Глава пятая
ХУТОР ЗИМНЯЦКИЙ
Из Клетской Почты Полину Алексеевну перевели в райцентр на работу в старшие классы в средней школе хутора Зимняцкий. Ей не хотелось туда переезжать. Но надо. В хутор Зимняцкий она поехала с сестрой Настей. Настя была на восемь лет моложе Полины.
В то время Поля училась на третьем курсе четырехгодичного физико-математического факультета Астраханского пединститута. Работать и учиться было трудно. Но это окупалось тем, что Поля несколько месяцев в году была около родной мамочки Аксиньи.
Так и осталось неясным, почему Чернову Полину перевели в другой хутор. По рангу – вроде повышение. Обиделся председатель сельсовета, что Полина не согласилась выйти замуж за его брата? Продукты-то он перестал выписывать строптивой учительнице. Но это еще не факт. Остается только одна вероятная причина – в Клетской Почте была только семилетка, а Чернова могла работать в старших классах.
В Зимнике она работала 4 года. Дали ей вести 8 – 10 классы. Ученики были почти ей ровесники. Они тоже хорошо приняли новую учительницу. Она преподавала физику и математику, вела даже черчение и астрономию. И самой приходилось изучать эти предметы, как студентке. Уроков вела много.
Летом было хорошо. Лиман, камыши шуршат на свежем ветру, птицы поют. Особенно нравилась эта картина при закате и рано утром. Дом стоял на горе. А под горой росла ольха, и там было много родников. В этих родниках брали воду для питья.
А зимой с ребятами стали ходить на стрельбище. Вокруг было много снега, по пояс. Морозы стояли сильные. Так что все ребята ходили в валенках и в теплых шапках.
Однажды учительница вышла на бугор, а ребята уже все внизу собрались. Спускаться с бугра очень трудно. Тогда Полина, вспомнила молодость, села на пальто и съехала на заднем месте по снегу вниз под гору. Ученикам было очень весело. В этом году начали учить школьников стрелять. Поля тоже стреляла, подавая пример воспитанникам. И оказалось, она набрала большое число очков. Наутро ее фамилия появилась в многотиражке: Полина Чернова – лучший Ворошиловский стрелок.
Вообще было хорошо Полине жить с сестрой Настей. И в школе хорошо работалось. Полина много работала и была уважаема народом. Она буквально пропадала целыми днями в школе. Занималась общественной работой. Ученики думали, что Полина Алексеевна много лет уже работает учителем, а у нее были только первые шаги.
Однажды ребята постарше нашли какие-то трудные вопросы и хотели «поймать учительницу». Но коварная затея не увенчалась успехом. Например, задают, посмеиваясь, вопрос: «Как узнать, какая из двух пластинок намагниченная, не имея под руками ничего, кроме этих пластинок, допустим, на пляже?»
Когда учительница ответила правильно, ребята признались, что хотелось им, чтобы она не ответила. Но это была не злая шутка, а дружелюбная. Они очень-очень уважали Полину Алексеевну. А тому, кто проявил невнимательность к учительнице, доставалось от самих ребят.
Если что-то нужно для опыта, она попросит – и они всё достанут. Ученики сами чинили поломанные приборы, добывали нужные детали. У всех пытливый ум и большое желание, и опыт по физике дал должный результат. И как бывали довольны, что результат опытов увидели своими глазами. Заинтересованы были все, и каждому хотелось что-то сделать приятное для Полины Алексеевны.
Вместе с ней ученики ходили за хутор на практические занятия. Определяли ширину ям с помощь простейшего геодезического инструмента экера и вешек. Астролябии не было, поэтому решали задачи с использованием треугольников всех видов. Вычисляли ширину речки с помощью прямоугольных треугольников. Измеряли высоту дерева или здания. И какой у ребят был серьезный и деловой вид.
А затем с песнями возвращались домой или в школу. Время для детей молодая учительница не жалела. На школьных переменах она играла с учениками в лапту или в «третий лишний». Она была им, скорее, старшим товарищем и задушевным другом. Да и родители учеников были благодарны Полине Алексеевне.
Сестра Полины – Елизавета долго блуждала по свету. И вот, в начале 1939 года приехала к Поле на Дон. Полина всплеснула руками – когда она ее нашла? Вся грязная, вонючая, опустошенная.
Лиза вошла в переднюю комнату, где Полина Алексеевна в это время принимала фронтовичку, инспектора района. Увидев постороннюю, Елизавета сразу вышла в коридор. Фронтовичка подозрительно посмотрела на нее и, как только Елизавета вышла, спросила:
– Это кто?
