Они брели. Заснеженный декабрь с них не сводил очей своих влюблённых. Домов вокруг светился инвентарь и вглядывался в темь завороженно. И на душе предвестием чудес царила тишина не понарошку. Ей вспомнился щенок, что вдруг подлез и мокрым языком лизнул ладошку в далёком детстве. Тёпленький, тугой, как мячик, что подпрыгивает вечно. И взгляд собачих глаз такой родной - расцеловала бы, смотрела бы в них вечно...
- Я тут подумала, Глеб, мы так мало друг о друге знаем…
Глеб удивлённо вскинул брови:
- Мне кажется, мы столько уже соли вместе слопали, что не грех и породниться. Во всяком случае, я тебя как облупленную знаю…
- А я вот – нет. Скажи, неужели же ты до меня ни в кого не влюблялся?
- Почему не влюблялся… Ещё как…
- Так где же она? Или тоже тебя не любила?
- Оговорочка по Фрейду… Нет, она меня любила. Так любила, что неслась как на крыльях ко мне через дорогу! И не заметила КАМАЗ… Вот и всё…
- Прости, Глеб. А как её звали?
- Анечка. Неточка моя.
- Ещё раз прости, что напомнила…
- Да я её и не забывал. Она всегда со мной. В сердце… И тебя она тоже любит. Ты сама себя не знаешь, Ксюшенька. Тебе только кажется, что ты меня не любишь. Любить – значит всецело доверять. А ведь ты мне веришь?
- Да ладно, Глеб, что ты в самом деле… Дурочку из меня делаешь… При чём тут доверие?
- Ладно, это я так. Игра в одни ворота. Ты меня не слышишь, как я ни кричу. Вот я загадаю желание под Новый год, и оно сбудется. Тогда мы и поговорим, а сейчас бесполезно.
- Хорошо, что ты напомнил про Новый год. Я тебе говорила, что Ланка просила укрепить ёлку, а то у неё кот хулиганистый, свалил ёлку, побил все игрушки в позапрошлом году. В прошлом из-за него они не ставили, а теперь снова хотят. Да и как без ёлки? Без неё и праздник не праздник, и в доме пусто и некрасиво, правда же?
- Конечно, без ёлки какой же Новый год? Ужасно скучно и неволшебно. Все желания загадывают под ёлкой, поэтому они и сбываются.
- А ты мне что-нибудь подаришь?
- Ксюш, ну кто же об этом спрашивает заранее? Так неинтересно.
- Ну хорошо! Я люблю подарки. Подари мне, знаешь что…
- Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу! Давай сменим тему.
- Идёт! Как у тебя дела на занятиях?
- Нормально. Всё, как обычно. Лекции читают, мы конспектируем, потом разбегаемся по домам. Вот и всё, Ксюш. Ну, иногда задаст кто-нибудь вопрос, послушаем ответ, если интересно, а то и без ответа смоешься, если голова гудит. Как тебе на кухне спится?
- Ой, и не говори. Достала меня уже эта кухня. Хоть бы маман куда-нибудь смоталась. Так нет же. Ждёт не дождётся, чтобы я куда смылась, освободила бы им жилплощадь. Я вот что думаю. Может, мне устроиться куда-нибудь в органы за метры. Сил моих больше нет с ней собачиться.
- А куда конкретно? Что ты имеешь в виду?
- Да хотя бы полицию. Есть же там паспортный стол, ещё какие-нибудь службы, где не нужно стрелять и арестовывать.
- А с чего ты взяла, что там тебе площадь светит? И вообще, думаешь, на такие места просто так попадают? Наверняка их занимают жёны и родственники эмвэдэшников. Это же закрытая кормушка.
- Думаешь?
- Да я просто уверен в этом. Без блата на хорошую работу не устроиться, Ксюш. Благодари Бога, что тебя твой начальник назад принял. Небось не с улицы же он тебя взял?
- Да, не с улицы, ты прав. Мать помогла.
- Вот видишь. А ты с матерью говорила про квартиру?
- Да нет. Мне как-то и в голову не приходило. Да если б у неё была такая возможность, она и сама давно бы уже что-нибудь придумала. Значит, не может, не знает как.
- И всё же я тебе советую поговорить с ней. Может, и она, как ты, тоже не задумывалась об этом, ждала, что ты замуж выйдешь и съедешь. А может, она тихой сапой копит себе на квартиру, а ты ничего не знаешь… Может, она сюрприз тебе хочет к Новому году преподнести?
- Ага, держи карман шире… Она все деньги просаживает на своих бой-френдов, обо мне и не вспоминает. И как она не понимает, что любовь купить нельзя, что эти альфонсы её не уважают, брезгливо смывают с себя её поцелуи… Фу, гадость какая! Мне её так жалко бывает, Глеб! До слёз. Но она меня не слышит. Да всё она понимает. Цепляется за эту видимость и боится остаться без своих пустышек.
- Не горюй, моя хорошая! Будет и на нашей улице праздник. Вот увидишь. Я пойду работать на завод и получу квартиру…
- Глеб, очнись, прошли те времена. Теперь и заводов-то нет, не то что квартир…
- Будут, Ксюшенька, обязательно будут. Наша страна без своей промышленности не обойдётся. Ни оборона, ни космос, ни самолётостроение без тяжелой промышленности никуда. Мы ещё возродимся и покажем миру, на что способна Россия!
- Ты сам-то веришь в то, что говоришь, Глеб? При той коррупции и произволе, которые у нас творятся? Да мы только что чуть не вляпались с тобой в жуткую историю в Ярославле, забыл? А как живёт бедная Ксения Матвеевна? Да разве она живёт? Доживает…
- А мы с тобой ей будем помогать, правда же? Вот только дай мне закончить институт, получить диплом, устроиться на работу…
- Ага, купить квартиру, жениться, родить, поставить детей на ноги, так? Тогда, может, и дойдёт очередь до Ксении Матвеевны. Только её уже на этом свете не будет, Глеб.
- Ну что ты всё о грустном, Ксюш? Вместо того, чтобы меня поддержать, ты придумываешь всякие препятствия и не веришь в наше с тобой счастливое будущее. Я всё хочу поднять тебе настроение перед Новым годом, а ты никак не поддаёшься. Смотри, какая красивая гирлянда. Давай купим и повесим на ёлочку у Ланы.
Они подошли к киоску, торговавшему новогодней мишурой, и купили понравившуюся гирлянду разноцветных лампочек, надеясь встретить Новый год в хорошем настроении, а также на то, что Новый год принесёт им счастье, которого они так ждут, каждый мечтая о своём.