда кто-то из придворных закрыл на задвижку дверь на балкон северной башни, и я осталась на пронизывающем ветру в одном вечернем платье из тонкого илийского шёлка. Северная башня – самая отдаленная от замка, там кричи не кричи – ни до кого не докричишься, а ночи в Илии такие холодные, что меня ожидала неминуемая смерть. Мар-Ра пришел на помощь, когда на охоте конь подо мной обезумел, понёсся, не разбирая дороги, и сбросил всадницу на краю утёса – я еле-еле успела схватиться за чахлые кустики, ведущие борьбу за существование на каменистой почве. Позже выяснилось, что кто-то подложил под попону коня жука, яд которого способен вызвать бешенство.
Семьсот восемьдесят три ступени вниз на огромной скорости – вот то время, которое нужно Повелителю, чтобы долететь от темнеющей вдали полоски горизонта до замка. И я жду условленного сигнала.
На горизонте полыхнуло – спасибо Мар-Ра! Я скидываю шаль и не дожидаясь, когда на небе появятся очертания летящего дракона, опрометью бросаюсь вниз. Посреди лестницы кто-то разлил масло. Я падаю, теряя драгоценные секунды. Пролетаю несколько ступенек, и сбивая в кровь ладони, хватаюсь за перила, останавливая падение. Вскакиваю и вновь бегу вниз. Быстрей, быстрей.
Всё-таки я успела выбежать из замка до дворцовой свиты и преклонить колени буквально за считанные секунды до приземления Мар-Ры. С шумом опустившись на землю, дракон свернул крылья и положил голову справа от меня.
– Спасибо... – шепчу ему еле слышно. Он чуть прикрывает направленный на меня глаз.
За спиной слышится топот ног, шорох одежд, кряхтение пожилых и смешки молодых. Дворцовая свита падает на колени позади меня. Вскоре устанавливается тягостное и напряжённое молчание. Затылком чувствую сверлящие взгляды придворных. Я снова их опередила.
Повелитель спрыгивает на землю. Он одет в ритуальную броню и выглядит устрашающе. Выждав положенное время, Повелитель поворачивается к народу, столпившемуся на большом, освещённом множеством факелов, скальном уступе перед замком, снимает шлем и произносит возвышенную церемониальную речь.
Я помню её наизусть, поэтому не вслушиваюсь. Мои силы на исходе, сердце стучит в висках, дыхание неровное, взгляд затуманен. Повелитель вытаскивает меч и поднимает его над головой. Толпа взрывается овациями, восторженными криками. И в это время плутовка Пири выныривает из-под своего одеяла. Её тонкий лучик отражается от меча и на миг ослепляет меня. Не в силах выдержать это сияние, я прикрываю глаза рукой, а когда открываю, то не вижу перед собой Повелителя.
Вот и всё! Он исчез. Прошёл мимо. Неужели Фризия...
Не-е-ет!!
Что же теперь со мной будет? Слёзы застелили глаза, силы меня покинули, и я медленно начала падать вниз, теряя сознание.
***
Очнулась я в горячей ванне, наполненной лепестками роз и ароматными маслами. Девушки-прислужницы массируют моё тело, смазывают ссадины и царапины целебной мазью, втирают в волосы бальзамы из трав. Комната наполнена ароматами благовоний. Напротив меня одна из девушек играет на арфе. Это сон? Я отмахиваюсь от прислужниц, встаю. Голова немного кружится. Девушки окружают меня, поддерживают, помогая выйти из ванны. Потом вытирают мягкими пушистыми салфетками и надевают нежно-голубую сорочку на маленьких пуговках от шеи до талии. Я распахиваю дверь и попадаю в спальню с большой кроватью, накрытой балдахином. Меня усаживают в мягкое кресло напротив большого зеркала и принимаются сушить и заплетать волосы в тоненькие косички, вплетая в каждую голубые и белые ленты, перемежая их серебряными бусинами. Я закрываю глаза. Если это сон, то пусть он длится вечно.
Память услужливо подсовывает мне воспоминания о моей другой жизни. Жизни в маленьком селении у подножья горы в стране с гордым названием Шам-Пала. Пятнадцать лет назад меня – совсем кроху – нашла на скальном уступе старая Эйша и принесла к себе в дом. Я выросла, стала помогать ей по хозяйству. Ходила вместе с ней в горы собирать травы, земляные орехи, дикие ягоды и маленькие кислые яблоки, а в дождливую погоду, перетирая и смешивая травы, слушала её сказки о могучих воинах, прекрасных девах и чужих мирах.