– Родная сестра, – покраснела Полина Алексеевна.
– Родна-ая? – протянула она в недоумении. На этом гостья распрощалась.
Полина привела Елизавету в порядок, отмыла, отстирала, накормила. В общем, приняла, как сестру. Елизавета пожила у Полины довольно долго.
И вот, через месяц, когда Полина не успела погладить и поэтому не надела новый костюм на работу, случилась драма.
Полина пришла из школы, а Елизаветы нет. Лежит записка: «Я уезжаю. Свои люди – сочтемся». Сестра увезла все, что было у Полины. Прихватила и то, что Аксинья дала Полине в приданное, – красивую шаль, старинную зеленую скатерть с яблоками по кайме, комбинацию с богатым кружевом. Прихватила и новый Полин костюм. Много захватила вещей, каких Полина сумела справить – себе четыре платья, Насте два хороших платья.
Елизавета опустошила весь Полин чемодан, обчистила наголо. И уехала втихаря. Полина осталась опять в бязевой рубахе и в пиджачке из дерюжки, еще со студенческой скамьи. Хорошо, что четыре платья, которые они с Настей купили, Полина отдала хозяйке, чтобы не пылились. Как знала, что может такое случиться. Потому что Елизавете не впервой воровать у родных. Полина была в отчаянии. Пока Настя была в школе, Полина бегала, искала Лизу по хутору, но не нашла. Поплакала, а потом подумала: «Денег-то у Лизы нет. Наверное, все продаст, чтобы ехать в Баку. Но там беднягу никто не ждет. Муж пропал, сын Леня у бабушки в Астрахани. Не живет бедная Лиза, а только горе мыкает!».
Весной 1939 года Полина приехала в Астрахань на сессию в четырехгодичном пединституте. Свое слово матери она сдержала. И Аксинья, конечно, была безумно рада.
Дома было несладко. Аксинья больше не устраивалась на работу, крутилась дома, комбинировала, экономила – нужда научит. Правда, ей стало немного легче, когда Полина окончила двухгодичный институт. По крайней мере, спокойнее, что дочь уже получила учительскую профессию. Но нужда была не двухгодичной, и даже не четырехгодичной, а вечной. Аксинья жила на Полины 200 рублей, которые дочь ежемесячно ей присылала. В данный момент она была сама третья. Корову продали – нечем кормить кормилицу. Поля сразу по приезде опять принялась торговать яблоками. Покупала их корзиной, а продавала поштучно. Что-то оставалось на хлеб. Но Поле было стыдно стоять на базаре – город небольшой, среди покупателей могли встретиться сокурсники. Хорошо хоть, что яблоки, а раньше Поле с Калерией приходилось торговать ирисками.
Полина так приезжала с 1938 по 1941 годы в Астрахань на учебу и экзамены по два раза в год. Было тоже нелегко.
Ее не забывал и с радостным визгом встречал любимый Шарик. Он долго жил на Пушкиной улице. И в этот раз на сессию Поля приехала домой поздно ночью. А утром не поймет, кто ее разбудил. Оказывается, Шарик с визгом к ней спящей подбежал, лизнул – и на пол лег. Ждет, когда она проснется. Как он, бедняга, был рад, что Поля появилась! Несколько раз он так прибегал к ней – и, когда разбудил, стал ласкаться.
В 1939 году Поля стала готовиться к государственному экзамену. Жизнь ее, вроде, стала сытнее. Настя успешно заканчивала 9 класс.
Поля на следующий год должна была окончить институт.
У Аксиньи от истощения и болезней стали умирать дети. Она родила за свою жизнь 12 детей, двенадцать месяцев. И вот дети уходили раньше времени из-за скудной жизни – разве это не трагедия для матери. Умирает Лорочка восьми лет от менингита. Умирает Коленька – чуть больше года.
Тетя Шура завербовалась на Амур еще в 1938 году и работала там три года. Написала, что вышла замуж. Родила сыночка.
Лада жила в Узбекистане, там вышла замуж в 18 лет. Домой к матери Лада приехала уже с ребенком. Аксинья свалилась с головным тифом, ее увезли в больницу. А от детей скрывали, что у нее тиф. Поля о страшном диагнозе узнала, когда приехала сдавать экзамены. Аксинья в больнице уже стала поправляться.
