Вера Позднякова Чарующая магия ненависти
Глава 12
На следующее утро Галя и Слава степенно вышагивали под ручку. Как самые настоящие муж и жена, смеялась Галя.
Они навёрстывали упущенное, несостоявшиеся первые свидания и прогулки при луне.
Галя полюбила ездить со Славой на ночные рыбалки, когда все Славины друзья собирались на берегу реки, у костра. Искры летели к самому небу, они пили пиво и вино, смотрели на огонь. А, когда костёр прогорал, и все расходились по машинам чуток поспать перед утренней зоревой рыбалкой, они долго сидели около остывающих угольев и глядели в тёмное августовское небо, утыканное звездами и звездопадами, и загадывали желания. Звёзды кружились в ночном небе, и они были счастливы.
Жизнь наполнилась для них особым смыслом, они были вновь молоды, здоровы, полны сил и надежд на будущее. И они щедро делились своей любовью со своими друзьями и детьми.
Галя вновь обучалась давно забытой роли жены, бегая в обеденные перерывы по магазинам, покупая Славе носки и рубашки. Как все женщины. Это простое бабье счастье было недоступно ей многие годы. Она с видом умудрённой долгим семейным опытом матроны выбирала вещи, советуясь с продавщицами и с подругами.
Слава отказывался надевать обновки и просил Галю не обижаться, ведь он пока не принёс денег в семью. Свою зарплату Слава по-прежнему относил Антонине и детям, ведь парни растут не по дням, а по часам. Он по- прежнему клал деньги на стол в зале, стараясь теперь это сделать днём, пока Антонина была на работе.
Галя гордилась этой порядочностью и всепоглощающей любовью Славы к детям. Она сама была такой и понимала его. А пока … она экономила на своих обедах и обновках.
Однажды к ним в гости пришёл Терсков и, выпив, сказал:
- Негоже, Галка, тебе допускать, что мужик ходит в рубашке, которая уже просвечивает насквозь от старости.
Галя и Слава смутились. И Галя, осмелев, почувствовав Володькину подмогу, стащила с его помощью с упирающегося Славы рубаху, достав из шкафа новую, купленную ею, и которую Слава наотрез отказывался носить.
Рубашка пришлась впору и чем-то неуловимо напомнила Славе его первую и единственную, красивую и дорогую рубашку, которую он купил себе сам после дембеля. Его Антонина не тратилась на такие вещи для него, покупая ему самые дешёвые футболки, считая, что и так сойдет.
Это был чудесный вечер. Казалось, они трое давно знакомы друг с другом, и им не зачем притворяться.
Вскоре Славе подвернулись новые калымы, он бежал к Гале с первыми деньгами, ему хотелось купить ей цветы, но он не смел потратить и копейки, прежний опыт въелся в него, как копоть, и ему предстояло его ещё долго смывать. Ведь столько лет он с горечью сознавал, что только деньги являются для него пропуском в его семью.
Теперь он летел, как на крыльях, к своей Златовласке, предчувствуя её восхищенные
взгляды.
Слава садился за стол, как настоящий хозяин и глава семьи. И эта роль, которой он никогда раньше не испытывал, нравилась ему всё больше и больше.
Галя смотрела, как он, не спеша, ест, с такой любовью и обожанием и так отрезала ему ломти хлеба, что казалось, они не просто обедают, а вкушают от чего-то необъяснимо прекрасного, что в народе зовётся простым семейным счастьем.
Наступил их второй совместный Новый год и Славин день рождения. За большим столом собрались улыбающиеся Славины друзья и его мальчишки, пришедшие скорее из любопытства, ведь поздравлять отца в их семье было не принято.
Слава с Галей сидели во главе этого стола, и им казалось, весь мир празднует вместе с ними это долгожданное и заслуженное ими счастье.
Не было за большим столом только Славиной матери и отчима, они уехали в гости к родне в деревню.
Всё это время Антонина Григорьевна рвалась познакомиться со своей новой невесткой, но как - то не получалось. На все Галины расспросы о его родне, Слава отшучивался, ещё познакомишься. Слава боялся их встречи, опасаясь резкости материнских оценок, а Галя стеснялась, как она говорила, идти на старости лет знакомиться в роли молодой невестки.