Эйша давным-давно ушла в пещерную страну, а её сказки до сих пор бередят мою душу. Особенно мне запомнились сказки о далёкой и удивительной стране на обратной стороне Заллы. Там пшеница вырастает выше человеческого роста. Там на заливных лугах пасутся тучные стада, а в небе рядом с птицами летают самые прекрасные существа на свете – драконы. Там дети не умирают от страшных болезней, и уже давно нет войн, потому что там правит строгий и мудрый правитель. Все беспрекословно ему подчиняются. Ведь он – Повелитель Драконов.
– Как бы я хотела, хоть одним глазком посмотреть на эту страну, – мечтательно вздыхала я.
На что старая Эйша мне неизменно отвечала:
– Ты сама создаёшь себя и свою жизнь, свои страдания и радость, плохое и хорошее. Твоя мечта обязательно сбудется, если ты очень сильно этого пожелаешь.
В день перед празднованием моего совершеннолетия я проснулась от оживлённых голосов, доносившихся с улицы.
Оказалось, в наше село въехал всадник на чёрном, как ночь, коне. Все селяне высыпали на него посмотреть. Его манера держаться и осанка говорили о том, что он человек богатый и знатный, а одежда (белая шёлковая рубаха, панталоны из тонкой ткани и изящные высокие сапоги из кожи ягнёнка) выдавала в нём чужеземца. Так в Шам-Пале не одеваются. Да и голова у незнакомца не покрыта, и чёрные кудри треплет нежный утренний ветерок. До ближайшего селения полдня пути. Неужели он путешествовал ночью без сопровождения, с одним лишь мечом, рукоять которого виднеется из-за левого плеча.
Во всей Шам-Пале не найдётся смельчака, который бы отправится в дорогу ночью один. Даже караваны, охраняемые вооружёнными до зубов стражниками, не рискуют напрасно, и на ночь останавливаются на постоялых дворах или в придорожных сёлах, защищённых глубокими рвами и частоколом. Непроницаемая ночная тьма – время, когда на поверхность вылезают пещерные твари. От их воя кровь стынет в жилах. Как они выглядят? Кто расскажет? Мёртвые не говорят, а живых эти твари не оставляют.
Путник хорошо заплатил за обед и староста расстарался. Достал из погреба бутылку самого лучшего вина, выставил на стол солонину, хлеб, тушеные овощи, кашу, обильно сдобренную маслом. И велел мне прислуживать за столом.
Мужчина оказался разговорчивый и забросал старосту вопросами: "Каков нынче урожай? Сколько детишек народилось? Были ли моровые поветрия? Не злобствовали ли пещерные твари?" Староста отвечал степенно и обстоятельно и вскоре, расхрабрившись, спросил сам:
– Что ищет господин в этом, забытом богом и людьми месте?
– Думаю, я уже нашёл то, что искал, – ответил мужчина.
– Не боитесь по ночам путешествовать? Пещерным тварям без разницы простолюдин перед ними или знатный человек.
Путник промолчал, только криво осклабился, потом высыпал на стол горсть монет из чистого золота, кивнул в мою сторону и небрежно произнёс:
– Это за девушку. Я забираю её с собой.
Я застыла каменным изваянием. Староста робко попытался возразить, мол, ей ещё только-только пятнадцать исполнилось, но встретившись с холодным взглядом мужчины, прикусил язык. Да и блестящие монеты притягивали взгляд и не располагали к долгим спорам.
Дождавшись сумерек, путник вышел во двор, свистнул коня, запрыгнул в седло, поднял меня легко, будто пушинку, и посадил впереди себя. Выехал за ворота села и, проехав немного по тракту, свернул в чащу. Моё сердечко затрепетало, будто птичка, попавшая в силки, но мужчина успокоил:
– Не бойся, милая. Всё хорошо.
Ехали мы недолго. Вскоре показалась поляна, а на ней, положив огромную голову на когтистые лапы, спал дракон. Самый настоящий. С огромными перепончатыми крыльями, чешуйчатым телом, роговым зубчатым гребнем от головы до кончика хвоста. Увидев мой восторженный взгляд, мужчина удовлетворенно произнёс:
– Да, я не ошибся, – потом спрыгнул с коня и закричал:
– Ешка, бездельник, ты где?
