Глава шестая
ЖЕНИХ ИЛИ МУЖ
Полина с Настей теперь жили на хуторе Зимник на квартире хозяйки дома Анны Кондратьевны, в передней комнате. В дом к этой доброй женщине молодую учительницу «поставили на хлеба». И районо за нее платило. Настя училась здесь в 7 и 8 классах, в которых преподавала Полина Алексеевна.
Полина и Настя звали хозяйку «креской» (крестной). У хозяйки была дочка Нюрка, она дружила с Настей. Хозяйка отдала Полине Алексеевне переднюю комнату, а сама жила с Нюркой в задней комнате.
А рядом с этим домом жил на квартире управляющий госбанком Семен Константинович. И протоптал к ним дорожку. Наверное, Анна Кондратьевна, могла бы Полине рассказать о Семене что-то важное, но не решалась.
Вскоре и состоялось знакомство Полины с Семеном Константиновичем.
Молодые познакомилась зимой. В хуторе Зимник по выходным дням молодежь каталась с горки на лыжах. В Астрахани снега почти не бывает, потому и лыж нет. Полина смотрела с доброй завистью на раскрасневшихся лыжников. «Вот бы мне так скатиться с горы!» – думала она.
Полина считала, что ее познакомили с Семеном лыжи. Семен научил ее ходить на его лыжах, которых у нее никогда не было.
После этого знакомства Полина видела литературный сон, похожий на сон Татьяны из поэмы Александра Пушкина «Евгений Онегин».
Видит Полина во сне ров. На одной стороне этого рва стоит мальчик, который ей нравился в институте. А на другой стороне рва, где она находится, бежит на нее белый медведь. Полина побежала от него – а он за ней. Вдруг оказалось, что это – ученый медведь Семена. Семен взял его за ошейник. И Полина проснулась.
«Татьяна в сторону, медведь за нею, – писал Пушкин, любила рассказывать этот сон Полина. – Я очень любила Пушкина. Выучила наизусть Письмо Татьяны. А затем говорила его со сцены…» Полина участвовала в самодеятельности, в пьесе «Женитьба» Гоголя играла старуху и кричала: «Все вы будете гореть в огне гееннском…».
От нее и Боря потом участвовал в художественной самодеятельности и в школе, и в институте.
Поля, веселая, заводная, активная, нравилась многим ребятам. А судьба ее толкнула не в ту сторону, как считала она. А вернее, не судьба, а нужда. Ведь по Сеньке – и шапка.
Семен Константинович стал увлекаться Полиной Алексеевной, как ей показалось. На хуторе Зимняцком он был «первый парень на деревне». Сначала он стал предлагать Полине дружбу, не открыто, а как-то стесняясь. Они ходили вместе в кино.
Как-то в Зимник приезжал театр – и Полина с Семеном пошли смотреть спектакль «Бесприданница», о жизни крепостной актрисы. Очень трогательная постановка понравилась Полине. Там хозяин – ловелас дарил молоденьким актрисам серьги, а затем губил. Пришли после спектакля поздно. Семен проводил Полину чинно до дома. Она тихо улеглась спать, чтобы не будить хозяйку. И не углядела, когда Семен ночью ей под подушку положил духи «Кремль» – башенкой. Когда она утром проснулась, то удивилась подарку. Спросила Анну Кондратьевну с тревогой:
– Это откуда?
– Все утро ногами катаешь, – ответила хозяйка.
Полина вся задрожала, вспомнив причину подарков «бесприданнице» в просмотренном вчера спектакле. И решила возвратить духи Семену на другой день. Он отпирался, не брал, а потом склонил голову и проговорил:
– Я так и знал, что ты не возьмешь.
И Полине стало его жалко. Вспомнила, как он рассказывал ей о себе, что он – с детства осиротел, жил с бабушкой. С ней ходили по улице кусочки собирали в наволочку, вместо сумы. Полина с тяжелым сердцем закрыла дверь перед лицом Семена. Вдруг он постучал. И как только она открыла дверь – он изо всех сил разбил эти духи и порвал картонную коробку – трубочку башни кремля. Полине стало не по себе. Теперь почему-то ей стало жаль себя. Предвидение, что ли, какое? И она сказала Семену:
– Давай не будем ссориться.