Но подошла круглая дата у матери, и обойти это событие было нельзя.
На юбилее, наконец-то, произошло знакомство Гали со всей многочисленной Славиной роднёй.
Увидев невестку, Антонина Григорьевна своим отточенным чутьём поняла, что это не глупая «торба» Тонька, и не её прежние товарки. И в силу привычки стала искать в новой невестке недостатки, за которые можно уцепиться, а, следовательно, высмеять, унизить и тем самым, как всегда утвердить свою беспрекословную власть над очередной соперницей. Женщин, равных Антонине Григорьевне, по красоте и уму, в её окружении быть не могло.
Спокойный, всепроницающий взгляд невестки, её красота и добрая аура пришлись всем по душе. Она не кичилась перед ними, своим образованием и должностью на работе, пела и плясала вместе со всеми.
У Гали никогда не было столько родни, и к тому же все её родные жили очень далеко.
Столько добрых глаз, столько дружеского участия Галя видела, пожалуй, впервые за многие годы.
Их приняли и одобрили их союз. Гале очень понравилась Славина мать, милая, приветливая старушка со следами былой красоты. Как Славе повезло, думала она, что у него есть такая мама, которая, видать, пожертвовала своей красотой для детей.
Все с любопытством расспрашивали Галю, что и как. Да какие у Гали планы на их со Славой будущее.
Застолье удалось. Деревенские родственники, давно привыкшие, как и Антонина Григорьевна, попивать самогоночку, радовались «монопольке» в красивых бутылках, выставленных новой невесткой по случаю юбилея.
Но, пропорционально выпитым рюмкам и стопкам, вопросы становились … провоцирующими и оскорбительными для Гали. Будут ли они делить Славину квартиру. Ведь сейчас так, мужик уходит из дома и всё до жёниных трусов уносит.
Галю ужасали эти вопросы. Она не понимала, почему эти добрые женщины как-то исподволь хотят приравнять их со Славой с людьми недостойными и не похожими на них со Славой. Будучи от природы проницательной, она уже не раз убеждалась, что есть у некоторых людей странные весы. Когда они видят, что чаша весов, на которой они взвесили тебя, полна добра, они подбрасывают на другую чашу весов своей личной Фемиды своё скрытое недовольство, что это не у них, а значит, и не может быть так хорошо. И вот ты уже почти не та, за кого себя выдаёшь. И вот уже твоя открытость сердца, приветливость и доброе отношение расцениваются как скрытность и притворство, нежелание сказать истинную правду, а значит, всё, сказанное тобою ложь. Ведь не может нормальный человек, вот так просто не желать взять законный кусок добра, а оставить его прежней жене. Ведь им их достаток стоил многих лет непосильного труда, и они бы с ним так легко не расстались.
Галя понимала, что все эти простые люди правильно рассуждают о ценности их нажитого, совершенно упуская при этом, что есть нечто большее, чем нажитое добро.
Это «нечто большее» и есть любовь и широта души, когда человеку приятнее отдать, чем взять. Белых ворон не любят нигде. А по белому всегда легко мазнуть чёрным.
Антонина Григорьевна, не перестававшая исподволь изучать свою новую невестку, нашла её уязвимое место. Галя не была готова ответить резкостью людям, обижа - ющим её несправедливыми словами, они больно ранили её в самое сердце.
Мужчины, как всегда, почувствовав натянутость момента вышли курить.
И Славина «добрая мама», чувствуя в себе всегдашний пьяный кураж, не отказала себе в подлинном, королевском, удовольствии, сказав:
- Да ладно вам пытать мою невестку, будут они всё делить или не будут. Может Галя ещё и не успеет поделить Славкину квартиру. Да и зачем делить Славкину квартиру. Ведь, если Галя умрёт, то я сама со Славкой поделю её квартиру, их там всего двое прописано.
- Ну, ты даёшь, Антонина, Галя со Славой твои дети. Они только жить начали, молодожёны, - Славина тётка, как всегда бросилась на защиту справедливости.