Из кустов выполз худой, невзрачный мужичонка и, косясь на дракона, протараторил:
– Туточки я, господин хороший. Не извольте гневаться. Я ночью от страху едва не помер…
– Ты же под защитой Мар-Ры, тупица.
– Ага, ага, – не переставая кланяться, мужичонка помог мне слезть с коня, схватил его за уздечку и чуть ли не бегом, скрылся в чаще.
Мужчина рассмеялся, а дракон открыл большие жёлтые глаза с вертикальными зрачками и прошелестел:
– Трус-сливый челове-счиш-шко, – потом посмотрел на меня и добавил:
– Она е-сщё с-слиш-шком мала.
– Я не могу больше ждать, – мужчина посадил меня ему на спину, запрыгнул сам, воспользовавшись когтистой лапой как ступенькой, и добавил: – Ханаан стал очень силён, и поговаривают, что готовится идти в долину драконов.
– Он ссо-сшёл с ума, глупец-с... – Мар-Ра поднялся, расправил крылья и взмыл в небо.
Я зажмурилась от страха, но любопытство взяло верх и, открыв глаза, обомлела. Куда ни кинь взор – везде синь. Синее небо над головой и синий океан под нами. И ни островка, ни полоски земли на горизонте. Летели мы долго – я даже успела подремать. Но вот впереди, на горизонте показалась полоска земли. Вначале еле заметная, она становилась всё больше и больше, пока не превратилась в огромные скалы, о которые с шумом разбивался прибой. Дракон приземлился на скальной площадке перед высоким замком.
Так началась моя новая жизнь. Жизнь в Илии.
***
Я чувствую лёгкое дуновение ветерка. Открываю глаза. Девушки разноцветной стайкой вспорхнули и убежали, тихо притворив за собой массивную дверь.
Оставшись одна, я подымаюсь с кресла, подхожу к большому сводчатому окну спальни, смотрю на город, лежащий внизу. Огромная тень заслоняет серебряное сияние Пири.
– Мар-Ра! – я выбегаю на балкон.
Дракон приветливо щурит жёлтые глаза, разворачивается боком, и только тогда я замечаю Повелителя, сидящего у него на спине. Повелитель спрыгивает на мраморные плиты и подходит ко мне так близко, что я слышу биение его сердца. Мар-Ра издаёт прощальный рык и, медленно развернувшись, взмывает ввысь, чтобы закружиться с прелестной Пири в водовороте серебряных брызг.
Мы долго смотрим ему вслед, потом Повелитель, прижимает меня к своей груди и хрипло произносит:
– Как же ты меня напугала!
Я стою, нежась в его сильных объятьях, и не замечаю холода, который пробирается по моим голым ногам под сорочку.
– Ты же замёрзнешь, любовь моя, – произносит Повелитель, поднимает меня на руки и несёт в спальню. Там, уложив в постель, бережно, как ребёнка, укутывает одеялом.
Потом закрывает окно, и мозаичное стекло разбивает свет Пири на миллионы разноцветных искр. Оказавшись в этом сиянии, Повелитель напоминает бога. Как он красив. Длинные светлые волосы, широкие плечи. Он снимает тунику, обнажая мускулистую грудь и плоский живот. Дальнейшее я рассматриваю из-под стыдливо прикрытых век.
– Какая же ты стеснительная, моя маленькая жена, – произносит он.
– Как, жена? Ведь не было ничего! – недоумеваю я, намекая на свадебные торжества.
– Не скажи так при придворных, моя чужеземка, – смеётся Повелитель, откидывая одеяло и откровенно любуясь моим телом. – Но если десять поединков для тебя мало, я готов пройти ещё десять, чтобы стать твоим мужем.
– Нет, – шепчу я, нетерпеливо ожидая, когда тонкие пальцы расстегнут маленькие пуговички на моей сорочке.
– Что, нет, моя милая? – произносит Повелитель и замирает.
– Не надо больше, – стону я.
– Мне остановиться? – удивляется мой мучитель.
– Не-еет. Не останавливайся. Не надо больше поединков, – заканчиваю я свою мысль.
Повелитель улыбается и больше не останавливается. Он медленно расстёгивает пуговички, одну за другой. Потом стягивает с меня сорочку.
Его руки нежно и осторожно гладят моё тело. Округлые бёдра, маленькие грудки, упругий живот. Я напрягаюсь.
– Расслабься, – шепчут горячие губы прямо мне в рот. Его язык проникает внутрь, щекоча мои щёки и нёбо.