С тех пор завязалась у них настоящая дружба.
Полина с Семеном ходили в лес. Слушали соловья. Семен вел себя хорошо, не домогался, не целовался. Он научил Полину ходить на лыжах, ездить на велосипеде, его у нее тоже никогда не было. Они часто выезжали за хутор на велосипеде кататься, и Полина стала ездить довольно хорошо и с удовольствием.
Но как-то раз услышала встревоживший ее разговор встречных хуторян. Двое людей ехали на бричке мимо них. И один другому сказал: «Этот парень свернет голову девке». Но Семен вел себя сдержанно. А Полина, как всегда, была доверчива. Ей было 23 года.
Они дружили всего четыре месяца. И, конечно, она не могла хорошо его узнать. Первый раз Полина была с Семеном в настоящем лесу. Потому что в Астраханских степях лесов нет. Полина впервые видела, как растут ландыши, и какой аромат источают. Как белый ковер расстелен среди деревьев и прогалин.
Часто Семен приходил к Полине на квартиру, они сидели с разговорами в передней комнате. А хозяйская дочка Нюрка всегда, как приходил Семен, сидела в комнате учительницы и смеялась, как дурочка. Патологически тупая. Она училась у Полины Алексеевны в 7 классе. И Полина Алексеевна ее «тащила», как могла, чтобы она окончила школу, так как уважала Анну Кондратьевну. Анна Кондратьевна говорила Полине: «Я вас люблю больше своей Нюрки». Вид у этой бедной Нюрки напоминал жабу – толстая, расплывшаяся баба с редкими зубами, которые она показывала, когда улыбалась. Полина не могла себе и представить, что это дите могло уже жить с мужчиной. Поэтому и не остерегалась ее. А ее глупые улыбки с Семеном – ее женихом считала детскою наивностью.
Однажды Нюрка очень сильно ее подвела – украла у нее из комнаты контрольную работу, которую Полина Алексеевна должна была давать в день экзаменов учащимся. А в это время в Зимнике был из Сталинграда инспектор, который отнял у этой Нюрки шпаргалку и понял, что ученица заранее знала задание контрольной работы. Разразился скандал – и все прекратили писать контрольную работу.
Полина, конечно, плакала и ругала Нюрку дома, когда пришла из школы вечером. Анна Кондратьевна тоже плакала, просила у Полины прощение за Нюрку. А в это время мимо их окон проходила учительница, председатель партийной организации школы, и все услышала. И доложила об этом на собрании. Не будь этого, Полине было бы очень плохо. Но решили ограничиться выговором Полине Алексеевне за халатность. А где ей, бедной, хранить контрольную работу, если в доме всего две комнаты, ее и хозяйки? Инспектор написал об этом в газету «Сталинградский коммунист». И молодой учительнице все это было нелегко пережить.
Неожиданно Семен написал Полине хорошее письмо: «Я тебя люблю!» А позже, постеснявшись, почему-то сказал: «Давай сожжем это письмо». И вдвоем они его сожгли. (И любовь сожгли). Вот и не верь в приметы.
В конце учебного года Полина, как всегда, уезжала на каникулы в Астрахань, на сессию. Она была уже на 4 курсе. А сдавать государственные экзамены нужно было в следующем году летом. Семен узнал, что Полина уезжает в Астрахань и решил проводить ее до Сталинграда, откуда пароход отправлялся в Астрахань. Он попросил машину у первого секретаря райкома партии, проводить учительницу. Значит, у Семена Константиновича был большой авторитет в Зимнике. Может, была и другая причина, но Полине он сказал:
– Поедем до Сталинграда на легковой машине, с шиком. Меня хозяева послали.
Полина согласилась ехать с Семеном. Поверила его письму: «Я тебя люблю…».
Она рада была на хорошей машине прокатиться. Настя на этот раз осталась с хозяйкой, в Астрахань не поехала. Подал жених легковую машину (как «бесприданнице» – Сергей Сергеевич, подумалось Полине). И повез ее до Сталинграда.