«Может, от вшивых куражников тифом заразилась? Кто знает? – подозревала Полина. – Грязный народ. И алчный до денег. И так – до сих пор. Что-то их на Астраханском вокзале почти не стало. Наверно, после погрома. Говорят, несколько парней в одинаковой одежде дала им трепку. И поделом. Яблоки до 6 рублей догнали, лимоны – до 3 рублей штучка. Нет предела алчности. Но сколько они за квартиру не давали, мы соглашались. Нужны были деньги на хлеб».
Поля увидела разоренный дом. Всю маму растащили, все, даже необходимое, унесли. Остались голые стены. Цветы померзли, квартира не топилась. Ладка приехала, и все подобрала, пока мама была в больнице. Она всегда была агрессивно настроена против Аксиньи. И все, что можно было, стала продавать из дома. Может быть, она и взяла бриллианты из кольца, которое подарил Поле Юсуп, и продала их себе на хлеб.
Поля узнала, что Лада требовала от матери отдать ей полдома. Аксинья отказала: «Пока я жива, живите вместе». Лада обозлилась, накричала на мать и уехала снова в Навои.
Боря, когда был маленький, видел, как Лада доставала из-за трюмо булки, и потихоньку ела. За это не любил ее. И дрался с ней, но молча.
Потом приехала Лиза и тоже заболела тифом. Но ее вылечили. И она сразу уехала, подговорила Калерию, и взяла ее с собой. Аксинья упрашивала Калерию остаться дома, зная, что Елизавета испортит ее, как сама испортилась, но все бесполезно.
Елизавета сказала на это матери: «Поле дала Настю, а мне – нет?»
Да и Калерия хотела Баку посмотреть.
После их отъезда хватились, а Елизавета увезла все, что осталось носильного в сундуке, кроме двух шуб отца, которые Аксинья заложила в ломбард.
«Все сестры сбегали из дома, чтобы не кормить семью и устроить свою жизнь, – плача, жаловалась подругам Полина, – а я оставалась дома с семьей всю жизнь, зато не смогла создать свою семью. А теперь жрут все меня, что, якобы, я все наследство забрала. А от наследства осталась одна старинная лампа, и ту пыталась Настя отнять у меня, кричала: “Это – моя лампа”.
Стала я под старость сопротивляться, так как больше нет сил ургучить рабочему скоту. Так они возмущаются: почему-то этот скот подает голос. Как она посмела! Нам перечить? Да хочет еще лучше нас жить? Ишь, чего захотела! Да, она, действительно, не наша. Когда работала на них – была сестра. А теперь – чужая? Бред какой-то!» – и Полина горько плакала.
Почему Полина одинока? Ведь сводила же с какими-то мужчинами ее молодая жизнь.
Она считает, что всю жизнь была невестой. Не смотря на бедность жизни в стране, и еще большую нужду в семье, Поля все же старалась одеваться не хуже людей, есть досыта. Правда, роскоши не было.
Неужели ограничение в ее личной судьбе, помимо прочего, наложило политическое тавро «дочь врага народа»? Наверное, это было важным, но Полина об этом никому не говорила. Ссылалась только на то, что большая семья и наследственная нужда.
А женихов было полно: Саша, Боря, Гера. Все приходили домой. Мать Аксинья очень хотела выдать ее замуж. Но все видели, как из пяти комнат выглядывали малыши – голодные рты. «Их она будет кормить, – думали, наверное, женихи про невесту. – И всех придется тащить на своем горбу». И больше не приходили со сватовством.
Была трудная пора, но молодость брала свое, может, это и дало сил выжить. Поля успевала и кизяки коровьи месить, и молоко продавать, и корову доить, и ходить за своей телкой в стадо коров в 12 часов дня, и торговать – кучка рубль. Все приходилось делать.
Хорошего не было и в войну, и после. Светлыми она, по молодости, считала только дни, когда была студенткой, училась в рабфаке и в институте. Но разве они были светлые?
Многим молодым мужчинам Полина нравилась. У нее был настоящий друг Яша, с которым она делилась своими тайнами и радостями. Она считала его, как брата, была готова, как говорится, пойти с ним в огонь и воду. У них была настоящая, ровная дружба, пять лет. Поля была уверена, что c ним никогда не расстанется. Яша очень любил Полю, а она просто, видимо, не понимала себя.