Я начинаю дрожать от возбуждения.
– Замёрзла, моя хорошая, – спрашивает он. – Сейчас я тебя согрею. – И накрывает меня своим телом.
Я, словно тугая пружина, выгибаюсь ему навстречу. Мы соединяемся, сливаемся, становимся одним целым.
Лишь Пири позволено наблюдать за нашей страстью.
После совместного взрыва мы долго лежим, обнявшись. Потом Повелитель легко-легко целует меня в щёчку, шепча слова благодарности и любви, придвигает меня к себе и засыпает. Я переворачиваюсь на живот и, подперев голову рукой, смотрю на своего мужчину, на его умиротворённое спокойное лицо, на тихо вздымающуюся грудь.
Права была старая Эйша. Желания имеют обыкновение сбываться. Стоит только очень сильно захотеть.
– Спи, – шепчет Повелитель и крепче прижимает меня к своей груди.
Уютное тепло постели, и мерный стук его сердца постепенно затягивают меня в омут спокойного безмятежного сна.
***
Только после рождения сына я осмелилась задать Повелителю так долго мучивший меня вопрос.
Мы сидели на открытой веранде и любовались закатом. Я только что покормила малыша, и теперь он безмятежно спал в люльке, подвешенной к потолку.
– Винсент, – осмелилась я. – Зачем нужны были эти сложности с женитьбой… Разве ты не мог просто убить Ханаана.
– Запомни, любовь моя. Мир держится на трёх китах. Закон, закон и ещё раз закон. Никто не вправе нарушить закон, даже Повелитель. Иначе это может привести к хаосу, – задумчиво произнёс мой муж. – Убить вождя можно только на ритуальном поединке. Таков закон. Я просто ускорил события. Если бы Ханаан смог укротить нового дракона, мне всё равно пришлось бы с ним драться. Двух Повелителей в Илии быть не может.
– А почему я? В Илии не нашлось девушки достойной Повелителя?
– В Илии много девушек. Умных, красивых, но мне нужна была особенная.
– Что же во мне такого особенного?
– А ты не догадываешься?
– Нет, – я удивленно помотала головой.
– Ты понимаешь язык драконов.
– А разве другие…
– Конечно, нет. В замке только я и ты можем разговаривать с Мар-Рой. Остальные слышат только его шипение и грозный рык.
Пришла кормилица, забрала ребёнка и унесла в детскую. Тут же на веранду принесли вечерний чай в большом пузатом чайнике, сливки, ароматные булочки с маком, повидло в маленьких креманках, орешки, кусочки фруктов в меду и фарфоровые кружки. Девушка-прислужница хотела разлить чай, но Повелитель нетерпеливо махнул рукой и все быстро удалились. Мы сели на небольшой диванчик, расположенный полукругом около низкого столика. Я разлила чай и вопросительно посмотрела на мужа. Он неторопливо отпил чая и продолжил:
"Год назад, пришло мне время жениться. Вожди и знатные мужи стали наперебой сватать своих дочерей. Мне ни одна не нравилась, и я спросил Мар-Ру, какой бы он хотел видеть мою невесту?
– Главное, с-штобы она могла понимать язык драконов, – ответил тот.
– Значит, ты хочешь, чтобы я навсегда остался холостяком? На свете не родилось ещё ни одной женщины, которая бы понимала драконов.
– Глупос-сти! – Мар-Ра был невозмутим. – Прос-сто вы, люди-с, приняли это за акс-сиому. Женщины в больш-шинс-стве с-своём глупы и трус-сливы. Они верят в с-скас-ски о нес-счас-стных принцесс-сах, принес-сенных в жертву драконам. В Илии меня вс-се боятся, а женщины ос-собенно. Я чувс-ствую только их с-страх".
Повелитель бросил в рот горсть орехов, прожевал и продолжил:
"Языку драконов нельзя научиться. Как нельзя научиться дышать. С этим умением человек рождается. И драконы чувствуют такого человека, слышат всплески его эмоций.
Мы с Мар-Рой облетели все страны на другой стороне Заллы от Рамтеи до Шам-Палы – ничего. Уже отчаялись, когда в одном маленьком селении в горах дракон почувствовал тебя. Теперь Мар-Ра счастлив – у него есть ещё один собеседник".
Повелитель обнял меня за талию, притянул к себе и добавил:
– А у меня есть обожаемая жена и любимый сын. И я знаю, что он тоже будет понимать драконов.