Полина и Семен добрались до города хорошо. В Сталинграде остановились ненадолго на какой-то квартире. Машину Семен отпустил вернуться в Зимник, а сам пошел с Полиной на пристань за билетом.
И вдруг Семен начал делать Полине предложение, просил выйти за него замуж. Полина сначала растерялась, она должна посоветоваться с мамой. Семен обещал приехать в Астрахань и просить у Аксиньи руки Полины.
– Приедешь в Астрахань, там и решим, – не сдавалась Полина.
А Семен – свое:
– Как я приеду – жених или муж? Давай зарегистрируемся сейчас. Я тебя люблю. А ты уезжаешь.
– Сначала просят руки, а потом регистрируются, – сомневалась Полина.
Семен подумал, что Полина мнется из-за того, что Леня – ее сын. И стал уверять Полину, что возьмет ее замуж и с ребенком…
– Нет, Леня – мой племянник, – успокоила его Полина.
Она решительно подала деньги в кассу и взяла себе билет в Астрахань.
– Полина, давай зарегистрируемся, умолял Семен. – Я приеду в отпуск в июле к вам, уже как муж. А потом вместе уедем в Зимники.
Полина запомнила на всю жизнь день 12 июня 1940 года. Именно в этот день лета Полина обычно уезжала домой с Дона. Поэтому забыть этот знаменательный день никогда не могла.
«Подумала – так, видимо, судьба, – рассказывала потом Боре. – Я подумала, парень он видный, его ценили, как финансиста. Я ему поверила. Тем более, я хотела регистрации. “Поверила, поверила – и больше ничего…” Мне казалось, что Семен меня очень любит. А сама не хотела выходить замуж».
И Полина дала согласие. Тем более хотела, чтобы все было по-честному. Пошли в ЗАГС – и безо всякого расписались. У Полины было только одно возражение:
– Я не хочу менять фамилию.
Она все же с трудом, но получила диплом на Чернову, по окончании двухгодичного пединститута. И менять его боялась.
Как заколдованная, она не понимала, что делала. Получила документ о браке. И даже его не прочла. Смотрела на него и ничего не видела. А Семен, видимо, все продумал. А может быть, и у него голова закружилась от счастья? Отдал свидетельство о браке Полине, и она положила его бережно в отдельный карман сумки, рядом с документами.
После регистрации решили отпраздновать это событие – Семен пригласил Полину в ресторан гостиницы «Интурист», поели омлет с горошком, и еще какой-то салат. Первый раз в жизни Полина ела омлет. А сама подумала, что, видимо, у Семена было мало денег. Она знала, что он честно работал в Сбербанке, и никогда не брал никаких подарков и взяток. И она – такая же.
Молодые решили, что Полина поедет к маме пока одна. А Семен пообещал приехать к ней в Астрахань через месяц, в свой очередной отпуск.
«И проводил меня домой, – вздохнула, вспоминая это событие, Полина, явно имея в виду слова из народной песни «Когда имел златые горы…»: «И проводил меня с крыльца…». – Проводил с оправдательной бумажкой о регистрации.
Приехав домой, Полина рассказала все о Семене своей матери, показала ей свидетельство о регистрации. И Аксинья приняла его, как должное. Но Полина чувствовала, что спешка с регистрацией ей не понравилась.
Семен, как и обещал, приехал в Астрахань через месяц, в отпуск в июле 1940 года.
Аксинья собрала небольшой «вечерок». Конечно, скудный. Трудно было жить. Пригласили Полининых верных подруг. Подружка Клавдия Шипова была с мужем Сашей, Зина и другие. Подруга Ната Алексина была в это время в Сибири. Никакой фаты не было. Была просто бутылочка, Аксиньин пирог с капустой и визигой. Посидели, потанцевали, попрыгали, попели. У Аксиньи был звонкий голос. Как зазвенел – все вздрогнули: «Когда имел златые горы…». И все пошло своим чередом.
Аксинья все приглядывалась к Семену, может, и поговорила с ним, когда Полина с подружками танцевала. Но Полина чувствовала, что Семен матери не понравился.