- Мой сын умер, А Славка, хоть и не сын мне, да родила я его, а значит, он обязан мне по гроб его жизни. Так что и не думай, невестушка, им командовать и делить его добро. Я ещё вас с ним переживу и сама всё разделю.
Наступила тишина, всем стало не по себе от этих пьяных высказываний хозяйки.
Так Галя впервые за свою не малую уже жизнь встретила Подлость с большой буквы, которая звалась красивым именем Антонина Григорьевна.
Иная простота хуже воровства, а здесь ни больше, ни меньше, её «милая, добрая старушка – свекровь» будет при каждой встрече пытаться её оскорбить и поплевать в душу. Отвечать хамством кому бы то ни было Галя не умела, и знала, что перевоспитанию этот порок не поддаётся, она старалась не общаться с такими людьми. Тем более, такую пожилую женщину вряд ли можно усовестить. Вероятно, она прожила со своим цинизмом всю жизнь, пряча его за другими чертами характера. Её добродушные родные списывали его на разные причины. И вряд ли это издержки старости.
Галя, натренированная долгими годами работы с людьми, рассчитала новую задачу по имени Антонина Григорьевна, и у неё не осталось никаких сомнений по поводу недюжинных качеств её свекрови, плести интриги и выплёвывать свой яд прямо в сердце намеченной жертвы.
Антонина Григорьевна также правильно просчитала свою невестку, назвав её про себя умничающей фифой, но она не смогла вычислить главного. Галя умела правильно оценивать обстоятельства. «Вычислив» свою свекровь, она пожалела её душевную убогость, не прошедшую с годами. Галя давно научилась достойно справляться с нападками подобных особей.
Праздник был в разгаре и добрые простушки, новые родственницы тащили Галю танцевать, она не отказывалась и находила удовольствие в шумном празднике, чем приводила свою свекровь в тихое бешенство.
Антонина Григорьевна поняла, что не смогла пронять новую невестку и, пожалуй, впервые встретила силу, способную ей достойно, без крика противостоять.
И, главное, понявшую её насквозь. Такого Антонина Григорьевна не могла никому простить.
Слава, куривший с мужиками на крыльце, заметил, что настроение матери изменилось. На его вопрос, что случилось, та почти прошипела, много твоя Галька хочет, да мало получит. Так свекровь расставила все точки над «i», считая, что последнее слово осталось за ней, а, значит, её новая невестка унижена ею достаточно тонко и умно и впредь будет знать, «кто главнее». Но при всём своём уме она не знала одной простой истины. Унизить можно того, кто готов унизиться.
День рождения Антонины Григорьевны удался. Все долго прощались с полюбившейся им новой невесткой Антонины, приглашая их со Славой в гости.
Антонина Григорьевна, слыша это, вскипела и не преминула высказаться, что она впредь погодит общаться с новой невесткой. Её прежняя, любимая невестка, подло брошенная «сыночком», несмотря на годы любви, отданные ему, впредь будет под её защитой и опекой. Она не может разрушить долгую с ней «дружбу» в угоду женщине, с которой её сын может скоро разбежится, взявшись за ум.
Гости приняли это заявление как очередной приступ ядовитости, периодически надвигающийся на Антонину. Все хорошо знали её ненависть к прежней невестке, с которой она виделась в крайней необходимости, не удостаивая её вниманием. Новые пьяненькие родственники бросились пояснять Гале, что в старой гусыне еще не выветрилась вся дурь, и перебор со спиртным сделал её беспамятной на прошлые события.
Слава шёл домой, не понимая, что произошло с матерью, ведь она давно приняла его как сына и даже одаривала его своим теплом. Перепила и одурела от водки, решил он. Проспится и будет себя ругать.
Галя, как будто прочитав мысли мужа, думала так же, будет ругать. Ругать – то свекровь себя будет, но только за то, что с пьяных глаз излишне себя раскрыла. Бедная Славина жена, думала Галя, пусть она и не любила Славу, и жизнь у них не сложилась. По её простодырости свекровь не пощадит её боли и поднимет её на щит уничтожения их, Гали и Славиной любви.
Сказать Славе об этом она не могла, он всю жизнь искал мать и вряд ли смог бы понять до конца, кого он нашёл.