Но жизнь шла по своим сценариям. Гремела финская война. Все ее тяготы испытывало и гражданское население. Яша сам обеспечивал семью, свою мать и сестру. Он заканчивал Сталинградский автодорожный институт. И, как назло, был на сессии, сдавал последние экзамены, когда Поля, после окончания учебы уехала из Астрахани работать учительницей на Дон. Это и покачнуло дружбу Поли с Яшей. Вот уж, действительно, время и расстояния – враги человечества.
Переписка с Яшей порвалась по нелепой случайности. Поля написала ему, как ей казалось, хорошее письмо. В нем, буквами из рассказа «Пляшущие человечки» Конан Дойля, – этими человечками она написала: «Я тебя люблю». Постеснялась сказать открыто. А Яша не понял, и ответил Поле обидным письмом: «Какой ты собачий язык выучила?» И наговорил ей кучу оскорблений. Ошибки молодости – разлучили молодую пару навсегда.
Поля очень ценила, что он берег ее. Такие были тогда правила. Да Поля и боялась поступить опрометчиво.
«С Яшей у меня была бы другая судьба, – вздыхала позже Полина, – но так не получилось».
А ее подруги детства Клава Шипова и Ната Алексина, сочувствовали Полине. После разрыва с Полей, Яша пришел к ним и плакал: «Я ее любил и люблю! Берег. Все пять лет дружбы».
Узнав об этом, Боря, будучи взрослым, подбил уставшую от одиночества мать встретиться с Яшей. И через 40 лет они встретились.
Да, он был виноват, покаялся он Полине при встрече. И просил у своей прошлой любви прощения. А что это может изменить?
Прошлого нет.
У него есть семья, и он врос в нее глубоко корнями.
«Я уже внуков имею. Живу плохо. Не люблю ее», – сказал на прощание Яша.
Любила Полина, видимо, только одного Сторожева Борю, соседа. Умный, хороший был парень. Яню она жалела и считала настоящим другом, но не больше. А Борю по-настоящему любила, и была любима. Просиживали они на порожке напротив окон ее дома еще на Пушкинской улице допоздна. Он все хотел ей что-то важное сказать, но так и не успел. Удушили его вместе с другими студентами в химическом институте, дали большую дозу газа и отравили молодняк. А еле выжившие постепенно угасали. Тогда говорили, что это было вредительство.
Однако мать Бори все равно не дала бы им пожениться, так как видела черновскую голодрань, весь выводок, каждый день. Так считала Полина. И может, скрывала главную причину, что она – дочь «врага народа». Нельзя было об этом говорить даже сыну. А ведь многие боялись общаться с Черновыми.
На последней встрече, когда Боря приехал домой, он сразу спросил Полину:
– Вышла замуж?
– Да, – ответила она.
– Счастлива?
– Нет. Все из-за своего характера.
Боря обнял Полину и сказал:
– Как бы я был счастлив, если бы ты была моей женой, с таким характером!
В честь этого любимого Полина потом и назвала сына Борисом.
Как-то сын Боря признался, что почти ничего не знает о жизни своей матери? И просил Полину рассказать о себе. Странно как-то. Вроде, она всегда была у него на глазах. Но все ли она может или обязана рассказывать своему сыну? Да если и расскажет, то сможет ли он понять душевные материнские драмы? Да еще, как многие дети, он не внимательный. В детстве все дети заняты в основном собой, многое просто забывают из того, что видели в детстве в поступках матери, или не сумели осмыслить. Притом каждый человек пытается не ворошить в душе свои тайные раны, скрывает оплошности и грехи, говорит о себе только хорошее и благородное.
И вот из этого порыва родилось у Бори такое стихотворение вообще о матери:
Ты веришь, мать всегда права,
Всегда готова заступиться.
Священны все ее слова.
Ее любовь не истощится.
Но вдруг подлог и фальшь, и ложь
Ты в матери заметишь с болью…
Но ты лица не отвернешь,
И сам очистишься любовью.
Не знал Боря, что была у Полины еще одна несостоявшаяся любовь – к летчику Грише.
В 1939 году она поехала в Астрахань на сессию. Настю оставила в Клетской Почте на это время.
Взяла билет в предварительной кассе за десять дней. В день отъезда на вокзале ждала своего поезда с девчонками. Заметила шумную группу молодых летчиков. Они посматривали на девчат, и Поля тоже обратила внимание на летчиков. Один летчик ей очень понравился. Объявили посадку. Поля, простившись с провожатыми девчатами, вошла в купе, а в нем трое этих летчиков уже расположились. Сразу уступили ей нижнее место, и были очень внимательны. Поля была поражена совпадением, что ее место в одном купе с ними.