Аксинья, может, случайно подслушала любовный шепот Полины с Семеном, которые горячую брачную ночь провели на матрасном ложе на полу в коридоре. Ночь была душная. А утром Аксинья шепнула Полине:
– Жить вы не будете.
Дочь даже вздрогнула. Аксинья спохватилась и перекрестилась:
– Дай Бог, чтобы вы жили.
А ведь мать – как в воду глядела.
Да, Аксинье Семен сразу не понравился, ничем, ни статью, ни прытью. Но она молчала и вздыхала, понимая, что он не рвется к дочери и не ценит ее.
Как пророк, знала, что дочери тоже нет счастья. У самой несчастная была бабья судьба.
А подружке Полининой – Клавдии Аксинья шепнула после «свадьбы»:
– Говорит, что она не любит его, или еще не понимает себя.
Когда Семен гостил в Астрахани, как-то Полина полезла в ящик старого комода, а Семен неожиданно оказался рядом. Полина сразу закрыла ящик – и это его насторожило. Он открыл ящик и достал давние письма от погибшего Гриши. Как он разозлился! Все письма порвал. Даже Гришину фотокарточку разодрал. Оставил на ней один его глаз, прохрипев: «Смотри!»
Полина была в шоке.
– Почему ты о нем мне ничего не говорила? – спросил Семен.
– Это было до тебя, – пролепетала Полина со слезами на глазах.
Вспоминая об этом, Полина сказала: «Если бы Гриша был жив, все равно бы меня нашел, и жизнь у нас была бы настоящая. Вспыхнула любовь с первого взгляда, хорошая. Но враг оборвал».
Семен все капризничал. Жить ему у Черновых скоро надоело. А Полина лебезила, зная, что нечем особенно его ублажить. Все ему было не так, все не эдак. Все не нравилось. А что может нравиться, жили бедно?
И это только одна из главных причин.
Семен пробыл в Астрахани меньше отпускного месяца, и не дождался, когда у Полины кончится отпуск. Собрался ехать один домой, сказав, что его «смыл понос». От астраханской воды у казаков, говорил, в Астрахани у них издревле понос. Может, и так. Вода в Астрахани другая. У Бори в отрочестве камень в почке вырос от волжской низовой воды. Полина-то привыкла, а Семен – нет. А у Полины, как у учительницы, отпуск был больше, чем у банковского служащего Семена. Все правильно. Пусть едет на Дон.
Этот «понос» мог быть и от другого. Можно предположить, что Семен в этот приезд в Астрахань мог узнать больше о семье Полина и от Аксиньи, и от досужих людей. Узнал, например, что эта семья – нищая. А главное, мог узнать о том, что отец Полины Алексей Тимофеевич Чернов по 58-й политической статье, отбывал срок в Сибири, в тюрьме. А его молодая жена – Полина Алексеевна – «дочь врага народа». Каково это партийному, банковскому служащему, молодому и перспективному. Он сам позже признавался, что его вербовали в НКВД. А может быть, и завербовали осведомителем, да не имел права в этом признаться. Об этом молчат. Нехорошо так предполагать. Да в то время это было в порядке вещей. Например, писатель Твардовский вынужденно «по собственному желанию» отказался от отца-лишенца, неугодного власти. Да и все эти откровенные мысли пришли к Полине в пожилом возрасте в другой, уже не советской, стране.
А тогда карьерные перспективы Семена рушились, и любовь сразу, видать, пропала. Раз ему уже в доме Полины все было не так. И он пожалел, что женился на Полине? А что делать? Наверное, и ребенок у Полины уже наметился. Единственное, что известно, что это – еще не Боря. И Семен уже тогда в Астрахани, видимо, задумал избавиться от бедной во всех отношениях Полины. Стыдно было тогда так предполагать. Да Полина, по наивности, может, так раньше и не думала про Семена. Он был ей очень дорог.
А Семен стал спешно собираться в дорогу один из Астрахани на Дон:
– Поеду, постараюсь получить казенную квартиру.
Так и сделал.
Уже тогда Аксинья сказала загрустившей Полине:
– Плохой у него характер.
Полина не знала, что могла мама заметить плохого в ее Семене, или что-то не так он сказал теще? Но это Полине запало в душу.
И, может быть, эта фраза матери дала дочери установку на развод? Сколько ревнивых матерей, из-за любви к детям, развели своих дочерей с мужьями! И Полина, вместо того, чтобы бороться за мужа, ждала развода? Может, Аксинье нагадал «Пушкин дух»? «Пушкин дух» – так в семье Черновых называли домашнее подблюдное гадание, о котором Боря позже сочинил притчу.
Боря в детстве сам рисовал для бабушки Аксиньи этого «Пушкина Духа» на листе ватмана – чертика с бакенбардами. Намного позже Полина прочитала о подобном гадании у Льва Толстого в романе «Воскресение». У классика, конечно, это колдовство не называется «Пушкиным Духом».
Итак, Полина в 1940 году вышла замуж за управляющего госбанком хутора Зимняцкий Семена Константиновича Карина.
К нему на Дон она приехала молодой женой к 1 сентября 1940 года. Он был первым ее мужчиной. Заведующий районо направил ее опять учительствовать в хутор Зимняцкий. В трудовой книжке снова поставили запись – назначение в школу.
Семен до этого жил в двухкомнатной квартире для служащих вместе с парнем, который теперь ушел и оставил квартиру молодым. Так что они сразу же начали жить в казенной квартире. Это был дом на две половины. В одной – жили Полина с Семеном, а в другой – казачка с мужем Славой. Половина Семена была из двух комнат. Полина старалась создать в них уют и удобства. Настя очень хорошо ей помогала.
Семен привез списанную старую мебель из банка, где работал. Приобрел железную кровать, полуторку, на ней и спали Полина с Семеном, но тесно не было. Особенно был хорош красивый старинный диванчик, на нем спала Настя. Полина купила большой сундук.
Жили молодые вместе четыре месяца, дружно, весело. Вначале все было, вроде, хорошо. Семен даже иногда вставал и, дурачась, танцевал, как папуас, в белых кальсонах.
Не зная его, сын Боря однажды в точности так дурачился перед ней. Неужели гены?
В общем, все было неплохо. У Полины был хороший аппетит. Но и жизнь стала лучше. Полина Алексеевна много получала, так как у нее было 36 часов в неделю в школе.
В квартире вечером включали лампочку синего света, как ночник. Казалось, что от этого в комнате было приятнее.
В квартире-то было тепло, но не на душе. Семен как-то всему был не очень рад.
Окна из комнаты выходили в степь.
И раз вечером, когда молодые уже засыпали на кровати, вдруг луна так ярко осветила комнату, что Полина очнулась. Она встала, подошла к окну посмотреть на эту лунную красоту. Увидела белую даль поля с серебристым сверкающим снегом. И так ей захотелось прокатиться на лыжах. Но у них были только одни лыжи, Семена. А у Полины лыж не было. Семен научил ее кататься на своих лыжах. Она подошла к нему, полусонному, и ласково сказала:
– Мне хочется прокатиться сейчас на лыжах. Ты не возражаешь?
Он согласился. Полина быстро оделась. И с большим желанием выехала прямо в поле. Лыжи скользили хорошо. От душевного подъема «в зобу дыханье сперло». Поехала еще, и еще быстрее. А лыжи большие, не заметила, как уехала далеко, к дому, заброшенному в балке. Только здесь ее настигло страшное воспоминание. Дети Полине рассказывали, как по ночам за хутором бродят волки, которые живут в балках. Поэтому здесь только гурьбой ходили в школу из другого хутора.
Полина оглянулась, осознав, что она одна, в этой красоте, ночью в поле, освещенном луной. И в то же время страшно испугалась волков. Ноги соскользнули с лыж, и она провалилась в снег по пояс. Но, приложив усилие, опять встала на лыжи. И поехала быстро, оглядываясь на балку. И только когда увидела впереди свой дом, немного приободрилась. Вернулась благополучно, счастливая, радостная, что умеет одна ходить на лыжах.
Она стала рассказывать об этом Семену, а он сердито ее прервал:
– Так я и поверил, что одна…
Такой тон – в первые дни ее замужества? И Полине было невдомек, что Семен к кому-то ее приревновал.