Хотя, что тут удивляться, когда на промежуточной станции дается горстка билетов, может, даже в один и тот же вагон.
Завязалась дружеская беседа. Ребята казались застенчивыми и культурными. (Летчики умеют покорять девушек.) Полине понравилась их прекрасная летная форма: синий френч, белый галстук, кокарда на фуражке. Особенно ей приглянулся Гриша. Девушку поразило – что этот интерес возник взаимно. Любовь с первого взгляда? Лейтенант Гриша больше других поглядывал на Полю еще на вокзале. Ребята дали возможность поближе сесть Поле с Гришей, рядком. Так под стук колес они проговорили полтора суток без сна, пока ехали, только прерывались на угощения. Говорили обо всем. Летчики ехали к финляндской границе. После Полина узнала, что там была «Линия Маннергейма». Поля с Гришей обещали писать друг другу. В Ртищеве у летчиков была пересадка. Они распрощались с Полей, не только как хорошие друзья, а как родные. Только они ушли, Полю свалил сон. И вдруг под впечатлением пристального взгляда она очнулась. Смотрит, а Гриша стоит в дверях с двумя чемоданами, большим и маленьким, и смотрит пристально на нее.
– Ты что? – спросила она.
– Поезд еще десять минут будет стоять, – ответил Гриша. – И я решил еще раз посмотреть на тебя. А ты так сладко спишь.
Как знал, что им больше никогда не придется увидеться.
На работу в Клетскую Почту Гриша прислал Поле несколько писем, дружеских. Много писем присылал – одно краше и теплее другого. Затем сообщил, что их переводят на новое место. На этом переписка оборвалась. Полино письмо вернулось обратно. А в это время ее уже перевели в хутор Зимник.
Туда Аксинья прислала Поле из Астрахани письмо Гриши. В нем он очень просил, чтобы Аксинья Васильевна сообщила, где Поля. Аксинья окончила несколько классов приходской школы, осталась полуграмотной. Да еще была левшой, поэтому писала неразборчиво с противоположным наклоном. Но понять было можно, что она написала дочери: «Уж очень просит твой адрес. Почему ты не пишешь?» Полина сейчас же ответила по новому адресу, но писем от Гриши больше не получила. В газете прочитала, что родная авиация прорвала «Линию Маннергейма», страшное укрепление финнов и немцев. Видимо, Гриша погиб. Долго Полина хранила его письма в Астрахани, в ящике старого комода. Там была и карточка Гриши. Когда было скучно и грустно, она их перечитывала. Писала запросы, пыталась разыскать Гришу, но без результата.
«Да, на Финской войне погиб мой жених – летчик Гриша, красавец, – призналась Полина Боре, вытирая платочком свою обильно слезоточащую железу, как она говорила. – Вспыхнула любовь – и вдруг оборвалась. Видимо, утонул, как я видела во сне. Мы сразу полюбили друг друга, но больше никогда не встретились. Это было еще до моего замужества».
Так что у Полины в молодые годы была любовь, и с Борей, и с Яшей, и с Гришей. Но то война, то разлучницы, то разлука, то нищета. И вот в самую пору любви – в 22 года она осталась без любимых друзей.
Еще в Клетскую Почту приезжал свататься к Полине Алексеевне брат местной учительницы по литературе. Он служил в Чите, был сержантом. На хутор они приехали вдвоем с зятем сватать Полину Алексеевну, на санях, на двойке с бубенцами. Она увидала их в окно – и спряталась – жених какой-то губастый.
Мужики вошли в переднюю комнату хозяйки. На столе появилось и вино, и закуска. А невесты нет. Сидят, выпивают, с хозяйкой разговаривают, спрашивают: «Где Полина Алексеевна?» Хозяйка мнется: «На работе». Вечереет за окнами. Видят, что невесты не добьются. Зять ушел. А жених притворился пьяным и уснул на стуле. Полина потом его будила, пыталась повалить на кровать. Куда там – он большой, тяжелый и, конечно, его не сдвинуть. Губы развесил. Пришлось Полине попроситься спать этой ночью в комнате хозяйки. Она легла тихонько – и провалилась под кровать. Хозяйка с мужем смеются, на другой кровати у противоположной стены, а бедная Полина не знает, как ей вылезти. Вдруг услышали, что гость зашевелился, встал и ушел, хлопнув дверью. Видно было и в темноте, что все понял – и разозлился. Так, сватовство на хуторе Зимники у Полины и сорвалось.