Вскоре Полина забеременела от Семена. Но произошло несчастье. В те годы аборты делать не разрешали. А Семен подумал, что Полина нарочно прервала беременность, и злился.
А дело было как раз по вине Семена, только никто не осмелился ему это сказать.
А тогда Семен, уходя на работу, попросил Полину:
– Я пришлю две подводы дров. Покричи кого-нибудь помочь. А мне некогда, на работу надо идти.
Полина, к сожалению, никого не допросилась. И сама, беременная, вместе с Настей стала сбрасывать эти дрова с подвод. Полина боялась осложнений, поэтому встала со стороны тонких концов бревен, А Настя – со стороны толстых. Но слабая девчонка не удержала, и уронила свой конец бревна. Бревно ударило Полину по ноге, выше колен. И у нее, видимо, от этого случился выкидыш.
Семен отвел ее в больницу, почти нес на руках, так как она идти не могла. Но в больнице не стали ее спасать! И начались мучения, Полина чуть не умерла. Врач, рыжая, принципиально не стала оказывать ей помощь. Эта садистка отправила многих женщин на тот свет, так как аборты не разрешались, и лечить и спасать она не бралась, боясь ответственности перед суровым законом о запрете абортов. Полине даже на работе вынесли порицание, не поверив, что она ничего не делала специально для выкидыша. А могли и сильнее наказать, но, видимо, пожалели, так как знали проделки Семена Константиновича – этого «Скопена» все, кроме Полины. Полина не допускала тогда подобных подозрений, а была уверена, что Семен ее очень любит. Вот какая простофиля. Она все списывала на его тяжелую жизнь, что он был сиротой, жил с бабушкой, нищенствовал. Поэтому такой характер, а, может, частично он был и прав, боясь закона об абортах. Но что-то все же люди не договаривали.
Конечно, можно предположить, что Семену выгодно было избавиться от брака с Полиной. Но так не говорят о близком человеке, грех. В таких тисках жили люди. А поведение Семена показало горькую правду.
Полина падала с кровати от боли, истекала кровью, просила позвонить к мужу в банк. Он долго не приходил в больницу. Звонят – его не найдут. И вот уже на исходе, когда Полина была на последнем издыхании, кто-то нашел Семена. Он пришел, с недовольный гримасой.
Полина стала умалять его:
– Вези меня в город Серафимович, иначе я умру.
А Семен огрызнулся:
– Ну и умирай.
Но вдруг все вступились за Полину. И даже первый секретарь райкома партии дал свою машину Семену, и предупредил его, что в случае несчастья, заставит его положить на стол партийный билет. А раньше Полина говорила Боре, что Семен стал искать машину, чтобы отвести ее в город Серафимович. Боялась говорить про партию.
Была грязь страшная, распутица. Сначала Семен нашел большую грузовую машину, но и на ней бы в такую распутицу обязательно застряли – и Полина бы отдала концы посреди дороги. Но в это время, на ее счастье, приехал в больницу секретарь райкома партии и дал Семену свою машину. Погрузили в нее больную и осторожно повезли. От хутора Зимник до города Серафимовича 25 километров. Но секретарский шофер был опытный, выворачивался из грязи, маневрировал, и довез до больницы. Полину сразу положили на операционный стол. Видимо, секретарь райкома позвонил, кому нужно. Там на дежурстве оказался опытный врач старичок. Все сделал – и спас Полину, сказав:
– Еще бы десять минут – и было бы заражение крови. И – конец!
Подлечили Полину хорошо. Она возвратилась домой.
Она тяжело пережила эту драму. В-первых, боялся, что потеряв первого ребенка, не сможет решиться, с таким мужем, родить второго. Во-вторых, что вдруг больше не сможет рожать. Но оказалось, что страшнее всего была разразившаяся третья драма – из-за мужа чуть не погибла.
Стали они с Семеном жить по-прежнему. Но он ее не берег – или в силу своего тяжелого характера, или совсем не уважал. Как ни старалась Полина приспосабливаться, хорошего было мало. Она, конечно, все скрывала ото всех. Но хутор открыт всем глазам.
Настя прозвала Семена Змеем Горынычем. Не унималась и учила Полину:
– Не уступай ему.